Альбом  

В своё время в шесть лет я уже пробовал курить... Но не об этом хочется. А хочется о выборах. Как мы выбираем, кого, за что? Вот тут намедни в одном из конкурсов один из участников, упреждая неверные мнения и оценки читателей, с неприкрытой гордостью предупреждал, что это его конкурсное стихотворение было "Выбором Поэмбук"! Так что особо борзеть-то с критикой не стоит. И у меня стразу возник вопрос - а кто этот "Выбор Поэмбук" выбирает-то? Вроде бы у нас здесь нет какого-либо совещательного органа, Совета старейшин, Редакторского Совета или ещё кто вправе бы от имени... А...может быть это таинственная до сих пор "Команда Поэмбук"собирается время от времени, анализирует, обсуждает и решает - вот он "Выбор" - читайте, наслаждайтесь, учитесь и гордитесь! Как это происходит - вот интересно же, правда. Смотрю на предыдущий пост и начинаю догадываться - воно как, это оказывается бывшее "Хорошее", но там, как помнится, что-то вроде голосования всё же было, или не было... Да и зачем оно, когда есть люди, которые знают точно, которым виднее, что сегодня заслуживает нашего внимания? Но всё же, всё же, как говорится, страна должна знать имена своих... знатоков и продвигателей хорошего. Я бы хотел узнать. А вы?

6 лет на ПБ - это вам не это. Помимо главного и прочего хочется отметить, что теперь на сайте абсолютно вменяемая модерация, Дима Шаронов больше не главный поэт, а рубрика "Хорошее" сейчас называется "Выбор Поэмбук". Но поговорить охота не об этом, хотя и об этом тоже (здесь можете выделить главные именно для вас перемены на сайте). Исходя из своих поэтических пристрастий мне за эти годы было интересно выявлять активных в разное время пользователей посредством эпиграмм и пародий на них. Однако, перечисляя эти ники, становится ясно, что иных уж нет, а те - далече. Вот мой примерный список тех, кто в прошлые времена принимал в жизни сайта видимое участие. Татьяна Половинкина Алёна Воскобойник Владимир Смоляков Анжелика Асадова Светлана Чеколаева Надежда 2016 Станислав Тот Анна Гексли Александр Ревегук Андрей Найдис Елена Юшкевич Леонид Жмурко Юлия Берфман Валерий Ших Евгений Пряничников Корней Листьев Королевна Тай Олег Гурьянов Аэрозоль Станислав Пестряков Северное Сияние Андрог Артём Глазунов Роман Смирнов Игорь Филатов Алексей Бекорюков Юрий Гречин Сергей Крюков Виктория Тимченко Сергей Ларкин Скоморох Иван Вьюга Марго Макс Колесник (через Е) Веста Олег Буйницкий Владимир Балыкин Мистер-Твистер АлмаЛира Марат Гарданов Пилигриммм Игорь Аркадьевич Андрей Тюрин Игорь Никитин Викентий Пержинский Демойселле Андрей Рожков Ани Тиг Пуск 28 Наталья Овезова Алекс1974 Олег Пашнин Ядвига Полоскарь Лора Важинская Банни "и другие официальные лица". Такая вот ретроспектива. Просто стало интересно пофлудить об этих людях, узнать, что с ними.

Марина Якимович (Марина): Анастасия, я благодарю Вас за согласие дать интервью. Мой первый вопрос традиционен: расскажите о себе всё, что Вы можете рассказать моим читателям. Кто Ваши родители? Где прошло Ваше детство? Что запомнилось? Анастасия (Кицунэ): Я всегда с гордостью называю себя коренной ельчанкой. Предки по маминой линии жили сначала в окрестностях Ельца, а потом в самом городе. По линии папы бабушка у меня с Кавказа, а дедушка из деревни под Воронежем. Познакомились они где-то на Амуре, а жить приехали в Елец. В этом городе я провела первые 20 лет своей жизни. И за это время полюбила его так, как может любить неверная жена мужа тирана. Это город теремов с кружевными наличниками, куполов и шпилей с крестами, колокольного звона, который остался со мной после того, как я уехала в Воронеж. Сейчас каждое возвращение в Елец для меня праздник. Но так было не всегда. Я помню, как город меня уничтожал и не отпускал. Находиться там было душно и тесно. Никаких перспектив: университет, в котором преподаватели стабильно прогуливали пары, отсутствие творческих площадок, невозможность куда-то устроиться. В Ельце есть две работы: рынок и тюрьма. Соответственно, мама у меня торговала, а папа «стерёг зэков». Семья совершенно простая, далёкая от всякого творчества, и откуда у них родилось такое чудо до сих пор непонятно. Благодаря тому, что мама торговала, у меня всё детство были самые красивые наряды. Благодаря тому, что папа работал в тюрьме, у меня был огромный деревянный конь, которого мне соорудили зэки на второй день рождения за две пачки чая. Надо ли говорить, что в тот день рождения первый тост был за меня, второй за родителей, а все последующие был "за Коня"? Естественно, после таких подарков от зэков, я решила, что это такие хорошие зверушки, просила папу показать мне их, и очень радовалась, когда однажды один зэк сбежал. В общем – типичный ребёнок девяностых. Марина: «…значит нужные книги ты в детстве читал…» Анастасия, какие книги в детстве читали Вы? Какие навсегда