Альбом  

Известная фраза Пабло Пикассо - "Искусство - ложь, которая делает нас способными осознать правду" На мой взгляд - великолепный философский оксюморон! А как на ваш? Как часто мы врём в своём творчестве, чтобы нам непременно поверили?! А в жизни? *** Прошу милль пардону - тема для дискуссий не совсем предновогодняя! Расслабьтесь, друзья! Снимите свои ежедневно-дежурные, никому не интересные маски! Оставайтесь всегда самими собой - со всеми своими многочисленными "плюсами" и всевозможными милыми "минусами"! Берите пример с Александра Ширвиндта! Ну, и с меня, конечно! Всех - с неизбежно Наступающим на наши любимые грешные мозоли! https://youtu.be/UE0oH702qwA?t=11

Поздравляем замечательную поэтессу с замечательным событием! Пусть твоя жизнь с каждым годом становится все прекраснее, а красота тела и души расцветает все ярче! Желаем тебе всегда окружать себя хорошими людьми, наполнять жизнь позитивными эмоциями и радостными событиями! Пусть в твоей семье будут и счастье, и любовь, и достаток! Удачи в творчестве, ждём от тебя новых интересных стихотворений! Радуй нас всегда своим присутствием на ПБ и чтобы лучики удачи освещали твой путь!

Друзья! Буду краток. По многочисленным просьбам рубрика «Ищу критика» на сайте ПОЭМБУК возобновляет свою работу. Разбор ведётся в порядке поступления заявок и не только. Никто не отменял личные связи, симпатии и прочие влюблённости. Желающие могут оставить дополнительные заявки в комментариях – ссылками на работы, о которых хотят услышать развёрнутое мнение. Но – не хаотично, а ответами к отдельному комментарию «ОЧЕРЕДЬ НА РАЗБОР». В комментариях – любой автор волен высказать свою версию прочтения разбираемых произведений, что лишь обогатит рубрику. Только без мата, пожалуйста. Я русский офицер, матом меня не взять, но иные поэтические дамы могут и покрыться лёгким румянцем смущения. Если рубрика будет кому-то полезной, значит, затея не напрасна. ЗЫ: Так как от администрации сайта автору сего титанического труда никаких пряников не предвидится и он, автор, считает себя свободным от всяких обязательств, – рецензии будут выходить вольным графиком. Вперёд! ++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++ ДВА ХАЛАТА корнев виталий https://poembook.ru/contest/1728-api---a-pisma-sozhgi/poem/143303-dva-khalata йодом яблоко дышало, щурил губы ананас. мы рассматривали жалость, снизошедшую на нас. на скамейке два халата, медицинский и такой. тени шастали усато, улыбались под ногой. ты чертила на асфальте лакированным носком. я боялся, что не хватит счастья в ком-нибудь другом. листья падали отвесно, не хотели больше жить. мы смотрели бессловесно на чужие виражи. небо вымазало в пятна свой, исконно-голубой. на скамейке два халата – медицинский и такой. Для начала замечу для непосвящённых, что автор большой оригинал, исповедующий нестандартные принципы в поэзии. Новаторство в литературе, а особенно в поэзии, приветствуется всегда, другое дело – отношение читателя к тому или иному виду новаторства. Виталий пишет без прописных букв, но вовсе не этим выделяется его стиль. Главная его оригинальность в том, что всё, даже вполне серьёзные вещи, он старается донести с долей юмора, сарказма, иронии и самоиронии. Как бы шуткой или, говоря на языке сленга, – «прикольно». Замечу, что сайту не впервой видеть на своих страницах подобные тенденции, однако авторов с подобным стилем много не бывает. К одной из крайностей направления можно с долей большого допущения отнести Сашу Чёрного. На сайте «ПОЭМБУК» мы знакомы с проявлениями – более умеренными, но… – более продвинутыми, более интеллектуальными, поскольку спектр поэзии похожих направлений на сайте – шире, чем чёрный юмор и шире, чем юмор и сарказм вообще. Так, собственно, и должно быть. Хочешь – не хочешь, а развивающая экспансия своё берёт. Вы, наверное, догадались, что я говорю о Сергее Касатове и Александре Жатухине, выбранных в своё время журналом «Плавучий мост» для публикации в подборке авторов нашего сайта. Непосвящённые могут ознакомиться с подборкой на сайте журнала. (Жаль, мне не удалось там увековечиться.) Сегодняшний герой нашего разбора выделяется ещё и тем, что старается писать загадками и намёками. Итак, приступим. йодом яблоко дышало, Первая строка – первая загадка. Яблоки по содержанию йода уступают только морепродуктам, но при этом йодом не пахнут. Выходит, поблизости было море или пивбар, где варились креветки. Впрочем, мог пахнуть и медицинский халат, позднее обнаруживающийся читателем на скамейке. Загадками в литературе говорить не принято, но… Если в сухом остатке поэзия-таки рождается, победителей не судят. щурил губы ананас. Надо понимать – губы лирических героев? Да, ананас, если он не сорта Gold или просто недоспелый, так воздействует на нас. Цепляется мысль, что фрукты, особенно ананас, как правило, бывают в компании с лёгким алкоголем. Игорь Северянин не дал и не даст соврать, отправляя к книге «Ананасы в Шампанском». мы рассматривали жалость, А вот здесь у меня нет уверенности в том, что автор точно