Альбом  

История молодого неудавшегося виолончелиста, который нашёл призвание и раскрыл свой талант на поприще мастера ритуальных услуг в похоронном бюро. В молодости кажется, что наметить цель и составить план её достижения – почти равносильно осуществлению желаемого. У тебя ещё нет опыта преодоления препятствий, предлагаемых несовершенством мiра всем пришедшим в него душам, борьбы с трудностями собственного невежества, недостатками характера и воли. Всё представляется возможным, юношеские амбиции не знаю преград, а максимализм не терпит слабостей ближнего и не имеет снисхождения к чужим ошибкам. Но вдруг рука коварной судьбы выдёргивает из-под твоих ног red-carpet treatment, ты летишь носом в землю и лежишь, распластавшись в пыли на всеобщее посмешище. Несколько таких падений и ты начинаешь лучше понимать тех, над кем ещё вчера смеялся вместе с толпой. Ну а если встать не удается, и ты из шествующего по красным дорожкам победителей превращаешься в того, кто чистит и расстилает для других эти почётные трассы, то нрав твой мало помалу обретает мягкость, ум – сосредоточенность, а душа и сердце черты блаженного смирения. Все мы рано или поздно сталкиваемся с ритуалом, осознаем его значимость, необходимость и неизбежность появления в самых демократических или анархических обществах. В определённые моменты, когда мiр вокруг нас вдруг начинает рушиться, почва уходит из-под ног, а незыблемые, казалось бы, составляющие нашего существования исчезают как след на воде от пущенного в глиссирование и канувшего в тёмную глубину камешка, мы начинаем прозревать, что ритуал для нашего существования так же необходим, как арматурная сетка для многократного увеличения прочности железобетонных конструкций. Откуда вообще берётся ритуал? Мы ощущаем себя частью вселенской механики, где на фоне исчезающих элементов бытия действуют вечные законы мiроздания. Цикличность, периодичность, круговращение. Ты чувствуешь себя не просто винтиком, которому всегда найдётся замена, но бесполезной пылинкой, по непонятным причинам обречённой осознавать собственное ничтожество. Суетный быт поглощает наше внимание, не давая остановиться, всмотреться в себя и в необъятный мiр, ощутить, пережить или вспомнить свою неизбывную сингулярность. Отчасти это спасает нас от уныния и отчаяния. Но вот случается нечто, способное остановить твой завороженный беспрерывным кружением стихий, существ, явлений и вещей бег, выдернуть твой сомнамбулический разум из порядка и хаоса необходимых или случайных событий твоей жизни, – и это смерть близкого тебе человека. Вихрь противоположных чувств подхватывает твоё сердце, как ураган – домик Элли: смятение, опустошение, паника, атараксия, скорбь. Всё становится зыбким, ни в чем ошеломлённая душа не находит опоры или успокоения. Всё стало призрачным и ненадёжным и в тебе самом, и вокруг тебя. И тут появляется тот, кто привычно и профессионально противостоит этой экзистенциальной энтропии в своей повседневной, ставшей для него привычными буднями деятельности. И при этом он не превратился в отстранённую от скорби и страданий машину, но все и каждое его движения осмысленны и наполнены глубоким сочувствием и любовью. К кому? К мертвому телу? К родственникам усопшего? Да ко всему и ко всем. Его медитация глубоко религиозна и отношение к бездыханному трупу освящено как бы христианским благоговением перед тем, чей образ носил упокоившийся навеки собрат. Но ведь и он человек, и ему не чужды страсти, скорбь, страдание. Несомненно, но и его душу ритуал очищает, умиротворяет, успокаивает, ведёт к гармонии с мiрозданием, с ближними, врачует его собственную скорбь и застарелые душевные раны, зарубцевавшиеся от времени, но готовые начать вновь кровоточить от любого неосторожного или неожиданного прикосновения. Он принял на себя обязанности жреца, посредника между человеком и Вечностью. Он принёс на алтарь своего служения свой общественный статус, облачившись в рубище парии, отверженного и презираемого. Но, быть может, его скорбь именно этого унижения и искала? Не случайно его шеф и наставник дважды повторяет фразу о ненависти к себе в тот момент, когда его чувственное тело испытывает наслаждение от вкушения утончённого блюда. Старый мастер похоронил жену и ощущает чувство вины пред ней, из-за того, что остался жить и получает удовольствие, тогда как думал, что его любовь столь сильна, что без супруги он существовать не сможет. А у Дайго в душе хранится не прощеная обида на