Альбом
Литературная Гостиная
Литературная Гостиная
10 мая 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец
Игорь Рожкевич
«Явление мирного человека»
|эссе|
В конце прошлого года, благодаря уникальной по своему душевному настрою рубрике «Литературная Гостиная» (на самом деле, эта гостиная как чудо-комната, в которой можно беседовать не только с открытыми, искренними и ищущими ответы людьми, но и с собственной совестью), состоялись очередные замечательные Чтения под названием «Рукописи не горят». Именно там одна из участниц (спасибо ей огромное!) представила своё эссе «Любовь и всепрощение Грегори Дэвида Робертса», написанное по мотивам двух книг указанного автора — «Шантарам» и «Тень горы». Познакомившись со столь дивным эссе, я начал читать эти произведения сначала в интернете, а позже, осознав их глубину, искренность и оригинальность, и в печатном виде, делая попутно десятки подчёркиваний карандашом особо понравившихся фрагментов.
Вот, например, как главный герой Линдсей Форд (кстати, во многом автобиографического романа) описывает свою ситуацию:
«… По мере того как счетчик водителя накручивал километры, сотни обитателей трущоб становились тысячами и десятками тысяч, и меня буквально крючило внутри. Я стыдился своего здоровья, денег в карманах. Если вы в принципе способны чувствовать такие вещи, то первое неожиданное столкновение с людьми, отверженными миром, будет для вас мучительным обвинением. Я грабил банки и промышлял наркотиками, тюремщики избивали меня так, что кости трещали. В меня не раз всаживали нож, и я всаживал нож в ответ. Я убежал из тюрьмы с крутыми порядками и парнями, перебравшись через крутую стену в самом видном месте. Тем не менее, это распахнувшееся до самого горизонта море людского страдания резануло меня по глазам. Я словно напоролся на нож. Тлеющее внутри меня чувство стыда и вины все больше разгоралось, заставляя сжимать кулаки из-за этой несправедливости: «Что это за правительство, — думал я, — что это за система, которая допускает такое?..»
После переезда из Австралии в Индию в город Бомбей он был вынужден поселиться в весьма необычном месте, а точнее — в настоящих трущобах, где на территории квадратного километра каким-то чудом смогли разместиться двадцать пять тысяч человек. Поначалу крутому австралийскому гангстеру не представлялось возможным осознать, как такое огромное количество мужчин, женщин, детей, стариков мирно уживается в столь крошечном пространстве, и ещё сложнее было понять, чем он сам может здесь заняться, чтобы попытаться хоть как-то выжить. Возникший вскоре крупный пожар, от которого пострадало много жителей, помог Лину определиться со своим местом среди обитателей трущоб. По окончании яростной битвы с огнём, не без потерь, но всё же выигранной боровшимися, в прямом смысле слова, за своё выживание мужественными людьми, Лин (видимо не в силах вынести ещё и подобные страдания ни в чём неповинных бедняков), имея при этом минимальный уровень подготовки в деле оказания первой помощи, а также весьма скромный запас медикаментов, тем не менее, мгновенно принял решение помогать всем, чем сможет каждому страждущему.
Естественно, что уже на следующее утро к нему выстроилась огромная очередь, ведь у составлявших её людей не было не то, что минимальной медицинской страховки, а даже крошечных денег, чтобы заплатить за своё лечение. И бывший грабитель начал бесплатно помогать им всем, усердно работая ежедневно с раннего утра до позднего вечера. «Трущобное» руководство, видя столь необходимую для своих сограждан помощь, вскоре взяло на себя обеспечение Линдсея Форда лекарствами и всем необходимым для ухода за больными. На глазах сотен окружавших австралийца индусов происходило настоящее чудо, доводившее их чувствительные натуры чуть ли не до религиозного трепета. Несмотря на то, что все они не говорили об этом вслух, но каждый из них внутренне задавался одними и теми же вопросами: «Кто же этот белый человек?», «Почему он нам помогает?», «Может быть, он один из многочисленных дэвов и аватаров, воплотившийся в тело иностранца?». Так индусы называют могущественных духовных существ, контактирующих с живыми людьми и являющихся различными проявлениями единой изначальной реальности Брахмана и многочисленными образами единого Бога Абсолюта.
И в чём-то они — эти простые, голодные, необразованные бедняки, видящие чистое сердце за километр, были правы. Ведь одно дело – говорить красивые и правильные слова о доброте и милосердии, и совсем другое – начать совершать что-то полезное конкретным, окружающим тебя здесь и сейчас, людям.
Что же произошло с бывшим закоренелым преступником? Почему он вдруг, коренным образом поменяв систему нравственных координат, стал своей абсолютной противоположностью? Ведь не секрет, что законченного эгоиста, использующего весь окружающий мир в своих корыстных целях, отделяет целая пропасть от Человека, альтруистично отдающего всего себя другим людям. И чтобы начать что-то делать, тем более столь для себя неординарное, должны же быть непонятно откуда взявшиеся энергия, мотивация, цель и смысл, наконец. А в данном случае процесс требует ещё и глубинной перестройки своего сознания, своего эго, полного перераспределения своего (весьма ограниченного в данных условиях) энергопотенциала с решения своих личных проблем (надо же как-то выживать в незнакомой стране) на бескорыстную помощь другим абсолютно незнакомым людям. Уникальная ситуация, причём из современной жизни, безусловно требующая отдельного разнопланового осмысления.
