Альбом
Ответы на реплики в чатах
…
11 сентября не стало Галины Прудниковой.
Слов нет. Осталась только память.
"ПО Э/ТУ СТОРОНУ СТЕНЫ"
Автор рубрики: Ирина Чуднова
О ЖИВЫХ СОБАКАХ, МЁРТВЫХ ЛЬВАХ И ОБ ИЗБЫТОЧНОСТИ КРИТИКИ
Колонка эта оттолкнулась от альбомного поста Перцевой Людмилы. Но пишу я её не ради полемики, а в расширительном смысле, имея в виду нашу конкурсную практику, тем более, что с обеих сторон конкурсного процесса слышится ропот: судьи-критики жалуются, что они с самыми хорошими намерениями указывают на те или иные моменты, а конкурсанты сетуют, что снова по их детищам прошлись кованым сапогом, пересчитали слоги и указали на сбоящий ритм, странную метафорику, противоречия логики и прочая, и прочая. К слову, мы часто бывает по обе стороны процесса, и попеременно недовольны то конкурсантами, то судьями.
Но, по порядку.
НУЖДАЮТСЯ ЛИ СТИХИ КЛАССИКОВ В КРИТИКЕ?
Очевидно, что умершим она ни к чему. Но стоит ли вообще критиковать признанные вещи? А вот тут ответ уже не настолько однозначен.
Собственно, желание потыкать муравьиной палочкой критики всё, что хорошо или не очень хорошо лежит в стихах — совершенно нормальное дело. Даже потыкать стихи классиков. Пусть и начётничестки, не страшно. И от классиков не убудет — ибо они классики. В принципе, это нужно не мёртвым, это нужно живым. Это нам стоит посмотреть-подумать, почему у Пушкина «жизнь на казнь осуждена», ведь осудить можно живое, но не признак этого живого. А всё же, стихотворением этим мы восхищаемся, как и многими другими, не смотря на неполное соответствие канонам.
Так может, не стоит и тыкать? Да отчего же? Тыкая, на что-то обращают наше внимание, наводят прицел, фокусируют взгляд, и нам становится понятнее, как поэзия вообще работает — где-то благодаря, а где-то и вопреки логике и норме.
Известен рассказ о том, как Лермонтову указали, что в строке «из пламя и света рождённое слово» нарушен синтаксис. Он стал править, но сколько ни пытался сделать что-то с этой строкой, она становилась только хуже. И он оставил, как есть.
Но синтаксис всё же там нарушен. Разве неправильно ему указали? Вполне правильно. И он обратил на это место внимание. Но! всё же оставил, как есть. Поэзия иногда работает вопреки. Но это вопреки должно быть устойчивым, чтобы поэзия работала. Поэт сомневается, поэт проверяет, поэт тренирует ухо и глаз, оттачивает их на мельчайших нюансах, следовательно — чуткость к критике и к себе — одинаково необходимы. А огню нужно топливо. Чтобы размышлять, нужна обратная связь.
Классики на критику их стихов уже не обратят внимания. Но мы-то можем! Разумеется, пользы не будет, если воспринимать эти вещи некритично — то есть либо как чёрное либо как белое. Но можно как почву для размышления. Как материал для исторического стиховедения, показывающий, как и в какие стороны ушла русская поэзия за прошедшее со времён классиков время. Что стало с рифмой, метрикой, просодией после Золотого или Серебряного века. Конечно, можно почитать стиховедческие статьи, но нас этот вопрос интересует скорее в практическом смысле, чем в теории. По-прежнему ли хороши точные рифмы вроде той же стрекоза-глаза и розы-морозы? А если не хороши, то почему? Готовых рецептов тут нет, но задумываться об этих вопросах полезно.
Очевидно, что слепое копирование классики и тупое осмеяние её же — равнозначные тупики для живой поэтической мысли. Но должен быть выбор.
ПОЧЕМУ КРИТИКА ДОЛЖНА БЫТЬ ИЗБЫТОЧНОЙ? Особенно, если речь идёт о конкурсах, где авторы анонимны.
Потому, что, во-первых, стихи в анонимных конкурсах лишены авторского контекста. То есть, мы видим их голыми, лишёнными отсвета индивидуального метода, который неизбежно рождается из совокупности знания о других стихах того же авторства. Именно поэтому те же журналы оперируют авторскими подборками, а не отдельными стихотворениями, чтобы дать такой контекст читателю и критику. Именно поэтому кумулятивное впечатление от подборки глубже и объёмнее, чем от одного стихотворения (даже и гениального), а от книги ещё глубже и полнее, чем от журнальной подборки — нам становится доступен диапазон авторского голоса. Но, сайты и конкурсы живут несколько иначе, они живут срезом времени, совокупностью представленных на конкурс текстов.
