Альбом
Редакторский портфель №2
Редакторский портфель «Петровский»
Приветствую!
Для начала – немного слов о системе отбора в портфель. Она очень проста: максимально возможное разнообразие, с оговоркой на вкусовщину, которая мне присуща в полной мере, что естественно и нормально. К сожалению, нельзя сказать, что работы сыпались, как из рога изобилия, чему способствовала оказавшаяся заковыристой тема конкурса, что в итоге привело к моей неготовности заполнить портфель, согласно условиям. Как результат, у меня в наборе оказалось девять работ вместо десяти, потому да простят мне мою избирательность, но я хотел, чтоб десятая работа в полной мере соответствовала моим представлениям о том, какой должна быть подборка.
Да, вынужден предупредить, что в моём обзоре вы не найдёте пространных разглагольствований и витиеватых речей на тему применяемых авторами инструментов и места поэтического слова в современной литературе. Всё будет достаточно кратко и по делу.
Поехали!
- «Ангелы Питера»
В полдень лета, в год суровый
ангел питерский усталый
шлёт собрату на Дворцовой
отголосок пушки старой.
Солнце город серый греет,
гладит щёки тёплый ветер.
Август в золотой ливрее
скоро нас вальяжно встретит.
Вновь живёт по распорядку
город массовой культуры.
Для людей, на сладость падких,
с юга едут фруктов фуры.
Недовольные верхами
за Амуром мнут барьеры.
Помнишь, как ломились в храмы,
у Него просили веры?
Боль несли к иконам, горе,
стыд и страх, обломки судеб,
но читали на соборах:
"Пандемия. Служб не будет".
Что до нас вам, Пётр с Павлом?
Да и нам до вас, по правде.
Нужен час? Берите даром.
Только ангелов оставьте!
Текст с уклоном в гражданскую лирику в той мере, которая даёт понимание о внутреннем мире автора, его неравнодушии к происходящим вокруг событиям. Изложение образное и на мой взгляд лишённое ненужного, но так часто встречающегося в этом жанре пафоса. Очень близкое мне по духу, опять же, поэтому я не мог пройти мимо. Стих я взял на карандаш сразу же после его попадания в список, а в результате отбора и дальнейшего диалога, автор внёс коррективы, перекроил финал, устранил недочёты и вообще был крайне открыт для полемики. Дискуссия и её результаты принесли мне большое удовольствие от проделанной автором работы.
- «Так краток век»
Целует тёмная волна
Седые камни парапета,
Ещё не прожита казна
Вовсю гуляющего лета.
Пока для нас не вышел срок
И жизни вкус ещё приятен,
Но утром сорванный цветок
Вдруг ледяной росой окатит.
И то ли жалость, то ли грусть
У сердца требует ответа,
Я машинально потянусь
К открытой пачке сигаретной.
Так плоть ранима и хрупка,
Так краток век забавы нашей...
И крошит хлеб твоя рука,
И на причале пух лебяжий
Разносит лёгким ветерком.
Июль горяч, как южный мачо!
А ты, глаза прикрыв платком,
Вдруг неожиданно заплачешь
Осознавая: здесь ты гость -
Сколь ни живи - ничтожно мало,
Что время зачерпнуло горсть
Воды у нашего причала.
Образные стихи всегда были моей слабостью, поэтому устоять было невозможно. Тонко, изящно и течёт, как вода. Что ещё нужно для счастья? Нотка философской лирики придаёт этому тексту особое очарование. Надеюсь, что оно не оставит вас равнодушными, так же, как и меня.
- «Тирган»
Утро вдруг из тёмного светлеет,
солнце по глазам ненастороженным.
Если день короче, ночь длиннее.
Жарко днём и ночью жарко тоже.
Свет ли, темень — всё равно.
Хитришь!
Днём ласкаю взглядами.
Бессовестно.
Ночью не стыдясь спешишь
без одежды, распускаешь волосы,
первый голод утолить. И не дыша
слепо под руками кожей вздрагивать.
Слов не слышно — шум в ушах,
влажно-горячо до сладкой боли, и опять…
Свет ли, темень — всё равно,
жарко ночью, жарко днём.
