Альбом  

Уважаемые авторы!

С сегодняшнего дня:

- у организаторов появилась возможность делать конкурсы по лигам;

- засчитываются только голоса тех, кто проголосовал как минимум за 50% работ в конкурсе.

Автор рубрики: Иванна Дунец

17 мая 2020 

Таисия Туманова

«Ревность и великодушие»

|эссе| 

Предубеждения, штампы и навязанная экраном образность — всё это разбивается проникновением в сюжет — в то, что послужило истоком, ab ovo художественного замысла. Зал Левитана в Третьяковской галерее, Мелихово, значительно позже Плёс на Волге — мой маршрут открытий человеческих судеб, тесно связанных с литературными героями А. П. Чехова.

Рациональный практик, остряк и затейник Антон Чехов в студенческие годы сдружился с Исааком Левитаном — талантливым начинающим художником, склонным к меланхолии. Всю жизнь на контрастах характеров происходило взаимное перетекание эмоций, интересов, событий. Как могло случиться, что в зрелые годы, после стольких лет теснейшей дружбы, между ними едва не состоялась дуэль? Причиной долгой размолвки явилась женщина, знакомая всей московской богеме. Софья Петровна Кувшинникова — способная художница и пианистка, в доме которой Чехов и сам часто бывал гостем. Именно Софью Петровну и увидел читатель в образе главной героини рассказа «Попрыгунья», напечатанном в журнале «Север» в ноябре 1891 года.

В гротескно-легкомысленной Ольге Ивановне Дымовой угадываются черты возлюбленной Исаака Левитана. Героиня на двадцать лет моложе прототипа, в котором, на самом деле, было много больше интересных и положительных качеств. Чехов отметил некоторые из них: «Она пела, играла на рояли, писала красками, лепила, участвовала в любительских спектаклях, но всё это не как-нибудь, а с талантом; делала ли она фонарики для иллюминации, рядилась ли, завязывала ли кому галстук — всё у нее выходило необыкновенно художественно, грациозно и мило». В остальном же автор холодно и жёстко обозначил то, что присуще светской кокетке — поверхностной и увлекающейся: «Всякое новое знакомство было для неё сущим праздником. Она боготворила знаменитых людей, гордилась ими и каждую ночь видела их во сне. Она жаждала их и никак не могла утолить своей жажды. Старые уходили и забывались, приходили на смену им новые, но и к этим она скоро привыкала или разочаровывалась в них и начинала жадно искать новых и новых великих людей, находила и опять искала».

Антитезой легкомысленной героине, человеком почтенным и уважаемым, Чехов представил доктора — Осипа Степаныча Дымова. Здесь и профессиональная солидарность сказалась, и желание выразить сочувствие «Великому человеку» (так изначально автор хотел назвать рассказ), которому не повезло с супругой. Важнее своего «пустяшного» писательства Чехов считал работу земского врача — более значимое для общества дело. Великодушный и щедрый доктор Осип Степаныч противопоставлен тщеславному и непостоянному в своих чувствах художнику Рябовскому, в облике которого внешне нет никакого сходства с Левитаном, но в характере и поведении героя проявляется натура друга. В конце рассказа Чехов выносит свой приговор главной героине, как небесную кару за совершённый проступок: умирает от заражения при лечении больного муж Попрыгуньи. Сама она только после смерти Осипа Степаныча осознаёт, насколько была несправедлива к этому замечательному, воистину великому человеку. Ольга Ивановна рыдает и кается, пытаясь выпросить прощения, внимая холодному совету позвать чужих людей для омовения покойного.

На самом деле брак Софьи Кувшинниковой был неравным ни по возрасту, ни по жизненным интересам. Муж значительно старше, не разделявший её увлечений, был спокойным и домашним человеком. Он действительно сам угощал гостей художественного салона супруги, как и герой рассказа Осип Дымов. Служил Дмитрий Кувшинников простым полицейским врачом, никаких званий, равно и выдающихся успехов, в отличие от героя рассказа, у него не было. Левитан же привлёк внимание Софьи Петровны и как яркий, интересный человек, и как талантливый художник, друг и наставник.

