Альбом  

Рубрика Андрея Мансветова 

Призрак постмодернизма

Детство поэта. Под таким, как нынче модно говорить «хэштегом» я хочу начать новый цикл материалов моего БЮРОНАХОДОК. И не подумайте, ради бога, что, говоря о детстве, я со своей «мэтровой» высоты вещаю из середины пупа, мол, маленькие вы ещё, не выросли, не доросли, нате вам истину. Тем, кто все равно подумал, скажу: проповедование истин мне не подходит по формату. Просто что-то нашел, увидел, рассказал. Так что речь о моем детстве, о секретиках, закопанных под палой листовой и куском зеленого бутылочного стекла. Соглашаться или не соглашаться – дело личное. Удача, если моя находка повлечет за собой вашу. За сим, начнем.

И начнем с прошедшего недавно конкурса стихов постмодернистской стилистики. Точнее не с самого конкурса, прошел и прошел, а с постмодернизма как такового, явления сложного и многогранного. По одним сведениям, он вечен, появился (в литературе) еще до Гуттенберга и не умрет никогда. По другим, был придуман французами в середине прошлого века и благополучно скончался, едва перевалив рубеж тысячелетий.

Здесь на сайте о постмодернизме говорят обычно в прикладном смысле, порой приращивая поле значений (даже при условии, что взгляд изнутри постмодернистской эстетики претендует на всеобщесть).

Не в рифму – он. Без заглавных и знаков препинания – безусловно, он. Усложненная лексика, ритмика, графика – постмодернизм вне всяких обоснованных сомнений. В эту степь записывают и сюрреализм, и папу его модернизм. Определяют от противного, мол, все, что не классическое стихосложение, - он.

Самое забавное, что все эти точки зрения право на жизнь имеют. И ещё сотни и тысячи других. В этом то и беда постмодернизма, в стремлении подгрести под себя все подряд. Так ведь и лопнуть можно. Собственно, есть мнение, - это и произошло. ПМ лопнул, уступив место постакмеизму, как называют самый распространенный тренд в нынешней русскоязычной поэзии.

Вообще, в плане общекультурных практик нового времени терминов наизобретали вагон и маленькую тележку: альтермодернизм, космомодернизм, цифромодернизм, метамодернизм, перфоматизм, пост-диджитал, пост-гуманизм, и неуклюжий пост-постмодернизм. Но о них как-нибудь в другой раз.

А идея поговорить в колонке о постмодернизме возникла у меня в ответ на комментарий к моему конкурсному стихотворению Елены СКАЧКО: «на мой взгляд, этой работе не хватает индивидуальности, той самой самобытности и авторского начала…».

А ведь, собственно, авторского начала в постмодернистском тексте быть и не должно. Дело не в игре и не гиперссылочности, не в центонах и аллюзиях, а в том, уважаемая Елена, что автор в ПМ-вселенной… умер. Как бог у Ницше.

«Смерть автора» — парадигмальная фигура постмодернистской текстологии, фиксирующая идею самодвижения текста как самодостаточной процедуры смыслопорождения, выражаясь энциклопедически.

Один из вышеупомянутых французов Ролан БАРТ пишет, что «присвоить тексту Автора - это значит... застопорить текст, наделить его окончательным значением, замкнуть письмо». И «что касается Текста, то в нем нет записи об Отцовстве» (тот же автор). А Жак ДЕРРИДА говорит про «утверждение свободной игры мира без истины и начала». И в качестве вишенки для торта, снова Барт, полагающий читателя не потребителем, а ПРОИЗВОДИТЕЛЕМ текста.

Разумеется, все это можно счесть игрой ума, делая акцент на слове «игра», имея в виду что-то детское, не такое серьезное, как «Работа», или возвышенное, как «Творчество».

Но игра-то, если она, конечно, не самоцель (читай, тупик) – это настройка инструмента, подготовка к чему-то важному, большему. К новой поэзии, если хотите.

Поэзии (вот она, самая важная для меня мысль) основанной не на СЛОВЕ (образе, метафоре и т.д.), но на РЕЧИ. Именно речь, т.е. устойчивая речевая практика, бытующая вне личности автора, становится единицей постмодернистского художественного высказывания. Простейшим случаем такового можно считать центон (стихотворение, целиком составленное из известных предполагаемому читателю строк других стихотворений).

Речь же, о которой говорю я, отлична от используемой в центоне, отрывом от материнского произведения, обточена бытованием до совершенства, как прошедшие сквозь века образцы устного народного творчества.

Именно с такой речью работал русский поэт концептуалист Дмитрий ПРИГОВ. Насколько удачно – вопрос дискуссионный. Вопрос вкуса и вопрос ЧИТАТЕЛЯ.

Другая интересная практика – автоматическое письмо Льва РУБИНШТЕЙНА. Этот автор записывал некие собственные высказывания на карточках, и, тасуя их произвольным образом, всякий раз получал новый текст.

В качестве ссылок-примеров первого порядка я бы помянул еще трансовую по природе и графическую по способу записи поэзию Елизаветы МНАЦАКАНОВОЙ, творчество участника Добровольного Общества Охраны Стрекоз Елены КАЦЮБЫ, автора, если кому-то интересно, словаря русских палиндромов. Тут можно было привести еще примеров, но я боюсь скатиться до очередной «игры в бисер», зациклиться на разглядывании бусин, а хочется идти дальше.

И здесь смерть, точнее самоуничижение, самоотречение автора становятся формой настоящего или псевдо- подвижничества и/или формой доверия.

Первое – достаточно очевидно, хотя нередко имеет подоплекой обычную неуверенность в себе, недостаточность собственной поэтической речи. Это у нас от животных. Прикинуться мертвым для слабого – не самая дурная стратегия защиты. Прикинуться, кстати, это тоже игра. Имитация. Не секрет же, что постмодернистская игра часто выступает элементарной защитой от требовательного читательского взгляда. Это лазейка, возможность снять с себя ответственность, сказать, мол, я это не всерьез, понарошку (вспомнилось хорошее детское слово), я это играю так, какие могут быть ко мне претензии?

С доверием посложнее. В его основе заведомое допущение начитанности читателя-реципиента. Установка на то, что его вовлеченность в пространство культуры находится как минимум на уровне таковой у автора. Здесь тоже есть элемент подвижничества, а, возможно и юродства. Риск прослыть снобом и пальцегнутым эстетом, нарваться на злобу и отторжение. Оттого-то и помер постмодернистский идеализм. Мир-гипертекст схлопнулся, не успев толком расшириться, когда гуглы с яндексами заменили собой, сделали ненужной личную эрудицию.

Поэт Олег ДОЗМОРОВ пишет в своем фейсбуке:

«Как вы относитесь к обыгрыванию в стихах цитат из не самых известных текстов не самых известных поэтов? Понятно, что если упомянешь бессонницу с Гомером и парусами или те же волны с перехлестом, то все гарантированно узнают цитату. Но это как-то по-детски, и делалось уже миллион раз. А запулишь интертекст, допустим, с князем Вяземским или, того хуже, Яковом Полонским, так ведь поймут два-три человека, и вся игра насмарку. Хотя самому такие вещи в кайф. Что делать, Зин?»

Ниже – полсотни неглупых в большинстве своем ответов. Приведу один, показавшийся мне достаточно забавным.

Александр НАГОВИЦЫН: «Это всё цветочки. А через полсотни лет...??? Каждый сам себе поэт! Сам себе режиссёр! Сам себе зритель и слушатель? Какие там паруса, уж и одинокий парус никто не вспомнит... В общем, всем по парусу. Каждому по-своему. И по барабану. На выбор кому жестяной, а кому вместе с судьбой барабанщика, а тому, кто встал пораньше, тот пусть веселый по улице проносит барабан, а тому, кто барабанщик - бог пусть будет барабан…».

PS. А я, как всегда, жду пожелания, предложения, находки, о которых вам было бы интересно поговорить.

По изменению оценок членами жюри

После того, как член жюри проголосует, комментарии у него не отображаются. Он видит 2 кнопки:  "изменить оценку" и "показать комментарии".

После нажатия последней возможность изменить оценку утрачивается.

Для изменения нужно сначала нажать новую оценку, а потом кнопку "изменить оценку".

Отказ от голосования в конкурсах

Отказ от голосования во всех работах конкурса одним нажатием – 2 золотые монеты.

Под каждой работой – без изменений.

Информация для организаторов

Работы "Отклонённые без повторной подачи" падают вниз списка и выделяются красным цветом.

Ваша Команда Поэмбук.

Скачко (Полеви) Елена

Ох, нелегкая это работа …выбирать. Особенно таким сомневающимся типажам, как я. Чувствовала себя словно наставник из проекта «Голос», который то не успел за конкурентом, то задумался, то оценил, но не выбрал, потому что искал что-то свое…
Да, друзья, не стоит обижаться, если вашу работу не выбрали. Иногда так бывает: понимаешь, - работа хорошая, но тебе совершенно нечего сказать автору и читателям.
О себе я тоже поняла, что критиковать и находить недостатки и достоинства мне значительно легче, чем заниматься дешифровкой Все-таки я редактор, а не литературовед. 
Не знаю, насколько верно я «услышала» своих авторов. Поэтому очень интересно узнать, насколько мы совпали. Буду рада мнениям. Спасибо.

