Якимович Марина

Марина Якимович (Марина): Леонид, я благодарю Вас за согласие дать интервью. Расскажите моим читателям о себе. Вы родились в Минске. Расскажите о детстве в Минске в шестидесятых годах. Расскажите о родительской семье. Что Вам запомнилось? Отчасти Вы об этом уже рассказали в стихотворении «Я б убежал..», и тем не менее.

 

Леонид Демиховский (Леонид): Детство моё металось между двумя дворами: двор хрущёвки в микрорайоне Волгоградской, где мы жили, и двор дома номер 25 по Горького, теперь - Максима Богдановича. Интересно, что классик белорусской литературы родился именно в этом доме, возможно, даже в той самой комнате, где жили сёстры отца. "Хрущёвка" звучит пренебрежительно теперь, а тогда город после войны не был отстроен толком. Мы, фактически, были окраиной: за узкой полосой «Сельхозпосёлка» простирался обширный луг. Зелёный-презелёный! Так впоследствии и назвали микрорайон: Зелёный Луг. А раньше на луг в прямом смысле этого слова ходили загорать с байковыми одеялками и корзинками для пикника. Помимо кузнечиков и лягушек, на лугу было полно пуль, окислившихся патронов, а время от времени и мина обнаруживалась. Во всяком случае, по слухам... А с пулями мы игрались, свинец на тюшки выплавляли из них. Однажды я выковырял хорошенькую такую пульку из почерневшего патрона, ухватил плоскогубцами и давай свинец выплавлять на газовой плите: он от эмали потом на раз отставал... Пуля оказалась трассирующей, из неё со зловещим шипением вырвался полуметровый lightsaber, хорошо, не в мою сторону... У меня хватило храбрости не упустить этот импровизированный термитный патрон, и я долго вертелся с ним на пятиметровой (метры квадратные) кухоньке, силясь ничего не спалить. И преуспел!

Телевизоры были далеко не у всех, телефоны - мало у кого... Были виниловые диски-«пластинки» и диафильмы. От проектора для диафильмов можно было зажечь спичку - такой он был горячий, а плёнка старых диафильмов была целлулоидной и вспыхивала, как порох! Велосипеды тоже были не у всех. Коньки, двухполозные, к валенкам ремнями прикручивались, лыжи крепились простой, ременной петлёй... Лучшие игрушки мы себе придумывали сами: вот ключик от шкафа. Вот коробок спичек. Настрогал в полость ключика серы, подпёр гвоздиком, ключик на нитку подвесил за бородку и за петельку, идёшь по двору, размахиваешься, и - гвоздиком об асфальт или о стену! Восхитительный взрыв и эйфория: опять пронесло, глаза на месте, всё врут эти взрослые! Сегодня играем в рыцарей: картонные латы и шлемы из ящиков, наручи и поножи из гофрированных упаковок от лампочек, щиты из крышек для кастрюль и отменно заострённые на концах деревянные мечи. Через месяц - в ковбоев: споротая со старой скатерти бахрома, старые шляпы, вороньи перья... пробойные карабины и пистолеты! Невероятно: и всё равно все с глазами! Шуточка: в лютый мороз подначить вышедшего во двор малыша, мол, вот не лизнешь дверную ручку! Надо мной подшутили... Мама сообразила: прибежала с тёплым чайником. Спасла! В автоматах газированной воды общие стаканы. Общие бокалы при бочке с квасом... А петушков леденцовых у старушек покупать запрещали... не поверите, из гигиенических соображений!

Зимой строили нешуточные крепости. Снежки летали тучами! Одевали нас слишком тепло, и в баталиях мы потели и простужались чаще, чем расшибали носы снежками. Отдельно взятые небольшие собаки принимали в боевых действиях деятельное участие. Собак во дворе не боялись. Никаких.

Наверно, с задолго ещё до войны, в этом минском дворе сохранилось несколько вполне зрелого возраста деревьев. Среди них - плодоносившее абрикосовое. Урожай охраняли, собирали организованно и делили по-чесноку. Около школы (пять минут ходьбы) была шелковичная рощица, отменные чёрные ягоды радовали вовремя подсуетившихся... Поэтому о них мало кто знал))

В нашем дворе жил герой. То есть, героев было полно и в нашем дворе, и в соседних. И самых всамделишных. Но этот был Героем Советского Союза. Когда он надевал пиджак со Звездой, для детей это было событие! У героя был синий горбатый москвич. Ежедневно часов, наверно, в шесть вечера рядом с москвичом появлялась мусорная машина и принималась сигналить. Народ наперегонки нёсся к ней с помойными вёдрами... Да! Смесителей не было!!! Из стены над ванной торчали два отдельных крана. Сообразительные граждане соединяли их резиновым шлангом с вырезанной посередине дырой.

