Альбом
Кубок завершён!
Дамы и господа,
Кубок Поэмбука осеннего сезона 2018 завершён!
Поздравляем всех участников Финала!
Отдельно поздравляем ПОБЕДИТЕЛЕЙ:
1 место: Тенников Михаил
2 место: Виталий Мамай
3 место: Леонид Демиховский.
Кстати, расклад сил по версии народного голосования очень сильно отличается от мнения жюри.
В народном голосовании победителями стали: Влад Южаков, Елена Скачко, Алена Воскобойник.
Мнение рядового читателя - важно, поздравляем "народных героев"!
Также, спасибо всем, кто голосовал в Кубке, поддерживал авторов, обсуждал кубковые события.
На этом - всё. Следующий Кубок состоится весной 2019 года.
Литературная Гостиная
Литературная Гостиная
25 октября 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец
Элизабет Гилберт
«Происхождение всех вещей»
«… Сколько даров, должно быть, несет вам столь пристальное изучение мира, — заговорил он. — Слишком многие чересчур поспешно отворачиваются от маленьких чудес. Детали обладают неизмеримо большей силой, чем перспектива, однако большинство людей неспособны приучить себя быть упорными и наблюдательными…»
Э. Гилберт
Элизабет Гилберт. Писательница. Эссеист. Биограф. Даже в те времена, когда её имя было для меня чужим (и совершенно незнакомым), её истории уже дарили мне оптимистичную уверенность в реализации ещё не задуманного мною и, соответственно, на тот момент невоплощенного. Но рассказать вам о романе «Происхождение всех вещей» меня побудило не это. А несколько иных вещей (простите за уместную тавтологию). Во-первых, искренний восторг от начала чтения, вызывающий непреодолимое желание поделиться с ближним кругом (прочитав 2/3 текста, желание не исчезло!). Во-вторых, ассоциативный ряд образов (образчиков), которые отмечаются иногда и в нашем с вами пространстве, и создают все условия для того, чтобы вызывать у нас определенные реакции. Там есть ответы – как вести с ними диалог? вести ли? и стоит ли, в принципе, давать реакцию на их появление в вашем коммуникативном пространстве? И, в-третьих, история в историях. Выдуманные и реальные. Интересные и странные. Длящиеся на протяжении века. И… рождающие в вас закономерные вопросы. Но не всегда следующим действом будет получение ответов на них. К сожалению.
Из аннотации к роману:
«… Время действия: конец XVIII — конец XIX веков. Место действия: Лондон и Перу, Филадельфия и Таити, Амстердам и самые отдаленные уголки земли. Мудрый, глубокий и захватывающий роман о времени, когда ботаника была наукой, требовавшей самопожертвования и азарта, отваги и готовности рисковать жизнью, когда ученый был авантюристом и первооткрывателем, дельцом и романтиком, когда люди любили не менее страстно, чем сейчас, но сдержанность считалась хорошим тоном. «Происхождение всех вещей» — это огромный труд, прекрасно подготовленный и воплощенный. В центре повествования жизнь Альмы Уиттакер, дочери ботаника и одного из богатейших бизнесменов Филадельфии. Переплетаясь с многолетними исследованиями растений, события жизни Альмы приводят её к формулированию эволюционной теории, предваряющей теорию Дарвина…»
Роман Элизабет Гилберт условно разделила на три периода. Первый — детство главной героини Альмы Уиттакер, наполненное духом эпохи Просвещения и такой закономерной для маленькой девочки жаждой знаний. И в начало начал, по-моему, изумительно вплетена в повествование история отца Альмы. (Признаюсь вам, я перечитывала ту часть, где юный Генри Уиттакер отправляется в плавание с капитаном Куком). Второй период — история Альмы и Амброуза. Ей уже 48. Он — молодой талантливый художник. Тот, кто откроет Альме её настоящность, ведь именно с ним она будет «идти против ветра ради удовольствия». И заключительный период — это пребывание Альмы на острове Таити, где ученая переживет события, которые, вкупе с многолетними исследованиями мха, наведут её на мысли об эволюционной теории.