бросившего семью отца, смешанная, видимо, с ложными обвинениями себя в том, что, быть может, он и был этому причиной (куда же ныне без г-на Фрейда). Дайго нашел своё место в этом мiре, ту нишу бытия, в которой он обрёл смысл своего существования. Пусть эта ниша и остаётся лакуной (в широком, лингвокультурном контексте) не только для иной этнической парадигмы, но и для его соотечественников, и даже для его собственной жены. Но та цельность и сила, которую он черпает в своём призвании, презренном для ближних, в конечном итоге побеждает социальные условности и отвращение, традиционно питаемое в обществе по отношению к людям его профессии. И те, кто ещё вчера им гнушался, проникаются не только уважением к его выбору, но и испытывают глубочайшую благодарность за то, что он открыл их сердце, научив подлинной любви к самым родным и близким своим людям. Пусть это и произошло с необратимым опозданием по отношению к ушедшим, но те, кто остаются рядом уже могут рассчитывать на более внимательное и бережное к себе отношение. А ведь это в равной мере необходимо и тем, кто находится в пренебрежении и лишен сочувствия, и тем, кто пренебрегает близким человеком, лишая его своей любви и понимания. Вторым слоем в фильме идёт тема аутентичной японской культуры и её носителей, далеко ушедших от своих корней в сторону Запада (репертуар оркестра, виолончель, курица, Рождество). Недаром же Дайго возвращается на родину, в дом своего детства, к родным пенатам, сакурам, отцовскому камешку …и его коллекции пластинок. Но аллегория с созерцанием идущих на нерест лососей как бы говорит о том, что возвращение вспять смертоносно, хотя без него и не появится новая жизнь. Всё зыбко и двусмысленно, как дзэнский коан. В фильме преобладает психоэстетический аспект языка экранного искусства, поэтому зрительское восприятие носит в основном аффективный характер (ненарративное направление кинотворчества). Эстетика смерти завораживает. Аудио и визуальная составляющие безупречны. Конечно, есть ощущение,что фильм "заточен" на западную аудиторию - не зря же он получил "Оскар".

Дорогие друзья! Завершился конкурс "Раскраски для взрослых. Сквозняк" Рада представить вашему вниманию победителей: 1 место Скачко Елена - стихотворение "Зелёный борщ" https://poembook.ru/contest/1644-raskraski-dlya-vzroslykh-skvoznyak/poem/136790-zelyonyj-borsch: 2 место Семецкий Юрий - стихотворение "Летний день" https://poembook.ru/contest/1644-raskraski-dlya-vzroslykh-skvoznyak/poem/136599-letnij-den 3 место Sandro 74 - стихотворение "Сквозняк" https://poembook.ru/contest/1644-raskraski-dlya-vzroslykh-skvoznyak/poem/136515-skvoznyak. Браво, дорогие победители!!! Хочу выразить благодарность всем Авторам, представивших свои работы в конкурс. На мой, модераторский взгляд, получилась хорошая подборка стихов. Обладатель первого места и многократный участник и призер конкурсов, мной организуемых, Елена Скачко дополнительно награждается бриллиантовой звездой. Для меня лично стало хорошим сюрпризом и подарком участие в конкурсе нового для Поэмбука Автора Ленки Воробей. Её работа "Соната от сохи" https://poembook.ru/contest/1644-raskraski-dlya-vzroslykh-skvoznyak/poem/136554-sonata-ot-sokhi также награждается бриллиантовой звездой. Кроме того, поощрительные призы, баннеры стихов получат 4 автора. (Следите за анонсами!) Дорогие друзья! Хочу отметить слаженную работу судейской Команды. Спасибо большое! Ваш профессионализм, доброжелательность помогли выявить лучшие работы, создали хорошую комфортную атмосферу на конкурсной площадке. Спасибо всем участникам, в том числе и авторам отклонённых работ, читателям за понимание и доброжелательность, стихи, ценное мнение, комментарии! Считаю, что конкурс, благодаря вам, состоялся. Благодарю! Жду участников в новом конкурсе "Раскраски для взрослых. Заголовок книги". Авторам предоставляется право самим определить тему стихотворения, которая будет соответствовать Заголовку любой, выбранной Вами книги. Подробности позже. 5 мест в новом и последующих конкурсах Раскрасок будет зарезервировано за участниками, которые пришлют в личку организатора заявку попасть в Шанс. Одно место будет предоставлено в жюри участнику сайта, ранее никогда не выступавшего в роли судьи по заявке, направленной в личку организатора. Кроме того, с сегодняшнего дня будем вспоминать ранее состоявшиеся конкурсы, мной организованные: их победители получат дополнительные поощрительные призы. До новых встреч, дорогие друзья!

