Альбом  

#культур_егерь Как рождаются антиутопии? Кто их боится, кто в них верит, сбываются ли они? Восставая против тирании, способен ли восстающий осознавать истинность угрозы? Определить, где она, кто на самом деле лишает его свободы действия и выбора, воли? В свое время я не удосужилась прочесть «Мы» Евгения Замятина, первую антиутопию, написанную аж в 1920 году, увидевшую свет лишь в 1980-м. Его пророчество в то время уже никого не пугало, Режим, как сейчас любят выражаться, был на излете, бороться с ним было весело, захватывающе интересно, на горизонте маячила легкая победа! После той конфузной победы и распада великой империи первые читатели вообще не очень любят вспоминать эпохальную вещь. Но вот мой внук притащил в рюкзаке наряду с другими «культовыми» книгами и эту, молодые люди считают, что она – на все времена! Пока он дочитывает «Игру в бисер», я перехватываю и проглатываю Замятина, благо вещь невелика. И надолго впадаю в раздумья. Сначала недоумение: как молодой начинающий писатель, по профессии – инженер, то есть достаточно грамотный человек, активно участвующий к тому же в политической жизни, мог предсказать Тиранию? Да еще так остро, беспощадно приговорить коллективизм, порядок, который и самим большевикам был еще не очевиден? Почитала его биографию, удивилась еще раз: его провидение происходило и относилось не совсем и не только к своей стране. Будучи в командировке на верфях в Великобритании, на строительстве первых ледоколов для своей страны, он был сражен жесткой организацией труда и беспощадной эксплуатацией на передовом производстве, ознакомился с трудами Тейлора, учившего, как человека труда сделать безотказным винтиком. В уме, видимо, сопряглось это с поднимающимися массами в России и политическими методами их управления… Да, тут мы можем только строить предположения, как в еще не сложившейся стране, в смуте преобразований и практического безвластья мог Евгений Иванович придумать такую стройную систему подчинения и ...испугаться ее! В его романе люди лишены всякой индивидуальности, вся их жизнь регламентирована – по звонку, по голосовому призыву, указателям они передвигаются, работают, спят, встают, и даже…совокупляются. Вместо имен у них номера, вместо квартир – функциональные клетки в общежитиях. Вся старая культура уничтожена и отринута, книги, музыка, театр тех давних времен (до Двухсотлетней войны!) опасны своей неоднозначностью и запрещены. Читатель постепенно узнает, что после той страшной войны лишь часть человечества спаслась и спряталась за Стеной от внешнего опасного мира. Организовался строго подчиненный режим, некий правящий Благодетель и его жандармы – Хранители. В аудиториях проходят массовые сеансы внушения. Деторождение позволяется только тем особям, которые соответствуют стандартам. Совокупление по заранее озвученным заявкам, в строго определенные дни. Все это было бы скучно, но роман написан в виде дневника человека, безусловного преданного Государству, задуманного во славу его. Человека не рядового: пишет Математик, Строитель первого межзвездного корабля, который понесет идеальный порядок к звездам. Вокруг него, «Интеграла», и завязывается борьба оппозиции с апологетами режима. Строителя соблазняет актриса из стана оппозиции, сраженный любовью, он вдруг ощущает в себе душу – и это буквально сводит его с ума. Любовь оказывается той сокрушительной силой, что способна взорвать любой железобетонный строй! А коварство и предательство, которое Строитель заподозрит с подачи Благодетеля в любимой, уничтожит и любовь, и их обоих, Апологета и Оппозиционерку. Там много еще действующих лиц, коллизий, смешных и страшных нюансов, но завершается роман повальной операцией забродившей под влиянием оппозиции массы: всех загоняют в операционные и выжигают в мозгу некий центр фантазии, окончательно превращая людей в роботов. Это апофеоз всей антиутопии, это то, что поднимают как знамя в борьбе за свободу: не дадим тирании восторжествовать! Когда Замятин написал свой роман, его не стали печатать как, безусловно, вредный, непонятно на что намекающий. В его писательской биографии лишь несколько рассказов, ничего примечательного, кроме этой антиутопии. Сам Евгений Иванович никаким репрессиям не подвергался, был выездным, о нем и о его романе знал позднее и Сталин. Роман уплыл за границу, был там опубликован и зажил своей жизнью. До Замятина антиутопий не писали, и эта страшная фантастическая вещь стала родоначальницей жанра. Так что не Оруэлл придумал страшилки про советскую власть, это «МЫ» сами! Каким-то образом, то ли в списках, то ли в переводах страшилка ходила по рукам и в СССР. Высокой оценки в интеллектуальных кругах не получила, слог считали корявым, сюжет слишком, вызывающе не реалистичным. Нечто среднее между политической сатирой и фантастикой; для бульварного чтения чересчур заумно, для высоколобого – примитивно. И вот я узнаю, что среди нынешней молодежи роман Замятина – культовая вещь, подлежит обязательному прочтению! Более того, я рада, что не прочла его раньше, и теперь вместе с остротой открытия новой вещи нахлынули размышления. Роман перешагнул через эпоху, которой испугался автор еще на заре, при ее зарождении, и стал вневременным, актуальным на все времена. Но в новой ипостаси. Власть и Оппозиция ходили парой во все времена, как Толпа и Лидер, Стадо и Пастух, Ведомые и Пророки. Конфликты при этом были неизбежны, их не бывает только в тихие периоды застоя. Написано по этому поводу тонны размышлений историков, политологов, философов, но каждое новое поколение считает себя первооткрывателем проблемы: «Нам диктуют – или мы диктуем?!» И безо всякой конкретики, не важно, по какому поводу, молодые люди готовы чуть ли не на смерть идти, чтобы доказывать: диктовать будем мы, мир будет развиваться волей масс, демократическим путем! Самое смешное во всей этой истории, что Протест становится самоцелью, и никто не задается вопросом, ради чего Оппозиционер восходит на Голгофу. И еще смешнее то, что выступая против мнимой тирании, толпа не видит, не ощущает, не понимает, кто ею управляет, кто кукловод, кто, натягивая ниточки, выводит ее на площади. То есть где на самом деле тот невидимый Тиран, управляющий процессами. Пришли новые технологии, новый миропорядок, в котором и государство участвует не как режиссер, а как действующее лицо наряду с другими государствами. Режиссер где-то там, выше и дальше. И в его Сети барахтаются миллионы, их уже не надо связывать, загонять на операционные столы и прижигать им центр фантазии, они и так на поводу …всех КУЛЬТОВЫХ УКАЗАНИЙ. Они лихорадочно ищут, какую униформу им носить, что есть, читать, как ходить, под какую музыку выламываться, каким сексом и с кем заниматься. Стадо разбито по группам и его сводят с ума под различными лозунгами: национальными, экологическими, экономическими, избирательными… Да не суть! Я самым пристальным образом слежу за такой экспериментальной лабораторией управления в Гонконге: из благополучного, богатого региона, центра биржевой деятельности, Гонконг сумели превратить в маргинальный отстойник без тормозов. Запад ожидал, что Пекин введет туда войска для наведения порядка, и тогда Китай получит жесткие санкции, как орудие против преуспевающего конкурента. Но китайцы предпочли дать Гонконгу полную свободу самоопределения: бунтуйте, пока окончательно не угробите сами себя! И они продолжают бунтовать, хотя подошли уже к черте невозврата. Кто им прижег в мозгах центр благоразумия? Кто прижег в мозгах украинцев ту область разума, что не позволяла бы в своем национальном самоопределении превратиться в страну изгоев? Кто лишает ума барселонцев, которые, отделившись от Испании, но оставшись в Евросоюзе, ничего не приобретают? Но уже сейчас теряют инвесторов и доходы от туризма. Да что тут перечислять. Время не остановимо движется, технологии совершенствуются, и проблемы управления массами решаются уже не методами насилия, а…добровольного подчинения. Культовая книга? Ну-ну…Только нынче она читается и понимается не антисоветчиной, её взяли на вооружение те, кому нужен миллиард "служебных людей" для Элиты - то ли чипированных, то ли совсем лишенных ума указаниями из Всемирной Паутины. Поди, догадайся, кто такой всемогущий ее плетет уже которое десятилетие подряд! Но барахтаются в ней те, кто презирает всякую тиранию и мнит себя свободным. Блажен, кто верует. Не удержусь от небольшого, но такого важного замечания. Когда рылась в своей библиотеке в поисках каких-нибудь замечаний о романе Замятина, о нем самом, полистала и Дмитрия Быкова, его «Советскую литературу». О Замятине он не писал, но о самой эпохе, так напугавшей автора антиутопии, вскользь, но веско, заметил: "В Советском Союзе трудно было жить, не комфортно, но это была страна высокой культуры, этого у неё не отнять. Литература, живопись, музыка, балет, театр – все самой высокой пробы и огромного масштаба, все пользовалось поддержкой Государства". Может быть, поэтому у антиутопии не было шансов реализоваться в советской стране, где жива была высокая культура? И есть шанс там, где книг не читают, не рассуждают, руководствуются безымянными указаниями из Интернета? Тарковскому роман «Мы» не понравился, что там экранизировать? А вот Петербургский театр кукол, призвав на помощь острохарактерную музыку, актеров, кукол без лица, создал блестящий спектакль, так сказать фантазию на тему, что происходит с человеком без имени под влиянием Любви. - Он обретает Душу.

