Альбом  

Когда школьное обучение длилось десять, а не одиннадцать лет - после восьмого класса экзаменационной работой было изложение... После десятого класса писали сочинение, в котором выпускник школы пытался анализировать ранее прочитанное и давать свою оценку авторским потугам. З.Ы. Некоторое время назад здесь проводились конкурсы, полностью скопированные из методичек по чтению начальной школы...

Почему-то все интересности вспоминаются лишь когда о чём-то заходит речь в переписках. Вот и сейчас: переписывался с одним их авторов, и вспомнили об игре WarCraft. И "тут Остапа понесло" -- потребовалось всего десять минут, чтобы подсадить нелюбителя рока на вятский рок-фолк :))) Знакомьтесь: рок-фолк группа СЭИКО (Седая Эльфийка и Картавый Орк), исполняет песни собственного сочинения по миру World of WarCraft. Группе официально разрешено использовать видео игры. Причём здесь поэзия?.. При том, что СЭИКО прорабатывает песни сразу в двух направлениях: в рок-варианте и в "авторской песне". Сейчас представляю одну из их песен (все клипы делаются по игре). А скоро (но уже в дневнике) представлю их концерт в литклубе :)

В 1987 году русскому поэту и американскому гражданину Иосифу Александровичу Бродскому была присуждена Нобелевская премия по литературе с формулировкой "За всеобъемлющую литературную деятельность, отличающуюся ясностью мысли и поэтической интенсивностью". О Бродском написаны уже тома. Что я могу к ним добавить? Только своё личное отношение. Он для меня величайший поэт всех времён и народов, он мой идол, мой кумир, мой Бог. Первую его книжечку, которую я купил - массовое издание в мягкой обложке «Часть речи», я быстро затрепал и зачитал до дыр. Я брал её во все свои многочисленные командировки, я спал с ней, я жил с ней, я сроднился с ней. У меня очень плохая память, я неусидчив и не умею глубоко сосредоточиваться, запоминать на память тексты, и даже стихи. Но некоторые его стихи я всё же выучил, запомнил, и часто цитировал сам себе… и хотя мы с религией находимся на разных полюсах, но эти стихи стали моими молитвами, а он моим Богом. Речь Иосифа Александровича на церемонии вручения ему премии, как и всё его творчество, обширна, глубока, образна и в высшей степени человечна. Каждый любящий и ценящий его наверняка уже ознакомился с ней. Приведу лишь небольшой финальный фрагмент этой речи, касающийся его отношения к языку: … «Человек принимается за сочинение стихотворения по разным соображениям: чтоб завоевать сердце возлюбленной, чтоб выразить свое отношени к окружающей его реальности, будь то пейзаж или государство, чтоб запечатлеть душевное состояние, в котором он в данный момент находится, чтоб оставить — как он думает в эту минуту — след на земле. Он прибегает к этой форме — к стихотворению — по соображениям, скорее всего, бессознательно–миметическим: черный вертикальный сгусток слов посреди белого листа бумаги, видимо, напоминает человеку о его собственном положении в мире, о пропорции пространствак его телу. Но независимо от соображений, по которым он берется за перо, и независимо от эффекта, производимого тем, что выходит из под его пера, на его аудиторию, сколь бы велика или мала она ни была, — немедленное последствие этого предприятия — ощущение вступления в прямой контакт с языком, точнее — ощущение немедленного впадения в зависимость от оного, от всего, что на нем уже высказано, написано, осуществлено. Зависимость эта — абсолютная, деспотическая, но она же и раскрепощает. Ибо, будучи всегда старше, чем писатель, язык обладает еще колоссальной центробежной энергией, сообщаемой ему его временным потенциалом — то есть всем лежащим впереди временем. И потенциал этот определяется не столько количественным составом нации, на нем говорящей, хотя и этим тоже, сколько качеством стихотворения, на нем сочиняемого. Достаточно вспомнить авторов греческой или римской античности, достаточно вспомнить Данте. Создаваемое сегодня по–русски или по–английски, например, гарантирует существование этих языков в течение следующего тысячелетия. Поэт, повторяю, есть средство существования языка. Или, как сказал великий Оден, он — тот, кем язык жив. Не станет меня, эти строки пишущего, не станет вас, их читающих, но язык, на котором они написаны и на котором вы их читаете, останется не только потому, что язык долговечнее человека, но и потому, что он лучше приспособлен к мутации. Пишущий стихотворение, однако, пишет его не потому, что он рассчитывает на посмертную славу, хотя он часто и надеется, что стихотворение его переживет, пусть не надолго. Пишущий стихотворение пишет его потому, что язык ему подсказывает или просто диктует следующую строчку. Начиная стихотворения, поэт, как правило, не знает, чем оно кончится, и порой оказывается