Альбом  

Друзья!

Вот и финишировали отборочные параллели Новогоднего конкурса ПБ.

Поздравляем победителей обеих веток:

Неклубная:

Ерофееву Ольгу 
Викторию (Barklai) Беркович
Овезову Наталию

Клубная:
Эл
Матвиенко Елену
Anshe


Как и анонсировалось раннее, победитель неклубного отбора, Ерофеева Ольга, становится членом Клуба поэтов Поэмбука.

В финал проходит 21 автор (из-за совпадения количества баллов) из неклубного потока и 20 авторов от клуба, а так же, по желанию, члены жюри обоих потоков.

Финал стартует сегодня!

Удачи всем участникам!
А нам – хороших стихов.

Друзья,

Яндекс.Касса и Mastercard разыгрывают грант на сумму (страшно сказать!) 1 миллион рублей. 

Победит тот сайт (проект), за который проголосует больше всего людей. 

Поэмбук также принимает участие в этом мероприятии.

Поддержите Поэмбук, нажав зеленую кнопку "Голосовать за проект" вот тут: https://kassa.yandex.ru/grant-project-des-1339/ 

Если Поэмбук победит (с вашей помощью) - обещаем израсходовать значительную часть денег на доработки, которые предложите вы. :)

Большое спасибо всем голосующим!

П.С. Благодарим Nik-to за информацию о проводимом мероприятии. 

Рубрика Влада Южакова

Круги своя

Есть такой тип зубодробительных боевиков, когда знаешь наперед, что в конце будет феерическая драка героя со злодеем на заброшенном заводе, в финале которой злодей будет прикрываться подругой героя, приставив ей пистолет к виску, но, блин, все равно завернет ласты, а наши победят. И вот когда ты знаешь, какой будет концовка той или иной истории, думаю, это и есть опыт.

В этом смысле жизнь в основе своей очень похожа на незамысловатый боевик – истории, которые в ней происходят, крайне редко удивляют своей концовкой. Просто потому, что ты уже пережил несколько подобных историй, и заканчивались они неизменно одинаково. Устраивает человек бучу, собирается перевернуть мир, выходит за рамки, хлопая дверью, а ты смотришь на него и понимаешь, что завтра он добровольно вернется на исходную точку. И он возвращается. Поднимается народ на борьбу против произвола и беспредела, грозит кулаками, а ты знаешь, что все вернется на круги своя, и в понедельник все мирно выходят на работу. Потому что наблюдаешь очередную такую историю, и понимаешь– где-то я уже это видел… А потом вспоминаешь – а, точно, там-то и там-то, в таком-то году…

Ну так вот, было это в конце 90-х в одном провинциальном городе. Местная писательская организация собрала своих членов на общее собрание, обещавшее быть традиционно занудным – ну, там, отчет о проделанной работе, оргвопросы и т.д., все как обычно. Одним из пунктов был рассказ руководства издаваемого в городе литературного журнала о том, что сделано, и о планах на будущее. Казалось бы, рутина – отчитаются люди, и председатель перейдет к следующему вопросу. Ан нет.

Когда пред ясны очи литераторов вышли главный редактор и учредитель журнала, случился маленький взрыв. Сначала встал убеленный сединами писатель Р. с красным от возмущения лицом и сказал: «Вот объясните нам – вышло уже несколько номеров журнала, а мой роман почему не печатаете? Я же оставлял Верочке рукопись! Сколько же можно трепать нервы?». После него взял слово драматург С. и произнес дрожащим голосом: «И это притом, что рассказы писателя П. вы публиковали уже два раза, а у поэта И. вышла аж третья подборка! А большинство не публиковалось вообще ни разу!». За ним поднялся поэт Ж. и начал махать руками: «Это тенденциозно! Должен быть какой-то график! А то развели здесь кумовство!». Следующим был никому не известный дядька, который уже просто кричал, брызгая слюной: «Да они там сами себя печатают! И дружков своих! У них там рука руку моет! А нормальному человеку издаться негде!».

Дальше уже галдел весь зал: «Это нарушение наших прав! Вы не выполняете взятых на себя обязательств! Вы слишком много на себя берете! Кто вам позволил?! Сколько можно сидеть на нашей шее?! Кто они вообще такие?! Кто их назначил?!». Логическим продолжением бунта возмущенных авторских масс стало выдвижение требований: «Надо поставить вопрос о несоответствии занимаемой должности! Переизбрать! Уволить! Давайте голосовать!».

Казалось, еще немного, и революция свершится: главный редактор будет низвергнут и впоследствии расстрелян, а учредитель, переодевшись в платье секретарши Верочки, позорно бежит через черный ход.

Но председатель взял ситуацию под контроль, постучав карандашом по графину. И когда вопли возмущенных мастеров пера обратились глухим ворчанием, слово взял учредитель журнала. И сообщил, что на самом деле к писательской организации журнал, собственно, никакого отношения не имеет. Потому что учредил журнал он, издает журнал он, и деньги на издание каждого нового номера в мэрии выбивает тоже он. Потому что проект убыточный, спонсоров нет, а полиграфическая продукция – крайне дорогое удовольствие. И подбор авторов на следующий номер – исключительно внутреннее дело редакции, которая никому ничего не должна. И кто из членов организации попадет на страницы журнала, а кто нет – решает только редколлегия журнала, и больше никто другой.

Информация учредителя повергла зал в шок. Члены организации в большинстве своем были люди в возрасте, добрая половина из них вышла на пенсию еще в советское время. Понятие о рыночных отношениях у них было довольно смутное, даже в конце 90-х они мыслили советскими категориями. И журнал они воспринимали как нечто общее, принадлежащее всем. О том, что это стоит денег, что может быть собственностью какого-то конкретного человека, никто из них просто не задумывался. Ну, принесли на блюдечке, значит, надо брать. А если не дают – провести партсобрание и наказать виновных. Поставить на вид, наложить партийное взыскание, а то и вообще исключить из рядов. А тут вон оно как все, оказывается… Мир-то, оказывается, устроен совсем не так, как хотелось бы… А мужики-то не знали… В общем, поскольку претензий по журналу больше никто не высказывал, председатель благополучно перешел к оргвопросам…

Почему мне вспомнилась именно эта история? Потому что боевики с невероятной концовкой, все-таки, снимают. И революции, меняющие мир, случаются. Но редко, крайне редко. В основном, смотришь на то, что происходит, и понимаешь – где-то я это уже видел… И знаешь, чем все закончится.