выбрал глагол. На мой взгляд, действие – несколько шире. Но это уже – из области психологии. снизошедшую на нас. на скамейке два халата, медицинский и такой. Очередная загадка. Едва ли автор здесь раздевает лирических героев, о чём я делаю вывод, прочтя ниже строки о шастающих тенях, поэтому представляю халаты – на персонажах. Автор постоянно пользуется приёмом инверсии, раскрывая смыслы написанного – под написанным. Это – один из его «прикольных» приёмов, своего рода – сальто-мортале. Не скажу, что с литературной точки зрения это полезно. И уж точно – не ново. тени шастали усато, улыбались под ногой. ты чертила на асфальте лакированным носком. я боялся, что не хватит счастья в ком-нибудь другом. Вот тут тоже, на мой взгляд, неточность. Это между собой персонажи могут в шутку называть визави третьим лицом, именуемым «кем-то другим», а говорить так описательно – грешок. Хоть и забавный. листья падали отвесно, не хотели больше жить. мы смотрели бессловесно на чужие виражи. Это что? – намёк на мысли о суициде, посетившие пару во время свидания? Других намёков не наблюдаю, увы. небо вымазало в пятна свой, исконно-голубой. А это намёк на то, что отношения испортились? Именно подобным образом Аркадий Райкин в репризе-песенке говорил о подобном: «И несло капустой квашеной из соседнего двора», когда ОНА не пришла. А когда пришла, «Улыбалось небо синее. Дивно пахла резеда!», что в нашем стихотворении выражалось бы, вероятно, подобным же поведением неба. на скамейке два халата – медицинский и такой. Я прекрасно понимаю, что править такие и им подобные стихи почти невозможно, разве только в не очень значительных мелочах, их нужно либо принимать как есть – либо не принимать вообще. Наверняка во многих они вызывают протест. Наверняка многим и многим нравятся. И последних – значительно больше. А почему? Да потому, что от них исходит неподражаемое обаяние, автор, рисующий себя лирическим героем, вне сомнения, человек добрый и хороший, как и его герой, а к добру трудно оставаться равнодушным. Вернее – грешно. Плюс ко всему – поэтический образ-таки сложился, как ни мешали ему авторские загадки. Вот, собственно, и всё, что хотелось сказать в адрес Виталия и его стихотворения. МУДЕ́ХАР Скабичевский Александр https://poembook.ru/poem/1707941-mude%CC%81khar Каменные кружева Альга́мбры, переплетаясь, рождают смысл. Боюсь, автор неточен уже в первых строках. Из сказанного получается, что – если бы кружева не переплетались, в них не было бы ровным счётом никакого смысла. Но автор, видимо, хотел сказать, что переплетения рождают НОВЫЕ смыслы, а вернее, если заглянуть ниже, – проявляют старые, находящиеся за временными толщами. О них автор и говорит ниже. Мавритания, слышишь ли тихий шёпот? Это окликает тебя Испания. Здесь затесалось маленькое противоречие. Ведь крик, пройдя через расстояния, становится тихим, но – тихим криком, отголоском крика, его эхом, наконец, но шёпотом – не становится. А шёпот далеко не улетит. Значит, следовало бы говорить об угасающем крике. Капли арабской крови влились в Pedro Ximénez*, тягучий и сладкий, что твой шербет**. При всём уважении к образу, заложенному этих в строках, – нельзя не напомнить, что прямой смысл сказанного всегда воспринимается читателем первым. Поэтому лучше было бы херес с кровью сравнивать, а не наполнять оной. Напиши автор: «Будто капли арабской крови влились…» – всё встало бы на свои места. Здесь некогда жили мавры. Теперь их нет. Но патио, фонтаны, журчанье воды в резных колоннадах – это их следы. Реконкиста сделала своё дело – Гранада пала, не выстояв против удара войск Изабеллы и Фердинанда. И ныне здесь владенья испанского гранда. Да и Толедо давно уже позабыл гортанные крики берберов, налитые кровью глаза боевых коней и кобыл. О кобылах говорить – текстовое излишество. Исчез Аль-Áндалус, процветавший когда-то. На землях Иберии не найдёшь теперь ни халифата, ни даже маленького эмирата. Этот акт пьесы с названьем "история" сыгран, и не будет к нему возврата. Мески́та, построенная Абд ар-Рахманом Первым в память своей жены, украшает Ко́рдову и поныне. Суры её колонн видны, несмотря на то, что теперь католики открывают дверь, чтобы войти в собор. И слушают звон колокольни, с которой веками муэдзины правоверных звали к намазу – она была минаретом. Не всякому богомазу было дано, пренебрегая святым запретом, написать на этих стенах лики святых во славу храма, возведённого после ухода с этой земли ислама, Фернандо Кастильским в пределах мечети. А в апельсиновых рощах бегают босоногие дети. И им невдомёк, Чтобы уйти от несъедобной фонемы …И.