Рубрика Влада Южакова

УМЕНИЕ СКАЗАТЬ «НЕТ»

С юных лет я страдал от одной мучительной проблемы: мне очень сложно давалось слово «нет». Ну вот встретился мне пустой малознакомый человек, остановил и рассказывает что-то длинное, нудное и до зевоты скучное, и я слушаю. И знакомы мы шапочно, и ничего нас не связывает – ни работа, ни отдых, ни общие взгляды – но нет, стою, киваю… Мне бы сказать ему что-то в духе, что у меня совершенно нет времени, что я утюг забыл дома выключить, или еще что-нибудь подобное, а я поддакиваю… Ну а как же – обидится же…

И потом этот человек, найдя «благодарного слушателя», уже приходит ко мне в гости – даже не напрашиваясь, а вот просто так, без объявления войны. И я опять слушаю, но теперь уже часами. А что происходит дальше? А дальше я начинаю этого зануду избегать: переходить на другую сторону улицы, делать вид, что меня нет дома и т.д. И в какой-то момент человек это понимает.

А надо бы изначально сделать очень простую вещь: сразу дать человеку понять, что вот это вот все мне абсолютно неинтересно. Ну, вот совсем. И что мне попросту жаль терять свое время на пустой треп, не представляющий для меня никакого интереса. Да, возможно, человеку это не понравится, но мои мучения, связанные с его любовью к болтовне, уж точно прекратятся. Да и он по поводу меня не будет питать иллюзий.

Но пустые разговоры – это еще полбеды. Страшнее просьбы таких людей. Мол, старик, дело-то плевое, тебе его сделать – как два байта переслать, ты же умеешь и можешь… И я, в глубине души заранее зная, что в действительности у меня руки до этого дела так никогда и не дойдут, почему-то соглашаюсь. Потому что, ну правда, умею же… И могу… Да и вряд ли будет доволен мой визави, если откажусь. И потом маюсь этим своим на пустом месте образовавшимся должком, потому что занят теми делами, которые для меня по-настоящему важны. И в результате недовольство просившего меня об услуге человека становится несравнимо более масштабным, чем если бы я честно отказал ему сразу.

Головой я все понимал. И причина, в общем-то, была понятна: хотелось всем нравиться, хотелось, чтобы все обо мне были хорошего мнения.

Я тогда еще не знал известной мысли о том, что если кто-либо к тебе заведомо плохо относится, то, как бы ты ни поступал, он своего отношения к тебе не изменит. Поэтому поступать надо так, как считаешь нужным, а не так, как кому-то хочется. Потому что желающий плюнуть в тебя все равно это сделает, сколько бы ты ни старался ему угодить. Но к этому пониманию я пришел потом, с опытом.

Так или иначе, переключить себя на иное отношение к жизненным обстоятельствам, научиться говорить «нет», когда много лет подряд говорил «да», было непросто.

Но у меня получилось. И помогли мне в этом, как ни странно, стихи. Точнее, появившаяся в определенный момент необходимость давать им оценку. Когда молодые авторы стали мне, тогда еще тоже вполне молодому человеку, показывать результаты своего творчества и спрашивать мое мнение, я вдруг понял, что на эту тему совершенно не могу лукавить. То есть, если я считаю, что текст посредственный, я не смогу сказать, что он сильный – просто язык не повернется.

Поначалу это было очень тяжело, и первой реакцией было традиционное желание по возможности избегать подобных встреч, чтобы не мямлить что-то нечленораздельное про «над этим надо еще поработать», когда работать попросту не над чем. Но поддержкой мне стало понимание того, что незаслуженная похвала – это медвежья услуга. Хваля слабое произведение, человек дает автору уверенность во владении тем, чего на самом деле у автора нет. Но рано или поздно такой автор столкнется с объективной реальностью, и тогда сказанная ему в лицо правда может стать и в самом деле тяжелым ударом.

С той поры я стараюсь говорить то, что думаю, а не то, что от меня хотят услышать. И это намного легче и естественнее, чем поддакивать людям, мнение которых ты не разделяешь.

Достается ли мне за это? Безусловно. В поэтической среде – тем более. И за мои реплики, и за мои стихи. Особенно, начиная с той поры, когда в сети буйным цветом расцвели поэтические сайты. Я в этой литературной интернет-мясорубке уже больше 15 лет. За это время с помощью рецензий и комментариев был уничтожен, размазан и стерт с лица земли не один и не два десятка раз. Поначалу, конечно, переживал, как нечто трагическое. Потом понял, что по-другому не бывает. Ну, вот так устроен виртуальный мир, ничего с этим не поделаешь. Главное, что это никак не влияет на мое неумение хвалить то, что в моем понимании не заслуживает похвалы.

Безусловно, поэзия – штука субъективная, это не 2+2=4, здесь сколько людей, столько и мнений. А уж в сети вообще никто никому ничего никогда не докажет.

Но коль у человека есть собственное мнение, то на него и надо опираться. Его и надо высказывать, если есть такая необходимость.

И не только тогда, когда это касается стихов.

Рубрика Влада Южакова

ПРО СТИХИ

В конце декабря 1986 года капитан Полыскалин решил, что я буду Дедом Морозом у «волчат» («волчатами» мы звали офицерских детей). Соответственно, была поставлена задача: создать образ Деда Мороза, проехать по всему военному городку и поздравить всех с Новым годом. Под это дело был выделен ПАЗик с водителем, дедморозовские шапка и халат, отжатые в подшефном ДК, а также я и пара моих друзей – два Андрея из Алма-Аты и Львова.