Друзья, если честно, очень давно не была на ПБ. Как вы? Что нового? Жив ли альбом? Расскажете? Но мой основной вопрос будет о другом. До отпуска полтора месяца и я подумала, а не украсить ли окончание рабочего года новыми Чтениями? Предыдущие-то были полгода назад. Жду ваших комментариев и голосов (но, конечно, всё зависит от того, жив ли альбом?). Что предлагаю? Давайте на выбор три темы Чтений: 1. ЧТЕНИЯ «БИОГРАФИЯ» 2. ЧТЕНИЯ «АНТИУТОПИЯ» 3. БРОДСКИЕ ЧТЕНИЯ Что делать? Голосовать. Под постом напишите комментарий, в котором укажите тему Чтений и аргументируйте ваш выбор. Если общее количество голосов в комментариях будет менее 50-ти, Чтения проводить нецелесообразно, так как, как правило менее 10% голосующих планируют участвовать (пишут эссе) в Чтениях. Начнём?

Пять короткометражек, концептуально соединённых в один фильм о… О чём? О любви, благодарности, справедливости, счастье… «Куда течёт море. Спасти джунгарика. Кактус. Почтальон. Интервью». Каждый фрагмент-высказывание сделан на языке музыки, пробуждающей в слушателе зрителя – созерцателя своих собственных эмоционально-ассоциативных переживаний, вызванных гармонией звуков, проникающих в глубокие сферы подсознательного и выводящих узников совести из казематов памяти в свободу осознанных образов-объектов. Музыку исполняет девочка лет 13-ти, и это её собственные композиции. Сюжет с девочкой Ириной, «Интервью», объединяющий все пять клипов на её музыку, и сам является отдельным фильмом – он как главная «матрёшка», в которую вложены остальные сюжеты. Перечёл вступление - какой-то ужас! Об этом фильме категорически запрещено говорить подобными словами. Это не слова, а настоящие орудия убийства, потому что фильм – это живая, пронизанная светом сочувствия и сопереживания ткань, трепетная и невероятно ранимая. То это будто бы сонная дрёма в летний полдень на берегу лесной реки, то череда старинных живописных портретов на стенах картинной галереи – не по сути сюжета, а по ощущению. То альбом старых фотографий, оставшийся от покойных родственников. То мимолётная сценка, свидетелем которой ты случайно стал в кафе или в зоомагазине, дополненная фантазией ребёнка до поэтичной мультипликационной фантасмагории. В давние времена, когда мужчины в военных конфликтах сражались холодным оружием, целью агрессии был грабёж, а добычей золото и женщины, на покинутых врагами землях всегда оставались насильно зачатые дети интервенции. Генофонд Сербии и Польши, насколько мне известно, изрядно украшен тюркскими хромосомами. Мои дед и отец – вылитые турки, а если в феске – настоящие эфенди. Аборигены в Турции не верили отдыхавшему там бате, что он не местный, а ведь его отец (мой дед) – «чистокровный» поляк. Это значит, что лет 200-300 назад какой-то Гасан-бей порубал своим кривым ятаганом моего прапрадеда и обрюхатил (sikmek) своим обрезанным Yarak мою польскую прапрабабку. Подобные казусы Древняя Церковь (1500-1700 лет назад) рассматривала как обыденное явление, которое никоим образом не вменялось в вину подвергшейся насилию от неверных христианке, а посему её совесть была свободна от любого рода угрызений, и ребёнок насильника по-любому принимался как если и не благословение, то попущение Божие. Этот длинный лирический пассаж имеет прямое отношение к сюжету первого, одноименного всему фильму фрагмента, и не случайно юная пианистка-Шахерезада своё музыкальное высказывание «Куда течёт море» посвятила размышлению о любви, а в эпилоге произнесла благодарственное слово отцу, который даже не знал о существовании дочери, но всё же был причастен к её появлению на свет Божий и даровал ей, вовсе о том не заботясь, это чудо жизни. Девочка-мудрец не предъявляет претензий безответственному папаше, но, лучась чистой детской, пусть даже наивной, любовью, говорит: «Если нет любви, нет и благодарности». О чьей любви речь? Конечно, не о любви блаженного в своём неведении родителя, но именно о её любви к тому, кто, всего лишь удовлетворяя своим похотям и инстинктам, дал ей возможность видеть закаты и рассветы, сочинять музыку и выражать восторг обладания жизнью в слове и гармонических звуках (более того, нам дают понять, что радость бытия в ней не омрачена даже знанием причин своего рождения: отцовского насилия и безалаберности матери, опоздавшей с абортом). Тема следующего музыкального высказывания – благодарность, и оно подчёркнуто посвящено опять ему же, достигшему политической и деловой известности отцу от безызвестного дитяти. Сюжет второго кинофрагмента – о джунгарских хомячках – рассматривает глазами другой девочки-ребёнка проблему трагической несовместимости родивших её существ, которые, словно такие вот экзотические грызуны, хиреют и дохнут, если бывают посажены вместе в одну клетку, но, спарившись и произведя потомство, обречены безбедно существовать только оставаясь в гордом одиночестве, и все их попытки вновь сойтись терпят шумное фиаско. Кактус – это такой кусок зелёной мякоти, обросшей самыми разнообразными колючками: длинными твёрдыми и острыми шипами, более мелкими, загнутыми и зазубренными, как рыболовные крючки, иглами или кассетными микроскопическими стекловидными волокнами – весь этот арсенал опасен и причиняет весьма болезненные ранения. В большинстве своём эти недотроги крайне капризны и требуют педантично внимательного ухода, и если, (о, чудо!) на таком дикобразе распускается цветок, это значит, что ваши исполненные любви старания приняты, оценены и получили благодарность в виде цветущего нежного доверия. Поэтому ясно, что третьим музыкальным фрагментом Шахерезада постарается навеять на зрителя сюжет о детском доме, сиротах и садовниках-воспитателях, от размера сердца которых зависит, будут или не будут цвести эти чахлые кактусы. Почтальон – это маленький мальчик лет семи, который разносит письма, журналы и газеты, чтобы заработать на поездку к маме в Читу. На резонный вопрос, почему бы маме самой не приехать к сыну, почтмейстер суровым голосом отвечает любопытной работнице, что "из той Читы никто приехать не может". Значит, перед нами опять сирота. Дети – это всегда и добродетель, и порок в чистом виде, без тех наслоений опыта, которыми заполнит эти сосуды жизнь с её конкретными обстоятельствами. Наш Почтальон – чудо эмпатии (чуткого сопереживания, сострадания) не по воспитанию и условиям среды обитания, а просто по врождённым свойствам своей маленькой большой души. И даже несправедливая брань вздорной старухи как бы проходит сквозь него, не омрачая и не озлобляя его детского сердца. Ну, вот, и всё, чувствую, однако, насколько слабо у меня получилось. Я и на полпроцента не сумел передать тех ощущений и переживаний, той силы и смятения чувства и мысли, которые вызывает фильм. Его НАДО смотреть, причём, отрешившись от суетных забот и необязательных попечений, оставив за порогом дома (или квартиры) все негативные эмоции, которыми нагрузил нас минувший день. Очистите ум, откройте сердце, освободите душу для впитывания того света, которым одарит вас этот час погружения в то подлинно человеческое, которое в нас есть, но оно так затёрто и загрязнено бытом, словно это коврик перед входной дверью, который давно бы пора выколотить и постирать, но всё руки не доходят, и он покорно терпит ежедневное попирание, с безмолвным укором ожидая, когда же наконец, наши благие намерения обретут статус реального дела.

ЕН: Более-менее щадящий лонг (30 стихов) даёт возможность поговорить о себе (не обо мне, конечно! А о нём, о лонге!). И хотя о многих из этих стихов сказать нечего, несколько нескучных вещичек попалось в мою судейскую сеть. ЮМ: Я бы не назвала лонг щадящим, если честно, он очень … разносторонний и я не понимаю, почему большинство текстов были недописаны, и это правда так, а не по какому-то моему мифическому мнению. Не сомневаюсь, что найдутся те, кто окажет текстам много социального внимания, но … разве никому не хочется летать? Получать неожиданный опыт, сталкиваясь с другой реальностью и проявляя её, творить миры и что-то понимать эдакое про этот мир, разве нет желания преображать? К чему оно тогда, без преображения, зачем? Чтобы прочитали и оценили, видимо так — так что не стану отвлекаться и займусь прямыми обязанностями. ЕН: Возможно, играет роль нехватка времени. В таком случае всё исправимо. ЮМ: Вспомнила вдруг, как на один из семинаров девушка принесла огромный прозаический текст, хотя мастер просил написать чуть-чуть, по длине не больше расстояния от указательного пальца до большого, и когда мы спросили у неё, что сподвигло написать огромный водянистый текст, ответила: «мне не хватило времени», и была права, там было что спасать, было написано столько, что можно было браться за ножницы, а здесь многие тексты как будто даже не подходят к кромке незнаемого, сдаются задолго до старта — вот какое ощущение, и как будто дело не в опыте или во времени, а в отсутствии практики чтения, но это банальное предположение, вернее — сделанное таковым. Потому что можно прочесть Александрийскую библиотеку и не сдвинуться с места в уровне владения практикой письма и примеров тому тьма. Так что попробую поразмышлять о текстах и показать несколько своих способов чтения, впрочем, как и всегда.