очень удивлен тем, что получилось, ибо часто получается лучше, чем он предполагал, часто мысль его заходит дальше, чем он расчитывал. Это и есть тот момент, когда будущее языка вмешивается в его настоящее. Существуют, как мы знаем, три метода познания: аналитический, интуитивный и метод, которым пользовались библейские пророки — посредством откровения. Отличие поэзии от прочих форм литературы в том, что она пользуется сразу всеми тремя (тяготея преимущественно ко второму и третьему), ибо все три даны в языке; и порой с помощью одного слова, одной рифмы пишущему стихотворение удается оказаться там, где до него никто не бывал, — и дальше, может быть, чем он сам бы желал. Пишущий стихотворение пишет его прежде всего потому, что стихотворение — колоссальный ускоритель сознания, мышления, мироощущения. Испытав это ускорение единожды, человек уже не в состоянии отказаться от повторения этого опыта, он впадает в зависимость от этого процесса, как впадают в зависимость от наркотиков или алкоголя. Человек, находящийся в подобной зависимости от языка, я полагаю, и называется поэтом.» … Гений Иосифа Александровича Бродского мощным фейерверком брызжет в его высказываниях: «Свобода — это когда забываешь отчество у тирана. . Мир, вероятно, спасти уже не удастся, но отдельного человека — всегда можно. Пока есть такой язык, как русский, поэзия неизбежна. Знаю по своему опыту, что чем меньше информации получает твой мозг, тем сильнее работает воображение. Единственная правота — доброта. Ночь — самое вероятное время душевных мук. Человек есть то, что он читает. Всего удивительнее во Зле — его абсолютно человеческие черты. Истина заключается в том, что истины не существует. Жить просто: надо только понимать, что есть люди, которые лучше тебя. Человек — сумма своих поступков. Сколько льда нужно бросить в стакан, чтоб остановить Титаник мысли? Когда меня в первый раз в жизни привели в камеру, то мне очень там понравилось. Действительно, понравилось! Потому что это была одиночка Именно в минуту отчаянья и начинает дуть попутный ветер. Только пепел знает, что значит сгореть до тла. Мы уходим, а красота остается. Ибо мы направляемся к будущему, а красота есть вечное настоящее. Все будут одинаковы в гробу. Так будем хоть при жизни разнолики! » И ещё. Конечно, стихи великого поэта поговорят о нём всегда больше, чем все другие слова … и как же трудно в случае с Иосифом Александровичем выделить любимое, потому что его, этого любимого - море… Но, всё же, если обобщать, то финальные строчки гениального «Рождественского романса», пронизанного нежной любовью, светлой печалью и бесценной мудростью. Это то, что навсегда останется со мной, то, что греет в холод, светит в темноте, держит в потрясении… … Твой Новый год по темно-синей волне средь моря городского плывет в тоске необьяснимой, как будто жизнь начнется снова, как будто будет свет и слава, удачный день и вдоволь хлеба, как будто жизнь качнется вправо, качнувшись влево.

Марина Якимович (Марина): Елена, я благодарю Вас за согласие дать интервью. Расскажите, пожалуйста, о детстве. О том главном, что было тогда. Что запомнилось? Что было наказанием и наградой? Кто тогда был главным человеком в Вашей жизни. Елена Лазарева (Елена): Моё детство — яркий пример того, что поэтом можно стать, не будучи девочкой или мальчиком из хорошей семьи, филологом и т. д. Семья была довольно маргинальная. Гостинка на окраине. Школа — как из американской чернушки. Папа, человек мягкий и, в общем-то, добрый, но легкомысленный, не выдержав испытания характером матушки, начал выпивать, отчего доброты в нём значительно поубавилось. Матушка — женщина вздорного и капризного нрава — просто очень не любила работать. Зато очень любила смотреть телевизор. Больше всего на свете. Больше семьи. Больше самой себя. Собственно, в нём она и провела большую часть жизни — можно сказать, мы даже никогда толком не общались. Мне часто говорят: родителей надо прощать. Но прощать — не значит потакать. Или уступать там, где это может погубить. Я рада, что смогла вырваться из этого круга. Вырваться можно всегда. Главное — очень хотеть. И верить в себя, даже когда самые близкие люди пытаются вдолбить тебе в голову, что ты — ничтожество. Главным для меня тогда было, чтобы взрослые перестали врать на каждом шагу. Но оказалось, что это невозможно. Худшим наказанием была фраза «Заткнись, телевизор из-за тебя не слышно!» Наградой — возможность остаться одной дома. А главным человеком была моя прабабушка, женщина простая, мудрая, но прямолинейная. Марина: Спасибо Вам за это откровение. Как Вы думаете, Елена, есть ли такие области, в которые вот такой детский быт закрывает дверь навсегда? Не обретаются ли подростковая озлобленность и цинизм, который уже не позволит