Для начала мне пришлось узнать, что Тирган (перс. تیرگان, Tirgān) — это иранский фестиваль в середине лета, который празднуется ежегодно 13 Тира (2, 3 или 4 июля). Он отмечается плеском воды, танцами, чтением стихов, подачей традиционных блюд и так далее). Почему-то мне кажется, что этот праздник сродни нашей Купальской ночи и автор доказывает это своим полным неприкрытого эротизма текстом, в котором так ярко отражается пыл юности и даже какой-то дикости, в хорошем смысле этого слова. Картинка нарисована слегка небрежно, широкими мазками, но в этом и кроется будоражащая эстетика.
- «Акутагава/Борхес»
Она идёт, бабули шикают:
— Гляди, ни совести, ни лифчика!
Им дождь поддакивает сбивчиво
По крышам зонтиков реликтовых.
Она смеётся беззастенчиво
На осуждения хрущобные.
И проступающими рёбрами
Футболка мокрая ступенчата.
Соски курносые топорщатся,
Грозя проделать дырки в надписи
Известной степени крылатости
Акутагавы или Борхеса.
И двор читает изречение,
Съезжая с мудрого на круглое.
А кошка щурится, мяукая
Котятам в вымахавшей зелени.
И кто-то с мятыми пионами
Встречает мокрую без совести.
Темнеет. Ужины готовятся,
Так пахнет булочками сдобными.
И покрывается веснушками
Горящих окон наша улица.
Мир продолжается и крутится,
Мигая звёздами набухшими.
Здоровское и хулиганское, хотя, казалось бы, название не предвещало, но автор умеет и заинтриговать, и подтвердить, что интрига была не просто так. Тут тоже хорошая доля изысканной эротики и очень интересные находки и образы. Автор порадовал цельностью, оригинальностью и иронией.
- «Под гору»
Опустела синяя скворешня.
Оперился, осмелел - спеши!
По земле, от зноя разомлевшей,
Дней своих разбрасывай гроши.
Вечная свободы антитеза -
Узенький родительский леток,
Мелких яблок, розовых на срезе,
Собранный зачем-то узелок.
Золота закатного не спрячешь,
Не зароешь у пустых корней.
Не зову. Не жалуюсь. Не плачу.
Путь под гору - проще и страшней.
Стану не своя и не чужая,
Жду кого, тревожусь ли о ком...
Перебитый стебель истекает
Материнским горьким молоком.
Чем взял автор? Отсылкой на Есенина, конечно же, но при этом – собственным стилем и видением. Стержень у текста есть и та самая есенинская горечь. А большего я и не требую. Так ёмко и при этом кратко – это определённо талантливо на мой вкус.
- «Лето»
Шальное лето незаметных лет,
Оно и в этот год, оно от века
Живёт как сказка в буднях человека,
Как краска звука и звучащий свет.
В нём бродит окунь, добрый человек,
И ласточкины дети салят салки,
И в травы прячутся стрекозы-зубоскалки,
Как, в березняк влюблённый - дровосек.
И поутру петух, в жар-птицу окраплён,
Забыв топтать курей, любовник простофиля,
Из-под своей папахи красно-синей
Кричит: «На Дон, к Деникину, на Дон!».
А лето, край забвения обид -
Его простили годы и погоды,
И лодка, разрезающая воды,
Уключинами весело звенит.
Этот текст поразил нестандартностью мысли, что я очень ценю и просто каким-то запредельным количеством аллюзий на известные литературные произведения. И всё это в таком небольшом объёме! Отличное лето. Желаю всем такого.
- «Накануне грозы»
Вместо летней жары –
посеревший неистовый ветер
Рвёт созревшие вишни,
стучится в полотна реклам.
Гнутся даже столбы тополей.
А лохматые вербы
Буйно машут плетями,
пытаясь поймать облака.
Город – дряхлый философ,
трагических хроник хранитель,
Окольцованный плинфой соборов
и вросший в гранит;
Золотой и зелёный вчера,
а сейчас чёрный скитник -
Неколеблемый ветром,
ничем не колеблемый, спит.
Прогрызают трамваи асфальт,
стонут скорых сирены,
Люди-зомби бегут,
выпадая из метродверей.
С шестерёнок слетая,
тревожное странное время
В чаше города месит
бескрайнюю воду и твердь.
