Альбом

Литературная Гостиная

12 июля 2018

Ведущая рубрики: Иванна Дунец.

Сергей Шаргунов

«Катаев. Погоня за вечной весной»

|биография, 2017|

Весну печатью ледяной

Скрепили поздние морозы.

Но пахнет воздух молодой

Лимонным запахом мимозы.

И я по-зимнему бегу,

Дыша на руки без перчаток,

Туда, где блещет на снегу

Весны стеклянный отпечаток.

В. Катаев

«Кто я? Что есть жизнь моя?», — уверена, что этими вопросами, почти риторического контекста, периодически изматывает себя каждый из нас. И… находит ответы, или не находит, или позволяет себе «подумать об этом завтра». В любом случае, эти вопросы для человеческого индивидуума бессмертны (в отличие от него самого) на протяжении всего существования нашей цивилизации. Они звучали, звучат и будут звучать, пока живо наше стремление познать себя в этом мире. Но, как быть с теми, кто задаётся этими вопросами о нас? И особенно тогда, когда нас уже здесь нет?

Принято считать, что родоначальником биографического жанра в литературе является древнегреческий писатель и философ Плутарх (45 – 127), который был отчаянно смел в стремлении не просто рассказать (и тем самым, увековечить) истории жизни славных современников, но ещё и сравнить их. Да-да, именно так. «Сравнительные жизнеописания славных мужей», написанные им в период с 96 по 120 годы, станут впоследствии не только великим наследием человеческой цивилизации, но и поводом к размышлениям его потомков о собственных историях. В предисловии к жизнеописанию Луция Эмилия Павла Македонского писатель-биограф Плутарх делится с нами: «… мне случилось начать работу над этими жизнеописаниями, выполняя чужую просьбу, но продолжать её — и притом с большой любовью — уже для себя самого: глядя в историю, словно в зеркало, я стараюсь изменить к лучшему собственную жизнь и устроить её по примеру тех, о чьих доблестях рассказываю. Всего более это напоминает постоянное и близкое общение: благодаря истории мы точно принимаем каждого из великих людей в своём доме, как дорогого гостя, узнаем, «кто он и что», и выбираем из его подвигов самые значительные и прекрасные. Что до меня, то, прилежно изучая историю и занимаясь своими писаниями, я приучаю себя постоянно хранить в душе память о самых лучших и знаменитых людях, а все дурное, порочное и низкое, что неизбежно навязывается нам при общении с окружающими, отталкивать и отвергать, спокойно и радостно устремляя свои мысли к достойнейшим из образцов…».

И Плутарх продолжает исследовать схожие, по его мнению, истории жизни славных греков и римлян: изучать их духовные особенности; развитие личностей в определенных условиях; и, конечно, отличия нравов и характеров. Благодаря ему через века до нашего общества доходят биографии Тесея и Ромула, Ликурга и Нумы, Алкивиада и Кориолана, Аристида и Катона Старшего, Пирра и Мария, Лизандра и Суллы, и многих других. В общей сложности, двадцать два парных исследования и несколько индивидуальных. Таким образом, «Плутарховы сравнительные жизнеописания славных мужей» — это не что иное для нас, как отправная точка в Мир, где мы будем познаны другими. В Мир, где наши имена и деяния станут навеки частью Летописи цивилизации мыслящих людей.

Что же касается современного понимания биографии как научно-художественного жанра литературы, то мне очень близки рассуждения доктора филологических наук Алексея Холикова, которыми он делится в статье «Писательская биография: жанр без правил»: «… Кажется, само понятие жанра обрекает автора на следование (если не сказать — подчинение) определенным принципам порождения текста. Но что делать, если текстом становится жизнь — эта, по определению Шекспира, «странствующая тень», свободная и непредсказуемая в своем движении? Можно ли изготовить зеркало, в котором она отразится, не искривившись? А главное — кто отважится на такую работу? Видимо, тот, для кого чужая жизнь представляет не меньший, а может быть, и больший интерес, чем своя собственная. Имя ему — Биограф. Со времен Плутарха биография является «слабо конституированным» жанром, который «обнимает собою сочинения различных жанров». Прав был С. Аверинцев: «Попытка отыскать непреложные законы и четкие границы подобного жанра обречена на неудачу». Тем не менее, можно говорить о наличии устойчивых признаков биографического жанра наряду с ведущей особенностью — стремлением третьего лица (в отличие от автобиографии) воссоздать словесными средствами целостный процесс становления и развития личности. Определить сущность биографии писателя в его «чистом» виде невозможно. Но, думаю, не будет заблуждением под биографией писателя понимать один из способов познания и реконструкции творческой личности в её становлении и развитии. Разумеется, личность не может развиваться изолированно. И хороший биограф, будучи в известном смысле художником, с одной стороны, должен владеть приемом «репрезентативного портрета», окружая своего героя предметами и атрибутами, помогающими раскрыть его образ. А с другой стороны, биография — это еще и коллективный портрет. При этом личность писателя не должна потеряться на общем фоне, среди прочих лиц.Труд Биографа тяжел и ответственен. Чем пристальнее всматриваешься в лица, отразившиеся в зеркалах современных жизнеописаний, тем яснее проглядывает мысль: биография за свою многовековую историю проделала большой путь и уже не может считаться «жанром легковесным и недостаточно почтенным»…».

Сегодня я расскажу вам о книге, которая в полной мере соответствует моим представлениям о литературном жанре — биография. В прошлом году писатель Сергей Шаргунов опубликовал биографию известного в России писателя — Валентина Петровича Катаева (1897—1986). На вопрос – почему Катаев? – Сергей Шаргунов отвечает очень откровенно в предисловии к его биографии. Приведу лишь некоторые высказывания: «Почему первоклассный писатель забыт? Вопрос. Или подзабыт?.. Все равно — вопрос. Литература-то бесспорная. Во всей советской прозе, на мой взгляд, катаевская была самой яркой и зрелищной. А пребывание его имени в траве забвенья для меня очевидность и несправедливость. Нет, конечно, не забыли окончательно. Для «широкого читателя» есть еще «Сын полка» и «Белеет парус одинокий». В «просвещенных кругах» то и дело помянут «Алмазный мой венец» и «Уже написан Вертер», и покривятся по поводу «репутации». И всё это неправильно, не так, всё это нечестно по отношению к большому дару. Катаев — прирожденный художник. Родился рисовать — словами. Эта книга, прежде всего — картина его жизни (но проза будет переплетаться с жизнью, уж никуда не денешься). В советское время о Катаеве не вышло ни одной полнокровной и тем более откровенной книги, а после смерти, случившейся в самом начале перестройки, за вычетом статей, блогов и любительских пасквилей, не появилось вообще ни одной подробной биографии. Поэтому здесь не только личное отношение, но и попытка тщательного исследования. И все же мотив писать о нём — любовь к написанному им. Я решил воссоздать течение его жизни, чтобы вы погрузились в неё, но и чтобы вы перечитали Катаева. Или прочитали…».

Признаюсь вам сразу: я была настроена очень скептически. Катаев? Вы шутите? Кроме ассоциативного ряда «Сын полка» и «Парус…», никаких эмоций у меня не возникало до того момента, пока я не прочла содержание книги. И, словно ударами колокола, во мне зазвучал двадцатый век именами — Бунин, Хлебников, Маяковский, Мандельштам, Булгаков, Есенин, Ильф и Петров, Алексей Толстой, Солженицын… И я поняла – я прочту эту книгу! Я её обязательно прочту.

Из аннотации к биографии «Катаев. В погоне за вечной весной»:

«… В книге представлена первая подробная биография выдающегося прозаика и поэта, тонкого мастера слова Валентина Петровича Катаева (1897—1986), лишенная идеологической предвзятости. Немногие знают, что писатель происходил из старинного священнического рода, среди его близких родственников были архиепископы — новомученики. Герой Соцтруда Катаев был в свое время белым офицером, учеником Бунина, сидел в расстрельном подвале Одесской губчека… Писателю Сергею Шаргунову, опиравшемуся на воспоминания, архивные документы, мемуарную и биографическую литературу, блестяще удалось воссоздать непростую, отчасти таинственную, тесно сплетенную с литературным творчеством жизнь Валентина Катаева — сложного и противоречивого человека, глубоко вовлеченного в исторические события ХХ века…»

А потом были открытия. Мои открытия. Невозможно рассказать обо всех, но теми, что меня потрясли более всего, я поделюсь. Прежде всего, я увидела Человека. Не писателя Валентина Катаева, а личность — обладающую недюжинным талантом поэта, прозаика, друга и мецената по продвижению одарённых писателей и поэтов, и проживающую удивительную (и временами, очень страшную) жизнь. Исследователь Сергей Шаргунов при этом, словно остается за кадром, я почти не расслышала его литературную любовь к писателю Катаеву (которая, безусловно, имеет место быть), а это дорогого стоит. Он старается, благодаря возможностям, которые даёт ему само время двадцать первого века (технологии, архивы, переписка, очевидцы событий и прочее), быть предельно объективным. И ему настолько недостаточно одной версии происходившего где-то там и с кем-то там, что перед вами это событие разворачивается с нескольких ракурсов. И вы сами делаете выводы. Вы сами принимаете решение — с кем вы там и как вам оно?