Иллюстрация: Николай Шнейдер, «Суд над прогульщиком» (нач. 1930-х)

Дорогие друзья,

Близится к завершению 2018 год.

В уходящем году конкурсная площадка Поэмбука пережила настоящий бум: было проведено 230 (!) конкурсов различных уровней и тематик.

230 - огромное число. Это стало возможным только благодаря тому, что конкурсная площадка сайта делает создание и проведение конкурса удобным для всех участников этого процесса. 

Вот и сейчас, во второй половине декабря, мы видим большое количество активных конкурсов, в том числе посвященных предстоящим зимним праздникам.

С 1 по 10 января 2019 года в конкурсном модуле будет "время тишины" - не будет ни одного конкурса: всем нужно будет отдохнуть от насыщенного конкурсного декабря и, в целом, 2018 конкурсного года.

А после 10 января... конкурсов станет меньше. В 2019 году мы повысим качественные критерии конкурсов и ограничим их число, поэтому 230 конкурсов в году текущем - это станет рекордом нашего сайта, свидетелями которого вы стали.

Но пока мы в декабре 2018!

Администрация сайта проводит свои Новогодние конкурсы, которые пройдут по "кубковой схеме" - раздельные (Клуб/не Клуб) отборочные этапы и смешанный Финал.

Отборочные этапы уже идут:

Клубный: https://poembook.ru/contest/1151-novogodnie-konkursy-otborochnyj-etap

Неклубный: https://poembook.ru/contest/1152-novogodnie-konkursy-otborochnyj-etap

Победитель (1 место) неклубного Отборочного этапа получит место в Клубе Поэтов.

2 автора по итогам Финала также автоматически попадают в Клуб.

Администраторские конкурсы (Финал) завершатся 31 декабря 2018 года в 23.00 московского времени.

Рубрика Андрея Мансветова

БЮРОНАХОДОК

Парадокс сетевой поэтической вежливости

Давно хотел написать об этой штуке, но все никак не доходили руки. Не было конкретного, мне адресованного примера, чтобы они, таки, дошли. И вот, свершилось. Днями, в ответ на мое высказывание в адрес текста автора Корсаков Павел, рекламировавшего и предлагавшего свое творчество к вниманию, получил… э-э-э, ответ.

Стихотворение https://poembook.ru/poem/2052142-peremeny. Обсуждение там же. И, в том числе, высказывание автора стихотворения, как под копирку повторяющее сонм других аналогичных.

Корсаков Павел пользователю Андрей Мансветов, 26 ноя в 17:06

В комментарии указывайте пожалуйста, что это Ваше субъективное мнение ни на что не притендующее (выделение моё), будьте вежливы.

Я автору ответил, а сам в словари. Где и уточнил, что «вежливость — нравственная и поведенческая категория, черта характера. Под вежливостью обычно понимают умение уважительно и тактично общаться с людьми, готовность найти компромисс и выслушать противоположные точки зрения. Поскольку вежливость — культурный феномен, то, что считается вежливым в одной культуре, может считаться грубым или странным в другой. Обычно вежливость позволяет людям чувствовать себя комфортно в обществе друг друга и избегать напряженности в отношениях».

Не знаю, кому как, а мне представляется, что оная нравственная и поведенческая применительна к обсуждению стихов мало. Конечно, если некий читатель походя бросает автору, что стихи его merde, и идет дальше по своим делам – это стопудово невежливо. Но! Красная цена такому комментарию – ответное «сам дурак» и забыть. Встретились две толерантности и разошлись как в море корабли. Тем более что использование русского аналога употребленного мною античного эпитета во взаимоотношениях даже топовых авторов русской поэзии настолько обыденно, что им можно спокойно пренебречь. Информации-то ноль. А на вкус и цвет все фломастеры разные.

Однако, ещё раз «но».  Даже такой комментарий автору, на самом деле, полезен.  Нет более верной дороги к «творческой смерти», чем удовлетворенность всем, что выходит из-под собственного пера (на втором месте – охи и ахи, типа «круто», «гениально», «прелестно»).  Стоит иногда задуматься, так ли уж все безоблачно.

Вспоминается, как существовала и функционировала досетевая (а сейчас, нередко, местечковая) поэзия. Домашняя тетрадка с заветными стихами, которую никому ни-ни, в более раскованном случае – кружок с замшелым членом какого ни то союза во главе, в ещё более раскованном – во главе уже не замшелый член, а непризнанный гений, которому «эти рутинеры и ретрограды» объяснили, что писать он не умеет, потому, собственно, они – рутинеры и ретрограды.  

В Перми и окрестностях мне доводилось сталкиваться с кружковцами и первого и второго типа.

Первые, в ответ на замечания о качестве предлагаемых ими (на конкурс) текстов гневно восклицали, что я ни черта не понимаю в поэзии, поскольку все что они пишут полностью соответствует тем тридцати двум канонам стихосложения (утрирую, конечно, но самую малость), которым их обучил широко известный в поэтических кругах малого Энска писатель Имярек. Да, кстати, такие литобъединения, как правило, называются «Лира», «Элита» и т.п.

Вторые на контакт не идут вообще. Названия себе придумывают более заковыристые «Неолит», например. И манифестируют отмену всех предыдущих законов стихосложения (это очень удобно скрывает невежество).

До того, как интернет стал общим местом, эти авторы были локализованы пространственно, и внутри своей среды научились не критиковать друг друга. Единицы, перераставшие этот уровень хотя бы на ступеньку, не «убитые» разгромной, и никогда не доброжелательной критикой, шли дальше и выше, насколько хватало желания, усидчивости и таланта.

Кстати, о таланте. Авторы, обладающие оным, на первом, только что описанном уровне не задерживаются никогда. Местечковый литературный микрокосм выдавливает их из себя, только почуяв прорастающее зерно дара. Неизбежно выдавливает, поскольку чуйка на опасную для комфортной самоидентификации чужую талантливость у таких тусовок функционирует на клеточном уровне. Дальнейшая судьба изгнанных белых ворон для моего нынешнего рассуждения неинтересна. Кто-то становится поэтами, кто-то нет, вот и всё, что я о них могу сказать.

Да. Кстати, тех, кто выделяется «вниз» среда не отторгает. Они нужны, чтобы на их фоне красиво выглядела средняя линия.