ОСМОС

Откровенно говоря, взять сие творение в свой портфель для меня было подобно суицидальной попытке. Ибо трактовка и анализ такого наслоения смыслов и картинок, выхваченных из разных культур, миров и времен, подвластна, наверное, только двум Ирам – Чудновой и Кабачковой 
Почему взяла? Не знаю. Ходила вокруг да около, возвращалась, перечитывала. И взяла, когда поняла, что если не я, то никто… 
У меня есть к этой работе чисто редакторские претензии. И грамматические ошибки имеются, и семантика местами настолько хромает, что никаким постмодерном не прикроешься. Античные дамы, например. Или строка «клетка со львами – женщинами пуста…» Или глиняные фигурки голограмм, а не наоборот. И осмос, который замени на космос, никто и не заметит… 
Но в этом, возможно, и ест смысл, что космос не заметят, а осмос не пропустят…
Когда мне попадается что-то совсем замысловато-шарадное, я, перечитав это «что-то» энное количество раз, просто запускаю поток. Настраиваю внутреннюю волну на текст. И если происходит какое-то совместное движение, то принимаю на интуитивной уровне. Вот и на этот раз я вдруг отчетливо увидела глиняные фигурки голограмм 
Кроме весьма приличной техники, не могу не отметить оригинальное мышление автора, нестандартную лексику, определенную смелость и страсть к экспериментам. А это не так уж и мало.
В целом, создалось впечатление, что талантливый автор в поиске. Пока ему нравится идти на ощупь. Но придет время, когда он обязательно включит свет… 
О чем это стихотворение, в котором смешались люди, кони… Простите, Салем, ведьмы с глиняными сердцами и вечная, давно вышедшая за пределы Салема охота на них, осмос, космос, львы, ЦПУ, античность, современность? У автора, наверняка, есть своя версия. У меня возникла только одна: где-то там, наверху, в какой-то единой Вселенской программе не существует ни хронологии, ни направлений, ни прошлого и будущего, ни добра и зла. Есть некая единая картина мира, в которой все логично, но нами эта логика непостижима. Отсюда и глиняные фигурки голограмм, потому что на все можно посмотреть и прямым, и отраженным взглядом… 
Вы что-нибудь поняли из того, что я написала? 

ТРУБА

Не буду лукавить, я помню автора, и не могла отвязаться от того, что это стихотворение нужно рассматривать само по себе, а не в контексте той части творчества, которую наблюдаю в последнее время. Автор развивается очень стремительно, и все больше в сторону опять-таки постмодернизма. Врать не буду, мне не показалась эта работа безупречной и очень удачной, бывали значительно лучше. Но чего у автора не отнимешь, – это умения рисовать объемные образы. Данное стихотворение тоже не столь плоско, как может показаться на первый взгляд. 
Долго не получалось у меня свести концы с концами, хотя объем невелик, и, казалось бы, сами сойдутся… Но они не сходились, а стихотворение отчетливо развалилось на три части с тремя ЛГ – самого автора (присутствует я), какого-то символического персонажа Черномора, место которому в тюрьме, и пофигиста, который играет на трубе, когда дело-то на самом деле – труба!
Многовато для такого количества строк. Хотя, если сконцентрироваться, то вдруг приходит понимание… что это все один ЛГ – трехголовый…. Заблудившийся автор среди землян, которые довольны жизнью… Черномор, который, похоже, пока тоже всем доволен, хотя и понимает, где его место на самом деле, не зря же привыкает… А чем лучше при этом отстраненный эстет-трубач, которому тоже нашлось свое место в паучьем мире? 
Я могу ошибиться, но мне показалось, что автор рисовал карикатуру на современный мир, погрязший в потребительстве (шоколаде и алмазных хвостах), привыкший делать героев из подлецов (вот кажется мне, что Черномор политик :) и давно живущий по принципу «моя хата с краю…» (а ты играешь на трубе…)
Двузначность названия оценила. Как и ключевой образ трубы, которая и абстрактна, и весьма конкретна…

РАССЫПАННЫЕ УЛИЦЫ

А это моя суицидальная попытка номер два.
Стихотворение не вошло в подборку, зависло где-то в портале между Пятнашками и Портфелем. Оно было выбрано мной последним, а автор так и не дошел до ПБ, чтобы перебросить его в другой поток. Но то, что оно зависло, весьма символично, стоит его только внимательно прочитать Даю вам такую возможность.

Черпал веслом из ваты слон
Пионов йогуртные реки...
Его несло к порталам снов,
И вафли попадались в сети,
Чьи крошки, как солёный крекер
Исчезли вон — в слоновий дом...
А рядом жил с ним крокодил
В фольге рассыпавшихся улиц...
Всю жизнь курил он пыль могил
Под твёрдью ароматной тюли,
Где тихо плавали пилюли...
И слон парил с веслом по ним,
Вдыхая их, как надувных
Великих и эфирных ядер.
Искал иных он, и своих,
Вверху, внизу, и там где кратер...
Но повстречал слоновий флаттер...
И слон затих...у вод речных.
Оставшись в домике слоном
На трёх шарах. С таким письмом...

Есть технические и грамматические шероховатости, согласна. Но сегодня я не в жюри, поэтому не буду на них зависать. 
Лучше объясню, почему взяла в свой портфель. Первое прочтение вызвало закономерный вопрос: что автор курил? Не могильную ли пыль своего крокодила? Или пилюли глотал, которые плавают под парящим слоном… 
Второе прочтение навело на мысль, что Чуковский тоже баловался всякими странными для взрослых смыслами, а дети воспринимали их на ура! Уж не детский ли это стишок, а? Образы-то колоритные. 
Еще была версия, что это либо аллюзия на что-то, чего я не знаю, либо пересказ какого-то мега современного сюжета, который тоже не доплыл до меня, как та самая пилюля…
В итоге, я все-таки остановилась на том, что автор работает с измененным сознанием. Не своим, а своего невидимого ЛГ. Но фантазии каковы!!! И как реалистично прорисованы, осталось сесть за комп и набросать анимационных героев… Грустных, обреченных, одиноких, замкнутых… 
Для меня это драма большого непонятного мира, в котором каждый сам по себе. Фантасмогория. Мультяшный апокалипсис. 
Но что-то на интуитивном уровне глубоко цепляет. Хотя в литературном смысле работать и работать еще. Шлифовать, искать, менять, подкручивать.
Но крокодил, который курит пыль могил, преследует меня второй день.

ТРИ ШЕСТЬ СЕМЬ

Вот это то, что захватило сразу. Постмодернистское начало плавно переходит в современную, но вполне классическую лирику и вытаскивает из сюрреализма вполне понятную вечную тему ностальгии по истокам, возвращения к детству, к родной реке, к тысячу раз хоженым дорогам…
Мне вообще кажется, что агрессивная урбанизированность, поглощающая человека, перестала быть модной. Все чаще «привычка к переменам» и голливудский фарэвей становятся причиной внутреннего конфликта нашего современника, который находит кратковременное успокоение в прошлом. Согласитесь, что ностальгические стихи четко обозначили сегодняшний тренд (сужу по итогам последних сильных конкурсов). 
Особенно украшает стихотворение абсолютная конкретика, прагматичная конкретика, я бы сказала… Номер поезда, васнецовские места, тополя, река с крутыми берегами, прошитыми сосновыми корнями… Все это делает стихотворение визуальным, близким, объединяющим. 
Настоящее тридесятое, которое не где-то там, фарэвей, а здесь рядом, стоит только сеть в поезд и потратить несколько часов…
На мой взгляд, это одно из лучших стихотворений конкурса, где связь реальности и сказки неконтрастна. Я не буду останавливаться на недостатках, об этом вполне справедливо сказали судьи. Но у меня лично есть уверенность, что некоторая небрежность (с ударением, спорным предлогом и пр.) – это всего лишь сырость экспромта, и автор, возможно, еще вернется к стихотворению. Потому что нет сомнений, автор – мастер, и я хочу поздравить его (автора) с очень добротной настроенческой работой.

КАК ТЫ ЖИВЁШЬ…

Наверное, эта работа осталась бы за бортом больших профессиональных конкурсов, потому что слишком традиционно и ровно во всех смыслах. Очень женская и проникновенная лирика. Но в читательском ряду предпочтений, я уверена, такие стихи всегда будут занимать первые места. 
О чем стихотворение? Вроде бы о несчастливой любви. Но почему тогда столько страданий и искренней досады у обоих ЛГ («Напиться и забыть», «И ты, родная…» «на что надеюсь и сама не знаю…» и пр.) На самом деле, это не столько о несчастливой любви, сколько о разлуке. О чисто славянской разлуке, потому что это так ментально для нас любить, но не принимать, не прощать («Ну, как скажи, смогу я примириться?!») Бог его знает, почему расстаются герои, это остается за кадром, но почему-то кажется, что нет в этом ничего загадочного…
Аллюзия к стихотворению Бориса Рыжего, конечно, побуждает к сравнению, уж слишком она прямолинейна, но об этом быстро забываешь. Стихотворение является даже не реминисценцией, а скорее перепевом известного стихотворения, но сделано это очень по-женски и искренно. 
И, если удается хоть одна строка, претендующая на авторский афоризм, то стихотворение состоялось. В России любят навеки, а расстаются навсегда – это хорошо. 
Технические шероховатости, слишком лобовые рифмопары, безусловно, при внимательном прочтении снижают впечатление, но это дело поправимое. Было бы желание.

У НАС

Для меня автор этой работы практически всегда узнаваем по причине ярко выраженного собственного голоса, страсти к неточным рифмам (разделяю ее полностью!). Он всегда отличается лаконичностью и простотой, за которой тем не менее прячется глубина и часто драматическое осмысление действительности. Нужно это просто уметь услышать. Именно услышать, потому что стихи автора часто основаны на звукописи и интересных лексических находках, креативном использовании не типичных для классической лирики слов (пылюка, например).
Стиль автора (и это стихотворение не исключение) я бы вообще определила как…авангардно-классический. До постмодерна автор пока не дошел (да и не идет туда, возможно), но из рамок классики уже вырвался. 
Стихотворение подкупает пронзительной грустью о невозможности зимы, которая на самом деле, может, и не самый любимый сезон автора, но как же без движения… Осиновые листья хоть и раскрасили озимые (будущее), но пылюкой пересыпаны (безнадежны, ибо озимые без снега вымерзают). И последствия печальные – резюмирует автор. Во всем слышится внутренний кризис человека (ЛГ), которому неуютно смотреть в завтрашней день, колко стоять на родной земле (словно босиком…)
Лично мне близко и понятно. Спасибо.