 

Марина: А дальше? Вы говорите о себе: «В детстве мечтал стать историком, а история распорядилась по-другому..» Что помешало?

 

Леонид: Во-первых, твёрдое убеждение отлично помнившего и сорок восьмой, и пятьдесят третий годы отца, что еврейский ребёнок должен реализовать себя в такой области, где дважды два непременно четыре, а не сколько кому надо... Во-вторых, я никогда не терял связи с историей, а естественно-научное образование помогает (так мне кажется) лучше её понимать. Например, подмена понятия социального развития «социальным прогрессом» задаёт мишень такого развития... Т. е., верящие в таковой бесчисленные дипломированные люди, претендующие на научность мышления, либо неявно полагают время векторной величиной, либо впадают в креационизм. Что скорее религиозно, чем научно) Я очень интересуюсь философией истории, эволюционной теорией, политикой... Много времени и средств вложил в два или три самостоятельных исследования, любительских, конечно, но давших неожиданно осязаемый результат). Звучит, конечно, загадочно и пафосно, но я вовсе не претендую на какую-то особую значимость: на самом деле это касалось истории семьи и утряски собственной единой картины мира...))

 

Марина: После окончания вуза Вы преподаёте. Сначала в вузе, потом в школе. Где работать было интереснее? Вернее с кем, подростками или молодыми?

 

Леонид: Однозначно, с подростками. Такое преподавание - настоящий наркотик. Уйдёшь - и ломка годами! Студенчество преходяще, хотя, иногда затягивается, как в моём случае)), но для большинства в вузе - не жизнь, а её репетиция. А подростки - живут по-настоящему. Отчаянно и честно.

 

Марина: Дальше в Вашей жизни случается ещё один вираж. Вы уезжаете в Массачусетс. Почему? Это было Вашей давней мечтой, или так распорядилась жизнь?

 

Леонид: Уехали мы по семейным обстоятельствам, оставив позади эмоциональный комфорт и устроенность, фактически «в никуда». Так сложилось. Первые шесть лет мы вовсе не были уверены, что – к лучшему... Но разочарования не было, ибо не было ожиданий. Потом как бы утряслось, потом (постепенно) - достойным образом интегрировались в общество.

 

Марина: Скажите, это правда, что в менталитете славян и американцев огромная разница? Вам было сложно? Было что-то такое, чего не принимала душа?

 

Леонид: Интересна сама постановка вопроса… Поясню: мне неоднократно приходилось выслушивать комплименты американцев типа:

 

— Старик, русские – такие крутые парни: энергичные, удачливые, образованные. Жены у них красавицы, а дети - отличники! Это я не только о тебе, буквально все, кого знаю – такие: и Гринштейн, и Шапиро, и Кац...

 

С другой стороны, первыми американцами, вторгшимися в постсоветское пространство, были, в основном, миссионеры и авантюристы. Их вряд ли можно назвать типичными американцами. Настоящие американцы значительно позже столкнулись с настоящими русскими. И наоборот… Думаю, однако, что на бытовом уровне нашему брату сойтись с американцами проще, чем с кем бы то ни было.

 

Касаемо нас… Перелетев океан, мы уткнулись в языковый и имущественный барьеры, были невежественны в правовом отношении и абсолютно инфантильны в финансовом. На постижение общественных отношений ушли годы. Все эти годы американцы не только проявляли по отношению к нам удивительную терпимость, но и старались всячески поддержать. Причём, это касается и частных лиц, и общественных организаций, и государства в целом. Государству следует уделить отдельный параграф: речь не о каких-то там социальных пособиях (мы от них бежали, как как черт от ладана), а о независимом, справедливом, суде, простоте регистрации бизнеса, обеспечении безопасности и законности, поддержке образования...

 

Марина: Стала ли Америка Вашим домом, или Вы всё ещё надеетесь вернуться, или, наоборот (с учётом всего того, что сейчас происходит на Вашей Родине), слава богу, что Вас это всё уже не касается?

