БЮРОНАХОДОК

БЮРОНАХОДОК

Рубрика Андрея Мансветова. 

Доктор, к чёрту определенную тематику - давайте просто поговорим. Вопросы и темы придут сами в процессе разговора, достаточно позволить им это сделать...

Radio Lee™

Ну, что ж, мы позволили. И вопросы, действительно пришли. Разной глубины и массивности, требующие то односложного, то развернутого хоть до монографии ответа.  Я условно разделил их на три группы, и в первую очередь отвечаю на те, которые относятся к концептуальному уровню взаимодействий автора-читателя-мира. Следующий выпуск будет посвящён стиховедческой тематике и проблематике, строке строфе, проектности и многом другом.  Отдельным пулом пойдут материалы о течениях, направлениях, эпохах и литературном процессе как таковом, начиная с моей любимой темы «модернизм версус постмодернизм». Критика и разборы стихов заинтересованных лиц также будут продолжаться. За сим, начнем.

НАШ ОТВЕТ ИНДЕЙКЕ

Для меня, как человека в душе все еще немного советского и самую капельку провинциального (промышленный закрытый город миллионник, чего уж) постоянно видеть в магазинах расчлененку птицы-индейки все еще странно. Но не настолько я замшелый ретроград, чтобы не есть незнакомого.  Эксперимент должен присутствовать не только в литературе.

Итак, берем нарезанное плоскими ломтями индейское филе, слегка отбиваем специальным кухонным инструментом, бейсбольной битой, бакеном, молотком, монтировкой (что у кого есть) и помещаем не менее чем на два часа в емкость наполненную кефиром, бифидоком, ряженкой (что кому нравится) с зеленью и специями по вкусу. Соль – по минимуму, но это тоже на личный вкус.

Затем достаем из шкапа овсяные хлопья (лучше всего обычный геркулес) панируем им мясо и в течение трех минут жарим на хорошо разогретой сковороде. Гарнир по вкусу. Я в этом качестве предпочитаю идиан пэйл эль.

КРАТКИЙ КУРС САПЕРНОГО СТИХОЧИТАНИЯ

bunnyinthegardn

Меня давно волнует один вопрос, давайте поговорим о нём, иначе я взорвусь! Что представляет бОльшую ценность, как для самого автора, так и для поэзии в целом: стихи написанные «в лоб» - «это стул - на нём сидят, это сыр - его едят...» или стихи, которые заставляют читателя (хотя бы немного) выйти за рамки привычного? Стихи, которые заставляют думать и побуждают к логическим умозаключениям, а не раскладывающие сюжет по полкам. Стихи, которые вынуждают соотносить одно с другим, выуживать информацию из используемых автором речевых оборотов, метафор... дабы их просто, тупо, понять. И, как следствие, хотелось бы поговорить о том, почему эти самые сложные стихо-конструкции никогда не будут приняты на ура львиной долей читателей, членов жюри и критиков? Как говорится, WTF?

______________________

У ответа на этот вопрос столько вариантов, что сходу и не придумаешь, с какой стороны подступиться. Одно радует, что риск все же поменьше, чем при разминировании киношных взрывных устройств, где надо точно угадать, какой проводок резать, иначе упс… Здесь будем резать по очереди. И первый проводок – отсутствие реальной оппозиции между той и этой поэтикой, в контексте ценности для самого автора. Она (ценность) совсем не в том, удалось ли сподвигнуть читателя на чувственную ли, интеллектуальную ли работу, не в том, чтобы вызвать отдачу. Точнее, все перечисленное может быть слагаемыми личного нра – не нра, причем, слагаемыми не самыми важными. В противном случае мы имеем дело уже не с поэзией, а с религией, мессианством, суггестией, насилием. Поэзия, как я ее понимаю, это «отдавать», а не «заставлять».

Следующий проводок, точнее целый пучок проводков маркирован фразой «выйти за рамки привычного». Выход, кстати, в нашу википедизированную эпоху, никак не связан с насыщением текста сложными, малоизвестными, узкоспециальными и т.п. словами, экзотической топонимикой и ономастикой, чужеязыкими конструкциями. Абсолютная доступность ответов критично снижает потребность в вопросе, так что все это либо свистит мимо по гладкой фонетике, либо вызывает отторжение при неудобочитаемости.