стали любимыми? Анастасия: До того, как я пошла в школу, мне не нужны были игрушки. Ранним утром я подбегала к шкафу, показывала наверх и кричала: «Ниги, ниги, ниги». «Муху-цокатуху» знала наизусть до того, как научилась говорить. Прабабушка только прочтёт: «А букашечки...», а я уже показываю в сторону серванта, где стоит чайный сервиз. Память была идеальная. В четыре года я рассказывала наизусть «Спящую царевну» Жуковского. Но это только пример, я знала наизусть кучу книг: и стихи, и прозу. Больше всего любила сказки. У меня было четыре книги из серии «Лучшие сказки мира». Особенно мне нравились те, что про принцесс. И, естественно, каждый Новый Год, каждый День рождения я загадывала желание: «Хочу стать принцессой». И, представляете, сбылось! Принцессой меня называют до сих пор, но почему-то чаще всего в негативном контексте. Из других книг, которые были в разное время любимыми, могу назвать «Солнечный денёк» Воронковой, «Рони дочь разбойника» Астрид Линдгрен, «Таинственный гость из космоса» Эдуарда Успенского, «Гордячку» Тамары Крюковой. Не самые популярные, правда. Но те же самые «Трое из Простоквашино», прозаический «Доктор Айболит», «Хозяйка Медной Горы», «Волшебник изумрудного города» и ещё сотни книг были зачитаны до дыр. Когда я стала чуть старше, и мама сказала, что теперь я большая и нужно мне читать самостоятельно, книги я резко бросила. В школе по чтению задавали то, что мне совершенно не нравилось. Какой Гайдар? Какая «Военная тайна»? Скучно и непонятно. Вернулась к чтению я в классе седьмом. Неожиданно и спонтанно. Сначала романчики для девочек-подростков, потом женские романы отвратительного качества. Но университетская программа, к счастью, исправила мой испорченный вкус. Марина: Вы «вчера» закончили университет. Расскажите о своём выборе пути. Анастасия: Журналистом я решила стать в пятом классе. С тех пор почти не представляла себе других вариантов. Писать в местную газету начала уже в восьмом. Учителя в школе были в шоке от того, что я сдаю всего один дополнительный экзамен: – А если не поступишь? – Значит, буду поступать на следующий год. И да, я не поступила в ВГУ, куда мне очень хотелось. Со ста баллами по русскому языку. Провалилась на вступительных. До сих пор не знаю почему. Потом два года просиживания штанов в Елецком бунинском университете. Депрессия. И в итоге смена университета. В ВГУ я перевелась на коммерцию, отучилась год платно, а потом освободилось бюджетное место, и оно досталось мне. Конечно, не просто так. Нужно было показать себя самой достойной. Получилось. Потом магистратура, которая мне не дала никаких новых профессиональных знаний. В последний год я уже не появлялась в университете, а работала. Сначала почтальоном на «Почте России», потом нашла работу по специальности в газете «МОЁ!», как я не без гордости говорю -- в самом читаемом издании Воронежа. А ещё я с 2017 года – член Гильдии межэтнической журналистики. И фактически являюсь заместителем руководителя отделения в своём регионе. Президент Гильдии Маргарита Лянге, как-то даже рассказывала обо мне как о перспективном журналисте в Госдуме, сидя рядом с Жириновским. Почему-то меня всегда это забавило. Марина: Расскажите о начале творческого пути. Помните ли Вы свои первые стихи? О чём они были? Кто стал Вашим первым читателем и критиком? Анастасия: Своё первое стихотворение я написала в 15 лет. Оно было ужасно и в плане техники, и в плане содержания. Но я помню его наизусть до сих пор. Начала писать, как говорится, не от хорошей жизни. Мои школьные подружки заявили, что я «заумная», и я решила соответствовать. Написала и сама испугалась, что сделала. Скрывала так, будто это что-то неприличное. Перед самой собой было стыдно. Я же журналист, серьёзный человек. Какие стихи? Какие облака? Это безобразие я прятала около полугода. Там было про волков, аморальное общество и… все в конце умерли. А потом я написала это на тетрадный листочек, нарисовала вокруг лилии и показала маме. Она одобрила, начала читать подругам, а я начала писать. Марина: Настя, расскажите моим читателям о своем псевдониме. Почему он Вами выбран именно таким? О чём он должен сказать вашим читателям? Готовы ли Вы открыть читателям Ваше полное имя по паспорту? Анастасия: Появление псевдонима совпало у меня с переломом в поэзии. Тогда я написала «Легенду об Улуг Хуртуях Тас (Большой Каменной Бабе)». И после неё тексты стала сразу на три уровня выше. А возник псевдоним так: была у меня подружка в университете, рыжая с чёрными линзами в глазах, и после одной из бессонных ночей перед экзаменом смотрю на неё и выдаю: «Дана, ты так на белочку похожа!» С тех пор она стала белочкой, а я лисичкой. Но просто лисичка – это скучно, поэтому поиски псевдонима продолжились. И тут я услышала песню Мельницы «Кицунэ» и поняла – вот это моё! Во-первых, лиса. А