Альбом
Литературная Гостиная
Литературная Гостиная
26 июля 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец.
Константин Жибуртович
«Сергей Аксаков. Записки об уженье рыбы»
|эссе|
Отгремели страсти чемпионата мира в России, и я вспомнил, что наступает пик сезона страсти иной, но не менее азартной, чем футбол. Август – сентябрь. Световой день незаметно сокращается, ночи приносят прохладу, а утро – росу. Вода, отстоявшись от весеннего паводка, становится прозрачной, а её обитатели стремятся «нагулять жир» для долгой зимовки под толщей льда. Идеальное время для занятия, которое объединяет все возраста. Для одних это хобби, для других – спортивный интерес, для третьих – разновидность созерцательного досуга. Однажды я попробовал сформулировать суть этого определения более-менее литературно:
Рыбалка есть форма страстного созерцания: ты внешне неподвижен, но максимально внимателен, порой ничего не происходит часами, но через секунду начинается катарсис;
Рыбалка — одна из форм мужского таинства и ритуал, в котором нет мелочей: важно всё — прелюдия, действо и послевкусие (во всех смыслах);
Рыбалка — разновидность редкого человеческого вируса: им сложно заразиться, но невозможно излечить, потому одних она увлекает всей душой, других оставляет абсолютно равнодушными, а третьего — не дано.
Сергей Тимофеевич Аксаков(1791 — 1859) не считается одним из «краеугольных камней» великой русской литературы, да и сам он никогда не помышлял об этом, не стремился к какому-то «особому месту» в ней, мудро довольствуясь фактом сопричастности. Например, бесконечно дорожил личным знакомством с Гоголем, считая его подлинно великим писателем, а себя кем-то вроде натуралиста в прозе. Тем не менее, сегодня, два века спустя, когда самому хочется воспеть уникум красот родной природы средней полосы России, я черпаю в Аксакове большее вдохновение, нежели в знаменитых «Записках Охотника» Тургенева. Потому что это чтиво не только об искусстве рыбалки устами помещика-литератора. Это проникновение в эпоху навсегда утраченной России – той, о которой столь остро тосковал Бунин, выражая чаяния миллионов русских эмигрантов поневоле. А ещё – прекрасный, сочный язык автора. Посему, не удержусь и ещё не раз процитирую Сергея Аксакова:
«… Чувство природы врождённо нам, от грубого дикаря до самого образованного человека. Противоестественное воспитание, насильственные понятия, ложное направление, ложная жизнь — всё это вместе стремится заглушить мощный голос природы и часто заглушает или даёт искажённое развитие этому чувству. Конечно, не найдётся почти ни одного человека, который был бы совершенно равнодушен к так называемым красотам природы, то есть: к прекрасному местоположению, живописному далёкому виду, великолепному восходу или закату солнца, к светлой месячной ночи; но это ещё не любовь к природе; это любовь к ландшафту, декорациям, к призматическим преломлениям света; это могут любить люди самые чёрствые, сухие, в которых никогда не зарождалось или совсем заглохло всякое поэтическое чувство: зато их любовь этим и оканчивается. Приведите их в таинственную сень и прохладу дремучего леса, на равнину необозримой степи, покрытой тучною, высокою травою; поставьте их в тихую, жаркую летнюю ночь на берег реки, сверкающей в тишине ночного мрака, или на берег сонного озера, обросшего камышами; окружите их благовонием цветов и трав, прохладным дыханием вод и лесов, неумолкающими голосами ночных птиц и насекомых, всею жизнию творения: для них тут нет красот природы, они не поймут ничего! Их любовь к природе внешняя, наглядная, они любят картинки, и то ненадолго; смотря на них, они уже думают о своих пошлых делишках и спешат домой, в свой грязный омут, в пыльную, душную атмосферу города, на свои балконы и террасы, подышать благовонием загнивших прудов в их жалких садах или вечерними испарениями мостовой, раскалённой дневным солнцем…»
Перечитывая эти строки из предисловия к «Запискам об уженье рыбы», я вновь размышляю о внутренней связи не знакомых лично людей из разных стран и языковых культур, но с единым мировосприятием. Конечно же, Аксакова многое роднит с английским поэтом, представителем так называемой «озёрной школы» — Уильямом Вордсвортом, столь же трепетно относившимся к естеству природы и нерукотворному миру:
В прозрачной роще, в день весенний
Я слушал многозвучный шум.