На фото кадр из фильма "Батя" На этот раз хотелось бы рассказать о трёх картинах: советской и двух российских. "Астенический синдром" Киры Муратовой. Астенический синдром, бич внезапной сонливости, поражает главного героя в самых неожиданных местах. Николай Алексеевич типичный "семидесятник" и образцово -показательный бессребреник из поколения "дворников и сторожей": он перебивается на небольшую зарплату школьного учителя и урывками пишет " бесконечный роман". За партами в его классе сидят живые и симпатичные подростки. Они вовсю галдят, увлечённые незатейливыми "фенечками" и друг другом, и, в общем, правильно делают, ибо их наставник, равнодушным тоном, распространяющийся о вреде равнодушия, их попросту не видит и не слышит. Он к ним органически равнодушен. Вместе с героиней фильма хочется крикнуть: "Проснитесь, Николай Алексеевич!.." Но взгляд Николая Алексеевича словно затягивается плёнкой - он уже далеко и явно вновь выясняет свои отношения с миром, который его не понимает и является лишь помехой для этих высоких минут. С экрана не раз звучат пространные фразы из его романа. Это некое "исповедальное" сочинение, являющее собой, "внутренний монолог" наподобие "8 1/2". Понятно, что пленительный и прекрасный мир, изображенный в фильме Феллини, увиден глазами его героя, режиссёра Гвидо Аксельми. Но мир ленты Муратовой решительно далёк и от писаний, и от мировосприятия её героя. Судя по фрагментам, его роман ни хорош, ни плох - это просто текст. Николаю Алексеевичу вечно что-то мешает работать " над его романом". Но что, собственно? Есть работа, квартира, с голоду не умирает - садись за стол да пиши. Но вместо этого он жалуется на "не подходящие условия, и жена устало роняет убийственное: " если таланта нет, то никакие "условия" не помогут"... именно этот беззлобный , приговор заставляет героя резать и вены и толкает к безумию. Этот герой изображён не "на фоне жизни" , а в её коловращении и жарком месиве. Пёстрый, вульгарный, грязный, ослепительный, оглушающий поток проносится мимо Николая Алексеевича, мимо его прогрессивного начальника, мимо провинциального эстета, терзающего зрителей "элитарным кино". И когда зритель в массовом порядке покидает зал, энтузиаст-просветитель тщетно заклинает их остаться, чтобы обсудить некое шибко " авторское" кино. Всё эти персонажи скользят по касательной к жизни, не слыша её голосов, беспомощные перед её стихиями и тайнами. Вот, завуч Ирина Павловна. Она истерзала бедного романиста докучливыми требованиями не опаздывать на работу, для прогрессивного директора школы она есть воплощение рутины и реакции, и вообще она - тормоз развития новых программ школьного обучения. Но в исполнении Александры Свенской она похоже не на бюрократа, а на клоунессу. Округлая, как солнышко, и мир её такой же "округлый", тёплый и солнечный, как она сама. Николай Алексеевич приносит в свой дом лишь тоску, комплексы, да унылый и бескровный, как и он сам, роман... Ирина Павловна, придя в свою плотно заставленную кубками, вазами и чашами квартиру и с аппетитом поев борща, уединится, чтобы поиграть на трубе и творит она без истерии и напряжения, а с любовью и удовольствием: в том, как, подняв к губам трубу, она произносит " милые мои нотки", куда больше поэтичности, чем в вымученных " текстах" Николая Алексеевича. Фильм "Астенический синдром", это не только приговор обществу, это приговор каждому взятому человеку. Но вместе с тем, это ещё и робкая попытка очищения. А ещё это разговор о высших духовных ценностях. О человеколюбии, милосердии, умении слышать друг друга. Всё то, чего нам так не хватает в этом мире. Это мрачный, но хороший фильм. Рекомендую посмотреть его. " Варавва" Евгения Емелина. Следует отдать должное отваге создателей фильма "Варавва". Искренняя работа. В тоже время наивная, как лубок. Будто никогда не было опыта интерпретаций евангельского предания, главная задача которых - сделать убедительными для зрителей именно