Надо ли говорить, что в нашу сетевую эпоху действуют совершенно другие эволюционные и регулирующие механизмы, и это, наверное, плохо. Плохо потому, что у таланта стало намного меньше шансов на самоидентификацию. Глобализация вообще подложила нашему биосоциальному виду огромную свинью. Человек измельчал просто за счет изменения масштаба карты. Талант перестал быть штучным товаром, а единственное на чем настаивает на порядки разросшаяся среда – «не выделяйся». Писать при этом ты можешь что и, как угодно. Сколько там сейчас на стихире авторов? Когда я туда крайний раз заглядывал годы и годы назад, было треть миллиона. В системном смысле это означает, что никто никого не читает. Большая часть образцов для подражания, будь то Пушкин, Полозкова, Оксимирон (или как его там), Асадов и т.д. – внесистемные элементы. Не рождены, не взращены средой. И отторгаются по принципу популярности. Внутри среды действует только одно правило. В нейтральной формулировке оно выглядит как «ты не имеешь права считать себя лучше меня». Любая попытка жестко клеймится ярлыками «рейтингист», «модернист», «да ты вообще под этого косишь…» и так далее.

И выхода нет, как поёт Сплин. Не важно, хороший ли ты, талантливый ли, ты живешь внутри этих правил. Или становишься социопатом. Социофобом не можешь – поэт вне общения с поэтами задыхается. Поэт, утверждающий обратное, врёт. И, стоит позволить себе критическое замечание, получаешь: «указывайте пожалуйста, что это Ваше субъективное мнение ни на что не притендующее…»

С точки зрения семантики, вежливостью тут и не пахнет. Добавляя в любом и каждом случае ИМХО, ты соглашаешься что ты никто и звать тебя никак. По определению. Что бы ты не сказал. Более того, настаивающий на всеобщем ИМХО автор полностью снимает с себя ответственность за собственное стихотворение. Надо ли говорить, что стихотворение от этого сиротеет. И, надо ли говорить, что тот, настоящий межавторский диалог, без которого поэзия становится рыхлой аморфной и ни на что не годной массой, тоже выхолащивается, исчезает.

А мне это не нравится.

Затянувшиеся римские каникулы по-поэтически

Уважаемый Андрей!

Вы не могли бы прояснить для меня и не только ряд вопросов, затронутых при обсуждении одного стихотворения?

«Маленький мальчик сегодня большой начальник, столько богатств, что не знает, куда их тратить. Серый волчок не приходит к нему ночами, он отлежал все бока и края кровати. Ночи длиннее, чем волосы у Рапунцель, он отстрижет, а они отрастут обратно. Кроме ночей отросли борода и пузо, а на висках поселилось немного ваты. Маленький мальчик сегодня не верит в сказки, и потому эти сказки ушли из мира…» (полный текст можно прочитать, например, здесь: https://folloart.com/p/BkCY7ffAnN8)

Можно сказать, целого пласта в современной сетевой поэзии. Вопрос: что это?

Отвечаю. Перед нами самая обычная лирика, каковая удивляет и цепляет своей формой записи только на эффекте новизны.  Потом втыкаешь в принцип и начинаешь мысленно переводить строки. Получаешь:

«Маленький мальчик сегодня большой начальник,

столько богатств, что не знает, куда их тратить.

Серый волчок не приходит к нему ночами,

он отлежал все бока и края кровати.

…и так далее. Весь текст разгибается в обычный «регулярный» стих, совершенно спокойно.

Его и сильнее порезать можно, кстати. Например, вот так:

Ночи длиннее,

чем волосы у Рапунцель,

он отстрижет,

а они отрастут обратно.

Кроме ночей

отросли борода и пузо,

а на висках

поселилось немного ваты.

Смысл стихотворения, понятно, не поменяется. А вот драйв, энергетика, довлеющая над читателем скорость чтения, и прочие, подобные характеристики – наоборот. И даже очень. Читайте вслух и, что называется, почувствуйте разницу.

Если интересно научно и подробно - забивайте в поисковик одновременно тэги прозиметрум и Юрий Орлицкий. Есть в нашей необъятной такой поэт и теоретик литературы, написавший несколько интересных книг по теме. В результатах поиска будут все необходимые ссылки (и не только на полный текст, но и на разнообразные выжимки).

Сама же манера записи ритмизованного-рифмованного текста одной строкой известна с античных времен в европейской традиции и от Владимира Красно Солнышко в русской. Ничего нового, в общем.

Мода на прозиметрические эксперименты приходит и уходит, чтобы потом опять вернуться. Можно найти соответствующие прецеденты и в Золотом, и в Серебряном веке, а в новое «нулевое» время если не начало, то широкая популярность стиля у меня лично связывается с именем Али Кудряшевой (Изюбрь). Потом, правда, я встречал ее публикации с нормальной вертикальной записью.  

Оговорюсь, что вопрос оправданности использования прозиметрума я не ставлю. Мне легко представляется ситуация, когда этот стиль будет для автора единственно возможным способом донесения смысла и интонации. Бывает и пустое следование моде (и в приведенном примере я склоняюсь к этому варианту).

В любом случае, явление строчной записи в современной поэзии существует, и с легкого языка ещё одного теоретика современной поэзии Михаила Гаспарова именуется «стихопроза».

По его мнению, стих и проза - суверенные и в то же время взаимозависимые художественно-речевые системы. Эмбриональная стихопроза памятников фольклора и древнерусской довиршевой литературы и литературная стихопроза нового времени - две структурно противоположные разновидности стихопрозы: первая развивалась до актуализации оппозиции "стих-проза", вторая - после.

А мне остается добавить только, что помимо этого существуют стихи в прозе (примеры известны со школы), да и у хороших прозаиков нет-нет, да и промелькнет нечто, пытливому взгляду представляющееся изобразительно-выразительными средствами поэзии.

Я, безусловно, не агитирую писать в строку и рифму одновременно (там, выше, было про вкус и цвет). Главное, чтобы переводы строк, строфика и прочие графические элементы поэтического текста работали на авторскую сверхзадачу, давали читателю что-то помимо информации о нынешних литературных модах.

