Ищу критика!
25 июля 2016
Максим Приходский.
Приветствую.
На сегодня я взял одно стихотворение из предложенных мне неделю назад и одно из старых заявок. Я бы хотел уделить стихам из свежих заявок больше времени, поэтому не решился наспех брать что-то новое, но в следующий раз я обязательно восполню этот пробел.
Иванна Дунец — «Лабиринты бессмысленных «я»
лабиринты бессмысленных слов -
ты теряешься в них, блуждаешь,
им не веришь (не видишь следов) -
и все глубже в них увязаешь;
лабиринты бессмысленных чувств
поглощают тебя, в тумане -
только раз, ты их воздух вдохнув -
пребываешь в рабстве годами;
лабиринты бессмысленных дней,
проникая в тебя, снедают -
лангольеры яви твоей, что
дуальность миров разрушают;
лабиринты бессмысленных "я" -
отрекаюсь от них; прощаю
всю бессмысленность их бытия;
я из них себя отпускаю!
---------
Стоит упомянуть, что у этого стихотворения есть авторское примечание, которое я не стал приводить в рецензии, ввиду того, что я всё-таки ориентируюсь больше на художественный текст без пояснений и сопутствующих материалов. Рекомендуется с ним ознакомиться, чтобы лучше понять замысел автора. Я не знаток древнеиндийских эпосов, но из того, что я узнал, в Махабхарате лабиринт был военным построением, но не символом медитации, поэтому упоминание в примечании о лабиринте как о символе медитации, на мой взгляд, лишнее. Тем более, что в образные лабиринты, которые описывает автор, не стоит погружаться для медитации – они бессмысленны, и они поглощают.
Перед нами довольно "туманное" философское стихотворение о преодолении себя и избавлении от оков прошлого. Туманность его прежде всего заключается в характере образов – они в большинстве своём абстрактные, в меньшей степени чувственные и ещё в меньшей степени материальные. С одной стороны это обычное явление для философских произведений, но с другой – такой уклон в сторону абстракций зачастую воспринимается читателем как нравоучение или умствование и снижает эстетическое напряжение. Всему есть исключения, но, как мне кажется, мыслительные образы следует поддерживать чувством, которое в свою очередь поддерживается чем-то зрительным, слышимым, осязаемым. В этом стихотворении это реализуется лишь частично (последнее четверостишие), но это уже даёт какой-никакой результат и уводит послание автора из области сухого дидактизма.
Перейдём к языку и тексту. Осевые образы этого стихотворения – лабиринты бессмысленного чего-либо – понятны, хотя если лабиринты из слов, чувств или дней как-то отзываются во мне, то заглавный лабиринт из "я" мне кажется до бессмысленности индивидуальным и запутанным.
К сожалению, они изменчивы и неустойчивы в плане своих свойств. В лабиринте из слов мы блуждаем и теряемся (допустимо), не верим им (не очень представляю, зачем верить или не верить лабиринтам – разве что словам, из которых они состоят, но речь всё же идёт о лабиринтах) и увязаем в них (тоже сомнительно, лабиринт не болото). О чьих следах идёт речь также неочевидно.
С лабиринтами чувств всё было бы более менее понятно, если бы не синтаксически неуклюжая конструкция с инверсией и деепричастным оборотом. Логично, что автор имел в виду "вдохнув их воздух только раз, ты пребываешь в рабстве годами", но из-за перестановок в угоду стихам эти строки смотрятся некрасиво. Также не вполне ясна роль тумана: если лабиринты поглощают кого-либо в тумане, то запятая во второй строке не нужна.
Лабиринты дней, проникающие в нас и "снедающие", – слишком причудливо и фантастично, как и их сравнение с лангольерами. Исключительно с речевой точки зрения, сказуемому "снедают" не хватает дополнения, пусть и понятно, что снедают нас. О какой дуальности миров идёт речь, и почему это значимо в контексте стихотворения, я также не могу однозначно сказать – кажется, что сюда привлечена целая концепция мироздания, но она никак не объяснена и не конкретизирована, поэтому оставляет после себя только вопросы. Кстати, сам образ лангольеров, пожирающих бессмысленные дни, довольно интересный, хотя здесь он, аналогично дуальности миров, не раскрывается должным образом. Отдельно упомяну о союзе "что" в строке "лангольеры яви твоей, что": не вижу никаких причин, почему его не нужно переносить в следующую строку – наоборот, метрика и рифма хотят видеть его там.
О кульминации стихотворения – когда автор переходит от обращённого к читателю описания лабиринтов к индивидуальному освобождению – я не могу почти ничего сказать. Эти три действия – отречься от лабиринтов "я", простить их бессмысленность (не то, что бы они в ней были виновны) и отпустить себя из них – заканчивают стихотворение, но, вероятно из-за того, что я как читатель не вполне их осознаю, не создают ощущения катарсиса, освобождения, завершённости. Поэтому то, что с одной стороны является переживанием автора (или лирического героя), и тем самым отстаивает своё право на существование, с другой стороны кажется чем-то далёким от читателя.