 

Леонид: https://poembook.ru/poem/1798236-rukhlyad

Пустил корни, оброс друзьями и связями... Да, это мой дом... С видом на озеро. А то, что происходит на родине, волнует не только меня, но и моего взрослого сына. До глубины души волнует. У меня есть знакомый, бостонский профессор, минчанин не только в прошлом, но и в настоящем: купил квартиру в центре и живёт в Минске месяцами... Не могу сказать, что меня никогда не посещала мысль устроиться вот так, причём, совершенно независимо от этого знакомого, но о том, что она не реализовалась, жалеть теперь, увы, не приходится.

Я близко к сердцу принимаю то, что там творится, у меня там всё ещё есть друзья. Например, профессор-культуролог, поэт, прозаик и драматург Юлия Виссарионовна Чернявская, находящаяся под арестом в связи с политически мотивированным следствием по делу Tut. by. Мы с Юлей впервые встретились, когда ей было двенадцать, а мне - тринадцать лет, снова встретились уже в юности и взрослели в одной компании… Теперь за такое взросление ломают ребра и жизни.

 

Марина: На каком языке Вы думаете? Пишете ли Вы на английском?

 

Леонид: Я не уверен, что думаю на языке... мысли оформляются чаще по-русски. Английских стихов у меня единицы. Зато я перевожу... пересказываю - как придётся)

 

https://poembook.ru/poem/1683505-zapiski-puteshestvennika-mir-shela-silverstejna*

https://poembook.ru/poem/1682279-iz-alana-katsa*

https://poembook.ru/poem/1682658-iz-dzhona-gardnerahttps://poembook.ru/poem/1728305-iz-lyusil-kolandro илиhttps://poembook.ru/poem/1681486-kammings-1920

Если навскидку)

 

Марина: Давайте о переводах. Поговорим об этом отдельно. Искусство перевода – особое искусство, ибо у переводчика несколько задач: передача сути текста, максимальное сохранение автора. На Ваш взгляд, какая из них главная? Как Вы полагаете, можно ли ради привнесения от себя «красивости» отступить от авторского почерка?

 

Леонид: В англоязычных стихах (и не только) очень часто присутствует многозначность, игра смыслов и звуков, которую почти невозможно перевести в рамках стихотворного текста. И я не считаю правильным стремление переводчика (или общее требование к переводу) придерживаться текста почти дословно или дознаково. Например, в английском тексте всегда присутствуют местоимения, которые при дословном переводе выглядят странно. Но на фоне игры слов это просто технические мелочи! Именно эту игру зачастую проигрывают самые маститые знатоки формального языка. Перевод - это прежде всего текст. И он должен быть русским.

Но бывают и произведения, не то, что трудно, а вовсе неотделимые от языка оригинала. Например, 18-й сонет Шекспира вряд ли переводим. Текст настолько музыкален, что любой перевод выглядит просто уродливо. Лучшие перья русской литературы, бравшиеся за эту работу, вряд ли делали её для души. Выходило монументальное полотно “Сеятель”. Потому что такую вещь вообще нельзя лапать, она музейная)) Даже если забыть о звучании (которое незабываемо)), переводчики в простой размер не в состоянии уложиться. Равностопность строк в этом произведении принципиальна. Такой вещью нужно проникнуться и либо воспроизвести по-русски так, как если бы Шекспир был Есениным))), либо жизнь убить, но сделать как надо.

Ещё пример.

Бродский как-то написал двустишие на английском. Которое я не могу перевести на русский уже много лет. Достойно перевести, ясный пень. Подстрочник к нему займёт примерно страницу)) У меня)

Вот эти строки:

 

Sir, you are tough, and I am tough.

But who will write whose epitaph?

 

В Нью-Йоркском городском транспорте висели в своё время таблички с поэтическими цитатами, включая эту. Одна из табличек уютно устроилась на стене над столиком Бродского в Русском Самоваре, кроме портрета Бродского в углу, это –единственный след поэта в основанном им (ну, не только им) заведении))

Двустишие настолько крутое, по-моему, что самому Иосифу Александровичу эффектный перевод вряд ли бы удался)))

(Если кого-то тема заинтересовала, https://poembook.ru/diary/47417-priklyucheniya-odnogo-sonetahttps://poembook.ru/diary/6938-moj-shel)

 

Марина: Вы говорите, что в юности были членом КСП. Как это возможно, если учесть, что Ваше ухо не обошёл гризли? Можно ли играть на гитаре, не имея слуха?