И радость светлых размышлений
Сменялась грустью мрачных дум.
Всё, что природа сотворила,
Жило в ладу с моей душой.
Но что, — подумал я уныло, —
Что сделал человек с собой?
(перевод И. Меламеда)
Это не только история быта русских помещиков, как видите, это история первых европейских переселенцев в Новый Свет – жизнь в ладу с природой, а значит и с самим собой, вдали от суеты и соблазнов мегаполиса. Аксаков, как подлинный мастер, говорит об этом напрямую лишь вскользь и в предисловии. Но читая его «Записки об уженье рыбы», я всегда ощущаю ту связь и цельность, что утрачена детьми больших городов:
«… Деревня, не подмосковная, далёкая деревня, — в ней только можно чувствовать полную, не оскорбленную людьми жизнь природы. Деревня, мир, тишина, спокойствие! Безыскусственность жизни, простота отношений! Туда бежать от праздности, пустоты и недостатка интересов; туда же бежать от неугомонной, внешней деятельности, мелочных, своекорыстных хлопот, бесплодных, бесполезных, хотя и добросовестных мыслей, забот и попечений! На зелёном, цветущем берегу, над тёмной глубью реки или озера, в тени кустов, под шатром исполинского осокоря или кудрявой ольхи, тихо трепещущей своими листьями в светлом зеркале воды, на котором колеблются или неподвижно лежат наплавки ваши, — улягутся мнимые страсти, утихнут мнимые бури, рассыплются самолюбивые мечты, разлетятся несбыточные надежды! Природа вступит в вечные права свои, вы услышите её голос, заглушённый на время суетнёй, хлопотнёй, смехом, криком и всею пошлостью человеческой речи! Вместе с благовонным, свободным, освежительным воздухом вдохнёте вы в себя безмятежность мысли, кротость чувства, снисхождение к другим и даже к самому себе. Неприметно, мало-помалу, рассеется это недовольство собою, эта презрительная недоверчивость к собственным силам, твёрдости воли и чистоте помышлений — эта эпидемия нашего века, эта чёрная немочь души, чуждая здоровой натуре русского человека, но заглядывающая и к нам за грехи наши…»
О рыбалке. Для меня именно в этом печать подлинного Писателя — касаясь невинного увлечения, которое многие именуют пустой забавой, Аксаков совершенно естественно и ненатужно проводит связь с человеческим бытием, увлекая читателя своим взглядом на мир. Таких мастеров-натуралистов можно пересчитать по пальцам – Тургенев, Пришвин. Возможно, я кого-то упустил, но, боюсь, список не слишком обширен. Что же касается непосредственно рыбалки, Аксаков превосходно обосновывает уважение к ней — как и ко всякому искреннему человеческому занятию по зову и внутреннему устройству души:
«… Русская пословица говорит глубоко и верно, что охота пуще неволи. Но едва ли на какую-нибудь человеческую охоту так много и с таким презреньем нападают, как на тихое, невинное уженье. Один называет его охотою празднолюбцев и лентяев; другой — забавою стариков и детей; третий — занятием слабоумных. Самый снисходительный из судей пожимает плечами и с сожалением говорит: «Я понимаю охоту с ружьём, с борзыми собаками — там много движения, ловкости, там есть какая-то жизнь, что-то деятельное, даже воинственное. О страсти к картам я уже не говорю; но удить рыбу — признаюсь, этой страсти я не понимаю…». Улыбка договаривает, что это просто глупо. Так говорят не только люди, которые, по несчастию, родились и выросли безвыездно в городе, под влиянием искусственных понятий и направлений, никогда не живали в деревне, никогда не слыхивали о простых склонностях сельских жителей и почти не имеют никакого понятия об охотах; нет, так говорят сами охотники — только до других родов охоты. Последних я решительно не понимаю. Все охоты: с ружьём, с собаками, ястребами, соколами, с тенетами за зверьми, с неводами, сетьми и удочкой за рыбою — все имеют одно основание. Все разнородные охотники должны понимать друг друга: ибо охота, сближая их с природою, должна сближать между собою…
… Начнём сначала: обвинение в праздности и лени совершенно несправедливо. Настоящий охотник необходимо должен быть очень бодр и очень деятелен; раннее вставанье, часто до утренней зари, перенесенье полдневного зноя или сырой и холодной погоды, неутомимое внимание во время самого уженья, приискиванье удобных мест, для чего иногда надо много их перепробовать, много исходить, много изъездить на лодке: всё это вместе не по вкусу ленивому человеку. Если найдутся лентяи, которые, не имея настоящей охоты к уженью, а просто не зная, куда деваться, чем занять себя, предпочтут сиденье на берегу с удочкой беганью с ружьём по болотам, то неужели их можно назвать охотниками? Чем виновато уженье, что такие люди к нему прибегают? Другое обвинение, будто уженье забава детская и стариковская — также не основательно: никто в старости не делался настоящим охотником-рыболовом, если не был им смолоду. Конечно, дети почти всегда начинают с уженья, потому что другие охоты менее доступны их возрасту; но разве дети в одном уженье подражают забавам взрослых? Что же касается до того, что слабый старик или больной, иногда не владеющий ногами, может удить, находя в том некоторую отраду бедному своему существованию, то в этом состоит одно из важных, драгоценных преимуществ уженья пред другими охотами. Остаётся защитить охотников до уженья в том, что будто оно составляет занятие слабоумных, или, попросту сказать, дураков. Но, боже мой, где же их нет? За какие дела они не берутся? В каких умных и полезных предприятиях не участвуют?..»
