Альбом  

Дорогие друзья! 10 сентября стартует конкурс "Без головы". Приветствуется широкая трактовка темы, рвущий шаблоны Авторский взгляд. Тема не для слабонервных, поэтому модератор и члены жюри - мужчины. Модерация будет крайне жёсткой. В конкурсе примут участие сильные стихи и, не смотря на допустимые 50 работ, количество принятых в конкурс стихотворений может быть меньше. В данном случае, главный аргумент принятия в конкурс работы - её качество. Творите, отрывайтесь, с головой и без головы! Ждём!

Марина Якимович (Марина): Танита, я благодарю Вас за согласие дать интервью. Расскажите о себе. Танита Раш (Танита): Так сложилось, что о себе никогда не рассказывала, что называется всенародно. У меня нет личных страничек в соцсетях, нигде не выкладываю фото своих близких. В этом отношении я совершенно закрытый человек. Так что это интервью – эксклюзив)) Марина: У Вас удивительное имя, в сочетании с фамилией звучит очень характерно, очень непохоже на другие имена-фамилии. Скажите «Танита Раш» - псевдоним или это Ваше действительное имя? Танита: В детстве у меня была любимая пластинка «Алиса в стране чудес», та, что с песнями В. Высоцкого. Замечательным рассказчиком «от автора» был Всеволод Абдулов. Так вот, он начинал рассказ про Льюиса Кэрролла: «Жил-был… жить-то он жил, а быть то его не было, а был совершенно другой человек и звали его…» Вот так и про меня. Намеренно нигде не свечу настоящие ФИО, тем более, что несколько раз меняла фамилию. Танита Раш «родилась» в 2004 году. Будучи главным редактором рекламно-информационного журнала, мне нужно было придумать творческий псевдоним. (По сути, Танита Раш достаточно юная барышня – ей всего-то 16 лет!) Расшифровка этого творческого имени проста: Таня Тараш – Танита Раш. Тараш – фамилия греческого рода по материнской линии. Мой дед, красавец грек, обожал меня, замечательно пел, сочинял стихи. Фактически - это дань любви, уважения и памяти. Мама при замужестве не поменяла свою фамилию. На древнегреческом Тараш – означает «герой». У нас, как в каждой семье сохранилось несколько «мифов». Мой дедушка-грек говорил, что я – будущая певица)) Уж очень музыкально я плакала, ещё будучи младенцем: ляяя-ляяя-ляяя А дедушка обожал цыганские романсы, замечательно пел. Да и вообще был душой компании. У него была коллекция старинных патефонных пластинок. Марина: Танита, расскажите о детстве, о своей родительской семье. Танита: Родилась я в Донецке (УССР), в семье молодых учёных, впоследствии ставших успешными учёными. Мама – доктор экономических наук (вечный трудоголик). Отец (в прошлом году его не стало) – математик, программист, педагог от Бога. Никаких степеней и научных званий не имел, но исходя из того, что он создал, какие должности занимал (возглавлял филиал московского НИИ в Донецке; руководил огромным подразделением НИИ оборонной промышленности, а в последние годы жизни был замдекана в университете) – это был уровень доктора наук. Папа умел простым языком объяснить сложнейшие вещи. Уже в первом классе я знала, что такое положительные и отрицательные числа. Конечно, родители хотели, чтобы я пошла по их стопам, стала математиком, например. Творчески, самостоятельно мыслить папа приучал с самого детства. Говорил: «Списывать давай, но сама никогда не списывай. Думай сама. Чем больше объяснишь другим – тем лучше поймешь суть того, что передаёшь». Папа рассказывал про математиков, смешные истории из своей жизни и жизни ученых (отец был великолепным рассказчиком). Вместе решали какие-то задачи, головоломки. Геометрия была одним из любимых предметов. Теоремы доказывала своим методом. Мне было интересно придумывать новые подходы к решению задач. Благо в восьмилетней школе (тогда были такие) мне учительница по математике не мешала. А вот когда перешла после окончания восьмого класса в 10-ти летку – попала к совершенно иному типу учителя. Он был подобен персонажу из книги Каверина «Два капитана» – «палочки должны быть по пендикулярам». В новой школе, при первом же моём новаторском доказывании теоремы, я услышала от учителя: «Выкручиваешься, садись, два…» Математику за те два года просто возненавидела. Но математика была лишь одним из моих супер-увлечений. Сколько себя помню – пела и любила музыку всегда. Ещё в школу не ходила, заявила родителям, что мне нужно фортепиано. Папа вздохнул, свернул ковер, подаренный им с мамой на свадьбу, продал его в комиссионке и там же купил пианино. Старинное немецкое. А уже в первом классе музыкальной школы стала сочинять мелодии. Самая первая музыкальная композиция, осознанная и очень печальная, называлась «Отчаяние». Почему-то стеснялась учителю по сольфеджио сказать, что это моё собственное сочинение. Говорила, что мама помогала мне. А вот первое выступление на большой сцене, в огромном школьном зале, было с конфузом. Я тогда была первоклашкой. Женщина-баянист мне аккомпанировала. Первую песню спела хорошо. А во второй баянистка стала играть фальшиво (как мне тогда показалось, а может так и было). И я расплакалась… Ко мне подошла объёмная тётя, как потом оказалось - директор школы, обняла и подарила здоровенный букет цветов. Вот такое было крещение на сцене. Говорят, у