«… — Но почему бы Богу не быть ботаником? — спросил Амброуз. — А кем бы ты хотела видеть своё верховное божество?
— Математиком, пожалуй, — решила Альма. — Тем, кто зачёркивает и стирает. Складывает и вычитает. Умножает и делит. Забавляется с теориями и новыми вычислениями. Избавляется от прошлых ошибок. Это кажется мне более разумным.
— Но никому из знакомых мне математиков, Альма, несвойственно особое сочувствие, и они не лелеют жизнь.
— Вот именно, — отвечала она. — Это бы убедительно объяснило страдания человечества и случайную природу наших судеб — всё это происходит, когда Бог складывает и вычитает нас, делит и стирает…»
Для размышления. Названием романа Элизабет Гилберт послужили рассуждения из произведений немецкого мистика XVI–XVII веков Якоба Бёме. Он жил в шестнадцатом веке, и слыл немецким сапожником, которому являлись мистические видения о растениях. Кстати, многие считали его родоначальником Ботаники. По словам Гилберт в самом романе, старый сапожник верил в нечто, что называл «обозначением всех существ», а именно полагал, что в строение каждого цветка, листа, плода и дерева на Земле Бог запрятал подсказки, способные помочь усовершенствовать человечество. Бёме утверждал, что природный мир не что иное, как Божественный шифр, содержащий доказательство любви нашего Создателя. Именно поэтому многие лекарственные растения напоминали болезни, с которыми боролись, или органы, для лечения которых использовались.
«… Ключ к выживанию во всех ситуациях был один — терпеть жизненные испытания как можно дольше. Шансы выжить были невыносимо малы, ибо мир представлял собой не что иное, как череду бедствий и нескончаемый, пылающий костер страданий. Но те, кому удавалось противостоять этому миру, формировали его облик — и в то же время под влиянием этого мира меняли свой... Эта жизнь — сложный эксперимент, где все познается на опыте. Иногда страдания заканчиваются победой, но ничего нельзя гарантировать. Самые изящные и красивые особи не всегда оказываются самыми жизнеспособными. В природных войнах господствует не зло, а абсолютный и беспристрастный закон, который гласит, что форм жизни слишком много, а ресурсов, необходимых им всем для выживания, недостаточно…»
История женщины-ученой из такого далекого (и уже эфемерного для нас с вами) мира не просто наводит на размышления о Бытие человека, о зарождении жизни на нашей планете, и, конечно, о роли науки Ботаники в человеческой цивилизации, она является мостом к прошлому и к будущему человечества одновременно. Парадокс? Да. Но как здорово, что в нашем мире есть место этому явлению. Роман Элизабет Гилберт был издан в 2013 году. Получил неоднозначные рецензии. Её и ругали, и восхищались, но однозначно то, что равнодушным этот роман не оставил ни одного читателя. А это ли не победа писателя? Колоссальный труд Гилберт, исследующей непростую историю ушедших XVIII и XIX веков с позиции учёного мира, задает, по-моему, один из главных вопросов для истории человечества — оправдано ли бытие человека на Земле?
«… В интеллекте и эмоциях, наделенных столь острой чувствительностью, нет никакой эволюционной необходимости. Нет практической необходимости иметь такой ум, как у нас. Нам не нужен ум, способный играть в шахматы, мисс Уиттакер. Не нужен ум, способный придумывать религии и спорить о нашем же происхождении. Не нужны привязанность и любовь — уж точно не в той степени, в которой мы их испытываем. Наши эмоции скорее обременяют нас, ведь именно из-за них мы испытываем такие невероятные муки. Нам не нужно быть философами. Всё это не продиктовано эволюционной необходимостью!..»
P.S: Друзья, а вы как считаете?
Автору лучшего вопроса или комментария 25 серебряных монет от меценатов рубрики. И, по-прежнему, хорошего вам чтения!