Ну чо… Задача поставлена. Посох сделали из черенка лопаты. Бороду вырезали из картона и обклеили кусками ваты. Под халат я засунул армейскую подушку – Дед Мороз это не Кощей Бессмертный. С валенками проблем не было: это, в общем-то, армия и Узбекистан (чтобы в Советской армии не хватало валенок, а тем более на Юге – вообще представить не могу). Лицо раскрасили красной и синей (зачем? Потому что была) тушью.

И поехали.

Дети были в шоке. Рыдали, прятались под диваны, старались сбежать из дома. Родители были счастливы. Вчерашний майор, нагибавший меня за не застегнутую верхнюю пуговицу, сегодня был хлебосольным армянином, поил меня вином и кормил шашлыком (армянский шашлык, в отличие от азербайджанского, крупный – куски не влезали сквозь прорезанную картонную дырочку – приходилось поднимать бороду, как козырек).

В без одной минуты полночь мы стояли посреди дороги в городе Чирчике, осознавая, что облагородили лишь половину офицеров нашей воинской части. Лил проливной дождь. Я стоял в валенках и думал о том, что человеку, придумавшему галоши, нужно поставить памятник. С балконов орали: «С Новым годом!», «Дембель давай!».

Но задача оставалась задачей – мы поехали дальше по адресам.

В полвторого ночи мы заехали к моему взводному, старшему лейтенанту Онищуку из Киева, который уже полгода как служил за речкой. Жена сказала, что спасибо, но ребенок уже давно спит. Ну чо, вручили подарок и поехали дальше.

В полтретьего вроде как доехали до КПП родной части. Расслабились. И тут подбегают местные «волчата», и с криком: «С Новым годом!», бросают в салон «синеглазку» (дымовую шашку). Дальше ад, треш, кино и немцы. Вот что умели делать в Советском Союзе, так систему подавления.

Вечер не то чтобы перестал быть томным – вечер тупо удался. Есть что вспомнить.

А потом я узнал, что старший лейтенант Онищук с группой в 20 человек устроил засаду и не пропустил караван с оружием из Пакистана. В караване было 200 человек. Из наших выжил только один боец – остальных убили. Онищуку отрезали член и засунули в рот. В ту ночь, когда я дарил подарок его спящему ребенку.

Вот поэтому не надо мне про Киев и Москву. Давайте остановимся на «Динамо» и «Спартаке».

Стихи я начал писать после этой ночи.

Рубрика Влада Южакова

ПОЭТЕССА И СУДЬЯ

                     -Да не влезет сюда корова! Здесь продай.

                     -Здесь кто ее купит? Здесь ее все знают…

                                  © «Мимино», «Мосфильм», 1977

     Деревня у нас маленькая. Здесь нет ничего тайного – всем про всех все известно. Кто против кого дружит, кто накручивает себе рейтинг, кто сколачивает группы быстрого развертывания для победы в дуэлях – это вообще не секрет. Кто, будучи забаненным навеки, присутствует на сайте под другим именем – тоже. И кто себе новенького, с пылу, с жару, клона справил – это все на виду. Это не тайны, это видно невооруженным глазом любому. Главные всем известные «тайны» скрываются, конечно же, в социальном сегменте сайта. Мы ведь все прекрасно знаем, что именно из-за социальной составляющей на нем пребывает феноменальное количество пользователей, которые оправляют на ПБ не только (и не столько) свои творческие потребности, но и стараются решать личные вопросы. Все это прекрасно, и я только «за», но все мы еще из детства помним расхожую истину, гласящую, что все тайное всегда становится явным. И если в реале секрет можно хранить достаточно долго, то в нашей деревне разоблачение тайн происходит почти мгновенно. Потому что, повторюсь, деревня у нас маленькая. И кто за кого себя выдает, и кто с кем романчик замутил, и кто кому какого характера фото шлет, и кто кого преследует оффлайн, и кому реальная жена хвост накрутила за виртуальный флирт, и много, много чего еще… В общем, жизнь как жизнь, ничего аномального. Но и ничего секретного.

     Возможно, кто-то начнет искать причину известности подобной информации в заговоре. Да ну, ребята, что вы. Дело не в заговорах –дело в разговорах. Участники тайных историй, увы и ах, имеют склонность сами рассказывать о об этом окружающим – вот и весь секрет. Живем-то мы, конечно, в век информационных технологий, но языком треплем по старинке.

      И если ты на сайте, то так или иначе, желая того, или нет, будешь посвящен во внутренние обстоятельства жизни его обитателей. Это так же, как с Бузовой: ну, не хочу я знать, чем она занимается, и кто это вообще, но если я живу и произвожу в жизни какие-то действия, то рано или поздно из какой-нибудь радиоточки меня накроет: «Малапалавин-мала-мала-палавин». И ничего с этим не поделать.

      Так вот, все мы друг друга знаем, и знаем настолько хорошо, что порой даже становится неинтересно, настолько предсказуемы действия коллег (и меня в том числе) в определенных ситуациях. Но два автора на прошедшей неделе лично меня удивили (имена называть не буду, хоть это и секрет Полишинеля). Поэтесса пошла в конкурс и после конкурса осталась обижена на Судью, который ей занизил оценку. Причем, занизил не по художественным или техническим критериям, а по причине собственного, абсолютно субъективного отношения к порокам общества. Проще говоря, Поэтесса упомянула в стихе слово «водка», а Судья снизил ей оценку за пропаганду алкоголизма. И на данный момент Поэтесса и Судья находятся в состоянии недовольства друг другом.