А мне остаётся лишь надеяться, что в разгар сезона отпусков, возможно, и вы откроете для себя чтиво ненавязчивое, но глубокое и, кто знает, полюбите не только литературный язык Сергея Тимофеевича Аксакова, но и саму Рыбалку.
P.S: Друзья, автору самого интересного комментария или вопроса к эссе я с удовольствием вручу 25 серебряных монет! А кому именно — выбор за Константином Жибуртовичем.
Хорошего чтения!
Домашка. Итоги.
Друзья!
Подводим итоги прошедшей Домашки «Вор времени».
КП = (лайки + отзывы) / читатели (без учёта незарегистрированных гостей).
Не учитывались работы авторов, невнимательно прочитавших задание Домашки (Зорина Лилия, Fransuaza15).
Благодарим авторов и активных читателей!
Монеты уже зачислены победителям.
Литературная Гостиная
Литературная Гостиная
19 июля 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец.
К. Драгунская, А. Снегирёв, А. Аркатова, А. Геласимов,
Е. Усачёва, Е. Нестерина, А. Лунина, С. Кочерина,
Ю. Климова, Улья Нова и другие
«Странная женщина»
|сборник рассказов современных писателей, 2017|
Прочитав название сборника, я почувствовала одно — «во мне, вдруг, проснулась та…» (Шварц, конечно, гениален), которая за известное движение со слоганом: «все женщины и мужчины созданы равными». Отчаянно (и неудачно) поискав на книжной полке магазина сборник с названием «Странный мужчина», я открыла аннотацию и узнала, что издательство «Э» выпустило очередную новинку в книжной серии «Радость сердца» – сборник рассказов современных авторов «Странная женщина». По их словам в этой серии они издают: «интересные истории, в которых всё закончилось хорошо. Это возрождает веру в себя и надежду на лучшее, дарит сердцу радость, а душе – гармонию и умиротворение, поэтому каждый сборник рассказов серии «Радость сердца» – попытка силами художественного слова привнести в жизнь читателей частичку тепла и света, искорку чуда и капельку счастья».
И я подумала: я же люблю рассказы (а современные писатели сейчас так редко издаются в сборниках), а давай-ка прямо сейчас я прочту один из них и, если он мне понравится, то этот сборник станет оптимистичной частью моей библиотеки. Присев на мягкий диванчик, я перелистнула хрустящую страничку с названием и прочла первый, предложенный мне рассказ — «Николай Иванович» писателя Марии Вороновой. Это было повествование о преподавательнице, которая «прозвищем из мужского имени-отчества была обязана не своему оголтелому феминизму, а всего лишь привычке к месту и не к месту упоминать русского титана хирургии Пирогова». Очень трогательная, остроумная история жизни «белой вороны» покорила меня сразу. Мария Воронова просто и виртуозно влюбила меня в образ Николая Ивановича, заставила снова задуматься над очень важным вопросом, который я оставила «на завтра», и тут же принять решение. Вышла я из магазина со сборником в руках и с хорошим таким чувством: предвкушением тепла и света, искорки чуда и капельки счастья в своей жизни.