И эксперимент на закуску:

Эй, веселый звонкий мячик, ну зачем тебе твой мальчик? Спрячься лучше под кустом, навещу тебя потом. Только спрячься непременно, а не то башкой об стену, а не то с размаху в грязь, и ногой по почкам хрясь. Бедный маленький избытый… Это счастье? Да иди ты! Правда, счастье? Ерунда. Хорошо, а вдруг – вода? Где-то сбоку плачет Таня. Ну, и кто тебя достанет? В общем, сгинешь не за грош. Ты куда? Что значит врёшь?

Литературная Гостиная

29 ноября 2018

Ведущая рубрики: Иванна Дунец

Наталия Голдовская

«О верных друзьях и вере. Живые портреты классиков»

|сборник эссе, 2016|

«Найди друга в прошлом – и никогда не будешь одиноким...»

Н. Голдовская (из разговора с духовным отцом)

Когда я прочла эпиграф к книге, о которой сегодня расскажу, задумалась. А стоит ли рассуждать в Литературной Гостиной на эти не очень позитивные темы? Одиночество (в сети, в том числе). Дружба (с «виртуальными» людьми, в том числе). И, конечно, собственная самоидентификация* в пространстве слов, человеческих головоломок и судеб. Но небольшая книжица удивительным образом оказалась в моих руках именно в это время. И многое позволила переосмыслить. Так стоит ли проходить мимо этих животрепещущих (как никогда) тем? Нет.  

Из аннотации к сборнику эссе:

«… Написанная с тонким чувством юмора, изящным слогом, книга «О верных друзьях и вере. Живые портреты классиков» повествует о творчестве, дружбе, характерах, вере Пушкина и Гоголя, Крылова и Чехова, Рахманинова, Чайковского, Окуджавы и других одаренных людей. Для автора все они — живые собеседники и драгоценные друзья. Их истории легко читаются, и, несмотря на простую форму, отличаются глубиной и превосходным знанием темы…»

Наталия Голдовская. Писатель, журналист, главный редактор «Семейной православной газеты». Биография автора книги предельно лаконична: «Наталия Данииловна начала печататься ещё в свои школьные годы в детских и юношеских периодических изданиях. В десятом классе заняла первое место на Всероссийском литературном пушкинском конкурсе. В этот период началась её долгая, на всю жизнь, любовь к Пушкину, зародился глубокий интерес к русской литературе. В 1977 году окончила факультет журналистики МГУ, работала в центральной прессе. Начало 90-х годов — переломный этап в жизни. Наталия пришла к вере и в 1993 году по благословению Святейшего Патриарха Алексия II создала «Семейную православную газету», главным редактором коей является до сих пор…». Сборник эссе «О верных друзьях и вере. Живые портреты классиков» её первая книга. И вы можете быть спокойны – в этой книге не будет нравоучений, наставлений и прочих пафосных вещей. Представленные эссе не о том, во что (в кого) нам верить. Её эссе о тех, кто может составить нам дружескую (в самом высоком смысле этого слова) компанию на непростом пути под названием Жизнь.

Из предисловия к сборнику эссе:

«… Люди часто ощущают себя одинокими. Им кажется: нигде не найти друга, собеседника, который поймёт, подарит своё видение мира. Но подружиться можно не только с современником, а с человеком иной эпохи. Главное, чтобы он был внутренне богат, чтобы наши мысли шли в одном направлении. Сборник эссе главного редактора «Семейной православной газеты» Наталии Голдовской рассказывает о жизни и духовных поисках великих людей: Пушкина, Лермонтова, Крылова, Чайковского, Чехова, Рахманинова и других. Цель автора – познакомить читателя с ними, показать, какими они были на земле. Возможно, эта встреча станет началом дружбы с ними. Как это, допустим, случилось у пушкиниста Валентина Непомнящего. Эти души открыты для взаимности, обещают глубокое, богатое общение. А русская пословица утверждает: «Какую дружбу заведёшь, такую жизнь и поведёшь»…»

Я начала читать книжицу с каким-то трепетом внутри. И это не предвкушение коллизий сюжета, и не ожидание, что меня непременно удивит автор, а стойкое ощущение хотя бы малого прикосновения к настоящему. Так и вышло. Оторваться было сложно. Настолько летящий слог у Наталии Данииловны, да, к тому же открытия (их не мало, скажу я вам) в судьбах, казалось бы, уже изученных «вдоль и поперек» любимейших писателей и композиторов. Знаете, о чём желалось во время прочтения — эх, в каждую семью бы эту книгу. Может быть, тогда не случалось бы у людей этого одиночества (в сети), поиска дружбы по интересам в виртуальном пространстве, и неизбежного желания быть отождествленным (а ещё лучше, признанным в нём) с каким-нибудь сообществом людей, кои твои интересы, как оказалось, разделяют. Есть над чем подумать? Наверное.

https://www.youtube.com/watch?v=M4_T7nwg6Sc

Из эссе «Храни Бог всякого от битвы с друзьями»:

«… «Появление книги моей (речь идёт о книге «Выбранные места из переписки с друзьями») разразилось точно в виде какой-то оплеухи: оплеуха публике, оплеуха друзьям моим и, наконец, ещё сильнейшая оплеуха мне самому, – делился Гоголь с Василием Андреевичем Жуковским, — после неё я очнулся, точно после какого-то сна, чувствуя, как провинившийся школьник, что напроказил больше того, чем имел намерение. Я размахнулся в моей книге таким Хлестаковым, что не имею духу заглянуть в неё. Но, тем не менее, книга эта отныне будет лежать всегда на столе моем, как верное зеркало, в которое мне следует глядеться для того, чтобы видеть всё своё неряшество и меньше грешить вперёд». Гоголя не покидает его природный юмор. Он не теряет спокойствия, присутствия духа. Но вот что сообщает Аксакову 10 июня 1847 года: «Знаю только, что сердце моё разбито и деятельность моя отнялась. Можно вести брань с самыми ожесточёнными врагами, но храни Бог всякого от этой страшной битвы с друзьями! Тут всё изнеможет, что ни есть в тебе. Друг мой, я изнемог…». Время всё расставило по местам. Книга действительно совершила переворот. Она заговорила о духовном поиске человека на земле, об очень непростой, запутанной, больной – и всё-таки такой прекрасной нашей жизни. «Выбранные места» Гоголя уже в XIX веке помогали людям разбираться, где – правда, где – ложь. Это, оказывается, нужно во все времена. Гоголь стал для них, как и для меня, ближайшим родственником…»

Знаете, к какому выводу я пришла, наблюдая то, что сейчас происходит в нашем с вами пространстве, просто прочитав эту книгу?