Техническая оснастка стихотворения – дольник с довольно слабыми рифмами, которые оставляют не самое приятное впечатление. Вкратце, хорошая рифма видится мне не грамматической (рифмуются разные части речи и разные по своему строению слова), созвучной как в послеударном, так и в предударном пространстве и лексически интересной (открывающей новое смысловое пространство между рифмующимися словами; проще говоря – небанальной). Здесь созвучия не попадают под эти критерии и смотрятся весьма бедно.
В итоге перед нами одно из тех стихотворений, о котором мы скажем "Хорошие мысли, действительно, зачем оставаться в бессмысленном прошлом…", но у которого есть определённые проблемы художественного плана, мешающие нам в полной мере оценить его. Поэтический мир здесь – бескрайний мысленный космос, в котором мне немного не хватает живого вещества. И я уверен, что автор, посмотрев на свои философские стихи, как на своеобразные миры, сможет найти свой способ сделать их более гостеприимными. Всему этому, конечно же, следует идти рука об руку с развитием чувства языка и навыков стихосложения.
---------
Гейко Александра — «Благодарю тебя за все»
Благодарю тебя за все,
Что научил любить избавил от любви, привычки
Я знаю что расстаться нужно нам но после,
Я благодарю тебя что нежно издевался,
Что дал такие дни моменты счастья, страсти!
На тот момент ты был для меня все чем я жила,
Кого любила и ждала!
Ты был подобно той привычки которую любила
К которой тянет без причины и мила.
Но тут при выше всех идет любовь
Любовь сильней чем пагубная та привычка,
И вот опять бесследно расцвела любовь
И как от пагубной привычки уеду я на электричке!
---------
Авторский язык оказывается не способным уложить в стихотворные строки бьющие ключом мысли и чувства. Расшифровать то, о чём нам пытаются сказать, несложно: лирическая героиня была безумно влюблена; герой, к которому она обращается, играл с её чувствами, как мог, дарил ей счастье и отнимал его, научив таким примером от противного истинной любви. И теперь, когда эта самая любовь расцвела, героине мешает влечение к герою, ставшее пагубной привычкой. Но, увы, речь автора полна неудачных оборотов и противоречий.
В начале стоит упомянуть о пунктуации. Вообще я редко придираюсь к запятым, но когда количество пунктуационных ошибок переваливает за некоторый предел, это напрягает и портит впечатление от стихотворения. Тем более, как правило, вместе с большим количеством оных идут и досадные грамматические ошибки, не говоря уже о стилистике и других важных вещах. Базовая грамотность, знание правил языка и умение ими пользоваться являются необходимым условием для развития чувства языка, без которого с поэзией не совладать. Чтобы от этого разбора была минимальная польза в этом направлении, я поправлю основные ошибки в этом тексте.
Благодарю тебя за все,
Что научил любить, избавил от любви, привычки.
Я знаю, что расстаться нужно нам, но после
Я благодарю тебя, что нежно издевался,
Что дал такие дни, моменты счастья, страсти!
На тот момент ты был для меня всем, чем я жила,
Кого любила и ждала!
Ты был подобен той привычке, которую любила,
К которой тянет без причины и которая мне мила.
Но тут превыше всех идет любовь.
Любовь сильней, чем пагубная та привычка,
И вот опять бесследно расцвела любовь,
И, как от пагубной привычки, уеду я на электричке!
Чтобы не обойти вниманием содержание, упомяну ещё несколько моментов:
- Что научил любить избавил от любви, привычки — в то время, как я вполне могу допустить, что можно научить любить и в то же время избавить от любви (если вдуматься, это неплохая поэтическая мысль), я не могу принять эту мысль просто так брошенной как бы между делом. Здесь нужно хотя бы подчеркнуть: научил любить, и в то же время избавил от любви. Иначе может показаться, что автор просто перепечатал зачёркнутые в черновике слова, как есть.
- Ты был подобен той привычке, которую любила — следовать привычке, подчиняться ей, это я могу себе представить, но любить свою привычку... В каком-то смысле это, конечно, возможно, но я выражаю сомнение, что автор подразумевал именно это.
- ...бесследно расцвела любовь — в этом мог бы быть какой-то глубокий смысл, но не в контексте этого стихотворения. Здесь оно кажется просто бессмыслицей. Быть может, имелось в виду, что любовь отцвела, и от неё ничего не осталось? Тогда это перечеркнуло бы то, о чём автор говорил строкой выше.
Я попытался поговорить о частностях, чтобы они в своё время начали складываться в целостную картину. Мы, конечно же, в целом видим, что хочет сказать автор, но художественная ценность этого высказывания сейчас минимальна. В качестве итога я повторюсь: в развитии прежде всего нуждается язык автора. Вместо того, чтобы во всех подробностях объяснять, почему вот так не говорят, а вот так звучит некрасиво, я, не будучи оригинальным, порекомендую читать больше художественной литературы, подтягивать правила русского языка, писать сочинения и изложения, познавать жизнь, в конце концов. Когда автор преодолеет этот первичный рубеж, можно будет говорить о более интересных сторонах поэзии. А пока что — успехов и терпения.
---------
С уважением, Максим Приходский