Однако некоторые выводы можно сделать уже сейчас. Факт первый. Явно аномальный, не вписывающийся в обычный ряд типичных представителей родного народа, австралиец Линдсей Форд пошёл против своего привычного «цивилизованного» мира. Более того, оказалось, что этот самый прошлый эгоистично-центрированный мир вовсе и не являлся родным для его глубинной сути. Ведь, по-моему, подавляющее большинство населяющих Австралию граждан — это потомки тех же самых ненасыщаемых англо-саксов (кстати, в том числе и правящие последние столетия американские руководители), которые всю свою историю пытались, да и по сей день не прекращают попыток, всеми возможными силами и способами завоевать или хотя бы подчинить себе — финансово, экономически, технологически, религиозно, средствами массовой информации, навязыванием своих ценностей и образа мыслей — всю планету.
Если кратко, то коренные отличия Западного менталитета от Восточного можно сформулировать в нескольких предложениях. Примечание: здесь я имею в виду те многомиллионные слои населения, которые проживают вдали от крупных городов. Итак, весьма условно для контраста, Запад — это когда сильный подавляет и использует слабого в достижении своих лично-эгоистических целей. При этом слабый боится и ненавидит сильного, всеми силами стараясь занять его место, чтобы в свою очередь использовать тех, кто слабее тебя, а соответственно — человек человеку волк. А Восток — это когда сильный искренне и бескорыстно готов помочь, готов подставить дружеское плечо слабому. Слабый же искренне уважает сильного и старается хоть в чём-то стать похожим на него, и соответственно — человек человеку друг, товарищ и брат. Хотя, если быть объективным, то 200 лет колониальной зависимости от Англии и 10 миллионов погибших в результате этого индусов не прошли для индийского менталитета без последствий в худшую сторону.
Но вернёмся к Линдсею Форду. Факт второй. Оказавшись в более массово человечной, по сравнению с родной Австралией, Индии, он почувствовал себя в своей среде — не по рождению, но по духу, и именно поэтому смог изменить себя изнутри. Выяснилось, что нечто большее, чем просто паспортные данные, в нём уже давно готово было принять полное перерождение своего истинного Я. Однако поменять своё отношение к окружающим людям и быть готовым бескорыстно помогать им — это только полдела. Вопрос в том, где на всё это брать силы? Очень просто: требуемую энергию дают искренняя вера и глубокая осознанность (спасибо новой аксиоме, прочувствованной Лином в Индии без доказательств) того факта, что в чём-то, в пока не открытом учёными энергетическом пласте и в не доказанной высоко-духовными людьми иной (истинной) реальности все люди едины, несмотря на обособленность их физических тел.
«… Трогает духовное перерождение преступника Линдсея Форда, героя романов «Шантарам» и «Тень горы», который находит смысл жизни, несмотря на то, что его калечили и убивали, что он сам, являясь винтиком преступного синдиката, не обладая праведностью и смирением, не теряет своего человеческого достоинства и помогает тем, кто ему дорог, находит в себе силы простить врагов…
… Никакая улыбка не возымеет эффекта, никакое напутствие не утешит, никакая доброта не спасет, если наша внутренняя правда не будет прекрасной. Ибо связывает всех нас – всё лучшее в нас – только правда человеческих сердец и чистота любви, неведомая иным созданиям…»
Эссе «Любовь и всепрощение Грегори Дэвида Робертса»
Натали Третьякова
Простые люди, индийские крестьяне, в большей степени, чувствующие материальный мир Душой, нежели осознающие его Разумом, недаром назвали Линдсея Форда — Шантарам, что в переводе с языка маратхи или хинди переводится как «мирный человек». Вот, как об этом говорит сам австралиец: «… Не знаю, разглядели ли они это имя в сердце того человека, каким меня считали, или сами поместили его туда, как семя, из которого вырастет древо исполнения желаний. Это неважно. Главное, что именно в тот момент, когда я стоял возле этих потопных колышков, подняв лицо к дождю, окроплявшему меня, как при крещении, во мне родился новый человек, Шантарам. Та более совершенная личность, в которую я, медленно и с большим опозданием, начал превращаться…». Однако подобно Линдсею Форду измениться изнутри, вырасти духовно, постоянно источать доброту и милосердие в суровых жизненных обстоятельствах, далеко не каждому дано. Во время очередной философской беседы местный мыслитель Кадербхай, а по совместительству ещё и главарь крупного мафиозного клана, как-то заявил Лину: «… Истина в том, что нет хороших или плохих людей. Добро и зло не в людях, а в их поступках. Люди остаются просто людьми, а с добром или злом их связывает то, что они делают — или отказываются делать…». Здесь главное — «в их поступках». Что бы и какими бы расчудесными словами человек не говорил, не настолько и важно, по сравнению с тем, что и как он совершает в любой из дней своей жизни.
Именно поэтому я считаю, что каждый из нас может реально делать — не говорить, а делать — для увеличения количества и качества доброты в нашем мире: попытаться сдерживать себя, не поддаваться соблазну из-за какой-нибудь мелочи наброситься на другого человека, как на врага, вовремя перетерпеть, смолчать («понять-простить» порой просто невозможно). Но можно дать другому, как самому себе, ещё один шанс, шанс дойти до осознания, что может быть он и сам в чём-то неправ — в конце концов, если бы ты родился и вырос в других условиях, то не исключено, что и сам был бы таким же, как твой оппонент. Кстати, может быть в чём-то именно об этом небезызвестная фраза: «Люби ближнего твоего, как самого себя» из Ветхого Завета (Пятикнижие Моисея, книга Левит, гл. 19). Подобный подход к себе и окружающим уже будет являться в какой-то мере и вкладом в увеличение всеобщей гармонии на планете!