Трудно быть не Богом, трудно быть Человеком.

Всегда.

* Самоидентификация – устойчивое отождествление себя с какой-либо (большой или малой) социальной группой или общностью, принятие её целей и системы ценностей, осознание себя членом этой группы или общности; процесс самопостижения личности, формирование «я» или персональной идентичности; самоопределение.

P.S: Про Чтения. Тема – «Любимое фантастическое произведение». Литературный жанр — эссе. Начало ориентировочно в середине декабря. Буду рада вашей поддержке (воззвание к меценатам)! Эссеистам желаю только вдохновения.

Время есть, друзья)

https://poembook.ru/blog/35382

И, по-прежнему, 25 серебряных монет лучшему комментарию или вопросу к выпуску.

Хорошего чтения!

Рубрика Влада Южакова

Правила игры

Зачастую на литсайтах можно столкнуться с недоумением/возмущением человека, появившегося на новом для него ресурсе: «Да как так-то?! Я ж лауреат и дипломант! У меня вот и бумаги соответствующие есть! Да меня сам Шерстянов-Носковский по щеке трепал! Вот отпечатки – я с тех пор щеку не мыл! Да у меня на сайте Икс столько регалий, меня ж там просто на руках носят! А что здесь?! А здесь, на сайте Игрек, просто ни в грош не ставят! Мне там за вот это вот мое стихотворение столько дипломов дали, что складывать некуда, а тут от него все нос воротят! Да я литературный кружок веду в ДК «Шпалоукладчик»! А тут чего?! Это же ни в какие ворота! Вы ж все тут бездари! Вы ж сами в поэзии ни бум-бум!».

И дальше два варианта развития событий. Либо такой человек говорит: «Ну вас всех нафиг, уйду я от вас!». Либо занимает менторскую позу: «Я вас всех тут сейчас научу, как надо правильно писать стихи, графоманы чертовы».

Но как данный индивидуум себя ведет впоследствии – его личное дело, а вот изначальное его возмущение вряд ли можно назвать обоснованным. Потому что поэтических сайтов на просторах интернета довольно много. И каждый сайт в той или иной степени формирует определенные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо в поэзии. Это зависит от многих факторов: от целей и задач сайта (хотя они зачастую и прописаны формально), от литературных предпочтений организаторов, от изначального состава пользователей, от изменений в этом составе, от конкретных личностей и др. и пр. Так или иначе, когда на ресурсе образуется более-менее живое сообщество, то хотят того пользователи, или нет, они своими стихами и своим общением начинают вырабатывать некое общее для всех представление о поэзии. И надо понимать, что всякий сайт – это отдельное, в определенной мере закрытое сообщество, варящееся в собственном соку, несмотря на внешнюю открытость ресурса и его заинтересованность в появлении новых авторов. В результате получается так, что на разных сайтах представления о хорошей поэзии отличаются, и зачастую довольно существенно.

Поэтому когда в каком-нибудь конкурсе автора с одного сайта оценивает член жюри с другого сайта, результат для автора может быть очень даже неожиданным. Но это случается не потому, что член жюри хуже/лучше или талантливее/бездарнее. Это происходит оттого, что член жюри просто другой. Потому что то сообщество, в котором он существует, транслирует ему иные представления о хорошей поэзии.

Был я тут недавно на сайте Зет, где обнаружил абсолютно шикарного гражданина, который не только лауреат и дипломант, но еще и академик, и доктор наук, и профессор, и член международных союзов, гильдий и ассоциаций. В общем, весь в медальках. И вот этот дяденька учредил на сайте международный (а какой еще?) фонд, цель которого – пестовать молодые таланты. И фонд утверждает, что главное в пестовании – это массовость. И теперь этот фонд проводит поэтические конкурсы для начинающих великовозрастных и не очень поэтов. В общем, все блестяще. А больше всего мне понравилось, что победители конкурсов являются спонсорами этого фонда. Так что, граждане, берите технологию на вооружение, она работает. И когда я это все увидел, то подумал, что если бы жюри с нашего сайта, к примеру, было приглашено в один из конкурсов этого дяденьки, то мало участникам конкурса не показалось бы – разделали бы как бог черепаху. И боюсь даже подумать, какой удар бы хватил лауреата и дипломанта, если бы он решил зарегистрироваться на Поэмбуке в качестве автора…

Это, конечно, пример пародийный, однако в каждой шутке есть доля шутки. Так или иначе, поэт появляется не из воздуха, он формируется под чьим-то влиянием. Книги, семья, школа, литкружки – это все само собой. Но основным местом обсуждения поэзии сегодня являются литературные сайты. И представление о качестве поэзии формируется именно на них. И все эти представления разные. Поэтому непонимание между представителями разных сообществ не должно удивлять.

Но мы сейчас находимся именно здесь. И существуем по тем правилам, которые приняты именно здесь. И на шкалу, по которой нас здесь оценивают, жаловаться глупо и неконструктивно. И не только потому, что другой нет, но и потому, что мы добровольно играем в эту игру.

Да, правила игры могут не нравиться. И тут есть два логичных варианта поведения: можно (а зачастую, и нужно) пытаться их изменить, или можно уйти на другой ресурс, где иное представление о поэзии даст, наконец, возможность быть услышанным.

Правда, есть и третий, абсолютно нелогичный, на мой взгляд, вариант – оставаться в этом доме скорби и в этой атмосфере травли, и бесконечно ныть о том, как тут все плохо и несправедливо. Но надо понимать, что такой вариант – всегда только во вред автору. Потому что нытье только поначалу вызывает сочувствие. Но когда люди понимают, что столкнулись с нытьем перманентным, системным, когда становится ясно, что это такой образ существования, то сочувствие очень быстро уступает место раздражению.

Но если мы сюда пришли и решили остаться, значит, эта игра нам по душе. Значит, доказывать, чего ты стоишь, необходимо именно здесь и именно сейчас. Без сетования на несовершенство правил, без сносок на то, сколько у каждого из нас заслуг «где-то там далеко», и без возмущений по поводу того, что наши достижения на других сайтах и в иных мирах не производят здесь впечатления на окружающих.