ИИМ…, достаточно поменять местами предлог и местоимение: «Им и невдомёк…». что деревья эти, на которых так много маленьких солнышек, желанных их взору и нёбу, сюда завезли арабы. Дети продираются сквозь чащобу ветвей и листьев, играя в прятки, Здесь автор увлёкся фантазиями. В апельсиновом саду в прятки едва ли поиграешь. Достаточно заглянуть под кроны – и любой спрятавшийся будет обнаружен, если не залезет в толщу кроны, что невозможно, не повредив деревьев. Кроме того – на широких просторах промышленных садов игра свелась бы к состязанию – кто дальше убежит. Игра предполагает ограниченное пространство. и между делом жуют эти шарики, Здесь – неточность. Апельсины люди не жуют. Разве только лошади, коровы, слоны… Ко всему – что такое «жевать шарики»? это значит, взять в рот несколько штук – и разжёвывать, ну, скажем, как драже. Тем более, что люди апельсины чистят, прежде чем разломить на дольки, которые уже можно и жевать. Плюс – апельсин хоть и круглой формы, но именно шариком назвать его трудновато. Тем более, что выше автор назвал плоды солнышками. Думается, он способен найти замены глаголу жевать и шарикам – самостоятельно. не делая на происхожденье сладких плодов никакой оглядки. Видимо, автор стремился к заданному количеству строк в условной строфе, если, вместо простой фразы: «Не взирая (не оглядывясь, не обращая внимания, не задумываясь об…) на их происхождение», – использовал нарочито удлиненную фразу. Теория нас учит, что стихотворная строка должна стремиться к минимальному количеству слов, если это не сопряжено с каким-либо специальным замыслом. Алька́сар Севильи помнит мавританскую цитадель. Каскады его садов, водоёмов, как и тогда, теперь дарят усталому Обстоятельство «теперь» - излишнее в строке, поскольку подразумевается обстоятельством, заключённым в сравнительном обороте «как и тогда». Но замечу, что после строфы об апельсиновой роще, в которой доминирующее действие отдано нынешней игре детей, местоимённый смысл сравнительного оборота было бы неплохо развернуть, хотя бы; «как и во времена халифата». путнику отдохновенье души и тела. Как сладко часами сидеть без дела, потягивать херес из запотевшей рюмки, заедая халвой из дорожной сумки, перемогая жару сиесты в ожиданьи пёстрой, цветной, взрывной фиесты, чтоб раствориться в её неистовом грохотаньи. Однако, пора. Последний дромо́н*** вот-вот оставит пределы гавани Гибралтара. И кажется, с ним уйдёт навсегда всё, что здесь было. Беспечная э́ллинка Клио чего только ни забывала! Но сколько бы ни было у Мирозданья времени, его всё равно окажется мало, чтоб вытравить Мавританию хотя бы с крошечного гектара Испании. Им до скончанья времён суждено оставаться вместе. Подобно тому, как Христовой невесте вовек не расстаться с её монашеским одеяньем. И этот союз Замечу, что вовсе не все Христовы невесты обязаны ходить в рясах и параманах. Христова невеста: 1) девушка, отказавшаяся от брака ради монашества; 2) умершая девственница; 3) немолодая девушка вообще; старая дева. для Пиренейского полуострова будет вечным благодеяньем. 2017, октябрь. _______________ * Pedro Ximénez (Педро Хименес) - здесь сорт хереса, самой сладкой и густой его разновидности. ** Шербе́т (именно так, написание и произношение "щербет" ошибочно) здесь - традиционный напиток (sic) в странах Востока. *** Дромо́н - быстроходное парусно-гребное судно византийского происхождения. Широко использовалось по всему Средиземноморью, в т.ч. арабами как во времена завоевания Испании, так и позже. ________________ Иллюстрации: Гранада, Альга́мбра, один из двориков Имя «Аллах», резьба Альгамбры Кордова, Мескита Что мы здесь видим? Пожалуй, пространное эссе, краеведческий экскурс в историю местности с элементами образности, которое читать нужно, вооружившись путеводителем. Или – пройдя с экскурсоводом этот маршрут реально. Или – посмотрев видеоролик. Неподготовленному читателю осмысление текста не станет беззаботной созерцательной забавой. При этом автор поставил ещё одну загадку: зачем прозаический по сути и по времени восприятия текст располагать однотипными квадратными строфами? Зачем такой текст вообще – умещать в какие бы то ни было рамки и размеры? Они ведь лишь накладывают некоторые ограничения на изложение, а пользы, увы, не несут. Можно предположить, что автор задумал эссе как патетическое стихотворение, славицу одной из жемчужин Испании, чему есть и подтверждение в рифмах и более-менее регулярной ритмике верхних строф. Ниже текст становится сугубо прозаическим, хотя и обогащённым локальными образами. Но это – о технике. А по существу автору не только удалось возбудить живой интерес читателя к представленному предмету повествования, но и выразить своё чувство неподдельного восхищения оным. Читателю трудно оторваться от живого красочного повествования, богатого погружениями в прежнюю эпоху. И это уже очень и очень немало. А при желании автор найдёт в себе силы нормализовать текст в ту или иную сторону, сделать или прозаическое эссе – или восторженную балладу, дабы он стал более литературным. По моим представлениям – столь информационно насыщенные тексты лучше писать в прозе, поскольку главное качество текста стихотворного – быстрота, стремительность изложения и восприятия читателем – здесь реализоваться не сможет. В том, что автор с задачей может справиться, по прочтении опуса сомнений не возникает. Дело – за желаниями автора. _____________________________________________________________________________ Буду рад вашим мнениям.