ЮМ: Вот и ещё одно стихотворение о смерти культуры в том виде, в котором она была известна дореволюционной аристократии. Иногда, поневоле, начинает казаться, что и сейчас идут те же процессы, легко подверстать под «Матрос, что Оболенских серьги продал / был светел, но отечеством тверёз» любое проявление противостояния разных культур, сразу вспоминается из эссе Олега Юрьева вот что: «Следует отметить, что созданию такого впечатления, в настоящее время, очевидно, вполне бессознательного (поскольку вообще мало кто оперирует понятием разделения на стили) немало способствовала сильно действующая на протяжении 150 лет в русской литературе плебейская агрессия. В настоящее время высокий стиль (исключая апофеоз государства) является полузапретным… Итак, теория стилей — это теория средств. Для того, чтобы понять, что такое каждый из стилей, нужно обратиться к жанровой привязке.» Не станем уходить в дебри жанровых привязок, а вот об инерционности сожалений о культуре поразмышляем: это стопроцентное попадание, если припомнить все взаимоотношения поэта и черни в русской поэзии, то места на портале не хватит, да и памяти любого человека, чтобы всё это уместить. Моей хватает ровно на то, чтобы подметить привычность развития текста, который только в одном месте совершает прекрасный кульбит: «Воспоминания останутся здесь первым, / вторым — осыпавшийся с булочки кунжут,» — но кто эти первые? Оболенские? Матрос? Инерция говорит, что «первые», конечно же, Оболенские, а вторые — такие же как матрос. Но не в наших правилах верить инерции, мы верим форме, где первые — «Андреевские звёзды», «ангелы», «матрос», а вторые — иная звезда, «черти», «Оболенские». И пока мы верим форме, мы замечаем то место, где текст проговаривается, сдаёт сам себя: «забыть — не означает быть, как все.», — вот она, идея исключительности, которая оторвана ото всего и возведена в квадрат, остальные «первые» и «вторые» — лишь бедный фон для оной, так что можем заключить, что стихотворение изначально стоит на перепутанных причино-следственных связях. Может, и есть ныне потомки аристократов, которые живут и маются среди нас, но более продуктивными для стихотворений выглядят иные предпосылки и иная инаковость. ЕН: Как в том анекдоте: «Пап, пап, а ты сейчас с кем разговаривал?») Думаю, автор, который пишет стихи, подобные этому, не поймёт таких размышлений, как твои, Юля) А если поймёт, то пусть потом объяснит мне, потому что овчинка не стоит выделки. Во-первых, за любых «ангелов» и «чертей» в таком банальнейшем контексте всегда буду ставить только кол. Выбросите из своего поэтического словаря все распространённые употребления (как и все заезженные рифмы), пока не достигните в поэзии уровня «бог». Вот на том уровне весь этот инструментарий будет вам доступен, с его помощью вы будете способны сотворить сильное стихотворение из любой пыли и мусора, а пока уровень ваш ученический, вам категорически запрещается прикасаться к этому, потому что слабина ваших способностей многократно усиливается такой вот «волшебной палочкой для магов» (а в ваших руках — простой веткой из веника). А во-вторых, тут латать — не за что хватать. За что ухватиться? За какую приличную строчку? Не нашла. Инверсии дурацкие, образы мутные, смысла нет, всё неграмотно.

ЕН: Это писал Николай Басков, я знаю!

Спасибо моим маме, папе и всему генеалогическому древу за то, что я удался такой прекрасный! Я нарочно утрирую, чтобы показать нелепость этой строчки в стихе про кладбище. И ещё: а какие у вечера мысли и голоса?

Ветра, снующие между крестами, и начало и финал — замечательные. Но две эти ошибки портят впечатление. ЮМ: Ты знаешь, по мне лучше вынырнувший неожиданно Николай Басков, нежели стопятисотые ангелы, которым никтошеньки не верит (в том числе и сам повествователь). Но сам текст стоило бы проявить (может быть), прочла его так: некто лежит на кладбище и оттуда говорит, что и встречать некому и угощать нечем, лишь только ветер между крестами, поэтому и «спасибо моей замечательной маме / за взгляд и живые цветы», потому что если «цветы живые», значит это уточнение важно, а других мест, куда приносят пластиковые цветы, я не знаю.

ЮМ: Есть в этом стихотворении нечто притягательное, в том числе и то, что эти строфы могут быть прочитаны почти в любом порядке, что не является ни заслугой, ни чем-то так себе. Но вот я думаю: в чём же их предельность? И совершенно не знаю, чем же таким примечательным могут они быть, а ведь первая строка так много обещала! ЕН:

Товарка — это же подружка, сотрудница, товарищ женского рода. К чему тут это слово? Почему личи «вислоухие»?

Это, конечно, смешно ( особенно, что отдых с ним в Фиджи — это тоже, оказывается, подарок). Но не настолько, чтобы считать этот стих чем-то притягательным\примечательным.

ЕН: Всегда знала, что хорошая ирония и самоирония способны спасти стих, сделать его живым, душевным. Так и тут. Юля, как тебе нравится этот Мазай с бесом в ребре? ЮМ: Как тебе сказать? Можно ответить некрасовским: « Я их не бью ни весною, ни летом, / Шкура плохая, — линяет косой...» ЕН: Ахаха, а я вот бью) ЮМ: Да и я временами, во многих текстах лонга косой показал ушки или оставил царапки. Нравится думать о тексте (вообще, о любом), как о зайце (конкретном), который стремится улепетать, а автор этот лепет тормозит или наоборот — поощряет. Хуже, если остаётся равнодушным к лепету текста и этот случай не такой, но и большего определения, чем подмеченная тобою «душевность», я вряд ли подберу.

ЮМ: Ну что ты будешь делать! Всё какое-то кусоччатое попадается: здесь хороша финальная строфа и текст взмывает как та игла, но нам зачем-то показывают изнанку перед тем, обратную сторону глади, как будто это убедительный противовес гладкописи — нет, нет и нет. Хотя … может тебя, Лена, убедило это обращение? ЕН: Да это же рэп! бум-бум-дыщ пц-пц-дыщ бум-бум-дыщ пц-пц-дыщ Я лечу, натянув нить до треска, йо! я хочу заглянуть за тот край отрезка, йо! Сумбурно всё очень, но некоторые строчки ничего так, да и слабые рифмы вроде как при деле, что в плюс тексту.

ЕН: Сначала мне не понравились тут «тётки с огузками» и далее по тексту. Этот выпячивающийся (нарочно выпячиваемый?) пренебрежительный, даже брезгливый тон по отношению к чужой внешности, сообщающий о проблемном восприятии собственной, мне показался лишним в созерцательной лирике, но потом я поняла, что она ни разу не созерцательная, ведь тут речь идёт о внутреннем конфликте человека, поэтому эта яркая деталь — раздражение толстозадыми тётками — тут к месту, это маркер. Как уместна и грубость стиха, понятно, что она от боли. Финал же просто замечательный. ЮМ: Я прочла вначале первую строчку финальной строфы так: «город размытых контрастов колотит дождь», и восхитилась. Но не тут-то было, тут у нас «дрожь», которая рифмуется с «дождём» и сразу финал тускнеет в моих глазах. Хорошо ты сказала про конфликт и боль, — в финале из них действительно вырастает что-то удивительное, хотя (казалось бы) предпосылок тому нет. И если прочесть первую строфу и третью вместе (безо второй, без этих ушей кобылы, выдающих с головой стишок), то и лирическое высказывание получится. Или я придираюсь?

ЮМ: Вот какое дело в этом тексте: оно не совсем стихотворение, вернее — совсем не стихотворение, это ритмизованная прозаическая зарисовка, в которой шаблонные персонажи ни в травестирующих шаблоны персонажей не перерастают, ни в функциональных, ничего необычного или странного не происходит, одна строка разве что хороша: «будто солнцем закатным была много раз целована». Вообще тема бара не внове, конечно же, но в этом тексте дело не в этом, а в том, что чудесного преображения мира не происходит, даже если взять в расчёт упоительное описание «неподкупной любви», всё же речь просто о «неподкупной» деве, не желающей ответить на желание. А обо всех различиях и оттенках мы ещё со времён «Пира» платоновского помним. В этом тексте нет дуэндо, а без него хорошего блюза не спеть (ну, так Лорка завещал) ЕН: Согласна, Юля. Это влажные девичьи фантазии о влажных фантазиях мужских. Неумело.