Литературная Гостиная

22 ноября 2018

Ведущая рубрики: Иванна Дунец

Анонс Чтений

«Любимое фантастическое произведение»

|литературный жанр — эссе|

«Очевидно, что научная фантастика не является и не может являться пророческим предвидением целостной картины грядущего. Писатель-фантаст в своих попытках увидеть будущий мир необходимо ограничивает себя, подчиняет своё произведение какой-то одной линии, идее, образу. Затем, подбирая из настоящего, из реальной окружающей его жизни явления, кажущиеся ему провозвестниками грядущего, он протягивает их в придуманный мир, развивая их по научным законам. Если произведение построено так, то фантастика научна. Если главное в ней — только научное открытие, тогда фантастика становится узкой, технической, не ёмкой. Если главное — человек, тогда произведение может стать сложным и глубоким. Излишне говорить, что изображение человека в будущем мире таит в себе громадные трудности. Черты будущего должны быть многогранными, и само действие должно развиваться в ином плане, не свойственном настоящему времени. Только так возникают и достоверность, и перспективная глубина образов людей и облика грядущего мира…»

Иван Антонович Ефремов

Из статьи «Миллиарды граней будущего», 1966 г.

Друзья,

с огромным удовольствием сегодня я подвожу итоги #открытого голосования. Во-первых, спасибо вам за искренний отклик, во-вторых, два фаворита прошедшего голосования, по-моему, бесспорно являются одними из лучших озвученных тем, и, в-третьих, так как предстоящие Чтения пройдут в декабре, фантастический праздник (или праздник Фантастики) мы себе уже обеспечили!
https://poembook.ru/blog/35347

Из истории жанра. Мне очень близки рассуждения об истории развития фантастического жанра Дмитрия Володихина. Пожалуй, процитирую несколько отрывков из его статьи «Фантастика в литературе» (конечно, есть о чем с ним поспорить, но и согласиться тоже есть с чем):

«… Вопрос о выделении фантастики в самостоятельное понятие встал в результате развития во второй половине XIX и начале XX вв. литературы, прочно связанной с научно-техническим прогрессом. Сюжетную основу фантастических произведений составляли научные открытия, изобретения, технические предвидения... Признанными авторитетами фантастики тех десятилетий стали Герберт Уэллс и Жюль Верн. До середины XX в. фантастика держалась несколько особняком от остальной литературы: слишком сильно она была связана с наукой. Теоретикам литературного процесса это дало основание утверждать, будто фантастика – совершенно особый род литературы, существующий по правилам, присущим только ему, и ставящий перед собой особые задачи. Впоследствии это мнение было поколеблено. Характерно высказывание знаменитого американского фантаста Рэя Брэдбери: «Фантастика – литература». Иными словами, никаких значимых перегородок не существует. Во второй половине XX в. прежние теории постепенно отступали под натиском изменений, происходивших в фантастике. Во-первых, в понятие «фантастика» стали включать не только собственно «научную фантастику», то есть произведения, восходящие в основе своей к образцам жюльверновского и уэллсовского производства. Под одной с ними крышей оказались тексты, связанные с «хоррором» (литературой ужасов), мистикой и фэнтези (волшебной, магической фантастикой). Во-вторых, значительные изменения произошли и в научной фантастике: «новая волна» американских фантастов и «четвертая волна» в СССР в 1950–1980-е годы XX в. повели активную борьбу за разрушение границ «гетто» фантастики, ее слияние с литературой «основного потока», уничтожение негласных табу, господствовавших в классической научной фантастике старого образца. Целый ряд направлений в «нефантастической» литературе, так или иначе, обрели про фантастическое звучание, заимствовали антураж фантастики. Романтическая литература, литературная сказка (Е. Шварц), фантасмагория (А. Грин), эзотерический роман (П. Коэльо, В. Пелевин), множество текстов, лежащих в традиции постмодернизма (например, «Мантисса» Фаулза), признаются в среде фантастов «своими» или «почти своими», то есть пограничными, лежащими в широкой полосе, на которую распространяются сферы влияния одновременно литературы «основного потока» и фантастики.

В конце XX и первые годы XXI вв. нарастает разрушение привычных для фантастической литературы понятий «фэнтези» и «научная фантастика». Было создано немало теорий, так или иначе закреплявших за этими видами фантастики строго определенные границы. Но для массового читателя все было понятно по антуражу: фэнтези – это там, где колдовство, мечи и эльфы; фантастика научная – это там, где роботы, звездолеты и бластеры. Постепенно появилась «science fantasy», то есть «научная фэнтези», отлично соединявшая колдовство со звездолетами, а мечи – с роботами. Родился особый вид фантастики – «альтернативная история», в дальнейшем пополнившаяся «криптоисторией». И там, и там фантасты пользуются как привычным антуражем научной фантастики, так и фэнтезийным, а то и соединяют их в нерасторжимое целое. Возникли направления, в рамках которых вообще не имеет особого значения принадлежность к научной фантастике или фэнтези. В англо-американской литературе это, прежде всего, киберпанк, а в отечественной – турбореализм и «сакральная фантастика». В результате сложилась ситуация, когда понятия научная фантастика и фэнтези, прежде прочно разделявшие фантастическую литературу надвое, размылись до предела…»

В энциклопедиях определение жанра звучит предельно просто. Фантастика (греч. phantastike «искусство воображать») – это форма отображения мира, при которой на основе реальных представлений создается логически несовместимая с ними «сверхъестественная», «чудесная» картина Вселенной. На нём и остановимся. Литературных произведений, соответствующих этому жанру литературы — великое множество. Выбирайте на свой вкус! К слову, я тоже очень жалую фантастику. И не один выпуск Литературной Гостиной был посвящен произведениям, написанным исключительно в этом жанре. Из архива рубрики я для вас отобрала три обзора.