Вот как отвечал на вопрос, что главное в поэзии, один из крупных поэтов конца ХХ века Алексей Решетов. «Поэзия, - говорил он, - это когда читаешь стихотворение и соглашаешься: так, так, так… а потом, внезапно, удивляешься: АХ ВОТ ОНО КАК НА САМОМ ДЕЛЕ (!)». Поэзия, вообще, искусство эвристическое, ближе к дзэн-буддизму, чем к Аристотелю. Разгадка же стихоребусов - это к Каллиопе, а не к Евтерпе. Кроме того, в разгадывании авторского кода (выуживать информацию из используемых автором речевых оборотов, метафор... дабы их просто, тупо, понять) есть несколько важных нюансов. Первый – читателю СНАРУЖИ стихотворения всегда видно НЕ ТО, что автору ИЗНУТРИ. Частая ситуация в обсуждении стихов, когда в ответ на читательские реплики, автор гневно или недоуменно восклицает, НО Я ТО ИМЕЛ В ВИДУ ТО-ТО, ТО-ТО И ТО-ТО! Увы, читатель далеко не всегда не то чтобы не хочет, но не может понять авторскую логику. Там, где создателю стихотворения все прозрачно, читателю не хватает набросанных автором цветных камушков, и НИКОГДА нет его рядом, чтобы докинуть недостающие.  

Второй нюанс – для пробуждения читательского интереса мало загадать загадку, нужно сделать это так мастерски, чтобы интерес возник как бы сам собой. Поэзия-ребус, поэзия-фрактал, поэзия с эн плюс один дном должна быть предельно афористична и обладать нехарактерными для себя жанровыми чертами детективной литературы.

Последний провод – «почему» - прост. Массовый читатель – всегда конформист, ему удобнее и легче извлечь кайф из чувственно-смысловых архетипов (любовных, слезодавческих, природо-погодо-описательных и т.д.), чем из интеллектуального поиска, чувственного моделирования и подстановки, духовного переосмысления и приятия на себя уникального опыта.

Ситуация с жюри (даже в идеальном случае) обусловлена тем, что крайне редко автор текстов, описанного в вопросе типа, берет «планку» качества поэтического высказывания. Но иногда берет (не вследствие типа поэтики, а исключительно по авторскому таланту).  Критик же, существо вовсе специфическое. Его реакция на поэзию обусловлена не личностным, но ВЫБРАННЫМ способом зрения. И приятие им чего-либо «на ура» - признак профнепригодности. Не его дело восхищаться, его – подмечать и описывать закономерности, тенденции, находки и потери. А разбираться, «что такое хорошо и что такое плохо» - дело потребителя критического контента.

РЕЧНАЯ МЕТАФОРА НОВИЗНЫ

По мотивом вопроса Ирины Кабачковой, где прозвучало словосочетание «выломиться из русла» …

Не надо выламываться. Надо чувствовать берега, течение, ветер, мели, омуты и т.д. Важно, чтобы собеседником и мерилом становилась не прошлая литература, а язык. Язык как саморазвивающаяся нами, динамичная система.

БУДНИ СОМЕЛЬЕРИ

Воскобойник Алёна

Поэтический вкус - что это? Вроде бы о вкусах не спорят, но тут есть некоторый ранжир, не правда ли?

_______________________

Вопрос сродни сальерианскому стремлению «поверить алгеброй гармонию». Хотя с алгеброй и гармонией проще. Современный научный аппарат делает это не напрягаясь. Для вкуса, особенно поэтического вкуса точной науки еще не придумали. Все – самим, все эмпирически.

Возьмем для примера лирику Эдуарда Асадова. Сколько копий сломано и чубов вырвано на тему, поэт он или графоман. Обоснования приводят обе стороны и обе в своем праве.  Ну, нельзя отказать в наличии определенного поэтического вкуса десяткам тысяч, а то и миллионам (в историческом аспекте) почитателей творчества этого автора. При отсутствии внятной сетки координат, этот уровень вкуса можно считать базовым. Он опирается на простые и понятные чувства, эмоции, на безусловный этический императив, личностную драму, которая всегда рядом и не нуждается в экстраординарном культурном опыте. На эту лирику можно опереться, от нее можно оттолкнуться, и очень часто ее просто достаточно. Потому что, если отшатнуться по отрицательной оси, начнем плескать колдовством в хрустальный мрак бокалов и колоситься изумрудными бровями вслед за лебединой стаей журавлей. Там же в минус бесконечности покоятся залежи, увенчанных обязательными заглавными буквами: Душ, Мечт, Вечностей-Бесконечностей и тому подобного. Но нас интересует вектор в строну «плюс».

Чтобы пойти по нему, мало быть просто хорошим человеком, для которого достаточна поэтика вечных+личных+рифма ценностей. Ранжирование все более утонченных ценителей вкуса зависит от степени проработанности личного фонетического слуха, который зависит как от природных данных, так и от начитки, наслушки (по аналогии с музыкальным). Чем лучше развито ухо, тем более сложные гармонии оно способно уловить и получить от этого удовольствие.