по ходу экранного повествования самые еритические или, наоборот буквалистские толкования некогда происходившего. Или действительно бывшего, но не там, не с теми и не тогда. В этом неприложном требовании достоверности, кроется и фундаментальная ловушка (не единственная, но главная), которая подстерегает каждого, кто возьмется за тему " Христос в кино". Не становится ли съёмочная площадка горой, на вершине которой вновь распинают Христа его спохватившиеся почитатели и радетели? Отдана команда: "Мотор!" и пошло-поехало: бичевание - кадр номер такой-то, распятие - кадр номер такой-то. Так и есть по определению. Кино есть кино. Только с кинематографическим буквализмом, иначе говоря - материальностью того, что нужно зрителям показать, режиссеры - от Дрейера до Пазолини и Тарковского (в "Андрее Рублёва") так или иначе боролись. Вступая с Евангелием в мировоззренческих диалог, они говорили о том, что может быть с человечеством " дальше". И отказываться от этой величайшей из рассказанных историй им было не с руки. Особенно, рассказывая, собственно, историю, как всё было на самом деле, а создатели "Вараввы", к счастью, остаются в пределах этой задачи, не претендуя на большее. В этом именно смысле они достаточно деликатны. Христос у них дан " эллиптически", через детали - фигура есть, а лица не видно, а если видно, то уж с очень большой дистанции. Камера здесь - это человеческий взгляд, взгляд Вараввы, стесняющийся смотреть, потому что не знает, как правильно смотреть. И здесь вторая ловушка. Уйдя от пафоса утверждения достоверности во что бы то ни стало, непосредственно ни на чём не настаивая, посредничая между зрителем и историей, авторы, избегая догматики, попадают в плен к избранному ими сюжету, предлагающему вообще не показ, сколь угодно модернизированный "Страстей Христовых" а-ля Гибсон, а именно пересказ истории - с другими акцентами, новыми персонажами и даже другим финалом. Ведь только после Голгофы - Распятия - "Варавва" по-настоящему начинается. Хорошо, распяли. А дальше-то что? До этого момента сомнения Варавва в картине, по сути, персонаж страдательный. Виноват. Готовится к смерти, внезапно помилован, Каифа настоял, но ведь вместо кого-то, почему? Кто этот человек, занявший его место (Сын Бога? Убийце пока не ясно). Главное разобраться в том, какие силы стоят за этой интригой. И постепенно от чисто уголовной истории о гневе и воздаянии авторы переходят к вопросам мировоззренческим. Варавву начинает волновать вопрос, изначально для него праздный: воскрес Распятый или всё-таки, нет? И если да, то как быть самому убийце, раннее знавшего только модель "преступление-наказание": уверовать? И он возвращается на место преступления, чтобы всё-таки пострадать. И умирает в конце - без Воскресения. Разумеется, Варавва из фильма не сам дошёл до этого перелома в мировоззрении. У него есть учитель - некто Мельхиор. Своего рода резонер, говорящий не столько ему, сколько зрителю, что должно и будет происходить с Вараввой. В фильме формально действуют отдельные люди, но это те же люди из муравейника, ожидающие чего-то нового, что поможет им очиститься от греха и дальше грешить по любому Закону - хоть по римскому, хоть по ветхозаветной вере отцов, ожидая наказания, но не Избавления, которое есть Искушение , и ничего более. Варавва современный скептик-агностик. И разбирается - где тут что? Но авторы фильма должны рассказать историю, чтобы стать убедительными, а это значит - достоверными. И начинается отсебятина: Варавва как-то связан с Иудой Искариотом (через связь с его сестрой - Юдифь). Но всё-таки в конце фильма (последняя роль Альберта Филозофа) , появляется Иосиф Аримафейский и подтверждает, что не от человека был зачат Иисус. Вот и гадайте в чём правда: в Предании или вариациях на тему. Наивный скептицизм в действии. Фильм на один просмотр. "Батя" Дмитрия Ефимовича. Фильм структурно делится на две части: с одной стороны, нам показывают сегодняшнюю жизнь - с пробками, гаджетами, продуктовым изобилием, с другой - эпоху начала 90-,х со всеми её проблемами. Герой Макс, мужчина, которому около сорока, вместе с семьёй едет на своей машине в родной город, чтобы отметить 70-летие отца. По пути он вспоминает своё детство - и все эти флэшбэки выстраиваются в чёткую сюжетную линию - то кем стал Макс, произошло вопреки или благодаря воспитанию Бати (Владимир Вдовиченков). Отец был для мальчика центром Вселенной. "Ты должен быть мужиком", - говорил Батя Максу при каждом удобном и неудобном случае... и заливал его кровоточащие раны, полученные от падения с велика, одеколоном. Заставлял дышать над картошкой, накрывая одеялом, при первых признаках возникновения соплей. Принуждал оттирать птичий помет с балкона, и гулять до темноты, когда у них с мамой, вдруг, образовывались " важные дела", читать вслух советские газеты, есть взорвавшуюся вареную сгущенку, соскребая её со стены. Ещё Батя пугал, что если Макс не съест "кашу за папу", то папа умрёт. Он также показывал, как правильно рубить голову курице - " в жизни способность пригодится". Учил вычитанию на кладбище - по годам жизни на могилах. Учил есть коровье вымя и писать струйкой мочи своё имя на снегу. Батя никогда не бил. За сказанное плохое слово разве что мог густо натереть мылом рот. А если ковырялся в носу, смотрел таким взглядом, что Макс готов был провалиться от стыда на месте. Макс вырос, переехал в Москву, стал успешным человеком, женился, произвёл на свет сына и дочку. Стал ли он в воспитании детей использовать методы Бати? Попробовал бы он только! Жена со своими умными книжками, советами из блогов и форумов, грудью встаёт на защиту своих методов воспитания. В результате они выросли в малоуправляемых изнеженных детишек, которые часами пялятся в дорогие гаджеты. Хорошая машина, гостиницы, каждый год отдых на море, они не знают слова "нет", их нельзя критиковать и делать им замечания. Всё это дико бесит Макса, который в своём детстве играл палкой со шпингалетом, вырванной из оконной рамы, и ел пюре без всяких там котлет. Фильм " Батя", конечно, комедия, местами очень забавная, но он не лишён и некоторой философии и лиричности. Чувство умиления вызывают чёрные в клеточку диванные пледы и громоздкие видаки с первыми кассетами. С другой стороны, из своего же детства: "мужики не плачут", " играй молча", "учитель всегда прав" - и понимаешь, что перегибы советского воспитания сделали из тебя, ну уж слишком рефлексирующего человека. С третьей стороны, глядя, на современное изнеженное поколение, понимаешь, что попади они в "стройотряд" или поедь они на "картошку" без нянь и смартфонов, пропадут ведь. Вдобавок ко всему "Батя" - это ещё и роуд-муви. Семью едущую из Москвы по пробкам в провинцию, подстерегают разные испытания, под занавес которых эти четверо, наконец-то научатся слышать друг друга. Ну а Батя наконец позволит проявить себе, запрятанную куда-то глубоко вовнутрь нежность к сыну. Хороший ностальгический фильм о поколениях, взаимоотношениях в семье и ценностях. Рекомендую к просмотру.

А у нас сегодня! Были! Настоящие читатели! Как же мы соскучились. Ждали. И вот прямо во Всероссийский день библиотек – пожалуйста, стало можно, и они пришли! И пусть традиционно спутали Белоснежкиных гномов с царевниными богатырями, приписали Малефисенту перу Пушкина, а самого Пушкина не узнали вовсе, хоть убейся, но меж тем откуда-то помнят и хором скандируют про светмойзеркальце и Лукоморье и точно знают, сколько желаний исполнила Золотая рыбка – может, на генетическом уровне? А самое умилительное было в конце, когда я-то предложила предположительно уставшим людям посмотреть мультик, а люди хором закричали – «не хотим мультик, хотим читать!» И читали. А коллеги ушли рыдать от счастья – эх, мы по-прежнему нужны людям! Несмотря на безденежье, локдауны, онлайны, гаджеты, пандемии и ЕГЭ. Нужны. С праздником, коллеги и читатели! Всем здоровья, денег и интересных книг!