Воздух липнет к губам
вместе с горечью слов недопетых,
Тонкий след дальних молний
дрожит на оконном стекле.
В этом кратком безвременьи,
где истончается лето,
Ветер падает молча и тяжко
к ногам тополей.
Тополя замирают
и силятся что-то постичь, но
Исчезают как призраки
в рухнувшей с неба воде.
Мир плывет и становится
маревным, хрупким, без-личным.
Истончается кожа, строка.
Истончается день.
Очень атмосферное, мрачное и сильно пересекается настроением с одним моим старинным текстом. Проведённые параллели и то, что автор мыслит знакомыми мне категориями привело к пониманию того, что текст надо брать в копилку. Не устоял перед готичностью.
- «Чашка»
Всё, июль.
Вертолёты трындят торопливо,
Дети в речку сигают — холодная, ай!
Изумрудики мелких скукоженных сливок
Крепко в сливу вцепились: носи и питай.
Быт налажен: лилеен, малинов и плавен.
Дачи, клумбы, варенья, сорочий галдёж.
Но на днях неожиданность: Пётр и Павел.
Растерялась, конечно. Апостолы всё ж.
Квасу? Чаю? Да где же парадные чашки,
Не такие — I love you, Париж и Казань?!
Пётр хмыкнул:
— Накинь на купальник рубашку.
— Мне водицы колодезной, — Павел сказал.
— Как живёшь?
— Всё в порядке. Не стоило, право.
Пчёлы вьются над липой — чарующий вид.
...Он чужой и далёкий. Я чашка I love you.
Он так вaжен, так нужен, а я...
— Не реви.
Няньки-совы в постели детей уложили,
Месяц в облако ткнулся ленивым котом.
До полуночи мы обо всём говорили.
Обо всём понемногу. И много о нём.
Да, она долготерпит. Метаться и мчаться
Ни к чему. Подожди.
Что там было про чай?
...Здравствуй, полночь. Я твой Петропавловск-Камчатский.
Ни к чему мне Камчатка. Я еду. Встречай.
Если половина текста непонятна, значит надо брать. Дал себе установку, что если такой текст появится, то обязательно заграбастаю его себе. Много личного, что характеризует внутренний мир автора. Богатый словарь, неологизмы и жаргонизмы, но и тяжеловесность – вот такая специфика. Находишь новые слои при повторном чтении. Хотелось иметь в копилке трендовую вещь. Вообще-то я обещал обойтись без особой терминологии и упоминаний используемого инструментария, но здесь это было необходимо.
- «Русалочьи косы»
Русалочка, глупышка, хватит слёз.
Заплетены берёзовые косы
подругами.
По лентам сенокосцы
печали застарелые прядут.
На ушко шепчет холостой рогоз:
«Июль прошёл. Пора забыть беду,
тоску отдать ветрам, не помнить зло,
в прохладный омут спрятаться под ряску.
Не твой Купала.
Берендея сказки
Развеялись и поросли быльём».
Стихал рогоз, а солнышко пекло.
Стелился морок белым ковылём,
утаивая речки бабий всхлип,
обиды под покров невестин пряча.
Вода ласкала чёлн пустой рыбачий.
На требу водяным - улов и плоть.
Березовые косы расплелись;
Набросить иловый платок, сколоть…
Красавица, уже не плачешь?
Жених пришел - услышан приворот.
В этом стихе собрано всё, что я так люблю: наши русские поверья, обычаи и легенды, образность и хороший слог, отличная атмосферная подача. Проникновенно и красиво. Ну, как это было не взять?
Послесловие
Десятой моей работой должен был стать текст «Молодой батюшка», но в силу недобора я, конечно же, не мог не уступить его одной из коллег по модераторскому цеху.
Выражаю огромную признательность Дане Верис и Кате Су за то, что поддержали мою идею организовать группу в Ватсапе для оперативной работы по конкурсу. Мне было очень комфортно работать с девчатами.
Надеюсь, что выбранные в мой портфель работы вас порадовали так же, как и меня. Желаю всем удачных находок и продуктивных изысканий.
Всегда ваш,
Пётр Кравчина
Полностью прочесть работы и проголосовать за них можно здесь: Редакторский портфель.