девочек не бывает «ломки» голоса. Но, видно, не в моем случае. Где-то в 13-ть, я какое-то время не пела, зато много слушала, в том числе Шаляпина, и стала ему чуть подражать. И вдруг поняла, что могу петь очень «низко». Веселила потом соучеников в школе, подражая шаляпинскому «Ну, поцелуй…» В музыкальной школе я играла на скрипке (это был мой основной инструмент). Понимаю сейчас, как много мне дала скрипка: чувствование звука, малейших интонаций. Марина: Значит, в детстве всё свободное время уделялось музыке? Танита: Не только. Еще одним увлечением был театр. И вроде никто не обучал, не объяснял, как и что… Первую «пьесу» поставила еще в начальной школе. Во всех пионерских лагерях устраивала театрализованные представления. В 12 лет поставила новогоднюю музыкальную пьесу, фактически всех мальчишек класса привлекла к ней (девчонки потом бойкот объявили))) Я, как всегда, играла отрицательную роль. Почему-то думала, что героиня – это блондинка с голубыми глазами. А в 10-м классе поставила серьёзную общешкольную пьесу по произведению Горького «Дачники». Там уже были задействованы и учителя школы. И еще одним моим супер-увлечением была литература, в частности поэзия. Марина: Вот и подошли к поэзии. Расскажите об этом. Как случились первые литературные опыты? Кто стал первым читателем, критиком и поклонником? Танита: Мои родители всю жизнь собирали книги. Я росла, совершенно не зная книжного дефицита, в доме была просто огромнейшая библиотека. Мировая литература, полные собрания сочинений классиков, мировая литература для детей, книги по искусству. При всём этом ещё и в библиотеку областную ходила. Подростком увлеклась средневековым периодом. Потом влюбилась в баллады Бёрнса, в испанскую поэзию. Может от того до сих пор люблю баллады. Кстати, первая песенная баллада на стихи Бёрнса в переводе А.С. Пушкина «Ворон к ворону летит» появилась, когда мне было 14 лет (один из учителей даже сохранил магнитофонную бобину с первой записью этой песни). Первые стихи начала писать в 12 лет. Мне повезло с учителем по литературе. До сих пор помню её. Именно она бережно меня направляла. А вот родителям стихи я не показывала. Мама в те годы была очень категоричным человеком - либо ты гений сразу, либо вообще не берись. В пример мне ставила, тогда гремевшую на весь СССР Нику Турбину. (Сейчас мама самый верный мой поклонник)) Да и всё, что касалось другой, ненаучной сферы, родители не очень-то принимали во мне. Они боялись. Не знали, что со мной делать. В 14-ть я вдруг стала рисовать графику перьями, тушью (никто меня не учил). Для родителей эти рисунки казались страшными, слишком необычными. Рисунки были раздарены друзьям. Лишь несколько, что нарисовала лет в 18-ть, чудом сохранились. Марина: Танита, как сложился путь дальше? Танита: При том, что родители многое не понимали и не принимали во мне, они все же не ломали меня. После 8-го класса сама себя «определила» в школу с углубленным изучением русского языка и литературы. Сама пошла в театральную студию «Синяя птица» (тогда гремела на весь Донецк, вместе со мной занимался Сергей Сивоха – в последствии КВН-щик, актер). В «Синюю птицу» попасть было очень сложно. Руководитель студии попросила меня при ребятах показать то, что умею, чтобы после коллегиально принять решение о приёме. Я села за фоно, спела балладу «Ворон к ворону летит» – и меня взяли. А через короткое время дали сразу две главные роли в постановках. Это было счастливое время. Но судьба меня на протяжении всей жизни уводила от театральной стези. Я серьёзно заболела. Фактически на полгода «свалилась». Когда вернулась к привычной жизни – всё изменилось, и, главное, изменилась я сама. Руководителю студии сказала «спасибо» и ушла из «Синей птицы»… В газете был объявлен набор во второй состав в ВИА «Проминь» (тогда это был известный украинский коллектив). Нужны были юные вокалистки с хорошими внешними данными. Я решила, что петь умею, внешность - дело относительное, надо идти на прослушивание. Прихожу в Дворец Культуры, а мне вахтерша говорит, что толстых и маленьких не принимают. А я была худющей, но лицо в те годы было круглое, на щеках ямочки, и была одета в расклешённый плащ, может это и ввело в заблуждение вахтершу. Я ей – а вдруг у меня талант, она – нет и всё. Мне повезло, что рядом проходил кто-то из руководства ДК и пропустил. А под кабинетом прослушивания… просто толпа из девушек. На мое счастье, первой идти никто не захотел, а мне терять уже было нечего, страх остался рядом с вахтёршей. В кабинете «согнала» с фоно руководителя ВИА, уселась туда сама, сыграла и спела сразу две или три песни. Смотрю, он ставит пять с плюсом. После прослушивания подошла к вахтерше и сказала: «Ага, меня приняли!» (её реакция - явно эпизод для комедийного фильма). Вот так подростком я попала в жернова ВИА. Обучение было достаточно жёстким, но интересным. Нас учили, как двигаться, как держать микрофон и многому другому. Должно было остаться только четыре девочки. Набрали больше десяти. «Вылетали» некоторые очень быстро. Марина: Танита , можно ли сказать, что Вы везунчик, и что судьба сама ковром ложилась под ноги. Или тут «поработал» характер, и благодарить