Александр Таронский

ЧАСТЬ 1.

Ой, и смешно мнепосле сегодняшнего дня, когда вся Армения радуется и прыгает ОТ РЕВОЛЮЦИОННОГО ВОСТОРГА и вместе с ними 20 тысяч всяких туристов: папуасов, мордвы, аргентинских армянок, арабов, голландцев и непальцев, индийцев и персов, понаехавших в Гюмри для празднования Дня независимости Армении. Это по указу гюмрийского зятя Николушки Пашиняна, решившего этот праздник отметить не в Эривани, а в самом патриархальном и традиционном городе земли Наири...

С вечера пристал ко мне поэт, прозаик и романист Грач из Ариджа, парень этак 79 лет, но шустрый и с радужными надеждами, что в этот день можно продать штук 100 авторских книг, лишь бы я бронировал места на Кировском бульваре, ведущем прямо к центру, Вардановой площади. Ну, это не вопрос для меня: там столько знакомой шелупени стоит: и Лева-весовщик из Слободки, и книжник Вардан, и полубезумный авторитет Пеле, который при виде меня бегает ко мне, и я каждый раз всю накопившуюся мелочь сую ему в карманы, балую, ибо такого клоуна, пьянчужки и фокусника не найдешь во всей Поднебесной: ходит, собирает у прохожих деньги, но себе ничего не оставляет, а кормит ими своих друзей.Три раза в месяц его дочка от русской жены посылает ему из Санкт-Петербурга по 10 тысяч рублей (такой дочки нет даже у олигархов), а этот дурак просаживает все деньги и ходит потом в лохмотьях и просит у всех денег. А говорит, прямо, как соловей поёт в уши, ну, как Ара Геворковичу не любить такого юродивого и безумца с блатными прибамбасами? Я даже рассказ напишу о нем, ибо люблю его, как брата, и жалею, но балую страшно. Там на Кировском стоит ещё одна барышня, краснощекая, как ширакская свекла, и вечно кричит:" Голодная я, голодная!!!" Однажды я и остановился после её возгласов и говорю: "Асмик джан, я знаю, что ты голодная! Я полчасика постою на твоем месте, а ты иди дома пообедай!" Тут все покатились от хохота, она хотела проклясть меня, но не успела, я подал ей 1000 драмов, и она тут же улыбнулась мне:" Ахпер джан(милый брат мой), какой ты добрый, и рука твоя добрая...."

Вечером я сказал Пеле, что завтра будет здесь давка, оставишь мне на бульваре метров три-четыре места, подарил ему старые свои туфли и шапку, а утром приходим с Грачем, а Пеле уже стоит на отвоеванной территории, и матюкается на своих недругов, которые зарятся на такое лакомое место. Тут я присоединился к Пеле, и они ушли, крича Пеле:" Пес, оставил место для своего Папы?" Это Пеле при виде меня кричит , как маленькая пятилетняя девочка с поднятыми ручками: «Папа! Папа!», хотя я старше его всего на три года..

Ну, честно говоря, я и не так рвался продавать книги, это Грач Ариджский, отсидевший семь лет в тюрьме, а после ставший историческим романистом из жизни Багратидских царей, спровоцировал меня...Тут же я побежал в шикарное кафе "Стерччо" напротив, забрал у шефа, своего друга Гарника самый обворожительный стол в стиле ЛЮДОВИКА, и мы выложили свои книги: Грач всего два вида, я - целых 11. Плюс Грач на армянском и русском языках написал рекламное объявление полуметровыми цветными буквами:" ПРОДАЮТ СВОИ АВТОРСКИЕ КНИГИ САМЫЕ ЗНАМЕНИТЫЕ АВТОРЫ ШИРАКА И ГЮМРИ - ГРАЧ ИЗ АРИДЖА И ВЕЛИКИЙ ПЕРЕВОДЧИК ВСЕХ АРМЯНСКИХ ВРЕМЕН АРА ГЕВОРКЯН, ТОЛЬКО АВТОГРАФ КОТОРОГО ЦЕНИТСЯ В ТРИ РАЗА ДОРОЖЕ ЕГО КНИГ..."

 

ЧАСТЬ 2.

Тут же Пеле подскочил ко мне:"Папа, папа, плати! Я для тебя отвоевал самое шикарное место!" Ну, кто откажет такому вояке, я ж сую ему в карманы всю накопившуюся мелочь, там, наверно, не меньше 2 тыс. драмов, и Пеле отправляется насыщать своё чрево, вернее глотку: пьют они какую-то мерзкую водку у квелой бабы за 50 драмов. Пеле и двух стаканчиков хватит, чтоб опьянеть, а после он кружит около нас и поёт "Долю воровскую" в стиле Бока, и становится атмосфера теплой и непредсказуемой. Люди проходят целыми волнами, кого только нет, кажется, даже ереванок в два раза больше, чем местных. Интересно, что ереванский мягкий диалект очень подходит к внешности красивых ереванок, а как говорят мужики - как будто с их уст шербет льется восточный, не подходит мужчинам ереванский говор.