светло воспринимать, скажем, «Маленького принца»? Или я не права, и ребёнок в состоянии отделить место, где нужно втягивать голову в плечи, ожидая удара, от момента, когда можно не бояться (то – это там, а это – здесь)? Елена: Мне кажется, всё индивидуально. Но я не могу осуждать тех, кто сломался. И во мне хватало детского цинизма. Помню, в довольно нежном возрасте, обозлившись на мать, чтобы её уколоть, называла любимый сериал «Рабыня из задницы». А потом пришло желание не уподобляться. В основном, по личному опыту и опыту знакомых, ребёнок довольно долго сохраняет в себе чистое, светлое начало, выпуская в случае опасности «колючки». Марина: Расскажите о начале творчества. Кто оказался в этот момент рядом, как это было встречено? Елена: Господь Бог. Больше никто. Моя матушка, узнав о том, что я начала писать стихи (случилось это, когда мне было 12 лет), подняла меня на смех: «Не занимайся ерундой». Насмешки с её стороны преследовали меня до тех пор, пока она не поняла, что можно хвастаться перед подругами: дескать, а моя стихи пишет. Но доверие уже было утрачено. Учителя тоже посмеивались. О том, чтобы поделиться сокровенным со сверстниками, даже речи не было. Мой путь в творческую тусовку был сложным. Сначала я совершенно случайно познакомилась с руководителем творческого объединения «Русское собрание» Аллой Потаповой. Атмосфера там царила своеобразная, но именно «Русскому собранию» я обязана знакомством с интереснейшим киевским поэтом Вячеславом Рассыпаевым, моим давним добрым другом. Потом было знакомство с организатором фестиваля «Каштановый дом» и издателем одноимённого альманаха Андреем Грязовым. С ныне покойным Владом Клёном из Запорожья, одним из лидеров украинского фестивального движения середины двухтысячных. После —судьбоносная встреча с моими дорогими питерцами – Ильёй и Татьяной Брагиными, Маргаритой Токажевской, Маргаритой Пономарёвой… И понеслась душа по кочкам! Таню Брагину я называю своей второй мамой. Именно она меня поддерживала, как никто другой, во всех моих начинаниях. Без неё не вышел бы мой сборник «В полный голос». Кстати, и о Поэмбуке я узнала именно от Тани и Ильи. Марина: Скажите, Елена, Вам не кажется, что автор, придумывая себе псевдоним, пытается им что-то рассказать читателю о себе? Как-то позиционируется. Скажите, как возник псевдоним «Стихокошка»? Почему именно такой? Вы любите кошек? Или Вы видите своё сходство с этими животными? Если «да», то в чём оно? Елена: Кошек я, конечно, люблю — но дело даже не в этом. Существовал некогда в середине двухтысячных проект Литфест, с тех пор неоднократно переименованный. Поэты, как водится, образовывали какие-то группки, кружки, лиги. А я, как кошка, гуляла сама по себе. Оттуда и повелось — Стихокошка. Многие меня в ту пору именно так и запомнили. Потом псевдоним перекочевал на другие сайты, в реальную фестивальную жизнь. Шли годы. Менялись сайты, состав тусовки, политические режимы… А кошка всё гуляла сама по себе. Мимо всевозможных лиг, объединений, союзов. Исключение сделала лишь для Южнорусского Союза Писателей. Но этих людей я очень уважаю. Объединить в современной Украине стольких русскоязычных авторов — уже подвиг. Но всё меняется. Я знаю одно: порастут быльём майданы и пьедесталы, а — поэзия останется. Лично для себя не вижу смысла участвовать ни в конкурсах, ни в дуэлях. Конкурсы загоняют в тесные рамки, к чему-то обязывают. Да и атмосфера в них часто не вдохновляет. Дуэли… Я не хочу ничего никому доказывать. Хочется просто творить, пока дышу. Марина: Лена, расскажите читателям, почему Вами выбран такой аватар, поясните, что Вы хотите донести. Расскажите о своей позиции. Елена: Всё очень просто. Коль уж нам всем заткнули рты намордниками и велели не гавкать, можно хоть зубы показать? Если серьёзно, достали уже эти безликие линяло-голубые тряпочки. Хочется праздника, а какой может быть праздник во время карантина? Каков праздник, таков и маскарад… Марина: Лена, я прочла много Ваших стихов. Ваше творчество носит несколько бунтующий характер. Оно интересно своим неспокойствием, своим высоким градусом. Скажите, оно сразу было таким, или Вы к этому пришли? Почему оно такое? Оно таким получается органично или Вы «закручиваете гайки до предела»? Елена: Марина, я долгие годы шла к тому, чтобы ничего не делать по принуждению, под давлением обстоятельств или ради красного словца. Писать, как дышать — легко и непринуждённо, вот мой творческий идеал. Ни дня без строчи — это не обо мне. Искусственно повышать градус — тоже не моя история. Какая жизнь — такие песни. Я никогда не оставалась в стороне от того, что происходит вокруг меня. Естественно, это накладывает отпечаток на моё творчество. Наблюдать за окружающим миром, пропускать происходящее через