     Чем же они меня удивили? Тем, что я думал, что достаточно знаю их, а это оказалось не так.

     Ну вот вроде бы всем давным-давно понятно, что прежде чем идти в конкурс, есть смысл ознакомиться с теми, кто в этом конкурсе работает: узнать, кто организатор, модераторы, члены жюри – это ведь люди, как правило, хорошо известные на сайте. Нет, можно, конечно, и в омут головой, но тогда вряд ли стоит внутренне надеяться на какое-то высокое место, потому что рулетка – она и на ПБ рулетка. Например, что касается меня, то на основе опыта я сделал для себя вывод, что минимальные шансы на высокое место у меня в конкурсах с общим голосованием. И если я туда пойду и займу низкое место, то претензии будет смысл предъявлять только себе. А если вам попадается в жюри неадекватный по вашему мнению судья, то не поленитесь – зайдите еще раз на страничку конкурса, перечитайте внимательно имена тех, кто занят в работе над ним. И подумайте: может, это я был неправ, когда подал сюда свой стих? Ну, а если уж подали, то на кого теперь обижаться?

     Не спорю, судьи бывают разные. И вроде бы Судья всегда был нормальный, вменяемый человек, и можно было рассчитывать на объективную оценку с его стороны, но случился вот такой вот казус – не смог и не захотел перешагнуть через свое личное. И, к сожалению, почувствовал себя уже не коллегой, а этаким вершителем судеб. «А впредь, - пишет он, обращаясь к Поэтессе, - за подобную безответственность и попытку протащить в нашу жизнь под видом нормального явления алкоголизм, всякие сексуальные извращения и просто нравственную распущенность, буду ставить единицы. Это касается не только вас, а всех. Это моя мировоззренческая позиция».

     Как будто почувствовал некую данную свыше миссию, типа: «Вот у меня такое представление об устройстве этой жизни, и поэтому, будучи облеченным властью, волен поступать не по принятым правилам, а так, как хочу именно я. Потому что я – СУДЬЯ. А вы кто?».

     На секунду представил Судью министром культуры, и сразу в воображении замерцали костры из книг таких махровых пропагандистов алкоголизма, как Хемингуэй, Ремарк, Есенин, Веничка Ерофеев и др. и пр. Да что уж там, и «наше все» Александр Сергеич попадает в этот черный список:

Как мысли черные к тебе придут,

Откупори шампанского бутылку

Иль перечти «Женитьбу» Фигаро.

     Могу ошибаться, но практически уверен, что Судья получил в свое время какую-то серьезную травму, и такое его отношение к теме алкоголизма лично для него оправдано. Однако непонятно, причем тут окружающие.

     Ну, что тут посоветуешь? Судье – ничего. Тут все понятно, и никакие советы не помогут. Для себя же сделал вывод, что вряд ли буду участвовать в конкурсах, где этот человек будет в жюри. Ведь неизвестно, какие еще скелеты стоят у него в шкафу. Я вот, например, курю. И выматериться могу при случае. И дорогу иногда перехожу в неположенном месте. И все это зачастую попадает в мои стихи. А вдруг это нравственная распущенность, за которую мне влепят кол?!

     Так что трепещите, местные хранители тайн. А ну как информация о ваших адюльтерах дойдет до Судьи?! Не сносить тогда вам в конкурсах головы…

     А с другой стороны, спасибо участникам конфликта за то, что добавили информации о себе. От этого вы стали только интереснее.

     В завершение хочу поздравить пользователей с близким наступлением осени. Судя по нарастающему количеству конфликтов, звенящая летняя тишина на сайте заканчивается. И это хорошо. Потому что нескучно.

Рубрика Влада Южакова

КРЫЛЬЯ

Дэн, пожалуй, самый неожиданный для меня друг. Первая моя встреча с ним была жестко брутальной: он и его брат стояли на крыше одного из домиков базы отдыха на песчаном берегу летней, теплой ночной Волги, кричали мерзкие словосочетания в сторону правительства и мировой общественности, обещали всех замочить, а вокруг домика стояли менты со стволами, готовые к стрельбе. Я, будучи в толпе зевак, спросил ближнего: «Кто это?». Ближний ответил: «Ну что ты… Это же Пилоты».

Потом они спустились с крыши, и мы все вместе сидели на этой же турбазе в парилке: братья Пилоты, менты, местные бандиты и прочие избиратели Ельцина и Зюганова.

Так в моей жизни появились братья Пилоты. Они и вправду были пилотами, закончили вертолетное училище, но офицерская карьера не задалась, и парни ушли в бизнес – открыли тату-салон, благо у Дэна был природный талант к рисованию.

Место было шикарное: частный сектор, старый, еще крепкий деревянный дом, табличка на стене, на которой значился текст, состоящий из рун. В доме всегда было критическое количество личностей, воспроизводящих криминал, живопись, стихи, песни и прочие продукты жизнедеятельности. Короче, мне там нравилось: дерево, железо, табак, водка, трава, крепкие мужские слова, тихие женские шаги, размышления, шутки и общее адекватное отношение к миру. И крылья, набитые у Дэна на лопатках.

Потом я уехал в Питер. А потом у Дэна случилась страшная беда: у него начал разлагаться один из спинных позвонков. Он пролежал год в Самаре, но там врачи не помогли, даже не смогли поставить правильный диагноз. Короче, время было упущено.

Но Дэн поехал в Питер.