ЗИМНЕЕ БЕССОННОЕ

Ну, конечно, что делает пишущий человек, когда ему не спится? Какие там бараны, когда можно посчитать строки, что-то зарифмовать, а попутно столько всего профильтровать в голове… Вот удивительно, но мне такое состояние полусна/полуяви очень хорошо знакомо. 
Начало, может, и не обязательно, как решили некоторые комментаторы. Но оно однозначно настраивает на творчество. 
А дальше просто красиво, лирично, сочно. И хотя по форме поток сознания, но логика в нем абсолютно естественна и нисколько не искусственна… 
Считаю стихотворение одной из удач конкурса.

ТРИДЕСЯТЫЙ ОБЛОМ

Автор замахнулся на эпическую задачу – всю историю Руси вместить в несколько катренов Удалось ли? Трудно сказать. Но то, что тема раскрыта (в интерпретации автора), нет сомнений. В принципе, ничего нелогичного в изложении я не заметила, современный политический подтекст (или даже контекст) рассмотрела… Грустно, конечно, что всю историю автор считает тридесятым обломом, хотя доля (или даже несколько долей ) истины, наверное, в этом есть… Но это так по-нашему быть недовольным действительностью! И так типично надеяться на «будущее детей»…
Это я не на вас, автор, наезжаю, а на всю нашу ментальность, которая порой просто не позволяет увидеть проталину среди серого уходящего снега… 
Спас не спас – это, конечно, находка, которая, к сожалению, трудно понимаема без пояснения…
Технически сделано хорошо, автору под силу глубокие и дискуссионные темы с философскими подводными камнями. 
Да и в целом впечатления положительные.

БЕЛЫЙ ДЫМ

На первый взгляд – сумбурно и нелогично. Но если прочитать внимательно, то все быстро и жестко становится на свои места. Второе стихотворение в моем редакторском портфеле, в котором смещены хронологические рамки. Вернее отсутствуют вовсе. Потому что где-то там, как я уже писала в рецензии на «Осмос», в парадигме вселенского разума эта опция отсутствует по определению. И там – в тридесятом – все равны, не важно, сражался за Рейхстаг или против язычников….
Ну что, имеет право на жизнь.
Белый дым, который вынесен в заголовок, заставляет искать параллели с белым дымом Ватикана после избрания папы, но… Не могу найти пересечений, разве что в постулате «выбор сделан, какой бы они ни был…» Впрочем, могу ошибаться или чего-то не знать.
Трагическую канву повествования разбавляет ярко выраженная ирония, неоскорбительно присутствующая в описаниях. Осознанный прием использования неуместной лексики (защитники немецких королей делали анализ), искажение фамилии, – все это создает некоторую комическую нотку, но при этом не делает стихотворение пародией. В общем, на мой взгляд, работа состоялась. 

#ТРИ ДЕСЯТОЕ

Весна? Интересная трактовка тридесятого царства… Очень женская и жизнеутверждающая. Пожалуй, это то случай, когда мне практически нечего дополнить – автор справился сам Тема обновления, очищения и поиска новых смыслов так же вечна, как несчастливая любовь))) 
Текст густой, насыщенный, очень литературный. Однако некоторая сырость (признак свежеиспеченной работы) присутствует. На мой взгляд, автор виртуозно справляется с длинной строкой, но кое-где таки возникло фонетическое залипание и трудночитаемость. Обычно так бывает с длинными строками, в которых избыток коротких слов.
Одно из немногих стихотворений в подборке, которые примиряют с действительностью, потому что дают надежду.

Полностью прочесть работы и проголосовать за них можно здесь:

Редакторский портфель

Хороших нам стихов!

Зонов Никита

О "портфелях". Обоснование выбора

Ох, очень сложно было работать в столь непривычно новом формате.

Где братья (сестры!) модераторы частично являются конкурентами, где любой выбор не увеличивает, но уменьшает чью-то подборку, где в ходу психология игрока...

Главный и основной критерий - присутствие Поэзии, пусть даже в корне, в зачатке. Или - уже распустившейся.

Или - цветущей.

Не лучшие стихи я выбирал, нет (лучшие и без меня выберут) - те, которые просто необходимо донести до читателя, те, что должны быть прочитаны им.

Далее - разнообразие подборки. По направлениям поэтического поиска, по стилистике, по мастерству - не все поэты мастера (и - наоборот). Представить спектр разнообразных, пусть даже взаимооисключающих поэтических концепций.

Далее - не "своих"!

Разных. Не всегда близких, но честных. Ищущих. Иногда - совершенно чуждых мне, но пути у поэтики разные: как знать где и когда они пересекутся?!

И пересекутся ли...

Динамичность. Готовность к развитию. К раскрытию сути себя вовне. Исповедальность и обнажённость.

Не имена. Очень легко "щёлкнуть" по имени, понимая, что они не просто так и не просто тут.

Не "свои". В моём портфеле достаточное количество чужих мне (поэтически, разумеется) людей, с которыми мы зачастую или конфликтуем, или не общаемся.

Опять же: в поэтическом русле.

Итог работы вижу так: разные, простые и сложные, далёкие и близкие мне стихи представляют читателю некий срез сегодняшней поэзии Поэмбука.

Так срезалось, не серчайте...

Дурак.

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/110028-durak
Извечная мечта русского человека: летать,
крылья и колокольня.
И "небо в глазах".
И - пропади всё пропадом!

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/110039-drugoe
Другой вариант полёта, возможно, более современный. Поэтика 21-го.

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/110069-tri-marii-okolo
Взгляд снизу, взгляд женщины, той, что рождает летунов и летателей.

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/110005-kartoshka
Здесь полёт иной. Земля изнутри - как метафора, как антитеза полёта - как ментальный якорь.
Но полёт - есть! Его не перебить.

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/110024-na-sanochkakh
Приземление. Итака. Точнее - метафора Итаки.

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/109971-igrushki
Иная - и та же самая! - вариация Итаки.

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/110037-lyubov-ukhodyaschaya
Одиссей. Пустота и боль приземления.

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/110029-aga-safar
Путь приземлившегося Улисса. Возвращение. Та же теза Земли.

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/110086-neskazochnoe

Разочарование Улисса: кругл мир наш.

https://poembook.ru/contest/1375-redaktorskij-portfel/poem/110007-Manchester-Et-Liverpool--
Финал. Игра на вылет. Кода!


Так, примерно…

Полностью прочесть работы и проголосовать за них можно здесь:

Редакторский портфель

Хороших нам стихов!

Начинаем публикацию обзоров работ, выбранных модераторами в свои 
"портфели".

Сащенко Тамара

Сложно было. Очень.

Когда открылась тема "Тридесятое", сразу в памяти сказочно-мистическое нарисовалось про царство, в котором жили-были.

И жили, и были. И вспомнилось.

"В заповедных и дремучих страшных муромских лесах".

Для себя решила — мистику и фольклор. Только. Не удержалась — взяла парочку многослойных, смешанных…

Итак:

"Всё вернётся!"

Почему именно это и сразу? Мистическое. Двустороннее. За/зеркальное.

Было лето, было море, был шторм. Тонули. Во сне ли? Наяву ли? А что есть сон, и что есть явь, и где между ними грань? Какая она?

Улетучат сон стаи упырей... Как жаль. Но есть память. Всё в ней осталось - до самых мельчайших подробностей.

"До мельчайшего всё помню:

Ночь. Фонарь.

А потом загробный томный смех:

Всё вернётся, Мэри! Но не рань

Сердце, что не бьётся. Это грех"

Другой мир, другая реальность. Не/реальность? А это смотря с какой стороны смотреть. И видеть.

Болит ли сердце, которое не бьётся? Нет? Уверены?

Можно ли его поранить? Кто знает?

Может быть, Мэри? Спросим? Что значит, страшновато? А рискнуть?

Легенду помните? И про Пиковую даму? Молодцы!

Так вот:

Мы же знаем, что у каждой легенды своя оборотная сторона.

Чтобы встретиться с Мэри, необходимо глубокой ночью (ближе к полуночи) оказаться в ванной комнате, и, плотно закрыв за собой дверь, зажечь свечу.

Подойти к зеркалу , вглядываясь в зазеркалье, три раза произнести слова: "Кровавая Мэри, приди ко мне!"

Куда!!! Три раза! Три!

После произнесенных слов, Мэри окажется у вас за левым плечом. Когда вы заметите Мэри, какие-либо действия уже бесполезны. Она может вас убить, выцарапать глаза, или свести с ума. Спросим?

А вот я побаиваюсь. И откладываю встречу.

После прочтения и понимания - у меня похолодело внутри. Да...

Эмоция! Нерв! Спасибо, автор.

"Спи глазок, спи другой"

"Василисы не спят,

А ты спи, спи-усни,

Пусть в окошко глядят

Золотые огни.

В царстве сна погуляй

За кисельной рекой,

Глазки ты закрывай,

Спи глазок, спи другой"

Вот тут просто всё. Я пела колыбельные своим детям. Я пою их своим внукам. И буду петь правнукам.

Мне пела моя незабвенная бабушка Анна Никитишна...

Про серого волчка, который... Я его не боялась, ибо понимала, что никто меня никому не отдаст. Никогда.

И засыпала с улыбкой.

Потом я стала взрослой. И меня учили. Тому, что я уже и так давно знала.

Всё просто - мать поёт ребёнку. Она устала, она поёт тихонечко, а малыш слышит. И понимает.

