"Астенический синдром", " Варавва", "Батя". культур_егерь

На фото кадр из фильма "Батя" На этот раз хотелось бы рассказать о трёх картинах: советской и двух российских. "Астенический синдром" Киры Муратовой. Астенический синдром, бич внезапной сонливости, поражает главного героя в самых неожиданных местах. Николай Алексеевич типичный "семидесятник" и образцово -показательный бессребреник из поколения "дворников и сторожей": он перебивается на небольшую зарплату школьного учителя и урывками пишет " бесконечный роман". За партами в его классе сидят живые и симпатичные подростки. Они вовсю галдят, увлечённые незатейливыми "фенечками" и друг другом, и, в общем, правильно делают, ибо их наставник, равнодушным тоном, распространяющийся о вреде равнодушия, их попросту не видит и не слышит. Он к ним органически равнодушен. Вместе с героиней фильма хочется крикнуть: "Проснитесь, Николай Алексеевич!.." Но взгляд Николая Алексеевича словно затягивается плёнкой - он уже далеко и явно вновь выясняет свои отношения с миром, который его не понимает и является лишь помехой для этих высоких минут. С экрана не раз звучат пространные фразы из его романа. Это некое "исповедальное" сочинение, являющее собой, "внутренний монолог" наподобие "8 1/2". Понятно, что пленительный и прекрасный мир, изображенный в фильме Феллини, увиден глазами его героя, режиссёра Гвидо Аксельми. Но мир ленты Муратовой решительно далёк и от писаний, и от мировосприятия её героя. Судя по фрагментам, его роман ни хорош, ни плох - это просто текст. Николаю Алексеевичу вечно что-то мешает работать " над его романом". Но что, собственно? Есть работа, квартира, с голоду не умирает - садись за стол да пиши. Но вместо этого он жалуется на "не подходящие условия, и жена устало роняет убийственное: " если таланта нет, то никакие "условия" не помогут"... именно этот беззлобный , приговор заставляет героя резать и вены и толкает к безумию. Этот герой изображён не "на фоне жизни" , а в её коловращении и жарком месиве. Пёстрый, вульгарный, грязный, ослепительный, оглушающий поток проносится мимо Николая Алексеевича, мимо его прогрессивного начальника, мимо провинциального эстета, терзающего зрителей "элитарным кино". И когда зритель в массовом порядке покидает зал, энтузиаст-просветитель тщетно заклинает их остаться, чтобы обсудить некое шибко " авторское" кино. Всё эти персонажи скользят по касательной к жизни, не слыша её голосов, беспомощные перед её стихиями и тайнами. Вот, завуч Ирина Павловна. Она истерзала бедного романиста докучливыми требованиями не опаздывать на работу, для прогрессивного директора школы она есть воплощение рутины и реакции, и вообще она - тормоз развития новых программ школьного обучения. Но в исполнении Александры Свенской она похоже не на бюрократа, а на клоунессу. Округлая, как солнышко, и мир её такой же "округлый", тёплый и солнечный, как она сама. Николай Алексеевич приносит в свой дом лишь тоску, комплексы, да унылый и бескровный, как и он сам, роман... Ирина Павловна, придя в свою плотно заставленную кубками, вазами и чашами квартиру и с аппетитом поев борща, уединится, чтобы поиграть на трубе и творит она без истерии и напряжения, а с любовью и удовольствием: в том, как, подняв к губам трубу, она произносит " милые мои нотки", куда больше поэтичности, чем в вымученных " текстах" Николая Алексеевича. Фильм "Астенический синдром", это не только приговор обществу, это приговор каждому взятому человеку. Но вместе с тем, это ещё и робкая попытка очищения. А ещё это разговор о высших духовных ценностях. О человеколюбии, милосердии, умении слышать друг друга. Всё то, чего нам так не хватает в этом мире. Это мрачный, но хороший фильм. Рекомендую посмотреть его. " Варавва" Евгения Емелина. Следует отдать должное отваге создателей фильма "Варавва". Искренняя работа. В тоже время наивная, как лубок. Будто никогда не было опыта интерпретаций евангельского предания, главная задача которых - сделать убедительными для зрителей именно по ходу экранного повествования самые еритические или, наоборот буквалистские толкования некогда происходившего. Или действительно бывшего, но не там, не с теми и не тогда. В этом неприложном требовании достоверности, кроется и фундаментальная ловушка (не единственная, но главная), которая подстерегает каждого, кто возьмется за тему " Христос в кино". Не становится ли съёмочная площадка горой, на вершине которой вновь распинают Христа его спохватившиеся почитатели и радетели? Отдана команда: "Мотор!" и пошло-поехало: бичевание - кадр номер такой-то, распятие - кадр номер такой-то. Так и есть по определению. Кино есть кино. Только с кинематографическим буквализмом, иначе говоря - материальностью того, что нужно зрителям показать, режиссеры - от Дрейера до Пазолини и Тарковского (в "Андрее Рублёва") так или иначе боролись. Вступая с Евангелием в мировоззренческих диалог, они говорили о том, что может быть с человечеством " дальше". И отказываться от этой величайшей из рассказанных историй им было не с руки. Особенно, рассказывая, собственно, историю, как всё было на самом деле, а создатели "Вараввы", к счастью, остаются в пределах этой задачи, не претендуя на большее. В этом именно смысле они достаточно деликатны. Христос у них дан " эллиптически", через детали - фигура есть, а лица не видно, а если видно, то уж с очень большой дистанции. Камера здесь - это человеческий взгляд, взгляд Вараввы, стесняющийся смотреть, потому что не знает, как правильно смотреть. И здесь