Кроме того, очень важным, на мой взгляд, критерием доброты, так сказать «доброты в динамике», является процесс изменения в мировоззрении самого Человека. И только отсюда в качестве естественных последствий уже все разовые (дискретные) проявления этого внутреннего гармоничного потока в виде добрых поступков и милосердия в отношении других людей. Причём, этот процесс внутренней работы над собой должен быть постоянным, а не только во время посещения религиозных мест или чтения соответствующей литературы. Сдерживая себя, уже делаешь много добра для окружающих. Таким образом, Доброта — это постоянный внутренний самоконтроль, что на практике очень непросто. А иначе, когда у нас хорошее настроение, то мы добры к миру. Но стоит расстроиться из-за чего-то и «пиши-пропало». Аналогия такая: если ты привык идти — постоянно самосовершенствоваться, поднимая себя на новый духовный уровень, то тебе уже не страшно даже когда вокруг метёт ледяная пурга — весь внешний мир замёрз, забыв само понятие доброты, потому что ты можешь согреваться за счёт внутреннего движения — за счёт теплоты своего внутреннего мира. А стоит тебе остановиться — и ты духовно замёрзнешь до смерти, превратившись в одного из холодных и самовлюблённых обывателей-обитателей внешнего мира.
К великому сожалению, приходится признать, что в данный исторический период всепланетные доброта и милосердие невозможны по определению. Пока вы будете стараться массово делать людям добро, другие, весьма далёкие от этого понятия граждане, будут делать карьеру, неудержимо стремясь к вершинам власти. И достигнув своего, они впоследствии навяжут вам свои, критически далёкие от доброты и справедливости, принципы. Можно и дальше судорожно барахтаться в кишащем непониманием внешнем мире, бесконечно ругаясь, бесясь и выцарапывая друг другу глаза в яростной попытке доказать какую-нибудь очередную чушь, о которой все завтра же благополучно и забудут. Но есть и другой путь.Насколько это возможно, изолироваться от человеконенавистнического, использующего людей только в качестве «винтиков» в своей игре, «большого» мира и создать своё гармоничное и человеколюбивое пространство — сообщество близких по Духу людей. Поэтому, моё глубочайшее почтение автору рубрики за искренние попытки — не на словах, а на деле — воплотить идею своего доброго микромира с помощью Литературной гостиной и Чтений. Надеюсь, что её усилия повлияют и на «большой» мир, делая его чуточку светлее.
Где ты время воды, очищающей смрады столетий?
Грешных мыслей конюшни заждáлись Геракла с рекой.
Чистотою полны на планете лишь малые дети,
Да, и те ненадолго, пока не смешались с толпой.
Все живём интересом вовне, ни на миг не меняясь.
Обо всём разглагольствуем, лишь не о том, что внутри,
Огорчаясь, пугаясь, в других без конца растворяясь,
Пряча айсберги боли в лучах животворной зари.
Где ты время огня, освещающего хаос жизни?
Нужен свет, чтоб наполнить томительных жажд пустоту.
Лишь бы сроки познанья себя до конца не прокисли,
Мишурою богатства затмив всех сердец теплоту.
За айфонами очередь больше, чем за добротою.
«Не туда! Не туда!» — отлетает от стен крик души.
Мощь прорывов технических нас ослепляет порою,
Иллюзорности мнимого счастья даруя гроши.
Где ты время любви, торжества и побед состраданья?
Одиноко стоит в поле крест, затерявшись в глуши.
Чувства к ближнему — воздух для нашей среды обитанья,
Светлой истины дом. Почему мы в него не спешим..?
P.S: Друзья, в середине мая начнется приём ваших работ в Чтения «О доброте и милосердии». У вас есть чуть больше недели для написания эссе. Анонс Чтений вы можете посмотреть по ссылке: https://poembook.ru/blog/32798
Автору самого интересного вопроса или комментария к этому выпуску — 25 серебряных монет (спасибо меценатам Литературной Гостиной!), а вот, кому именно их вручить — выбор за эссеистом Игорем Рожкевичем.
Хорошего чтения! :)
Домашка: Бессмертный полк. Размышления о Великой Отечественной Войне.
Дорогие друзья,
Приближается 9 мая. В честь этого праздника мы предлагаем вам принять участие в очередной «Домашке». Впрочем, в этот раз мы предлагаем вам написать у себя в дневнике о вещах, к которым неприменим соревновательный компонент. Поэтому эта «домашка» будет особенной – без призов, без подведения итогов.
Итак, мы предлагаем вам у себя в Дневнике написать на выбор по одной из предложенных тем «Домашки»:
- Бессмертный полк – расскажите у себя в дневнике о вашем родственнике, который принял участие в Великой Отечественной Войне. Приложите к записи фотографию.
- Размышления о Великой Отечественной Войне – если по какой-то причине вы не хотите высказываться в формате «Бессмертного полка» - опубликуйте в Дневнике ваши размышления о Великой Отечественной Войне.
Мы предлагаем публиковать ваши работы 9 мая в течение дня.
Интервью с... Ирина Чуднова
Интервью с... Ирина Чуднова
2 мая 2018
Ведущий рубрики: Сергей Касатов
Здравствуйте.
Здесь и сегодня я предлагаю вам познакомиться с очаровательной женщиной, художницей слова и геологом - Ириной Чудновой. Наверное, в этот раз вопросы мои получились совсем пресными, а речь Ирины – особенно богатой и многогранной. Так я и не смог, как не пытался, ввернуть какой-нибудь «психологический» вопрос. Читая ответы, я каждый раз понимал, что, во-первых,…. , а во-вторых, Ирина и без меня разберётся, когда и что «ввернуть».
СК
Поехали. Здравствуйте, Ирина. Давайте сразу выясним, как вы решили, что китайцы вам ближе, чем соотечественники?