Литературная Гостиная
Литературная Гостиная
18 октября 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец
Друзья,
сегодня я завершаю публикацию эссе из намедни прошедших Чтений «Экранизация». В номинации «Выбор Литературной Гостиной» вам были представлены и современные литературные произведения/экранизации, и, конечно, те, которые уже стали классическими. Жаль расставаться с чудесным явлением — Синематографом, но время неумолимо приближает нас уже к следующим Чтениям. Их я планирую провести в декабре. Сразу скажу – с темой их я пока не определилась, но идея есть (и, к счастью, не одна!). И ещё, помимо возможности чтения представленных эссе, уже по традиции в конце декабря будет объявлен победитель в номинации «Эссеист года». Если есть пожелания касаемо темы Чтений – пишите мне в лс или в комментарии по ссылке:
https://poembook.ru/poem/1963148-temy-dlya-chtenij-idei-i-predlozheniya
А сейчас вашему вниманию, в завершении цикла эссе об экранизациях, история воплощения на экране любимых всеми нами произведений сэра Артура Конан Дойла о гениальном Шерлоке Холмсе.
Юрий Гречин
«Уотсон, Холмс и все-все-все…»
|эссе|
Вначале немножко предыстории, которая, смею надеяться, не слишком утомит читателя. Первая книга о Шерлоке Холмсе — повесть «Этюд в багровых тонах» («A Study in Scarlet») — была опубликована в 1887 году, в русском переводе она была издана одиннадцать лет спустя. Всего же знаменитый сыщик появляется на страницах 4 повестей и 56 рассказов, написанных сэром Артуром Конан Дойлом (1859—1930), не считая бесчисленного множества творений последователей, подражателей и пародистов. Оригинальные (родные конандойловские) рассказы и повести о Холмсе и его бессменном спутнике докторе Джоне Уотсоне (Dr John H. Watson) охватывают период более тридцати лет: примерно, с 1880 г. по 1914 г. Столь же растянута во времени (и богата на события) история экранизаций произведения, начиная с короткометражки Артура Марви«Озадаченный Шерлок Холмс» («Sherlock Holmes Baffled»), отснятой в США в 1900 году, и заканчивая, пожалуй, январем 2017 года, в котором вышел на экраны третий эпизод английского сериала«Шерлок» — «Последнее дело» («The Final Problem»), режиссёра Бенджамина Карона, что транслирует телеканал BBC. Более поздние версии экранизаций мне, к сожалению, пока неизвестны.
Первую книгу о Шерлоке мне преподнесла в подарок ко дню десятилетия моя мама. К слову, все более или менее значимые книжки в моей жизни появлялись в моей библиотеке только благодаря ей, ибо мой отец (военный до мозга костей) мог подарить, разве что «Устав караульной службы». Как я не старался напрягать первые скромные ростки моей детской фантазии, у меня никак не вырисовывались цельные образы главных героев. И лишь только шедевр кинорежиссёра Игоря Масленникова «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона: Собака Баскервилей» с Василием Ливановым и Виталием Соломиным в главных ролях, придал весьма полюбившейся книжице, ясные очертания. И уж не знаю, то ли впалые бледные щёки Ливанова (Шерлок Холмс), не выпускающего трубку изо рта; то ли идеально сидевший котелок на голове Соломина (Доктор Уотсон); то ли смешные усы и кошлатая кепка Борислава Брондукова (Инспектор Лестрейд); а, может быть, серебряный поднос с кофейником в руках Рины Зеленой (Миссис Хадсон); равно как, и истинно-английская трость Евгения Стеблова (Доктор Мортимер) — сразу заставили поверить в настоящее английское действо, происходящее на экране.
Интересно, что сам Артур Конан Дойл не считал истории о Шерлоке Холмсе вершиной своего творчества и не раз порывался отделаться от надоевшего ему героя, устроив тому преждевременную кончину. Однако популярность детектива была столь высока (до сих пор пятая часть читателей уверена, что Шерлок Холмс существовал на самом деле), что отчаявшиеся читатели забрасывали автора и издательство мешками писем, в которых требовали вернуть полюбившегося всем героя!