 

Леонид: Да, медведь хорошо поработал над моим ухом:

Но КСП это не только песни. Это (была) самая настоящая неформальная организация. По крайней мере, в то время. Движение не только объединяло людей, оно выработало определенный тип личности, вернее, несколько определённых типов, объединённых своеобразным моральным кодексом, который, например, принципиально отличался от “морального кодекса строителя коммунизма”. Скептицизм с одной стороны, и вера во все хорошее - с другой. Мне нравились эти люди, и я был им “социально близок”))

 

Марина: Вы имеете страсть к фотосъёмке. Я видела Ваши альбомы. Ваши снимки восхищают своей выразительностью. Глаза стрекозы. Пчела на сотах. Паук в паутине. Шишка лиственницы. Бурундуки, сурикаты, розовые фламинго… Расскажите об этом своём увлечении. Оно, должно быть, требует много выдержки и терпения.

 

Леонид: С удовольствием.

В войну, подростком, моему отцу случилось лежать в госпитале с шофёром маршала Рокоссовского, саженного роста майором: табуретку приставляли к кровати... не помещался)) - вылитый Дядя Стёпа. И вот, дяде мальчик пришёлся по душе: он подарил ему трофейную камеру, двухобъективную зеркалку VoigtlanderBrilliant 1932 года, ранний выпуск, нынче - редкая, коллекционная вещь, да и тогда - роскошь. Так началось... МОЁ увлечение фотографией.

Потом у отца было много камер, я их все помню. Если не значительная, то многозначительная часть моего детства прошла при красном свете. С определённым знанием дела фотографировать я начал лет в восемь, а на кнопку нажимал с пяти. И если не до конца понимал ещё, что такое экспозиция, диафрагму и выдержку по указаниям отца выставлял сам. Помню запахи растворов, мешочки с химикатами, весы с восхитительными гирьками, иллюзионистские пассы руками в конусе света под увеличителем, снимки промывались в ванне, для сушки их снималась с петель стеклянная дверь, потом появились глянцеватели... Помню весёлые байки отца:

 

В 1947-м старшая его сестра (шестнадцать лет разницы) получила новый кабинет на работе.

С сейфом, в котором оставались всякие разности после прежнего обитателя, а среди них...

- Ты не представляешь, что я тебе принесла! Настоящая немецкая фотобумага! Огромная

пачка! Целое состояние!

- Так не бывает, наверняка испорченная…

- Ты что! Все листики просмотрела: как новые!

 

У отца водились огромные бобины мелкозернистой, высокочувствительной плёнки для аэрофотосъёмки: друзья подбрасывали. Я её подворовывал иногда: горела, как порох, ракеты из нее бесподобные получались. Отец и мне камеры дарил: сперва Смену, потом Зенит... Но мне больше всего среднеформатный Бриллиант нравился, тот самый, с которого всё началось. Удивительного качества снимки выходили! Ну, и механика потрясающая была, звуки затвора, часового механизма, даже захлопывающейся задней крышки были особенными. Такими только камеры и оружие бывают. Часы и автомобили уже не то)) Убил я его: сквозь кожаный кейс прижало трамвайной дверью. Так никто и не сумел отремонтировать... не помню, что потом с этой камерой стало. До сих пор жалею. Вот могу обзавестись такой же, в принципе, с таким же кожаным, выложенным бархатом, футляром, неоднократно даже держал в руках, но... не узнавал! Всякий раз чувствовал фальшь: НЕ ОН! Было у меня ещё два аппарата, к которым прикипел: Minolta 201 разбилась на лондонской железнодорожной платформе: какой-то торопыга толкнул в плечо, а профессиональный пленочный Canon в разобранном виде покоится в кофре, как фараон в саркофаге, такой же из другой эпохи и такой же великий: у него резкость по зрачку фотографа наводилась: куда смотрю, там и резко. Теперь, как говаривал Паниковский, "таких уже нету и скоро совсем не будет")) Когда не лень, снимаю своей цифровой зеркалкой, тоже профессиональной... но это всё-таки не совсем то. А весит, особенно с причиндалами - много.