О личностях. Михаил Афанасьевич Булгаков. Оказывается, Валентин Катаев был очень дружен с писателем, ласково называя его Мишунчик. И даже был влюблён в его сестру. Но именно Михаил Булгаков расстроил возможное счастье искренне любящих друг друга — Вали и Лели (Елены Афанасьевны Булгаковой). Причина банальна, но так не стыкуется сама по себе у меня с образом человека и писателя Булгакова: отсутствие определенного благосостояния Катаева. Представляете? Про предъявленный список Булгакова того, что ему нужно было бы иметь, чтобы жениться на Леле, вы прочтете сами. И удивитесь, как и я (особо, конечно, 10 золотым десяткам). А известнейший в России тандем писателей — Ильф и Петров. Кто их не читал? Но знаете ли вы, что Евгений Петров — это не кто иной, как Евгений Петрович Катаев (1903—1942), младший брат писателя. И сам тандем-то исключительная заслуга Валентина Катаева, ведь, если бы не его влияние на определённые события, то не видать нам «12 стульев» и гениальнейшего Остапа Бендера, как того самого «ключа от квартиры, где деньги лежат». И, наконец, Иван Алексеевич Бунин. История: учитель — ученик. Катаев писал о нём: «Бунин учил меня видеть, слышать, нюхать, осязать…», а самому Бунину: «Дорогой учитель Иван Алексеевич!». Бунин же считал Валентина Петровича «способным и одарённым поэтом». Подумать только, какие личности! А сколько ещё их там, рядом и по пути с Валентином Петровичем Катаевым? И подумать только, какое время! Погоня за открытиями двадцатого века — вот, чем для меня стала биография Сергея Шаргунова «Катаев. Погоня за вечной весной». Саму книгу я уже сдала в библиотеку, но для собственной заказала её в магазине. Пусть присоединится на одной из полочек к уже любимым биографиям: «Андрей Тарковский» Виктора Филимонова, «Тринадцатый апостол. Маяковский. Трагедия-буфф в шести действиях» Дмитрия Быкова и «Альбер Камю. Роман. Философия. Жизнь» Сергея Фокина.

Да, и самое главное — по-моему, Катаев всё-таки догнал свою весну!

Пусть и в 2017 году, но она наступила…      

P.S: Весна. Лето ли...

Друзья, я просто желаю вам удивительных открытий и хорошего чтения в любое время года! И по-прежнему, автору самого интересного комментария к выпуску — 25 серебряных монет (спасибо за них меценатам Литературной Гостиной!).

Друзья!

Подводим итоги прошедшей Домашки «Близкие стихи».

КП = (лайки + отзывы) / читатели (без учёта незарегистрированных гостей).

Не учитывались работы авторов, невнимательно прочитавших задание Домашки (Хадаханэ - Семёнова Людмила, Юразовский, Cript13, ♠Старушкина Радость♠).

Благодарим авторов и активных читателей!

Литературная Гостиная

5 июля 2018

Ведущая рубрики: Иванна Дунец.

Анна Козлова

«F20»

|роман, 2017|

Я понимаю, что лето. Я понимаю, что всеобщее настроение сейчас — это отпуск, море и легчайшее чтиво, которое принято черпать не просто ложками, а поварёшками из огромной чаши успешного (это слово, к сожалению, ключевое) современного книгоиздания под названием «массовая литература». Жанров для выбора предостаточно: тут тебе и детектив, и приключенческий роман, и фантастика (фэнтези), и дамский роман. Но, что их объединяет? Почему – «массовая»? Всё просто. Объединяет их наличие нескольких канонов. А именно: определенный тип фабулы произведения; предсказуемость поведения персонажей; повторяющиеся типы конфликтов; и, главное, предварительный посыл (как правило, уже на обложке книги) наличия нерушимости читательского ожидания человеческих масс — если это детектив, то обязательно свершится преступление, которое (непременно!) будет раскрыто в финале произведения, а если это дамский роман, то вас неминуемо ждёт счастливый финал любовной истории.

Иногда в библиотеке, когда сдаю прочитанные книги, я наблюдаю чудные «картины маслом» явления «здесь и сейчас» того самого массового Читателя (некоторые даже помечаю в своём ежедневнике — уж, очень харизматичны). Расскажу о недавно «подсмотренной». Семья. Муж и жена. Подходят к библиотекарю. Здороваются. Он улыбается. Она – нет. Между ними и библиотекарем происходит минутный диалог о том, что произошло нового за прошедший месяц в их семье: привезли внука на каникулы, книги не читает, из-за ноутбука не вытащишь, на рыбалку ехать отказался и прочее. Сетуют, что в их время всё было иным. При этом каждый держит в руках полиэтиленовый пакет с книгами. У женщины — бледно-вишнёвый, с несуществующими в природе цветами, а у мужчины – серо-стальной с надписью «Bagforyou». Ему около 60 лет, осанка командирской выправки, подтянут, крепок, пышет здоровьем и любезностью. Кокетничает с моложавой библиотекарем, пока та принимает книги и распихивает в каждую из них формуляры. Жена в это время стоит чуть поодаль. Молчит. Смотрит себе под ноги. Ей чуть больше 50-ти лет. Грустные глаза-блюдца. Курносый нос. Тело и одежда ассоциативно отсылают вас к образу ярко расписанной матрёшки, за исключением алого румянца на щеках. Загадываю про себя, что у женщины в пакете исключительно дамские романы с такими же несуществующими в природе цветами на обложках, а у мужчины – непременно детективы и «про рыб». И вот, жена, разумеется, только после того, как муж сдал содержимое своего пакета, тишайше достаёт порцию «бледно-вишнёвого» чтива. И так же тишайше уплывает в направлении соседнего стеллажа. Я подхожу ближе. Смотрю на сданные ими книги. Его – ярко-тёмные обложки с воинствующими атрибутами: кобура, пистолеты и погоны; и три журнала «Рыболов», её – матрёшкина яркость сердец вперемешку с несуществующими цветами. В библиотеке они провели не более двадцати минут. Индивидуальные пакеты быстро были заполнены тем же материалом – средством защиты каждого из них от реального мира.

К счастью современного читателя, у него всегда есть выбор. И даже, что читать в отпуске. Сегодня я расскажу вам о книге, которую прочла в свой первый летний «weekend». Это роман молодой российской писательницы и сценариста Анны Козловой — «F20». Анна в 2003 году с отличием окончила факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. После печаталась в «Независимой газете», «Литературной газете», «Литературной России», журналах «Родина» и  «Юность». Она является сценаристом известных в России сериалов, к примеру — «Краткий курс счастливой жизни» (2012), снятый режиссёром Валерией Гай Германикой и «Садовое кольцо» (2018), продюсером которого выступил режиссёр Валерий Тодоровский (очень люблю его «Страну глухих»). В 2017 году Анна Козлова стала лауреатом литературной премии «Национальный бестселлер» за роман «F20». Так вот, всего этого я ещё не знала, а просто держала в руках книгу со странным названием «F20» и с кровавого цвета, испещренной опять же странными фразами, обложкой. Роман посоветовала моя библиотекарь со словами: «Иванна, только не растягивай его, а прочти сразу весь!». Странное пожелание. «Ещё одна «странность», — подумала я тогда, — и я точно не буду читать этот роман!». Странностей больше не случилось, и я, запихнув роман в сумку, к вечеру о нём благополучно забыла. О романе я вспомнила только вечером первого дня отдыха, почти через неделю. Недоверчиво повертела в руках. Прочла аннотацию. Насторожилась. Подумала, что лучше сейчас было бы сердечное «матрёшкино», но вспомнив странные слова библиотекаря, начала читать без промедления и остановки.

Из аннотации к роману «F20»:

«… Новый роман Анны Козловой «F20» посвящен людям, про которых не пишут, и даже стараются не говорить. Их не берут на работу, на них не женятся, от них не хотят детей. Они больны, но никто не станет собирать деньги на их лечение, потому, что их болезнь страшнее рака, безнадежнее СПИДа, позорнее сифилиса. По коду МКБ f20 — это шизофрения…»

Прочла я его за один вечер. Признаюсь вам, что всё же несколько пауз во время чтения я сделала. Но только для того, чтобы перевести дыхание (посмотреть на мой мир: розово-белёсые облака заката и глаза тех, кто рядом), набрать побольше воздуха и опять погрузиться в место, где почти нет столь привычного мне духовного кислорода. Да. Это так. Почти всё время (а точнее — 235 страниц) ты задыхаешься в этом пространстве от сквозного отчаяния, что огромному количеству людей, живущих в нашем мире, приходится пребывать параллельно в мире под названием —  F20. У него нет координат. О нём почти никогда не говорят. Его почти никто не может точно идентифицировать. Но – он есть. И по статистике, в России в нём проживают около 500.000 (пятисот тысяч) человек. Только задумайтесь… Страна «F20». Не глухих, не слепых, а наоборот, слышащих и видящих более чем другие.