я с детства сначала на приступочку, а потом выше-выше. Во-вторых, японская лиса. С моей азиатской внешностью идеально сочетается. У меня частенько спрашивают: «Псевдоним из аниме?» Ни в коем случае! А имя своё я ни в коем случае не скрываю. По паспорту: Картавцева Анастасия Викторовна. В основном меня под этим именем и знают в литературных кругах. Кицунэ – образ для Поэмбука. Марина: Ваши стихи пишутся «потому что» или «для того, чтобы»? Расскажите о Вашем стихотворении «Яблоки». В нём много отчаяния. Стихотворение конкурсное, но всё же, что легло в текст? Воспоминание? Наблюдение? Анастасия: Когда как. Некоторые стихи рождаются просто потому, что болят где-то внутри. Некоторые появляются намеренно, так как о некоторых явлениях в жизни надо сказать. «Яблоки» довольно старенькое стихотворение. Корни его глубоко в сказке. Белоснежка – тот образ, который мне всегда был близок. Ведь в Ельце, в огороде, росло целых три яблони. Истории, как таковой, в этом стихотворении нет. Это были ассоциации, вызванные картинкой конкурса. Но там много личного. Я с детства плаваю. Могу пронырнуть 25 метров под водой без дыхания. Поэтому у меня довольно часто возникает образ человека, лежащего на дне. Это одновременно и самоуничтожение, и испытание на прочность. Это стихотворение стало первым в «яблочной теме». У меня есть ещё, как минимум, три текста, помимо этого, где яблоко – центральный образ. Это очень моё – даже янтарную брошечку в форме яблока на пальто ношу. Марина: Ваши стихи, Анастасия, ошеломляют своими концовками. В них многое становится с ног на голову, ну или с головы на ноги. Скажите, Вы ещё замысливая стихотворение закладываете в него этот приём? Или это происходит как-то иначе? Анастасия: Я довольно часто начинаю писать с конца. То есть, я заранее знаю, что будет перелом. Где-то я прочитала, что для успеха стихотворения, его надо мощно начать и мощно закончить. Вот я и продумываю финал заранее. Но иногда происходят совершенно удивительные вещи. Когда я начинала писать «Дурачка», я не знала, что он вернётся в сорок пятом. Также я не знала, что моя «Чернобурка» купит в конце шубку. Обеим концовкам я сопротивлялась, но они получились такими, и я не смогла ничего сделать. Марина: Анастасия, Вы когда-нибудь пробовали по-Ахматовски «домолчаться до стихов»? Или в Вашем творчестве ещё не было пауз? Анастасия: Пауза у меня была всего одна. Это был графоманский «докаменнобабный» период (Почти все стихи, написанные до стихотворения «Легенда об Улуг Хуртуях Тас», к сожалению, пришлось отправить в топку). Писать хотела, садилась над листом и не могла. За год всего два текста – для меня это была почти катастрофа. Я пишу обычно раз в неделю-две, поэтому очень болезненно это переживала. В то же время, меня совершенно не беспокоят идеи или строчки, которые вертятся в голове годами. Рано или поздно они становятся стихами. Но обычно с идеей или строкой я живу день-два. В нашем ритме не всегда получается сразу сесть и записать. Марина: Скажите, вот стихотворение написано, что приходит на смену? Восторг? Опустошённость? Головная боль? Анастасия: Сначала происходит недоумение. А хорошо ли то, что я написала? Или ерунда какая-то... Потом я показываю написанное своей хорошей подруге Эльвире Пархоц – человеку, вкусу которого доверяю. Если она одобряет, значит выдыхаю. Если нет – думаю. Иногда даже совсем отказываюсь публиковать. Конечно, есть моменты, когда я с ней не соглашаюсь, но это бывает довольно редко. Марина: Скажите, когда Вы пишете, Вас волнует, как стихотворение будет принято читателями? Анастасия: Конечно. Мы же пишем для читателей. Но тут надо тоже понимать. Я же не сто рублей – всем нравиться не могу. Был опыт чтения стихов бабушкам в библиотеке. Бабушки не поняли ничего. Но если я знаю, что публика более-менее подготовленная, а не восприняла, то надо думать… И, возможно, искать другие пути, другие дороги. Марина: Я знаю, что вы пишете и прозу. Скажите, что даётся легче. Через что Вам проще выражаться? Анастасия: Прозу я начала писать около года назад. Толчок дали текстовые ролевые, хотя изначально ни о какой художественности в постах речи не шло. Но вместе с появлением этой художественности захотелось написать что-то своё оригинальное, не оглядываться на ту же «Поттериану» или «Дом, в котором...» (хотя по «Дому...» я до сих пор играю, отвечаю в текстовом аске за любимого персонажа и считаю это отличным способом набить руку). И всё же основное произведение, над которым я работаю – это «Город на Ели». Название рабочее, но мне оно нравится. Сюжет пересказывать не буду. Скажу только, что оно про Елец и его жителей. Таких, какими я вижу их. Прозу писать сложнее в одном моменте – над ней нужно больше работать. Стихотворение короткое – несколько часов и готово. А, чтобы написать что-то объёмное, нужно время и