Ирина Чуднова
Случайно. Мне предложили поучиться за границей. Из предложенных стран выбрала Китай, потому, что страна большая, геология разнообразная. Подала документы и забыла об этом. А летом 1993-го пришло сообщение, что меня одобрили. И я решила, поеду, посмотрю, не понравится -- вернусь обратно. В 19-ть лет — это довольно просто, особенно, когда ничего такого не держит. И поехала. А потом год наматывался на год, и как-то так получилось, что обе страны менялись -- Россия в одну сторону, Китай в другую. По малодушию и в силу обстоятельств из науки ушла, стала заниматься переводами. Вот так и прошло много лет. Вспоминаю об этом обычно 9-го сентября, отсчитываю новую годовщину.
Теперь о том, ближе ли мне китайцы, чем соотечественники. Я в целом не рассматриваю людей, только в частности, поэтому так сказать не могу, что одни ближе других. А культуры обеих стран мне весьма дороги. Русская моя по праву крови и почвы, китайская по праву вложенных сил и сердца, (ни одной нельзя поступиться).
СК
Где нынче трудитесь, если не секрет, чем занимаетесь?
Ирина Чуднова
Сейчас работаю в издательстве SINOLINGUA, продвигаю китайский язык и китайскую культуру за пределами Китая - так называется должность. В стихах стал частым образ "книжной пыли", это влияние рабочих будней.
СК
У вас, как у поэта, лингвиста серьёзное преимущество, ведь вы можете оценивать родную поэзию и классическую и современную изнутри другой культуры. Я не говорю о менталитетах. Как изменилось твоё восприятие поэзии российской, советской?
Ирина Чуднова
Сразу оговорюсь -- я не лингвист. По образованию я -- геолог, всё остальное следствие интересов и природной склонности.
Трудно сказать, как изменилось. У меня весь опыт взрослой жизни в основном китайский, я с 19-ти лет живу в этой стране. До Китая знала русскую литературу в рамках школьной программы и чтения. Поскольку стихи писать начала ещё в школе, разумеется, интересовалась и классикой, и современными авторами, и переводной литературой, у меня в семье выписывали толстые журналы, а также почему-то "Литературную газету", и ещё ряд изданий по возрасту -- "Пионер", "Костёр", "Пионерскую правду", потом "Смену" и "Студенческий меридиан", были подписки и на библиотечки, как приложения к периодическим изданиям, ещё очень вовремя пришла перестроечная публицистика, в том числе высокого литературного качества, такая была в "Огоньке". Опять же, мне повезло, я всегда много общалась с людьми старше меня, в том числе и с теми, кто мог дать верное направление ищущему уму и сердцу. Но, жила я в провинции, круг интересов был широкий, в те же годы я увлекалась историей (археологией), геологией и науками о Земле, но не русским языком, а просто была потребителем (в хорошем смысле) художественного слова.
Когда я приехала в Китай, мне нужно было в этом новом мире за что-то зацепиться, чтобы выжить и прижиться, чтобы суметь сперва не потерять себя, а потом себя найти среди хоть и большого, но всё же провинциального города. В первый год я учила китайский язык. Учила с нуля, в довольно своеобразном процессе, рассказывать об этом долго, я в своё время написала очерк "Ли Бо "Сы Гу Сян", как раз об этом первом китайском годе. Из понимания, насколько важен язык, как средство коммуникации и ключ к культуре другой страны, лучше понимается и то, насколько важен свой собственный язык, тем более, что почти всегда так или иначе возникает возможность немного побыть и в шкуре преподавания своего языка, как иностранного. Невозможно не рефлексировать на эти темы, и, многие годы в достаточно замкнутом пространстве культурного общения вырабатывают собственное отношение к подобным вещам. Во многом дилетантское, но я ведь действительно не лингвист.
В 2001-м году я переехала в Пекин. Накануне 11-го сентября. Первые восемь лет в Ухани, определяются в моём личном отношении словом "Волшебная гора" по названию романа Томаса Манна, там герой как раз проводит 8 лет в замкнутом мире туберкулёзного горного санатория, а потом спускается оттуда и начинается Первая Мировая война. Вот я закончила обучение, защитилась и переехала в столицу Китая, собираясь заниматься наукой, и тут начал меняться и мир, и моё окружение, и жизнь. Я начала зарабатывать переводами, но культурные возможности стали гораздо шире. В середине нулевых я увлеклась фотографией и визуальными искусствами, довольно много поездила по стране и окрестным странам, что очень расширяет горизонт. В Азии очень много происходит интересного в культурном плане, стоит только интересоваться этим. Поэтому я стараюсь не пропускать такие возможности, и крайне ценю новые знакомства с людьми культуры и искусства, благо они у меня есть.
Возвращаясь к вопросу -- "как изменилось?" -- в двух словах: оно сформировалось именно тут. Я продукт четвертьвековой жизни в Китае. И продукт живейшего интереса к китайской и русской (особенно современной) культуре, эта разность потенциалов всегда есть в моих стихах и прозе, и я бы считала даже именно её ключом, открывающим более глубокие слои моих текстов.
СК
Кто для вас самый "китайский" писатель из известных отечественных?
Ирина Чуднова
Есть писатели, связанные с Китаем напрямую, это наши китаеведы, люди, которые имеют прямое отношение к китайскому языку и культуре. Могу назвать Ван Зайчика (тандем Вячеслава Рыбакова и Игоря Алимова), Мастер Чэнь (Дмитрий Косырев), Владимир Малявин, Бронислав Виногродский, с которым я сотрудничала в работе над одной из его книг. Лично не знакома только с Малявиным, с остальными имею возможность общения.
СК
Я не напрасно поставил слово китайский в кавычки. Есть ли среди наших известных творцов те, чьи произведения наиболее, скажем так, близки по духу, атмосфере, мировосприятию к китайской литературе?
Ирина Чуднова
Зависнув на четверть часа, поняла, что сходу такого автора назвать не смогу. То ли потому, что я ревнива и придирчива к тому, что сама отнесла бы к этой "китайскости", то ли потому, что более всего ценю именно авторскую индивидуальность, и меньше всего хотела бы пришивать к китайскому духу тех, кто сам себя в этом духе не укореняет. Знаешь, наверное, Пелевин в рассказах, но не там, где он напрямую обращается к китайской теме.