Для размышления: количество населения страны Черногория составляет чуть более 600.000 человек, на островном государстве Мальте проживают около 450.000 человек, а в России есть несколько городов с похожим количеством жителей: Калининград, Тула, Чебоксары и Киров; число незарегистрированных больных шизофренией может в три-четыре раза превышать данные официальной статистики; 40% случаев заболеваемости шизофренией — это генетические и наследственные причины, начиная от тяжёлой для плода беременности, патологии родов и инфекционных детских болезней, до физических травм. При этом тяжесть травм имеет большое значение. Особую опасность представляют черепно-мозговые травмы и те, которые повлекли за собой потерю конечностей. А 60% — связаны с различными внешними обстоятельствами, включая взаимоотношения в семье, на работе, качество жизни, связь с вредными производствами, неблагоприятными природными явлениями и плохой экологией, в целом.

О сюжете. История, которую нам рассказывает главная героиня романа — Юля, а точнее не рассказывает, а просто её живёт, очень неоднозначна для восприятия. История боли, сомнений, трагедии, борьбы, приятия, и, конечно, любви. На протяжении всего чтения, я ловила себя на еле ощутимой аллюзии к повести «Похороните меня за плинтусом» Павла Санаева. Хотя, казалось бы, ничего похожего между ними нет: нет точек соприкосновения ни в сюжете, ни в стиле написания. Но это ощущение не покидало меня ни вовремя прочтения романа Анны Козловой, ни после. И через несколько дней меня озарило: есть! Это градус воздействия на читателя, градус проникновения в историю (жизнь) героев и градус отклика вашего сердца. И ещё. Будьте готовы к тому, что читая этот роман, вы  пройдёте несколько стадий принятия (почему-то в этом у меня нет сомнений), о которых понятным и доступным языком рассказала всему миру ещё в 1969 году в своей книге «О смерти и умирании» швейцарская учёная психолог Элизабет Кюблер-Росс. Это и отрицание, и гнев, и торг, и депрессия, и, наконец, принятие. Говорят, что, как правило, сталкиваясь с негативными (или нестандартными для психики) событиями или явлениями, люди в том или ином виде проходят через эти пороги принятия явления таким, каково оно есть на самом деле. По-моему, это работает. История девочки Юли, её младшей сестры Анютика, их матери и отца, бабушки и, конечно, отчима Толика — не что иное для меня, как путешествие в Страну «F20». Мне неловко будет назвать Юлю – гидом, но это так и есть. Она невольно стала моим проводником в тот мир, которого до прочтения романа Анны Козловой в моей реальности не существовало.

«… — Как только я слышу про человеческие отношения, долг, семью, бескорыстие, я сразу понимаю, что человек и секунды в себе не копался, и ему так страшно, что он всё что угодно сделает, лишь бы перенести внимание с себя на тебя. Как будто это ты лично ответственна за галиматью, заваренную у него в башке обществом. Людям стыдно, — сказала я, — стыдно признаться, что им всего мало. Денег, радости, любви, хорошего секса…

— А тебе? — вдруг спросила мама. — Тебе не стыдно?

— Нет, — ответила Юля. — В отличие от всех остальных я понимаю, что дело не во мне, а просто так устроен мир. Именно мир, мама, а не иллюзии, за которые ты хватаешься. Я и есть реальность, и я никому не нужна. Потому что непонятно, как меня можно вынести, не свихнувшись и не впав в отчаяние…»

Послевкусие. Прошло несколько недель, пока я приняла решение рассказать вам об этом романе. И дело не в том, что он получил «нацбест», и не в том, что  сам по себе он уже явление в современной русской литературе. Дело в другом. Прочитав его, я задумалась. А о существовании скольких параллельных «стран» в нашем мире мы ещё не знаем. К примеру, Страна аутистов. Каковы её жители? О чём они думают? Каким образом устроено их мировоззрение? Смогут ли они когда-нибудь поведать нам о своей стране? Понимаете? И пусть роман Анны Козловой и является на половину вымыслом (да, хоть на 80%), я всё равно ей благодарна за то, что ей хватило смелости совершить это путешествие. Путешествие в Страну «F20», где жители слышат голоса, видят то, чего на самом деле не существует, и где они непрестанно перемещаются по улицам городов той самой страны только потому, что остановившись, они не выживут…

Для утешения: в 2017 году группа психиатров под руководством профессора Тома Крейга из Королевского колледжа Лондона разработала новую терапию лечения больных шизофренией, которая позволяет избавиться от навязчивых слуховых галлюцинаций. Метод основан на диалоге с «аватаром» — компьютерной визуализацией голоса, «живущего» в голове пациента. Статья ученых опубликована в журнале «The Lancet Psychiatry». Показано, что Avatar-терапия привела к значительно большему уменьшению числа слуховых галлюцинаций, чем поддерживающее консультирование. При этом 7 из 75 участников сообщили об исчезновении галлюцинаций на 12-й неделе лечения, а на 24-й неделе таких пациентов стало 14 (почти 20% - огромная цифра, на самом деле); история жизненного пути Джона Форбса Нэша-младшего (1928-2015) — американского математика, работавшего в области теории игр и дифференциальной геометрии, лауреата Нобелевской премии по экономике 1994 года за «Анализ равновесия в теории некооперативных игр» и Абелевской премии 2015 года за «Вклад в теорию нелинейных дифференциальных уравнений» — страдавшего шизофренией почти 60 лет своей жизни.

P.S: Я понимаю, что лето. Я всё понимаю. Надеюсь, что и в Стране «F20» лето тоже есть…

Автору самого интересного комментария к выпуску — 25 серебряных монет (спасибо меценатам Литературной Гостиной!).

Читайте, друзья… даже летом)

Друзья!

Начинаем очередную «Домашку».

Бывают стихи, которые мы читаем на фоне музыки.
Есть такие, ради которых мы выключаем/приглушаем звук, чтобы разглядеть/распробовать/посмаковать каждую грань/деталь/изюминку.

А есть те, которые поражают близостью восприятия мира до такой степени, что мы не слышим ничего кроме, а дышим в такт ритма/эмоции стихотворения.

Какое оно – ваше близкое, оглушившее? Поделитесь с нами, чем именно оно вас потрясло, задело.

Объем текста – не менее ½ страницы А4.
Прозаический текст вам нужно разместить в своем дневнике (поэтический текст самого произведения в общем объёме учитываться не будет).
Время для публикации – до вечера субботы, 7 июля.
В названии дневниковой записи первое слово должно быть "Домашка", чтобы мы могли легко идентифицировать нужные записи. 

Подведение итогов – в понедельник, 9 июля.

Призы:
1 место: 50 серебряных монет
2 место: 40 серебряных монет
3 место: 30 серебряных монет
с 4 по 10 место: по 15 серебряных монет.

Литературная Гостиная

28 июня 2018

Ведущая рубрики: Иванна Дунец

Маша ПростоКваша

«Сила корней»

|эссе|

Сегодня я хочу поделиться с вами размышлениями о небольшом и, в определённом смысле, незначительном в литературном мире произведении, у которого не сохранилось даже имени автора. Но, тем не менее, оно полноценно отражает мой взгляд на то, что собой представляет сама суть Милосердия, на центральный её корень, позволяющий данному понятию не просто существовать, но цвести и давать хоть какие-то плоды. И поверьте мне, эти плоды точно поразят вас своей вкусовой палитрой – от неимоверно горькой кожуры до смертельно сладкой сердцевины.

Произведение, о котором пойдет речь, в результате многовековой шлифовки человеческим сознанием приобрело ультравысокое качество повествования. Каждый его образ строго выверен. Баланс между персонажами доведен практически до абсолюта – при этом сюжет, не теряя ясности и стройной последовательности, понятен даже ребенку и, одновременно, пронизан, словно подземными нитями-корнями, сетью скрытых логических и философских взаимосвязей, разобраться в которых будет невозможно без того, чтобы не копнуть достаточно глубоко, приподняв пласт поверхностной простоты.

! Прежде чем начать, мне придется сделать одно предупреждение: отходя от общепринятых традиций, я намеренно не называю произведение – этого требует мой замысел. В оправданности такого решения, думаю, вы сами убедитесь, дочитав текст до конца.

В начале истории перед нами предстают два персонажа. Автор их обозначает незатейливыми именами – собственно, это даже не имена, а скорее обозначения – которые проплывают мимо сознания, особенно не задевая его, но мы не будем уподобляться людям невнимательным и недалеким. Эти две фигуры, как позже узнаем, являются Творцами, имена которых несут немаловажный информативный заряд, и только из них можно узнать (так как больше никаких сведений не предоставлено), что создатели достаточно стары, то есть с определенной вероятностью можно предположить, что они – носители мудрости и древних традиций. Тут ещё хочется добавить, что для данного произведения вообще характерно погружать читателя в информационный вакуум, относительно персонажей, и подозреваю, что сделано это намеренно.