себя, думать, чувствовать — всё это очень важная часть творческого процесса. А всегда ли оно было таким… Пожалуй, в ранней юности я писала более наивно и восторженно, но вот покоя не было и в первых стихах. Марина: Скажите, у Вас много стихов написано от мужского лица, Вам так легче выражаться или Вы видите тождество своего характера с мужским? Елена: Ни то, ни другое. У меня есть несколько близких друзей-мужчин, мои братья. Иногда их истории, да и истории некоторых других парней трогают меня настолько, что это выливается в стихи. Но невозможно рассказать мужскую историю от женского лица — это означало бы грешить против истины. Не люблю и не допускаю фальши в стихах. Марина: Меня особенно «зацепило» стихотворение «Здесь». Расскажите, как Вы набрели на тему. Что должен испытывать человек, который пишет так: Здесь верность назначена подвигом ратным И столько поэтов на метре квадратном, Что хочется прозы. А лучше — войны... Что хочется в небо... И каяться — не в чем. И я утыкаюсь лицом в бесконечность, Хотя виноват, как всегда, без вины… Расскажите сколько в ЛГ от Вас самой. И вот финал: «…Пускай для кого-то мы — просто паяцы,/Но я даже гордость отдам за любовь». Что, действительно отдадите? Елена: Наверное, больше пятидесяти процентов моего творчества всё-таки посвящено личному опыту. Хотя данное стихотворение — не моя история. Но близкая и созвучная моей. И мне тоже доводилось отдавать гордость за любовь. Отказываться от «престижной» работы, похвалы близких, уважения людей, которые в моей жизни, по большому счёту, не играли никакой роли, ради того, чтобы всё начать с нуля с любимым человеком. Ну, и семейная жизнь — это постоянная работа над собой. Любящий человек никогда не вынудит тебя уронить собственное достоинство. Но гордость — это несколько иное, порой от неё и вовсе один вред. Что касается стихотворения «Здесь», меня тронула история одной влюблённой пары, моих друзей, которые долго боролись с обстоятельствами, лезли на баррикады, пока, наконец, не осознали, что в их жизни по-настоящему значимо. И вот этот момент, когда во имя любви ты готов пожертвовать идеалами, амбициями, гордостью —вершина,как мне кажется, духовного развития. И если ты этого достиг — ты будешь счастлив, иначе просто быть не может. Даже если проиграешь, останешься в нищете, превратишься в объект насмешек. Марина: Ваши стихи невероятно образны («…Снежной коркой сухой угощаю подошвы ботинок,..») Как Вы этого достигаете? Как находите Вы эти тропы? Есть какой-то приём? Елена: Само находится. Я даю возможность своим мыслям и чувствам перебродить во мне, вызреть. А потом стихи просто льются, как вино. Правда, я стараюсь не держать свой ум в праздности. Много читаю, размышляю над прочитанным. Наблюдаю за людьми, которые меня окружают. И не боюсь испытывать сильные эмоции. Марина: Лена, скажите, можно ли сказать, что, прочитывая хорошую поэзию и другую литературу, Вы берёте на вооружение приёмы, которыми пользовался автор, и тем самым учитесь у корифея? Или всё сама, всё сама? Елена: Читаю я много. Одна только дорога на работу и с работы ежедневно занимает два-три часа, которые я посвящаю чтению. Но не думаю, что осознанно перенимаю творческие приёмы других авторов. Всё-таки это мой индивидуальный путь, я сама его прокладываю и прохожу. У меня есть любимые авторы как среди классиков, так и среди современников (намеренно умолчу, кто именно), но никого из них я не могу назвать моим «учителем». Я пишу свою книгу жизни. Марина: Встречая точно выраженную мысль или интересный оборот в чьём-то творчестве, Вы завидуете автору? Жалеете, что не Вам первой это пришло в голову? Елена: Не завидую. Радуюсь от всей души, потому что очень люблю читать качественную поэзию. Не могут же все удачные строчки в мире выйти из-под моего пера? Да и грех мне жаловаться — хорошими стихами меня Бог не обидел. Творческая зависть, как мне кажется, вещь деструктивная и ведёт к саморазрушению. Радоваться надо, что поэзия жива — и она развивается! Марина: Случалось ли так, что замысел стихотворения приходил во сне? Елена: Нет, не случалось. Всё исключительно наяву, но порой внезапно. Помню, прохожу медосмотр, в коридоре очередь к отоларингологу часа на три, и пробить кордон местных бабушек нереально даже с «бегунком»… И тут вдруг меня прорвало. Сижу на подоконнике, пишу стихотворение простым карандашом на обороте медицинской карты, а бабульки на меня смотрят, как на опасную сумасшедшую, хотя вряд ли они даже поняли, чем я занимаюсь. Но с перепугу пропустили. Марина: Скажите, что Вы чувствуете, когда видите Ваши стихи опубликованными на других (не зависящих от Вас самой) ресурсах? Это льстит? Елена: Я отношусь к этому спокойно. Если указано моё авторство — ради Бога. Для того стихи и пишутся, чтобы люди их