Я навещал его, привозил какую-то полезную для здоровья ерунду. Это было невероятно обидно – видеть зрелого, неглупого, бойкого, крепкого кабана с прекрасной мужской фактурой, плачущего от отчаяния и безысходности.

Не знаю, почему, но я тупо верил в его выздоровление, как верю в мою женщину и в наступление осени. Через год гниющий позвонок ему заменили на стальной. Дэн выжил. Крылья развернулись.

И когда он уже начал цвести махровым цветом, он попросил меня: «Слушай, тут девушка моя приезжает… Я могу сбежать из больницы на пару суток. Ты не можешь организовать нам место для романтической встречи?». Я нашел такое место. В пролетарском Кировском районе Санкт-Петербурга. Впрочем, какое дело было Дэну и его девушке, какой район и какой город, если человек встал на ноги, хоть и с палочкой? Белые обои, черная посуда и далее по тексту.

Я выпил с ними по рюмке, и пошел домой.

Шел и думал: «У меня здоровый организм от природы, мне не на что жаловаться, на мне можно поле пахать, я горы могу свернуть… И чего я ною? Что меня в этой жизни не устраивает, что не так? Кому из нас вообще плохо? И что я переживаю на эту тему? Стоит ли?».

Стоит. И состоит. Именно из этого состоит поэзия. Из нашей боли, из наших переживаний, из болезней и смертей наших близких. 

Мы с Дэном дружим до сих пор. Он жив, дай Бог ему здоровья. Любит стихи, хоть мы с ним подразумеваем разное под этим понятием. Жизнь продолжается.

Не знаю, как у вас, но лично моя поэзия выстраивается не из пейзажей и натюрмортов, а из таких вот человеческих сюжетов. Иногда жестоких и страшных. Иногда добрых и смешных. Как жизнь, в которой мы пока еще пребываем.

Рубрика Влада Южакова

ПРО ВЗАИМНОСТЬ

У меня есть приятель, очень неглупый человек, хороший управленец, высокий ценитель Серебряного века и, увы, страшный зануда. Ну, так бывает. Приехал в Питер по ряду обстоятельств, и уже пять лет никак не встроится в жизнь и ритм города. Точит мне мозг на эту тему уже не первый год, я ему, как могу, помогаю советами и деньгами, пью с ним кофе на Сенной, но корм явно не в коня – что-то жестко не срастается. Я очень долго размышлял по этому поводу, и пришел к выводу, что в Питер надо приезжать не тогда, когда вынужден откуда-то уезжать, а тогда, когда тебе надо именно в этот город приехать. Питер обожает случайности, но не любит случайных людей. Питеру нужны те, кто его слышит.

Я нашел в Петербурге ту самую аптеку, которая «ночь, улица, фонарь». Блок жил в доме по соседству, смотрел из окна на Крюков канал, выходящий на Новую Голландию, и размышлял о жизни. Так вот, и канал на месте, и фонарь, и аптека. Я в нее зашел и купил ненужный мне пластырь. Просто так, чтобы как-то отметиться.

Самые задурелые и охреневшие голуби в мире – недалеко от этой аптеки, у Семи мостов. Я стесняюсь переходить им дорогу. Они рулят этой территорией. Семь мостов – это вообще рай для питерских птиц. Мой приятель при нашей встрече обязательно покупал половинку черного и кормил этих отморозков и уток. Но это, увы, единственное, в чем мой приятель сошелся с Питером. Кстати, вы не замечали, что у голубей оранжевые глаза? Сами серые, мир вокруг примерно такой же, а глаза апельсинового цвета? Случайность? Не думаю…

Рубрика Влада Южакова

ОСТАВАТЬСЯ МОЛОДЫМ

Помнится, где-то в середине 90-х заезжал на пару дней в город, в котором я жил, Евгений Евтушенко. В воскресенье состоялся поэтический вечер (дворец культуры, где это происходило, был забит под завязку). А на следующий день, в понедельник, состоялась встреча с местной творческой интеллигенцией, на которой присутствовал и я. Встреча почему-то состоялась в одном из залов мэрии и почему-то утром. Евгений Александрович меня тогда сильно удивил в хорошем смысле. Перед аудиторией выступал молодой, мощный, крайне активный человек. Ему тогда было хорошо за шестьдесят, но годы не имели значения – автор «Братской ГЭС» легко размазал провинциальных инженеров человеческих душ по стенам помещения мощной волной жизнеутверждающей энергетики. (Если честно, особо размазывать было некого – в одиннадцать утра понедельника все не вышедшие на пенсию представители тольяттинской литературной когорты были на работе. Ваш покорный слуга попал на встречу с грандом русской словесности в роли корреспондента местной газеты).

Евтушенко, в традиционно ярком пиджаке и пестрой рубашке, говорил громко, почти яростно, активно жестикулируя и легко перемещаясь в пространстве. Слушатели, в большинстве своем люди немолодые и физически не особо здоровые, были буквально подавлены мощью и обаянием живого классика. Классик разил честностью и безапелляционностью: «Где гражданская позиция нынешней молодежи?! Я не прочел ни одного литературного произведения, где было бы ясно высказано отношение к чеченской войне!».

Седые литераторы дружно кивали и тихо поддакивали. В результате из встречи получилось нечто вроде лекции – люди оказались не готовы (или не собирались?) не только выражать собственную точку зрения, но и просто вступать в диалог.

Я помню, насколько разительным был этот контраст: вроде бы на встречу собрались ровесники, но один из них готов горы сворачивать, не сходя с места, а остальные на его фоне – древние, немощные старики.