нужно внутренний стержень? Танита: Конечно, везунчик))). Всегда везло на встречи с уникальными людьми. А главное, не сломалась под тяжестью «даров» судьбы)) Принимала их с благодарностью, и до сих пор влюблена в жизнь и людей, меня окружающих. Я была очень самостоятельной с детства. Принимала решения сама. Так что винить можно только саму себя. О многом родители узнавали значительно позже. Еще вначале 10-го классный руководитель предупредила, что меня готовят в серебряные медалистки. Я наотрез отказалась. Сказала, что это нечестно, что у меня, аж, две четверки. Уже в конце 10-го класса, меня уговаривали университетские преподаватели (без экзаменов!) поступать на филфак университета. А я им – хочу быть актрисой, режиссером, певицей)) А после окончания школы, когда были куплены билеты в Москву (собиралась поступать в институт культуры на режиссерский), вдруг решила подать документы… в музыкальное училище. Что это было? До сих пор не пойму. Теперь жалею, что не попробовала поступать в театральный вуз. Марина: И в итоге поступили в...? Танита: ... в музучилище при конкурсе 14 человек на место. К себе на курс взял лучший преподаватель, выдающийся хормейстер. Человек, ставший для меня настоящим другом. По сути, это был философ, который сформировал основы моего миропонимания. По прошествии времени, я сделала о нём передачу на ТВ. В музучилище один год так и не доучилась. Бросила. Стало не интересно. Хотелось большего. Тем более, туда чаще поступали после 8-го класса, я же была переростком. Решила, что не моё))) Теперь жалею, что не завершила учёбу. Выскочила замуж, чуть поработала учителем музыки, родила ребенка. Марина: И? Что дальше? Танита: Дальше опять отбор. Уже на телевидении. Меня взяли сразу. Предполагалось, что вначале буду читать текст за кадром. Какое там. В первый же мой рабочий день «бросили в эфир». Выплыла))) Правда, адреналин зашкаливал. Вот так, без образования (фактически не закончила училище), стала на практике познавать азы работы на ТВ. Диктор, ведущая, автор программ, редактор, режиссёр… Именно в те годы напечатали мои стихи в литературном журнале «ЛИК» и каких-то газетах (уже не помню названий) . Делала телепрограмму о литературном сообществе и проговорилась, что сама немного пишу. Меня просто силком вынудили показать свои работы. И напечатали. В 90-е практически была «голосом» Донецка. Сотовая связь, множество ТВ- и радио-роликов, рекламных фильмов были начитаны моим голосом. Вела детскую ежедневную программу на ТВ «Баюшки-баю», потом авторскую радио-программу для детей. Именно на радио появились профессиональные аранжировки моих песен. Эти первые песни участвовали во Всеукраинском радиомарафоне. Тогда, в конце 90-х, это было круто. И, казалось, певческая карьера открылась… но судьба сделала очередной вираж… Высшее образование всё же получила. Неожиданно… Юридическое. Кайфовала пока училась. Круглая отличница. Но ни дня не работала по профессии) Марина: Так кого можно назвать настоящими Вашими учителями? Говоря сегодняшним сленгом, кто Вас «сделал»? Танита: Мои настоящие учителя даже не знали о том, что я их ученица. Впервые песни Елены Камбуровой я услышала в 12 лет. Подарили пластинку. А там а-капелла «Шумел камыш…» Я была потрясена. В этом же возрасте взяла в библиотеке пластинку (раньше и пластинки выдавали) с песнями в исполнении Шаляпина. Романс «Уймитесь сомнения, страсти…» до сих пор вибрирует во мне. Жанна Бичевская. Жанна Рождественская. Каждый из них меня «взращивал». 1998 год. Февраль. Мой день рождения. Приезд Елены Камбуровой в Донецк (я тогда на ТВ создавала программу «Театральная афиша» и запланировала с ней интервью). Была под впечатлением от этого человека. В свое время при встрече на радио со своей любимицей Жанной Бичевской, была очень разочарована. А здесь же, Елена Антоновна, оказалась еще глубже и интересней, чем я могла себе представить. Мы говорили обо всём. Я рассказала ей, что влюбилась ещё в детстве в песню в её исполнении «Шумел камыш…». И вот концерт. Программа завершена. Но Елена Камбурова выходит снова на сцену и начинает петь а капелла «Шумел камыш…» Это было что-то невероятное. После концерта я подошла к ней. А она мне говорит: «Это я для вас пела…» Я ей так и не рассказала, что пишу песни, что сама пою, что считаю её своим учителем. Она была такой уставшей, выжатой после концерта… мне хотелось её поберечь. Если бы удалось пообщаться с ней снова, показать свои песни – была бы невероятно счастлива! А своими учителями-композиторами считаю Алексея Рыбникова, Микаэля Таривердиева, Исаака Шварца и Александра Флярковского. Кстати, с дочкой А.Флярковского, Ольгой Флярковской, меня связала судьба, и вот уже две песни созданы на её стихи. В этом году они стали Лауреатами международного конкурса. Рок-оперы Рыбникова ещё в детстве меня потрясли. Заслушивала «до дыр» пластинки «Юнона и Авось» и «Звезда и смерть Хоакина Мурьеты». А Исаак Шварц настолько мастерски воплотил стихи Булата Окуджавы, что создаётся впечатление, будто это сам бард сочинил музыку, настолько всё органично. В своё время меня потрясла музыка к фильму «Белые ночи», написанная И.