Уважаемые коллеги! Большинство из нас заинтересовано в том, чтобы знать заранее о грядущем конкурсе. Однако анонсы в Альбоме запрещены, а безостановочно обследовать все вероятные записи в дневниках не хватит ни времени, ни сил. Поэтому предлагаю ВСЕМ, кому это интересно, поддержать моё обращение к Организаторам конкурсов: ---------------------------------------------------------------------------------------------------------------- Уважаемые организаторы конкурсов! Поскольку в этом Альбоме запрещено публиковать анонсы конкурсов до начала конкурса, пожалуйста, аносируйте здесь свою будущую дневниковую запись с анонсом организуемого Вами конкурса! ----------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Нашёл интересный клип на одну из моих любимых песен - дай, думаю, поделюсь. Глядишь, у кого-то настроение поднимется ;-) К тому же, как мне кажется, Марк Нопфлер оказался несколько в тени таких корифеев гитары, как Джимми Пейдж, Ричи Блэкмор, Эрик Клэптон. И совершенно незаслуженно - Марк гитарист первого ряда, с очень узнаваемой манерой и тонким вкусом, каким не всякий "запильщик" может похвастаться. Думаю, вы всё это услышите в его исполнении. Приятного прослушивания.

Любопытна история создания стихотворения "Зацелована, околдована, с ветром в поле когда-то обвенчана…", ставшего популярным романсом. Кажется, что строки написаны пылким юношей "со взором горящим". На самом деле написал их серьезный и уже немолодой мужчина со скромной внешностью бухгалтера или кабинетного ученого. К тому же до 1957 года, а именно в тот год 54-летний Николай Заболоцкий создал свой цикл "Последняя любовь", любовная лирика ему была чужда вовсе. И вдруг на излете жизни возникает дивный лирический цикл. Что произошло с участниками этой любовной драмы? Исходные данные: в Москве, на Хорошевском шоссе, живет семья. Середина 50-х годов. В построенные пленными немцами аккуратные домики заселили поэтов и писателей. После долгих мытарств жизнь постепенно налаживалась. Николай Алексеевич Заболоцкий после лагеря и ссылки в 1946 году получил прописку в Москве. Его восстановили в Союзе писателей и предоставили квартиру. Недавно вышел долгожданный стихотворный перевод "Слова о полку Игореве" и множество заказанных ему переводов. Его жена Катя не верила до последней минуты, что теперь у них с Николаем есть собственная квартира. Она ходила по двум комнатам, трогала руками стены, занавески, мебель, недавно купленную посуду и повторяла про себя восторженно и недоверчиво: "Неужели это все мое? Наше…" Катя и Николай познакомились еще в студенческие годы. Они учились в педагогическом институте имени Герцена в Петрограде (Ленинграде) и были однокурсниками. Темноглазая, стройная, немногословная девушка привлекла внимание будущего поэта. Скромница Катя Клыкова жила в семье дяди. У Николая Заболоцкого была репутация человека, который ненавидит женщин. Он всегда говорил, что никогда не женится, что "все бабы одинаковы", а семья - это обуза. С Катей Николай встречался долго, почти четыре года: присматривался к ней, испытывал, расставался, даже провоцировал, пока не убедился, что она и есть та единственная, с которой он захочет связать свою судьбу. Девушку поразило письмо Заболоцкого, написанное в ноябре 1928 года: "Друг мой милый, родная моя девочка! Если Вы когда-нибудь полюбите меня, я сделаю все, чтобы Вы были счастливы. (…) Сегодня я окончательно понял, что за эти годы, если я кого и могу полюбить, то только Вас. Любовь моя безысходная, все теперь понял, без Вас - не жизнь. Прошу Вашей руки. Решайте. Когда хотите и как хотите". Катя и не ожидала, что в душе Николая могут быть такие сильные чувства к ней, она-то давно для себя поняла, что любит его. И Катя ответила: "Да!" Они поженились в 1930 году. Родились сын Никита, затем дочь Наташа. Женщину вполне устраивал домостроевский уклад в их семье: муж запретил ей работать и ее профессией стало просто быть женой и матерью. Других ролей в этой жизни у нее не было. В 1938 году случилось страшное: Николая арестовали по ложному доносу, обвинили в антисоветской пропаганде. Лагерь, ссылка Николая. Ожидание, письма. Война, блокада Ленинграда, в котором находилась Катя с детьми. Бомбежки, холод, голод, болезни детей. Как она все это выдержала, сохранила жизнь двум детям? В 1944 году Заболоцкого освободили, и Катя, не раздумывая, вместе с маленькими детьми двинулась в долгое странствие - к вольнонаемному мужу на перекладных на поселение в Караганду. На жизнь надо было зарабатывать. И Катя научилась шить и вязать и с тех пор обшивала всю семью, соседей, знакомых. И вот они в