Мне в ту пору было что-то около тридцати, и может быть, впервые в жизни я тогда настолько наглядно увидел и осознал, что дело не в возрасте, не в дате рождения, записанной в паспорте.

Я потом часто сталкивался в жизни и с обратной картиной – когда вполне себе молодые люди, желая, видимо, произвести впечатление собственной значимости и солидности, абсолютно осознанно старались себя «состарить», постараться как можно быстрее перестать быть похожими на молодых.

Скажу банальность: возраст – он не в физическом состоянии организма, он в голове. Хочешь быть молодым – будь. Не хочешь – ну, значит, таково твое решение.

Не буду настаивать на том, что это обязательно хорошом – быть «вечно молодым». В конце концов, быть, например, панком в 18 – это одно, а в 68 – совсем другое. Однако всегда считал и считаю сейчас, что юношеский, незашоренный взгляд на мир – одно из свойств поэта. И Евтушенко, к творчеству и личности которого я отношусь, мягко говоря, очень по-своему, стал для меня определенного рода образцом нестарения. Не потому что он молодился, а потому что просто не желал стареть.

Рубрика Влада Южакова

ПРО ЛЮБОВЬ И РЕЙТИНГИ

Начинался уютный осенний вечер. После утомительного рабочего дня семейство поэта Семипальцева-Кашемирского отужинало и предалось культурному отдыху. Раскинувшись в кресле, Иннокентий Палыч смотрел футбол: сегодня его родной «Жировик» на своем поле рубился с аутсайдером чемпионата – «Горканализацией» из Пупырьевска. Ожидая разгрома гостей, глава дома параллельно ходу матча заглядывал в интернет – не написали ли коллеги по цеху какой-нибудь пасквиль. И мучительно обдумывал очередную эпохалку – на литсайтах давно пора было поднимать рейтинги. Но стихи предательски не шли. Его супруга Любочка, свернувшись калачиком на диване, смотрела ток-шоу про то, как Анастасия, жена форварда «Жировика» Мудянкина, записная проститутка, наркоманка и алкоголичка, требовала развода и раздела имущества в связи с тем, что подозревает футболиста в порочной страсти к игроку итальянского «Ювентуса» Криштиану Роналду. Время от времени Любочка поглядывала в сети – дабы благоверный не лайкнул без санкции фотку какой-нибудь поганой бабы. Вечер обещал быть приятным. 
«Жировик», не откладывая дело в долгий ящик, бросился в атаку: на четвертой минуте мяч заметался в штрафной гостей, попал в ногу Мудянкина и от нее влетел в ворота – 1:0. Иннокентий Палыч улыбнулся уголками губ и кивнул головой – все шло, как он и предрекал. Видимо, от нахлынувших чувств, голову его посетила поэтическая строка, которую он тут же скинул жене в «личку»: «Любишь кататься – люби и кувыркаться!». Любочка, увлеченная подробностями грехопадения блудливой, лживой и корыстной жены Мудянкина, разразилась в ответ восхищенной серией смайликов. Вечер оправдывал ожидания. 
На двадцать первой минуте Мудянкина откровенно снесли в штрафной пупырьевцев. Арбитр указал на одиннадцатиметровую отметку. Иннокентий Палыч в предвкушении чуть подался вперед. Бить вышел сам пострадавший. Разбег, пушечный удар – и… мяч улетел на трибуны. «Вот урод косоногий! – в сердцах подумал раздосадованный гений рифмованного слова. – Не зря тебя жена подозревает, содомит проклятый…». 
А дальше стало совсем грустно – в первой же атаке после неудачного пенальти вдохновленная «Горканализация» легко, без видимых усилий, сравняла счет. А в конце тайма вообще вышла вперед. На перерыв «Жировик» ушел с поля, проигрывая 1:2. «Сливают, дерьмососы!» – горячо и несправедливо думал о родной команде Семипальцев-Кашемирский, поскольку, исходя из названия, дерьмососы как раз выигрывали. Томность вечера оказалась под вопросом. 
В этот момент в «личку» Иннокентия Палыча пришло сообщение от жены. Текст гласил: «Любишь кататься – люби и кувыркаться». И подпись: «Прикольно, правда?».
«Душа моя, это же я отправил тебе сорок минут назад!» - недоуменно воскликнул в «личке» оскорбленный поэт. 
«Да? Ах да, точно, зайка… Я бываю такая невнимательная… Думала, что в сети это прочитала…» - рассеянно ответила Любочка, поглощенная техническими тонкостями рассказа Анастасии о том, как она вскрывала аккаунт Мудянкина. 
«Да нет, душа моя, - раздраженно написал Иннокентий Палыч. – Это не забывчивость – это игнор! Ты никогда меня не слышишь. Ты только маму свою слышишь!». 
«Не трогай маму! – взорвалась супруга. – Убери от нее свои грязные руки, бездарь, дебил и бабник! ЧТО, ОПЯТЬ СО СВОЕЙ АНЖЕЛОЙ ПЕРЕПИСЫВАЕШЬСЯ?!». 
«Какая Анжела, дура?! – вскипел Семипальцев. – Я ее еще полгода назад забанил!!! Это мама тебе всякую фигню про Анжелу нашептывает?! Да конечно, а кто же еще!!! И не смей повышать на меня шрифт!!!». 
«Все, Семипальцев, я ухожу от тебя. – сурово ответила жена. – Твои половые приключения и твое вечное вранье мне надоели. Живи со своей Анжелой и со своим футболом. Ты – ничтожество. А с ничтожеством я жить не могу – это выше моих сил. Телевизор можешь забрать себе – подавись им. И своими стишками тоже». 
Семипальцев что-то хотел ответить, но поперхнулся пивом, закашлялся и промолчал. «Развод так развод, - подумал он. – Лучше одному, чем с этой дурой и ее злобной мамашей…». 
В личке повисла гнетущая тишина. И только телевизор сообщал, что команды после перерыва вышли на поле, а из планшета Любочки доносились звуки мордобоя и истерические обличения Анастасии в беспробудном пьянстве и распутстве. 
Семипальцев сидел как в тумане, бездумно глядя в экран. На экране Мудянкин получил пас в центре поля, вышел один на один и опять не забил. А за полторы минуты до конца матча замкнул головой подачу с углового, но в свои ворота. Параллельно с окончанием игры подвело итоги и ток-шоу: Мудянкин был полностью оправдан, его связь с Роналду оказалась сетевым фейком, а жену Анастасию предали всеобщему порицанию и остракизму. 
Иннокентий Палыч собрался с силами, переступил через поруганную гордость и отправил супруге фотку с букетом красных роз. Любочка сначала хотела продолжить обижаться, но потом решила не нагнетать и отправила в ответ смайлик и сердечко. 
Эта ночь в семействе поэта Семипальцева-Кашемирского прошла в мире и любви. 