Сколько «расследований» было проведено по бесчисленным дворам с друзьями в детстве. И не передать всего. Мамин, стащенный из шкафа, выходной плащ, клетчатая панама, шарф из лоскута белой скатерти и бездна фантазии — мгновенно превращали любого мальчишку в знаменитого сыщика, лишь только дело касалось потерянной девичьей сумочки с игрушками или, не дай Бог, личного дневника, утерянного вместе со всеми записанными туда тайнами. И совершенно не важно, что поиски не всегда были успешными. Но само перевоплощение, попытки применения знаменитого метода и прочие приятности стоили того.
«Самый лучший Шерлок Холмс — советский!». Такой вердикт вынесли англичане в 1982 году, когда фильм с Василием Ливановым в главной роли впервые транслировали по каналу BBC. Все: от премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер до простого лондонского булочника — приняли образ старой доброй Англии, который создали в фильме. Впоследствии, королева Елизавета Вторая пожаловала актеру Василию Ливанову Орден Британской империи за создание самого верного образа легендарного сыщика. Церемония награждения проходила в Москве, в посольстве Великобритании. Мой читатель в эту минуту может подумать, что я уж слишком предвзят и не беру в расчёт иные киноверсии. О нет, поверьте. Я пересмотрел многие. Но ни немцу Ричарду Освальду, снявшему свою версию еще в 1914 году, а затем в 1929 снова вернувшемуся к ней; ни британцу Лесли Хаскоту, отснявшему целую серию фильмов о Холмсе в 1931, 1932 и 1935 годах, а, равно как и американцу, Рою Уильяму Нейлу, отснявшему с 1942 по 1946 год одиннадцать рассказов (кои, к слову, я все посмотрел), на мой взгляд, не удалось и близко приблизится к нашему, советскому варианту. И дело, наверное, всё в том, что из фильма в фильм режиссёры находились в поиске образа главного героя, которые иногда даже в рамках одной версии были представлены у них разными актерами. И, уж тем более, не стоит брать в расчет попытку Карла Ламача, снявшего в 1936 году версию «Собаки Баскервилей» с Брюно Гюнтером в главной роли для личного просмотра Гитлера; или же весьма забавную костюмированную версию Боба Кларка, снятую им в Канаде в 1979 году: все персонажи в цветастых фраках, песочных пальто и украшенных цветами чепчиках, скорее из времени Евгения Онегина. Но заслуживает внимания весьма достойная попытка Йена Маккензи и Алекса Николаса, вышедшая в Австралии в 1983 году. Запомнился мне и веселый аниме-сериал японца Хаяо Миядзаки «Великий детектив Холмс» («Sherlock Hound. Flag of Japan»), продефилировавший по экранам в 1984. А ведь были еще итальянцы (Бил Коркоран, 1991), французы (Питер Сэсди, 1992) и даже Люксембург отметился (Питер Рейнольдс-Лонг, 1993). Не будем сбрасывать со счетов и попытки наших соотечественников: Александра Бубнова в 2005 и 2012 годах, и вариант Андрея Кавуна 2013 года.
Вполне вероятно, что Шерлок Холмс, так и не появился бы на свет, если бы в 1877 году юный Артур Конан Дойл не познакомился с Джозефом Беллом, уважаемым хирургом и профессором Эдинбургского Университета (University of Edinburgh), ассистентом которого Дойл впоследствии работал в Королевской больнице Эдинбурга — Royal Infirmary of Edinburgh. Как и Холмс, доктор Белл отличался редкой проницательностью и способностью делать верные выводы из самых крошечных наблюдений. Конечно, Беллу было известно, что он послужил источником вдохновения при создании образа Холмса, и он даже немного гордился этим.
Сегодня истории о Шерлоке Холмсе стали одними из самых экранизируемых литературных произведений в мире. На настоящее время было снято более 210 кинокартин и телесериалов. Но почему именно российские актеры сыграли англичан лучше самих же англичан? Василий Ливанов во многих интервью объясняет это просто — они придерживались авторского текста! Не пытались женить Шерлока Холмса, не пытались наделить его эмоциями, которыми он не обладал. Зато доктора Ватсона, которого все всегда представляли «тряпкой», впервые сделали равнозначным с Холмсом персонажем. И в результате получился лучший гимн английскому джентльменству.