Москве, в новой квартире, в "литераторских" домах. Их соседи - Вениамин Каверин, Ираклий Андроников, Эммануил Казакевич. Ближайшими соседями по дому Заболоцких стала семья писателя-прозаика Василия Гроссмана. В 1955 году у Заболоцкого случился первый инфаркт. Екатерина Васильевна преданно ухаживала за ним. Евгений Шварц был у них в гостях и поразился: "Николай Александрович еще полеживал, но решил встать к обеду. Екатерина Васильевна вдруг опустилась на колени и обула его. И с какой легкостью, с какой готовностью помочь ему. Я был поражен красотой, мягкостью и женственностью движения..." И вдруг в 1956 году случилось то, чего Заболоцкий никак не ожидал: от него ушла жена. Екатерина Васильевна, жившая многие годы ради мужа, но не видевшая от него ни заботы, ни ласки, ушла к писателю и известному сердцееду, их соседу Василию Гроссману. "Если бы она проглотила автобус, - написал тогда сын Корнея Чуковского Николай, - Заболоцкий удивился бы меньше!" Как начался роман Кати и Василия Гроссмана? Все началось с соседского общения. Дом Заболоцких был открыт для друзей. Но Катя заметила, что больше всего она радуется приходу Василия Семеновича Гроссмана. Застенчивая, домашняя Катя держалась рядом с мужей тенью, молчала с гостями и даже не пыталась принимать решений. Готовила, накрывала на стол, была неизменно мила, слушалась мужа... Сосед Василий Семенович Гроссман, увидев Катю задавал вопросы: "Как здоровье, дети, погода, Николай Алексеевич?". А в последнее время к этому прибавился вопрос: "А вы сами-то как, Екатерина Васильевна?" Екатерина не знала, что отвечать, она неловко пожимала плечами и краснела, как девчонка. Иногда он так долго смотрел ей в глаза, что она пугалась. В его крупной представительной фигуре, в больших руках чудились надежность, основательность. Так начался самый странный, наверное, на свете роман между двумя людьми, которым было под пятьдесят, но которые вели себя словно дети. Однажды весной они случайно встретились в ближайшем магазине и Гроссман предложил прогуляться... Домой Кате идти не хотелось. Взрослые дети разъехались, а у Николая был творческий кризис. Если Заболоцкий начинал пить, то становилось и совсем невыносимо. Он пил один - не терпел компании и собутыльников, глаза его становились злыми, он придирался к жене и даже издевался над ней, гоняя то за пивом, то за закуской, или просто требовал, чтобы она погуляла где-нибудь: он хочет побыть один. Вот она и решилась прогуляться с Гроссманом. Василий Семенович сказал, что его жена Ольга Михайловна не любительница прогулок, а он сам почему-то все утро думал о Екатерине Васильевне и вот встретил ее в магазине... Весна, погода чудная, пение птиц... Но чувствовала себя Катя чуть ли не преступницей, но почему-то от этого была счастлива. Хотя между ними не было никаких признаний, оба знали, что это чувство взаимно. Прощаясь, он галантно поцеловал чуть замерзшую руку Кати. Прогулки с Гроссманом продолжались. Василий Семенович напишет о своих чувствах на страницах романа "Жизнь и судьба", в этой части полностью автобиографичных: "Ему казалось, что эта женщина, чьи пальцы он только что целовал, могла бы заменить ему все, чего он хотел в жизни, о чем мечтал, - и славу, и радость всенародного признания!" Катя мучилась, чувствовала себя "изменщицей", и однажды решительно сказала мужу: "Я встречаюсь с Гроссманом!" Николай Алексеевич удивленно захлопал глазами под круглыми стеклами очков и даже не понял о чем толкует тихая Катя. Заболоцкий тихо сказал: "И что с того?" - "Как что с того? Мы... Я хотела, чтобы ты знал. Мы с ним… встречались..." Муж, до которого наконец дошло, закричал: "Обещай, что это не повторится больше!" Катя, конечно, пообещала, но держалась ровно неделю. За эту неделю Николай стал еще более придирчив и груб с ней, обращался с ней хуже, чем с нерадивой прислугой, словно мстил за все сказанное и произошедшее. Врачи запретили Заболоцкому пить из-за проблем с сердцем, но он ушел в запой, заперся у себя в комнате. Катя сходила с ума. Взяв небольшой чемоданчик, она стала собирать свои нехитрые пожитки под крики : "Убирайся! Чтоб ноги твоей здесь не было!" Крикнув ей обидные и злые слова он до последней минуты не верил, что она уйдет и закроет дверь, перечеркнув все. Так мог сделать кто угодно, но не Катя. А она ушла. Уходила Екатерина Васильевна в никуда. Сыну Никите дали комнатку от Тимирязевской академии, которая сейчас пустовала. Вот туда она и поехала. Одна. На душе было беспросветно, тяжело и муторно. Узнав, что Катя ушла от мужа из-за него, Гроссман поспешил объясниться с женой Ольгой. Для Ольги, с которой они столько всего пережили, откровения мужа были шокирующими. Утром Василий Семенович ушел из дома с одним потертым чемоданчиком. Позже они с Катей сняли маленькую комнатку в коммуналке и началась их новая жизнь. Николай Заболоцкий беспомощно пытался научиться жить без Кати. В один из таких беспросветных дней, взяв записную книжку, он позвонил молодой женщине-редактору из "Литературного наследства" и пригласил ее в ресторан. 