В результате каждый герой этой истории превращается в некую символическую дверь в центре пустоты, за которой находится подпространство невысказанного или недосказанного, и исследование этого пространства целиком и полностью зависит от стремления человека в него погрузиться.

Итак, два Творца решают создать нечто Доброе и Прекрасное. И создают, как впоследствии оказывается, новую жизнь для радости и отдохновения, причем неизвестный автор добавляет существенную деталь: ресурсная база Творцов почти полностью истощена, растрачена на какие-то неведомые нужды, и такая деталь провоцирует меня на мысль, что и до этого момента ими предпринимались попытки подобного эксперимента. Невольно возникает ассоциация с нашей цивилизацией, которая тоже, как убеждает мировое учёное сообщество, в недалеком будущем растратит все необходимые для жизни запасы планеты, создавая нечто «радостное и прекрасное».

Что же происходит дальше? Созданное Нечто, осознав себя целостной живой личностью, решает, что создатели ему больше не нужны, но в отличие от популярной ныне апокалиптической мысли (внушаемой нам современной фантастической кинопродукцией Голливуда), существо не принимает решение, подобно терминатору, уничтожить своих Творцов. Оно оказывается в определенном смысле более добрым, более человечным – и уходит от создателей, впадая в прелесть самобытия, спешит от них как можно дальше – как Человек, почувствовавший свою независимость от природы, устремляется вглубь каменных муравейников-городов, или разуверившийся в Боге бежит прочь от всяческого напоминания о прошлом образе жизни. Однако на этом пути оторванности от собственных корней его ожидают только опасности. Здесь стоит упомянуть, что существо, получив дар жизни, приобрело и возможность самосознания, и начало его бессовестно эксплуатировать для горделивого самовосхваления и обмана. Недаром диалоги существа выстроены в особой форме, так, что сразу видно – ему не чужда возможность творческой самореализации. И потому оно, словно слепое в своей гордыне, не замечает, как с каждым разом угроза становится больше и сильнее: ведь, с каждой новой победой бахвальство тоже становится больше, а самоуверенность – непоколебимее.

Но наступает момент (что совершенно естественно), когда наш герой встречает Создание более хитрое, более мудрое, безжалостное и коварное, и его взаимодействие с ним становится заключительной частью всего произведения.

Главный герой гибнет, но это не есть просто элемент драмы, совсем нет, не в этом суть! Автор, убивая главного героя, совершает тем самым акт милосердия к читателю, он, таким образом, шлёт нам предупреждение об опасности всяческого Пути, оторванного от сил, сотворивших нас — будь то Бог или Мать-природа. Однако за этим предупреждением я вижу и нечто большее. Автор показывает, как Добро, основанное на жизни, позволяет осуществиться Милосердию, основанному на смерти. И это для меня является той самой смертельно сладкой сердцевиной плода, которую я, предварительно очистив от горькой кожуры правды, вкусила.

Всё доброе, оторванное от своего создателя, можно исправить только Милосердием, соприкасающимся со смертью. И вообще, по моим наблюдениям, Милосердие не способно проявить себя без этой основы. Чтобы быть милосердным, вам придется что-нибудь в себе убить: будь то страх, обида, страсть, ненависть, злость, презрение и тому подобное. Невозможно проявить Милосердие, не совершив этот, казалось бы, жестокий акт. Таково моё горячее убеждение.

! Пришло время открыть завесу тайны: Произведение, о котором шла речь, и которое привело меня к мысли, обозначенной выше — это русская народная сказка «Колобок». Теперь вы понимаете, почему я не могла назвать его в самом начале – это вызвало бы недоверие к серьезности обсуждаемого предмета.

https://poembook.ru/contest/1002-o-dobrote-i-miloserdii-%7Cliteraturnyj-zhanr---esse%7C/poem/71395-sila-kornej-

P.S: Друзья, сегодня день рождения великого философа и писателя Жан-Жака Руссо! Знаете, он один из первых: о равенстве людей и этой самой демократии. К сожалению, он понимал, что в чистом виде её никогда не было и не будет (да! прошло триста лет…).

http://rousseau.rhga.ru/

Итак, сегодня мною завершена публикация эссе в номинации «Выбор Литературной Гостиной» из Чтений «О доброте и милосердии». Тем, кто ещё не ознакомился со всеми эссе, я с удовольствием ниже оставлю ссылку:

https://poembook.ru/contest/1002-o-dobrote-i-miloserdii-%7Cliteraturnyj-zhanr---esse%7C

А тем, кто уже размышляет о следующих Чтениях, скажу следующее: увидимся в конце августа! Тему озвучу отдельным анонсом в начале августа (пока она и для меня — загадка), поэтому времени на написание эссе будет достаточно.

А сейчас наступило время Марии полемизировать с вами и выбирать автора самого интересного комментария или вопроса. По-прежнему, спасибо меценатам Литературной Гостиной за 25 серебряных монет победителю!

И, по-прежнему, хорошего чтения вам!

Интервью с... Irina_Kh

27 июня 2018

Ведущий рубрики: Сергей Касатов

Здравствуйте. Я предупреждал, это одно из лучших интервью.  Irina_Kh – встречайте! 

Сергей Касатов

Приветствую, Ирина. Фотографии нет, биографии нет... да вы счастливый человек, свободный и независимый? Какой из перечисленных эпитетов ошибочный и почему?

Irina_Kh

Вечер добрый! А еще он внезапно тёплый. Разве можно быть несчастным человеком в эфемерно летний вечер? 
Можно, но бессмысленно. Потому приходится наслаждаться независимостью, свободно развалившись в кресле. Правда для этого пришлось притеснить кота. Животное, уковыляло на балкон размышлять о том, что счастье - сиюминутно, а свобода и независимость - понятия теории относительности.

Сергей Касатов

Так и живёте? С котом?

Irina_Kh

И с ним тоже )

Сергей Касатов

Вот уж не думал, что вашему тандему нужен ещё кто--то. Кто это?)

Irina_Kh

Ну кошка еще нужна на всякий случай, куда ж без кошки то? И пара подростков, чтоб было кому котеекразвлекать.

Сергей Касатов

Ирина, воспитание детей накладывает серьезный отпечаток на ваше поэтическое творчество?

Irina_Kh

Воспитываем мы котов, а дети, они сами кого хошь воспитают. А если серьёзно, то дети - ключ к пониманию себя и стимул развиваться. Видеть мир и их глазами - это здорово. А вообще, к осознанному написанию текстов меня подтолкнул сын. Он еще в детсаду журналы крапал, потом мультфильмы рисовал, в тринадцать, вдруг, начал пытаться писать, о чем я узнала не сразу. Странным образом совпало, что в это же время у меня сочинился первый стих. Ну вот с тех пор мы с ним страдаем творческими порывами ))

Сергей Касатов

Скажите, пожалуйста, насколько часто мужчины толкают вас к осознанным действиям? И где таких мужчин искать обычной женщине?

Irina_Kh

Пол того, кто может мне придать ускорения, роли не играет. Думающие люди, ищущие выводят меня из бытового равновесия. Жаль, что мало таких в реальной жизни. А обычной женщине обычного мужчину можно найти где угодно. Пусть это будет поезд на очень дальний восток, чтоб времени - вагон и скуки - пуд с гаком, чтоб невозможно захотелось пообщаться.

Сергей Касатов

Вы же со своей стороны скорее катализатор или, напротив, исключительно потребитель, не желающий менять ни свой мир ни чужой ни вообще знать лишнего, кроме того, где тапочки и почём на рынке редис?

Irina_Kh

Почём редис - больная тема, ужас как не люблю торговать и торговаться. Десять минут на пробежку по супермаркету - рутина по дороге домой. Список свёрстан предварительно. "А иногда хочется: сандалики с бантиком и беби долл...". И действительно не знать ничего лишнего, уметь восторженно шопоголить. Выходит: потребитель из меня никудышный.
Катализатор? В химии полный профан, увы, но, насколько сведуща: катализатор вызывает реакции, не растрачиваясь. Тоже неплохо бы уметь ) 
Не знаю кто я. Попробую побыть аккумулятором, который вряд ли подойдет для всякого внешнего устройства.

Сергей Касатов

Ирина, вам когда-нибудь говорили, что вы невероятно обалденная?

Irina_Kh

Начальник службы безопасности через день меня называет невероятной женщиной, и почему-то при этом улыбается, почти по-доброму. Насчет "обалденная" - слыша подобное определение я бегу, теряя тапки. Расхожая восторженность меня настораживает. Не люблю сладкоречивых людей.

Сергей Касатов

Ну, кто их любит. Ирина, хорошо, что мы коснулись темы любви. Самое время спросить о статусе ваших взаимоотношений с поэзией. За что вы её так? Почему она с вами таким образом? Как это всё началось и по какой причине не кончается? В конце концов, когда в ЗАГС?