СК
А кто из российской литературы близок китайской аудитории и почему?
Ирина Чуднова
Это интересная история. Давай не будем брать русскую и советскую классику, с ней всё понятно: Пушкин, Толстой, Достоевский, Чехов, Островский (Как закалялась сталь), Максим Горький.
С одной стороны, много кто переведён на китайский (особенно хорошо это понятно, когда не пропускаешь российский стенд на Пекинской книжной ярмарке, а для меня это профессиональное мероприятие), там презентуются книги, которые делают при поддержке института переводов (китайские авторы переводятся на русский, русские на китайский, и это всё же своего рода упорядоченный процесс), есть также коммерческая история, например, популярна какая-то тема или стиль, и книги такого плана переводятся сериями и потоком, хоть возьми Маринину, хоть Лукьяненко с его «Дозорами», они уже более десятка лет на китайском рынке, но не могу сказать, что выдержали хотя бы второй тираж своих книг или закрепились как авторы и имена.
Но случаются и такие истории. В прошлом году я познакомилась с Евгением Гришковцом и переводчиком его книг на китайский. Китайский бизнесмен работал в Москве, в отрыве от семьи, вечерами было скучно, он начал читать по чьей-то рекомендации книги Гришковца, и так увлёкся им, как автором, что начал всем про эти книги рассказывать. А поскольку не все его друзья и члены семьи знают русский, то решил перевести книгу («Рубашка»), переводил и читал, где-то посередине застопорился, так его подгоняли, дескать, когда продолжение-то? А потом закончил и подумал, что раз знакомым нравится, то, может понравится и другим читателям? Нашёл издательство, принёс свой перевод, и книга увидела свет своим ходом.
Похожая история была с романом Бориса Акунина «Код Ф.М.», переводчица этого романа настолько увлеклась книгой, что приостановила свои бизнес-проекты (а это судоремонтные верфи!), чтобы закончить работу над книгой. Я не могу сказать, что эти романы гремят, современная литература при отсутствии скандального содержания или славы (например, серьёзная премия или большая коммерческая успешность уровня «Гарри Поттера») не просто пробивают себе дорогу, о причинах этого хорошо говорит Те Нин (глава Союза писателей Китая) в своём эссе «Вес чтения», я как-то делала его перевод, если коротко — то современные люди мало читают художественной литературы, и эта тенденция везде. Однако, если переводчик полюбит автора бескорыстной любовью, значит его полюбят и читатели. Может быть, не сразу, но автор войдёт в культурный контекст страны. Это моя точка зрения.
Вообще, в Китае цензура. То есть, например, того же Ван Зайчика не переведут, при том, что наверняка бы читали эти романы, они близки аудитории со всех сторон. Однако, там у главного героя две жены, в современном Китае этот атавизм старой культуры порицается, поэтому не может транслироваться через художественное произведение. Вот так становятся заложниками той самой культурной традиции, в которой работают.
СК
Разумеется, вы пишете или пробовали писать стихи на китайском?
Ирина Чуднова
Я переводила стихи Бронислава Виногродского на китайский, писала что-то вроде юмористических адресов-поздравлений для корпоративных мероприятий. Когда-то на меня большое впечатление произвели стихи Рильке, написанные на русском языке. Вот с тех пор так и сидит глубоко, что этого делать не надо. Потому я не делаю. Но не зарекаюсь. Кто знает, может быть, когда-нибудь что-то во мне потребует такого самовыражения.
СК
Ирина, как организованы поэтические сообщества в Китае? Принято ли декламировать стихи свои или работы известных поэтов в культурных центрах или кафе? Собираются ли вообще по таким интересам специально?
Ирина Чуднова
Ты хочешь знать, как бытует современная китайская поэзия?
СК
Конечно, любопытно то, как обстоят дела именно сейчас.
Ирина Чуднова
Китайцы очень отзывчивы на культурные мероприятия. Когда я организую широкие встречи в рамках литературного сообщества "Вторая Среда", хотя всегда оговариваю, что язык мероприятия русский, обязательно приходят китайцы, и, если объявляется свободный микрофон, точно будет кто-то, кто станет читать. И не всегда на русском, а часто всё же на плохом русском, но это так трогательно.
Поэзия также бытует в сети -- сайты самопубликации, блоги известных поэтов, микроблоги -- типа Твиттера, группы в Вичате. Очень живая среда у молодых поэтов, вечера, а также презентации книг, всё это есть. Но, собственно, литературный вечер организовать крайне просто -- договориться с кафе или рестораном, и дать объявление. У больших поэтов всё серьёзнее, но у них и аудитория шире.
СК
Хорошо. Спасибо. Давайте об Ирине без вкраплений Китая поговорим. Вы же уделяете немало времени работе с прозой, насколько мне известно. Какие жанры предпочитаете?
Ирина Чуднова
До активного периода в сети я сочиняла стихи, которые показывала так или иначе другим, и что-то вроде дневниковой прозы, этакие заметки для себя, которые не показывала никому, это был мой способ созерцательной рефлексии. Когда я активно залезла в сеть со своими стихами (это был 2000-й год, до этого года четыре была читателем различных ресурсов) и начала общаться, я неожиданно для себя стала писать что-то в прозе. Потом начала организовывать и судить конкурсы фантастики, следовательно, нужно было и самой попробовать этот жанр. Так оказалось, что мне близок магический реализм, в нереалистической прозе я люблю работать с мифами, с философскими темами, мне нравится писать о красоте мира и предназначении человека, о творчестве. Неожиданно меня стали приглашать публиковаться, и практически всё, что у меня напечатано, это по просьбе издателей и составителей различный сборников. Несколько лет пишу повесть. Специально собирала для неё материал, но пока сделано не больше десяти процентов, и видимо, опять буду переделывать.