Шварцем. Марина: Танита, расскажите моим читателям, как Вы позиционируетесь. Вы поэт, композитор или певица? И что из этого первостепенно, а что на втором плане? Танита: Это неотделимо. Поэзия – это музыка слова, музыка – это поэзия звуков, а поэт и музыкант – это «проводники», исполнители «сказанного Слова». Всё как в танце переплетается, иногда ведёт поэзия, иногда музыка, но пою всегда (даже мысленно напеваю))) Марина: Танита, что для Вас наивысшая ценность (кроме семьи)? Танита: Для меня наибольшая ценность – люди, с которыми встречаюсь (воочию ли, удалённо). Не знаю, как это происходит – вижу красоту человека, его потенциал, пусть даже и не раскрытый. А вот на дрязги, суету, интриги стараюсь жизнь не тратить. Время быстротечно. Хочется увидеть главное: любовь, гармонию, доброту. В детстве, юности, очень остро реагировала на «не справедливость». Всегда была на стороне слабых, угнетённых, легко могла пойти против толпы. В молодости была достаточно жёстким человеком. Чёрное-белое. Со временем, особенно после жизненных виражей, научилась различать оттенки, видеть цвета, находить радость в простых вещах. И наступило осознание, что «справедливо-не справедливо» - непростая штука, многокомпонентная. Человек же чаще видит из исходной точки «здесь и сейчас», но есть то, что за этой гранью – в прошлом и даже в будущем. Всё не так очевидно, как кажется на первый взгляд. Фактически сейчас всё могу простить и принять в других. Пришло некое глубинное восприятие человека. Но неискренность, манипуляции легко «считываю». Удивляюсь. И просто с такими людьми стараюсь не общаться. Зачем тратить энергию и время? Марина: Скажите, Танита, Вам не доводилось жалеть о том, что всего так много было в жизни? Что вроде как распылялись на то и на это. Танита: А разве распылялась?)) Всю жизнь занималась любимым делом – творчеством. Диктор, ведущая, режиссёр, сценарист, редактор, креатор. Это всё аспекты творческие. В 2000-ых много лет проработала креатором в огромной корпорации. Креатор - это фактически генератор идей. Ничего общего с копирайтером. Хотя и слоганы, и названия придумывала тоже. Это особая профессия. За границей бы была миллионером)) Мой мозг тогда работал по 24 часа в сутки. Одновременно «крутилось» несколько задач. Озарения могли прийти в любое время. Но хотелось бы сказать про иное. И на ТВ, и на радио, и будучи креатором создала, «насочиняла всякого». И есть чем гордиться, но … Это всё мимолетно. Прошло время, кому это нужно теперь?.. А вот авторские детские радиопрограммы «Сказки Эйхэй» (созданы в 1998) до сих пор нравятся малышне. Просто так раздаю для детворы и их родителей записи программ (около 12 передач удалось оцифровать). Переосмысление жизненных установок произошло с началом войны на Донбассе. У многих моих знакомых кардинально изменилась жизнь, они вдруг вспомнили о том, чем же на самом деле хочется заниматься… Вот и я осознала, что не могу жить без песни. Одно время песни, стихи писала «в стол». Но в 2014 году вспомнила о существовании «Таниты Раш». И с этого времени начался совершенно иной период. Под бомбежками была написана песня «Одолень-трава». В Краснодаре именно с ней пришла на Фестиваль авторской песни «Город зажигает огни» и стала Лауреатом этого конкурса в 2015. В том же году, с этой же песней, стала Лауреатом «Золотого пера Руси». А потом всё сконцентрировалось ещё больше. Фестивали, лауреатства, записи песен, концерты, выступления. Фактически 90 % песен создано в период с 2015 года. Марина: Сейчас на сайте ПБ Вас знают как композитора, поэта и певицу. Расскажите о сотворении песен. Танита, как рождается песня сегодня? Танита: Песни рождаются по-разному. Иногда мгновенно – только запиши на диктофон, иногда «кусочками» мозаики. Если это мои стихи или музыка – может возникнуть вначале мелодия, а через нее «проклюнутся» уже слова, и наоборот. Бывает, что песня «отстаивается» как вино годами, а бывает, появляется мгновенно. Когда беру стихи другого поэта, то именно слово задаёт импульс музыке. А дальше музыка помогает «выудить» из стихотворения даже то, о чём и не подозревает автор слов. Но появление самой канвы песни (стихи плюс мелодия) - это всего лишь 20 % песни. Не более того. Дальше её необходимо «пропустить» через себя, расставить все драматургические «маячки», придумать тембр, скорость, гармоническую линию, визуальную картинку - отсюда будет выбор инструментов, темпа, перебивок музыкальных и т.д. Фактически – это режиссура песни. Где ты сам выступаешь композитором, иногда автором слов, исполнителем, при этом созываешь музыкантов, - но всё «собираешь», задаёшь «состояние» только сам. Иначе ничего не получится. Пока создаю песню, мои близкие уже знают её наизусть. Постоянно напеваю, дирижирую. Так что, и мои родные участвуют в создании))) Марина: Я правильно поняла, что Ваш любимый жанр – романс? Что Вы находите в нём? утешение? мудрость? нравственность? откровение? Танита: У меня симбиоз жанровый. «Неформат». Это сочетание балладного фольклорного стиля с романсом. Более точно – это некое «киношное» направление. Когда песня становится «визуальной». Сомнительно, что такие песни будут крутить на радио, и они станут супер-хитами. Романсы и особенно баллады