ЕН: Сначала, значит, кот спрашивает хозяйку, рада ли она ему, а та предлагает ему чаю. Коту. (Хоть бы уж тогда бензина предложила, если это кот Бегемот, но нет, банально чаю. Да пей свой чай сама, ответил ей кот). Потом у них начинаются странные горячие отношения, тарарам под луной и поиски дивана, когда они то задыхаются, то расслабленно грезят… Вот ничего не придумала, ни одного слова, всё списала из стиха, просто в строчку и прозой. Вы соображаете, о чём вы пишете вообще, когда пишете, или в вихре вдохновения совершенно не понимаете, как это будет выглядеть со стороны? ЮМ: Я не знаю, что добавить и как искать удачные строки, если на уровне идеи у нас с текстом прямо сильные расхождения, и дело не в том, что читатель ханжа, а в том, что на это расчёт и обман ожиданий как раз происходит исходя из некоторых представлений о читателе. ЕН: Так я понимаю, на что тут расчёт. Но написано то, что написано. И если уж хочешь сделать кульбит с подменой героев — ожидаемого и действительного — то второй должен быть неприблизительно похож по описаниям на первого, не нужно обманывать читателя грубо, натягивая сову на глобус. С этим чаем, с любовными сценами и т.д. Ну это же всё неправда, вот в чём неудача этого стиха. ЮМ: Да, всё дело в том, как обманывать — и простецкая подмена за счёт мысленного усилия оставляет в недоумении, даже не знаю, какую оценку и за что можно придумать этому тексту.

ЮМ: Увидела название и оно чуть покоробило меня, думала, что речь будет как-нибудь идти мимо «Jdem das Sein», но текст и не думал, у него там луна улыбается (во сколько зубов?), да рифмы глагольные скачут. Ну что же, Suum cuique, классический принцип справедливости, который переводится на немецкий как «Jedem das Sein», во плоти. Что же, спросите вы (вдруг) больше и словосочетание это не использовать? Ну … поди, знай, но наверное неплохо было бы слышать облако смыслов (и нет, разницы с «каждому своё» особой нет, разве что то выражение ещё сильнее бьёт по памяти, правда, не всем, на этом не одно поколение рекламщиков подорвалось). ЕН: Ох, метафоры, хромая нога местных авторов. «Лунный серп улыбается в небе» Серп в миру не улыбается, автор! Не умеет он. И с луной серп не имеет ничего общего — луна круглая, а серп похож на месяц (в данном случае — месяц на серп). С таким же успехом можно было написать и «лунный молот», например. Почему нет? «Ты во сне приходи посмотреть – Как нуждаюсь в тебе, словно в хлебе» Человек, нуждающийся в хлебе (нищий и голодный), зовёт посмотреть на его новую нужду хотя бы во сне. Автор, с вас 5 баксов за перевод вашего никуда не годного текста.

ЕН: тише-выше-крыше-слышишь, кошек-окошек, рядом — нежно коснуться взглядом, смущённая, как девчонка, луна… А мы точно в конкурсе под литерой »Пэ» (профессиональный)?.. ЮМ: Ты знаешь, а текст обманул мои читательские ожидания: я думала, что его написала юная девушка, а там: «Век любовался бы ею», — т.е. повествование идёт от мужского лица. И вот, что сразу думается: а был бы текст звучнее и прекраснее, если бы эту разницу отрефлексировал и в финале бы вдруг оказалось, что так заговорил условный фредди крюгер или майк тайсон? Подумаю об этом как-нибудь, а пока обман засчитан, а художественный эффект этого обмана — нет.

ЮМ: Какое-то недописанное стихотворение, на мой взгляд, даже несмотря на все свои три части, неведомо зачем нужные. Вот, кстати, новая мода появилась: стихи из частей, такие мини-поэмы, недобаллады. Хороша третья строфа, какая-то она запредельно кощунственная и оттого смешная, а смех снимает напряжение не плоше иных слёз; по-другому хороша строка «непроходимо вечером на кухне» и иным образом хороши три строфы из третьей части, да и их почистить бы, радуга-дуга эта — ну совершенно не в дуду. А вот «полагая, что сейчас / на пружины брошу кости // но не брошу, никогда / я своих бросать не стану» — это очень-очень крутые строки, драгоценные, и как ни посмотрю на всю композицию, так не могу понять: это случайность или закономерная удача? А чего гадать? Спрошу-ка у Лены: как ты думаешь, ухабистость текста — это из-за чего? Или тебе он не кажется ухабистым? ЕН: Да, Юля, этот текст именно ухабистый: то яма, то канава среди провалов есть бугры, или наоборот. Он выдаёт автора, не чуждого поэтического чутья, но буксующего на точности языка. Автор местами небрежен, что раздражает, ведь отнесись он серьёзнее к делу, его находки засверкали бы в годной оправе. Начиная с первой фразы, текст вводит в замешательство: «всё, что я могу, могу немного». Если опустить часть сложноподчинённого предложения, выделенную запятыми, или переставить части местами, то смысл фразы (точнее, её бессмыслица) нарисуется чётче, нагляднее: «всё могу немного» или «могу немного всё, что я могу». Ну чушь же. И какой прекрасной была бы фраза в таком виде: «всё, что я могу, это позвонить, а завтра — ни звонка». Или: «То немногое, что я могу — позвонить, а завтра — ни звонка». И такие корявости в тексте то там то сям: «в страшном сне потерянная водка не найдётся градусом добра» — вот нет ни малейшего желания ломать голову над этой конструкцией, чтобы понять, как можно найтись градусом добра, как водка потерялась в страшном сне, и что такое вообще градус добра. Или вот: «происхождение у трещин». Зачем тут эта заблудившаяся «у», испортившая классную фразу? Ну а третья часть вообще слабая и лишняя, автор на ней выдохся и не постеснялся нам этого показать. Единственная хорошая фраза в ней — это та, что ты выделила, Юля, да, про кости. Но можно считать, что она утонула в общей плохости третьего стиха. Для меня это произведение сделали две прекрасные фразы: «мимо наступательно пройду» и «непроходимо вечером на кухне». ЮМ: «Происхождение у трещин» — это да; в контексте стихотворения звучит так, что некто очень сильно устал жить, а устал он потому, что не знает своего происхождения и больше не станет искать его у каких-то трещин (а звучит-то именно так, а не так, что у трещин есть происхождение и хватит его искать).

ЕН: Слушайте, ну «глаза посмотрели в глаза» — это так комично тут выглядит, если представить картинку: бычьи глаза посмотрели в глаза тореодора — «Ах, только б не смолк под дугой колокольчик, / Глаза бы глядели в глаза!» «Не вынес Альваро измученный взгляд» — кто на ком стоял? Почему не в родительном падеже — «не вынес измученного взгляда»? «Страдания мои прерви» — почему в слове «мои» ударение на «о»»? Такие вот мои риторические вопросы к тексту, ответы на которые я знаю. В целом же произведение похоже на сказку в стихах из моего советского детства, на перевод с иностранного — стилем, языком, содержанием. ЮМ: Я не понимаю такие тексты, если честно, ни мотивов написания, ни как к ним относиться, если они сами незнамо как относятся к тому, что рассказывают — вот как относится тот, кто пишет к этому матадору и быку? Как будто написан расцвеченный рифмами рассказ и совершенно непонятно, почему отобран именно этот материал, почему он волнует, почему именно из него нужно было творить стихотворение? Давайте возьмём строки из евтушенковской поэмы

Это известные строки, они из массовой культуры и игнорировать их — зачем бы? Другой вопрос как присвоить? Думаю, что внимательно прочесть, понять, где сделаны допущения и натяжки (а они неизбежны в стихотворениях, массово принимаемых), отрефлексировать, прибавить современную историю, которая может знаменовать конец старого мира и начало нового мира, где дракон матадор становится …, и авторское что-то само проявится, самим выбором слов, звуков, финалами строф и так далее. Ну, по крайней мере, так оно обычно устроено. Чем классная мелодрама отличается от мелодрамы с телеканала «Россия 2»? Тем, что в классной мелодраме никто не нажимает на маркеры «плохой» и «хороший», не усиливает их, потому что не сомневается в том, что такое хорошо, а что такое плохо, а в плохой мелодраме авторы как будто в этом постоянно сомневаются и усиливают, и усиливают, и усиливают — в итоге все эти «измученности» и «страдания» работают наоборот, создают эффект любительского кино и придают произведению потешность. ЕН: Думаю, не нажимают на рычаги там, где предоставляют зрителю полную свободу восприятия. И всё же, касательно этого стиха, — он добрый. И писан от авторской доброты душевной. И спасибо, Юля, за то, что напомнила эти прекрасные строки Евтушенко.

ЮМ: Говорят, уже появился «зелёный экран смерти», ну, как говорят — вездесущая Википедия даёт ссылки на 2017 год и нет повода ей не верить, ну да и ладно с ней, вернёмся к тексту. Здесь как будто снова перепутаны причино-следственные связи, обнажён не приём, а замысел, но не смысл; прямо вижу, как шла мысль и не совершила ни одного любопытного разворота, ни одного выхода за пределы возможного. Увы. ЕН: Ерунда на постном масле. Надо заиметь такой хештег и помечать им всё подобное, дабы не тратить время.