читали. Марина: Давайте поговорим о Вас самой. Расскажите о себе, Вы какая? Елена: Какая есть… Иногда бываю вспыльчивой, хотя быстро отхожу. Ненавижу споры. Лично для меня в них никакой пользы нет, хотя у кого-то может быть иначе. Лучше я это время потрачу на чтение или общение со своими близкими. Жизнь так коротка, столько времени тратится на какую-то ерунду — и я ещё буду это усугублять? Мы, люди, создали весьма некомфортный мир, в котором бо́льшая часть жизни уходит на занятия, не приносящие нам ни пользы, ни удовольствия. До обидного мало времени остаётся на то, что действительно важно. Меня трудно в чём-либо переубедить, склонить на свою сторону, если я уже составила своё мнение. Потому некоторые очень хорошие люди и интересные авторы оказались у меня в чёрном списке. Человеку интересно вести активную и бурную сетевую жизнь (его право), что-то кому-то доказывать… А мне — нет. Если человек этого не понимает, мне проще защитить своё личное пространство радикально. Доказывать я ничего никому не буду. В конце концов, всегда можно найти единомышленников, не пытаясь никого насильственно принудить к подобному общению. Ещё я категорически не приемлю насмешек над своими взглядами и творчеством. За подобное — сразу в ЧС. И будем читать друг друга на расстоянии, без ссор и обид. Всегда найдётся тот, кто лучше тебя знает, как тебе жить, творить, дышать. Марина: Скажите, к человеку с плохой репутацией Вы отнесётесь настороженно, или Вы отбросите мнения многих и начнёте составлять своё? Елена: О человеке с любой репутацией, хоть с плохой, хоть с хорошей, я буду составлять исключительно своё мнение, не полагаясь на чужой опыт. Что меня немного раздражает в современном обществе — так это то, что многие люди разучились думать, анализировать, делать выбор. Даже в мелочах. Пример из жизни. Зашла в магазин — и вижу, как молодой человек, типичный такой хипстер с бородкой, причёской «мусорный пакетик» — тычет свой телефон в лицо даме постарше. «Я что заказывал? Идеальные плоды! А мой персональный шоппер что выбрал?» «Я выбрала спелые плоды, без повреждений», — робко оправдывалась стоящая рядом девушка. «Но они же все разного размера!» — хныкал мужчина. У него и у «персонального шоппера» оказались разные взгляды на идеальные плоды. Мы все куда-то спешим. Пытаемся «сэкономить время»… А зачем? Чтобы всё равно не успевать жить? А ведь в этом есть свой кайф: выбрать спелый арбузик, прикоснуться к шелковистой кожице томатов, вдохнуть аромат кофе… В возможности выбора таится ни с чем не сравнимое наслаждение. В возможности составлять своё мнение, познавать мир, себя людей. Марина: Расскажите о своих амбициях. Есть желание прославиться? Елена: Ни малейшего. Творчество ради славы — жизнь, потраченная впустую. Марина: Вы говорите: «Я люблю прогулки по Киеву..» Я могу сделать вывод, что Вы в принципе способны полюбить любой город? Или такой трепет Вы питаете исключительно к Киеву? Елена: Киев — особенный город. Это больше, чем просто любовь. Он — выстраданный. И полюбить я способна далеко не каждый. Вот Львов вызвал у меня искреннее эстетическое восхищение, а с любовью не срослось. А в Питер влюбилась. И к уютной, гостеприимной Виннице питаю тёплые чувства… Наверное, мне нужно, чтобы город меня «принял», подарил мне импульс тепла, чтобы «срослось». Марина: Вы говорите о себе: «…"тюленить" на пляже - не моё…». Расскажите об идеальном отдыхе на Ваш взгляд. Елена: Я очень люблю побродить. Идеальный вариант для меня — городской туризм. Знакомство с новым городом я начинаю с покупки карты и прогулки наобум. Так интереснее. Поход в горы — тоже отличный вариант для меня. Не альпинизм, я не ставлю перед собой цель покорять высоты. Но Карпаты как раз по мне. А если уж пляж, то дикий. И чтобы поблизости имелись скалы или живописный населённый пункт, а лучше всё вместе. Марина: Вы, по Вашим словам, ненавидите телевидение. Здесь мы с Вами совпадаем. Как Вы думаете, мы увидим закат телевидения? Интернет вытеснит его? Елена: Ненавижу с той самой поры, как матушка, заразившись Кашпировским головного мозга, усадила меня перед телевизором и заорала: «Спи! Спи, кому говорят!» Потом она открыла для себя сериалы, так-шоу, постепенно отдаляясь и от меня, и от реальности… Это было действительно страшно. Телевизор отучает человека думать. Конечно, всё зависит от человека. Но если нет желания думать, то и в интернете для него будет достаточно роликов из Тик-тока. Но если оно есть, интернет открывает более широкие возможности для выбора. Ты сам ищешь то, что тебе нужно, а не потребляешь уже готовое и многократно пережёванное блюдо. Но я не уверена, Марина, что мы увидим закат телевидения. В этом вопросе я не оптимист. Марина: Я знаю, что Вы не терпите введение в язык жаргонно-коверканного