Слушая колыбельную, малыш защищает свою психику от стрессов и эмоциональной ранимости в любом возрасте.

Для крошки это просто сигнал - все в порядке: мамочка рядом и очень любит его. Он защищён. Он счастлив.

Это первая в его жизни музыка. Музыка души единственного, самого родного, самого дорогого человека на свете - матери.

"Гибель дракона"

Змей Горыныч — трёхглавый огнедышащий дракон из славянского фольклора, который известен практически каждому из нас с самого раннего детства. Во всех былинах он выступает отрицательным персонажем. Живет в горах, хранит свои сокровища в просторных пещерах. Есть предположение, что Горыныч живет возле огненной реки и Калинова моста, охраняя вход в мир мертвых. В этом произведении автору удалось связать воедино и сказку, и пейзажную лирику, и философию. И сатиру с юмором.

"Со симптомами гастрита падёжного

в разрастающихся порослях солода,

аккурат у валуна придорожного

злой дракон вот так и помер от голоду…"

Для меня лично чётко прослеживается одно - мужик будет защищать свою женщину всеми возможными способами.

А судьба данного конкретного дракоши - голодная смерть. Знай наших. Мужиков! Мужик - сказал, мужик - сделал.

"Памяти Паши – фейсконтроля"

Паша Фейсконтроль — теперь уже легенда московской клубной жизни преславутых нулевых.

По профессии Павел Пичугин был челюстно-лицевым хирургом. Почему не сложилось в профессии? Не знаю.

Пичугин упоминался в романе «Идеаль» Фредерика Бегбедера, где он назван «самым известным вышибалой Москвы», и в повести «Духless» Сергея Минаева: «Он, Пашка-фейсконтрольщик, истинный властитель дум. Ведь именно этот ночной страж решает, попадете вы в конечном итоге в мир мумий, достаточно ли близко вы уже подошли к нему или еще нет».

Каждый из нас живёт только свою жизнь. Отличную от других. Он свою жил так. Как жил.

Как умел.

"Паришься перед выходом? Барышни истерят.

Ну, так швейцар, случается, - выше, чем сам король.

Умер вот только... Пётр дежурит у райских врат.

Думаешь, сослуживцу поможет пройти фейсконтроль?"

У любой медали - две стороны. Сегодня превратилось во вчера, завтра - в сегодня. Вчера ты решал, кого и куда пропустить, сегодня - ... Не ты. Жизнь такова.

Уверена, каждый читатель откроет для себя в этом произведении что-то только ему одному важное, новое, интересное. Или хотя бы задумается. А это — дорогого стоит.

"Ножик"

Болючее. О многом. Для меня — о том, как по-разному мы видим этот мир. И не только этот.

Для одних солнце — звезда, а для других — сочник.

Ножик… в одних руках — смерть, в других — скальпель.

"...Мамка говорит — внове солнце дремлет?

Мамка говорит — внове ножик прячешь?

Сочник из печи;

На, поешь горячий”

Мамка. Говорит. Услышать бы...

"Побег в тридесятое царство"

История, рассказанная с толком, чувством, расстановкой. С выводами. Не сразу считывается, согласна. Но именно в этом и вся соль. Не спешите. Прочтите медленно. О нас.

"Любы леса лунные поляны

городским весёлым обалдуям.

Выходите, девки-несмеяны,

мы печали ваши расколдуем!”

Хорошо, когда есть кому расколдовывать! Это — радует.

"Падать"

Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается...

"Запустит в хоровод

и снова понесёт

на запад/на восток

фальшивый лепесток.

За огненную ре…

там, где впадает вре…

в таинственный Ирей –

страну для всех/ничью…

Я припаду к ручью

с живой водой, забыв,

что я уже в нигде”

Страна, в которой нам всем быть. Каждому в своё время. А пока — жить! Любить! Нести всё своё. Нести. Сносить, не стонать, держать спину ровно. Улыбаться людям.

Кому-то ведь стократ тяжелее. Чем помочь? Словом, делом? Быть рядом.

"когда-то в нашем мире тридесятом”

Всё проходит? Неужели? И мы… Нет! Есть память, в ней остаётся важное — цветы, ароматы, звуки, лица, другие времена. Другие мы.

Люди, которые дули на ранку… Всё проходит. А ранка болит, болит.

"вот нынче только...вой-не вой белугой —

на ранку даже некому подуть”

“и я теперь бегу среди прохожих

совсем ничья в объятиях тоски –

ведь лето не случится, и негоже

у поздней осени любви просить”

И просить бесполезно. Помнить. Просто помнить. Мы все были когда-то в нашем мире тридесятом. И ещё есть. И ещё будем.

"Дракон"

“Тридесятое царство в упадке – пустует трон.

Где-то в башне томится принцесса с седой косой.

Управляет народом по сути один дракон –

Растолстел, не летает, теперь только бег трусцой.

Ревматизм, аритмия и бледность до синевы.

Он давно на диете, от блюд овощных ослаб.

Надоела принцесса – сожрал бы давно. Увы…

Доктора запрещают глотать ядовитых баб”.

Прекрасно поданное авторское! Люблю такое. С юморком. С сочувствием к ЛГ — а как иначе? Годы берут своё.

Однако — видели очи, что брали? Ешьте! Что значит — доктора запретили?))

Улыбочку! Для поднятия настроения — в самый раз прочесть.

"Тридесятое"

"Видно, с кармой у меня плоховато:

в тридесятый раз рождён в тридесятом.

Тридесятым обречённый на беды,

я за тридевять земель не уеду,

хоть твердят, что всем живётся богато

на кисельных берегах в тридевятом"

Везде хорошо, где нас нет! И почему всегда так, а?

Размыслительное. Настраивающее на понимание закономерностей в нашем оцифрованном житие-бытие.

Приглашаю к прочтению подборки! Прошу оценить и оставить отзывы о произведениях. Поразмыслить, подсказать, обозначить своё видение, свои эмоции... Авторам это всегда важно.

Благодарю Авторов за их участие в "Пятнашках" и за оказанное мне доверие. Спасибо!

Родились новые интересные стихи, и, значит - всё не зря. Так думаю.

Полностью прочесть работы и проголосовать за них можно здесь:

Редакторский портфель

Хороших нам стихов!

16 февраля 2020

Автор рубрики: Иванна Дунец

«Ода смерти от Джоан»

|эссе|

«Многие люди боятся смерти и темноты по одной причине — они страшатся неизвестности»;

«Что есть смерть, как не новое интересное приключение»

Дж.К. Роулинг

Первым, кто заговорил о смерти так открыто, кто не боялся лик её узреть, приблизится к тому, что очень человечество страшит, по-моему, Шекспир. В любом его произведении она была всегда отдельна. Живее многих одушевленных персонажей. Существовала так незримо и так отчетливо, так явно, что сталкиваясь с ней, невольно начинаешь мыслить её влияние над созданным не ей. Но, читая (перечитывая) Шекспира, я видела не страх его пред смертью как явлением, а любопытство. (Возможно, настоящие Творцы всегда им грешат). Как поведут себя герои, когда не отступить? Когда «лицом к лицу»? Когда нет выбора иного, чем признать её существование? И, тем самым, выжить?

Джоан Роулинг смела. Бесспорно. Существование смерти ею принято. В её власть над человеком она не верит. И она совершенно искренне, не страшась (как и Шекспир), вводит смерть в своё повествование как самостоятельного литературного персонажа. Допустимо ли назвать исследованием смерти как явления историю Гарри Поттера? Джоан (спустя десятилетие) признаётся, что да. И говорит, что это очевидно. Всё начинается с неё. Со смерти. Не с рождения Гарри. И завершается тоже ею. Роулинг было важно, чтобы читатель это считывал. Но читатель поленился. А Джоан? Она от части к части всё настойчивее и мрачнее пытается нам поведать, что смерть является неотъемлемой составляющей бытия человека. Помните, это история удивительного мальчика, который выжил? Выжил.

Исследуя историю Гарри Поттера отстраненно, не позволяя себе остаться на поверхностном уровне восприятия текста, а именно — на исключительном сочувствии и рождении любви к литературному герою-страстотерпцу, ты вдруг начинаешь осознавать, что Джоан невероятно умело созидает скрытые смыслы. Помните ассоциацию «злобного» великана Шрека про луковицу? И детская книга предстаёт перед вами в своей не детскости, как гром среди ясного неба. О чём пишет Роулинг? О смерти. О страдании. О боли. О депрессии. О потерях. О предательстве. И только потом о любви, преданности и возможности стать счастливым. Слой за слоем Роулинг пытается помочь нам (таким, якобы, взрослым) при помощи маленького волшебника Гарри осознать и принять наличие и существование в нашем мире тех явлений, что мы боимся и отвергаем. Маленький волшебник лишь инструмент. Волшебная палочка в руках Джоан.

«Гарри, в этом запутанном, эмоциональном мире никогда не найти идеального ответа. Совершенство находится за пределами возможностей человечества, вне досягаемости магии. В каждом ярком моменте счастья всегда есть капля яда: понимание того, что боль вернется снова. Будь откровенен с теми, кого ты любишь — показывай свою боль. Страдание для людей равносильно дыханию. Сила, одновременно более чудесная и более ужасная, чем смерть, чем человеческий разум, чем силы природы... имя этой спасительной силы — Любовь!..»

И она откровенно (и даже допускаю, что любя) рассуждает с нами обо всём, о чём мы стараемся и не говорить. «Всегда называй вещи своими именами! Страх перед именем усиливает страх перед тем, кто его носит». Помните? И Джоан называет. Смерть – смертью. Боль – болью. Страх – страхом. Вопрос в другом. К чему это приведёт? По-моему, к осознанию их неизбежности и затем к принятию. Но если нет, то для вас Джоан решится на самое страшное:

«— Я шпионил ради вас, лгал ради вас, подвергал себя смертельной опасности ради вас. И думал, что делаю всё это для того, чтобы сохранить жизнь сыну Лили. А теперь вы говорите мне, что растили его как свинью для убоя.