*** 
Мудянкин купался в лучах славы и принимал заслуженные соболезнования. Телефон разрывался от звонков и СМСок. Он подошел к жене, обнял ее и мечтательно прошептал: 
-Слышь, Настюха, сам Протопопов сейчас позвонил, прикинь?! Может, в сборную теперь позовут… 
-Может, и позовут, - устало улыбнулась Настя, - Я ж тебе в ток-шоу рейтинг так приподняла, что мама не горюй! Эх, чего мне это стоило – вспоминать не хочется… 
Телефон звякнул очередным сообщением. В нем было написано: «Love you, sweet. Your Cristiano». 
-Что пишут? – спросила Настя. 
-Что пишут? Да так… Фразу смешную прислали из сети: «Любишь кататься – люби и кувыркаться». Правда, прикольно?

Рубрика Влада Южакова

КОНЪЮНКТУРА ВРЕМЕНИ

«Не продается вдохновенье,

Но можно рукопись продать».

Александр Пушкин

Если сравнивать популярность поэзии в жизни людей XX и XXI веков, то возникает ощущение зияющей пропасти. Вчера это были полные залы, толпы на площадях, многотомники, издающиеся многотысячными тиражами, а сегодня – брошюры, изданные, как правило, на средства автора тиражом, соответствующим количеству родных и знакомых, и тихие чтения в библиотеках перед аудиторией в 15-20 слушателей, проживших основную часть своей жизни в веке минувшем. И популярные когда-то цитаты типа «поэт в России больше чем поэт» нынче воспринимаются как минимум абстрактно.

Но это абсолютно не значит, что сегодня в обществе нет запроса на рифмованное слово – современный человек в рифмованном слове нуждается, и нуждается сильно. Это достаточно легко заметить, например, по частоте использования рифмованных текстов в рекламе. Тексты эти с литературной точки зрения в подавляющем своем большинстве не выдерживают никакой критики, но не в этом суть, а в том, что сотрудники рекламных компаний используют в своей работе те инструменты, которые способствуют эффективности продаж. И если в рекламном ролике текст зарифмован, значит, именно такой ход способствует росту прибыли. И конечно, в рифмованных текстах нуждается поп-музыка. Поэтический уровень текстов для хитов, востребованных в шоу-бизнесе, немногим выше, чем в рекламной индустрии, но как раз такой уровень и нужен, чтобы бизнес давал хорошую отдачу.

Мои оппоненты, если таковые есть, конечно, могут назвать несколько авторов и литературных проектов, о которых можно сказать, что они «у всех на устах», но все это будет очень условно и с рядом оговорок. Приведу в пример нашумевший в свое время проект Дмитрия Быкова «Гражданин поэт». Не буду углубляться в то, что он был организован и реализован по всем правилам и законам того же шоу-бизнеса – так оно сегодня, наверно, и должно быть, чтобы тебя услышала большая аудитория. Акцентирую внимание на более важном – на том, что проект ведь не столько поэтический, сколько политический. И если убрать из текстов «Гражданина поэта» сатиру на существующие порядки, то не то что ажиотажа, но и вообще сколько-нибудь заметной реакции общество на такой неконъюнктурный проект в результате не выдаст. Времена нынче такие – не хочет гражданин платить поэту, гражданин лучше купит что-нибудь полезное для дома.

Одним словом, общество на сегодняшний день от рифмованного слова ни в коем случае не отказывается, наоборот, активно его использует, но старается сделать так, чтобы слово это имело практическое применение, чтобы давало результат, приносило конкретную пользу.