Завершился конкурс философской лирики СоФиЯ, на этот раз прошедший по теме "Этот прекрасный несовершенный мир". Вот его пьедестал: 1 место - стихотворение "Тюльпаны", автор Khelga https://poembook.ru/contest/1641-konkurs-filosofskoj-liriki-etot-prekrasnyj-nesovershennyj-mir/poem/136657-tyulpany 2 место - стихотворение "чумазый", автора Гера Си https://poembook.ru/contest/1641-konkurs-filosofskoj-liriki-etot-prekrasnyj-nesovershennyj-mir/poem/136876-chumazyj 3 место - стихотворение "Подростковое", автор L.K. Элла https://poembook.ru/contest/1641-konkurs-filosofskoj-liriki-etot-prekrasnyj-nesovershennyj-mir/poem/136899-podrostkovoe Победителем народного голосования стало стихотворение "Трактирное" автора Shifer_dark https://poembook.ru/contest/1641-konkurs-filosofskoj-liriki-etot-prekrasnyj-nesovershennyj-mir/poem/136771-traktirnoe ПОЗДРАВЛЯЕМ!) Спасибо членам жюри конкурса, модератору Элис, читателям и комментировавшим. Спасибо всем авторам, участникам конкурса и - не попавшим в него. Конкурсный рейтинг - это ведь не только места. А это то место, которое заняло - и ещё займёт - каждое стихотворение в личном мире каждого прочитавшего - начало самостоятельной жизни каждого стихотворения. Мы смогли приобщиться к целому спектру философского поэтического решения заявленной темы. Мы наблюдали моменты, когда мир становится совершенен лишь потому, что - весна, любовь, детство... сопереживали страстным поискам совершенства, как смысла и опоры в жизни... проникались красотой несовершенства, находясь в трамвае, трактире, на московской улице, в пространстве старой притчи... Мы благодарны авторам за высказанное уникально-личное видение этого мира. В ракурсе темы почему не восприять иначе недочёты и недостатки ряда работ?) Авторам есть, куда двигаться дальше, и это прекрасно. В этом конкурсе мы увидели проблему, нуждающуюся в обсуждении: соответствие работы теме. Да, хорошие стихи, настоящая поэзия украсит любой конкурс вне зависимости от темы. Но не ещё ли более высоким пилотажем является умение творца ухватить "несказанное" как раз в русле заявленной проблемы - и выразить его в своих строках? Мы пригласили авторов и читателей к общению в форме комментариев по теме - о несовершенстве мира, о вариантах его трактовок. Хотелось обмена мнениями на темы поэзии и философии - взамен ставших привычными выяснений отношений, скандалов и обличений недостатков самих конкурсов. Пока особого энтузиазма в подобном общении не замечено, но лиха беда начало. Мы будем думать в этом направлении) А пока, как обещано, за лучший комментарий в теме конкурса награждается автор Регюлф. Всем спасибо, всем вдохновения и добра в нашем прекрасном несовершенном мире!

спешите жить.. стремительно несётся время.. даже не знаю кто из них бежит быстрее время или жизнь.. кажется природа ещё быстрее торопится жить.. сегодня внезапно раскрылись ирисы.. анемона (ветреница) такая нежная хрупкая обсыпалась не дойдя до вазы.. сирень облепленная бронзовками парусниками и адмиралами распустила последние бубочки и уже отцветает.. гортензия наливает молоком свои круглые резервуары белея с каждым днём и ублажая глаза сочетанием салатно-белого и сиреневого протягивает ветки в окно - возьми меня и сфотай.. и я беру, прикасаясь к этим шёлковым прелестям лепестков, вдыхая их непередаваемый аромат цветочных духов, ирисок, конфет, небесной лазури, янтарного солнца и наступающего на пятки, широко шагающего лета..