Irina_Kh

Не, я как-то к мужчинам пиететна в плане похода в ЗАГС )) Да и она слишком ветреная субстанция для прозаичных отношений. 
А встреча случилась в тринадцатом году. Вечер + дождь + огрызок бумажного листа + фломастер = рифмованные строки. Что это? Некая непонятная сущность. Притулилась в уголку, хлопает туманными глазами. Пригляделась – вроде на поэзию похожа. Если б кто-то раньше сказал, что она ко мне припрётся, я б очень смеялась. Ну я и засмеялась: «Ты, вообще, кто?». Молчит. «Может это партизан?» - подумала я и решила снабжать патронами, если попросит.
И вот началось время, когда она выносила мозг, своим неизменным присутствием. Я даже на Поэмбуке её зарегистрировала, садистка, в надежде, что кто-нибудь сведущий препарирует явление зарадиклассификации. Ясности это не добавило. Но я вдруг увидела много других: поэзий больших и маленьких да оборотней разного калибра. Барахтаются в виртуальной среде, пытаясь доказать, мол именно я – совершенство. А ведь некоторые прекрасны! – бросилось мне в глаза, вот только тонут они в море байтов века избыточной информации. Ну и решила: помогу, чем смогу, ведь у меня есть чувство ритма, слух, и образное обоняние. Ей-ей есть! В общем, начала я лайкать и иногда писать отзывы, когда совсем не могу от них отбрыкаться. А моя, тем временем, впала в летаргический. Проснется ли… Надеяться бессмысленно. Просто жду. Главное, что я для себя вывела: поэзия - способ выразить то, что невозможно сформулировать нормальным человеческим языком (и в первую очередь – самому себе), вывести подсознание на чистую воду.
Итог: сейчас я в большей степени читатель. Что мне это даёт? Великолепные эмоции от чтения некоторых стихов и опыт понимания некоторых других – так писать нельзя.

Сергей Касатов

Ирина, вот вы пишете:

"Страшно - в двери ломится кто-то...
Полночь, кого в это время носит?
Взгляд в запотевший глазок - она!
С кувалдой наперевес
Куда б спрятаться...
Хочет в гости… меня не спросит.
Просто всё – двери с петель –
И баста!
- Смею представиться: Ваша Любовь.
Здрасьте!"

Чем закончилось мероприятие и что - правда, страшно, когда любовь без предупреждения?

Irina_Kh

Внезапная любовь выворачивает жизнь. Ну а изнанка может оказаться ужасной. Иной раз выясняется, что наизнанку жизнь была до. Прыжок в неизвестность страшен всякому, кто понимает риски. Бесстрашие - не норма )

Сергей Касатов

Ирина, какие риски вы понимаете на сегодняшний день?

Irina_Kh

Сергей, а вы бывали сумасшедшим?

Сергей Касатов

Нет, Ирина)

Irina_Kh

Счастливый, однако ) А может несчастный... Сумасшествие, в том числе любви, меняет угол зрения и, вдруг, ты видишь невероятное в обыденном, ужасное в привычном. Но! Когда проходит сумасшествие, тут я уже именно о любви, может оказаться, что реальный мир - вдребезги. И нужно как-то разгребать обломки, строить новый дом, пахать и сеять заново.

Сергей Касатов

Что вы называете сумасшествием? Подойдёт разный ответ)

Irina_Kh

Совсем недавно Елена Скачко (Прошу простить за вовлечение, Лена!) обмолвилась: «Поняла, что я таки родилась старушкой». Так вот, этой фразой она сформулировала и меня) С младенческих ногтей я слишком много думаю, понимаю и моё сумасшествие – это когда перестаёшь анализировать действительность, попираешь рацио резвыми ногами эмоций. Когда «вопреки здравому» - основа жизни.

Сергей Касатов

Вы хотите сказать, что слишком много времени тратите на самоконтроль?

Irina_Kh

Зачем? Самоконтроль - антитеза меня.

Сергей Касатов

Хорошо. Вот вы говорите - Скачко. Это же вы говорите - Скачко. А я прошу вас выбрать одного из списка предложенных мною представителей мужского пола, с которым бы вы пошли в поэтическую разведку. Итакэто. Лев Вьюжин. Виталий Мамай. Алекс Трудлер. Тимур Дамир. Александр Бикоз. Михаил Негавора. Анапест Пугачев, Влад Южаков.

Irina_Kh

Одного? Да как же можно?! Но ежели именно в разведку... тогда - Бикоз. Быть может - наиболее непредсказуемым.

Сергей Касатов

Бикоза уже выбрали... Насколько часто вы  совершаете очевидные ошибки?

Irina_Kh

А ежели в атаку: Мамай - тяжелая артиллерия, Негавора - взрывник. Трудлер - авиация. Вьюжин - военврач. Южаков - стратегический штаб. Я Ленке то космы повыдергаю... И поползем с Сашей в тылы... ))
Очевидные ошибки? А что это есть?

Сергей Касатов

Это очень рисковый, но достойный заход. Вопрос такой, Ирина. Вот вы пишете:

"Я сегодня себя не видела
На кого я сейчас похожа?
Растрепались, наверно, волосы,
Да и мысли, похоже – тоже"

Как вы планируете с таким снаряжением дискредитировать Лесную?

Irina_Kh

Дискредитация не наш метод. Достаточно исходника. Растрепанные фемины невольно вызывают желание причесать.

Сергей Касатов

Хорошо, Ирина.Скажите, что нам делать с российским футболом? В поэтическом разрезе, разумеется?

Irina_Kh

Ну-у вопрос сложный. В свете последних событий вариация на тему "понять и простить" не прокатит. 
О! Можно написать былину, как одиннадцать Иванушек дурачков съели молодильных арабов и превратились в добрых молодцев. Главное, чтоб двенадцатый удар не превратил их в тыквы.

Сергей Касатов

Ирина, вот вы пишете:

"Хочешь, я буду мышкой
Незаметно шуршать около?
Хочешь, буду лягушкой?
Днем - зеленая, ночью – об пол -
И уже Василиса прекрасная
Волоокая и премудрая..."

Да, положим, я хочу, чтобы мышкою. Одного желания достаточно или нужно предпринять какие-то дополнительные меры?

Irina_Kh

Чёрт! еще один раскусил. Разжелайте, пожалуйста! У меня ж кот...

Сергей Касатов

Ирина, читатели очень просят провести "блиц". Надеюсь, вы им не откажете. Поехали.

Песок или огонь?

Irina_Kh

Огонь

Сергей Касатов

Шебуршать или подмигивать?

Irina_Kh

Шебуршать

Сергей Касатов

Рукой или ногой?

Irina_Kh

Можно обеими?

Сергей Касатов

Часто или постоянно?

Irina_Kh

Постоянно

Сергей Касатов

Олег Иваныч или ну его на фиг?

Irina_Kh

Нафиг-нафиг

Сергей Касатов

Доколе или как долго я тебя искала?

Irina_Kh

Доколе, разумеется

Сергей Касатов

Русский рэп или Красная площадь?

Irina_Kh

Рэп на Красной

Сергей Касатов

Никогда ко мне не приходи или я сама тебя найду?

Irina_Kh

Я сама лучшей

Сергей Касатов

Лучше меньше да лучше или у двух маток сосать?

Irina_Kh

Лучше больше трех

Сергей Касатов

Мандельштам или Урфин Джюс?

Irina_Kh

Мандельштам, как никак Артек... юность...

Сергей Касатов

Выслушать или замучить?

Irina_Kh

Замучить выслушиванием

Сергей Касатов

В кино или в конкурс на ПБ?

Irina_Kh

Пусть в кино

Сергей Касатов

Тушнова или Цветаева?

Irina_Kh

Цветаева, я ее лучше знаю

Сергей Касатов

Спасибо. Давайте о проекте. Вот есть такая тема. Сейчас ПБ в большей степени игровая стихотворная площадка. С устойчивым пулом авторов. В какой-то момент начался отток литературных теоретиков энтузиастов и как-то незаметно со страниц альбома почти совсем исчезли выкладки рассуждений Рейма, критика Крюкова. На ваш взгляд, почему так произошло? Эволюционный этап? Соцсеть взяла своё? Конкурсы - панацея, а теория - удел узкого круга и не нужна основной аудитории?

Irina_Kh

Да, есть такая закономерность. Я тоже порой думаю, а не утечь ли. Удерживает присутствие хороших авторов и просто умных людей. Причина, думаю, кроется в том, что соцсеть начала превалировать над содержательной основой сайта. Конкурсы - преимущество сайта, но и они не панацея. Массы в основной своей массе ) теорию читать не будут, но надо же чем-то привлекать людей, которые не только развлекаться идут на ПБ.

Сергей Касатов

Ну, вот - вам лично. Вам хочется полупрофессиональных литературных рубрик? Здесь приставка "полу" не в уничижительном смысле, а в уточняющем - в привязке к соцсетевой культуре. Вот, на мой взгляд, чтобы мясо нарастало - нужна кость, нужен скелет. Да, пусть оно иногда написано сумбурно или слишком занудно, пафосно чересчур или, напротив - вяло, Но, без пусть даже видимости присутствия "профессуры" как--то уже совсем "конкурсно".