Из аннотации к сборнику рассказов «Странная женщина»:
«… Эти женщины не сумасшедшие, они просто странные! С ними невозможно договориться, на них нельзя положиться, они чудят, дурят, всё путают и везде опаздывают. Чего от них больше – вреда или пользы? Как к ним относиться – любить или ненавидеть? А ведь без женщин с лёгким приветом наш мир был бы не таким интересным! Каждый хоть раз в жизни столкнулся с какой-нибудь странной дамой. Мы собрали целую галерею рассказов современных писателей об этих трогательных экзотических созданиях…»
А потом были двадцать четыре рассказа самых разных сюжетных линий и коллизий. Каждый был прочитан. И не каждый был со счастливым финалом. И не каждый нёс частичку света, были и те, что отражали тьму нашего поколения. Выделила я для себя несколько: Мария Воронова «Николай Иванович», Светлана Кочерина «Пахлава медовая», Алёна Жукова «О женском начале и мужском конце», Андрей Геласимов «Жанна» и Елена Помазан «Птичка». Вы спросите, что у них общего? Ничего. Но, каждый из представленных, «дотронулся» до чего-то такого бессловесно важного во мне, что через несколько дней я их перечитала вновь. Нашла ответы? Да. Простые. Очевидные. Настоящие. Как и сама жизнь.
Для мужчин. Понятно, что предполагаемая аудитория читателей сборника рассказов «Странная женщина» (как ни странно) будет, в основном, женская. Но, мужчины. У меня есть новость и для вас. Издательство «АСТ: Редакция Елены Шубиной» совсем недавно опубликовало книгу, где целевой аудиторией назначены именно вы — сборник рассказов «Игра народная. Русские писатели о футболе». Я его не читала, скажу сразу. Но с удовольствием прочту, если он появится в нашем городе. И, возможно, даже поделюсь своими впечатлениями от прочитанного (простите, мужчины, но я тоже люблю футбол и литературу). А пока могу только процитировать часть аннотации к сборнику: «…Во всемирной истории футбола отметились не только профессиональные спортсмены, но и люди не имеющие, казалось бы, к спорту никакого отношения. Когда-то на воротах команды Тринити-колледжа стоял будущий писатель Владимир Набоков. Кстати, в эссе «В раю мы будем играть в футбол» Вячеслава Божко упоминается еще один известный голкипер этой же команды – лауреат Нобелевской премии Нильс Бор. И примеров участия в футбольных битвах известных личностей немало. Открыть тайну футбола попытались российские прозаики, поэты, журналисты, комментаторы — Евгений Водолазкин, Кирилл Набутов, Василий Уткин, Виктор Шендерович и другие…»
Для всех «странных». Знаете, во время прочтения рассказов из сборника «Странная женщина», я постоянно думала над этимологией слова «странный». У него есть несколько значений: необычный (не соответствующей норме или ожиданиям, вызывающий недоумение) и… странствующий. А происходит оно и вовсе от праславянского слова storna, то есть «сторона» или «в стороне». Так вот, к чему это я? Да к тому, что всё относительно в нашем мире. И «понимание» как категория, к сожалению, тоже. Может быть, путь «странных» людей — это всего на всего есть не что иное, как странствие к самому себе? Себе настоящему? Без игр, ролей и масок, что так привычны нашему миру. Есть о чём задуматься, правда?
P.S: Хорошего чтения!
Литературная Гостиная
Литературная Гостиная
12 июля 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец.
Сергей Шаргунов
«Катаев. Погоня за вечной весной»
|биография, 2017|
Весну печатью ледяной
Скрепили поздние морозы.
Но пахнет воздух молодой
Лимонным запахом мимозы.
И я по-зимнему бегу,
Дыша на руки без перчаток,
Туда, где блещет на снегу
Весны стеклянный отпечаток.
В. Катаев
«Кто я? Что есть жизнь моя?», — уверена, что этими вопросами, почти риторического контекста, периодически изматывает себя каждый из нас. И… находит ответы, или не находит, или позволяет себе «подумать об этом завтра». В любом случае, эти вопросы для человеческого индивидуума бессмертны (в отличие от него самого) на протяжении всего существования нашей цивилизации. Они звучали, звучат и будут звучать, пока живо наше стремление познать себя в этом мире. Но, как быть с теми, кто задаётся этими вопросами о нас? И особенно тогда, когда нас уже здесь нет?