Авторы в Редакторских пятнашках тоже ждут ваших оценок и комментариев.
Хороших нам стихов!
Что не так?
Редакторский портфель №1
Начинаем публикацию обзоров работ, выбранных модераторами в свои "портфели".
Доброго времени суток!
Ну вот и собран, наконец-то, мой портфель. Непростое это было дело… ох, непростое. Но, зато, какое интересное!
Прочитать десятки стихов, вникнуть, постараться прочувствовать, увидеть: что же такое нашёл — и нам захотел показать — каждый автор. И среди всего изобилия красок, образов, ритмов, рифм, мыслей отобрать те работы, которые оказались наиболее близки — по духу ли, по манере изложения, по сюжету… или (порой, неожиданно) как-то сразу зацепили. Но есть в портфеле и такие стихотворения, над которыми пришлось долго размышлять — вот, вроде бы, и не совсем «моё», но чем-то затронули и не отпустили, заставили неоднократно возвращаться, и, наконец — забрать.
Подборка получилась довольно разноплановая. Думаю, вы найдёте в ней стихи себе по вкусу.
Я — человек, далёкий от профессионального литературоведения, просто читатель с большим опытом и стажем, поэтому всё, что будет сказано дальше — только собственные впечатления от прочитанного.
- Время Дядюшки Пью
Дыры от стрелок латает полночный Пью —
время размазано маслом по циферблату.
Скользко куранты на память двенадцать бьют,
новое имя придумывая Пилату.
Зубья — догрызли цифры под блеф ягнят
неумолимо передвигая лесную темень
в жерло камина. Угли рассвета спят.
Солнце растратило будущее, и время
стало тринадцатым часом. Терновый ком
в горле застрял изношенным механизмом.
Можно оставить прошлое на потом,
но, по привычке, тень расстилают снизу.
Спите, покуда реверс луны молчит,
камни в часах не узнали тепла Марии.
Каждый, кто реинкарнировал — руками чист,
время собой не марая. Ведь дядюшка Пью стерилен.
Как же люблю такое! Сейчас это называют «суггестивность». С первых же строчек включается воображение, рисуя немного сюрреалистичную, даже фантасмагоричную, но невероятно отчётливую и увлекательную картину. Тут не хочется разбирать по строчкам, да это и не имеет смысла — только всё вместе, единым взглядом. Мы же не раскладываем по частям, например, полотно Дали, которое состоит, порой, из, казалось бы, не комплектующихся элементов — а в целом даёт нереальный эффект.
Для меня всегда особенно привлекательны стихи неоднозначные, многослойные, где полное раскрытие и понимание не лежит на поверхности, а надо не раз нырнуть в глубину… но и тогда, быть может, не до конца осознать, находя что-то новое с каждым прочтением.
- Сквозняк
А был июль… до выси голубиной
Вспорхнула нежность — и ушла в глубины
Сквозных небес и облачного дна,
Где залегла одна.
И ветер дул… то встречный, то попутный,
И был восход с закатом перепутан —
Так весело тянуло из потом
Желанным сквозняком!
Но день опал в осеннюю немилость,
И тихо серебро в часах струилось,
И так хотелось их перевернуть,
Не постигая суть.
Да, были письма журавлиным клином…
И захлебнулись в перелёте длинном.
Сквозила сырость тягостной весны,
Выстуживая сны.
В июльском свежевыстиранном небе
Теперь нахохлилась вороной небыль
И бесконечность подаёт свой знак.
А виноват сквозняк.
В этих стихах — невероятная лиричность, чувственность. Строчки просто истекают настроением — сперва таким светлым, нежным и радостным, но постепенно меняющимся — словно с убыванием лета в осень утекает и внутреннее тепло. Вот уже сквозняк не бодрящий и желанный, а тоскливый и промозглый. И атмосфера эта филигранно и очень ощутимо передана в образах стихотворения.
- Ворох скошенных трав
День на убыль… Встречает заря зарю.
Я грущу, значит — сдался в который раз.
Солнце росы допьёт где-то к сентябрю.
И природа — от лета, глядит на Спас:
на медовый, на яблочный.
Закурю…
Взгляд, лучистый как месяц, рукой ловлю.