ЕН: Здесь с эпифорами-анафорами перебор. Выглядит так, будто у произносящего эту речь периодически заклинивает мысль, и он пробуксовывает, прокручивает на холостом ходу. ЮМ: Да, мне тоже так показалось (Лена, когда уже будем спорить?), после «посмотри, посмотри, посмотри» должен был произойти переворот текста, но нет, никакого превращения не произошло, как было размышление, так и осталось. Но я примерно представляю, как это превращение будет проявлено, если читать вслух и актёрски перевоплощаться, поэтому текст выглядит дописанным к образу, который мы не видим, а не первым и единственно возможным. ЕН: В таком случае тексту нужен объём. Чтобы что-то подобное эффектно провернуть, в тексте не должно быть тесно. А на такой короткий стих столько холостых оборотов — и кажется, что он стоит на месте и никуда не идёт. Не то что не летит, даже не идёт. ЮМ: Лена, твои бы слова, да Саше Петрову в уши (нет, не спрашивайте, кто это такой и откуда я это знаю). ЕН: Предполагаю, что это человек, который умеет творить чудеса в пределах коротких объёмов.) Много чему можно научиться, конечно, при определённых данных. Ну, или уже родиться гением, научившись в прошлых жизнях и ухитрившись перетащить навык в эту.) Но нам повезло — гениев среди нас нет, поэтому будем учиться.

ЮМ: Как обманчивы бывают названия! Вот первая строка совершенно не обещала фантазийного переложения «любви моей ты боялся зря» Новеллы Матвеевой, и приделывание крыльев мало спасло ситуацию, почти как у Икара получилось у текста. А почему почти? Так и вышло — полёт не сильно состоялся. ЕН: Юля, ты добрый человек! «Не сильно состоялся» — это слишком мягко сказано. Он закончился, не начавшись. Крылья, повешенные на крюк. Крыла. «восстав ото сна на крыло». Бдыщ!! (это я застрелилась)

ЕН: Обещанный кол за ангелов и их белые крылышки, которыми они трогают душу. Дальше даже читать не буду, ибо таких не берут в космонавты. ЮМ: В сотый раз повторяю — ангелы — это не те милые малыши из будуара, а страшные создания из фильма «Константин», не станут они душу трогать белым крылышком (почему белым-то?), а вторая строфа, где от ангелов происходит перескок к лохматому псу, моментально вызывает в памяти: «Низкий дом мой давно ссутулился, / Старый пёс мой давно издох, / На московских изогнутых улицах / Помереть, знать, судил мне Бог.», и есенинский великолепный текст заслоняет всех ангелов вместе придуманных, жаль не всех когда-либо.

ЮМ: У текста почти получилось сделать привлекательный кульбит, да и начинался он хорошо, ну кого не посещали мысли «хорошо быть кошкою, хорошо собакою»? Быть человеком — это трудно и больно, и может и сомнительное удовольствие, но разве … так, стоп, мировоззренческое не стану обсуждать, в конечном счёте всегда любопытно посмотреть на текст, который устроен принципиально иначе, нежели привыкла. Хорошо, пусть так: некто настолько тяготится человеческой природой, что мечтает стать одноклеточным, но чтобы — что? Вариант избавления от человеческого выглядит так себе, потому что многие века люди стремились избавиться от человеческой природы, чтобы возвыситься, а не деградировать. Согласитесь, результат вознесения трудно назвать гадостью, поэтому финальная строка именно что воспевает деградацию, пусть и с некоторой долей иронии. Думаю, что перед нами снова не совсем стихотворение, а ритмизованная проза. ЕН: «Я — слабак, я устал и почти готов.» Это про меня. Не хочу больше читать таких стихов, отпустите меня в Гималаи, отпустите меня насовсем, а не то я кого-нибудь съем. Какую-нибудь амёбу, как сказано в этом чудном творении.

ЕН: «на новом уровне тишины, где взвешено и повешено каждое слово,» Кто подставил кролика Роджера? Кто повесил слово? За что? Где далее в тексте «выстреливает» это «ружьё»? Что значит «леса ДО ПОРЫ сожжены»? До какой поры? А после этой поры они снова — хоба! — и не сожжены, что ли? Всевышний для автора — фантазёр. Прямо как собственный малыш-шалун, которого она по-родительски нежно треплет за вихры. Ну как так можно не чувствовать слово, образ, не знаю. ЮМ: Лена, ну я так понимаю, что «до поры» — это раньше срока, такой апокалипсизм местного значения, со Всевышним в образе поп-певца: «фантазёр, ты меня называла» … Знаешь, ощущение по лонгу вот какое: дело даже не в том, что слова в стихотворения вписываются как однозначные, дело в том, что получающиеся образы, рождающие ассоциации из массовой культуры, не учитываются. И задача стихотворения в том числе и отрефлексировать самоё себя на предмет смехоточек, внимание … не для того, чтобы убрать, а для того, чтобы проделать кульбит, обнажить эту рефлексию и получить текст, которого никогда ещё не существовало, если не получается видеть мир как речь, работать над расширением границ поэтического (или их уточнением), передавать иррациональный опыт или все остальные стомиллионов нюансированных практик. Вот скажи мне как на духу, неужели тебе бы не понравилось стихотворение, которое бы сказало про Всевышнего-фантазёра, а потом остранилось само от себя, перевернулось бы и рассказало, кого на самом деле оно зовёт Всевышним и почему он фантазёр (ну или что-нибудь про певца этого, предстало бы сумасбродной фанаткой, преследующей этого певцу, поклоняющейся ему, а на самом деле — плакату с ним, потому что никакого кумира давно нет, никакого мира нет, сплошные развалины мира, где сломанная нейронная сеть помнит, что она большая поклонница и напевает голосом настоящего робота: «фантазёр, ты меня называла» и только Луна напоминает сердце, большое, живое, жёлтое). ЕН: Ой, Юля, мне понравилось бы стихотворение на почти любую тему, с использованием почти любых образов, лишь бы автор что-то умел. А пока что «ловим блох» дальше. Если «до поры» тут в значении «раньше срока», то я не знаю положенного срока для сожжения лесов, уж простите. Возможно, тут имелось в виду, что сожжены леса, из которых должны были сделать бумагу, на которой должны были написать письма, которые дОлжно сжечь до какого-то срока. Эдакий «дом, который построил Джек» — который, которые, которую, которого и т.д. Но есть ли смысл подметать крыльцо, когда горит хата? — нет там ни предложения, ни стиха, не о чем говорить. Автору нужно для начала научиться понятно и грамотно составлять предложения (которые, как известно, выражают законченную мысль), потом научиться их связывать по смыслу и грамматически между собой в тексте, чтобы получилось связное произведение. Пока ничего этого нет.

ЮМ: Первый раз вижу глагол с большой буквы. А что, ещё Тургенев говаривал, что в фразе главный — глагол, а не всякие эти ваши существительные, тем паче с большой буквы. Правда, другого тургеневского, хоть бы Фета структурирующего, здесь не видно, ну и ладно, не больно-то и хотелось. Лена, может ты знаешь, почему глагол тут такой важный гусь? ЕН: Хе-хе, Юля. Ну что ещё остаётся делать, читая такие вот горе-стишки, как не развлекать себя самостоятельно, запуская камушками круги по воде?..

ЕН:

Час от часу не легче. Небо, справляющее последнюю нужду в замшелый пруд. Это ж надо, а! Автор, не беритесь за такие провокационные образы, в ваших неумелых руках «брюки» не превращаются «в элегантные шорты». «Дым кадильный слезится в глазах. Я отпет и чертями, и Богом.» В глазах слезится дым, а черти и Бог, оказывается, занимаются отпеванием. Как вы просочились во второй этап, автор?? ЮМ: Скромно хотела спросить про катехизацию, но и спрашивать особо не к чему, разве что вспомнить Дмитрия Мамина-Сибиряка, у него рассказ есть «Последняя треба», коротенький-коротенький, но такой прекрасный.

ЮМ: После прочтения этого текста пошла ещё раз смотреть тему и даже погуглила фразу, потому что объём тюряг-дубинок-стволов достиг своей критической массы. Нет, ни триллера, ни захудалого боевика с таким названием не появилось, всё та же Ахматова раннего периода, да мелодрама, как пить дать, обращающаяся к стихотворению Ахматовой. Никакого «кровь-кишки-вот-это-всё». Ах, как много было можно выпить из стихотворений Анны Андреевны. Лена, зачем же тексты черпают из какого-то соседнего источника мутную водицу, не подскажешь? ЕН: Здесь притягательный рефрен. Может, за него всё прощу — и икающего и плачущего бога-мечтателя, и то́ску в первой строке, и замызганный ствол-в-висок. Недоделанное стихотворение, сырое. Но ужасно миииленькое, как одноногий цыплёнок.)

ЕН: Мухи дохли на лету от скуки. Ужасно банально, сто раз пережёвано и занудно. Неужели вы получаете удовольствие от процесса написания таких стихов, автор? Нет? А что плохого тогда сделал вам читатель? Зачем вы так с ним? ЮМ: Где-то я сегодня видела такой приём уже, когда текст пытается рассмешить с помощью переворота ситуации. Здесь, как я понимаю, условная Медуза Горгона печалится о том, что милый окаменел, да ещё и «стремительно», т.е. она очеловечивается и на этом мерцании человеческого и символического пытается пошутить. Но что-то пошло́ не так.