— Это прямо-таки трогательно, Северус, — серьёзно сказал Дамблдор. — Уж не привязались ли вы, в конце концов, к мальчику?

— К мальчику? — выкрикнул Снегг. — Эспекто патронум! Из кончика его палочки вырвалась серебряная лань, спрыгнула на пол, одним прыжком пересекла кабинет и вылетела в раскрытое окно. Дамблдор смотрел ей вслед. Когда серебряное свечение погасло, он обернулся к Снеггу, и глаза его были полны слёз.

— После стольких лет?

— Всегда, — ответил Снегг».

Смерть неизбежна. Каждый из нас идёт ей навстречу. Человеческая жизнь наполнена её историями. Но наше сознание лукавит с нами, создавая в нас иллюзию бесконечности пути. Да, бросьте. Этот отрезок имеет начало и конечную точку. И от нас (только от нас!) зависит понимание этого. А Джоан? Джоан очень смелая. Она не боится смерти. Не боится исследовать, прикасаться и называть своего мрачного литературного персонажа по имени. Ведь слова, по её мнению, есть самый неиссякаемый источник магии, способный одновременно причинить боль и вылечить её.

Но главное (для меня) — Джоан не боится выжить!

P.S: 26 июня 1997 года в издательстве «Bloomsbury Publishing PLC» вышла книга «Гарри Поттер и философский камень» Дж. К. Роулинг. Первый тираж издания составил всего 500 книг, причём 300 из них разошлись по библиотекам. С тех пор истории о Гарри Поттере, переведённые на 80 языков мира, побили все рекорды книгопечатания, а общий тираж книг превысил 500 миллионов экземпляров. В 2017 году Дж.К. Роулинг, издательство «Блумсбери» и Британская библиотека объединились, чтобы отметить двадцатилетний юбилей романа «Гарри Поттер и философский камень». На уникальной выставке «Гарри Поттер: история волшебства» было представлено целое собрание удивительных экспонатов, имеющих непосредственное отношение к книгам о Гарри Поттере и многовековой истории магии: манускрипты, картины, свитки, талисманы, а также ранние черновики с комментариями и рисунками Джоан Роулинг и оригиналы иллюстраций Джима Кея и Оливии Ломенек Джилл.

На изображении к выпуску: Издательство «Блумсбери» выпустило официальный гид по выставке, разделенный на главы, каждая из которых посвящена учебным предметам «Хогварца»: зельеделию, астрономии, превращениям, гербологии, защите от сил зла и другим. На русском языке книги носят название «Гарри Поттер: история волшебства».

Британская библиотека:

https://www.bl.uk/a-history-of-magic/articles/a-brief-history-of-magic

https://www.bl.uk/a-history-of-magic/articles/secrets-of-the-philosophers-stone

https://www.bl.uk/a-history-of-magic/articles/the-magic-of-the-british-library

Дж. К. Роулинг:

https://www.jkrowling.com/

     Уважаемые авторы!

     С сегодняшнего дня модератор может отклонить конкурсную работу двумя способами – для доработки или без возможности повторного добавления в конкурс – для автора кнопка "добавить" станет неактивной.

     В завершившихся конкурсах теперь можно просмотреть оценки каждого голосовавшего.

     Для этого нужно выбрать в графе "просмотр оценок пользователей" (находится ниже итогов, над списком работ) имя/ник и оценки станут видны.

     По нарушителям смягчены штрафные меры.

     Теперь за мелкое хулиганство и переход на личности предусматривается бан на комментарии, в зависимости от "меры, степени, глубины" от 3-х дней и выше.

     Уточнение по переголосованию. У членов жюри есть возможность изменить свою оценку конкурсной работе только один раз. Мы будем наблюдать за этой доработкой, чтобы принять решение, нужно ли ещё что-то изменить.

    Ваша Команда Поэмбук.

      Уважаемые авторы!

    С сегодняшнего дня у членов жюри есть возможность изменить свою оценку конкурсной работе – при ошибочном нажатии, при необходимости корректировки после прочтения всей конкурсной подборки – теперь появились кнопки "изменить оценку", "выбрать другую оценку".

      Новшество для импульсивных авторов представлено на изображении.

      На авторских страницах добавилась возможность сортировать стихи по годам публикации.

      Ваша Команда Поэмбук.

Кабачкова Ирина Николаевна

Обзор

Слабых текстов для меня в этом обзоре нет. Есть разные. Поэтому я скомпоную их, чтоб читателю яснее стало видно, как по-разному авторы решают худ задачи.

1 часть. Пейзажная лирика с философской/исповедальной составляющей.

Для меня чистую пейзажку писать очень сложно, потому что она исключительно изъезжена, тем более, пейзажку, связанную с сезонами. Её пишут все, тоннами и найти что-либо своё почти нереально. Каков же выход для меня? их два (ну, кроме поиска новых слов, картинок, образов): пытаться выводить пейзажную картинку на некие философские универсалии (картинка плюс) или чётко увязывать картинку с психологическим состоянием героя (т.е. добавлять граны исповедальной лирики в текст). Здесь есть эти два выхода.

ФЕВРАЛЬСКАЯ ПУРГА

Ветра́ из вековой утробы

Гудят, пространство заголя́.

Гвоздит слоёные сугробы

Корявый почерк февраля.

Той клинописи коромысло

Замкнула напрочь темнота.

Над каменной землёй зависла

Деревьев чернь и нагота.

И эти воющие бредни —

Как тяжкий предрассветный сон.

Кручёным снегом предпоследним

Небесный купол осенён.

Но вот — река…

Ей нету дела

До тяжб февральских и хвороб,

Её спелёнатое тело

Трясёт предродовой озноб.

Из хладной темноты острожной

Глядит в белёсой синеве

Внимательно и осторожно —

Сквозь полынью — на белый свет.

Февральская пурга... Пожалуй, самый классичный текст в этой подборке, что его вовсе не портит. Что его делает нешаблонным по мне и качественным? Набор реалий здесь очень стандартен - снег, ветер, деревья, река. Ничего прям нового автор нам не сказал о пурге, но и не пытался. Но везде он тщательно подбирает свои новые слова и образы. При этом образы исключительно точны и все вместе работают на создание центрального образа пурги. В тексте чётко выстроена композиция, есть некий перелом, - но вот река... Вот над, в пространстве одно состояние, а тут другое. Эта антитеза прекрасно работает. Придаёт драматургии тексту. Всё при этом сделано негромко, точными мелкими мазками. Однозначно создаёт особое камерное настроение, мы слышим свой авторский голос в описании этих простых вещей. И некая надреальность философская универсальность этой пурги и проглядывающей сквозь полынью речки вполне просматривается. В лоб нам автор не говорит о борьбе жизни и смерти, о таинстве готовящегося рождения, о некоей сакральности происходящего, но если вчитаться, то всё это из текста можно извлечь. В общем хороший глубокий философичный, но пейзажный текст. Браво автору!

Бла-бла-снег

Реальность проникает в разум —

смартфон наводит суету.

Себя сочтя благообразным,

на свежий воздух побреду.

Ворча, насупив брови, хмурый

Джамшуд возводит пантеон —

мой город, старая гравюра,

едва заметен — заметён.

Мир монохромный безупречен —

есть повод вспомнить о душе,

потом молиться будет нечем,

и даже — незачем уже.

Шагну, на белизну прищурясь,

капустным скрипам улыбнусь.

Поймает в перекрестье улиц

небесный снайпер — ну и пусть!

Во мне бурлит шампанским пенным,

с утра налита по края,

жизнь — коротка, но охрененна —

неотменимая. Моя!

Пускай промоутер не лечит

мне верой в рай остаток дней...

... Я свято верую в апгрейд

и пересадку на конечной

Бла-бла-снег... жанр этого стиха тоже не нов, и это тоже создаёт определённые трудности автору... "Мороз и солнце, день чудесный..."- дальше можно не писать, но. …Оригинальным стихотворение становится именно потому, что лг его - чётко наш современник, даже не человек 20, а именно начала 21 века. И нам интересен его взгляд на этот снег, на это зимнее утро, поскольку этот взгляд уникален, как уникален сам герой (типичный, кстати). Что делает уникальным описание вовсе неуникального утра?- очень разнообразная лексика, очень активная струя внутреннего эмоционального монолога, подача картинки глазами уникального вполне героя, чей психологический портрет, описание чьего эмоционального состояния занимает центральное место в тексте. Автор предыдущего текста старался передать состояние природы, найти в ней принципы бытия, используя довольно спокойные житейские бытовые образы, традиционно очеловечивая природные явления и связывая их философски с единой картиной мира, автор этого текста говорит о человеке! (А НАМ О СЕБЕ ИНТЕРЕСНЕЕ ВСЕГО - УЖ ТАК УСТРОЕНЫ)). Здесь собственно философских рассуждений героя очень много, гораздо меньше собственно пейзажных штрихов, но и из области пейзажной лирики, тем не менее, автор, на мой взгляд, не выходит. Потому что - сколько б ни было у него бла-бла - это просто его утренний внутренний монолог и наблюдения природы и себя в ней. Здесь есть ещё один очень тонкий момент: текст, как ни крути, пафосный

(Во мне бурлит шампанским пенным,

с утра налита по края,

жизнь — коротка, но охрененна —

неотменимая. Моя!) - вот к таким строчкам надо очень долго идти, чтоб они, в итоге, не звучали пошло и фальшиво. Автору это удалось. Как? - Весь текст пронизан сдержанной самоиронией и наполнен философскими рассуждениями о картине мира лг. И вот только потому этот щенячий всплеск читается вполне естественно и ухо не режет. В общем, к таким строчкам надо идти очень аккуратно и умело, иначе они не работают и живо демонстрируют авторскую беспомощность... Наверное, потому так мало хороших позитивных стихов и так недостижим лучезарный Пушкин - у него это всегда исключительно естественно выходит. Читатели могут возразить мне и назвать второй текст исповедальной лирикой. Тут не соглашусь: эмоциональное состояние героя чётко привязано здесь к пейзажу, оно тут - инструмент подачи пейзажа, а не наоборот. герой тут таков, потому что таково зимнее утро, он так мыслит, так видит, потому что так на него влияет природа, её красота, а не наоборот... Кроме прочего хочется отметить вполне симпатичные литприёмы-украшалки в тексте - заметен- заметён! …я свято верую в апгрейд и пересадку на конечной (парадокс)... Браво автору!