сленга. Меня тоже коробит, когда говорят «фишка» вместо «суть», «догонять» вместо «понимать» и т. д. Но мы с Вами никуда не уйдем от признания того, что человеческий язык – живая материя. Скажите, по какой причине Вы не приемлите эти изменения? Вас раздражает, что Вы его не сразу понимаете, или что язык теряет свою исконную «красивость»? Елена: «Фишка» — это полбеды. Есть ещё «фича». И «морько» вместо моря. И «бест топчик» вместо «хорошо» или «вкусно». Да, мне непонятно, когда мои молодые коллеги обзывают друг друга «шлёциками» или «андердогами». Но я и понимать не хочу. Деградация языка и деградация человека — процессы взаимосвязанные. Мне жаль, что всё больше слов, привычных мне, Вам, другим пользователям нашего сайта, становятся непонятными для окружающих. Например, однажды мой коллега пытался подогнать свою подчинённую словом «резче». Я спросила: «Ты хотел сказать «резвее»? Он удивлённо на меня посмотрел: «А это что такое?». Язык меняется, у каждого нового поколения — свой сленг, но мне не хотелось бы, чтобы сленг вытеснял язык. Но всё больше людей вокруг общается междометиями, какими-то «лол», «кек». Это некрасиво, и неуважительно по отношению, прежде всего, к самому себе, как мне кажется. Марина: А как Вы относитесь к изменениям в языке в другую сторону? Приветствуете ли Вы англицизмы? Удивительно тёплое, такое понятное всем слово «няня» уступило место слову «бебиситтер». А взять слово «подарок»? У него такой хороший корень – «дар». Зачем нам слово «презент»? Слово «образ» заменилось чуждым русскому слуху словом «имидж»? Считаете ли Вы, что в целях достижения образа, стоит следовать за модой и прибегать к чему угодно, даже к обсценной лексике? Елена: Я не сторонник злоупотребления англицизмами. Считаю их уместными для понятий, которые возникли в англоязычной среде. «Хорошилище грядет по гульбищу из ристалища на позорище в мокроступах»— конечно, крайность. А вот к обсценной лексике я и сама могу прибегнуть. Правда, она требует очень аккуратного обращения и должны быть оправдана смыслом, эмоциональным фоном стихотворения. Марина: Расскажите о своих друзьях. Что в них Вы цените больше всего? Елена: Их немного. Всех их объединяет одно — искренность в общении и отсутствие «камня за пазухой». Больше всего я ценю уважение к личному пространству. Марина: Лена, какую книгу, на Ваш взгляд, нужно прочесть каждому? Елена: Нет такой универсальной книги. Для кого-то это Библия, для кого-то — Коран, для кого-то — Тора. А для кого-то «451 градус по Фаренгейту». Марина: Ну и последнее. Лена, на какой вопрос Вы бы ответили с удовольствием, а я его так и не задала? Елена: В заданных Вами вопросах не оказалось такого, на который я не захотела бы ответить — это главное. На мой взгляд, пообщались мы весьма недурно. Марина: Я благодарю Вас за откровенность и уделённое мне время. Елена: И я Вам благодарна, Марина, за наше общение и за одну из моих любимых рубрик в Альбоме. Крайне редко туда захожу, а Вы даёте приятный повод. КРЕСТОНОСЕЦ День свернулся клубочком. Стучится в окно луна, Освещая жилище опального крестоносца, Что не стал паладином. Луна, обозрев, смеётся: Мол, убого и скудно. А, впрочем, твоя вина. Променял безвозвратно карьеру на ржавый меч — И подался в священники в самом глухом приходе, Лишь война отгремела. Измучила, чай, икота: При дворе не смеётся ленивый! Остыла печь, Завывает обиженно ветер в сыром углу И лучина над книгой дрожит — норовит погаснуть… «Кто поверит в твои, крестоносец, дрянные басни?» — Усмехается дьявол. И слышит в ответ: «Я глуп, Все мирские соблазны отверг, бросил замок свой, Не женился на дочери графа, не стал придворным, Всё раздал, чем владел, чтобы бесов голодных своры Не насытились грешной душой. До сих пор живой, Хоть соперники смерти желали в бою не раз… Разве это — не знак, не свидетельство Божьей воли? Поболтали? Теперь убирайся. Ты, верно, болен — Повторяешься, не изменяя набору фраз». Дьявол бесится. Стены дрожат, источая тьму. Крестоносец, зажмурившись, молится: «Pater noster… Не прошу малодушно избавить меня от гостя — Дай мне силы противиться, не уступить ему». Он прощения просит за каждый удар мечом — И за каждого смертного, павшего от удара. Дьявол бьётся в конвульсиях: столько усилий — даром. Обещает вернуться. Швыряет, в сердцах, свечой. Рыцарь крестится — ну и манеры, даёт обет Крест нести свой под градом камней — до седьмого пота. Личный бес не уснёт — порождение грешной плоти. Значит, надо молиться, иначе — погаснет свет. Лазарева Елена (Стихокошка) Дорогие читатели, я предлагаю задать моей гостье свои вопросы. Автор лучшего вопроса получит вознаграждение - 50 серебряных монет.

Последняя суббота лета. Здравствуй, осенний депресняк. Но песня всё-таки строить и жить — того, помогает.