мало востребованный жанр. Вот если бы эти песни в кинофильмы… Марина: Танита, судя по Вашему творчеству, Вы как-то очень преданы серебряному веку, в частности Ахматовой и Блоку. Что в них есть такого, чего нет в поэтах позднего времени? Танита: Да, люблю поэтов Серебряного Века. У меня есть песни на стихи Ахматовой, Цветаевой, Блока, Клычкова. Энергетика, мелодика символизма включают моё подсознание и рождаются песни. Но мне близки и испанские поэты (Федерико Гарсия Лорка, Хуан Рамон Хименес), они невероятно музыкальны. В их стихах много «говорящего цвета». В этом году закончила работу над весьма сложной балладой на стихи Гарсия Лорки «Танцует в Севилье Кармен». Марина: Танита, скажите, почему вообще к стихам пишется музыка? Зачем композитор стремится обогатить текст музыкальным звучанием? Разве не достаточно поэтического? Танита: Как можно остановить реку? Она просто течёт, она не может иначе. Через меня идет этот музыкально-поэтический поток. Я только открываю ему дорогу. Марина: Танита, Вам, конечно, случалось писать музыку на стихи, а случалось ли наоборот. И что сложнее? Танита: Профессия поэта-песенника весьма непроста, как может показаться. Писать стихи под готовую мелодию иногда гораздо сложнее. Главная ошибка, которую допускают музыканты или поэты, - нарушение акцентирования, т.е. когда поэтический акцент и музыкальный – не совпадают в песне. Тогда музыка и слово «дерутся» между собой, «перетягивают одеяло». Марина: Вы работаете не одна. Расскажите о Ваших друзьях, о Вашей верной команде. Танита: Сейчас в основном работаю с аранжировщиком и музыкантом Германом Рыльским. Иногда помогают его сестра и жена, они тоже музыканты. До 2018 года работала со своим другом Ренатом Чеботарёвым (мы вместе создавали первые песни еще в 1997 году). К сожалению, он серьезно заболел. Марина: Ваши записи очень качественные. Расскажите о технической поддержке. Это просто заказ? Вы платите, и люди качественно записывают Ваши песни или «технари» часть Вашей команды, объединённой одним делом? Танита: Улыбаюсь!))) Некоторые «профессиональные записи» записаны в домашних условиях. Помогал мой муж, он «технарь», айтишник, но меломан с задатками звуковика. Работали над аранжировками с Ренатом удаленно (с 2015 года) - он в Донецке, я в Краснодаре. Муж записывал мой вокал, иногда и сам сводил записи. Конечно, сейчас песни записываю на студии у Германа, в Краснодаре. Здесь уже преимущественно «живой звук» (живые инструменты). Марина: Танита, какая литература Вам близка? Кого Вы читаете? Какой жанр любите? Танита: В последнее время интересно читать дневники, воспоминания известных личностей. Из недавно прочитанных книги Аллы Демидовой, Валерия Золотухина, Марка Захарова, письма Ван Гога к брату. Марина: Танита, что Вы любите больше всего? Танита: Вообще я театрал. Если есть возможность – бегу смотреть балет, в том числе современный, оперу, мюзиклы, оперетту. Люблю хоровое пение, джаз, фолк, классическую музыку. Лучшим подарком мне на день рождения был билет на концерт Владимира Спивакова. Несколько лет подряд встречаю Новый год с телеканалом Культура, где ведёт музыкальную новогоднюю передачу В.Т. Спиваков. Марина: Кто из героев «Мастера и Маргариты» Вам ближе всего? Танита: Ко мне попала эта книга, когда мне было лет 15, напечатанная на машинке и прошитая нитками. Её тогда прочитала трижды. Первый раз мне было невероятно интересна «линия» с Иешуа. При втором прочтении была уже интересна «линия» Мастера-Маргариты и Воланда со компанией. И лишь на третий раз во мне зазвучали эти «линии» одновременно. Иешуа, пожалуй, ближе всего. Добавлю, в этом же возрасте меня потряс фильм Андрея Тарковского «Андрей Рублев», я смотрела его в кинотеатре, люди не досмотрев уходили с сеанса, а я боялась, что сейчас остановят просмотр… Марина: Пожалуйста, процитируйте самое верное, на Ваш взгляд высказывание. Танита: Одно из восточных изречений для меня сейчас очень близко: «Кидай в меня камни, кидай в меня грязь – я река». Марина: Дайте совет начинающим. Танита: Идите за своим желанием и слушайте свое «сердце». А главное – нет никаких табу для творчества! Будьте собой! Марина: Ну и последний вопрос. Танита, у Вас такая насыщенная жизнь. Вы когда-нибудь задумавались над тем, всё ли было правильно в ней? Танита: А что значит «правильно»? Много раз я стояла на краю жизни и смерти. Оказывается, такой опыт очень даже полезен. Он дает импульс к другому чувствованию времени, пониманию, что важно, а что нет… Иногда, возвращаясь к прошлому, думала, а если бы тогда уехала в Москву… А если бы песни раньше начала записывать… А если бы… а если бы… Но понимаю, что именно в этой сегодняшней осознанности, пройдя достаточно сложный жизненный путь, впитав разные аспекты творческих профессий и навыков, могу создавать то, что называется песней. И я благодарна этому. Марина: Танита, я благодарю Вас за откровенность и уделённое мне время. Танита: Спасибо Вам огромное! Следуя за вопросами, невольно вспомнила давно позабытое. Оказывается, это очень увлекательно! 23.08.2020 г Дорогие друзья, я предлагаю задать моей гостье свои вопросы. Автор лучшего вопроса будет премирован 50 серебряными монетами.