Мне бы хоть на чуть-чуть задержать июль…
Как предатель Иуда предстанет он —
спелый август, и канет тепло в туман.
Позже, призрачный мцыри, сберёт в ладонь
ворох скошенных трав и — к себе в карман…
Будет он в октябре на костре сожжён —
мост меж летом и осенью в горизонт.
Но любовь навсегда со мной —
не уйдёт.
И тут тоже очень хорошо считывается настроение. Но оно прорисовано в этих стихах не на фоне чувственности, а поверх философских размышлений и рассуждений героя. Течение времени, смена поры года — и мы в этой круговерти. Финал — такой светлый и жизнеутверждающий.
- Поездка к маме
День-то убавился… Жару никто не прибавил.
Третью неделю всё хлещет и хлещет с небес.
Я не согласен, такое совсем против правил!
И телефон не берёт — заколдованный лес.
Сели на брюхо, и глина колеса всосала.
Дома у мамы сейчас чистота, красота…
Тех, кого звали когда-то Симоном и Савлом,
Нынче помянет народ окончаньем поста.
Пётр, у тебя же ключи от Небесного Царства,
Хоть на недельку потоки с небес перекрой!
Может быть, мы заслужили такое мытарство,
И ожидает потоп нас всемирный второй?
Матушка ждёт. Как её огорчать не хочу я!
Видно, что день стал сегодня короче на час:
Быстро темнеет… Похоже, мы тут заночуем.
Видимо, праздновать нынче придётся без нас.
Чудо, гляди! Не взирая на лужи и ямы,
Мчит «Беларусь» (это Ванька-сосед) прямиком!
Кажется, всё-таки будем сегодня у мамы…
Пётр рыбакам помогает. Он был рыбаком.
Ну вот и нарратив. Тоже весьма нравится эта разновидность стихов. Думается мне, что хорошую сюжетную историю написать будет ничуть не легче, чем лирическую зарисовку. А тут — и пейзажные картины очень яркие и живые, и переживания героя отлично прописаны, и размышлений о бытие нашем аккуратно подсыпано. И хорошее завершение рассказа чудесной финальной строкой.
- Луна на ниточке
Июль. Жара. Над речкой — марево,
Подозреваю, быть грозе…
Вот солнце вышло и растаяло
За тучкой, схожею с безе.
Картинки детства босоногого —
Цветной лоскутный сарафан,
Когда хватает и немногого,
И каждый час на радость дан.
Стоит скамейка под акацией,
На ней мы с мамочкой в тени,
И жизнь такой прекрасной кажется,
Хочу я в памяти хранить
Луга ромашковые чистые,
Где жеребёнок-сорванец
губами рвёт травинки-листики,
И молодой ещё отец
На водопой ведёт кобылу,
И травы гнутся до земли.
Ведь это было? Было? Было!
Июль. Короче стали дни.
А ночи скованы прохладой,
На ниточке висит луна
И грусть, ох, будь она неладна.
А жизнь у каждого
одна…
Такое ностальгичное и настоящее! Не знаю, как вас, друзья — а меня зацепило сразу. И рисунок этот акварельный сквозь призму времени, и свет с теплом, которыми пронизана каждая строчка, и лёгкое послевкусие грусти об ушедшем — но тут же и размышления о настоящем, и взгляд вперёд.
- Абрикосы
Выгон прожаренный. Самое пекло. Дед косит.
И там останется.
С веток под ноги роняет июль абрикосы.
Как мелочь пьяница.
Тух! — вместо дзынь! — мягкотелым оранжевым боком.
И дальше катится.
Медленней. Медленней… Стоп. Время ждёт недалёко.
Стоит на пятнице.
Водит глазами нетрезвыми — ищет добычу.
Фырчит на красное.
Полдень как полдень — удушлив, нещаден — обычен.
А час — за кассою.
Солнце людей убивает, как лезвие травы —
Стоят и падают.
Вжик! — стебельки головёшками слева направо —
Погибель рядная.
Полдень как полдень. А к вечеру — жизни калёной
Не досчитаемся.
Тух! — мятый грош — за покосника выкуп: ничком он
В стерне овсяницы.