В 1982 году колумбийский писатель Габриэ́ль Хосе́ де ла Конко́рдиа «Гáбо» Гарси́а Ма́ркес, впоследствии просто Габриэль Гарсиа Маркес, стал лауреатом Нобелевской премии с формулировкой «За романы и рассказы, в которых фантазия и реальность, сталкиваясь в причудливом мире воображения, отражают жизнь и конфликты целого континента». Вчера, размещая запись о выдающемся чилийском поэте Пабло Неруда я допустил досадную оплошность, перепутав год вручения ему премии и формулировку с Маркесовскими… формулировки несколько схожи, в обеих упоминается «целый континент», что и сбило меня. Оправдания моей невнимательности нет, за исключением того факта, что этой ошибкой я доставил огромную воодушевляющую радость парочке местных авторов, следящих за каждым моим шагом…, но кто они по сравнению с моими героями?... После прочтения «Ста лет одиночества» я долгое время не мог никого читать, кроме Маркеса. Я был потрясён магией его слов, его мастерством, глубиной и силой его мыслей и чувств, его потрясающей фантастически насыщенной человечностью… Помню, когда читал, сначала буквально глотал, пожирал…, а потом, когда оставалось всего пара десятков страниц, уже цедил, смаковал и ужасно переживал, жалея, что вот-вот и эта великая книга закончится… Но что это я себе… Я полностью уверен, что Маркес не только мой любимый писатель. И мне кажется, что любая информация о нём, даже повторная, вызывает огромный интерес. Получая Нобелевскую премию лауреаты по традиции говорят речь, в которой раскрывают свой взгляд на литературу и её задачи. Вот выдержки из речи Габриэля Гарсия: «… Одиннадцать лет тому назад чилиец Пабло Неруда, один из величайших поэтов нашего времени, осветил своим творчеством наш континент. С тех пор в доброжелательные, а иногда и не очень доброжелательные европейские умы устремился поток новостей о невероятных событиях в Латинской Америке, на бескрайних просторах которой живут великолепные мужчины и замечательные женщины, чья несгибаемая воля не может не вызывать восхищения… … Я выражаю благодарность Академии словесности Швеции, присудившей мне премию, которая ставит меня в один ряд со многими из тех, которые обогатили меня своими произведениям как читателя и способствовали моему приобщению к безумному ремеслу писателя. Их имена и произведения продолжают невидимо опекать меня, одновременно налагая и обязательства, зачастую изнурительные, которые предполагает столь высокая честь. Эта нелегкая ноша, которая в их случае мне казалась совершенно справедливой, лично мне кажется очередным из тех неожиданных уроков, которые преподносит нам судьба. Эти уроки лишний раз свидетельствуют о том, что мы лишь игрушки в руках непредсказуемого случая, который, как правило, дает нам лишь одну горькую награду - непонимание и забвение. Наверное, именно поэтому в самых потаенных уголках собственного сознания, где мы обычно храним те главные истины, которые составляют нашу суть, я задавал себе вопрос, что является самым важным в моих произведениях, что могло привлечь такое пристальное внимание столь строгих судей. Без ложной скромности признаюсь, что мне было непросто найти истину, но хочу верить, что она оказалась именно той, которую я бы хотел... Друзья, я хотел бы в очередной раз выразить надежду на то, что сейчас мы воздаем дань благодарности поэзии. Той поэзии, чья сила наполняет несметное количество кораблей в «Илиаде» Гомера мощным ветром, который гонит их вперед с неподвластной времени и ошеломляющей воображение скоростью. Той поэзии, чьи тонкие струны связывают в одно целое терцеты Данте, вдыхая жизнь во все литературное творчество Средневековья. Поэзии, что столь чудным образом напоминает нам о нашей земле на вершине горы Мачу Пикчу, величии Пабло Неруды, в которой застыла тысячелетняя грусть наших лучших несбывшихся грез. Поэзия, в конце концов, это та невидимая энергия нашей повседневной жизни, которая готовит нам горох на кухне, вызывает любовь и создает отображения в зеркалах… В каждой написанной строке я всегда, с большим или меньшим успехом, пытаюсь призвать застенчивых духов поэзии, а в каждом слове стараюсь засвидетельствовать свое преклонение перед их даром предвидения и постоянной победой над равнодушной властью смерти. Со всей скромностью я воспринимаю только что полученную мной премию как утешительное признание того, что мои усилия были не напрасными. Именно поэтому я приглашаю вас всех поднять бокалы за то, что Луис Кардоса и Арагон (Luis Cardoza y Aragón), один из великих поэтов Латинской Америки, назвал единственным конкретным доказательством существования человека, - за поэзию.» А вот некоторые высказывания Маркеса, позволяющие, на мой взгляд, лучше понять, что он за человек: Я всегда хотел сочинять мыльные оперы. Для людей вроде меня, желающих единственно, чтобы их любили за то, что они делают, мыльная опера гораздо эффективнее романа. Нам приходится бороться с окаменением языка. Такие слова, как «народ», «демократия» потеряли свое значение. Всякий, кто может организовать выборы, считает себя демократом. Я пытался писать сказки, но ничего не вышло. Я показал одну из них моим сыновьям, тогда еще маленьким. Они вернули ее со словами: «Папа, ты думаешь, дети совсем тупые?» У меня была жена и двое маленьких сыновей. Я работал пиар-менеджером и редактировал киносценарии. Но чтобы написать книгу, нужно было отказаться от работы. Я заложил машину и отдал деньги Мерседес. Каждый день она так или иначе добывала мне бумагу, сигареты, все, что необходимо за работой. Когда книга была кончена, оказалось, что мы должны мяснику 5000 песо — огромные деньги. По округе пошел слух, что я пишу очень важную книгу, и все лавочники хотели принять участие. Чтобы послать текст издателю, необходимо было 160 песо, а оставалось только 80. Тогда я заложил миксер и фен Мерседес. Узнав об этом, она сказала: «Не хватало только, чтобы роман оказался плохим». Если во что-то вовлечена женщина, я знаю, что все будет хорошо. Мне совершенно ясно, что женщины правят миром. Единственное, чего женщины не прощают, это предательство. Если сразу установить правила игры, какими бы они ни были, женщины обычно их принимают. Но не терпят, когда правила меняются по ходу игры. В таких случаях они становятся безжалостными. Если бы я не стал писателем, я хотел бы быть тапером в баре. Так я помогал бы влюбленным еще сильней любить друг друга. Моя задача — чтобы меня любили, поэтому я и пишу. Я очень боюсь, что существует кто-то, кто меня не любит, и я хочу, чтобы он полюбил меня из-за этого интервью. .