увитая хмелем, увешенная бузиной, усыпанная плодами, дающая умиротворение и клонящая в сон.. вам на выходные такую осень! а у меня уже рисуется другой натюрморт с калиной и виноградом.. и я за ним пошла.. ))

«Ведь в конце-то концов, любовь, что приходит к тебе равна любви, которая исходит от тебя». Вот этими простыми словами заканчивается песня, заканчивается великий альбом «Abbey Road» великой группы. И заканчивается сама великая группа. The End. Тогда никто не верил, что это действительно конец Битлз. Ну как это! После стольких шедевров! После такой славы! Вероятно, впрочем, это и есть пик мастерства — уйти не тогда, когда иссякли силы и всё померкло, а уйти на высочайшей ноте. Много лет спустя Пол Маккартни со своей группой исполнил то финальное попурри…

Прикольно, чо. Надо будет Наське показать...

В последнее время я все больше удивляюсь современным мультфильмам, которые крутят по телевизору и размещают в интернете. Некоторые из них я бы с удовольствием запретила к просмотру детям. Но сегодня речь пойдет об одной из самой, на мой взгляд, ненормальной категории. Мультфильмы о супергероях. Ничего не имею против них, ведь это всегда зрелищно - этакий "положительный" герой в обтягивающем костюме "тыщ бдыщ и бац" - и "злодей" повержен. Зрелищно. Ярко. Захватывающе. НО. Эти мультфильмы, по моему мнению, как бы на подсознательном уровне говорят: совершать добрые дела и помогать другим могут только супергерои. Если на тебе нет суперкостюма, это не круто. Не здорово и не клёво. И никому не нужно. Так как мультфильмы рассчитаны на детскую аудиторию, то "миссии" в большинстве случаев у героев лёгкие. Но обязательно перед этим идёт пафосное "Вперёд!" и эффектное перевоплощение в костюм. Потом герои так же эффектно мчатся и решают все проблемы. А нельзя помочь человеку без этого? Просто подойти и предложить помощь. Научиться вести диалог с человеком и решить проблему также здорово (придумать оригинальное решение, например). Без излишнего супергеройства. Я понимаю, мультик. Для детей. Но ведь это как раз и есть самое главное: дети. Так какие же герои нашего времени учат их, и главное - чему?

Как-то в феврале мне попалась в руки очередная книжка со стихами из "советской эпохи". Там, как некоторые выражаются, в "совке", много бывало всякого. Но, именно по стихам, бывали и личные открытия: Твардовский, Рубцов, Тарковский... И, конечно, вятские поэты — о них позже, а пока о недавнем: мне попалась книга Михаила Дудина "Судьба". Быстренько пролистав, сделал быстрый вывод — всё типично для советских стихов. Но посмотрев внимательнее, удивился, что автор, в основном, пишет в классическом стихосложении, а не "по желанию души и без рамок стихосложения", как бы выразились сейчас. Это меня заинтересовало и я решил прочесть первый стих. И... да — он (стоило ли удивляться?) о войне. Нууу... их так много, но, всё же, начал читать... Первые пара строф, казалось, были типичны. Но далее в мозг стрельнула строка "Трёхсотпятидесятый день войны" — ну ведь мощно и не стандартно, верно? Ради интереса перелистнул страницу и... был разочарован — первое стихотворение в книге не просто о войне, оно чуть ли не поэма! — так грузить читателя с первого произведения!.. Ладно, вздохнул и... стал читать...

(дальше, как сейчас говорят, -- спойлеры, да и хрен с ними!!!)

И тут я осознал, что буквы то расплываются, то преломляются от... выступивших слёз?..

На этом мне пришлось сделать паузу — я просто не смог сходу прочесть дальше...

Кто бы знал, что этот первый стих настолько вдарит в душу, что, местами с комом в горле и с выступающими слезами, я прочёл всю книгу в один присест, а Михаил Дудин — теперь один из моих любимых авторов. Не спорю: есть (и будут) и другие авторы-открытия, но пока, ко всем прочим, пусть будет Дудин. Отдельно хотелось бы рассказать о вятских авторах, писавших о войне, но это уже другая заметка. А сейчас — несколько стихов Михаила Дудина о... тех временах: всего 5 стихов, но сколько впечатлений и боли!..