То есть, я бы себя определила, как автора стихов и короткой прозы, преимущественно тяготеющей к магическому реализму или нереалистической, также я написала какое-то число журнальных материалов на китайскую тематику, в том числе и для журнала «Вокруг Света», взяла несколько интересных интервью с китайскими деятелями искусства, перевела какое-то количество художественных текстов. И всё это благодаря рунету. Не будь сайтов самопубликации, ЖЖ и так далее, я не сделала бы и десятой части.
СК
А вот я, например, наслышан, что вы имеете отношение к организации и судейству прозаических произведений на территории рунета. Расскажете?
Ирина Чуднова
Конкурсы фантастики. Случилось так, что в период, когда я начала активно публиковаться в сети, фантасты и фэны были одной из самых активных и сплочённых страт в Рулинете. В те времена (это конец 90-х начало нулевых) в сети только складывались сообщества пишущих. Из фантконкурсов первой была Рваная Грелка, зародившаяся на форуме Нуль-Т, и первые два захода назывались «Конкурс 48 часов». Максим Мошков решил, что «нам тоже надо». Но не клонировать то, что у ребят на нульте, а сделать свои конкурсы. Так, зимой 2001-2002-го года появился Блэк Джек. И существует уже 18-ть сезонов. Мы делали его не таким, как Грелка, кто ж знал, что со временем разного рода фантастических конкурсов будет, как грибов в осеннем лесу. Тогда же я стала его координировать, судить, работать с организационной частью, время от времени играю и сама. За эти годы многие современные фантасты, которые давно состоялись как профи, в начале авторского пути выигрывали и занимали призовые места на Джеке. Были и другие конкурсы, к которым я имею отношение, но основной, конечно этот.
СК
У вас есть собственное представление о том, как создать продаваемую фантастическую, мистическую, философскую прозу в современном мире? Что нужно, кроме кропотливой работы, терпения и таланта?
Ирина Чуднова
Продаваемую (то есть, коммерчески успешную) прозу на современном падающем (во всех странах!) книжном рынке. Собственно говоря, тут всё просто и сложно. Вопрос полёта и таланта, наличия времени и авторских амбиций. Допустим, автор хочет написать то, что возьмут издатели (ну, чтобы не за свой счёт в принт-он-деманд издавать), следовательно, нужно походить в большом книжном своего города и посмотреть, что стоит на полках в том разделе, куда он нацелен. Посмотреть серии, многие книги сейчас продвигаются именно сериями, и там важна «вписанность» по тематике, объёму, и так далее, ибо читатель подсаживается на определённый продукт, и нужен такой же, но другой. Потом пишется синопсис, пара-тройка глав, описания героев и локаций. И можно идти к издателю. Глядишь, получится взять гонорар и встать в серию. А потом расти. Примерно так рос, например, Алексей Пехов, Виталий Романов, Владимир Данихнов, Шимун Врочек, Майк Гелприн, Карина Шаинян, Юля Остапенко и множество других. Помимо прочего, у фантастов есть конвенты и прочие события, где встречаются авторы, читатели, издатели, там бывают мастер-классы известных авторов и можно выбрать себе мэтра по вкусу и научиться у него.
Можно запереться в своей творческой лаборатории и создать то, что хочется и как хочется. Может быть, это будет новый Стивен Кинг. Потом как-то издать это и номинироваться на одну из книжных премий, возможно перед этим постаравшись попасть в поле зрения авторов, которые не гнушаются работой с начинающими не раскрученными именами. Глядишь, увидят в твоём тексте особенное, и помогут ему прийти к читателю (известно же, что без раскрутки, увы, сейчас очень трудно выстрелить). Также стоит следить за конкурсами издательств. Разумеется, нужно уметь общаться и дружить, понимать, кто и что издаёт и на что можно рассчитывать. Очень важно, чтобы кто-то в тебя поверил, но не менее важно, чтобы ты поверил в себя сам. Иным приходится написать несколько романов, прежде чем получится тот самый. А некоторые бесконечно переписывают свою главную книгу.
Очень советую присмотреться к молодым авторам, получающим премии вроде «Нацбеста» или «Букера».
СК
Среди прочих собственных стихотворных работ могли бы назвать самую удачную, любимую?
Ирина Чуднова
Любимое на данный момент стихотворение «..и ласточка мутирует к сове», которое на внутреннем авторском кухонном языке называется «..и ласточка мутирует везде» :) https://poembook.ru/poem/1803748-i-lastochka-mutiruet-k-sove
Любимое, потому что самое медиумическое, самое отстранённое от моего личного из написанных за последние полтора года, самое парадоксальное, вынутое из единственной случайной строчки-образа, и раскрученное, словно нитка с нездешнего, потустороннего клубка. Стихотворение, после которого в мою жизнь странным образом вошли конкретные сосна и сирень, и полоска света, и «безуминка» в глазах нескольких слушателей, которые говорили: «это про меня, это я когда-то вот так боялся темноты, грозы, и смерти». Одно из немногих написанных мной стихов, которое можно читать бомжам и алкоголикам (я пробовала), и они не покрутят у виска, мол, заумь и эстетизм. Может быть, самое настоящее, из всего, что я написала на данный момент.
СК
Хочется немного узнать о вашем личной жизни. Что угодно, что сами посчитаете нужным рассказать, Ирина
Ирина Чуднова
Замужем.
СК
Ответ ответов!) Прошу вас, Ирина, немного о Поэмбуке и тех авторах, чьё творчество вам наиболее близко.