И - моя последняя любовь. Айфон. Праздник, который всегда с тобой... Боюсь, у читателя может создаться впечатление, что фотографа делает камера... Не-а! Даже обижаюсь, когда мне говорят: не диво, кадры хорошие: такая камера! По-моему, это все равно, что хозяйке заявить: ясное дело, вкусные голубцы! Кастрюля-то, небось - фирменная!)) Однако, ходить с камерой - тоже приключение, своего рода. Как-то человек, шедший мне навстречу, увидел камеру и подсказал: вон там, у пруда, огромная черепаха откладывает яйца! И у меня появились фото несущейся черепахи: вот яйцо из неё появляется, вот оно падает в ямку... В Париже, на Монмартре, из-за дорогой камеры меня приняли за богатенького и осадили одетые "художниками" жулики. Чуть отбился. В Иордании мне, как потом выяснилось, очень удачно, предложили купить древнюю монету:

Несколько раз я оставлял камеру на стуле, в кафе, в разных странах (!), потом спохватывался, возвращался, и, удивительное дело, ни разу не увели!.. (Нет, я не лох, просто живу давно, вот события и повторяются)))

В фотографии меня привлекает не возможность запечатлеть время, а возможность его остановить. Возможность выделить объект наблюдения и тут же высказаться по его поводу, не произнеся ни слова). Природу люблю, животных... Любил бы и людей фотографировать, но они дикие какие-то: то я им - папарацци, то мои фото - их личные данные...

Когда-то - идёшь по улице с Салютом или Киевом на ремне, видишь интересную девушку: можно я Вас сфотографирую? Ещё и обрадуется... ещё и адресок черканёт, куда карточку прислать... Хотя, есть люди... Моему знаменитому знакомцу Владимиру Севриновскому, например, все позволяют (фотографировать)! Эх, молодость, молодость...

 

Марина: Спасибо. Поговорим о стихосложении. В Вашем творчестве были перерывы. Почему они случались? Ну или почему случались возвращения в творчество?

 

Леонид: Ничего не писалось, когда преподавал. Ну, при случае, прикладное что-нибудь. Занят был… Креатив выливался в другое… в статьи иногда) Потом не писалось в Америке… впрочем, вру, писалось так: была домашняя стенгазета, выпускалась на компе с рисунками, сделанными в Иллюстраторе. Одно время так ушёл в английский, что по-русски и читать перестал, и с грамматикой потом долго проблемы были. Но вот однажды звонит мне брат и что-то рассказывает про израильский сайт, на котором люди соревнуются в поэтических экспромтах, не особо озадачиваясь корректностью, и будто новеньких там буквально рвут в клочки… Ну, по тем временам это было всё равно, что сказать мне “с этого моста прыгать нельзя”)) Вот то, что здесь называется дуэлями, на самом деле - показ мод. ТАМ дуэлились насмерть, до потери репутации. Но остроумие и версификация реально были на высоте. И я, действительно, как с моста во всё это прыгнул, был 2004 год... А на сайт заглядывали вполне себе штучные люди. И вот они несколько раз обозвали меня поэтом… Я сперва смеялся, а потом решил соответствовать. Так и вернулся в большой спорт)) Ристалище по техническим причинам переехало потом в Фейсбук, а мне социальные сети не близки. Остался за бортом, и, в результате долгих скитаний и приключений, в 2017 меня течением событий вынесло на Поэмбук) Но ристальцев считаю близкими людьми: за несколько лет удобренная кровью (чернилами) арена превратилась в настоящее творческое объединение. Мы узнаем друг друга по голосу)

 

Марина: Леонид, Вам пишется легко? Вы мучаетесь поиском темы и рифмы или они находятся просто и словно бы соскакивают с пера?

 

Леонид: Обычно легко. Рифмы - дело десятое. Важен взгляд. Версификации проще научиться, чем научиться видеть.

 

Марина: Леонид, мы с Вами знаем, что знак препинания не только запятая или тире, но и перенос на другую строку или написание "лесенкой". А Вы свои стихи иногда оформляете абзацами, а не строфами. Как прозу)

Почему? Что Вы хотите донести читателю? Не случайно же это.

 

Леонид: Пишущих таким образом людей достаточно много нынче, чтобы разозлить читателя, но недостаточно много, чтобы приучить его к нововведению. Это я теперь так понимаю. Но к идее такого оформления пришёл давно и самостоятельно, с детства, наверно, шёл. Всегда мечтал научиться говорить стихами. Не просто в рифму, а хорошими и свободно. Как ЛГ "Египетских Ночей"... Это во-первых. Отсюда проистекает во-вторых.