О мертвых мы поговорим потом. Смерть на войне обычна и сурова. И все-таки мы воздух ловим ртом При гибели товарищей. Ни слова Не говорим. Не поднимая глаз, В сырой земле выкапываем яму. Мир груб и прост. Сердца сгорели. В нас Остался только пепел, да упрямо Обветренные скулы сведены. Трехсотпятидесятый день войны. Еще рассвет по листьям не дрожал, И для острастки били пулеметы... Вот это место. Здесь он умирал — Товарищ мой из пулеметной роты. Тут бесполезно было звать врачей, Не дотянул бы он и до рассвета. Он не нуждался в помощи ничьей. Он умирал. И, понимая это, Смотрел на нас и молча ждал конца, И как-то улыбался неумело. Загар сначала отошел с лица, Потом оно, темнея, каменело. Ну, стой и жди. Застынь. Оцепеней. Запри все чувства сразу на защелку. Вот тут и появился соловей, Несмело и томительно защелкал. Потом сильней, входя в горячий пыл, Как будто настежь вырвавшись из плена, Как будто сразу обо всем забыл, Высвистывая тонкие колена. Мир раскрывался. Набухал росой. Как будто бы еще едва означась, Здесь рядом с нами возникал другой В каком-то новом сочетанье качеств. Как время, по траншеям тек песок. К воде тянулись корни у обрыва, И ландыш, приподнявшись на носок, Заглядывал в воронку от разрыва. Еще минута. Задымит сирень Клубами фиолетового дыма. Она пришла обескуражить день. Она везде. Она непроходима. Еще мгновенье. Перекосит рот От сердце раздирающего крика, — Но успокойся, посмотри: цветет, Цветет на минном поле земляника! Лесная яблонь осыпает цвет, Пропитан воздух ландышем и мятой... А соловей свистит. Ему в ответ Еще - второй, еще — четвертый, пятый. Звенят стрижи. Малиновки поют. И где-то возле, где-то рядом, рядом Раскидан настороженный уют Тяжелым, громыхающим снарядом. А мир гремит на сотни верст окрест, Как будто смерти не бывало места, Шумит неумолкающий оркестр, И нет преград для этого оркестра. Весь этот лес листом и корнем каждым, Ни капли не сочувствуя беде, С невероятной, яростною жаждой Тянулся к солнцу, к жизни и к воде. Да, это жизнь. Ее живые звенья, Ее крутой, бурлящий водоем. Мы, кажется, забыли на мгновенье О друге умирающем своем. Горячий луч последнего рассвета Едва коснулся острого лица. Он умирал. И, понимая это, Смотрел на нас и молча ждал конца. Нелепа смерть. Она глупа. Тем боле Когда он, руки разбросав свои, Сказал: "Ребята, напишите Поле: У нас сегодня пели соловьи". И сразу канул в омут тишины Трёхсотпятидесятый день войны. Он не дожил, не долюбил, не допил, Не доучился, книг не дочитал. Я был с ним рядом. Я в одном окопе, Как он о Поле, о тебе мечтал. И, может быть, в песке, в размытой глине, Захлебываясь в собственной крови, Скажу: "Ребята, дайте знать Ирине: У нас сегодня пели соловьи". И полетит письмо из этих мест Туда, в Москву, на Зубовский проезд. Пусть даже так. Потом просохнут слезы, И не со мной, так с кем-нибудь вдвоем У той поджигородовской березы Ты всмотришься в зеленый водоем. Пусть даже так. Потом родятся дети Для подвигов, для песен, для любви. Пусть их разбудят рано на рассвете Томительные наши соловьи. Пусть им навстречу солнце зноем брызнет И облака потянутся гуртом. Я славлю смерть во имя нашей жизни. О мертвых мы поговорим потом.

Был год сорок второй. Меня шатало От голода, От горя, От тоски. Но шла весна, — Ей было горя мало До этих бед. Разбитый на куски, Как рафинад сырой и ноздреватый, Под голубой Литейного пролет, Размеренно раскачивая латы, Шел по Неве с Дороги жизни лед. И где-то там, Невы посередине, Я увидал с Литейного моста На медленно качающейся льдине Отчетливо Подобие креста. А льдина подплывала, За быками Перед мостом замедлила разбег. Крестообразно, В стороны руками, Был в эту льдину впаян человек. Нет, не солдат, убитый под Дубровкой На окаянном «Невском пятачке», А мальчик, По-мальчишески неловкий, В ремесленном кургузом пиджачке. Как он погиб на Ладоге, Не знаю. Был пулей сбит или замерз в метель. ...По всем морям, Подтаявшая с краю, Плывет его хрустальная постель. Плывет под блеском всех ночных созвездий, Как в колыбели, На седой волне. ...Я видел мир. Я полземли изъездил, И время душу раскрывало мне. Смеялись дети в Лондоне. Плясали В Антофагасте школьники. А он Все плыл и плыл в неведомые дали, Как тихий стон Сквозь материнский сон. Землятресенья встряхивали суши. Вулканы притормаживали пыл. Ревели бомбы. И немели души. А он в хрустальной колыбели плыл. Моей душе покоя больше нету. Всегда, Везде, Во сне и наяву, Пока я жив, Я с ним плыву по свету, Сквозь память человечеству плыву.

На закате горят города, Задыхаются с детскими снами. Эшелоны уходят туда, Эшелоны, набитые нами. Там трещит за редутом редут. Там сломался рубеж обороны. На закат эшелоны идут, Днем и ночью идут эшелоны. На закате горят города. Не гляди, не надейся на чудо. Эшелоны уходят туда. Но они не вернутся оттуда. Провожала нас Родина-мать, И шинель и винтовку вручила. Не просила в бою погибать И в бою отступать не учила. Нам судьбою узнать не дано Все о нас сочиненные были. Мы погибли без спроса давно, А о том, как погибли, забыли. Пролетели над нами года, И салют отгремел многократно. Эшелоны ушли в никуда. И никто не вернулся обратно.