ЮМ: Из-за ритмического рисунка и слова «родня» в финале, не могу воспринять текст по-другому, только как пародию на стихотворение Ахматовой. ЕН: «Я спросил у ясеня, где моя любимая» А ясень написал мне письмецо… Поздравляю с колом, автор.

ЕН: см. мой комментарий к стиху «Встреча». Такие фразы, как «я храню наши сны» — они не просто занафталиненные, они уже пошлые прямо какие-то: ну кому так можно сказать в реальной жизни, а главное — зачем? Чтобы у мужика свело скулы от пафоса, банальности и вранья? Или «любовь не прощается, уходя». Или «в обнимку на облаке, вместе и навсегда». Добротный, честно заработанный кол. ЮМ: И снова «трещина» и ещё некоторые слова, и сразу вспоминаю прошлое своё жюрение: снова ощущение, что вместо с темой задания авторы получили словарик, с помощью которого эти тексты нужно создать. Если это так, то где наш экземпляр, чтобы это проверить, а если не так, то почему такой процент совпадений неповседневных слов? Откуда все эти трещинки, иными словами, которые я снова встретила?

ЮМ: Здоровское название, незаёмная энергия, любопытный поэтический сюжет, перерождающийся в прозаический. Начинала читать текст и думала, что буду заливаться соловьём, рассказывая о его прекрасности, но он просто нормально написанный текст, в котором со Стивеном ничего не происходит, кроме ночных кошмаров. Хочется шепнуть тексту про сны Тима Бёртона, который ещё и стишки пишет, намекая на второй раунд «что тебе снится, дядя писатель». ЕН: Мне тоже было интересно всё это читать и с удовольствием прочту ещё раз. Люблю такое хулиганское, где в каждой фразе может поджидать какое-то открытие. Автор умеет писать нескучно, а это в нашем лонге дорогого стоит.

ЕН: В этом потоке сознания нашла лишнее слово — «сказки». Оно совершенно из другой Вселенной, нечего ему там делать. И снова было нескучно. ЮМ: Категорически не нравится финал, ну, да это личное — поиск эффектного финала, если сравнивать не вообще, а только с лонгом — текст выделяется, примечается. А, понимаю, что не нравится — описательность яркая, но нейтральная, в ней нет отношения повествователя, точнее, оно то есть, то нет, такое мигающее отношение тоже могло быть прекрасной фишкой стишка, когда бы стишком было осознано.

ЮМ: Первые семь строк завораживают своей наглостью и странностью: если она правда «всё», то зачем ей звать «его»? Может ей нужна жизнь? Или кровь? Что ей, которая «всё», нужно от «него» и что это может означать/символизировать? Мимо этих вопросов текст с удовольствием проезжает на колесе собственных поисков и сомнений, что позволяет ему не поверить. ЕН: «Любите ли вы песни в исполнении Надежды Кадышевой, как люблю их я?» — словно с ножом у читательского горла спрашивает автор...

ЕН: О, а это какая-то боровкова) Автор, вам надо было с этим идти на нынешнюю Балтию — обязательно прошли бы в финал.) Не пишите так слащаво и фальшиво, не поддавайтесь картонному тренду, лабуда всё это. Только честность и искренность в поэзии звучат красиво. ЮМ: Ни при чём тут Марианна, или ты про коллективный разум, пишущий под? В любом случае, протестую, здесь другое:

Здесь у нас Заболоцкий, который заканчивает своё стихотворение так: «Чтоб, взяв меня в ладонь, ты, дальний мой потомок, / Доделал то, что я не довершил.» И когда читаешь Заболоцкого, понимаешь, что он обращается к формуле «нет, весь я не умру», а вот к чему обращается конкурсный текст, затрудняюсь сказать, но дубок нашла (вот она, сила притяжения слов друг к другу во плоти). И, предваряя вопросы и зная местные нравы, замечу, что это не плагиат, а одна из родовых черт поэтических текстов. ЕН: Ага, Заболоцкий) От Заболоцкого тут если только дуб, и то он — «дубок», «сюси-пуси» начинаются уже с него. Где у Заболоцкого это фальшивое, приторное заигрывание с природой:

Где у Заболоцкого хоть один пошлый образ отождествления? «Я с помощью ветвей свои взлелею мысли... Я в небо пролечу, как медленная птица, Я вспыхну над тобой, как бледная зарница, Как летний дождь прольюсь, сверкая над травой», — говорит Заболоцкий. Ну сравните! Небо и земля. Наш автор предлагает слышать себя в пении птиц, видеть себя в кивающих головками цветах (головками! вас не тошнит от этого сиропа?), предлагает взглянуть цветам в наивные (!) глаза, шепнуть слова течению и ветру, довериться листве и камышу. Понимаю, что хотелось сделать красиво, а вышло пошло, это очень распространённая ошибка, её просто нужно понять, разглядеть, чтобы дальше не допускать. ЮМ: Лена, а может наоборот, усилить? Любой недостаток текста можно обратить во благу тексту, если усилить его так, что это станет гротеском, что это станет приёмом, фишкой именно этого автора. Ты знаешь, я на дух не переношу грандиозность, но именно из-за несоразмерности, отсутствия гармонии, и в этом тексте не вижу грандиозности, а тоже вижу желание поговорить красиво, может жизненно важном желании, как знать, но получается так себе. ЕН: В этом тексте нет никакой грандиозности, автор скромно и тихо обращается к любимому, используя отождествления с природой, как умеет. Я вижу кричащую ошибку, о которой говорю. А чтобы усилить недостаток, его нужно ПОНЯТЬ. Не поняв и не приняв свою ошибку, так и будешь гладить головки цветов и обнимать дубки да берёзки.

ЮМ: А вот и отдохновение глазам, «я б тебя поцеловала / в неодетое лицо» — чудо, что такое. Начало второй строфы только заужается как-то, но само стихотворение и не предполагает нечаянных парений, оно хорошо таким, как есть — милой карнавальной шуткой, мимолётной улыбкой, за которой проступает намёком подлинное чувство. Лена, а вот будет к тебе неожиданный вопрос: определила бы ты это стихотворение как близкородственное своей поэтике? ЕН: Юля, я его определила в свой коло-списочек, спешу удивить тебя в свою очередь!) «одеяло убежало, улетела простыня, и подушка, как лягушка, ускакала от меня», только хуже. Инфа, спам, фарт, серверы, терабайты, спецом — чересчур много мусора на короткое, неинтересное стихотворение. ЮМ: Да, удивила и не удивила одновременно, а чего не хватает стихотворению, на твой взгляд? ЕН: Не хватает поэзии. Ну вот первая же фраза: утро незадачливо убежало в тучи. Не удалось, что ли, ему убежать? Или его по пути преследовали неудачи? Да нет, просто автор взял это наречие с потолка и втиснул в размер. И так на каждом шагу.

ЕН: Про мух, дохнущих на лету от скуки, я уже писала? Да? Жаль. ЮМ: Думаю, что просто стояла некоторая задача по переложению некоторого сюжета, но очень уж креативно вышло, и креатив заслонил собою всё.

ЮМ: Думала всё утро, что бы такое написать в заключении, и не так и не придумала ничего более, чем пожелать начитанности. Да, мы помним про библиотеку, только недавно говорили, но почему-то часто библиотека превращается в канцелярию, когда живое чувство подменяется необходимостью, а потом обязанностью. Тогда как никакой канцелярии нет, и на рифмы всё равно, и на размеры — но если не пробовать кардинально новое для себя каждый раз, то легко закостенеть и превратиться в бюрократа от стихотворчества (о, как многие стали такими, не мне объяснять). В довершение подарю ещё одну цитату, из великолепного Андрея Платонова:

Шмаковым плохо обращаться хотя бы потому, что он в книжке плохо кончил, а Андрей Платонов знал в этом толк. ЕН: Дорогие авторы! Пишите нескучно! Остальное нарастёт.

День русского языка — международный день, посвящённый русскому языку, учреждён ООН в 2010 году, отмечается 6 июня, в день рождения великого русского поэта Александра Сергеевича Пушкина. Интернет помог набрать перечень достойных стихов на тему: Анна Ахматова — Мужество, Вадим Шефнер — Слова (Словом можно убить), Константин Бальмонт — Русский язык, Иван Тургенев — Русский язык (Стихотворение в прозе), Всеволод Рождественский — В родной поэзии совсем не старовер, Валерий Брюсов — Новый синтаксис Лина Павлова — Родной язык, Галина Пурга — О родном языке, Александр Сумароков — Довольно наш язык в себе имеет слов, Сабир Абдулла — Выучи русский язык, Леонид Корнилов — Мне последнего слова не надо, Александр Яшин — Русский язык, Евгений Тищенко — Какая сладкая отрава, Николай Заболоцкий — Читая стихи, Ярослав Смеляков — Русский язык, Владимир Маяковский — Американские русские, АлекАлександр Сумароков — Язык наш сладок, Валерий Брюсов — Родной язык, Горбовский — Русский язык, Юрий Хвостов — О красоте российского языка, Игорь Желнов — Хочу писать на русском языке, Сергей Скачко — Язык. Я добавлю: ------------------------------------ К тебе как к телу своему привык. Ты мне нужней костей, мозгов и кожи. Я растворён в тебе, родной язык, как миллионы до меня и позже. Свои таланты в твой вплетали звук тысячелетий добрые витии: грек, внук арапа и шотландца внук, и многие, и многие другие. Века меняют нас и лик земли, науки нас ввергают в ад кромешный, и сотни войн, которые прошли, оставили следы в тебе, конечно. Ты впитывал заморские слова Святых отцов и злых монголов плена. И Азии струна в тебе жива, как теплый лик Европы просвещенной. Меняя быт, обычаи, владык, в сообществе с другими языками живи, меняясь, русский наш язык, и радуй наших правнуков веками! Всех причастных ПОЗДРАВЛЯЮ! Желаю всем в стихах красивого и легкого русского языка!