Разумеется, дело не только в фонетике и ритмике, да и с ними не так все просто. В последние несколько лет все ширится практически религиозное поклонение нормам сокращенной и упрощенной силлабо-тоники, выученной по словарям и справочникам.

В итоге автор, работающий в стилистике схожей с, к примеру, моей, просто обречен получать комментарии «у Вас плохая техника и часто сбои ритма». И категорически невозможно объяснить апологету веры, что поэзия не началась с силлабо-тоники и уж точно ей не заканчивается.  Потому что для него – заканчивается. А дольник, акцентный стих и т.д. - равны ученическим ошибкам и сбоям. Вера, увы, оглушает верующего.

А каждому ли читателю доступно и нужно наслаждение языковой и смысловой игрой? Причем, не сколько доступно, сколько нужно… 

На этом, далеко не последнем уровне, кто-то будет сравнивать особенности букета французского и чилийского сухого, а кто-то ранжирует бухло по принципу пиво – 4, вино – 12, настойка – 20, водка – 40 и так далее.

Куда двигаться дальше, когда фонетический слух развит, начитка богата, личные предпочтения осмысленно сформированы, тоже в принципе, понятно, хотя очень индивидуально. Кто-то ищет игру, кто-то точность и послевкусие «драгоценных вин». Здесь единственным мерилом остается способность к полноценному восприятию разностилевой поэзии. Не всеядность, но навык сомелье. Способность найти и понять (в идеальном случае, суметь объяснить хотя бы себе) зерно гармонии. Отсеять шелуху вторичности, оценить точность, да всего и не перечислишь.

Зато понять, что эта планка вкуса не взята, очень просто. Достаточно отказывать в факте поэзии тому, что не попадает в прокрустово ложе личного шаблона.  Категоричность суждений (без попытки осмысления) смертельна для поэтических вкусовых рецепторов. Слишком острая это приправа.  

ГАРДЕРОБЩИК ВОРУЕТ

Знаете, меня иногда нет-нет, да и разбирает грусть по поводу формата сетевых литературных конкурсов. Да, возьмем хоть наш текущий кубок. Анонимные работы, голосуй или не увидишь комментарии, и прочие изыски в пользу чистоты результата, наверное, нужны. Но мне это все напоминает одну из старых реплик юмориста Задорнова о том, что не надо вешать табличку «не оставляйте в гардеробе деньги и ценные вещи», пишите прямо: «гардеробщик ворует».

На самом деле все не так однозначно.  Гардеробщик может быть честным, но огульно обвинен вероломным посетителем в покраже заветного пятака. Могу придумать и более сложные метафоры, но и так все понятно.

В связи с чем напрашивается экспериментальный конкурс с неанонимным участием, всеобщим открытым (поставил человек оценку, все сразу увидели) голосованием и свободным обсуждением.  А мы посмотрим, кто у нас гардеробщик.

РЕГУЛЯТОР ГРОМКОСТИ

Вьюжин Лев

"Из европейской поэзии исчез крик. Осталось жонглирование словами, художества акробатов и эстетов. Эквилибристика опустошенных." Эмиль Мишель Чоран румынский и французский мыслитель-эссеист. Как Вам такой вывод, Андрей? И - что у нас?

____________________

Вывод автора цитаты, слишком обобщен, но, увы, неизбежен. В мире, где толерантность, в самом поганом значении – не обидеть никого - насаждается законодательно (по перечень, кого можно обижать) – а не толерантность преследуется, крик вязнет в относительно благополучном равнодушии.

Нет, ты можешь покричать, и матом ругнуться, можешь даже на сцене кучу навалить, но только убедившись, что в зале все зрители 18+. Эпатаж – пожалуйста, но только до 11 вечера. В каждый сериал (импортный) по положительному гомосексуалисту, чтобы не дай бог не обиделось ЛГБТ-сообщество.  Тут можно намитинговать целый короб, но я не об этом. Главное, что толерантность несовместима с искренностью, а «громкая» поэзия имеет смысл только в режиме искренности. И еще, когда обществу больно. А ему не больно, поскольку толерантность очень эффективный инструмент разобщения. У них (европейских) больше, у нас, все же заметно меньше. Иначе бы не тратила система столько сил и бабла на создание в массовом сознании стереотипа бессмысленности протестной активности. Но ведь тратит. А юродивые на Руси как были, так и останутся, и как бы их не давили, продолжат выставлять на позор миру скверну его.

И грустная мысль вдогон. В эпоху победившей глобализации масштаб каждой отдельной личности неизбежно уменьшился в разы. Даже «герои нашего времени» стали какими-то карликовыми.  

Впрочем, о героях поговорим как-нибудь в другой раз.

И, разумеется, подписывайтесь на наш канал.