Смотрите, все знают, что катрен - это четверостишие. Но не все, что не любое четверостишие - катрен. Катрен обязательно содержит законченную мысль. Стих, или то, что вне узких кругов спорно называют строкой, этот кирпичик стихосложения, тоже изначально призван содержать законченную мысль. И может порой сойти за самостоятельное произведение) Почитайте, например, одностишия Наталии Резник))

Мне приятна строчная разбивка, привязанная к законченности мысли. Я часто пишу коротко, часто - самодостаточными в значительной степени двустишиями. Как, например:

 

ЛАВОЧКА

 

Эта лавка у подъезда -

Удивительное место.

 

Кто сидел на ней уже,

У того пятно на Ж.

 

И на лавке заодно

Образуется пятно.

 

Матерится дядя Вася

И её по новой красит…

 

Мысль, усиленная рифмой - мощная штука. Рифма венчает стихи в смысле метрических молекул, кристаллизует материал. Но ведь хочется иногда работать и с аморфным материалом. А ему не идёт угловатость! Если мысль перетекает из строфы в строфу, зачем ей брать пороги? Пусть течёт плавно... Заметьте, стихи ведь никуда не исчезают, когда во главу оформления ставится смысл, а не ритм. Да, читатель с детства приучен к другому. Да, Бродский сформулировал: полная самобытность - дикость, автор должен существовать в поле традиции, культуры... Согласен: но ведь в поле, а не в рамках)) Хотя, смотря в каких рамках...

И тут мы приближаемся к в-третьих.

Доступность изложения действительно в какой-то мере страдает от записи текста в строку. Зато сильно экономится место на странице. Ерунда? Ничуть! Ведь стараемся же мы уместить резюме на одну страницу? Есть этому причины? То-то! Видите, объёмный текст, умещающийся в одном, отдельно взятом, окне не нонсенс даже с точки зрения дидактики...

Я вовсе не считаю, что мне оформление текстов всегда удаётся. Я их, бывает, переоформляю, порой по собственной инициативе, порой прислушиваюсь к советам.... Так что, выше просто обозначено направление поиска... Как-то так)

 

Марина: А почему Вы вообще пишете? Что Вами движет? Тщеславие?

 

Леонид: Ну, какое тщеславие?) Посмотрите на мой рейтинг, на количество прочтений...Нет, конечно. Оно само лезет... Немножко графомании, немножко эксбиционизма, щедрая порция вкусовщины)))) А если серьезно, когда меня не устраивает этот мир, я строю свой...

 

Нам не нужен кокаин и опиум,

Даже водка или никотин,

Мы уходим жить в свою Утопию

Всякий раз, как только захотим...

 

Поэтический реализм)) Мишель Уильбек написал в своё (наше) время эссе "Жак Превер - идиот". Если не читали, не заморачивайтесь. Почитайте уильбековские "Элементарные частицы", и поймёте: жалкий завистник... Хотя, тоже не заморачивайтесь))) Могу себе позволить не быть элементарной частицей, и этим счастлив. Помните Шахматную Новеллу Цвейга? Рецепт как не сойти с ума! Или вот, у кумира моей юности Владимира Ланцберга:

 

Я оставлю тебе эхо лестницы, шорох перил,

Cвой звонок в коридоре, несмелый, смешной и короткий,

Полутемный подъезд, что впервые нам дверь отворил,

И стихи о любви на клочке папиросной коробки.

 

Уже в шестнадцать было ясно: папиросная коробка и карандаш. Всё, что нужно!

Или, по Галичу:

 

“Эрика” берёт четыре копии.

Вот и всё. И этого достаточно.

 

И никакая несвобода, никакой тиран, никакая эпоха над тобой не властны. Стихи для меня в том числе и терапия успехом. Не у публики, а - каждая правильная строчка - успех! Кто-то ради поэтапного т а к о г о играет в гольф или там на фортепиано, а я пишу стихи и... стреляю))) А ещё мне иногда не хватает чего-то в литературе. И приходится браться за дело самому.. Отсюда происходят мои стихи для детей. Меня не то, чтобы часто, часто меня вообще не спрашивают, но если о чём-то спрашивают, то чаще - кому адресованы мои детские стихи... Вру, конечно, чаще всего меня спрашивают "Сливки? Сахар?", но это у всех спрашивают... Так вот, мои детские стихи адресованы мальчику, которому именно таких недодали: давнему-предавнему мне.)