Принято считать, что родоначальником биографического жанра в литературе является древнегреческий писатель и философ Плутарх (45 – 127), который был отчаянно смел в стремлении не просто рассказать (и тем самым, увековечить) истории жизни славных современников, но ещё и сравнить их. Да-да, именно так. «Сравнительные жизнеописания славных мужей», написанные им в период с 96 по 120 годы, станут впоследствии не только великим наследием человеческой цивилизации, но и поводом к размышлениям его потомков о собственных историях. Плутарх на протяжении многих лет исследует схожие, по его мнению, истории жизни славных греков и римлян: изучает их духовные особенности; развитие личностей в определенных условиях; и, конечно, отличия нравов и характеров. Благодаря ему через века станут известны биографии Тесея и Ромула, Ликурга и Нумы, Алкивиада и Кориолана, Аристида и Катона Старшего, Пирра и Мария, Лизандра и Суллы, и многих других. В общей сложности, двадцать два парных исследования и несколько индивидуальных. Таким образом, «Плутарховы сравнительные жизнеописания славных мужей» — это не что иное для нас, как отправная точка в Мир, где мы будем познаны другими. В Мир, где наши имена и деяния станут навеки частью Летописи цивилизации мыслящих людей.
Что же касается современного понимания биографии как научно-художественного жанра литературы, то сегодня я расскажу вам о книге, которая в полной мере соответствует моим представлениям об этом литературном жанре. В прошлом году писатель Сергей Шаргунов опубликовал биографию известного в России писателя — Валентина Петровича Катаева (1897—1986). На вопрос – почему Катаев? – Сергей Шаргунов отвечает просто и очень откровенно в предисловии к биографии: «Почему первоклассный писатель забыт? Вопрос. Или подзабыт? Все равно — вопрос. Литература-то бесспорная. Мотив писать о нём — любовь к написанному им. Я решил воссоздать течение его жизни, чтобы вы погрузились в неё, но и чтобы вы перечитали Катаева. Или прочитали…».
Признаюсь вам сразу: я была настроена очень скептически. Катаев? Вы шутите? Кроме ассоциативного ряда «Сын полка» и «Парус…», никаких эмоций у меня не возникало до того момента, пока я не прочла содержание книги. И, словно ударами колокола, во мне зазвучал двадцатый век именами — Бунин, Хлебников, Маяковский, Мандельштам, Булгаков, Есенин, Ильф и Петров, Алексей Толстой, Солженицын… И я поняла – я прочту эту книгу! Я её обязательно прочту.
Из аннотации к биографии «Катаев. В погоне за вечной весной»:
«… В книге представлена первая подробная биография выдающегося прозаика и поэта, тонкого мастера слова Валентина Петровича Катаева (1897—1986), лишенная идеологической предвзятости. Немногие знают, что писатель происходил из старинного священнического рода, среди его близких родственников были архиепископы — новомученики. Герой Соцтруда Катаев был в свое время белым офицером, учеником Бунина, сидел в расстрельном подвале Одесской губчека… Писателю Сергею Шаргунову, опиравшемуся на воспоминания, архивные документы, мемуарную и биографическую литературу, блестяще удалось воссоздать непростую, отчасти таинственную, тесно сплетенную с литературным творчеством жизнь Валентина Катаева — сложного и противоречивого человека, глубоко вовлеченного в исторические события ХХ века…»
А потом были открытия. Мои открытия. Невозможно рассказать обо всех, но теми, что меня потрясли более всего, я поделюсь. Прежде всего, я увидела Человека. Не писателя Валентина Катаева, а личность — обладающую недюжинным талантом поэта, прозаика, друга и мецената по продвижению одарённых писателей и поэтов, и проживающую удивительную (и временами, очень страшную) жизнь. Исследователь Сергей Шаргунов при этом, словно остается за кадром, я почти не расслышала его литературную любовь к писателю Катаеву (которая, безусловно, имеет место быть), а это дорогого стоит. Он старается, благодаря возможностям, которые даёт ему само время двадцать первого века (технологии, архивы, переписка, очевидцы событий и прочее), быть предельно объективным. И ему настолько недостаточно одной версии происходившего где-то там и с кем-то там, что перед вами это событие разворачивается с нескольких ракурсов. И вы сами делаете выводы. Вы сами принимаете решение — с кем вы там и как вам оно?