Небольшой домик в Плёсе, который художники снимали на летние сезоны, и сегодня хранит особенную творческую атмосферу. Там, где видны берега Волги, в большой светлой комнате с мольбертами и этюдниками жили художники. В скромной, но уютной комнатке рядом — пианино, стол и кровать музы и друга, дарившей вдохновение и покой. Левитан обожал музыку, а Софья Петровна прекрасно играла на фортепиано.

«Я никогда ещё не любил так природу, — писал Левитан Чехову, — никогда ещё так сильно не чувствовал это божественное нечто, разлитое во всём... Оно не поддаётся разуму, анализу, а постигается любовью…»

Пожалуй, самые вдохновенные залитые солнцем пейзажи были созданы Исааком Левитаном в этой любви и взаимном горении в искусстве. Не пустой и легкомысленной, не бездарной «попрыгуньей» была и сама Софья Петровна: её работы (натюрморты и пейзажи) неоднократно участвовали в выставках передвижников, а одну из картин приобрёл П. М. Третьяков для своей художественной галереи. Умная, образованная и заботливая, Софья Кувшинникова была преданной музой художника: она и опекала его, и умела вдохновить. «Это было самое счастливое время в жизни Левитана. Он любит и любим, окружен заботой. Чувствует поддержку в творческих начинаниях», — отмечал искусствовед Н. М. Яновский-Максимов.

Публикация «маленького чувствительного романа для семейного чтения» в журнале стоила Антону Павловичу нескольких лет размолвки с другом. Левитан решительно предлагал стреляться, а в дом Кувшинниковых Чехов никогда больше приглашён не был. Сложно объяснить, для чего острое перо Антона Павловича так безжалостно ранило друга? Трезвый ли рационализм автора в творческом поиске интересных сюжетов, преподносимых жизнью, был причиной? Возможно, Чехов, испытывая глубокую привязанность, ревновал Левитана к той, что отнимала внимание и время, надолго уезжая с художником на этюды? Можно представить, будто бы радеющий за нравственность в супружеских отношениях Антон Павлович был возмущён недостойным поведением Софьи Петровны — это ведь был настоящий вызов моральным устоям патриархального общества. Кто знает? Взамен неоправданной ревности творческий союз Левитана и Кувшинниковой был щедр для друга на сюжеты. Кульминация знаменитой чеховской «Чайки» — реальный фрагмент охоты, когда расстроенная Софья Петровна укоряла Левитана за убитую из прихоти, неизвестно зачем, птицу.

В «Попрыгунье» за несколько лет до событий автор предугадал разрыв художника и его музы. Не Софья Петровна, но любвеобильный Левитан оставил свою верную спутницу, увлёкшись очередной пассией. Но век его был недолог, подвело сердце. Остались память, множество картин и слава непревзойдённого русского пейзажиста. Софья Петровна Кувшинникова умерла, не намного пережив художника, заразившись от больной тифом, за которой сама ухаживала. Прежде, после смерти Левитана, в своих воспоминаниях, она трогательно и нежно отозвалась о возлюбленном, ни разу не упрекнув его ни в чём.

За несколько лет до ухода, помирившись с другом, Исаак Ильич напишет сирень у крыльца дома Чехова в Мелихове. С Софьей Петровной Кувшинниковой Антон Павлович так никогда и не примирился. Она не смогла простить знаменитому литератору сюжетной линии его рассказа, его «Попрыгуньи».

Примечание: На изображении к этому выпуску представлены работы художника Исаака Левитана. Слева «Автопортрет», 1880; в центре «Портрет Софьи Петровны Кувшинниковой», 1888; справа «Портрет А. Чехова», 1890.

Чеховские Чтения

Эссе «Ревность и великодушие» в Чеховских Чтениях

Итоги Чеховских Чтений