Irina_Kh

Мне - безусловно хочется. Я не слишком часто участвую в общественных дискуссиях - времени нет, да и не умею болтать напропалую, тем не менее читаю всё, если есть свободные минуты. Пафос ли, сумбур - даже это даёт понимание как можно писать, а как очень даже не стоит.

Сергей Касатов

Ирина, что вы читаете (запятые расставьте сами)?! Кто эти счастливые люди, кто эти авторы, книги которых вы трогаете, а, может, даже и кладёте рядом с собой в постель?

Irina_Kh

Ныне под моей подушкой сопят Мураками, Кунц, Киз и Дэн Браун. В телефоне. Потому, как устройство позволяет нырнуть в слова где и когда угодно. В ближайшее время планирую Достоевского помучить пониманием. В школе он как-то не пошёл, единственный из классиков тяжелым грузом висящий на душе непрочитанностью. Вот хочу проверить доросла или нет. А вообще очень люблю: Фрая, Бредбери, Паланика, Чехова. Моя детская и настоящая любовь - Николай Васильевич, юношеский восторг и основа понимания литературы - Булгаков. Да, Кинга еще очень уважаю )
Не знаю, счастливы ли они прикосновением моих взглядов, а я вот точно - счастлива и благодарна вышеперечисленным, и неперечисленным тоже.

Сергей Касатов

Говорил бы с вами и говорил. Очень вы разбираетесь в тонких материях. Ирина, я откланиваюсь, оставляю вас читателям. Напоследок, скажите всё, что бы вы хотели, а я так и не спросил

Irina_Kh

А про Хаски? )) 
Спасибо, Сергей, за приятную беседу! Интервьюироваться я не умею, как уж получилось... А совсем напоследок я скажу... я скажу...
О критике: Она бывает разная. Слишком злая и приторно добрая, субъективная и не очень. Каждый вправе принимать её, игнорировать, третировать даже. Главное не убивать ту, которая с приставкой "само". Моё искреннее убеждение: именно она основа создания неведомого доселе.
К чему я это? Так. Просто так.

Сергей Касатов

Для меня честь познакомиться с вами, Ирина! Щедрой Эвтерпы вам!

Награда за лучший вопрос Irine Kh -  15 золотых ПБ

Друзья!

Подводим итоги прошедшей Домашки «Машина времени» - они представлены на картинке.

КП = (лайки + отзывы) / читатели (без учёта незарегистрированных гостей).

Благодарим авторов и активных читателей!

На этой неделе - Конкурс Выходного дня, следующая домашка - в среду, 4 июля.

Литературная Гостиная

21 июня 2018

Ведущая рубрики: Иванна Дунец

Андрей мистер-твистер бывший-министер

«Блуждание в степи»

|эссе|

В этом эссе, дорогой читатель, я буду вещать тебе – иногда с беспредельной фанатичностью, а порою и со смиреной скромностью – о том, что добро, «сотворенное шёпотом», подобно молитве, ценность которой для кого-то сомнительна, а для кого-то бесспорна; что могильный крест веселее цветущего дерева; что такие разные люди как купец и священник способны говорить между собой на языке добродетели; что трубочка из болиголова, воткнутая в землю, может являть из себя акт человеческого милосердия, и много ещё о чём.

Итак, почему все же блуждание в степи? Потому лишь, что речь пойдет о повести Антона Павловича Чехова «Степь», или по иной причине? Надеюсь, из последующего повествования вы сможете ответить на этот принципиально не важный вопрос. А я, пожалуй, начну сначала.

Много ли можно встретить в степи добра и милосердия? Может ли быть вообще природа милосердна к человеку? Вопрос дискутивный. А вот человек к природе – обязательно может и должен. Логично продолжить: а можно ли увидеть в степи Чехова милосердие или добро? Облеченное в яркие, красочные, кричащие одежды, которые сразу бросались бы в глаза? Безусловно, нет. Оно там присутствует тихо – как тонкоголосый шелест изможденной жарким зноем травы. И этот шелест иссушенной солнцем жизни, словно бессловесная песня покаяния, в которой слышится осознание своей недостойности, понимание того, что она, трава, не такая, какая должна быть и будто извиняется за то, что без дождя она желтая, колючая и не сочная.

Милосердие в степи настолько незаметно своей естественностью и застенчивой скромностью, что на первый взгляд неотделимо от природы и кажется закономерной частью её процессов. Мы видим, как некий добродетельный человек, имени которого мы никогда не узнаем, вставив трубочку из болиголова в землю, высвободил чистые воды источника и тонкая прохладная струйка, выбираясь на свет божий, дарует усталому томимому жаждой путнику спасительную влагу. Эта трубочка могла быть и вовсе не замечена невнимательным читателем, она сокрыта длинным и, как может показаться иным, утомительным описанием окружающей природы,но в этом-то и волшебство чеховской «Степи» — невидимое, скрытое, иномирное.

Добро здесь творится шёпотом, сливаясь с естественными звуками жизни, его невозможно отличить от дыхания ветра или скрипа двери, впускающей странников в свои пределы; его невозможно увидеть, не вчитываясь и не уходя целиком – с головою и сердцем – в текст, не сверяя слово со Словом, не внимая с предельной чистотой соединению образов и мыслей. Чехов акварельным наброском, кажется, даже не придавая особенно значения гениальной проникновенности созданной картины, представляет добродетель как незаметную линию горизонта, соединяющую небо и землю. В некоторых местах повести эта линия даже не намек, а тень от намека, находящаяся в тени чужеродных ей образов – и поэтому так бросающаяся в глаза тому, кто с трепетом пьёт каждое слово произведения.

Сюртук с фалдами, напоминающими крылья, у человека, творящего милосердие — не есть ли это духовное прозрение автора, скромно и незаметно подбрасывающего нам мысль о том высоком ангельском звании, которого, вероятно, должен удостаиваться искренне творящий добро? Иной раз Чехов отстраняется от самого себя вовсе, и простыми наивными чистыми размышлениями ребенка описывает то светлое и теплое ощущение, рождающееся в сердце маленького человека, которого люди по естественной и не показной душевной доброте посадили на телегу. Для него небо становится ближе, а земля совсем уходит из-под ног. Но тут же, после этого радостного миросозерцания, Чехов вздыхает о человеческом одиночестве и смерти – то драматично-торжественно размышляя о возвышающемся среди степи тополя (в параллель ему – образ графини Драницкой), то иронично и мудро описывая кладбищенский крест на фоне прочего ускользающего мира. Кладбище автор величает уютным, прячущиеся в зелени вишневых деревьев кресты называет весёлыми, и после, словно обмолвившись, коротким взмахом кисти добавляет маленькую деталь: когда приходит пора и вишня созревает, белые кресты бывают усыпаны багряными как кровь точками. Гениальный до откровения образ!

Впрочем, есть образы и менее приятные, как, скажем, старая потускневшая картина «Равнодушие человеков», но и здесь Чехов остается собой, привнося свой штучный юмор: картина до того засижена мухами, что на ней ни человеков, ни равнодушия, которое эти человеки проявляют, не видно вовсе. Можно вообразить, что автор в данном пассаже лишает равнодушного человека (в отличие от милосердного) его человеческого облика, условно говоря – образа и подобия, затирает его, не дает возможности, а может и права, именоваться Человеком. При этом Чехов рассказывает о картине с равнодушием, с отсутствием интереса, кидая ещё одну монетку в копилку своей чудесной иронии. И тут же он преподносит нам воплощение картины, её практическую реализацию в человеческом существе, вызывающем неприятные чувства не только от общения, но и от внешнего облика. Мы получаем одновременно картину и картинку – возможность созерцания теории на практики.

Но вот нас снова окружает степь, и Чехов рассказывает о ней так, как рассказывают о человеческой душе. Как наша душа от дневных трудов, отдыхает от лучей палящего солнца степь, и лишь ночью мы слышим необыкновенно отчетливо и громко многочисленные звуки – взмахи крыльев, крики птиц, улюлюканье и таинственные шорохи; видим неведомые силуэты, то ли несущие грозное предзнаменование, то ли являющиеся игрой воображения. Кажется, что степь приоткрывает нам свои сокровенные мысли и чувства. Что же в них, кроме желания жить полноценной жизнью? Желание, чтобы взлетающая птица, словно замысел высокого полета, устремившись в небо, обрела там свободу и, напитавшись первозданной чистотой и любовью мира, беззаботно вернулась в собственное гнездо, неся и радость, и нежность, и небесную опытность малым птенцам. Всякое живое существо степь заботливо, благодетельно и милосердно накрывает одеялом ночи, самозабвенно убаюкивая природными мотивами своей колыбельной. Но эта колыбельная, пишет Чехов, пробуждающая торжество красоты жизни, переизбыток счастья и, в своей кульминации переходя грань одухотворенного экстаза, превращается в безмолвный крик «Певца! Певца!». Степь сокрушается, что её сокровищница, её откровение никем не созерцаемое, гибнет даром для мира – никем не воспетое и никому не нужное.