О. Ф. Берггольц Я нес ее в госпиталь. Пела Сирена в потемках отбой, И зарево после обстрела Горело над черной Невой. Была она, словно пушинка, Безвольна, легка и слаба. Сползла на затылок косынка С прозрачного детского лба. И мука бесцветные губы Смертельным огнем запекла. Сквозь белые сжатые зубы Багровая струйка текла. И капала тонко и мелко На кафель капелью огня. В приемном покое сиделка Взяла эту жизнь у меня. И жизнь приоткрыла ресницы, Сверкнула подобно лучу, Сказала мне голосом птицы: "А я умирать не хочу..." И слабенький голос заполнил Мое существо, как обвал. Я памятью сердца запомнил Лица воскового овал. Жизнь хлещет метелью. И с краю Летят верстовые столбы. И я никогда не узнаю Блокадной девчонки судьбы. Осталась в живых она, нет ли? Не видно в тумане лица. Дороги запутанны. Петли На петли легли без конца. Но дело не в этом, не в этом. Я с новой заботой лечу. И слышу откуда-то, где-то: "А я умирать не хочу..." И мне не уйти, не забыться, Не сбросить тревоги кольцо. Мне видится четко на лицах Ее восковое лицо. Как будто бы в дымке рассвета, В неведомых мне округах Тревожная наша планета Лежит у меня на руках. И сердце пульсирует мелко, Дрожит под моею рукой. Я сам ее врач, и сиделка, И тихий приемный покой. И мне начинать перевязку, Всю ночь в изголовье сидеть, Рассказывать старую сказку, С январской метелью седеть. Глядеть на созвездья иные Глазами земными в века И слушать всю ночь позывные Бессмертного сердца. Пока, Пока она глаз не покажет, И не улыбнется в тени, И мне благодарно не скажет: "Довольно. Иди отдохни".

А следующее уже не из книги — штудировал интернет...

Б. И. Пророкову В моей душе живут два крика И душу мне на части рвут. Я встретил день войны великой На полуострове Гангут. Я жил в редакции под башней И слушать каждый день привык Непрекращающийся, страшный Войны грохочущий язык. Но под безумие тротила, Сшибающего наповал, Ко мне поэзия сходила В покрытый плесенью подвал. Я убегал за ней по следу, Ее душой горяч и смел. Ее глазами зрел Победу И пел об этом, как умел. Она вселяла веру в душу И выводила из огня. Война, каменья оглоушив, Не оглоушила меня. И я запомнил, как дрожала Земля тревогою иной. В подвале женщина рожала И надрывалась за стеной. Сквозь свист бризантного снаряда Я уловил в какой-то миг В огне, в войне, с войною рядом Крик человека, первый крик. Он был сильнее всех орудий, Как будто камни и вода, Как будто все земные люди Его услышали тогда. Он рос, как в чистом поле колос. Он был, как белый свет, велик, Тот, беззащитный, слабый голос, Тот вечной жизни первый крик. Года идут, и ветер дует По-новому из-за морей. А он живет, а он ликует В душе моей, в судьбе моей. Его я слышу в новом гуде И сам кричу в туман и снег: - Внимание, земные люди! Сейчас родился Человек!

После ТАКИХ стихов как-то стыдно своими марать бумагу — каюсь, есть парочка (а кто не пробовал?). Но однозначно: нас там не было — нам НИКОГДА не написать такое! И слава богу!!!

Русский советский поэт, переводчик и журналист, военный корреспондент. Общественный деятель, сценарист, автор текстов песен и более 70 книг стихов.* * из Википедии.

P.S. Если заметите опечатки, напишите, пожалуйста, — исправлю.

Дорогие друзья! Нам кажется, что мы не можем изменить мир в лучшую сторону. Но если посмотреть вокруг, то маленькие добрые дела можно делать каждому и каждый день. Уступите место старику, напоите в жару бездомную собаку, улыбнитесь прохожему... Ваши варианты. Сегодня.

Валентину Гафту, королю эпиграмм - 85. Виват, маэстро! Давайте вспомним его колко-ёмкие шедеврики!

Когда мы спустим с флагштоков Поблёкшие ветхие флаги, Когда затопим на рейде Последние корабли, Останется горькая радость, Что нам хватило отваги, Что не посрамили чести И сделали что могли. Не найденные скитальцы, Не встреченные родными, Отчаянье и бессилье Презрев и переступив, Мы шли, рассекая волны, Мы гибли в огне и дыме. Зажатые льдов тисками, Молились: "Не погуби!" И только товарищ верный Нам был в те часы опорой, И только о доме память Нам выжить могла помочь. И мы отгоняли мысли О страхе и смерти скорой, И знали: увидим берег, Когда развеется ночь. В промозглом сыром тумане Затеряны наши души. Но где-то вдали мерцает Огонь маяка во мгле. И значит, жива надежда, Что жизнь ещё станет лучше, Что вместе сойдём на сушу И молча преломим хлеб. А сумрак перед рассветом Обычно темней и гуще. Пронзителен зимний ветер, Безжалостен и суров. Но солнце нас вновь согреет, Проглянет лазурь сквозь тучи, И мы обретём в награду Утраченный прежде кров. И есть утешенье, как будто Последний не спущен парус, Последний не сделан выстрел, Послушен рукам штурвал... И мы ещё встанем рядом, Чтоб встретить достойно старость, И нам ещё хватит духу, И вера ещё жива.