терпение. За прозу бралась и раньше, но не получалось ничего довести до ума. В этот раз что-то идёт, хотя и крайне медленно. Но в прозе и сказано будет больше. Сборник стихотворений – это витраж, в котором не слишком точно просматривается картинка. Роман или повесть – это полотно. В нём лучше видно автора. Марина: Как Вы думаете, кто он, Ваш читатель? Анастасия: Я с уверенностью не могу сказать. Мои стихи очень разные, хотя узнать меня в анонимном конкурсе, чаще всего, проще простого. Но одно может понравиться одному человеку, другое – совершенно другому. Это из наблюдений. В любом случае, у читателя должна быть какая-то база, чтобы понять элементарные отсылки. Но это касается не всех стихов. Есть и очень простые вещи. Марина: Анастасия, я знаю от Сергея Вострикова, что у вас в Воронеже Света Ахмедова собирает людей творческих на литературные посиделки. Расскажите об этом. Что приносит Вам это общение? Скажите, Вы к нему готовитесь? Вы продумываете, что Вы предложите собравшимся? И если продумываете, то по какому принципу Вы отбираете стихи для этой встречи? Анастасия: Я всегда с удовольствием посещаю такие посиделки. До пандемии мы пили чай с печеньками, сейчас без чая, но всё по-домашнему. Приходят поэты, музыканты, мы по кругу читаем или исполняем свои произведения, и таких кругов может быть довольно много. Я никак не готовлюсь, просто прихожу и читаю, что мне больше всего хочется. Тем более, я знаю все свои стихи наизусть. После этих встреч довольно часто приходит вдохновение. Иногда послушаешь других авторов, и возникает идея написать что-то своё, возможно даже на совершенно другую тему. Марина: В личной беседе Вы сказали мне: «У меня сейчас большие победы», расскажите моим читателям о Ваших успехах. Анастасия: Хвалиться, так хвалиться. В мае заняла третье место в международном конкурсе «Русский Гофман». Летала в Калинград, на прекрасный фестиваль. Там сбылись мечты побывать в Католическом храме и посмотреть на закат в небе. Ещё одна победа, которой я очень горжусь – финал всероссийского молодёжного конкурса «Филатов Фест». История интересная, я не увидела свою фамилию в лонг-листе и расстроилась. Болела за наших воронежских девочек, которые прошли сначала на очные туры, потом в полуфинал. И тут мне пишет организатор, сообщает, что я тоже прошла в полуфинал по слепому отбору, среди тех, кто не смог приехать. Оказывается, что мою фамилию случайно пропустили в списке. В общем, судьба... Оправилась в ателье, шит фольклорный сарафан для выступления. Выступила, прошла в финал. В финале не победила, но не всё сразу... Марина: А теперь расскажите о поражениях. Анастасия, как Вы переживаете неуспех? Непризнание - это болезненно? Вы ищете причины или переступаете и идёте дальше? Анастасия: Неуспех я всегда переживаю тяжело. Но только в том случае, если я уверена в текстах, которые я подаю на конкурс. А уверена я далеко не во всех. Допустим, я думаю, что это стихотворение достойно первого места, а вот этому хоть бы в десятку войти. И если моё мнение не совпадает с жюри, причём в обе стороны, я расстраиваюсь. Если достойное не заняло – всё понятно, а вот если что-то простенькое вдруг заняло, обидно за тех, кто написал лучше меня. Возникает ощущение, что я заняла чужой стул. Но иногда поражения очень хорошо отрезвляют. Чаще всего, крупные поражения. Появляется стимул расти куда-то ещё. Пропадает ощущение, что своё лучшее я уже написала. Марина: Анастасия, расскажите о себе. Вы какая? Вы оптимистка или пессимистка? Вы дружелюбны или не очень. Вы общительны, или живёте по принципу «болтун – находка для шпиона»? Вы себя любите или часто бываете недовольны собой? Анастасия: Уже два года пытаюсь подготовить сборник стихов. Называться он будет «Огонь – это я». Вот это всё обо мне. Я очень общительная и дружелюбная оптимистка. Ну не может журналист быть необщительным, это как врач, который боится крови. А вот насчёт любви к себе... трудно. Была, но после определённых событий вся вышла. Меня очень долго убеждали, что я неправильная, поэтому пришлось поверить. Некоторое примирение с собой всё же потом появилось. Какая есть... что уж теперь. Марина: Про Вас можно сказать, что Вы с характером? Если «да», то в чём это выражается? Вам доводилось изживать свои минусы? Получалось? Анастасия: Тут тоже, с какой стороны посмотреть. Я тот самый чеховский «хамелеон», который очень сильно зависит от чужого мнения, перенимает взгляды того, с кем общается. Знаю за собой такое, и это мне глубоко неприятно. Но при этом я борец. Если я чего-то очень хочу, то я добиваюсь всеми силами. Даже если трудно, даже если меня обламывают. Так я училась писать стихи. Так я училась журналистике. С минусами в характере у меня никогда не было тяжёлой борьбы. Просто постепенно взрослела и начинала понимать, что делать некоторые вещи как-то совсем