«Шерлок Холмс — наш!», — уверены в Англии.
«Шерлок Холмс — наш!», — с гордостью думают в России.
Я же убежден, что правы и те, и другие. Это же так очевидно, что не нужен и дедуктивный метод:
— Элементарно, Ватсон!
Эссе «Уотсон, Холмс и все-все-все…» в Чтениях «Экранизация»
«Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», 1979 – 1986 г.г.
https://www.youtube.com/watch?v=rbW2SJ0Kf8I
P.S: Друзья, автору самого интересного вопроса или комментария к выпуску я с удовольствием вручу 25 серебряных монет от меценатов рубрики! А кому именно — выбор за Юрием.
Хорошего чтения и просмотра!
Литературная Гостиная
Литературная Гостиная
11 октября 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец
«Сталкер»
|эссе|
Сложно создавать классику во второй половине 20-го века. Огромное количество предшествующих творцов в своих произведениях уже вдоль и поперёк избороздили поля человеческой психологии и моря всевозможных сюжетов. Но братьям Стругацким удалось создать произведение, получившее отклик и признание во всём мире. Фантастическая повесть «Пикник на обочине» (1972 г.) — это классика уже наших времён. Психологическая составляющая произведения, в общем-то, ничего нового не преподносит, но сюжет и ракурс, в котором всё это происходит, очень свежи, интересны и необычны. И это, на мой взгляд, главное достоинство «Пикника…» как фантастическо-драматической вещи. В подробности сюжета я не стану углубляться не только по той причине, что формат Чтений не позволяет этого, но и потому что (надеюсь) произведение не нуждается в особом представлении. Ведь его экранизация в 1979 году стала поистине знаковым явлением в мировой культуре. Это кино просто нельзя не знать, не смотреть. А, если у кого-то в этом деле имеется пробел, то считайте моей целью заинтересовать вас этим удивительным произведением, изменив ваше отношение к нему.
Почему нужно смотреть и пересматривать «Сталкера»? Прежде всего, потому что фильм не просто философский, а проповедующий нам о том, что если мы перестанем философствовать, то потеряем смысл своего существования. И ещё, если какая кинолента и оправдывает свой статус «художественная», то данный фильм – прежде всего. Художественная эстетика в нём на такой высоте, что можно брать огромное количество отдельно взятых кадров фильма и рассматривать их как художественную фотографию, будь это пейзаж, вид интерьера квартиры или портретная работа. Наслаждайтесь!.. Но для того, чтобы это кино пришло в нашу жизнь, потребовалась невероятная жертва, величиною с работу по созданию полноценного художественного фильма. Волею судьбы первая его версия была принесена в жертву: она погибла в результате ошибки при проявлении киноплёнки. Этот удар должны были выдержать все участники картины. Выдержать, не сломи(а)ться и войти в реку уже во второй раз.
Книга или экранизация? Возможно, раньше бы я ответил: однозначно, экранизация. Но, по мере углубления в произведение, всё же говорю себе: и то, и другое — достойнейшие явления в искусстве, остро и тонко освещающие тему психологии нравственности. Это, по-моему, ценно в творчестве, прежде всего. К вопросу о создании кино по мотивам произведений можно относиться по-разному. Хочу поделиться своим взглядом. Перед нами прекрасное литературное произведение. Да, мы часто смотрим на него как на безупречный творческий продукт, чуть ли не обладающий свойством личности. Но можно взглянуть и иначе: литературное произведение – это лишь красивая попытка копнуть истину и извлечь что-то ценное на поверхность. Такая попытка может явиться для другого объектом вдохновения, открывающим некую «новую грань» содержания. И он становится уже соавтором. На мой взгляд, кино — это та сфера, которая не только имеет право, но и может довольно органично создавать экранизации по мотивам. Если режиссёр талантлив, то, перенесённое в другую среду, литературное произведение не обязано жить там под копирку (если на то, конечно, нет особых оснований в замысле режиссёра).