Ирина Чуднова
Сложный вопрос. Я очень всеядна и любопытна. Мне интересны люди вообще и пишущие люди в частности. Поэтому я принимаю, например, приглашения посудить тот или иной конкурс и сама участвую, особенно на поэмбуковских, они такие легковозбудимые.
Имена :-) не назову, потому, что обязательно забуду кого-то близкого, симпатичного, созвучного, крайне интересного, просто, скажем, давно не заходившего, или ещё не прочитанного мной, но уже для чтения намеченного. А вообще я существую на разности потенциалов, мне нужно видеть и высокое, и низкое, удачное и крайне провальное, простое, как три копейки и сложное, я люблю авторскую индивидуальность, даже если какие-то стихи самобытного или начинающего автора не заходят, это ничего не значит, может через полгода попадут в настроение. Эти же самые. Я — зануда, так что часто возвращаюсь к уже известному.
И ещё, мне очень важно понимать, не только, как я хочу писать, но и как именно я не хочу писать и почему, например, потому, что так пишут многие, или потому, что мне понятна абсолютно архитектура текста (я знаю, как он устроен, из чего он сделан), для меня в этом нет элемента исследования, а я всё-таки исследователь, или я читаю и знаю, что тут будет обязательно, какой приём точно использует этот автор, и вот так я не хочу, я хочу, чтобы там было нечто сверх, какая-то магия.
Очень часто разговоры и мысли вокруг прочитанных стихов оказываются важнее, и чаще они возникают вокруг того, что так или иначе «не моё», поэтому «не моё» интересно априори. Моё тоже интересно. Но, чёрт, вам бы мою всеядность, вам бы чувствительность моих читательских желез! Мою читательскую ветреность, моё склонное к измене сердце! :-) Вы бы никогда ни про одного автора не сказали бы, что он не нужен. Он обязательно, для чего-то нужен именно вам. Да, тот самый, стихи которого сегодня «не зашли». Объясните самому себе, почему не зашли. Вы станете богаче.
СК
Ирина, искренне благодарен вам за интервью. Если вы что-то очень хотели сказать, а я так не спросил – пожалуйста.
Ирина Чуднова
Больше всего среди человеческих качеств я ценю благородство и милосердие. И надеюсь, что сделанное мной хоть на сколько-то переживёт меня.
Автор лучшего вопроса, как, впрочем, и всегда, будет премирован 15 золотыми.
Литературная Гостиная
Литературная Гостиная
26 апреля 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец
Дмитрий Сергеевич Лихачев
«Письма о добром и прекрасном»
|письма, 1985 г.|
Жить в нравственном отношении надо так, как если бы ты должен был умереть сегодня; а работать так, как если бы ты был бессмертен!
Дмитрий Лихачев
Друзья,
сегодня я хочу вас познакомить с удивительно целеустремленным и талантливым человеком из прошлого 20 века, но что-то подсказывает мне — актуальность изучения его трудов будет не утеряна нашей цивилизацией и в 21, и даже в 22 веках! Дмитрий Сергеевич Лихачёв (1906 – 1999) — российский филолог, культуролог, искусствовед, академик Российской Академии Наук (АН СССР) и просто наш соотечественник, который по-прежнему продолжает нести слово русское всему миру. Изначально, когда я задумала выпуск, не планировала цитировать биографию Дмитрия Сергеевича — сложно объять необъятное, да и интернет у каждого под рукой, но потом передумала. Есть ключевые моменты, которые вы должны узнать перед тем, как прочтете его письмо. А если вы заинтересуетесь более подробными биографическими данными, то есть сайт, посвящённый деятельности великого академика — там можно запросто на пару лет зависнуть (и я не шучу!).
Из биографии Д.С. Лихачева:
«… Дмитрий Сергеевич Лихачёв родился 28 ноября по новому стилю 1906 года в Санкт-Петербурге, как позже напишет он сам: «в средне интеллигентной семье», так как отец его служил инженером-электриком. Д.С. Лихачёв из «майских жуков» – так с гордостью называли себя ученики школы Карла Ивановича Мая. Школа действительно незаурядная – более 30 её выпускников стали академиками и членкорами. В 1923 году, уже после революции Дмитрий Лихачев поступил на отделение языкознания и литературы факультета общественных наук Ленинградского университета. За участие в студенческом кружке «Космическая академия наук» в 1928 году его арестовали и осудили на пять лет за контрреволюционную деятельность. Вся контрреволюционная деятельность заключалась в докладе о старой русской орфографии, который сделал Лихачев. Слова, впрочем, были для тех лет крамольные: он счел старую русскую орфографию «попранной и искажённой врагом Церкви Христовой и народа российского». Назначенное ГУЛАГом наказание, Лихачев отбывал в Соловецком лагере особого назначения и в Белбалтлаге. Первую научную работу Лихачев опубликовал как раз в лагере: в 1930 году в журнале «Соловецкие острова». Она называлась «Картежные игры уголовников».
В 1932 году Дмитрия Сергеевича Лихачева освободили. В 1936-м, по ходатайству президента АН СССР Александра Петровича Карпинского с него сняли судимость. В 1938 году Дмитрия Сергеевича приняли на работу в Институт русской литературы АН СССР, то есть в Пушкинский дом. Первую, страшную блокадную зиму Лихачев с женой и крошечными дочками-близнецами прожил в Ленинграде. Нет, не прожил — проработал: защитил диссертацию на тему «Новгородские летописные своды XII века», издал первую книгу «Оборона древнерусских городов», написанную в соавторстве с М.А. Тихановой. Отец Дмитрия Сергеевича умер от голода, а самому ученому удалось вывезти семью в Казань по Дороге жизни. В 1950 году «Слово о полку Игореве» в переводе Лихачева и с его комментариями увидело свет в серии «Литературные памятники». Комментатор и переводчик защитил к тому времени докторскую диссертацию и стал доцентом Ленинградского государственного университета. Дмитрий Сергеевич Лихачев ввёл в научный оборот сотни памятников литературы Древней Руси и много лет возглавлял отдел древнерусской литературы Пушкинского дома.