нехорошо. Марина: Ремарк сказал, что в наше время удивить может только порядочность. Скажите, что удивить может Вас? Расскажите о самом удивившем Вас случае. Анастасия: Меня, скорее, удивляет непорядочность. Я из разряда тех людей, которые считают всех изначально хорошими. И часто я на этом сильно обжигаюсь. В жизни было довольно много подобных разочарований. Марина: Скажите, Настя, есть ли в Вашем прошлом шаг, на который Вы не решились, и о котором теперь жалеете? Анастасия: Я жалею, что не выяснила причину провала на вступительных в университете. Больше ни о чём. Некоторые вещи надо было сделать раньше, с другими я наоборот поторопилась, но итог всё равно один. Я фаталист. Верю, что какой дорогой не пойди, всё равно придёшь в одну точку. Кстати, с ВГУ так и случилось. Лёгких путей не ищу, лезу в бурелом, но каким-то чудом пробираюсь. Марина: И наоборот. Расскажите о своём поступке из прошлого, о котором Вы жалеете. Что Вы запретили себе навсегда? Анастасия: Я жалею, скорее, не о шагах, а о словах, которые мной однажды были сказаны очень близкому человеку. Если бы была возможность отмотать, я бы отмотала и промолчала. Не думал семилетний ребёнок, что несёт, и что это потом будут вспоминать. Необдуманные поступки тоже были, было ощущение, что я трогала дно. Было ощущение, что вышла за рамки туда, где страшно. Я очень испугалась и поняла, что так больше никогда не сделаю. Границы у каждого свои. В разных моментах кто-то может позволить себе больше, кто-то меньше. Я свои определила. Марина: Что Вы любите? И чего не терпите? Анастасия: Люблю лес и Большую Медведицу. Люблю звон колоколов храма иконы Елецкой Божией Матери и сказки. Люблю вышивать крестиком и рисовать карандашом. Люблю сладкий горячий чай и белые лилии. Не люблю людскую зависть и своё отражение в зеркале. Не люблю изделий из натурального меха и вида крови. Не люблю морализаторства и разговоров о политике. Не люблю современную попсу и жареную картошку. Марина: Расскажите о своих друзьях. Есть ли среди них те, кто не верит в Ваш талант, считает Ваше увлечение чудачеством, но принимает Вас всецело? Анастасия: Пока думала над ответом на вопрос, поняла, что у меня очень широкий круг общения. У меня есть друзья-коллеги по перу. Здесь уж само собой разговариваем, показываем друг другу, что написали свеженького, критикуем, просто говорим о поэзии и творческом процессе. У меня есть друзья-текстовые ролевики. Тоже люди творческие и не самые далёкие от литературы. Иногда пишу стихи от лица персонажей – радуются. И ещё у меня есть подруга, которая к поэзии не имеет никакого отношения. Для неё тоже писала несколько стихотворений. Говорит, что мрачные, но я не могу на неё обижаться. Она просто знает, насколько я оптимистичный человек, и, похоже, ей несколько странно слышать от меня всё наболевшее. Марина: Ну и последний вопрос. Чем Вас привлекает Поэмбук? Дополнительной площадкой для творчества? Возможностью получить критику? Конкурсами? Анастасия: Поэмбук для меня – родная песочница. Я пришла сюда супер-графоманом в ноябре 2016. Здесь я научилась практически всему, что умею сейчас. В конкурсы хожу отчасти по привычке, отчасти за вдохновением. Вижу годную тему, почему бы новенькое не написать? Критика меня интересует мало. Если только общая – на уровне нрав/не нрав. Я уже прошла стадию «ученицы». Сейчас идёт работа другого рода: что бы её вывернуть из своей души и отдать людям? Марина: Я благодарю Вас за откровенность и уделённое мне время. Анастасия: Спасибо большое за интересные вопросы и приятную беседу. 19.07.2021 ЧЕРНОБУРКА Небо расчерчено: метр на метр. Двор — точно так же... Свернусь на земле В ржавеющей клетке. Отдохну. После снова копать, Раздирая уставшие лапы о сетку. После снова хватать за огромные лапы тех, Кто бросает куски темно-красного солнца, Которые пахнут живыми коровами, козами, курами. Эти огромные говорят: "Вот отличная чернобурка. Только злющая — Так и хочет цапнуть за пальцы. Ух!" Я рычу им в ответ: "Загрызу! Убегу!" Эти скалятся... Так и скатывается день. День. День. У забора лысеет дерево. На его плешивую голову сыпется пепел. Огромные точат нож. Меня загоняют в угол обледеневшей клетки. Рычу и кусаюсь — без толку. Держат за лапы, Завязывают пасть, Режут наживо, Обдирают мех. Горячо и холодно. А они смеются: "Не такая резвая, если голая?" И кидают в кучу с другими отходами: Уже не чёрными, и не рыжими. А я выжила. Учусь одеваться в тряпки, Учусь не кусаться и не рычать. И никто не догадывается будто: "Девушка, посмотрите, какая шубка — отличная чернобурка! Покупайте. Сидит, как влитая!" Медленно касаюсь потрескавшимися пальцами меха, Набираюсь смелости: "Покупаю"... Кицунэ Дорогие читатели, вы можете задать свой вопрос Анастасии. Моя гостья ответит на все. Автор лучшего вопроса будет премирован 50-тью серебряными монетами.