В данном случае, Стругацкие вдохновили большого художника Андрея Тарковского на новую философскую историю, и я лично признателен за это их музам. Знаю, что в этом вопросе были трения между ними, но я на стороне Андрея Тарковского. И вот, почему: Андрей Арсеньевич отсекает многие событийные детали сюжета и переносит произведение в духовно-психологическую плоскость, отправляя зрителя в путешествие не куда-нибудь, а к самому себе. Поэтому, возникает явное ощущение тандема даже не двух соавторов, а трёх. Зритель здесь не просто созерцатель, а завершающее звено действия. Зритель призван и активно думать, и перенести действие в собственный мир, и по-своему дописать картину, ответив на вопросы: что есть Зона в нашей личной жизни, и где в ней сферы нашего сталкерствования?
Я хочу, главным образом, остановиться на фильме и его воздействии на меня. И сразу оговорюсь: фильм содержит множество подтекстов, метафор, смыслов, порой противоречивых, но я рассмотрю лишь некоторую их часть. Проецирование образа Зоны на собственную жизнь лично для меня — просто находка. Очень люблю применять это понятие к своим «зонам» – сокровенным жизненным интересам и сферам, куда проникаю с трепетом и верою, порой преодолевая себя и трудности. И действительно, этот образ имеет довольно широкое, универсальное значение. Если ты артист, то выходишь не на сцену, а в Зону – опасную и возвышенную, требующую предельной мобилизации и откровенности. Даже когда ты, к примеру, находишься на природе, то это тоже становится, в какой-то мере, посещением Зоны, где ты призван слушать, смотреть и читать мудрейшую из книг. Ты можешь быть испытан и там. Поэтому, лично я не терплю выхода на природу под шашлычок, не приемлю охоту.
А есть у меня и Зона, которая предельно напоминает повесть «Пикник на обочине». На одном из островов Селигера, оставаясь наедине с собою, собираю я необычные дары, которые волны преподносят живописным берегам: каменные и глиняные изделия в виде древних орудий труда и фрагментов керамики. Трудно описать те чувства, которые испытываешь, находя послания ушедших тысячелетий каменного века. С трепетом прикасаюсь к ним, разглядываю «следы» интеллекта и деятельности рук человеческих, чьё творчество составляло в своё время смысл их жизни. Но, чтобы встретиться с духом эпохи, да и вообще с чем-то необыденным, нужно непременно быть Сталкером своего дела — проводником собственной души. А её нужно опекать и направлять, ведь она может и облениться, и зачерстветь, покрывшись налётом праздности. В итоге, мы обнаруживаем, что Зона — это, прежде всего, путь к себе, дверь в свой духовный мир:
«… В Зоне вообще прямой путь не самый короткий… Зона — это очень сложная система ловушек, что ли…, стоит тут появиться людям, как всё здесь приходит в движение. Бывшие ловушки исчезают, появляются новые. Безопасные места становятся непроходимыми, и путь делается то простым и легким, то запутывается до невозможности. Это — Зона. Может даже показаться, что она капризна, но в каждый момент она такова, какой мы её сами сделали… своим состоянием. Не скрою, были случаи, когда людям приходилось возвращаться с полдороги не солоно хлебавши... Но всё, что здесь происходит, зависит не от Зоны, а от нас!..»