для меня важно, что автору первого текста хватило умения нагнетать атмосферу в начале текста и очень нежно его вывести из темноты в конце и что автору второго текста хватило лёгкости слога для изображения лёгкого состояния лг и лёгкого солнечного утра.

2 часть. Исповедальная лирика, с нарративной составляющей и риторичная.

Я люблю исповедальную лирику. Это всё же главная, глубинная тематика лирики. Поэт пишет о себе. Он исповедуется всегда - через своего героя, через своё видение мира, понимание мира, поэтому, кстати, иногда не выкладываю тексты - уж больно я в них голая... Но и более всего люблю стихи любого поэта о себе. Но тут тоже важно, чтоб и личность автора была интересна, как минимум. Потому что дифирамбы самому себе читать точно противно. и вообще, когда стихи показывают личность неказистую).

В общем, все мои авторы (с любой составляющей исповедальности) - люди симпатичные изнутри (судя по текстам), поэтому смело о них здесь возьмусь поговорить).

Прятки

Прошлое вырвано ветром бесснежного января,

Спутано в кронах и под корнями,

Намотано на боби́ну "чёртова колеса".

Вряд ли я сам

вернулся бы, Город. -

Обстоятельства. Фатум. Повод.

Годы сломали детские теремки, но поставили тир.

Даже не помню, как прямо из тихого

парка оказался в гостиной.

Даже не помню, о чём я там спорил с такими же обречёнными:

Вроде они были против меня,

Вроде я что-то хотел поменять

Вроде в городе... В жизни... Пофиг!

Даже вкуса чёрного

кофе

не помню...

Поздно мы поняли:

Город врёт,

что безопасен.

Что в нём не умрём

после заката.

После заката ветрено.

Прошлое веткой в стекло напомнило о себе,

Оскалилось мельком в зеркале.

Неужели рестарт к рассвету?

Неужели заметило, что я рад?

Неужели заметило, что играл?

Неужели заме...

Прятки - классический по манере передачи состояния автора-героя текст, по подаче содержания и при этом совершенно современный, даже модный по форме. Мне в текстах такого типа очень важен воздух. Здесь он есть даже графически - и это очень хорошо. Когда читаешь подобное спрессованным кирпичом, просто вешаешься. Здесь паузы очень должны читаться и чем больше в таком тексте пауз, тем он лучше воспринимается. При этом в тексте есть тоже модное, игровое начало. Он сам по себе вполне возможен и работает, но если б этот аспект был бы выявлен резче, возможно, это бы украсило текст. Но уже не этот - следующий подобного плана. Мне в этом тексте ценна совершенно набоковски - кафкианская атмосфера. Автор не пишет текст по мотивам - создаёт свой, но у него есть мечущийся обречённый герой в мышеловке таинственного живого Города, в коробке Скинера, где подопытному надо пройти лабиринт и ... умереть. Рядом с ними такие же обречённые, ему мерещатся знаки судьбы. Здесь есть намётки сюжета: я вернулся в город случайно - я случайно попал в игру. И о ней напоминает прошлое, но вот теперь игра вполне взрослая, теперь герой - намеченная жертва, которая мечется в поисках спасения. Его то ли соратники, то ли убийцы тоже рискуют в этом городе, в этом страшном месте. Но конец неизбежен. Всё это в тексте с налёту не вычитаешь, поэтому, боюсь, он будет недооценён.((( При этом текст сделан одновременно легко-небрежно и вполне мастерски. Подобраны интересные, помогающие создать атмосферу детали. При этом совершенно нет пафоса, хотя состояние героя чётко передано. Сама форма тут прекрасно работает на худзадачу - калейдоскоп образов картинок, тез героя убедительно передаёт состояние его метаний. Этому способствует скользящая, небрежная, еле заметная рифма, разной длины строки, разнообразие клаузул, синтаксических конструкций - и парцелляции, и риторические повторы, и риторические вопросы, обращения, антитезы, парадоксы, внутренние рифмы... - всё формальное разнообразие помогает создать вполне современный качественный текст. В общем, не сходу, но я попала внутрь этого текста. Не могу сказать, что уютненько, но это хорошая поэзия.

РАССВЕТ

И лягу рядом с нищим на картонку

безропотно и длинно умирать.

Под сумерки. Под шорох синей ёлки.

Под шелест ног в асфальтовой гребёнке.

Под брызги луж и сдачу: "Кузью ж мать!"

И через час, за неименьем выпить,

за жизнь затею с нищим разговор.

И прихвастнёт сосед: "Во было прыти!"

Услышу сквозь дремоту: "Он - "ловите!"

Но что мне полномочный?! Я же вор!"

Озноб накроет руки, ноги, бронхи.

Я потеряю слух и сути нить

под пледом целлофановой обёртки.

Увижу, как возьмутся уходить

любившие, кого хотел любить...

И вздрогну от чужого "я же вёрткий!"

Прости, дружище. Не до постовых.

...Но, вдруг, пересекая бред пропойцы,

из сна-небытия, но точь поддых,

вонзится пикой строчка из чужих...

Нет, не чужих! Твоих стихов! И солнце

растопит лёд, уже сковавший вздох.

И я, хватая воздух мёрзлых улиц,

всплыву со дна, заглатывая слов

твоих наживку. И... зажмурясь,

пойму причину жить.

"Не окочурись!

Смотри - рассвет!"

Рассвет. Стихотворение очень даже гибридное, но всё же отнесу его к исповедальной лирике. Здесь есть и о сути поэта и поэзии, и просто о жизни, но вот ровно в тех же дозах, что в "Ах, утону я в Западной Двине" (вот текстик в "Имя рек")))). Трагедия лг - его непонятость. и потому он тоже готов лечь "рядом с нищим на картонку

безропотно и длинно умирать". Но жить он точно хочет, хочет быть понятым и понять почему. И хочется, чтоб страна зарыдала в итоге... Героя спасает антигерой, сосед по картонке. Просто своим жизнелюбием и жизнедеятельностью. Автор-герой вовсе не выходит из своей депрессии целиком, но каким-то образом выплывает в месиве чужих глупых безграмотных слов строчка поэта. И она даёт ему и понимание жизни, и ведёт к свету. Так что героев тут фактически четверо: пессимист-неудачник лг, нищий-воришка, постовой, с которым ведёт (безграмотно - и это речевая характеристика героя, а не косяки текста!) диалог нищий и поэт-спаситель, к которому мысленно обращается благодарный главный герой. Стихотворение несколько сказочное, несмотря на все реалистичные детали, но оно приятно любому поэту. Оно отвечает на вопрос, зачем мы пишем. - Для того, чтобы спасать людей, раскрывать им смысл жизни, давать нить сути в руки, вести к свету. При этом тема дана очень завуалировано, непафосно. В центре находятся именно переживания героя. Фактически – читателя, наверное, это очень важно. Важно, что во главу угла поэт, автор себя не ставит. Как это сделано? Очень чётко продумана композиция. Нет ничего лишнего, нет рассуждений и нет рассказа совсем. Всё мы узнаём из внутреннего монолога героя, в том числе и реплики нищего, которые его выделяют именно неправильной речью. Что оживляет текст. Делает героев разными, они не слипаются, в итоге. Не могу сказать, что считывается всё легко, но попасть в текст можно и интересно. Меня лично ещё подкупает авторская интонация и мне важен положительные финал, который пусть и сказочен, но есть.)...

Следующие 2 текста исповедально-риторические, второй - с рассуждением. Можно отнести к философской лирике, но в каждом тексте дан монолог героя, разговор с самим собой, есть исповедальность.

Хочется защитить эту форму в поэзии. Мне такое нравится. И читать, и писать. Я не считаю это архаикой. Кроме прочего, моё рассуждение такое. Поэт - это ещё и трибун. Не только наблюдатель, иллюстратор, но и провидец. Иначе плавает откровенно мелко. Тут отошлю к пророкам пушкинско-лермонтовским - мониторьте... и вот провидец-трибун-ритор обязан говорить правду. Всю и в лоб. И тут дело не только в гражданской лирике, гражданской позиции (которая точно должна быть), в гражданском пафосе (с которым точно не стоит перебарщивать)... дело в том, что поэт обязан говорить, иногда скоморошествуя, кликушествуя, а иногда просто словами, как хирург, вскрывать слишком косные черепные коробки. Иначе, без этого - точно не поэт. Потому что всё же не только рифмами определяется его место в мире. А именно вот этой обязанностью быть камертоном и рупором... наверное, самая тяжёлая... В общем, поэтому изгонять риторику из поэзии странно, хотя это делается сейчас на всех углах. Время такое - аполитичное, апатичное, толерантное, слезливое, вялое... и рулевые в литературе такие. Извините. Все рулят в одну сторону. Раздаются здравые голоса, что вот, мол, дольник, длиннострочник почему-то признан чем-то сверх, содержание уступает форме, зачастую содержание примитивно, детсковато, а форма принципиально разбита. В общем, я за восстановление риторики в правах. Не считаю, что такие стихи писать легче и не считаю, что они не нужны. Наоборот, засилье однообразия убивает и полное равнодушие к месту, к происходящему в мире, к обыденности. Оттого и так мал интерес у нас и к гражданской лирике, которая ограничивается обычно темами любви к большой и малой Родине.