О личностях. Михаил Афанасьевич Булгаков. Оказывается, Валентин Катаев был очень дружен с писателем, ласково называя его Мишунчик. И даже был влюблён в его сестру. Но именно Михаил Булгаков расстроил возможное счастье искренне любящих друг друга — Вали и Лели (Елены Афанасьевны Булгаковой). Причина банальна, но так не стыкуется сама по себе у меня с образом человека и писателя Булгакова: отсутствие определенного благосостояния Катаева. Представляете? Про предъявленный список Булгакова того, что ему нужно было бы иметь, чтобы жениться на Леле, вы прочтете сами. И удивитесь, как и я (особо, конечно, 10 золотым десяткам). А известнейший в России тандем писателей — Ильф и Петров. Кто их не читал? Но знаете ли вы, что Евгений Петров — это не кто иной, как Евгений Петрович Катаев (1903—1942), младший брат писателя. И сам тандем-то исключительная заслуга Валентина Катаева, ведь, если бы не его влияние на определённые события, то не видать нам «12 стульев» и гениальнейшего Остапа Бендера, как того самого «ключа от квартиры, где деньги лежат». И, наконец, Иван Алексеевич Бунин. История: учитель — ученик. Катаев писал о нём: «Бунин учил меня видеть, слышать, нюхать, осязать…», а самому Бунину: «Дорогой учитель Иван Алексеевич!». Бунин же считал Валентина Петровича «способным и одарённым поэтом». Подумать только, какие личности! А сколько ещё их там, рядом и по пути с Валентином Петровичем Катаевым? И подумать только, какое время! Погоня за открытиями двадцатого века — вот, чем для меня стала биография Сергея Шаргунова «Катаев. Погоня за вечной весной». Саму книгу я уже сдала в библиотеку, но для собственной заказала её в магазине. Пусть присоединится на одной из полочек к уже любимым биографиям: «Андрей Тарковский» Виктора Филимонова, «Тринадцатый апостол. Маяковский. Трагедия-буфф в шести действиях» Дмитрия Быкова и «Альбер Камю. Роман. Философия. Жизнь» Сергея Фокина.
Да, и самое главное — по-моему, Катаев всё-таки догнал свою весну!
Пусть и в 2017 году, но она наступила…
P.S: Весна. Лето ли... Я просто пожелаю вам удивительных открытий и хорошего чтения в любое время года!
Домашка. Итоги.
Друзья!
Подводим итоги прошедшей Домашки «Близкие стихи».
КП = (лайки + отзывы) / читатели (без учёта незарегистрированных гостей).
Не учитывались работы авторов, невнимательно прочитавших задание Домашки (Хадаханэ - Семёнова Людмила, Юразовский, Cript13, ♠Старушкина Радость♠).
Благодарим авторов и активных читателей!
Литературная Гостиная
Литературная Гостиная
5 июля 2018
Ведущая рубрики: Иванна Дунец.
Анна Козлова
«F20»
|роман, 2017|
Я понимаю, что лето. Я понимаю, что всеобщее настроение сейчас — это отпуск, море и легчайшее чтиво, которое принято черпать не просто ложками, а поварёшками из огромной чаши успешного (это слово, к сожалению, ключевое) современного книгоиздания под названием «массовая литература». Жанров для выбора предостаточно: тут тебе и детектив, и приключенческий роман, и фантастика (фэнтези), и дамский роман. Но, что их объединяет? Почему – «массовая»? Всё просто. Объединяет их наличие нескольких канонов. А именно: определенный тип фабулы произведения; предсказуемость поведения персонажей; повторяющиеся типы конфликтов; и, главное, предварительный посыл (как правило, уже на обложке книги) наличия нерушимости читательского ожидания человеческих масс — если это детектив, то обязательно свершится преступление, которое (непременно!) будет раскрыто в финале произведения, а если это дамский роман, то вас неминуемо ждёт счастливый финал любовной истории.
К счастью современного читателя, у него всегда есть выбор. И даже, что читать в отпуске. Сегодня я расскажу вам о книге, которую прочла в свой первый летний «weekend». Это роман молодой российской писательницы и сценариста Анны Козловой — «F20». Анна в 2003 году с отличием окончила факультет журналистики МГУ им. М. В. Ломоносова. После печаталась в «Независимой газете», «Литературной газете», «Литературной России», журналах «Родина» и «Юность». Она является сценаристом известных в России сериалов, к примеру — «Краткий курс счастливой жизни» (2012), снятый режиссёром Валерией Гай Германикой и «Садовое кольцо» (2018), продюсером которого выступил режиссёр Валерий Тодоровский (очень люблю его «Страну глухих»). В 2017 году Анна Козлова стала лауреатом литературной премии «Национальный бестселлер» за роман «F20». Так вот, всего этого я ещё не знала, а просто держала в руках книгу со странным названием «F20».