И мимо этих стихов не смогла пройти. Такая в них атмосфера безысходности, такая пронзительность! Каждое слово, каждый обыгранный звук её подчёркивают. Почти физически ощутимы и жаркий, удушливый полдень, и жадное время, не желающее уходить без жатвы. Глубину, невероятную образность, мудрость — всё можно отыскать в горькой истории.
- Зелен липень
Зе́лен липень, лета маковка —
чудотворный, точно Леля сон!
Лей колосьям яро злато, как
заповеданное Велесом!
У снопов вихры янтарные,
рожаницей рожь повызрела —
вволю велесова дара ей
под венцом у лета издревле.
Росны травы, грозы ярые,
перезвоны сенокосные…
Чую велесовы чары я
ликом пламенным да косами.
Гляну в чистое и синее —
кажет речка на излучине
оберегом светлой силы мне
Алатыря восмилучие.
Текучий, как прозрачный ручей, мелодичный языческий заговор — на урожай, на жизнь, на счастье. Красота звучания, великолепная стилизация, яркие образы, такие певучие аллитерации. Стихи — драгоценный речной жемчуг, гладкий и тёплый!
- От Савла
Пётр говорил: «Сила!
Камни собрать — слава!»
Марья Тебя носила,
Млеком питал Авва.
Сорванных слёз — поле.
Не сосчитать ныне.
Что же теперь? Молим.
Сердце ещё стынет…
Слово Твоё — Небо,
Что не объять людям!
Только б впитать хлебом
Винные раны будней.
Каплями, посекундно,
Их истекает время.
Смотришь окрест — скудно, —
Где же Любви бремя?
Пусть обретёт незрячий
Путь (его славят имя).
Бог мой, прости же Савла!
Вера — неутолима.
А тут — напротив, суровость и твёрдость, которые так присущи первым христианским молитвам. И ритм такой же суровый — рубленый, резковатый, под стать смыслу. И размышления, и глубина, и надежда.
Эти стихи — как раз из тех, что, в принципе, «не моё», но схватили и держали, заставляли всё время к ним возвращаться. А значит — нельзя было их упускать.
- Петров день
В срединно-летних специях июля,
Средь мяты, чистотела, бузины
Мы праздничный рассвет подкараулим,
Где время правит новые ходули,
Оттенки солнца щедро вплетены
В причёску неба, в гладь речного плёса,
В макушечки домов на берегу.
Дымки́ ночных костров уже белёсы,
Разбросано предсвадебное просо.
Час тушкой смачной попадёт в уху
Прозрачную, без тёмного осадка,
Ненужной злости, кривды и обид.
Без зависти, на чернословье падкой.
Приправится навар прощеньем сладким,
Пусть боле отжито́е не горчит.
Очистит день от всех дурных печалей
Омоет трижды праведным дождём.
Свершится то, чего так долго ждали —
Сегодня на душистом сеновале
Сыночка Петю по любви зачнём!
Простая и безыскусная, но при этом очень красивая и образная пейзажная лирика, не лишённая, впрочем, и атмосферности, и чувственности, и философичности. Сразили наповал и покорили финальные строчки.)
- Юный батюшка
Вороны каркали сквозь молебен —
глушили батюшкин голосок.
— Вознёс ли слово Петрово к Небу? —
корило сердце, стуча в висок.
Он после службы бежал к утёсу
встречать любимой Звезды закат.
Сам безбород еще, неотёсан
и в этом точно не виноват.
Деревья стали совсем большими,
с одной ногой, а догнали высь —
не кочевряжились и не ныли
о смысле жизни — являли жизнь.
Сегодня Солнце устало раньше,
к закату батюшка не успел.
Сияли звёзды надменно фальшью…
Их холод тоже благословен.
Умилил и очаровал юный священник, такой живой и непосредственный в строчках рассказа. А ещё понравились дышащие этой же жизнью картины, а в них — мелкие, но значимые штрихи, подчёркивающие какую-то настоящесть нарисованного — карканье ворон у деревенской церкви, старые знакомые — деревья, перегнавшие в росте юнца.
Стихи, на мой взгляд, не без шероховатостей, но такие светлые и трогательные!
Полностью прочесть работы и проголосовать за них можно здесь: Редакторский портфель.
Авторы в Редакторских пятнашках тоже ждут ваших оценок и комментариев.
Хороших нам стихов!