Стартовали! Тема широкая, ограничение только по размеру. Хотите - верлибр, хотите - пирожок, а там уж пусть народ решает, что ему любо. Только не забывайте, что стихотворение не должно быть опубликовано! Никаких злых модераторов, ваши стихи прочитают и оценят простые пользователи сайта. А лучшие уже пройдут во второй этап, где их будет рассматривать жюри. Приходите! Ждём всех!

Дорогой сайт! Сегодня у тебя именинник! Да не простой, а юбиляр! Более того, юбиляр с шикарным духовно-поэтико-художественно-физически-эстетически-атомномолекулярнобиологическим наследием в целых пять бриллиантов судьбы! ДА, да, кто не догадался о каком сокровище речь, сообщаю, у этого богача пятеро детей! Четыре сыночка и лапочка дочка) Итак, своё пятидесятилетие отмечает АВТОР, со сказочным ником Тень Наплетень, в миру реальном, паспортном - Михаил Кокорев! Ура ЮБИЛЯРУ!!! Позволь обнять тебя, мой друг! Прижаться к поэтической щетине... В здоровом теле будь! Здоровый дух Пусть обитает в примерном семьянине! А о чём можно тет'а'тетничать с отцом семейства? Конечно, о детях! Татьяна: Расскажи о своих детях, о супруге. Михаил: Все мои дети любят играть на компьютере и не любят делать уроки :-) Но есть склонность к математике и шахматам. Татьяна: В кого они такие, математики? Михаил: В родителей. У меня в дипломе написано "математик", специальность прикладная математика. Жена - Ирина - выпускница математической школы, дипломированный учитель математики-информатики. Старший преподаватель кафедры теории и методики обучения информатике в пед. университете. Татьяна: Значит дети таблицу умножения с удовольствием учили? Деньги любят/умеют считать? Михаил: Скажем так, без отторжения учили) Считать, да, любят. Копить тоже. Но и терять... Татьяна: На что копят? Михаил: Кто на что. На ноутбуки, на смартфоны. Татьяна: Давай подробнее. Первый сын - имя, сколько лет, увлечения... Второй -... Третий -... Четвертый-... Доця -... Михаил: Старший сын. Анатолий. Подарок жены на тридцатилетие (smiley) Второй курс университета Нефти и Газа. Информационная безопасность. Увлечения: шахматы (призёр чемпионата области), ЧГК, математика. Пробивался в лагерь "Сириус". Закончил школу искусств, общеэстетическое отделение. Тем не менее петь, танцевать, рисовать и играть на фортепиано не умеет, хотя  с хором разок погастролировал по Европе (smiley) Младший старший. Иван. 16 лет, 10 класс математической школы. Характер взрывной, в моего папу, с которым полный тёзка. В прошлом шахматист-перворазрядник и баянист оркестра "Ярославичи". Ну и в Сириус ездил, куда без него. Старший-младший. Пётр. Улыбашка-обаяшка. 14 лет. В  активе: второй разряд по шахматам, музыкалка по классу баяна. Увлечения: математика, туризм.  В Сириус ездил дважды. Младший - Илья. 11 лет. Сам выбрал себе имя. Подарок дедушке на юбилей. :-) Увлечения: математика, история, компьютеры. В шахматах особо не преуспел, но разряд есть, призовые места в первенстве города занимал. Традиционная музыкалка по классу фортепиано. Настя. Шесть с половиной. Ла(м)почка-дочка. Деловая колбаса. Возможно пойдёт в этом году в школу. Математическую, конечно. (smiley) Занимается шахматами, синхронным плаванием и ИЗО. Татьяна: Сириус - чем замечателен? Типа Артека? Где он находится, в Москве? Михаил: Типа. Но он специализированный. Находится в Сочи. Бывают смены литераторов, математиков, танцоров и т.п. То есть там вкалывают, а не отдыхают.  Старший когда ездил, там открывали шахматное отделение, по этому случаю даже вроде с Карякиным удалось сыграть. Татьяна: В смысле, вкалывают? Михаил: Туда ездят хорошие преподаватели и всю смену гоняют детей в хвост и гриву по специальности. Культмассовая программа тоже есть. Татьяна: Здорово! Какую песню любит исполнять ваш семейный оркестр и хор? Михаил: Хороший вопрос. Загнала меня в тупик :-) Хором не поём, разве только младшие поют песню "Как далёк наш путь" из Губки Боба. Насте нравится группа Mad Show Boys. Татьяна: Дети часто выигрывают у отца в шахматы? Михаил: Всем, кроме Насти - практически, наверняка, проиграю.  Хотя играю где-то на второй взрослый разряд. Но у меня с дебютной теорией плохо.  Татьяна: Как отдыхаете? Михаил: Любим путешествовать, но ездим, как правило, на дачу. Пару раз были на Белом море, в прошлом году вырвались посмотреть на Чёрное и горы. Татьяна: Как начинается утро в многодетной семье? Кто готовит завтрак? Что едите обычно на завтрак? Михаил: В 6:40 глава семьи встаёт, ставит чайник и ложится досыпать :-) С первыми свистками встаёт и намазывает всем по бутерброду с маслом. Чай и бутерброд - вот и весь скромный завтрак. Любимым женщинам завтрак подаётся в постель. Татьяна: Глава семьи, естественно, отец, правильно я поняла?) Михаил: О, да. В загсе тётенька: "Пусть глава семьи подойдёт за свидетельством о браке" Ира толкает в бок: "Иди!" Ну ок (smiley) Татьяна: Сыновья ладят между собой или случались какие-то разборки? Михаил: По-всякому бывает. Иногда выводят друг дружку из себя. Это я флегматик, у них же характеры сложные Татьяна: Есть ли у каждого свой угол для философских раздумий, или вы не наказываете своих чад? Михаил: Как-то последние лет 10 в угол не помню, чтобы ставили хоть кого-то. В основном ругаем. Иногда громко. Татьяна: В какое транспортное средство помещается семья Кокоревых для поездки на моря/горы? Михаил: У нас есть Калина "Ягодка" (у неё вчера был юбилей - 10 лет), на ней ездили к Белому морю. Как-то влезли вшестером с вещами. Когда собирается больше 5 человек или много вещей. Садимся в Ларгус (он же Бегемотик), в котором 7 мест. Но до моря на нём не доезжали, добрались до Ногинска, где пересаживались в автобус. Татьяна: Что главное в воспитании детей? Михаил: Доброта и терпение. Труд и любовь. Татьяна: Вы планировали стать многодетной семьёй или так само собой получилось? Михаил: В холостые времена мечтал о троих сыновьях. :-) Татьяна: Как в сказке) Мальчишки ваши пробовали курить? Михаил: Не унюхивал, не застукивал. Надеюсь, что нет. К спиртному совершенно равнодушны. Татьяна: Это хорошо. Очень любила в детстве мультик про зайцев "четыре сыночка и лапочку дочку". Что сейчас смотрят младшие? Михаил: Телеканал Nick. Губка Боб и прочее. Илья - заядлый болельщик, смотрит хоккей. Татьяна: Зарядку делаете по утрам? Михаил: Не-а. Но мы с Ирой раньше всё бегом, всё бегом. На работу, с работы, в кружки, из кружков. Это сейчас я засяду дома с ноутбуком и всё. Татьяна: В 6:40 глава семьи встаёт. А во сколько ложится? Михаил: за полночь, считаю достижением, если удалось лечь и проснуться  в разные сутки.  Татьяна: Сколько комнат вам подарила городская власть? Михаил: Материнский капитал от государства. Хватило на комнату убитой трёшки за городом. Не нужно никаких несбыточных ожиданий, тогда и разочарований меньше. (Это я про власть) Но родственники по возможности помогают. Татьяна: Есть ли девиз у вашей семьи? Михаил: У детей в школе регулярно дают задание на герб и девиз семьи. Поэтому мы герб и девиз изредка подновляем. Девиз "в большой семье - не соскучишься" эволюционировал в "Festina lente" Татьяна: Сказки детям на ночь рассказываете? Или старшие младших укладывают? Михаил: Я читаю Насте, когда купаю. Русские народные сказки, Киплинга, сейчас вот читаем Нильса с дикими гусями. После прочтения могу показать мультфильм по сказке, если таковой имеется. Татьяна: Ты купаешь Настю, не мама? Михаил: Ну сейчас она уже большая, сама купается, я присутствую для чтения книг, мытья головы и компаньона по чистке зубов. Татьяна: Настя - модница? С куклами играет? Михаил: С куклами уже нет. Как-то быстро прошло. Модница ли? Не особо. Хотя знакомые с дочками нам всяких нарядов надарили.  Татьяна: Как у тебя хватает времени на стихи? И ведь хорошие стихи получаются! Дети могут вдохновлять на творчество? Кто-то из детей пробует рифмовать? Михаил: Хватает редко. Да и вдохновение - штука переменчивая. Но всякие эпизоды с детьми частенько становятся сюжетами. Мне мама, когда я нашёл её стихи, сказала, что в каком-то возрасте все пробуют писать. Но мои либо скрывают, либо их чаша сия миновала пока. Поэтому если детям вдруг в школе задали что-то написать, то ночью, когда это выясняется, за дело приходится браться мне. Хоть и не считаю, что это правильно. Татьяна: Покажи что-нибудь из маминого. Михаил: Не могу. Это был её дневник, который (если остался,) остался в родительской квартире. Смутно помню пару строк - нас в школе на немецком держали в тонусе, задавая литературный перевод к какому-нибудь стиху. Однажды для стиха про часы я написал и она написала. :-) Татьяна: Какое любимое семейное блюдо? Борщ, пельмени, жареная картошка? Михаил: У нас Петя большой оригинал, не любит орехи, жареную рыбу и жареную картошку. Я лично не люблю есть грибы. Поэтому любимое блюдо оказывается любимым не для всех. :-) Татьяна: Есть ли у вас какой-нибудь закон мытья посуды? Типа, кто последний поел, тот и моет. Михаил: Есть. Посуду мою я. Иногда, если я вдруг очень занят, а посуды слишком много, меня сменяет посудомоечная машина. :-) Татьяна: Любят ли дети животных? Есть ли у вас дома рыбки, хомяки, попугайчик, кот, собака, крокодил....? Михаил: Петя просил рыбок. Сказали "на 10 лет". Дотерпел. С тех пор у нас на бывшем пеленальном комоде стоит аквариум с рыбками. Гуппи, анциструс по кличке Лимончик и переменный состав. Улитки ахатины - любимые питомцы Толика. Дедушка на даче усыновил брошенного кота. Ваня выпросил собаку - несколько лет у нас жили кот с собакой. Есть пауки, к ним у Насти сложные отношения. К тем, которых, как она считает, зовут Васей - нормальное. На остальных визжит. На даче живут ужи. Много. Практически родные. Татьяна: Пауки? Васи - это которые на длинных тонких ножках? Михаил: Эти - кажется Валеры :-) В городской квартире не водятся. Татьяна: Что рисуют дети? И можно ли им рисовать на обоях? Михаил: Настя рисует литтл пони. Вчера срисовывала натюрморт с карандашами, которые у меня на бумаге во время размышления откуда-то появились практически самостоятельно. Остальные без фанатизма.  На обоях? Неее :-) Эта традиция прервалась, кажется, на мне. Татьяна: Кто, мама или папа, рассказывает(ал) детям байки о происхождении детей, о сексе? Михаил: Вот честно не помню. Вроде во дворе почерпнул. Да и тема была практически табуирована.  Татьяна: Я имела ввиду вы своим детям; говорите с ними про ЭТО? Михаил: Сами они не спрашивают, а нарываться на встречный вопрос: "папа, и что тебя интересует?" не хочется. Наверное это не правильно. Но они, определённо, в курсе.  Татьяна: Надо ли воспевать женщин в стихах или нечего их баловать? Есть ли поэтическое посвящение своей любимой? Михаил: Да. Да. По мне, дело - лучше слов, но женщины любят ушами. Татьяна: Какой папин стих знают наизусть все пятеро детей? Михаил: никакой. Татьяна: Возможно, он ещё не написан? О чем должен быть стих, который твои дети с гордостью будут декламировать? Михаил: с гордостью - видимо о вечных ценностях. С удовольствием - вероятно, что-то умеренно хулиганское.  Татьяна: Не ревнует ли супруга тебя  к поэмбуковкам? Михаил: Нет. Надеюсь. Мы друг другу доверяем. :-) Татьяна: А почему "Тень Наплетень"? Михаил: Это длинная история. В моей компании у меня был ник Shade, что в переводе с английского "Тень". Одно время мы для удовольствия издавали интернет-газету, в которую я писал от имени трёх персонажей с разным стилем. Одного из них и звали Тень Наплетень. Татьяна: В театре/кино  кого бы хотел сыграть? Михаил: камео. К счастью, мне это не грозит.  Со сцены выступал в составе коллектива. Хор/Оркестр/команда КВН. Татьяна: Твои дети верят в Деда Мороза? Михаил: да. Татьяна: Если бы ты вёл кружок начинающего поэта, с чего бы ты начал обучение? Михаил: С рифмовки. Обычно у начинающих - на рифмы без слёз не взглянешь. Это - как обучение вождению. Есть базовые вещи, которые надо вывести в подсознание, чтобы сосредоточиться потом на главном. Грамматические рифмы. Самое простое. Но они - как сыроежки среди грибов. Вроде и да, но лучше что-нибудь другое. Татьяна: Что важнее: правильно считать или красиво говорить? Иными словами, что важнее для человека: математика или язык? Михаил: Сообразить, как решить заковыристую задачу - мало. Надо ещё суметь объяснить. То есть, надо уметь внятно донести свою мысль. А уж про математику она или ещё про что - не так важно. Татьяна: Значит, язык? Михаил: Как правило - да. Татьяна: Кто кем хочет стать, когда вырастет? Кто-нибудь хочет быть космонавтом или президентом? Михаил: Пусть становятся хорошими людьми, остальное не столь важно. Ваня, например, ещё сам не знает. Петя, судя по почерку, метит во врачи. Нет, нет, ни космонавтами, ни президентами.  На этой оптимистической нотке я поблагодарила Михаила за уделённое время и пожелала его мечтам сбыться. Присоединяйся, сайт!) P. S. Родителей многодетных семей прошу откликнуться в личку. Будем писать письма Деду Морозу...