Фундаментальный труд Д.С. Лихачева «Текстология» – является настольной книгой всех филологов. Но и это – не весь Лихачёв. Еще с пятидесятых годов он озаботился сохранностью памятников истории и культуры, и ввёл в оборот выражение «экология культуры». Он боролся за Невский проспект и спас его архитектурный облик, спас Петергофский Парк, не дал построить небоскреб Петра Великого на Васильевском острове. Его «Декларация прав культуры» – одна из самых великих идей двадцатого века (пока она не принята, но это обязательно будет – в третьем тысячелетии одной «Декларации прав человека» для существования планеты уже будет недостаточно). Лихачёв увенчан почестями и наградами, титулами и регалиями. Через тернии он прорвался к звездам, и это не фигура речи — именем Лихачева назвали малую планету. А на земле год его столетия (2006) был объявлен в России годом Д.С. Лихачева...»
А теперь к главному. В 1985 году издательством «Детская литература» была опубликована книга «Письма о добром и прекрасном», состоящая из 46 писем академика Д.С. Лихачева к тем, кто только-только начинает свой осознанный путь во взрослую жизнь — «… это лишенные морализма и пафоса, оформленные в виде коротких писем размышления доброго и мудрого человека о необходимости саморазвития, формировании правильной системы ценностей, избавлении от жадности, зависти, обидчивости, ненависти, и о воспитании в себе любви к людям, понимания, сочувствия, смелости и умения отстаивать свою точку зрения…». Прочитать их надобно все, поверьте мне. А ещё я бы вам посоветовала прочесть после писем его «Заметки о русском». Итак, слово мастеру!
Письмо сорок шестое
«ПУТЯМИ ДОБРОТЫ»
Вот и последнее письмо. Писем могло бы быть и больше, но пора подвести итоги. Мне жаль прекращать писать. Читатель заметил, как постепенно усложнялись темы писем. Мы шли с читателем, поднимаясь по лестнице. Иначе и быть не могло: зачем тогда и писать, если оставаться на том же уровне, не восходя постепенно по ступеням опыта – опыта нравственного и эстетического. Жизнь требует усложнений. Возможно, у читателя создалось представление об авторе писем как о высокомерном человеке, пытающемся учить всех и всему. Это не совсем так. В письмах я не только «учил», но и учился. Я смог учить именно потому, что одновременно учился: учился у своего опыта, который пытался обобщить. Многое мне приходило на ум и по мере того, как я писал. Я не только излагал свой опыт – я и осмыслял свой опыт. Мои письма наставительные, но, наставляя, я наставлялся сам. Мы поднимались с читателем вместе по ступеням опыта, не моего только опыта, но опыта многих людей. Писать письма мне помогали сами читатели – они со мной беседовали неслышно.
Что же самое главное в жизни? Главное может быть в оттенках у каждого свое собственное, неповторимое. Но все же главное должно быть у каждого человека. Жизнь не должна рассыпаться на мелочи, растворяться в каждодневных заботах. И еще, самое существенное: главное, каким бы оно ни было индивидуальным у каждого человека, должно быть добрым и значительным. Человек должен уметь не просто подниматься, но подниматься над самим собой, над своими личными повседневными заботами и думать о смысле своей жизни – оглядывать прошлое и заглядывать в будущее. Если жить только для себя, своими мелкими заботами о собственном благополучии, то от прожитого не останется и следа. Если же жить для других, то другие сберегут то, чему служил, чему отдавал силы. Заметил ли читатель, что все дурное и мелкое в жизни быстро забывается. Еще людьми владеет досада на дурного и эгоистичного человека, на сделанное им плохое, но самого человека уже не помнят, он стерся в памяти. Люди, ни о ком не заботящиеся, как бы выпадают из памяти.
Люди, служившие другим, служившие по-умному, имевшие в жизни добрую и значительную цель, запоминаются надолго. Помнят их слова, поступки, их облик, их шутки, а иногда чудачества. О них рассказывают. Гораздо реже и, разумеется, с недобрым чувством говорят о злых. В жизни надо иметь свое служение – служение какому-то делу. Пусть дело это будет маленьким, оно станет большим, если будешь ему верен. В жизни ценнее всего доброта, и при этом доброта умная, целенаправленная. Умная доброта – самое ценное в человеке, самое к нему располагающее и самое в конечном счете верное по пути к личному счастью. Счастья достигает тот, кто стремится сделать счастливыми других и способен хоть на время забыть о своих интересах, о себе. Это «неразменный рубль». Знать это, помнить об этом всегда и следовать путями доброты – очень и очень важно. Поверьте мне!
P.S: Я — верю!
Друзья, в скором времени — в середине мая — начнется приём ваших работ в Чтения «О добре и милосердии». У вас есть еще три недели для написания эссе. Анонс Чтений вы можете посмотреть по ссылке: https://poembook.ru/blog/32798
И, конечно, автору самого интересного вопроса или комментария к этому выпуску — 25 серебряных монет (спасибо меценатам Литературной Гостиной!).
Хорошего чтения! :)
Автор месяца. Конкурс завершён.
Дамы и Господа,
Конкурс "Автор месяца" завершён.
Приветствуем авторов-победителей конкурса: они стали лучшими в апреле 2018 года, сначала подтвердив это рейтингами, а потом - победив в конкурсе.
Спасибо всем, кто принял участие в голосовании!
Конкурс будет ежемесячным, с мая в нём будет также голосовать жюри, куда войдут 7 первых авторов завершившегося апрельского соревнования.