Таким образом, ошибки неумелого стихотворца и работа на грани языковой нормы мастера могут выглядеть похоже до смешения и не всегда распознаются даже очен опытным глазом. Тут многое зависит от оптики судьи и от его настроек. Поэтому многие опытные участники не вступают в полемику с критиками в конкурсах, хотя приветствуют комментарии любого содержания — от блохоловных до построчных разборов, общих впечатлений, и прочего тыканья муравьиной палочкой.
Мы не классики, мы пока что живы, поэтому любая обратная связь нам важна. Да, хотелось бы больше чисто читательских отзывов, а не только покусывания от коллег, а на поэтических сайтах и конкурсах всегда перекос в сторону вторых и большой недостаток первых, но это нормально. Тут у нас творческая кухня. А читатели будут в книжных магазинах и библиотеках, когда и если мы туда наконец попадём.
А что же делать с критикой? Выбирать в зависимости от наших целей и приоритетов, и оставлять на потом то, что сегодня кажется неактуальным. Вполне возможно, что мы до чего-то не доросли, или напротив — от чего-то уже ушли. Ну, и что? откуда критику знать о том, что нам важно, а что нет? Пусть скажет, что он увидел. И пусть она, эта критика, будет именно избыточной и придирчивой, даже чрезмерно, и блохоловной-начётнической, нам полезно навести подозрительную трубу на какие-то моменты, попробовать на зубок — то ли это, что я хотел сказать? или само «соткалось из воздуха» — было навеяно средней температурой по поэтической больнице?
С критиком хочется поспорить, да. Особенно в ходе конкурса, когда азарт и адреналин (в последнем конкурсе Автор Месяца я не смогла проголосовать в срок, но прочитала дважды все работы и делала пометки, которыми обещала поделиться с любым, кто обратится — и что вы думаете? обратился один участник! всего один!) максимальны.
Но если он говорит нам какие-то конкретные вещи, стоит придержать коней и не рубить с плеча, не бросаться в бой, отспоривая с пеной у рта хорошесть и шедевральность нашего текста. Может, слова эти пригодятся в будущем, может, мы не доросли ещё до понимания и через год-другой увидим их правоту, может, и не дорастём никогда, или и вовсе — не в эту сторону двигаемся, ему-то откуда знать наш путь? Его дело — не молчать. А мы уж выберем из всего сказанного актуальное именно сейчас, и оставим неактуальное до когда-нибудь потом, когда и если перещёлкнет его правота и выстрелит в нас пониманием. Или мысленно поспорим с ним и утвердимся в собственной правоте, осознав, что она различима для читательского глаза.
И ещё — в качестве судьи я часто пишу конкурсанту, за что зацепился глаз. Но так же часто мне это не мешает поставить высокую оценку, равно как и то, что глазу не за что зацепиться, не мешает поставить низкий балл. Конкурс — рабочий процесс, в нём работы соревнуются между собой при конкретном составе судей. Будут другие судьи — результат может оказаться иным.
Даже отражаясь в кривых зеркалах, реальность узнаёт саму себя и о самой себе, а поэзия — это ведь тоже кривое зеркало, да только норма, отразившись в нём, чудесным образом осознаёт нечто потаённое и главное о себе, нечто, что другими способами не узнать.
"ПО Э/ТУ СТОРОНУ СТЕНЫ"
Автор рубрики: Ирина Чуднова
О КОНКУРСАХ, КОНТЕКСТЕ И ИЕРАРХИИ
..или о том, почему если в современный открытый литературный конкурс подсунуть малоизвестную работу классика или просто признанного сильного автора, то это никакой не экзамен на профпригодность конкурса, и любое место место этой работы ничего не доказывает.
Даже если этот конкурс на сайте со свободной публикацией, где чаще можно встретить авторов-любителей, а работа на две головы сильнее среднесетевого уровня, совершенно не факт, что она выиграет.
МАТРЁШКА ПЕРВАЯ. КОНТЕКСТ
Контекст конкурсов на сайтах со свободной публикацией подразумевает, что работу подаёт сам автор, то есть, человек прочитавший условия конкурса, и пожелавший узнать отношение к его текстам тех, кто заявлен в судьи. То есть, его работа будет проранжирована в числе прочих относительно вкуса и индивидуального представления о прекрасном этих судей. И при том вкуса совокупного. А он часто бывает таким, как средняя температура по больнице. Включая морг и инфекционное отделение.