Об одном из случаев практического использования рифмованного слова в быту сейчас расскажу. Было это на Грушинском фестивале на рубеже девяностых и нулевых. В те годы фестиваль собирал наибольшее количество людей – «население» «Груши» доходило до двухсот тысяч (а то и более) человек, что эквивалентно числу жителей таких, например, областных центров, как Псков или Новгород Великий. Естественно, организаторам фестиваля приходилось решать массу проблем, в первую очередь, бытовых: питание, питьевая вода, дрова для костров, связь, соблюдение правопорядка, борьба с употреблением алкоголя и т.д. Надо сказать, что борьба с проносом водки на территорию палаточного лагеря получалась у организаторов не очень. Но самой главной проблемой фестиваля традиционно была проблема туалетов: 200 тысяч человек – это ведь не шутки… Одним словом, в туалеты всегда были очереди, но и окрестным кущам доставалось сверх меры продуктов человеческой жизнедеятельности. И как-то в ночи мой давний приятель Слава, изрядно потешивший себя разнообразными горячительными напитками, захотел по малой нужде. Кругом было много людей, поэтому он побрел среди костров и палаток в поисках подходящего места, пока, наконец, не очутился в таковом. Вокруг было темно и тихо. Слава начал делать свое дело. Но поскольку дело сопровождалось характерным звуком, Слава, дабы на всякий случай этот звук заглушить, негромко запел песню (музыка Марка Фрадкина, стихи Евгения Долматовского):

Хорошо над Москвою-рекой
Услыхать соловья на рассвете.
Только нам по душе непокой,
Мы сурового времени дети.

Каково же было Славино изумление, когда из тьмы, со всех сторон вокруг того места, где он облегчался, многоголосый хор дружно и мощно подхватил:

Комсомольцы-добровольцы,
Мы сильны нашей верною дружбой!

«Художник, лучше быть богатым, чем бедным; научись работать кистью так, чтобы из-под нее рождались золото и драгоценные камни» – так в свое время говорил Сальвадор Дали. Думаю, этот принцип он постарался бы применить и к стихам, если бы был поэтом. Интересно, что на это сказал бы его друг Федерико Гарсия Лорка?

И вообще, должно ли рифмованное слово приносить пользу? И если да, то какую? Моральную, финансовую? Можно сколь угодно задаваться этими вопросами, но, как говорится, жизнь такова, как она есть, и более не какова – она двигается, мало завися от моего или вашего мнения о ней. Время сегодня такое – конъюнктурное. И кто-то эту пользу из слова извлекает, а кто-то – нет. В силу способностей. Или в силу мировоззрения. И каждый по-своему прав.

Рубрика Влада Южакова

МОРХИ

Книга – это хорошо. Книга – это полезно. Книга расширяет кругозор и заставляет думать. Ну, во всяком случае, так принято считать. Однако опыт подсказывает, что иногда это работает, а иногда – нет. Но как бы там ни было, всякий автор хочет издаться. Правда, статистика говорит о том, что люди читают примерно 10 % из всего изданного в мире… Но давайте плюнем на это. Книга – она же книга. У меня самого их семь. И это правильно. А иначе – зачем?

В январе 1992 года Россия из Страны вечнозеленых помидоров в один момент превратилась в Страну непуганых идиотов. Началось новое время: вставшие заводы, бешеная инфляция, нищета, феерическое обогащение, челноки, малиновые пиджаки, стрельба на улицах, финансовые аферы, свобода от всего. Не знаю, как другим, а мне это время тогда нравилось своей честностью: хочешь взять – бери, не умеешь – умри. Мир был открыт для всех. Вчера ты был недостижимый герой советского мира, а сегодня стал без денег, и я могу потрогать тебя руками. С высоты сегодняшнего опыта понимаю, что это было страшно. Но нам тогда было весело, поскольку было чуть больше двадцати.

В это волшебное время мой друг детства Гена решил стать писателем-фантастом. Авантюрности ему хватало. По деньгам он неоднократно пролетал, но иногда везло, что в какой-то момент дало ему возможность потратиться на покупку редкого тогда еще в быту компьютера, на котором он щелкал главу за главой. Время было подходящее. Сегодня ты очкастый ботан, а завтра рулишь чувствами и мыслями мира.

Рассказы и притчи лились из него потоком, который его друзья были вынуждены разгребать. Но пришло время, и Гена начал писать великую эпопею. И временами проверял на мне и моих товарищах, как идет дело, зачитывая главы.

Дело шло хреново.

«Это невозможно читать», - говорили мы Гене. – «Это разве что подросток примет по своей недалекости». «А может, я для них и пишу», - отвечал нам фантаст. «Ну, твое дело», - отвечали мы.

Но пришло время, и великий роман был написан. Весь он состоял из дословного пересказа фильма «Чужой-2» (режиссер Джеймс Кэмерон, 1986), но имел неожиданно креативное название «Морхи». Морхами у Гены в романе звались мерзкие твари, которые поедали героических космических морпехов. Как к человеку, умеющему рисовать, Гена обратился ко мне за иллюстрациями. Я прочел пару глав и сказал: «Нет, прости. Не вижу образов главных героев – ты их вообще никак не прописал, вижу только фамилии». «Ну так в этом же и дело!», - воскликнул Гена. – «Нарисуешь их – и образы появятся!». Мы долго ругались, и я даже сделал эскиз обложки, где бились два членистоногих чудовища. На что наш общий приятель Слава сказал: «Это тараканы трахаются?». Короче, с иллюстрациями не пошло.

Но книга вышла. В Ульяновске - там всегда было дешевле. Тиражом в несколько тысяч экземпляров. На желтой газетной бумаге, с невнятной бледно-розовой обложкой. Внешне она была очень похожа на брошюру о борьбе с алкоголизмом, но у друзей гения фантастики и таких на тот момент не было, что скрывать. Обмыли, сидя на упаковках с книгами. А утром Гена, экономя расходы, пошел сам разносить пробную партию книг по киоскам «Союзпечати». А следующим утром начал обход киосков в ожидании миллионов, критических статей в «Новом мире», Нобеля и вселенской славы.