28-летняя Наташа Роскина была разведена и одна воспитывала дочь Ирину, которой читала на ночь стихи Заболоцкого: "Меркнут знаки Зодиака над просторами полей… Спит животное Собака, дремлет птица Воробей..." Заболоцкого она считала легендарной фигурой, подобной Александру Введенскому и Даниилу Хармсу. Каково же было ее удивление, что он, вот ни с того ни с сего приглашает ее в ресторан. Заболоцкий заехал за Натальей на такси и они отправились ужинать. Во время ужина Николай Алексеевич закрыл лицо руками и сказал: "Боже, как я несчастлив!" Разговор не клеился. Перебравший со спиртным писатель был не в форме. Наталье все это наскучило и она поспешила домой. Через несколько дней Заболоцкий решил реабилитироваться. И опять - ресторан. На этот раз он был более весел, остроумен и любезен. В конце вечера он взял со стола салфетку и написал: "Я п. В. б. м. ж."(Я прошу Вас быть моей женой) и протянул Наталье. Как ни странно, она поняла аббревиатуру и удивленно посмотрела на Заболоцкого. Вот как об этом вспоминает Наталья Роскина: "Это - серьезно". - "Простите, - сказала я, - насколько я знаю, у вас есть жена". - "Она уходит от меня, - ответил он, и на его глазах показались слезы. - Она полюбила другого". - "А кто он?" - "Он тоже писатель". - "Хороший?" - глупо спросила я. - "Хороший. Ну, не очень хороший, но все-таки хороший. Если бы вы знали, как я одинок!" Я молчала. "Подумайте. Прошу вас, подумайте". Времени "думать" у меня оказалось мало. Каждый день он приезжал за мной, ему уже казалось, что он влюблен безумно..." Вскоре Заболоцкий переехал в коммуналку Натальи Роскиной на Первую Мещанскую. Ссориться они начали сразу, и их споры не прекращались ни на минуту. Но Наталья добилась того, что пить он все-таки перестал. Оформляя через Литфонд путевку в Дом творчества "Малеевка", Заболоцкий с гордостью сообщил, что у него теперь молодая жена, и тут же забыл ее фамилию. Потом, пристыженный, написал ее с ошибкой - не Роскина, а Соркина. В Доме творчества тогда оказалось множество знакомых писателей, а Заболоцкому не терпелось продемонстрировать свою новую жену в новом аметистовом колье, подаренном им, решительно всем. По возвращении из санатория Заболоцкий уехал от Натальи к себе. Едва ли Заболоцкий был счастлив с Роскиной. Никто, кроме Екатерины Васильевны, Заболоцкому был не нужен. В эти дни он пересмотрел всю свою жизнь и пожалел о каждом своем неосторожном слове, каждом пренебрежительном жесте. А тем временем, Гроссман пристыженно сказал Кате, что ему необходимо навестить Ольгу: он страшно волнуется за брошенную жену. Постепенно его визиты к Ольге Михайловне сделались регулярными. Тогда и Катя решила навестить Николая Алексеевича. Арсений Тарковский утверждал, что когда Заболоцкие увидели друг друга и оба с плачем кинулись друг другу в объятия. Придя к Николаю, Катя надевала фартук, скребла, мыла, стирала, готовила, заставляла его пить лекарства. Окончательно вернулась Катя к Заболоцкому в 1958 году. Через пару недель после ее возвращения у Заболоцкого случился второй инфаркт. 55-летнего Николая Алексеевича не стало 14 октября 1958 года. Ровно через 5 лет и 11 месяцев умрет Василий 58-летний Гроссман от рака почки. Екатерина Васильевна Заболоцкая дожила до 91 года и скончалась в 1997 году. Она никогда не думала, что о ней, тихой, домашней женщине, два талантливых писателя напишут почти одновременно. Муж, Николай Заболоцкий, в своем знаменитом "Признании": Зацелована, околдована, С ветром в поле когда-то обвенчана, Вся ты словно в оковы закована, Драгоценная моя женщина! Не веселая, не печальная, Словно с темного неба сошедшая, Ты и песнь моя обручальная, И звезда моя сумасшедшая. Я склонюсь над твоими коленями, Обниму их с неистовой силою, И слезами и стихотвореньями Обожгу тебя, горькую, милую... ...и Василий Гроссман, в своем романе "Жизнь и судьба": "... Конечно, он не имел права думать о жене своего друга так, как думал о ней. Он не имел права тосковать по ней. Он не имел права тайно встречаться с ней... Обманывать жену! Обманывать друга! Но он тосковал по ней, мечтал о встречах с ней". Хотя утверждают, что "Признание" посвящено Наталье Роскиной, в стихах скорее, собирательный образ двух женщин (из интернета)