Судья может иметь тенденциозный вкус, то есть, категорически не люблю первое, второе, пятое и десятое. Даже хорошо написанное, шедевральное «десятое» не люблю и всё. Судья может быть настроен на поиск строго определённой стилистики или банально близкого в конкретный данный момент. То есть, вообще-то суггестивную лирику не люблю, но вот если она про близкую моему сердце Каппадокию — то да, поставлю высший балл. Угадать это заранее никак нельзя. И даже если этот же судья уже когда-то судил ваши стихи, и они ему понравились, то не факт, что в новом конкурсе даже те же самые стихи ему, что называется, зайдут.
Если половине судей очень понравится ваш текст, а половине резко не понравится, то быть ему не выше серединки, ровно там же, где будут и те, кому все судьи поставят средние оценки, а то, может статься, что эти работы и выше вашей окажутся. Но, стоит вместо судьи А получить оценки судьи Б, и всё может поменяться, как в плюс, так и в минус. Иногда драматически. В этом смысле устойчивые тексты — это тексты, написанные в крепком «общепринятом» ключе. Или в стиле, воспринимаемом, как «образцовый». «Тестовый текст» может оказаться за пределами этого поля. Угадал с образцовостью — победил. Не угадал — проиграл.
Фактор психологический тоже важен. Когда судье надо прочесть несколько десятков, а то и сотен работ, из которых, как он знает по опыту, подавляющее большинство — это работы самодеятельных авторов-любителей, он волей-неволей принимается за эту рутину со скептицизмом. А впрочем, разве любой из нас не имеет опыта оценивания работ в конкурсе? Особенно, если это опыт судейский, когда нельзя пропустить ни одной работы, не оценив. Так и хочется включить форсированный режим «да»/«нет». Но вот как раз так сделать и нельзя, потому, что нужно проранжировать все работы по всей шкале. Приглашённые судьи так часто поступают — большинству низкие оценки, десятку что-то повыше. Если работ несколько сотен, в большинстве могут оказаться какие угодно, в том числе и тестовая.
Ибо контекст конкурса не подразумевает никакой заведомости. И вот это важно. Предполагается, что всё, что в конкурсе участвует, участвует как бы с чистого листа. Даже если оно уже участвовало в других конкурсах. И даже если побеждало. Поэтому пьедестал является результирующей совокупных факторов, и не может быть протестирован. Даже если мы тому же набору работ дадим другой состав судей — результат будет другой.
Или другими словами — нет никакого заведомо «правильного» исхода конкурса, к которому, как археолог кисточкой до золота скифов, добираются судьи. Каждый из участников этого процесса может не согласиться с тем, что получилось в совокупном результате.
Поэтому если нет внутренней решимости согласиться с тем, что окажется в итогах конкурса, лучше в конкурсы и вовсе не ходить.
МАТРЁШКА ВТОРАЯ. ИЕРАРХИЯ
Из уроков литературы в школе, а особенно в советской школе, мы вынесли некую иерархию поэтического сообщества. То есть, вот классики — есть «наше всё» Александр Сергеевич, есть второй поэт, третий, четвёртый и так далее. Их, классиков, не так уж и много. И формируется представление, что в каждом времени можно промерить, кто же у нас первый поэт. Более того, это можно промерить в реальном времени, здесь и сейчас.
Но современная литература уже не так гомогенна, как это было в 19-м веке. Мы живём во времена, когда единый ствол разветвился на множество ветвей, и уже нельзя сказать, которая из них главная наследница ствола. Более того, нельзя сравнить эти ветки между собой ни по значению, ни по выживаемости, ни по заметности, ни по красовитости, нельзя ответить «кто более матери истории ценен», ибо это всё будет доподлинно ясно только по прошествии времени. Разве не удивительно нам, сегодняшним, что Игорь Северянин когда-то легко побеждал на конкурсах и турнирах своего времени и Маяковского, и Блока? Неужели современники не видели? Современники видели иначе. Мы тоже видим иначе. Лет через 10-15 увидим настоящее время чуть по-другому, более точно, но также будем тенденциозны и предвзяты относительно того, что будет происходящим в тот момент.