Ты веришь ещё

Ты веришь ещё, что найдётся выход.

Но хлопают двери. - Контрольный выстрел.

И делаешь шаг. И делаешь выдох

В буран, завывающий в нижнем регистре.

И плавятся клеммы. Сгорают страсти

В холодных домах, в маете депрессий.

А жизнь - как обычно. А жизнь - на контрасте.

Но чаще - "да ладно". И реже - " да если б".

И кажется к прошлому нет возврата

При смене маршрутов и траекторий.

Но хлопает дверь.

И новая дата

Тебе предвещает

Новые зори.

Ты веришь ещё...

Ты веришь ещё. Это стихотворение - реплика. Цельное и единое, как взмах топора. И воздух здесь как раз в тексте не нужен, нужна цельность и чистота интонации, правдивость и правильная толика пафоса. Содержание тут простое, но простота правды не отменяет. Текст метафорический ( и это почему-то последнее время не любят и не считывают - почему???). При сложности подачи содержания заключает он простую мысль, которая теоретически должна, как выстрел, попадать в каждого. Если не попала, значит, текст такого рода не работает. Но опять же я не считаю, что эта простота так уж легко достижима.

ПРОГРАММА

Две кнопочки: рождение и смерть.

А между ними — чёткая программа:

вот это можно, а того — не сметь.

...напра-налево, остальные — прямо.

Но хочется всегда наперекор —

бежать, нырять, летать, воспламеняться.

Всё вздор — и оговор, и приговор,

когда тебе не более, чем двадцать.

И в двадцать видишь розовые сны.

Вселенная — таинственна, маняща,

застёгнута на фибулу луны —

слегка приоткрывает звёздный плащ, но

ты, пуп Земли, в себе и о себе,

никто другой тобой не признаётся:

навозный шарик лепит скарабей

и мнит его неуязвимым солнцем.

И так живёшь беспечно до поры,

не понимая: поздно или рано

вдруг лопнет себялюбия нарыв.

Тогда, как в сети загнанный подранок,

упрёшься в беспощадные глаза

охотника по имени Так Надо

и разглядишь в них призрачный квазар,

мерцающий у самой кромки ада.

Программа. Это текст - рассуждение. Рассуждение о себе- поэтому отнесла не к философской, а к исповедальной лирике. Повторюсь, не считаю эту форму подачи текста архаичной. В ней можно впасть в дешёвый пафос и скучный дидактизм, но автору удалось этого избежать. Я как раз вижу в этом сложность и качество текста. Автор также довольно активно использует метафорическую речь, хотя текст всё же держит само рассуждение. Не могу сказать, что мысль о том, что мы все следуем программе и вырваться из неё сложно, слишком свежа. Да, об этом пишут. Но это не делает текст вторичным, потому что автор находит свои образы и способы выражения, свою интонацию и подачу. Опять же могу посетовать, что вряд ли в конкурсах за стенами Поэмбука подобный текст может сильно засветиться в конкурсах, на мой взгляд, но это не делает его плохим. Он в своём роде очень хорош, но увы, не слишком трендов...

3 часть. Философская лирика с исповедальной нотой

НОЙ СТРОИТ КОВЧЕГ

Вызрел ли день новым светом, вечным ли смыслом,

небо ведром прохудившимся низко зависло,

город плывёт в мареве недозимы.

Мы – глупые рыбы, рыбы – не-мы…

Ныне. Вовеки. Присно.

Кто я такой? – не лучшая реплика Ноя –

строю ковчег, понимая, строить не стоит.

Разве кого-то можно спасти вопреки?

Всякая рыба ищет свой путь до реки

прежде, чем стать перегноем.

Ну, а пока божьи непарные твари

в баре сидят до утра\ щи дома варят

Им недосуг верить в какой-то потоп –

кто усомнится в крепости ноющих строп…

стоп, или рук, или век?

Бог из кармана ссыпает невидимый снег.

На повороте зимы наступает предел.

Ною плевать на усмешки беспечных людей.

Ной строит ковчег

Ной строит ковчег... текст можно отнести и к собственно исповедальной лирике, поскольку речь идёт от первого лица, но сама фигура главного героя уж слишком универсальна и литературна. В этом стихе очень велика и связь с пейзажной лирикой и, несомненно, он вырос из неё. Из переживания зимы, из настроения. В этом тексте наступает предел примерно такой же, как в моём собственном тексте "Предел". Это предел судьбы. Его не преодолевают все, но преодолевает новый Ной, потому что он понимает больше других. Ему удаётся вынести недозиму. Не изменить себе. При этом он именно прав в том, что сомневается. В этой картине мира совершенно естественен Бог- собеседник Ноя, противопоставленного толпе ,верящей в очевидное и не более, занятой обыденным ныне и присно. И всё же вопрос открыт: мы рыбы? мы немы? мы глухи? Автор оставляет его открытым, пока бог сыплет снег и ной строит ковчег, пока надежда для нас ещё есть. Ну, мне лично философская лирика, философские вопросы близки практически в любом виде, тем более, когда картинка атмосферна, текст аллюзиен, многослоен, метафоричен, личностен и с хорошей интонацией. Браво!

ДВОР

Проулок запах горелым,

туманом улёгся дым,

и кажется домик белым,

хоть выкрашен голубым.

Сжигает ботву соседка,

снимает пелёнки мать,

фасоль заплела полсетки,

присохла – не отодрать.

Безбожно гогочут гуси –

учуяли, видно, смерть,

проворная баб Маруся,

заносит топорик вверх.

А между чужим сараем

и кухней с большой трубой

девчонка весь день играет,

болтает сама с собой,

рисует по лавке мелом,

разводит руками дым...

И кажется небо белым,

хоть крашено голубым.

Двор. Может, кому-то кажется, что это не философская лирика, но она философская. Здесь можно выудить элементы сюжета, но работает он на идею. Да, простую - жизнь прекрасна, простая, приземлённая, складывающаяся из бытовых мелочей. Эту приземленность не стоит считать приземлённостью автора. Точные детали, просторечная точная лексика самого рассказчика, негромкая душевная интонация, безусловно, покоряют читателя. Но и эта народеность такой поэзии вовсе не минус, а особенность. Если брать не одно стихотворение, а корпус авторских текстов, то во многих есть частички этого негромкого простого мира, любовно воспетого автора. Ещё одна черта этой поэзии - потрясающая ёмкость текста, немногословность, концентрированность и выверенность. Образы именно увязаны друг с другом, перекликаются, усиливаются повтором и изменением на новом витке текста - туманом улёгся дым - разводит руками дым, и кажется домик белым, хоть выкрашен голубым - и кажется небо белым, хоть крашено голубым. И вот в этой немногословности, концентрации - сила таких текстов, в образном перетекании - жизненная изменчивость. ...Вроде просто, но очень своеобычно. Браво!

 4 часть. Гражданская лирика с исповедальной нотой.

Мне кажется, что от самого словосочетания "гражданская лирика" и советского/постсоветского человека уже оскомина, потому что нас в 20 веке перекормили ура-патриотизмом и стал в моде даже некий антипатриотизм, человек без Родины стал гражданином мира и вроде всё хорошо... не знаю. Мне кажется, что собственная культурная идентичность его предполагает, и я наблюдаю, как эмигранты порой становятся даже более горячими патриотами новой Родины или старой, чем люди, не менявшие страну. В общем, вопрос сложный. Многогранный. Кроме прочего мы забываем, что гражданская лирика предполагает не только стихи о родине, но и об обществе, государстве, политике (которую почему-то боятся все). В общем, в загоне у нас такая поэзия. Увы.

Представленные два текста для меня - условно правда о войне, о мире, о людях и о себе в отношении к этой теме. Для меня тексты довольно редкие и темы незаслуженно обойдённые.

Не обязательно становиться на какую-то сторону и судить, но мне кажется, что писать о войне на Донбассе надо. Для себя и для потомков. А то мы чаще кошечку уличную жалеем, а к таким вещам равнодушны. Всё же люди и наши люди, одного с нами языка, культурного кода, должны быть для нас важнее. Но и спекуляции на этом, конечно, быть не должно, подходить нужно аккуратно. В этой теме очень важно, на мой взгляд, не сбиться на громкий пафос, который наше время просто не приемлет. Это удалось обоим авторам. В первую очередь благодаря тому, что оба тексты поданы от лица лг, и сам этот лг непафосен - это живой человек без тирад, речей в пространство, без театральных риторических обращений и этот герой просто честно боится войны. Просто боится за свою жизнь. И вот в это веришь.

Мой августовский серафим

Лениво плыл по крышам летний зной,

Распугивала кошка сизарей.

Вылизывал дорожки суховей,

И солнце расползалось на заре,

Дав раненому городу покой.

И вроде бы не скажешь, что война:

Сверчки поют, а вызвездило так,

Что звёзды, будто чищеный пятак.

Слепят до боли - пялиться устал

В межактовом затишье канонад...

Растёкся по роялю парафин

Причудливым негаданным пятном.

Жжёт тишина, больная на излом.

За хрупким забинтованным стеклом

Летает августовский серафим.

Считает битых окон пустоту

В расстрелянных измученных домах.

Тяжёлых камуфляжных крыльев взмах. –

Срывает сон. - Как не сойти с ума? -

И не услышать, как тебя сочтут.