Но вернёмся к началу фильма, обратив внимание на некоторые моменты сюжета. Я уже ранее упомянул о трудностях сакрального пути. У Сталкера же они начинаются ещё дома, в лице совершенно отчаявшейся жены. Можно, конечно, сходу обвинить его в эгоизме за неоправданный риск, вызывающий столь болезненные трения в отношениях, приводящий к жестоким ударам, причём обоюдным. Но философия Сталкера такова: «Кто, если не я?»… Он проявляет жестокую твёрдость и верность высокому принципу, чем лишь подчёркивает своё одиночество. Сталкер будто бы говорит нам: «Будь готов к одиночеству и непониманию, твой духовный путь – не развлечение, а призвание и самоотверженное служение!». И почему-то веришь главному герою, отправляясь с ним в путь. Доверяются ему и его путники – Профессор и Писатель. Наблюдая за ними (их движением, диалогами), воспринимаешь их уже, как единую сущность, направленную к одной цели. Да, и все они — это тоже мы, в символическом образе нескольких ипостасей наших. Учёный – прагматичная сущность, руководство убеждениями. Писатель – пошловатая, разнузданная сущность. В ней немало скептицизма, сарказма, нигилизма, но есть и духовный свет, и искренность. Ну, а Сталкер – это вера, романтика. И все они сталкиваются с определёнными проблемами, решают их вместе, договариваются между собою и… неизменно движутся вперёд, к одной цели.
Следующим препятствием, которое должны преодолеть герои, является переезд в Зону. Преодолев его, режиссёр погружает нас в небольшой, но хорошо запоминающийся эпизод, предваряющий встречу с Зоной. Это сцена поездки на дрезине. Что же мы видим на экране? То мелькание движущегося плана, то невзрачные затылки и профили героев. И всё это, вместе с мистическими звуками движущейся дрезины, создаёт некое волшебное звучание кинообраза. Эта странная сцена словно испытывает зрителя – готов ли ты к дальнейшему, услышал ли за этим видимым бездействием нечто большее? Готов ли ты вместе с героями отправиться в путешествие, которое тебе, по сути, ничего не сулит, кроме встречи с самим собою? У меня с этой сценой возникли свои взаимоотношения ещё с давних пор, и всегда хотелось измерить её продолжительность. Теперь-то я уже знаю эту цифру – 3.40. Не так давно узнал о человеке, который в советские времена специально ходил в кинотеатр с секундомером, чтобы засечь её продолжительность. И, думаю, в этом мы с ним не одни. (Извините за столь интимные и несколько забавные подробности, но речь здесь идёт, главным образом, о магии восприятия). И мне думается, что эта простая сцена, как и сам фильм, со временем даются зрителю всё сложнее. Современный зритель, основательно подсаженный на «похлёбку» пустой драмы и банального экшна, проверяется «Сталкером» на предмет отношения к собственной Душе. Остались ли в ней ещё серьёзные размышления, переживания? Звучат ли в ней извечные вопросы к себе и Мирозданию? И не раз доводилось при этом видеть недоумевающего зрителя, словно, взор его был чем-то оскорблён…
Если помните, только с момента приезда в Зону появляется цвет в картине. Дрезина останавливается, путешественники неспешно осматривают вожделенное место и Сталкер произносит слова: «Ну, вот мы и дома... Тихо как!.. Это самое тихое место на свете. Вы потом сами увидите. Тут так красиво! Тут ведь никого нет…». Зона испытывает нашу цель и побуждения — насколько они искренни, испытывает их качества. Для этого в Зоне существует особая комната исполнения желаний. История Дикобраза (ещё одного Сталкера) является очень важной деталью картины:
«… Мне-то кажется, он просто возненавидел Зону… Он годами людей в Зону водил, и никто ему не мог помешать. Мой учитель. Он мне глаза открыл. И звали его тогда не Дикобраз, а так и называли — Учитель. А потом что-то с ним случилось, сломалось в нем что-то. Хотя, по-моему, он просто был наказан... В один прекрасный день Дикобраз вернулся отсюда и неожиданно разбогател. Немыслимо разбогател... А через неделю повесился…»
На вид, парадоксальная ситуация: разбогател и повесился. И в воздухе повисает писателево безответное: «Почему?». Поиск ответа на этот вопрос заставляет зрителя активно думать, но произносится ответ лишь в заключительных сценах... Дело в том, что Комната желаний исполняет не то, что человек озвучивает словами, а то, что он желает по сути своей. Дикобраз стремился обрести другое, возвышенное, но получил то, за что перестал себя уважать и полностью разочаровался. Посему, неспроста в картине за кадром читается Евангелие, пусть даже в художественно-философском контексте. Ведь Евангелие – это всегда свет Надежды в любом состоянии человека. Оно указывает и направление пути, которому вторит и сам сценарий фильма: «Царствие Божие внутрь вас есть». Удивителен уже сам факт, что Евангелие каким-то образом проникло к зрителю в те годы, когда существовал официальный запрет на религиозную идеологию. Для меня это явный знак того, что работой режиссёрского гения руководило Провидение.