Именно поэтому «тестовая работа», которая кажется тестирующему эталонной, в рамках конкурса (заведомо в контексте, где предполагается, что написана современником и принесена в конкурс автором, как подразумевают условия конкурса, и вообще — смотри первую матрёшку), в случае, если она не узнана, с высокой степенью может быть воспринята, как подражание, влияние, эпигонство, или как отход от генеральной линии вкуса судьи, одного или даже всех.
В условиях отсутствующей иерархии, когда и авторы, и судьи — все находятся в условиях одного и того же забега (назовём его современный литпроцесс), причём все бегут в разные стороны, и никто не знает, где на самом деле находится финиш. Каждый может оказаться прав. Каждый может ошибиться. Каждый в чём-то окажется прав, а в чём-то неизбежно ошибётся. В этом и прелесть жить, а не смотреть на большом экране кино про чужую, пусть и великую, жизнь.
МАТРЁШКА ТРЕТЬЯ. ПОЭЗИЯ ПРОТИВ СТИХОВ
Что именно оценивается на конкурсах — стихи или поэзия? Вопрос только на первый взгляд кажется глупым. Ведь в сущности, каждый судья принимает для себя решение, опираясь на своё представление о прекрасном. Есть люди, которые стихами буквально фонтанируют, и очень симпатичными стихами. Есть те, кому стихи побоку, но важна поэзия. Есть те, кто пытается удерживаться в балансе — и то и другое, или ни то, ни другое, но в целом гармонично.
Конечно, никакой судья не любит низкокачественных текстов, но так ли легко прогарантировать, что на любом конкурсе поэзия окажется выше стихосложения? Умеем ли мы отличать первое от второго достаточно уверенно?
Всякий самобытный автор ищет адекватный язык для выражения смыслов, которые пытаются говорить его устами. Современная поэзия (и поэзия вообще) не отторгает любой подход к языку, каким бы он ни казался странным и кривым. Однако, конкурс устроен иначе, достаточно судьям придерживаться не только разных стилистических предпочтений (смотри матрёшки контекст и иерархия), но и разных представлений о том, что важнее — стихи или поэзия, и вот уже результат окажется малопредсказуем даже для них самих.
Кто-то считает, что техника должна быть на высоте всегда, и не важно, что находится под этой техникой, кто-то, как Ольга Седакова, любит поэзию и не любит стихи. И мы находимся на конкурсе, куда принести работу может кто угодно, в том числе и человек, не умеющий достаточно хорошо рифмовать по причине отношения к сочинению стихов, как к хобби, отдушине, занятию скрашивающему досуг, или же просто начинающий автор, который не нашёл свой голос, но который не обижен талантом.
Досуг ли судьям понимать, с чем в данный момент он имеет дело, с тонкой языковой игрой, в желании расширить границы возможностей языка или с отсутствием навыка, всегда ли это легко распознать в условиях конкурса?
В этой ситуации среднестатистическое «нормальное» оказывается в более выигрышной позиции. Его не оценят низко. И оно более устойчиво. Конечно, зависит от судей. Но в конкурсах чаще можно увидеть, как стихи побеждают поэзию.
ПОДВЕДЁМ ИТОГИ
Вернёмся к нашему «эталонному тексту», который должен «протестировать» конкурс на вшивость. Посмотрите, сколько на этом пути днепровских порогов и водоворотов — чувствуете, насколько непросто доплыть, а ведь это всего лишь конкурс. В литературной сети довольно рутинное дело.
Да, и что там далеко ходить, мы ведь сами себе такой конкурс. Какие стихи нам нравились в юности? какие поэты? как это менялось со временем и под влиянием жизненных обстоятельств? Даже наши собственные стихи, если вы пишете много лет, вспомните, что казалось замечательным в юности из собственных работ, как оно стало восприниматься в 30 лет? а в 40? Всё ли выдержало свой собственный «конкурс времени»?
Но, тогда зачем нужен конкурс вообще, если условному эталону там не победить? Конкурс нужен для:
во-первых, привлечения внимания читателей
во-вторых, для стимуляции и оттачивания писательского мастерства
в-третьих, для развлечения
в-четвертых, для отбора в различные издания и альманахи
в-пятых, для обучения и критики, такие конкурсы тоже есть
ну, и наверное, в шестых, для признания тех, кому повезло победить — то есть, в сущности, для привлечения к ним ещё большего количества читательского, издательского и критического внимания.
Поэтому давайте соблюдать правила конкурсов, и не обижаться, если их результаты не соответствуют нашему представлению о прекрасном.