Свернувшись эмбрионом на полу,

Не думая о «завтра» и «потом»,

Бубнить шаблонный и простой рингтон

Учётчику, одетому в хитон:

«Не надо. Не сегодня. Не умру».

Срываешься, коверкая мотив,

Спасение найдя в беззвучье сна.

А шестикрылый шепчет имена

Под выстрелы какого-то рожна,

Твоё с рассветом имя... пропустив.

Мой августовский серафим. Относится к тому нечастому виду стихов, над которыми я плачу... Потом через какое-то время перечитываю и плачу снова. Ну, как по мне, значит - работает. Текст по форме исключительно классичен. Но сам герой вполне современен, это подчёркнуто его лексикой. Спокойное пейзажное начало стиха резко диссонирует со второй частью текста и говорит мне больше, чем слова типа " надо беречь мир, он прекрасен". Для меня ангел-учётчик в тексте естественен, образ-находка, с помощью которого и передан весь ужас происходящего. Крови в тексте нет, трупов, но само ожидание смерти человеком, который очень любит жить, очень хочет жить сильнее голливудского хоррора. Страшней перемолотых трупов становится «Не надо. Не сегодня. Не умру». Не знаю, стоит ли повторяться о точности деталей, выверенности композиции, лексики, уместности тропов и прекрасной общей драматургии и интонации текста. Браво автору!

ЗАРЯ

Он не наступит – следующий день,

В макушку не подует ветер шалый...

Но если бы сумел начать сначала,

То снова выбрал флаг кроваво-алый,

Войну, где я и снайпер, и мишень.

Опять сомненья втаптывая в грязь,

Я находил свой ад на круге сотом.

И пахла смерть не подвигом, а потом,

Когда друзей косила пулемётом

За вражеским лафетом затаясь.

Ждала семян весною борозда –

Земля была усеяна костями.

Крестилась мать дрожащими перстами,

И выжигала прошлое лучами

С небес пятиконечная звезда.

Но одержимость вытеснила страх,

Да пусть хоть целый мир падёт в руины!

Не стану трусом, спрятавшись за спины,

Не поверну, дойдя до середины,

Раскаявшись в ошибках и грехах…

Я не вернусь… Мне новую зарю

Не отменить. И ночь перед расстрелом.

Я был на свете. Красном или белом?

Не верю в Бога. Только под прицелом

Ему молитву тихо повторю…

Заря. Текст не из моего портфеля. Но от меня он ушел по техническим причинам, поэтому разберу. Ровно тот же приём, но тема не столь свежая. На неё написано довольно много, но много пустого и пафосного. Здесь текст тоже выстроен правильно и пафос погашен именно исповедальностью, именно тем, что речь ведётся от первого лица. В отличие от первого героя, этот погибнет точно, это монолог перед казнью. Жанр поэтами любимый, но очень часто такие тексты неудачны. Либо авторы впадают в прозаизм и начинают, иногда удачно, пересказывать параграф учебника истории в рифму, иногда слишком театральны, потому что тема (и слава богу!) никак не связана с их жизненным опытом. Для меня важно, чтоб текст давал нечто новое, не повторял мне известное в рифму, выводился автором на какие-то близкие современному читателю универсалии, ну, и конечно, чтоб не был пафосен до смешного, фальшив. В данном случае мне кажется, что автору удалось всё, потому что смеяться не тянет, герою сочувствуешь, веришь, понимаешь, задумываешься и нафталином не пахнет...

5 часть. Любовная лирика.

Для современного поэта тоже штука слишком сложная, потому что заезжена до тошноты. Нового не скажешь точно. Остаётся искать новые формы, подходы, лексику, детали и пр. Первый текст с сильной нотой исповедальности, автор большую часть текста говорит о себе и своём восприятии мира - и это работает прекрасно. Второй текст с очень сильной опорой на хорошую небанальную пейзажку - фактически сцена, на которой происходит действие описана детально, а само действие - точечно, мимоходом. И это тоже работает, хотя некий налёт театральности, на мой вкус, в итоге, присутствует (именно за счёт этой выверенной солидарности природы с героем, столько характерной для театрального задника). Но от того, что автор ко всему ещё и хороший режиссёр, драматург, текст не теряет в моих глазах, а совершенно точно вполне осознаваемо автором точно воздействует на зрителя, и это не минус, а плюс.

HAPPY BIRTHDAY

Пешком идти домой нет сил, и денег – ехать на такси,

И стоило б остаться.

А, может быть, нырнуть в нутро почти уснувшего метро

В портал конечных станций…

Бродить на ощупь в темноте. Искать своих – не ты, не те –

Шуршать в крысиных гнездах…

Через коллектор – ветра вой, а где-то там, над головой

Горланят happy Birthday!

Уснуть, придвинувшись к стене, поняв, что в роме и вине –

Ни истины, ни правды.

Проснуться рано… Поезда сейчас помчат туда-сюда,

А крысы ищут завтрак.

Пешком домой идти нет сил, но ты остаться не просил,

И я бреду устало –

Петляю между двух миров: метро – портал – опять метро,

Такой вот адский слалом.

Не знаю с кем, не знаю где – в миру, в загробье, в суете,

Меня застанет солнце.

А happy Birthday в вышине опять кричат… Неужто мне?

Эх, черт возьми, придется

Опять карабкаться наверх, по стыкам вер, по точкам вех,

Пока еще не поздно…

А, выбравшись, прозреть – ничто… Не те, не та, не ты, не то

нужны мне…

Happy Birthday!

HAPPY BIRTHDAY .Автор этого текста тоже прекрасный драматург. Чего стоит один лейтмотив текста, здесь нелепый и так диссонирующий с крысиными гнёздами и пр. как и в тексте "Рассвет", автор, конечно, отсылает свою героиню в фантастический ужастик "если бы" и всё происходящее героине чудится, но рождено её воображением в ответ на её психологическое состояние, однако пафос её горького ироничного и глубокого внутреннего монолога не может не тронуть. Здесь опять о ненужности человека, но о ненужности любви. При всей фантастичности в тексте есть и точные реалистичные детали и сама интонация. Сам пафос не вызывает отторжения, всё очень дозированно, хотя по строению текст очень лёгок, летящ, ироничен и современен. Браво!

ПАРУСА

Ты уходишь.

Огонь парусов пожирает тьма –

лишь на самом краю горизонт полыхает алым.

На асфальтовом дне океана лежат дома –

горстью выцветших кубиков, брошенных, как попало.

Как попало, набросив ветровку – не тот момент,

чтобы что-то решать, застегнуть или скинуть вовсе –

я курю на балконе, спокойный, как монумент:

пачка в урне, плевать – то ли броситься, то ли бросить.

Небо кружится,

плещет зелёной речной водой,

затекает в глаза, хриплым басом бормочет мантры;

сонным вип-пассажиром взойдя на узорный борт

лодки ломкого месяца, день уплывает в завтра,

в ухе вязнет елей, что звучит миллионы лет:

что среди океана найдётся какой-то берег,

что на белый с утра паруса поменяют цвет…

Ночь участливо слушает.

Но и она не верит.

Паруса. Разбираю по просьбе автора. Если предыдущий текст содержал в себе ноты фантастического реализма и опирался на внутренний монолог героини, то тут реализм сказочный, хотя герои и настоящие, правда, сказочность постепенно к концу текста растворяется, тает, потому что героиня не верит, как и ночь. Потому что " ты уходишь". И это и есть содержание стиха - всё остальное - просто попытка пережить этот факт. Как уже было сказано, переживания героя плотно упакованы в красивую метафоричную пейзажку. Фактически самого героя здесь немного, но это всегда узловые точки текста: ты уходишь...

Как попало, набросив ветровку – не тот момент,

чтобы что-то решать, застегнуть или скинуть вовсе –

я курю на балконе, спокойный, как монумент:

пачка в урне, плевать – то ли броситься, то ли бросить...

в ухе вязнет елей, что звучит миллионы лет:

что среди океана найдётся какой-то берег,

что на белый с утра паруса поменяют цвет…

но и она не верит (т.е. герой не верит тоже).

и сам герой, в отличие от первого нем, похож на монумент (что точно отличается от традиционного решения темы). Его состояние передано косвенно – как попало наброшена ветровка, пачка в урне с комментарием то ли броситься, то ли бросить, не сами слова, а просто елей... Конечно, автор очень умело работает с образом парусов – алых парусов надежды любви, белых парусов надежды на спасение из мифа. При этом он, конечно, исключительно эффектно попадает в тему конкурса и закат в тексте - ещё одна ёмкая метафора. Все детали пейзажа здесь опять же выверены, небанальны и уместны, работают на тему. При этом опять можно отметить понимание автором, что пишет он для читателя, не для себя. Все уровни текста бьют в одну точку и умело задействованы, что бывает редко. В обоих случаях уместно говорить не только об умении, но и о мастерстве работы с текстом, выстраивания его. При этом оба автора наглядно демонстрируют, что возможности любовной лирики отнюдь не исчерпаны, вполне можно находить новые ноты, писать свежо то, что затоптано стадами виршеплётов. Браво!

Очень рада, что поучаствовала в этом конкурсе. Получила большое удовольствие. Очень рада, что получилась такая замечательная и разнообразная подборка работ. Мне кажется, многие работы из подборки мы ещё увидим в конкурсах среди топовых и они войдут в авторские избранные.

Не вижу смысла обсуждать тот факт, что я разобрала 12 текстов вместо 10. Не вижу смысла хвастать своим выбором. Эти великолепные тексты писала не я. Но я рада была их прочесть и прокомментировать.

Полностью прочесть работы и проголосовать за них можно здесь:

Редакторский портфель

Авторы в Редакторских пятнашках тоже будут рады вашим оценкам и комментариям.

Хороших нам стихов!