И наконец, сам образ Сталкера, главного действующего лица экранизации. Неотъемлемым качеством сути его, помимо Веры и Посвящения, является гибкая, хрупкая, порой сомневающаяся, Душа. Внутренний монолог Сталкера: притча о дереве – ещё одна красная нить сюжета:
«… Пусть исполнится то, что задумано. Пусть они поверят. И пусть посмеются над своими страстями; ведь то, что они называют страстью, на самом деле не душевная энергия, а лишь трение между душой и внешним миром. А главное, пусть поверят в себя и станут беспомощными, как дети, потому что слабость велика, а сила ничтожна… Когда человек родится, он слаб и гибок, когда умирает, он крепок и черств. Когда дерево растет, оно нежно и гибко, а когда оно сухо и жестко, оно умирает. Черствость и сила спутники смерти, гибкость и слабость выражают свежесть бытия. Поэтому, что отвердело, то не победит…»
В фильме довольно много смысловых кульминаций, равных по своей значимости. Для меня лично одной из таковых является эпизод со Сталкером, вернувшимся из Зоны, и лежащим в постели (обессиленным, разочаровавшимся). Его утешает жена: она уже смотрит на него несколько иначе, готова поддержать, идти вместе с ним в Зону, к заветной комнате. И Сталкера это предложение неожиданно приводит в смятение и испуг. Он категорически отказывает ей в том. В его и нашем сознании ещё свежо воспоминание, когда трое героев, оказавшись у порога заветной комнаты, так и не решились туда войти... Не вошли, но узнали нечто сокровенное о себе. А в этом, как оказалось, и есть главное предназначение Зоны и её тайной комнаты. Сталкер отказывается брать жену с собой (он боится, что материализуются желания не те). Но ещё больше боится узнать о том, что никакой силы и тайны Комната в себе не содержит. А это навсегда убьёт веру Сталкера, как это случилось и с его Учителем. И нам становится понятно, что суть Сталкера в том, что он просто верует. Он не до конца понимает смыслы и даже в чём-то сомневается, но он живёт Верою во что-то возвышенное и больше всего боится это потерять… Так режиссёр демонстрирует нам то, что Человек обязательно должен хранить в душе тайну, жить ею, созерцать свою мечту и дорожить ею превыше всего. А мы оставим этот недосказанный сюжет, оставим Сталкера с главным его желанием и воззванием ко всем нам:
«… Ведь ничего не осталось у людей на земле больше! Это ведь единственное… единственное место, куда можно прийти, если надеяться больше не на что. Ведь вы же пришли! Зачем вы уничтожаете веру?!... Моего вы у меня не отнимайте! У меня и так уж все отняли — там, за колючей проволокой. Все моё — здесь. Понимаете! Здесь! В Зоне! Счастье моё, свобода моя, достоинство — всё здесь! Я ведь привожу сюда таких же, как я, несчастных, замученных. Им… Им не на что больше надеяться!..»
Эссе «Сталкер» в Чтениях «Экранизация»
https://poembook.ru/contest/1095-ekranizatsiya-%7Cliteraturnyj-zhanr---esse%7C/poem/80224-stalker
Художественный фильм «Сталкер», 1979 г.
https://www.youtube.com/watch?v=Ny0w64Q4ttI
P.S: Друзья, автору самого интересного вопроса или комментария к выпуску я с удовольствием вручу 25 серебряных монет от меценатов рубрики! А кому именно — выбор за Богуславом.
Хорошего чтения и просмотра!