 

Марина: Спасибо огромное. Разговор с Вами - удовольствие. Продолжим.

«…а я пишу стихи и... стреляю». Это ещё одно Ваше увлечение. Расскажите моим читателям и об этом. Зачем нужна стрельба? Что это? Поддержание формы? Эмоциональная разрядка?

 

Леонид: Поддержание формы, эмоциональная разрядка, эстетика, любимое дело (я оружейник по военной специальности))

Где-то так:

 

Когда я слышу, как сучок

В костре стреляет из полена,

Когда я слышу пробкин "чпок!"–

И из горла́ наружу пена,

 

Когда под громовой раскат

К жене под зонт трусливо лезу -

Всё это просто суррогат.

 

Другое дело – Smith and Wesson!

 

Влюблён я в эту лепоту...

Как, в огороде, во саду ли,

Я из него – одна в одну –

В мишень вколачиваю пули!

 

Смотрите, вон её овал

Опять застрял в щели прицела!

Ну прямо б не переставал,

Когда б не на патроны цены…))

 

Это понимать надо. Я ведь профессионал: не только окончил питерскую школу ГРАУ, ныне уже не существующую (так что в постсоветском пространстве таких, как я, уже не делают), а имел классность «мастер». Это не должность, а классность, большая, кстати, редкость) Но речь не о себе, любимом, а об искусстве: знаете, оружие бывает не только стремящимся к идеалу инструментом, как моё, а именно искусством: с гравировкой, чернением, золочением… тогда, правда, из него уже не постреляешь))) Моветон.

 

Марина: Вернёмся к сочинительству. Скажите, Леонид, Вы, как любой автор, не можете не чувствовать свой рост. Что приходит с каждым написанным стихотворением? Скорость написания, простота в поиске темы, лёгкость пера?

 

Леонид: всё выше перечисленное. Но главное - острота зрения!))

 

Марина: Можно ли сказать, что стаж написания не только приносит, но и что-то забирает? Что теряется с приобретением опыта?

 

Леонид: наверно, свежесть)))

 

Марина: У Вас случалось кардинально менять взгляд на своё детище? Бывало ли, что написанное стихотворение радует, а потом, спустя время, Вы видите, что это никуда не годится?

 

Леонид: Конечно! Но бывает и обратное. А ещё бывает, что вижу - почему именно не годится. И тогда состоится второе рождение)

 

Марина: Какие книги Вы читаете? А, главное, к каким книгам возвращаетесь? Что ищете Вы в литературе? Зачем вообще нужны людям книги? Отдохнуть? Подумать? Развлечься?

 

Леонид: 1. Всю жизнь читаю все подряд) Повторюсь, наверно, но литература для меня - путешествие по мирам авторов. Люблю классику, а за новыми выпусками Гарри Поттера стояли с женой в очередях с вечера)) Английские книги читаю на английском… Люблю монографии по истории, антропологии, популярную литературу по биологии, с уклоном в эволюцию… зануда, в общем)

2. Отдохнуть и разобраться!

 

Марина: Есть что-то такое в Вашем прошлом, о чём Вы горько жалеете? Чего Вы больше себе не позволите никогда?

 

Леонид: Да. Но не могу сказать, что - жалею. Именно потому, что знаю теперь: никогда больше себе такого не позволю. Или, по крайней мере, это будет последнее, что сделаю.

 

Марина: Скажите, Вы зависите от мнения окружающих? Нужно ли Вам их одобрение, чтобы чувствовать себя уверенно? Если Вы не поняты, это Вам испортит настроение?

 

Леонид: Я мало завишу от общественного мнения, если речь об этом. Но одобрение людей из моей референтной группы мне, разумеется, важно. Если я не понят, это меня злит. А злость - никакое не испорченное настроение. В моём, по крайней мере, случае злость созидательна. Могу вспылить. Но в целом стараюсь не винить окружающих, а разобраться, как нужно было изложить свою мысль, чтобы стало понятно. Тут ещё один момент присутствует: есть (небольшая, слава те, Господи) категория людей, изначально видящих во мне что- то враждебное, понятия не имею, что именно, может быть - решительность, решимость… Вот с ними отношения не складываются ну никак!)