1. Дэниел Киз «Цветы для Элджернона»

https://poembook.ru/blog/28175

2. Станислав Лем «Солярис»

https://poembook.ru/blog/23202

3. Джон Рональд Руэл Толкин

«О волшебных историях. Лист работы Мелкина»

https://poembook.ru/blog/31305

Итак, Чтения «Любимое фантастическое произведение» |литературный жанр — эссе| пройдут в середине декабря. У вас есть чуть более трёх недель на написание вашей работы. Условия участия просты. Вы выбираете литературное произведение, которое является для вас лучшим в жанре фантастики. И рассказываете нам, почему именно оно достойно прочтения. Вы также можете посвятить эссе вашему любимому Писателю-фантасту и представить нам обзор нескольких его литературных произведений. Выбор за вами. Как и прежде, ограничений по количеству знаков не будет. О начале приёма эссе в Чтения каждому из вас придет уведомление. Творите смело)

Об иллюстрации к анонсу. Художник представленной работы — Николай Михайлович Кольчицкий (1907–1979) — рисовал для журналов «Техника-молодёжи», «Огонёк», «Юный техник», иллюстрировал книги, рассказы, очерки. Он был автором многочисленных журнальных обложек и фантастических рисунков, «проникнутых мечтами о всеобщем благоденствии и романтическим восприятием научно-технического прогресса». По-моему, очень талантливые картины. И, к счастью, около восьмидесяти его рисунков оцифрованы энтузиастами, так что теперь мы с вами можем их лицезреть.

http://www.fandom.ru/about_fan/koltchitsky_1.htm

В 1980 году в журнале «Техника-молодёжи» памяти художника Николая Кольчицкого была опубликована статья Романенко Михаила «Три пути в завтра».

http://www.fandom.ru/about_fan/romanenko_2.htm

P.S: Если остались вопросы о теме Чтений – задавайте в комментариях.

Фантастических нам Чтений!

Рубрика Андрея Мансветова

БЮРОНАХОДОК

Осень идёт к финалу, и некоторые наблюдатели предсказывают близкий конец сезонных обострений.  Ну, оно и невооружённым глазом видно. Мельчают темы, смещаясь от глобальных и всеохватных в зону личной самоидентификации активистов флуда.

Ошибка диалектики

Самое характерное высказывание (если отпилить от него всё лишнее) сводится к простому, но горделивому: «А мой рейтинг выше».

Ну, выше, ну, молодец.  Возьми с полки пирожок за возврат к простой биологии. Доминирование – это оттуда. Правда, чем ближе к «венцу эволюции», тем менее функционально. Если самцы оленей, или овец бодаются за ради улучшения генетики вида, то у приматов уже в порядке вещей доминирование ради доминирования. 

У приматов хомо скриптус (сам термин придумал только что!) пляски с саблями разворачиваются вокруг количественно-качественных показателей наваянной нетленки.

Свеженький пример. Автор VALPA KONSTANTIN чисто случайно обратил внимание, что у первой пятёрки членов элитного клуба ПОЭМБУК читателей на порядок меньше чем у него, членством не обременённого, и конкурсной фортуной не обласканного. Ну ладно, научного интереса для, идём на страницу автора и обнаруживаем, что его перу принадлежит 2 597 стихотворений и 5 819 отзывов.  Скромненько так.

Правда, скромненько, попадались мне на просторах сети и более плодовитые авторы. Так что парадокс, которому не без нотки лукавства, думаю, удивляется Константин, - никакой не парадокс, а обычный переход количества в рейтинг.

Тут стоит отметить, что данный феномен не имеет отношения к диалектическому «количества в качество». Точнее почти всегда не имеет. Истории известны случаи, когда плодовитые авторы добивались определённого успеха. Но большая часть их творений все равно уходила в шлак. 

Не лучше ли, как поступают многие приличные поэты, собственноручно вымарывать туфту, чтобы потом не было мучительно стыдно… Ещё лучше включать внутреннего цензора на стадии написания, чтобы циферки не зашкаливали. 

В прошлых дискуссиях я уже обращал внимание собеседников, что количество лайков и читателей не находится в прямой связи с качеством. Иначе пришлось бы признать лучшим из опубликованных на поэмбуке стихотворений текст, начинающийся строками:

Ворвалась в жизнь мою, как луч,

И осветила все в ночи,

Прогнала стаю черных туч

И приказала: "Не молчи!"

(https://poembook.ru/poem/24948-pora-lyubit)

Я даже разбирать его не буду. Проходняк и проходняк. Неинтересно. Да и не о том немножко. Мы же о количестве. Тот же Константин, на чей альбомный пост я обратил внимание, опубликовал на ресурсе стихов в три целых три десятых раза больше, чем написал за всю жизнь широко известный по паре-тройке стихотворений Александр Пушкин.  Скажете, я опять не о тех цифрах, речь в посте не о текстах, о читательской массовости. А она тоже не показатель. Так, на крайнем рубеже веков, самой продаваемой русскоязычной «поэзией» стали тексты автора «колдовства в хрустальный мрак бокала», сиречь Ларисы Рубальской.

«Напрасные слова» - вот это массовость. На мой личный вкус – показатель скорее в минус автору, чем в плюс. Хотя биологии приятно. Можно даже по аналогии принять на себя:

Слух обо мне пройдёт по всей Руси великой,

И назовёт меня всяк сущий в ней язык…

Но это вряд ли. Гордиться имеет смысл не тем.

Болезнь выроста

Я, вот, не горжусь. Например, не горжусь особого рода авторской аутотерапией, присущей как показывает практика не мне одному. И снова цитата, почерпнутая из альбома.

Khelga , 13 ноя в 12:25  Эксперимент. Половину здешнего жюри терпеть не могу. И это взаимно. Мой текст, брошенный в данный конкурс, абсолютно соответствует всем его формальным условиям. Более того: я уверена в качестве моей работы - как-то профильно писала для "Иностранца", поднаторела. Любопытны будущие оценки ареопага. Весьма любопытны".

Ничего преступного в этой цитате, повлёкшей бурное обсуждение, я не вижу. Обычная мантра на тему: «а если я не победю…» Это, ясен пень, значит, что судьи-читатели-зрители некачественные.

Да, нормальные они, точнее, не важно, нормальные или нет. Они – объективная реальность, данная нам в ощущениях. А все остальное – выверт авторской психики. Особенно, если основания для амбиций есть.

В этом случае, крестовый поход в конкурс – всегда ошибка. Во-первых, «солдат ребёнка не обидит», да и стачивать профессиональный грифель в формальном упражнении, э-э… как бы, непрофессионально. Хочется, чешется – пишите в параллель, выкладывайте в общий доступ.  Кому надо – оценят, а с конкурсными работами и потом можно будет сравнить. Для личностного роста полезно, правда самоидентификацию не тешит.

Теперь, во-вторых. А это уже важнее. «Текст, брошенный в данный конкурс, - пишет Хельга - абсолютно соответствует всем его формальным условиям». По-моему, абсолютно недостаточное основание трогать клавиши. Скучно, как минимум, так же скучно, как доказывать свою авторскую состоятельность. Несколько лет назад, мой друг, уральский поэт жаловался, что может клёво срифмовать что угодно, и это здорово мешает писать. Встаёт проблема задачи, или даже сверхзадачи. Чего искать, к чему стремиться? Во что играть, на худой конец…

В копилке вопросов БЮРОНАХОДОК есть такое высказывание от автора Гном.