На фото кадр из фильма "Вавилон хх" Сегодня хотел бы рассказать о двух картинах: одной советской и одной российской. "Вавилон xx" Ивана Миколайчука. В центре повествования - несколько дней из жизни обычного села с необычным названием "Вавилон". На дворе начало 1920-х, время героическое и мифологическое. Впрочем, события в картине Ивана Миколайчука показаны через несколько необычную призму - как будто через завесу народного сказания. " Быль-небыль" - так режиссёр определял жанр своей картины. В определённом смысле "Вавилон хх" - это идеальное кино. Кино, где чувственное и тактильное значит гораздо больше, чем рациональное и концептуальное. "Вавилон хх" - фильм, где принцип "поэтического кино" проявился в полной мере. Например, в первых сценах фильма: когда из глубины увитого густым туманом кадра поочерёдно выплывают две крестьянки с огромными вязанками хвороста на спинах, затем за ними следуют нагруженные волы, и, наконец - Фабиан - местный философ. Фабиан направляется без груза, однако на крупном плане мы ловим его взгляд, и понимаем, что он также несёт груз, причём самый тяжёлый груз - душевный. Видеоряд сопровождается тяжёлым отрывистым дыханием - женщин, животных, Фабиана. В картине перед зрителем разворачиваются перепитии борьбы "старого и нового" во всей красе экранных 20-х годов. И здесь Миколайчук-сценарист обращается к тому же приёму, что и в "Белой птице с чёрной отметиной": аллегорически трансформирует борьбу за господство над жизнью в сказочно-красивую любовную линию. Снова на экране женщина, которая олицетворяет украинскую землю. И кто достигнет её привязанности - тот и будет строить с ней будущее. По-настоящему активным кавалером овдовевшей Мальвы (Любовь Полищук) является лишь Лукьян Соколюк. Именно он в Вавилоне является ярым адептом физической любви. Бурная мужская энергия Лукьяна, которая никак не может найти выхода, становится для него тюрьмой. Мужская грубость Лукьяна, снижается тем, что сам герой живёт с мамой и оборванцем братом. Его ухаживания за Мальвой - грубые и примитивные. А сама Мальва принимает их всегда с холодностью. В конце концов, Мальва порывает с Лукьяном и ищет нового спутника жизни - натуру сильную и гармоничную, как сама Мальва. Дальше, отсекаются одна за одной ещё две кандидатуры: сначала Фабиан, который не готов спуститься со своего философского Олимпа, а впоследствии и организатор местной коммуны - Клим Синица. Первый является интересным персонажем в ленте. Он - сплошная загадка, замкнутая в себе натура. Внешне Фабиан напоминает экранное воплощение греческого эротического божества - Фавна. С другой стороны - стоит Фабиану заговорить - перед нами зрелый философ, мыслитель, который никогда не позволит взять верх над собой чувственным порывам. Мальва благоволит ему, ощущая, что в этом человеке слиты воедино животное и интеллектуальное начало. Но, как оказывается, гармонии, к которой так стремится Мальва, нет и в этой личности. В конце концов выбор Мальвы падает на поэта из коммуны Володю Яворского, покорившего её своим чувством прекрасного и крепкой верой в светлое будущее. Об игре Ивана Миколайчука можно говорить долго. (роль Фабиана) Тем более, когда актёр выступает ещё и в роли режиссёра. Его персонаж Фабиан - изначально кажется наделён своеобразной индульгенций, которому разрешается обрести через сюжет "не сильно касаясь земли". И ближе к развязке он вмешивается в ход основных событий. Фабиан сдерживает себя от человеческих (плотских) отношений, однако стать земным человеком его побуждает собственный морально-этический кодекс. В " Вавилоне хх" и социальное, и политическое становится основным авторским месседжем, прямым, как и прощальный взгляд Фабиана за мгновение до расстрела. "Я буду проклинать вас с того света" - говорит мученик устами Ивана Миколайчука, глядя в глаза своим палачам, а может быть и зрителям. Прекрасный фильм. Рекомендую его посмотреть. "Лето" Кирилла Серебренникова. Этот фильм больше не о Викторе Цое, а о другой звезде ленинградского рока, лидере группы "Зоопарк" Майке Науменко. О жизни и творчестве Виктора Цоя снято много документальных и несколько художественных фильмов. Майк Науменко с этой точки зрения фигура более интересная и трагическая. Звезда ленинградского рока 80-х остался за бортом постсоветского рока 90-х. У него не было своего Айзеншписа, и, пожалуй у него не было возможности стать кумиром молодёжи 90-х годов. Науменко умер в августе 1991 года, всего лишь на год пережив Виктора Цоя. Умер как-то нелепо - то ли упал на , ударившись головой, то ли его избили - версии разнятся. Известен только диагноз - перелом основания черепа. ТТеперь непосредственно к фильму. В основе сюжета лежит любовный треугольник - Цой, Науменко и его жена, что