Самая обсуждаемая и вечно животрепещущая тема на поэтическом сайте – конкурсы! Все участники действа непрерывно выясняют отношения, сердятся, ссорятся, доказывают… недоказуемое. Да, я совершенно уверена, что ни колы, ни кубки не делают поэта, никакого совершенствования в ристалищах не происходит. Слишком зашкаливают страсти, а уровень судей и подсудимых примерно одинаков, что показывает и практика: они постоянно меняются местами и, вынося приговор, оперируют часто одними и теми же аргументами. Вот возник еще один форум по поводу расстановки колов и поиска жемчуга в навозе, и опять страсти зашкаливают, обиды множатся. Нормально. Поэты хотят, чтобы их читали, слушали и слышали, судьи устанавливают свои стандарты, планки, понятия о совершенстве. Ну и почему-то не совпадают, хотя коллектив давно уплотненно сбитый, сложившийся, все друг с другом знакомы. Посмотрите, по статистике первой полосы Поэмбука всего на сайте свыше 62 тысячи пользователей, одномоментно крутится 700-800 поэтов, не стану рискованно утверждать, что все они гениальны. На призыв участвовать в конкурсе может откликнуться сотня из них, допущено будет 50-30-20. Есть очень крутые организаторы, которые сразу отберут 10-15 работ и уже среди них определят призеров. Какой процент из декламирующей в рифму толпы удостоится внимания – считайте сами, выходит, само попадание на эту танцплощадку – уже великая удача! Но тут-то и начинается завихрение критического торнадо: ставить ли колы и двойки, лупить правду-матку в глаза или щадить авторское самолюбие, что во благо, а что – убийственно… Я со своим колоссальным опытом участника этих конкурсов про себя знаю точно: есть лишь три градации восприятия. Стих слабоват, стих великолепен, и стих среднего достоинства, вроде все на месте, но в памяти не отложится и восторга не вызывает. То есть – тройка, семерка…туз! Но вот что важно, цифирь для меня вовсе не имеет значения, я, как гуманитарий, словесник, немножко поэт, откликаюсь на слова. И даже не зная, какая там выставлена оценка, радуюсь, если слышу: «Ух, ты, как образно, неожиданно!» «Удивительный ритм, прямо спелось», «В душу проникает, жалко мне вас» - и так далее. Или с точностью до наоборот: «Количество слогов не совпадает, тут у вас ямб, а потом – хорей, слова слипаются, что это вы фразеологизм вывернули, он требует, чтобы слова стояли на своих местах». Мне уже не важно, кол там или семерка, потому что вся взъерошена: вывернуть фразеологизм или использовать инверсию, менять прихотливо ритмику, использовать неожиданное слово – мое авторское право. Почему это не сложилось у читателя в единое произведение, вопрос сложный. Бывает, мое перо подкачало, бывает – читатель попался неискушенный и кричит: «Мне не хватило чувства!» Чем тут нам поможешь? Спрашивается, в этом обмене мнениями и находками практически равных по уровню мастерства и поэтического чувства, какая разница, пользоваться судейству всей шкалой оценок, от 1 до 15, или щадящим набором, выборочно? А вот тут-то и зарыта собака! В конкурсе поэт не просто встречается с читателями и выслушивает их суд, он еще и подвергается ранжированию! И тут уже очень важно, какую оценку поставили середняку или блистательным виршам, насколько низко опустили неудачника. У меня этот процесс всегда вызывал насмешку ну или недоумение: какая разница, на 25-м ты месте оказался или на 46-м? Ведь суд произволен, с математической точки зрения стих не оценить, а все судьи, все читатели вполне субъективны. Они скрупулезно ищут какие-то слипания и глагольные рифмы, категорически осуждают инверсии, привычные слова им кажутся банальными (не важно, что они точно ложатся в смысловую конструкцию), неожиданные слова повергают в шок и вызывают отторжение. Есть же еще и некая модная установка, понимание того, как должно выглядеть современное произведение – и они тоже вносят свою лепту в судейскую разноголосицу. Ну и как тут по порядку номеров рассчитать? Вот я задаю тему: «Кто такой этот Я?» Предлагаю высказаться, можно – опубликованным. Получаю вот такой набор (естественно, анонимный): 1.«Я вам не кенар! Я поэт! И не чета каким-то там Демьянам. Пускай бываю иногда я пьяным, Зато в глазах моих Прозрений дивных свет». 2. «Я странник убогий. С вечерней звездой Пою я о боге Касаткой степной» 3. « Я — Гойя! Глазницы воронок мне выклевал ворон, слетая на поле нагое. ... Я — горло Повешенной бабы, чье тело, как колокол, било над площадью голой… Я – Гойя!» 4. «Я старомоден, как ботфорт на палубе ракетоносца, как барк, который не вернется из флибустьерства в новый форт. Как тот отвергнутый закон, что прежней силы не имеет, и как отшельник, что немеет У новоявленных икон». 