Проскальзывают комментарии весьма уважаемых пользователей, что стихи, написанные специально к конкурсам с заранее оговорёнными условиями считаться поэзией не могут...звучали понятия - ремесленничество, заказуха...а ведь и у классиков бывали прецеденты написанных на заказ вещей, которые потом вошли в "золотой фонд" поэзии.

Я и сам в разное время задумывался над этим вопросом, и вот что надумал. Конкурс (ремесленничество, заказуха и т.п.) – не более, чем внешние условия. В душу авторскую не проникают, рукой его тоже не водят. Дальше – личное. Именно эти, внешние условия могут послужить неплохим стимулом для шага вперёд-вверх, стать вызовом личному мастерству и причиной вложиться не только и не столько в соблюдение условий. Не расстраивается же автор от необходимости писать стихи буквами, а говорить звуками. Талант он вкладывает в другое. В конце концов, и отдавать не обязательно (хотя, что с ним делать, солить что ли). А с «золотым фондом» потомки сами как ни то разберутся.

«Пионер, матерись!»

Ещё один вопрос, точнее, высказывание из копилки рубрики. Итак: «Мат в современной сетевой поэзии». 

Ну, что тут сказать. Как явление, он объективно там присутствует, хотим мы этого или нет.  Непоименованные вопросы лежат, разумеется в плоскости «нужен ли?», «допустим ли?», «в сетевой ли»… И на сладкое «ловушка для Слонопотама»: попробуй я ответить утвердительно, можно будет объявлять на меня загонную охоту по знаменем чистоты языка.

Но мы, как говаривал известный литературный критик В.И.Ульянов (Ленин), пойдём другим путём. Благо, отвечать на этот вопрос мне приходится частенько на лекциях и семинарах. Так вот.

Много лет назад, мне, подростку, попался в руки карманный томик Маяковского. Ну, как попался… Подбегает, это, ко мне одноклассник имярек, весь в ажитации, и пальцем в страницу тычет, зырь, мол.

Беру книжку, зырю. А там:

Я лучше в баре блядям буду

подавать ананасную воду!

Конечно, я вызвался читать наизусть. Конечно, нашу глубоко советскую русиху чуть не порвало на британский флаг, а мой дневник украсился шедевральной записью «матерился на уроке». Конечно, я громко митинговал, мол, это не я, а классик… Молодой был. Глупый.

Теперь, когда вырос и поумнел, при всей ненависти к современной возрастной цензуре, не могу не признать, что в надписи «столько-то лет плюс» есть определённый резон. Зачем инфантильному сознанию читать Владимира Владимировича, если ничего, кроме блядей в баре, оно там не увидит. Хотя, с другой стороны, если год за годом запрещать и не показывать, оберегая хрупкую детскую психику, шансов вырасти у человека может совсем не остаться.   

К счастью, объективная реальность пока ещё справляется с педагогическим ханжеством. Известно же, что взрослые очень похожи на детей. И те, и другие друг при друге не матерятся.

Но вернёмся к поэзии.

Я категорически против (хотя со мной не согласятся многие умные люди, не исключая мою бабушку Людмилу Ивановну, к которой я всю жизнь испытываю глубочайшее уважение, как к человеку и как к филологу) позиции, что наличие в тексте обсценной лексики лишает его художественной ценности. Это, уж простите, элементарное ханжество.

Мат – такая же органическая часть суммы народного языка, как местечковый говор, присловья, междометия (в этом качестве он нередко и используется), но работать с ним, невероятно трудно.

Те, кто имеет опыт репортёрской работы, знает, что если записать на бумагу живое интервью так, как оно записано на плёнку, получится, за редким исключением, жуткая нечитаемая хрень.

Искусство литератора (публициста) - это всегда немножко иллюзионизм.  Принципиальная разница между «быть» и «производить впечатление».

Таким образом, органично и по делу вписать обсценную лексику в поэтический текст почти никогда не нужно, а если вдруг нужно, то идёт по разряду высшего пилотажа. Наша сетература так «летать» просто не умеет.  Получается обычно грубо и пошло.

А ярым поборникам мата я могу сказать только одно. Отрицать допустимость этой лексики в художественной литературе на системном уровне имеет право только тот, «кто назовёт кошку кошкой, даже наступив на неё в темноте» (английская шутка юмора).   

Сам дурак

Второй раз натыкаюсь в ленте на поэтические выплески автора, прячущегося за ником

Vavit в адрес членов жюри всех до кучи поэтических конкурсов, о есть и в мой тоже.

Цитата: «Себя самоназначившие в судьи, решают участь добровольных рядовых, в пруду как будто сетью рыбу "удят", а сами состоят из пескарей одних!  Никто в жюри участвовать не должен,коль он до помрачения не дожил!» (https://poembook.ru/blog/35342) 

Будь я представителем какой-нибудь агрессивной нативной культуры, решил бы, что такие оскорбления надо смывать пусть виртуальной, но кровью. Будь придавлен ложно понятым бременем белого интеллигентного человека, промолчал бы, прикрываясь народной мудростью «пока не трогаешь, не пахнет».

А я просто обращу ваше внимание, что поэтическое наследие, уже оставленное этим автором в одиннадцать с лишним раз превосходит пушкинское количественно. О качестве не говорю. Нет предмета для разговора.

Друзья,

С сегодняшнего дня изменись шкалы для голосования в конкурсах и дуэлях. 

Ранее в конкурсах шкала для голосования (не у жюри) выглядела так: 1, 2, 3, 4, 5.

Теперь членам Клуба Поэтов на постоянной основе доступны супер-голоса: к обычной шкале добавлены еще 3 оценки: 7, 9, 11.

Это делает голосование членов Клуба гораздо более весомым.

Авторы вне клуба также имеют возможность поставить эти повышенные оценки, однако, эта опция платная.

В дуэлях члены Клуба теперь могут поставить двойной голос (то есть своим голосованием добавить к счету дуэли не +1, а +2).

Также сохранена возможность поставить +1.

Авторы вне Клуба также могут воспользоваться новой дуэльной опцией (оплатив услугу монетками).