Дорогие поэты и поэтики, читатели и читателики! Поскольку знаменитый «ПоэмбОскар», как оказалось, - неприкасаемая святыня, целиком и полностью принадлежащая и монополизированная одним из наших харизматичных авторов, то, желая всё же, каким-то образом выделить особых людей сайта, ярко и характерно проявивших себя в течение этого уже практически уходящего года, я, имея беспрецедентную наглость, учреждаю свою личную Премию «ОчкаРъ – 2021». Но при этом каждый из вас может принять самое непосредственное участие в судьбе этой премии, предложив своих кандидатов на её присуждение в отдельных номинациях. Для этого вам надо назвать имена авторов сайта (от одного до трёх претендентов), которые на ваш взгляд соответствую номинируемым требованиям. Я, как учредитель, менеджер и контролёр, приму все ваши заявки, составлю и оглашу ведомость претендентов по каждой из номинаций с набранными ими голосами. Лучшие из лучших (первые двое в списках) заслуженно получат титулы «Прима» и «Вице-Прима» в своих номинациях и соответствующие Дипломы Лауреатов и, возможно, монетное вознаграждение, если найдутся спонсоры. Голосование начнётся прямо с завтрашнего числа – 6 декабря и прямо здесь в этой альбомной записи, если её, по каким-либо причинам не снесут модераторы сайта (надеюсь с объяснением), и завершится 26 декабря. А 29 декабря будут подведены итоги, объявлены и торжественно здесь же, в Альбоме, награждены все Лауреаты, а также особо отличившиеся своей активностью голосующие. А теперь самое главное – номинации Премии «ОчкаРъ – 2021»: «Золотые Очки» - за чёткий, объективный, взвешенный, всесторонне рассмотренный, внятно и интересно изложенный взгляд на события текущей жизни сайта. (мои кандидаты – Вильям Скотт, Ирина Чуднова, Перцевая Людмила) «Волшебные очки» - за светлую, чистую, родниковую, незамутнённую вычурностью и надуманностью поэзию с эффектом ворожбы и волшебства. (мои кандидаты – Елена Наильевна, Корнев Виталий, Алесько Андрей) «Стильные Очки» - за великолепное владение словом, изысканность, неординарность, креативность и эстетику слога. (мои кандидаты - Виталий Мамай, Чернова, Dr.Aeditumus) «Розовые Очки» - за преувеличенные восторги, явное приукрашивание действительности, смесь наива с необоснованным оптимизмом. (мои кандидаты - Верис Дана, Romana, Виктория-Шпилька) «Чёрные Очки» - за откровенный негатив, очернение действительности, мрачность и махровый пессимизм. (мои кандидаты – Иволгин Виктор) «Солнцезащитные Очки» - за повышенные требования к уровню творчества, постоянно выставляемые гамбургские счёта и зеркала самолюбующимся авторам, непризнание «звездности» местной элиты. (мои кандидаты - Lovepoetic, Jeff, Барамунда) «Разбитые Очки» - за постоянное недовольство судейством, подозрения в махинациях, отказ от участия в этих «играх в песочнице», но с частым участием в них. (мои кандидаты – Ларионов Михаил, Чаузов Борис) «Серебряное Пенсне» - за ретроспективный взгляд, неприятие новых течений в поэзии, стойкую приверженность классицизму. (мои кандидаты – Перцевая Людмила, Влад Сколов) Кроме того, учреждаются дополнительные подноминации: «Сто очков вперёд» - за потрясающую осведомленность, энциклопедизм, непревзойдённую универсальность интересов в сочетании с глубиной знаний и чувств. (мои кандидаты – Николаев-Смирнов Сергей, Чернова, Серёжкин) «Трёхочковое попадание» - за постоянные верные прогнозы победителей престижных конкурсов, а также систематическое попадание в баны за нарушение пользовательского соглашения. (мои кандидаты – Lovepoetic) «Не очкуй!» - за откровенные, смелые высказывания, не взирая на лица и фигуры речи. (мои кандидаты Лизавета Ли, bunnyinthegardn) «Очковтиратель» - за постоянное сравнивание себя с «классиком», нахваливание себя и надувное всезнайство. (мой кандидат – Добрый Доктор Бармалей-Смородин) П.С. Хотел ответить Тамаре, но... обнаружил, что у меня заблокирована возможность комментирования до 12.12. 2021 г.!... в связи "с переходом на какую-то личность"... час от часу не легче. А если я здесь начну всем отвечать, то превышу лимит буков... Короче - вынужденно молчу до 12. 12. 2021 г., но все записываю и потом всем отвечу... потерпите недельку, зато ответы будут мной продуманы и без перехода на ваши личности, а так... обобщённо - в общее пространство... ) Единственное от чего невозможно удержаться это от "Ты-дышь!"...))) одному из "героев моего романа"...) Он всегда появляется, когда я не могу ответить, но я ему авансом за каждое высказывание в мой адрес (может быть модераторы увидят здесь "переход"?..)