вторая ловушка. Уйдя от пафоса утверждения достоверности во что бы то ни стало, непосредственно ни на чём не настаивая, посредничая между зрителем и историей, авторы, избегая догматики, попадают в плен к избранному ими сюжету, предлагающему вообще не показ, сколь угодно модернизированный "Страстей Христовых" а-ля Гибсон, а именно пересказ истории - с другими акцентами, новыми персонажами и даже другим финалом. Ведь только после Голгофы - Распятия - "Варавва" по-настоящему начинается. Хорошо, распяли. А дальше-то что? До этого момента сомнения Варавва в картине, по сути, персонаж страдательный. Виноват. Готовится к смерти, внезапно помилован, Каифа настоял, но ведь вместо кого-то, почему? Кто этот человек, занявший его место (Сын Бога? Убийце пока не ясно). Главное разобраться в том, какие силы стоят за этой интригой. И постепенно от чисто уголовной истории о гневе и воздаянии авторы переходят к вопросам мировоззренческим. Варавву начинает волновать вопрос, изначально для него праздный: воскрес Распятый или всё-таки, нет? И если да, то как быть самому убийце, раннее знавшего только модель "преступление-наказание": уверовать? И он возвращается на место преступления, чтобы всё-таки пострадать. И умирает в конце - без Воскресения. Разумеется, Варавва из фильма не сам дошёл до этого перелома в мировоззрении. У него есть учитель - некто Мельхиор. Своего рода резонер, говорящий не столько ему, сколько зрителю, что должно и будет происходить с Вараввой. В фильме формально действуют отдельные люди, но это те же люди из муравейника, ожидающие чего-то нового, что поможет им очиститься от греха и дальше грешить по любому Закону - хоть по римскому, хоть по ветхозаветной вере отцов, ожидая наказания, но не Избавления, которое есть Искушение , и ничего более. Варавва современный скептик-агностик. И разбирается - где тут что? Но авторы фильма должны рассказать историю, чтобы стать убедительными, а это значит - достоверными. И начинается отсебятина: Варавва как-то связан с Иудой Искариотом (через связь с его сестрой - Юдифь). Но всё-таки в конце фильма (последняя роль Альберта Филозофа) , появляется Иосиф Аримафейский и подтверждает, что не от человека был зачат Иисус. Вот и гадайте в чём правда: в Предании или вариациях на тему. Наивный скептицизм в действии. Фильм на один просмотр. "Батя" Дмитрия Ефимовича. Фильм структурно делится на две части: с одной стороны, нам показывают сегодняшнюю жизнь - с пробками, гаджетами, продуктовым изобилием, с другой - эпоху начала 90-,х со всеми её проблемами. Герой Макс, мужчина, которому около сорока, вместе с семьёй едет на своей машине в родной город, чтобы отметить 70-летие отца. По пути он вспоминает своё детство - и все эти флэшбэки выстраиваются в чёткую сюжетную линию - то кем стал Макс, произошло вопреки или благодаря воспитанию Бати (Владимир Вдовиченков). Отец был для мальчика центром Вселенной. "Ты должен быть мужиком", - говорил Батя Максу при каждом удобном и неудобном случае... и заливал его кровоточащие раны, полученные от падения с велика, одеколоном. Заставлял дышать над картошкой, накрывая одеялом, при первых признаках возникновения соплей. Принуждал оттирать птичий помет с балкона, и гулять до темноты, когда у них с мамой, вдруг, образовывались " важные дела", читать вслух советские газеты, есть взорвавшуюся вареную сгущенку, соскребая её со стены. Ещё Батя пугал, что если Макс не съест "кашу за папу", то папа умрёт. Он также показывал, как правильно рубить голову курице - " в жизни способность пригодится". Учил вычитанию на кладбище - по годам жизни на могилах. Учил есть коровье вымя и писать струйкой мочи своё имя на снегу. Батя никогда не бил. За сказанное плохое слово разве что мог густо натереть мылом рот. А если ковырялся в носу, смотрел таким взглядом, что Макс готов был провалиться от стыда на месте. Макс вырос, переехал в Москву, стал успешным человеком, женился, произвёл на свет сына и дочку. Стал ли он в воспитании детей использовать методы Бати? Попробовал бы он только! Жена со своими умными книжками, советами из блогов и форумов, грудью встаёт на защиту своих методов воспитания. В результате они выросли в малоуправляемых изнеженных детишек, которые часами пялятся в дорогие гаджеты. Хорошая машина, гостиницы, каждый год отдых на море, они не знают слова "нет", их нельзя критиковать и делать им замечания. Всё это дико бесит Макса, который в своём детстве играл палкой со шпингалетом, вырванной из оконной рамы, и ел пюре без всяких там котлет. Фильм " Батя", конечно, комедия, местами очень забавная, но он не лишён и некоторой философии и лиричности. Чувство умиления вызывают чёрные в клеточку диванные пледы и громоздкие видаки с первыми кассетами. С другой стороны, из своего же детства: "мужики не плачут", " играй молча", "учитель всегда прав" - и понимаешь, что перегибы советского воспитания сделали из тебя, ну уж слишком рефлексирующего человека. С третьей стороны, глядя, на современное изнеженное поколение, понимаешь, что попади они в "стройотряд" или поедь они на "картошку" без нянь и смартфонов, пропадут ведь. Вдобавок ко всему "Батя" - это ещё и роуд-муви. Семью едущую из Москвы по пробкам в провинцию, подстерегают разные испытания, под занавес которых эти четверо, наконец-то научатся слышать друг друга. Ну а Батя наконец позволит проявить себе, запрятанную куда-то глубоко вовнутрь нежность к сыну. Хороший ностальгический фильм о поколениях, взаимоотношениях в семье и ценностях. Рекомендую к просмотру.