вызвало праведное возмущение фанатов Цоя. Многое вызвало возмущение у реальных прототипов. Многие запретили использовать свои имена, как это сделал Борис Гребенщиков, но Серебренников обошёл этот момент, использовав в фильме всем известную кличку Гребенщикова - "Боб". В одном из своих интервью Гребенщиков сказал, что фильм: " ложь от начала до конца". Что ж, Гребенщикова понять можно, но и Серебренникова тоже. Тем более фильм не претендует на историческую достоверность. Любовного треугольника не было, и опекал Цоя БГ, а не Майк Науменко, как это показано в фильме. Майка в картине сыграл Рома из группы "Звери". Справился ли он с ролью Науменко? Эмоции во всяком случае он отыгрывал не очень. Да и перепевать Науменко, если честно, лучше б он не брался. Сделал он это слишком уж " по-своему ". Зато Серебренникова удалось передать атмосферу Ленинграда 80-х. Что, на мой взгляд, является режиссёрской удачей. В фильме также присутствуют и хулиганские мультипликационные вставки, когда в кадре начинают петь песни "Talcing heads" Игги Попа и Лв Рида. За троллейбус поющий "I am passenger" - режиссёру отдельное спасибо. В фильме много узнаваемых персонажей. Рядом с Цоем всегда крутится Алексей Рыбин - сотоварищ Цоя по старому "Кино". В кадре появляется Адрей Тропилло, звукорежиссёр, записавший все известные альбомы того времени. Также в кадре мелькают Сергей Курёхин и Артемий Троицкий. А телефон,который записала Цою на руке будущая Марьяна Цой (биографический факт) - это название песни группы " Аквариум" из альбома "Дети Декабря". Также в картине хорошо воссоздан образ Бориса Гребенщикова - он как будто сошёл с обложки антологии советской рок-музыки. Несмотря на горькое пророчество Бориса Гребенщикова, что " рок-н-ролл мёртв ", живут ещё и здравствует на свете люди, которые застали расцвет советского рока. А. раз живы мы, значит и рок-н-ролл всё ещё жив. Хороший фильм. Его можно посмотреть.

Достоинства: Добротная чёрная комедия Недостатки: Концептуальная дикость Самый лучший папа или полный придурок? "Я всегда думал, что самое худшее в жизни – это остаться в одиночестве. Но это не так. Самое худшее – оставаться среди тех, кто заставляет тебя чувствовать это одиночество". Одиночество и суицид. Суицид от безысходного одиночества. А если одиночество – удел одного, а суицид – это решение всех вопросов для кого-то совсем другого. Но ведь проблема есть и остаётся. А что с ней делать никто не знает. Тогда можно состряпать жёсткий сюжетец, циничный, с чёрным стебовым юмором. И вроде бы как всё дерьмо рассосалось, или, по крайней мере, задрапировалось другим дерьмом. Самый Лучший Папа в детстве был фриком, вырос, стал учителем и сумел пронести весь богатый букет своих не увядающих комплексов до почтенного шестого десятка, а теперь раздаёт живые цветы собственного инфантилизма ученикам – следующей генерации фриков, культивируемых ущербной образовательной системой в обществе юридически зафиксированных пороков. Скудоумный сынок Самого Лучшего Папы вряд ли мог бы компенсировать свой врождённый дефект, пользуясь чутким вниманием умудрённого жизненным опытом профессионального воспитателя, своего папаши, ибо таковым этот последний, увы, не был. Папа не пытался тянуть своего сына вверх, к недосягаемым вершинам нравственного совершенства, он предпочитал демократично опускаться с уровня своего пожилого, заскорузлого и стеснительного инфантилизма до растительной и грубой свежести инфантилизма подросткового. Туповатого подростка больше всего на свете интересовали гениталии противоположного пола, и умер он случайно, переусердствовав с асфиксией во время мастурбации. Это не был суицид. И он не был одинок, он просто не понимал, что такое настоящее одиночество. А вот Папа был действительно одинок и не имел понятия, как с этим справиться. И тут эта оказия с липовым самоубийством дебильного отпрыска. Папа только чуть-чуть подретушировал ситуацию, но мнение окружающих резко сменило свои полюса, и никому не нужный подросток стал посмертно культовой фигурой, а папаша не удержался от соблазна воспользоваться внезапной популярностью и заняться спекуляцией на образе родителя суицидного школяра. И тогда бонусы всеобщего внимания посыпались в пустую кошёлку его души, как из рога изобилия. Папа эксплуатировал тему гениального сына-малолетки, скрывавшегося под личиной дебила-одиночки, в режиме форсажа, пока что-то там в его грустной фриковой голове не щёлкнуло, и до него не дошла вся абсурдная дикость ситуации, в которую он себя загнал. Одиночество, его тотальное и нерушимое одиночество никуда не делось, просто его припорошила мишура всяческого эрзаца: любовь пустой женщины, обожание стрёмных ученичков, внимание безразличных коллег, восторги неизвестных