Занесла меня нелёгкая на ночь глядя в один из конкурсов. ) Нет, я не участвовал. Просто, как читателя. Как вы думаете, если один из членов жюри ставит всем пятаки и семёрки, а одному стиху пятнашку, есть у остальных шанс занять призовое место? Конечно, есть! Но не первое. ))) Ведь один стих идет с отрывом от остальных аж в 10 баллов. Тут, как ни изгаляйся, до него не допрыгнешь. Так можно было сразу колы. Для пущей уверенности. А… Заметно будет. И ни одного комментария от этого члена. Нет, я понимаю, что это не обязательно, но в данном конкретном случае хотелось бы понять, почему только 5 и 7? Ведь по пятибальной шкале это двойка и тройка с минусом. Причём у всех, кроме одного. Такие плохие стихи? Ну, может быть, может быть… По существу я вопрос не рассматриваю. У меня претензии по процессуальной части. Ни одной тринашки или 11-и. Только 5 и 7. Как это объяснить, кроме как протаскиванием одного на первое место? Я не знаю. Помогите тупенькому. Комментарии с аргументацией неудовлетворительных оценок прояснили бы ситуацию. Ах да. Наверно, просто не хватило времени. Ведь работ неимоверно много. Целых 19! Где тут всё откомментируешь? А может, у остальных просто не было золотой рамки? Какой смысл с ними заигрывать? Они не помогут в продвижении по карьерной лестнице. Впрочем, это может быть бесконечная всепоглощающая любовь. Страшное чувство, которое заставляет забыть приличия, честь, порядочность. В общем, я в раздумьях от своих предположений (ни в коем случае не утверждений), основанных на имеющихся фактах. Помогите разобраться.

Чудес на свете не бывает, из одной говённой мухи можно сделать только одного сраного слона или, другими словами, из одного Kleines Arschloch (маленького засранца) может вырасти только один большой говнюк. Стратегическая линия Паланика - нарисовать портрет нравственного изгоя, этического отщепенца, морального урода, циничного извращенца, маниакально одержимого пороками параноика, а затем, тыкая весь цивилизованный мiр носом в своё творение, сокрушенно и сочувственно заявить: Увы! Это - Eulenspiegel, ваше зеркало! И мы, в ужасе отшатнувшись от безобразного привидения, с тоской осознаём, что сам-то образ, с которого срисована эта кривляющаяся обезьяна, это карикатурное убожество, многократно хуже. Парадокс и самое страшное в этой ситуации то, что ханжество мiра, обвиняя и осуждая своё отражение, ни мало не признаёт за собой открывающихся в его зеркальном отражении пороков. Чак говорит: вот, омерзительный тип, но мы – хуже; вот, что он среди бела дня вытворяет с откровенным бесстыдством, но мы во тьме и тайне творим стократ худшее и постыднейшее; вот, он произносит безумные глаголы, соблазняя и искушая невинных и благонравных, а мы своими лицемерными речами и двойной моралью не просто соблазняем, но растлеваем и убиваем души своих ближних. Взгляните на этого копошащегося в физиологических выделениях, рвоте и экскрементах подлого мизерабля и осознайте: вы в своих джакузи, стерильных кухнях и роскошных спальнях тысячекратно хуже. Его асфиксия – притворство и провокация, его гнусность – театр, а ваше удушье – подлинная духовная смерть, ваше убожество – осознанный выбор . Этот недопырок, эта жертва генетических (в прямом смысле) экспериментов со звучным, между прочим, именем Виктор Манчини, обаятелен и невинен в своей порочности как бессловесное животное, как барахтающийся в собственных фекалиях младенец, а таковых последних, как сказано, есть Царство Небесное, и нам, нравственно вменяемым (а ведь мы, безусловно, такими себя и считаем) возбраняется препятствовать этически младенчествующим приходить к Господу и играть в свои странные (или даже срамные по нашим понятиям) игры возле Его ног, ибо Он каждому и всем нам говорит: «Дети»! Мы все, от первого до последнего – Его чада. И вот, одни дети – не лучше других, а другие – не хуже третьих. Можно заслонить Солнце зонтом или тарелкой в вытянутой руке, а можно, положив на веки пятачок. Размер преграды значения не имеет. Имеет значение только отсутствие в нас Света. Именно об этом отсутствии Света иронично и горестно, цинично и сострадательно сообщает нам Паланик. Но он не судит и не осуждает, он - один из нас, такой же как мы, он сокрушается и скорбит со скорбящими и сокрушенными, смеётся со смеющимися и раскаивается с кающимися. Он обращает наш взор в зеркало собственной души. PS. Фильм и книга практически идентичны, но если вы ещё не приобщились, то начинать лучше с книжки, потому что без картинок смысл доходит лучше. В противном случае можно увидеть всего лишь чёрную комедию.