Это было бы так, если бы не два человека, путешествующих по страницам повести, два индивидуума, две противоположные по своему мироощущению и характеру личности. Эти люди, хоть и объясняются на одном языке, заняты одним делом и давно знакомы, всё же не понимают смысла речей друг друга — их разделяет бездна жизненного опыта и разновекторность приложения усилий. Иными словами, автор дает нам возможность лицезреть на арене жизни таких гладиаторов духа как Купец и Священник, сердечные устремления которых — торг и молитва – настолько далеки друг от друга, что, не сильно погрешив против истины, их можно назвать практически противоположностями. Один, когда нужно молиться — торгуется, а другой, когда приходит время торговать — молится. Однако их разногласия и недопонимания исчезают, когда они сталкиваются с объединяющей силой милосердия. И что самое чудесное, их доброта сокрыта, не явлена, она мимикрирует под окружающий пейзаж, кажется совсем не тем чем есть, еë можно принять за случайность на фоне общего повествования. И, тем не менее, именно она – тот самый мостик, соединяющий героев и дающий им уникальную, неисповедимую возможность существовать в едином пространстве. Причем чудо этого маленького мостика столь велико, что может соединить даже совершенно незнакомых между собой людей, — вспомните ту самую трубочку болиголова, о которой упоминалось в начале.

Да, одинока степь, и некому её воспеть, но дела милосердия, непостижимым образом соединяя людей, освещают их души и через человека воспевают красоту мира, его создавшего.

На этом можно было бы и закончить, но остается ещё один невыясненный важный вопрос. Что это за потаённая энергия, невидимая субстанция, сублимация тишины и скромности, которую пришлось обозначить во вступлении как «шёпот»? Тот самый шёпот, что придает мельчайшим частицам добра положительный заряд, превращая его в милосердие, доходящее иной раз в своих наивысших проявлениях до молитвенного состояния. А оно, имея подобно всякой чистой молитве покаянную основу, задаёт милосердию новое звучание — желание немедленно исправить себя, сделать себя нового, стать цельным. И если шёпот не утихает и не срывается на крик, то он способен само милосердие возвести до высот истинной любви. Так что же это за шёпот, превращающий добро в милосердие, а милосердие возводящий в степень любви?

Казалось бы, здесь уже пора разрешить вопрос коренным образом, но не будет ли это расценено, как мои сомнения в способности читателя самому это сделать? Не лишу ли я тем самым человека интеллектуального приятной возможности свободно поразмыслить на столь благодатную тему? Безусловно, у меня нет (и не было) намерения проявить такое неуважение к читателю, и потому на этом самом месте можно считать моё эссе завершенным.

https://poembook.ru/contest/1002-o-dobrote-i-miloserdii-%7Cliteraturnyj-zhanr---esse%7C/poem/71382-bluzhdanie-v-stepi

P.S: На изображении картина живописца, академика императорской Академии художеств Осипа (Иосифа) Эммануиловича Браза (1873—1936). Портрет для своей галереи ему заказал Павел Михайлович Третьяков (1832 — 1898). Данная работа живописца считается единственно завершенным портретом писателя при жизни. Антону Павловичу Чехову (1860 — 1904) на портрете всего 38 лет. Жаль, но ему самому этот портрет не нравился, хотя я его люблю более остальных изображений Чехова (из письма Хотяинцевой А.А., 23 марта 1898 г., Ницца):

«… Меня пишет Браз. Мастерская. Сижу в кресле с зеленой бархатной спинкой. En face. Белый галстук. Говорят, что и я, и галстук очень похожи, но выражение, как в прошлом году, такое, точно я нанюхался хрену. Мне кажется, что и этим портретом Браз останется недоволен в конце концов, хотя и похваливает себя. Кроме меня, он пишет также губернаторшу (это я сосватал) и Ковалевского. Губернаторша сидит эффектно, с лорнеткой, точно в губернаторской ложе; на плечи наброшен её кошачий мех — и это мне кажется излишеством, несколько изысканным. Браз постарел и не похорошел. Такой вид, точно вернулся с далекого путешествия, во время которого много ел и подолгу спал…»

Друзья, на следующей неделе я завершу публикацию в рубрике избранных эссе из Чтений «О доброте и милосердии» (номинация «Выбор Литературной Гостиной») эссе Марии — «Сила корней». А сегодня — время Андрея полемизировать с вами и выбирать автора самого интересного комментария или вопроса. Спасибо меценатам Литературной Гостиной за призовые 25 серебряных монет победителю!

По-прежнему, хорошего чтения вам!

Друзья!

Начинаем очередную «Домашку».

Представьте, что машину времени (МВ) всё-таки изобрели. Но переместить вас она может только в прошлое. У вас есть выбор:

1. Воспользоваться МВ – тогда объясните, куда и зачем вы полетите.
2. Не делать этого – тогда объясните, почему.

Прозаический или рифмованный текст вам нужно разместить в своем дневнике. 
Объем текста – не менее ½ страницы А4.
Время для публикации – до 12.00 московского времени субботы, 23 июня.
В названии дневниковой записи первое слово должно быть "Домашка", чтобы мы могли легко идентифицировать нужные записи. 

Подведение итогов – в понедельник, 25 июня.

Призы:
1 место: 50 серебряных монет
2 место: 40 серебряных монет
3 место: 30 серебряных монет
с 4 по 10 место: по 15 серебряных

Кстати, в понедельник завершился регулярный конкурс выходного дня, его результаты можно увидеть тут: https://poembook.ru/contest/1020-konkurs-vykhodnogo-dnya 

Литературная Гостиная

14 июня 2018

Ведущая рубрики: Иванна Дунец

Игорь Филатов

«О благих намерениях, Энштейне и дороге, вымощенной попкорном»

|эссе|

«Будем, во-первых и прежде всего, добры, а потом честны…», — сказал устами Алёши Карамазова Фёдор Михайлович Достоевский на последней странице огромного, почти тысячестраничного романа. И всё, что было в нём до этого: любови и страсти, подлости и измены, заумные идеи и философские рассуждения — всё разбилось и осело пеной перед простыми словами, в которых заключена, на мой взгляд, основная идея «Братьев Карамазовых». Месяц назад я прочёл эту книгу во второй раз и понял, что первого, по сути, не было. По молодости и большому самомнению в первый раз я пропустил главное. Вот эти самые слова я увидел будто впервые. Наверное, время пришло. Закрыв книгу (а это было в метро, где мне приходится, в основном, читать), я закрыл глаза и надвинул капюшон поглубже  — нужно было подумать и понять, что же я всё-таки прочёл? А потом решить, как с этим жить.

Первым чувством было раздражение. Зачем, думал я, громоздить целых два тома с ворохом событий, кучей персонажей, по большей части, малосимпатичных, да ещё с детективной интригой? Зачем погружать меня в философскую муть и потёмки душ нравственных уродов? Зачем, если главный смысл произведения — одно предложение? Чтобы «олитературить» идею, хватило бы истории об Илюше Снегирёве, тем более, что она практически не связана с основным сюжетом. Но потом я спросил себя: а как были бы восприняты мною слова Алёши, если бы до этого я целый месяц на протяжении тысячи страниц не валялся в грязи, не поражался людской дремучести, не спорил с героями, с автором и с самим собой? И понял: скорее всего, просто отмахнулся бы.

Ну вот, если прямо сейчас, в метро, сбросить капюшон и громко закричать: «Люди! Будьте, прежде всего, добры!» — каков был бы результат? Да ничего хорошего, не исключено, что и до милиции дело бы дошло. Или внезапно сказать другу за столиком в кафе: «А знаешь, я понял: во-первых, надо быть добрым, а потом уже всё остальное…». Друг согласно кивнул бы: «Да-да, конечно. Пить-то что будем?». Сказанные как лозунг эти слова почти бессмысленны, их трудно понять и, тем более, почувствовать. Достоевский сделал очень верно — протащил меня по психологическим буеракам, пресытил многообразием версий человеческого эгоизма, а когда я «созрел» и буквально возжелал светлого и чистого, вдруг поставил меня перед этой фразой. И она легла в меня, как и должна была лечь, — недостающей частью сложного пазла. Мудрёная, неестественная, порой страшная картина прояснилась — собрались в единое целое все концы; тысячи поступков, чувств, мыслей, вопросов подчинились главному; я будто увидел в фокусе чётко и ясно то, что до этого было расплывчатым и неопределённым. Всё стало на свои места.

Каюсь, после первого тома лишь добросовестность не позволила мне бросить читать, но перевернув последнюю страницу, я был несказанно рад, что дотерпел. Трудно передать словами то ощущение. Если в двух словах — мне стало спокойнее, я утвердился в том, что чувствовал инстинктивно, но не умел сформулировать. Оказалось, так просто! Было даже удивительно, как я сам до этого не догадался. «Речь у камня» после похорон Илюши Снегирёва — последняя глава последнего романа Достоевского. Через два месяца после его опубликования он умер. По сути, речь эта — манифест писателя, я бы сказал, завещание.