телезрителей, читателей… И вдруг рыбья чешуя эмоционального аффекта отпала от его маленьких глазок, и он увидел голую реальность всей бездонной пустоты своей одинокой и никому не нужной жизни. Тогда Самый Лучший Папа влез на табуреточку и при всём честном народе покаялся, рассказав о смерти своего фрика-сынка всю неприглядную правду. Народ сказал: У-у-у-у, сука… - и дружно плюнул ему на галстук. Папа блаженно улыбнулся, прихватил с собой скорбного малолетнего недоумка, единственного друга покойного сынишки и пошёл в гости к своей пожилой соседке, тоже фрику со стажем, пить молоко с конопляным печеньем и смотреть старые фильмы про зомби. Уж лучше, глядя в пустые глазницы ходячих мертвецов, видеть там свою Одинокую Смерть, чем играть фантиками от подлинного человеческого общения и понимания, доставшихся кому-то другому…

Сегодня в больнице от коронавируса умерла Марина (Зимняя Стася). Нужна помощь для похорон. Счёт "Сбербанка": 5336 6902 5622 2607

Сейчас идёт конкурс на ПБ, связанный с таким жанром, как песенная поэзия. Хочу поделиться своим мнением по поводу: кто такие поэты-песенники. Сразу оговорюсь, что "бард" и "автор-исполнитель" не тождественны "поэту-песеннику". Эти пути могут пересекаться, иногда складываться в редкий союз в одном лице - песенном создателе, но обычно поэт-песенник отдельная творческая "субстанция". Кажется, да что там написать стихи для песни... Сущая ерунда... А вот и нет. Поэт-песенник помимо поэтического мастерства должен обладать чувством ритма, музыкальным слухом, уметь с помощью звукописи передавать эмоции, владеть драматургическим чутьем и т. д. Уметь не только написать стихи, вдохновляющие композитора на создание мелодии, но и уже готовую мелодию раскрыть с помощью поэтического слова. Поэт-песенник всегда должен быть готов работать в команде. Не держаться за свое "гениальное", а при необходимости изменить, удалить, добавить, чтобы родилось совместное с музыкантом творение - песня. Владение звукописью должно быть виртуозным. Иногда хорошо, чтобы слова "рычали" ("Вихри враждебные веют над нами... "). Иногда необходима максимальная напевность и прозрачность гласных ("Мы эхо, мы эхо, мы долгое эхо друг друга") Работа над песенным текстом - весьма трудоемка. Иногда перебираюся десятки вариантов, чтобы добиться необходимого эффекта. А что думаете на эту тему вы?

Многословие - зло в сферическом вакууме. Обычно те, кто не добиваются результата, велеречиво объясняют - почему... З.Ы. Стоять на пьедестале с золотой олимпийской медалью под музыку П.И. Чайковского вместо национального гимна -лютая хрень. З.З.Ы. Лучше там вообще не показываться. З.З.З.Ы. ИМХО, канеш...

С чьей-то лёгкой руки в условиях местных конкурсов то и дело появляется загадочная для меня фраза – «от темы можно отталкиваться в разных направлениях». Мне лично, это кажется абсурдом. Мало того, что слово «отталкиваться» в данном случае выглядит двусмысленным , так ещё и добавление «в разных направлениях» придаёт этому особый "шарм"…) То есть, если рассуждать более-менее логически, то тема это так, для «близиру»… для отталкивания, а дальше плывите куда угодно, то бишь пишите о чём угодно, вы ж поэты, творческие люди, вы ж так видите!… ) Эта хитроумная формулировочка, конечно, даёт большой простор для авторских «заплывов» и, в тоже время прекрасный маневр для модераторских фильтраций. И, что совсем немаловажно, в некоторых, уже откатанных с этой «свободой творчества» конкурсах, победители и призёры, так далеко оттолкнулись от заданной (зачем-то) темы, что её уже и в подзорную трубу не разглядеть…) Не проще ли, учитывая, огромный фантазийный потенциал творческих масс, тем более витающих в сферах поэзии, не задавать вообще какую-то конкретную тему, потому как она или отталкивается, или от неё отталкиваются куда-то совсем в другую сторону, а просто и честно писать в условиях: тема конкурса – «О…» И так и называть сериал этих конкурсов – «О…» - 1, и далее «О…»-2, как это делается в синема. Мне кажется, так будет гораздо меньше недоумений и упрёков ко всем – и к тем, кто организовывает подобные конкурсы, и к модераторам, и к участникам, и к тем, кто поднимает «хай»… «Недовольные всегда найдутся, независимо от…» - предчувствую популярное здесь возражение. Да, найдутся, но одной причиной недовольства, как мне кажется, станет меньше. И это уже прогресс. Или принять однозначно второй строгий классический вариант – есть тема, и от неё ни на шаг! А поскольку сегодня особый день, я тоже помяну Владимира Семеновича: «… Открыли самый дальний уголок, В который не заманят и награды, Открыт закрытый порт Владивосток, Париж открыт — но мне туда не надо!...»

Возможно ли земными величинами измерить горение болида пронзающего атмосферу?..