5. «Ты хочешь, чтобы я был, как ель, зелёный, Всегда зелёный – и зимой, и осенью. Ты хочешь, чтобы я был гибкий как ива, Чтобы я мог, не разгибаясь, гнуться. Но я другое дерево...». 6. «Я – царь ламп! Придите все ко мне, кто рвал молчание, кто выл, оттого, что петли полдней туги, - я вам открою словами простыми, как мычание, наши новые души, гудящие, как фонарные дуги». 7. «Я чуток, Напряжен я, Как рояль. Но подойди хоть Бородин, хоть Скрябин, Не трогайте, не жмите на педаль! Шершавый от царапин и корябин, Сегодня я уж больше не служу, Рукам умелым, как и неумелым, Но сам себе я струнами гужу И весь дрожу своим древесным телом». 8. «Я – Пламень фар, И на меня летят Ночные бабочки и мотыльки, Не ведая, чего они хотят. Ночную тварь маню я колдовски. Я даже мышь летучую подшиб, Хоть не хочу, чтоб кто-нибудь погиб Вот так бессмысленно из-за меня – Стремительно летящего огня». 9. «Я – пар отстучавшего града, прохладой В исходную высь воспаряющий. Я – Плодовая падаль, отдавшая саду Все счеты по службе, всю сладость и яды. Чтоб музыкой хлынув с дуги бытия, В приемную ринуться к вам без доклада. Я – мяч полногласья и яблоко лада. Вы знаете, кто мне закон и судья». 10. «Как все меняется! Что было раньше птицей, Теперь лежит написанной страницей; Мысль некогда была простым цветком; Поэма шествовала медленным быком; А то, что было мною, то, быть может, Опять растет и мир растений множит». Остановлюсь на этом, хотя велик соблазн продолжить перечень… перлов. А теперь попробуйте этот ряд ранжировать по порядку номеров, выставляя оценки со всей судейской строгостью. Очень интересно, что у вас получится!

Ну что, в предвкушении очередного славного судейства и в качестве подведения годового судейского итога, так сказать.) Во-первых, я рада озвучить своё наблюдение, что за год моего "радикального" использования судейской шкалы оценок восприятие участников в целом всё же сдвинулось в сторону понимания и принятия. Хоть и со скрипом, но сдвинулось. Значит не всегда следует опускать руки там, где дело кажется совсем безнадёжным. Друзья, а у вас есть ощущение, что ваше восприятие "жёсткого" оценивания стихов сменилось с резко негативного на что-то более позитивное? Или нет? Беру в кавычки "жёсткое", потому что жёсткое оно лишь с той точки зрения, от которой я в течение года пытаюсь увести авторов. То есть оно не опирается ни на какую человеконенавистническую мораль или даже сиюминутную эмоцию, оно выражает лишь требования определённого уровня к стихам. Есть ли ощущение и понимание, что мой стиль работы в жюри приносит пользу конкурсу и авторам в целом? Или авторская болюшка неоцененного гения важнее дальних перспектив? Есть ли польза для вас лично от независимого взгляда на стихи, далёкого от влияния мыслей о ранимости авторов? Выработалась ли резистентность к негативному восприятию ваших стихов? Позволяет ли она извлечь для себя какую-то пользу из конкурсов, где ваши стихи оценены не совсем так, как бы вам хотелось? Спрашиваю для того, чтобы понять, есть ли смысл продолжать "мутить воду" в этом водоёме. Буду действовать, разумеется, как сама решу, но учитывая мнение участников. Во-вторых, т.н. "перловка" из перлов принятых в конкурс произведений. Есть ли понимание того, что публичный акцент на кричащие недостатки стихов-участников - это не нападение на авторов? (даже если бы конкурс был открытым, а не анонимным). Есть ли понимание её позитивной роли в конкурсной жизни, пользы?

Сегодня родился не только сын мой первенец, но и Иосиф наш Бродский... Давайте в комментах вспомним, пусть немного — пару строк, то что приходит на ум с этим именем, всплывает в памяти, значимое или не совсем. За дверью бессмысленно всё, особенно — возглас счастья. Только в уборную — и сразу же возвращайся... Я считал, что лес — только часть полена. Что зачем вся дева, раз есть колено....

Существует мнение, что для создания чего-то реально достойного - требуется соответствующий настрой и многие считают, что этот настрой должен быть светлым, позитивным, вызванным тёплыми чувствами. В связи с этим у меня возникает вопрос: доводилось ли вам создавать что-либо вопреки мнению окружающих? Доводилось ли вам создавать что-то, когда движущей силой вдохновения была злость, ненависть или гнев? Сломать стул от злости легко и естественно, но я сейчас говорю не о разрушении, а именно о созидании. Если вы никогда не созидали под воздействием этих чувств, то у меня для вас есть новость: вы никогда не ненавидели, не злились и не гневались по-настоящему.