 «Будем, во-первых и прежде всего, добры…» — к такой формуле пришёл человек, всю жизнь искавший смысл жизни и исследовавший самые болевые проблемы  нашей нравственности. Не забудем, он был гений, то есть человек, которому дано интуитивно постигать истину и чувствовать глубинные законы развития. Такие люди в каком-то смысле провидцы, их откровения — наказы нам. Но разве вы не слышали: «Гоголь? Да он же был сумасшедший!» или «Не люблю Достоевского. Разве нормальный человек такое напишет?». Когда подобное говорят вполне образованные, неглупые люди (кстати, не так уж редко), я думаю — как просто! Повесил ярлык, и не надо пытаться понять, не надо вдумываться. Даже читать не надо — зачем тратить время на психопатов и их сомнительные призывы?

Заведите-ка речь о доброте, о любви, о гуманизме  —  вас тут же будут активно пытаться опустить на землю, будут снижать пафос и, конечно, обвинят в лицемерии. Ткнут носом в «благие намерения», напомнят: «Не делай добра…» и т. п., а потом приведут кучу примеров, когда хотелось, как лучше, а получилось, как всегда. Но главным козырем будет другая формула другого гениального человека: E = mc² . Вернее, то, символом чего она является. Суть релятивизма мало кто понимает, зато про теорию относительности знают все. И мы имеем: Достоевский против Эйнштейна, или«Будем добры» против «Всё относительно». С одной стороны просто красивые слова, с другой — наука, понимаешь! Физика! Попробуй оспорить! А удобно-то как! Ссылаясь на бесспорный авторитет, считать относительным ВСЁ! И оправдывать при необходимости то, что ЗАХОЧЕТСЯ или ПОТРЕБУЕТСЯ. И когда встаёт выбор: считать доброту своей постоянной практикой (всегда накладной, часто смешной, порой опасной), либо умозрительной и неопределённой категорией — в душе, как в компасе, вздрагивает и качается стрелка, выбирая направление. Туда и идём, совершаем поступки в соответствии со своим пониманием добра и зла, и со своей готовностью держать ту или иную сторону.

А выбирать не просто — своя рубашка ближе к телу. Но господа философы тут как тут: оказывается, у каждого «зла» и каждого «добра» есть обратная сторона, более того, добро — это просто версия зла, и вообще, нет ничего абсолютного и объективного. «Вот и славненько! — думает сомневающийся. — Буду делать то, что выгодно лично мне, зачем усложнять? А то ещё, пытаясь делать добро, наломаю дров! В крайнем случае, потом грехи замолю…». А сколько таких, которые принципиально объявляют: «Да, я — циник! В доброту не верю.  Есть только собственные интересы и борьба за существование. Душа? Выдумки всё это!». И мы имеем то, что имеем: войны то здесь, то там; изуродованную планету; бесконечное количество агрессивной и безнравственной по самой своей сути информации, в которой уже захлёбываемся, и большую вероятность развития цивилизации в одну из антиутопий, которых мы уже почти не боимся — всё знаем по блокбастерам.

«Доброта — духовно-нравственное качество личности, выражающее её готовность и умение делать людям благо (добро), приносить радость, помогать, защищать…»

«Добро — общее понятие морального сознания, категория этики, характеризующая положительные нравственные ценности…»

Представьте эксперимент: первым ста встречным читается фраза «Будем, во-первых и прежде всего, …», а дальше каждый должен поставить на месте многоточия то, что он считает нужным. Как вы думаете, сколько раз выберут доброту? Что-то мне подсказывает — не слишком много. Спросите-ка у себя? И себе же ответьте, только честно! Будет ли у вас внутри хоть какая-то борьба и хоть какие-то сомнения? Сам я, безусловно, согласен с Достоевским. И, безусловно, не готов быть добрым «во-первых и прежде всего». Быть сильным — хочется, умным — тоже (остроумным — даже не обсуждается), а ещё терпеливым, трудолюбивым, справедливым, да много каким! Даже о красивом себе иной раз помечтаешь. А вот добрым — не могу сказать, чтобы очень хотелось. Ни славы, ни прибыли, и спасибо-то не всегда. Но я чувствую, что НАДО, просто жизненно необходимо! И стараюсь. Иногда получается. После «Братьев Карамазовых» буду стараться более осознанно и целенаправленно.

Главный результат моего нынешнего прочтения «Братьев Карамазовых», этой странной (действительно, очень странной!) книги, в осознании того факта, что я ещё могу меняться, надеюсь, в лучшую сторону. Сам удивляюсь, насколько я этому рад и за это очень благодарен Достоевскому! А если кто-нибудь из прочитавших моё эссе задаст себе вопрос о приоритете и хоть что-то изменит в себе, я буду вполне доволен своим участием в Чтениях «О доброте и милосердии».

На этом можно было бы и закончить, но уже после того, как я написал то, что вы сейчас прочли, мне пришла в голову мысль: а ведь я могу оценить, что там с приоритетами в реальной жизни. Ну, хоть в каком-то условном приближении — ведь я работаю в школе. «Запарился», что называется, и вот перед вами результаты моего маленького социологического исследования:

1) На вопрос «Будем, прежде всего…  какими?» 28 учеников 1-го класса дали следующие ответы:

умными — 9,

добрыми — 8,

хорошими — 2,

воспитанными — 2,

молодцами — 2,

справедливыми — 1,

дружными — 1,

послушными — 1,

красивыми — 1,

музыка — 1 (у кого-то даже такой приоритет!).

Не было никаких предварительных бесед и натаскиваний, я сказал: просто напишите, как считаете. Разумеется, опрос был анонимный. Честно скажу, меня очень порадовали эти результаты! Добро чуть не победило Ум! И заметьте, Честности нет совсем. Малыши ещё практически не умеют лгать. Это пока не проблема.

2) Теперь ответы на тот же вопрос, но в 5-м классе:

доброта — 5,

честность — 4,

трудолюбие — 2,

душа — 1,

любовь — 1,

чувство такта — 1,

благородство — 1,

внимание — 1,

характер — 1,

чувство юмора — 1,

умение сделать рациональный выбор — 1.

Какова палитра! И посмотрите — Доброта обошла Честность. Прямо по Достоевскому! Я очень хорошо знаю этих ребят, они мне как родные. И душа у меня болит из-за того, что доброту выбрали только пятеро. Но всё-таки выбрали.

3) А теперь — внимание! — взрослые:

Я спросил у первых десяти, кто мне встретился в этот день. Доброту не назвал ни один. Все ответы свелись к Порядочности.  Выводы делайте сами.

И на этом можно было бы закончить. Однако я не уймусь, пользуясь случаем, добавлю ещё немного — о том, что волнует. О животрепещущем! Наверное, сгущу краски, но вряд ли так уж сильно.

Давайте глянем в зеркало — на самих себя. Я имею в виду наш замечательный сайт. Его беспрестанно лихорадит. Нетрудно заметить, что несколько (по пальцам пересчитать) пользователей постоянно чуть ли не кричат о том, что нельзя так относиться друг к другу —  так не по-доброму. По сути, они озвучивают эту самую формулу Достоевского. Их просто не слышат. А когда слышат, говорят: «Да идите вы, зануды, не мешайте нам веселиться!». И они уходят…  А распри остаются — по поводу и без оного. Вышучивание, издёвки, хамство, завуалированные и прямые оскорбления, уличение во лжи, доказывание неадекватности, непорядочности и тому подобное — дурацкое шоу продолжается к вящему удовольствию любителей попкорна. Цель? А нет её. Просто такой способ существования. Результат? Только один — удовольствие любителей попкорна. Стоит ради этого «копья ломать»? Нет, конечно. Но они ломаются и ломаются. Кто с кем и за что борется?

Ещё одна цитата из романа:

«Тут дьявол с Богом борется, а поле битвы — сердца людей…»

Скажете, это уж чересчур? Да нет, в самый раз. Не фея Драже нашёптывает на ухо оппонентам язвительные слова и уничижительные эпитеты. И вряд ли тот, кто крушит оппонента  «железными» аргументами, смиренно просит помощи у создателя. Советчик у него другой. И не успокаивайте себя тем, что это «виртуал». Это наша с вами жизнь. Настроение портится не у монитора, нервные клетки сгорают не у компьютера, давление подскакивает вполне реально, а горечь от обид и разочарований самая что ни на есть настоящая. И кому это нужно? Я имею в виду тех двоих, что вечно борются. На это тоже стоит ответить себе, прежде чем ввязываться в очередной бой за «свободу, справедливость, соблюдение альбомных правил» и прочие высокие идеалы.

https://poembook.ru/contest/1002-o-dobrote-i-miloserdii-%7Cliteraturnyj-zhanr---esse%7C/poem/71445-o-blagikh-namereniyakh-ejnshtejne-i-doroge-vymoschennoj-popkornom

P.S: Друзья, пришло время Игоря Филатова полемизировать с вами и выбирать автора самого интересного комментария или вопроса. А меценаты Литературной Гостиной вручат ему (ей) 25 серебряных монет!

Хорошего чтения!