Вот и подошёл к завершению киноконк: https://poembook.ru/contest/1496-kinomaniya-nominatsiya Выражаю огромную признательность участникам, модераторской команде и составу жюри за проделанную работу. Допущенные мной организаторские ошибки, а они были, проанализированы и в дальнейшем будут внесены соответствующие коррективы с целью улучшения конечно продукта для зрителя/читателя. Поздравляю официальных победителей: Татьяна Шкодина - 1 место; Елена Ядрина - 2 место; Дмитрий Черашний - 3 место. А также победителей народного голосования: Елена Ядрина - 1 место; Татьяна Шкодина - 2 место; Марина Кнутова - 3 место. Надеюсь, что кинофест вам запомнился. Анонс второй части, если таковая состоится - пройдёт отдельно. Проползли последние титры, зрители увидели бонусные сцены, намекающие на сиквел, а также неудачные дубли. Зал опустел. Старый киномеханик кряхтя выключил аппаратуру и устало пошёл домой - внуки заждались. "Вот кто умеет лучше всего снимать усталость", - подумал он и закурил трубку.

Хочу порассуждать вместе с вами о простой и для многих уже привычной вещи: о маске. Да, о защитной маске для человека, которые мы носим с марта месяца. Говорят, чтоб у человека выработалась привычка, необходимо 3 недели. С момента объявления пандемии прошло уже почти полгода. Довольно достаточный срок для того, чтобы в человеке выработались и укоренились те или иные привычки. Итак, на мой взгляд, человек, постоянно носящий маску, легкоподчиняемый. Почему? Да всё потому, что, во-первых, если он её уже надел, значит – испытал страх. Страх – классный подчинитель. Прямо – мировой лидер в подчинении. Во-вторых, если он её носит – он продолжает бояться, иначе бы снял. Чего боится? Штрафа, инфекции – не суть важно. Итак, продолжается страх. Что происходит с тем, кто боится? Он теряет волю к сопротивлению. Есть, конечно, взрывные индивидуумы, которые в себе носят неугасаемый огонь, но это редкость. Для чего это нужно? И кому? А теперь давайте подумаем: что можно делать с легкоподчиняемыми? Правильно – управлять, заставлять делать то, что нужно не личности, определённому кругу людей Такой личности можно навязать всё, что угодно, что, собственно, делалось и до масочного режима. Модно иметь – «яблоко-12»? Нате, вкусите за ваши деньги. Модно иметь «фексус» класса люкс – вывернись, возьми кредит, купи. Страшно заболеть пупочным косогласзием – вот вам пластырёчек и вакцинка. Модно кеды с прищепками носить – вот вам партейка по 200 баксов пара. И т.д., и т.п. Скажут – сидеть дома. Будут сидеть. Нет, уволим, посадим, лишим плюшек. Скажут - всем на четвереньки - начнут. И как же во всём этом помогает интернет. Ну просто супергеббельская машинка. И лидер старшего поколения - телевизор. Кстати, была на тренинге (по работе), так вот, около 74% населения ему верят. И напоследок, люди и так ходят с опущенными головами, воткнутые и невоткнутые в телефон, а маска добавляет сутулости и взглядопониженности. Это вам не человек в поле, например, или в горах, который распахнул руки, голову задрал, ноги на ширине плеч – стоит, гад, и солнцу с ветром радуется. И шагает себе вперёд, и спина ровная, и сердце сильно стучит. А тут кашлянул кто-то, и ты почти присел. Кстати, в социально-творческой среде тоже такое присутствует.) Тоже вопрос – почему это происходит?) Интересно, к чему это я? А, творческие люди? P.S. Картинка стырена в интернете.

В одной из соц.сетей под постом "о великой актрисе Ф. Раневской" я усомнилась в её "великости", уповая на то, что мало осталось тех, кто знал её лично или видел роли, которые не сохранились на плёнке, а из того что мы имеем, сделать такой вывод затруднительно. Общеизвестный "юмор Раневской " - это приписываемые ей фразы. Частенько, надо сказать, довольно-таки грубые (мягко говоря) В фильмах( и даже в мультфильме про Карлсона) она играет саму себя . Что тут великого и неповторимого я понять не могу. Меня спросили: " зачем вы участвуете в обсуждении?", назвали брюзгой, указали на неграмотность (она есть и я в курсе. обучение в Латвии не способствует грамотности). Дальше ссылки на британскую энциклопедию ( на википедию скорее, где про это написано неизвестно кем) что Раневская входит в десятку величайших актеров 20 века и мне, поэтому стоит заткнуться или восхищаться. Ибо есть "всеобщее восхищение" . Как становятся великими?

И хотелось бы чем-то дополнить сказанное, да нечем и ни к чему. Остаётся только согласиться и признать правоту.