На зеленой лужайке в лужице, нагретой солнцем, купается черный в золотую крапинку скворушка, плещет самозабвенно крыльями, бьет хвостом, стряхивает воду и снова бросается туда, где поглубже. Зеленая трава где-то полегла, где-то поверх воды топорщится, мути – никакой, прозрачно и чисто! Я остановилась рядом, засмотрелась, разулыбалась, скворец, нимало не смущаясь, продолжал свою потеху, заныривая и плескаясь, словно малая утица. Первый день лета, солнечный, хоть и холодный, несущий надежду! Неслучайно именно он назван днем защиты детей! А я слушаю стих нашего современника, удивительного поэта Сергея Геворкяна: "Я - ребенок неродившийся на свет я -безродная душа по кличке"Нет" я - колючий холодок в душе врача узелок, людьми разрубленный сплеча. Пусть же будет вам легко отец и мать Жить как все и ничего не понимать Все равно я вас люблю сильнее всех, Даже если вы забыли этот грех..." Вскипают слезы, я их смахиваю и напоминаю себе: не забудь сделать подарки своим малышам, они будут рады сюрпризам! Их так легко сделать счастливыми. И несчастными - тоже, не забывайте об этом, люди добрые.

Иногда у меня складывается такое ощущение, будто нам кто-то сверху навязал план по количеству конкурсов, которые должны во чтобы то ни стало пройти за определённый промежуток времени. Если посмотреть на это дело с одной стороны, то вроде всё хорошо. Есть посещаемость, а значит есть активность. Стихи пишутся, кубки раздаются. Все при деле. А теперь попробуем взглянуть на это, только с другого ракурса. Ведь что такое конкурс? Это своего рода праздничный фестиваль, от которого должны получить удовольствие не только участники самого фестиваля, но и гости, решившие взглянуть на это необычное шествие. Что мы видим в нашем случае? Грандиозного шествия, как такового, в помине нет, но есть отдельные островки, где люди, разбившись на мелкие групки, тусуются сами по себе. Хорошо ли это? Не знаю. Но знаю одно, зашкаливающее количество проводимых конкурсов рано или поздно отразится на качестве присылаемых работ и в первую очередь новых, написанных на скорую руку. В связи с этим у меня возникает закономерный вопрос. Ради чего мы проводим наши конкурсы в таком огромном количестве? Чтобы научиться мастерству стихосложения или для утоления своего тщеславия в виде получения очередных призовых плюшек?

Это были лекции, которые шли по советскому ещё ТВ в 88-м году. То есть, 33 года назад, это треть века, страшно подумать, как много воды с тех пор утекло и сколько всего поменялось. Однако, переслушивая знакомое со школьных лет, внезапно наткнулась на новый поворот. Насколько удивительно точно схвачены Лотманом моменты, неизменно актуальные для нашего времени. Очень рекомендую послушать. И в контексте коммуникации, и в контексте поэзии, и в контексте развития общества.