Выглядело это примерно так. Гена засовывал лицо в квадратное отверстие киоска и сурово спрашивал: «Морхи есть?». «Шта?», - переспрашивала напуганная тетка за шестьдесят. «Я говорю, где Морхи?», - настаивал Гена. Тетка начинала суетиться, хлопать себя по несуществующим карманам, лезть в сумочку, а потом с облегчением видела обложку и говорила: «Есть «Морхи»! Еще пока никто не приобрел».

Сидя на пачках с книгами, мы у Гены выпивали еще много лет. Пока он не купил стулья.

Еще раз скажу: книга – это хорошо. И добавлю – нужно. Вопрос – кому.

Рубрика Влада Южакова

ЗАГАДКА

Конкурсы, конкурсы, конкурсы… Знаю, что многие на ПБ думают иначе, но я считал и считаю, что конкурсы как индустрия – это то, что в первую очередь выделяет Поэмбук на фоне остальных литературных ресурсов. Причем, выгодно выделяет, делает узнаваемым и непохожим на остальных. И что бы ни говорили, именно конкурсы являются самой обсуждаемой темой, именно они являются катализатором активности пользователей сайта. Ну, и, естественно, желание победить не во всех гражданах пробуждает вдохновение – некоторые начинают размышлять о том, как, с помощью чего можно обскакать конкурентов, когда не хватает вдохновения и таланта на хороший стих. И чтобы при этом еще и привлекательно выглядеть в глазах коллег. Надо ли приводить примеры? Нет (хотя примеров в достатке). Потому что задача данного поста не в обличении, а в желании понять.

В начале нулевых меня пригласили в тот момент только что созданный государственный университет создавать корпоративную газету. Когда я давал согласие на эту работу, мы с ректором договорились, что я буду делать не стандартную студенческую многотиражку с четырьмя страничками и невнятным графиком выхода, а именно газету – восьмиполосный еженедельник формата А3. Так и получилось. Основную массу материалов в газету писали студенты, за что получали – и это тоже было одним из моих условий при устройстве на работу – вполне приличные гонорары. Помимо возможности научиться писать, неплохой приработок стал для многих юношей и девушек одним из стимулов попробовать свои силы на ниве журналистики. И поскольку двери редакции были открыты для всех, «кастинг» на место корреспондента продолжался перманентно – с самых разных факультетов постоянно приходили ребята, желающие себя проявить. Я традиционно давал претендентам задание, и по результатам его исполнения решал, сможет человек работать в газете, или нет.

Как-то раз в редакцию пришел жизнерадостный, пышущий здоровьем первокурсник по имени Андрей и бодро сказал, что готов показать свои умения в публицистике. Ну, публицистика, так публицистика, подумал я и поставил ему задачу написать эссе. Через несколько дней Андрей появился с текстом.

Я прочел текст. Несколько озадачился. Прочел снова. Потом попросил юношу написать под текстом фамилию, имя и номер группы. И после того, как Андрей с готовностью подписался, я сказал: «Андрей, я не сильно вас расстрою, если скажу, что текст, который вы мне принесли, был написан мной и вышел в местной городской газете полтора года назад? Все ваше участие в этом тексте – несколько замененных слов в начале и в конце».

Момент был, конечно, роскошный – если бы он не случился, его бы надо было придумать. Потому что о лучшей иллюстрации к небольшой лекции на тему: «Быть, а не казаться» трудно было мечтать. Именно эту лекцию я несколько спавшему с лица Андрею немедленно и прочел.

Я рассказывал о том, что да, у многих есть это желание – произвести ложное впечатление, сделать так, чтобы окружающие расположились к тебе за счет тех качеств и достижений, которых у тебя нет, но если на начальном этапе это и сработает, то рано или поздно люди все равно увидят тебя настоящего, и тогда очарование сменится разочарованием. Рассказывал и думал: ну, ладно, когда человек на работу, например, устраивается – в данный конкретный момент ему важно преодолеть этот барьер, а дальше, что называется, «война план покажет». Но в творчестве стараться выехать за счет не своих заслуг – это зачем и для кого? Ведь ощущение творческой состоятельности/несостоятельности – это же штука в первую очередь для внутреннего применения, для собственного понимания того, чего ты стоишь в этой жизни. И здесь себе не соврешь. И даже если у тебя всю жизнь будет получаться дурачить окружающих за счет каких-то уловок, приемчиков, подтасовок, а то и просто за чужой счет, ты же все равно всегда будешь знать, что полученный результат на самом деле не совсем твой, а то и совсем не твой.

Больше пятнадцати лет прошло с тех пор, и, вроде бы, можно было эту историю забыть, ан нет, не получается – жизнь не дает. И я вновь наблюдаю за людьми, старательно использующими арсенал самых различных средств в попытках показаться лучше, чем они есть на самом деле. Уловки, входящие в этот арсенал, нет нужны перечислять – они всем хорошо известны. Причем, занимаются этим уже не «юноши бледные со взором горящим», а вполне себе зрелые граждане, которых, увы, поздно перевоспитывать. Смотрю на них и снова задаюсь тем же вопросом: зачем? Кого они пытаются обмануть? Себя? Но это же глупо и нереально. Особенно, когда всем вокруг видны и известны все эти попытки обмана.

Неужели с помощью приукрашивания казаться привлекательным для окружающих важнее, чем собственным трудом, без посторонней помощи, доказать самому себе, что ты по-настоящему умеешь что-то делать?

Думаю, эту загадку мне разгадать не судьба.

P.S. Кстати, первокурсника Андрея я в результате на работу в газету взял – сам он, как выяснилось, умел писать вполне неплохо. И, что немаловажно, он умел слышать и делать выводы.