Из аннотации к роману «F20»:
«… Новый роман Анны Козловой «F20» посвящен людям, про которых не пишут, и даже стараются не говорить. Их не берут на работу, на них не женятся, от них не хотят детей. Они больны, но никто не станет собирать деньги на их лечение, потому, что их болезнь страшнее рака, безнадежнее СПИДа, позорнее сифилиса. По коду МКБ f20 — это шизофрения…»
Прочла я его за один вечер. Признаюсь вам, что всё же несколько пауз во время чтения я сделала. Но только для того, чтобы перевести дыхание (посмотреть на мой мир: розово-белёсые облака заката и глаза тех, кто рядом), набрать побольше воздуха и опять погрузиться в место, где почти нет столь привычного мне духовного кислорода. Да. Это так. Почти всё время (а точнее — 235 страниц) ты задыхаешься в этом пространстве от сквозного отчаяния, что огромному количеству людей, живущих в нашем мире, приходится пребывать параллельно в мире под названием — F20. У него нет координат. О нём почти никогда не говорят. Его почти никто не может точно идентифицировать. Но – он есть. И по статистике, в России в нём проживают около 500 000 (пятисот тысяч) человек. Только задумайтесь… Страна «F20». Не глухих, не слепых, а наоборот, слышащих и видящих более чем другие.
О сюжете. История, которую нам рассказывает главная героиня романа — Юля, а точнее не рассказывает, а просто её живёт, очень неоднозначна для восприятия. История боли, сомнений, трагедии, борьбы, приятия, и, конечно, любви. На протяжении всего чтения, я ловила себя на еле ощутимой аллюзии к повести «Похороните меня за плинтусом» Павла Санаева. Хотя, казалось бы, ничего похожего между ними нет: нет точек соприкосновения ни в сюжете, ни в стиле написания. Но это ощущение не покидало меня ни вовремя прочтения романа Анны Козловой, ни после. И через несколько дней меня озарило: есть! Это градус воздействия на читателя, градус проникновения в историю (жизнь) героев и градус отклика вашего сердца. И ещё. Будьте готовы к тому, что читая этот роман, вы пройдёте несколько стадий принятия (почему-то в этом у меня нет сомнений), о которых понятным и доступным языком рассказала всему миру ещё в 1969 году в своей книге «О смерти и умирании» учёная психолог Элизабет Кюблер-Росс. Это и отрицание, и гнев, и торг, и депрессия, и, наконец, принятие. Она считает, что, сталкиваясь с негативными (или нестандартными для психики) событиями или явлениями, люди, как правило, в том или ином виде проходят через эти пороги принятия явления таким, каково оно есть на самом деле. По-моему, это работает. История девочки Юли, её младшей сестры Анютика, их матери и отца, бабушки и, конечно, отчима Толика — не что иное для меня, как путешествие в Страну «F20». Мне неловко будет назвать Юлю – гидом, но это так и есть. Она невольно стала моим проводником в тот мир, которого до прочтения романа Анны Козловой в моей реальности не существовало.
Послевкусие. Прошло несколько недель, пока я приняла решение рассказать вам об этом романе. И дело не в том, что он получил «нацбест», и не в том, что сам по себе он уже явление в современной русской литературе. Дело в другом. Прочитав его, я задумалась. А о существовании скольких параллельных «стран» в нашем мире мы ещё не знаем. К примеру, Страна аутистов. Каковы её жители? О чём они думают? Каким образом устроено их мировоззрение? Смогут ли они когда-нибудь поведать нам о своей стране? Понимаете? И пусть роман Анны Козловой и является на половину вымыслом (да, хоть на 80%), я всё равно благодарна ей за то, что у неё хватило смелости совершить это путешествие. Путешествие в Страну «F20», где жители слышат голоса, видят то, чего на самом деле не существует, и где они непрестанно перемещаются по улицам городов той самой страны только потому, что остановившись, они не выживут…
P.S: Я понимаю, что лето. Я всё понимаю. Надеюсь, что и в Стране «F20» лето тоже есть…
Читайте, друзья… даже летом!