 

Марина: Леонид, я хочу предложить Вам один из своих любимых вопросов. Как Вы думаете, почему люди страдают? Можно ли сказать, что в основе лежит какая-то одна причина, общая для всех бед?

 

Леонид: Если речь идёт не о физическом страдании, то причина в этом одна, наверно: я верю в то, что испортить себе жизнь человек легче всего может сам. Знаете трёх восточных обезьянок: ничего не вижу, ничего не слышу, никому ничего не скажу? Это у нас так про них думают. На самом деле они про неприятие зла: не видеть зла, не слушать зла и не плодить его ни словом, ни делом)

 

Марина: Спасибо. Я не знала, что это надо понимать так.

Скажите, Леонид, как Вы относитесь к критике? Я говорю о критике любой, не только о критике стихов. Предположим, что Вам говорят, что Вы неважно выглядите, или что Вы некачественно выполнили задание, или что Вам нельзя доверять сокровенное. Критика чего Вас заденет больнее?

 

Леонид: Про нельзя доверять. Реально обидно)

 

Марина: Я часто задаю этот вопрос. Задам его и Вам. Леонид, нужна ли цензура? Как Вы думаете, от неё больше пользы или зла?

 

Леонид: Отвечу так: горе тому обществу, которому “нужна цензура”!

 

Марина: Леонид, как Вы думаете, что нужно, чтобы стать настоящим поэтом? Оправдан ли риск всю жизнь вложить в творчество без гарантии отдачи? Ведь не факт, что состоишься.

 

Леонид: Да. Не факт. Но не в этом дело. Я до трех лет плохо разговаривал. Произносил только концы фраз. Кроме родителей, меня никто не понимал толком. Они, бедные, думали, у меня проблемы с речью, на терапию водили… А в три я читать стал, и все прошло. Думаю, просто занят был: искал рифмы)) Вот внучка у меня всё время поёт. И, если песенку ей напеть, требует, чтобы нашли “в телефоне” в профессиональном исполнении. Т.е. органически понимает, что где-то есть идеал... И ищет его сызмала. Вот такое нужно. А ещё нужно учиться работать со словом. И нужно быть разносторонне образованным и эрудированным. И нужно уметь видеть необычное в обыденном… Вот столько всего нужно, и еще, наверно, что-нибудь, чем я не только сам не обладаю, но и представить себе не могу… Но это чтобы настоящим… Не путать с известным. Хоть я и отрицательный авторитет в музыке, а рискну привести такой пример: Моргенштерн как музыкант или там певец, если хотите - явление никакое. Вообще. (Я консультировался;) А не знает его ленивый)) Для того, чтобы стать известным, нужно, чтобы вокруг ходили всякие люди и о тебе говорили хорошее и плохое. И чтобы они про это хорошее и плохое спорили)

 

Марина: Леонид, как Вы думаете, человек рождается счастливым, потому что наследует богатейшую культуру, или несчастным, поскольку приговорён всю жизнь время от времени вспоминать о том, что в итоге умрёт?

 

Леонид: я думаю - первое. Второе как-то не приходит мне в голову, смерть - эпизод, есть вещи похуже… Помните чапековское Средство Макропулоса?

 

Марина: Ну и последний вопрос. Если бы Вам представилась возможность осуществить любое желание, даже самое невероятное, о чём бы Вы попросили?

 

Леонид: Можно сделать так, чтобы мир перестал меняться? Если нельзя – ничего страшного, я возьму деньгами...))

 

Марина: Я благодарю Вас, Леонид, за откровенность, за Ваш юмор, и уделённое мне время.

 

Леонид: Всегда пожалуйста! Это Вам спасибо за интерес и терпение, Марина!

 

03.09.2021

 

НАСТОЯЩАЯ ПРИНЦЕССА

 

Не сплю на горохе, нога в башмачке – как влитая. Но мне эти лохи упёрто твердят, что не та я, что в певчие птахи – мне рано и даже слабо, и... что мой амфибрахий – с неровною третьей стопою!

 

Они говорят, но... я знаю, что я не такая. И это, понятно, не липнет ко мне, а стекает, как воск со свечи, и поит из копытца кого-то... И в этом – причи... на и двигатель круговорота.

 

Опущены руки в бессилии перед системой... О, где ты, мой Букер, Трамвай Заблудившийся где мой? Я мокрым пятном представляюсь вам в платье помятом..

.

Откройте окно. Угостите антоновкой с ядом.

 

Леонид Демиховский