Стоим прямо в центре города, к тому же эти кичливые гюмрийцы называют свой город - Столицей культуры СНГ", не знаю, какая эта столица, но за час к нашим книгам подошел только один длинноносый человек, и то оказался арабом из Скандинавии. Он что-то у меня спрашивал, показывая на мою книгу "Тигран Великий", а я совершенно не зная ни арабского, ни тем более шведского в конце показал на великого царя и возопил на греческом языке: "басилевс басилевсос арменос Тигранос Магна!", ну, Магна, конечно, на латинском… И означает –великий. Длинноносый, видно, был слаб в истории, махнул рукой и отошел.

2 час проходит, ноль внимания на наши книги, бедный Грач из Ариджа, думавший, что продаст в этот день сто книг, совершенно обсырел от ожидания и приглашает меня в открытое кафе есть мороженое.Сидим и нас обслуживает такая маленькая девочка Дюймовочка, а я спрашиваю:" Ой, девочка ты в каком классе учишься, в 7 или 8, и тебе не трудно работать в этом Содом-Гоморре?", а она мне: "Дядя, да мне 24 года, у меня муж и маленький трехлетний ребенок…".

Мороженое было высшего качества, но посчитали в два раза дороже, что и понятно, День Независимости и тысячи туристов в городе.

Тут смотрю, такая интересная фуфырка подходит к нашим книгам, в черных брючечках, в черных туфельках, в черной нараспашку сорочке, высокая, с хищным удлиненным урартянским носиком, а груди пышущие и стоящие, как два Везувия, готовые вылить на неискушенных лаву огня и страсти... И тут я вспомнил стих Чаренца, как ассирийская царица Шамирам(Семирамида) вернулась в страну Наири через три тысячи лет и ищет в новой Армении своего любимого царя Ара Прекрасного.

А рядом с ней мама, такая добрая и пышная женщина под 120 кг не меньше... Мы уже на месте, а Грач тут же показывает им свой исторический романчик, хвалит себя, а мне смешно. Я же помню, что, продавая книги на ростовской барахолке, никогда никому не предлагал книги, а на вопросы покупателей не обращал внимания, отчего от такого пренебрежения они свирепели и с великим удовольствием покупали книгу, удивляясь моему хладнокровию.Дамочки прочитали его длинную рекламу, а потом, черная принцесска Семирамида повернулась ко мне и спрашивает:

- Вы на самом деле Ара Геворкян? - и она с интересом смотрит на меня, как маленькая девочка, рассматривающая в зоопарке пятнистую зебру…

- Да, это кажется я, но не ереванский аранжировщик Ара Геворкян, корежащий народные песни под свой коклюшный менталитет, сын Вали Самвелян, а великий гюмрийско-ростовский поэт, переводчик, драматург и очень добрый парень…

Дамочка от удовольствия тут же сияет всеми цветами армянской радуги и говорит: « Да, я слышал, что вы – великий мастер юмора, в каждом вашем слове три килограмма мороженого и полтонны сарказма. Да, я слышала о вас, как о человеке, который никогда не пиликает перед должностными лицами и может любого посадить на ведро с холодной водой, и кое-какие ваши книги читала, а вот вашу книгу рассказов знаю наизусть. Я - Марлена Симоновна из ереванского Российского центра. Хотите мы вам вечер устроим, хотя мне ереванские поэтессы сказали, что вы - дикий, и что вы издевались над ними, как хотели?

- Спасибо, милая, да вы правы, эти ваши крыски ереванские были переведены бесплатно и даже спасибо мне не сказали после выпуска книги женской лирики, а вечер свой я устроил в доме музее Туманяна в Тифлисе, там меня приняли, как Бога, купили после вечера почти сто двадцать моих книг, но клянусь, стал я стар для вечеров, живу в одиночестве и не хочу ни с кем общаться…

Но я, видно, не доглядел за Пеле, вдруг он, уже довольно принявший на грудь, подошел вплотную сзади к уважаемой Марлене Симоновне и схватил её за упругую попочку и заорал:

- Папа, папа дай мне эту черную киску.Я из неё хочу клубничный салат сделать...

От неожиданности вскрикнула бедная Марлена Симоновна, и тут вокруг нас собралась толпа, а подлец начал петь с улыбкой свой вариант Мурки: "Мурка, Марусья Климовна, какая у тебя попочка, любимая!" Такой тут хохот поднялся, что и молодые менты подошли к нам. И я, чтоб спасти ситуацию, сунул этому дураку в карман ещё тысчонку и говорю:

-Иди Пеле, поешь, а то тебя развезло, - и, повернувшись в сторону бедной жертвы, извинился:

- Марлена Симоновна, он - юродивый с ужимками блатного, но он безопасный.Сфотографируйтесь с ним вместе, это будет историческая фотография на память потомкам…

К моему удивлению Марлена согласилась, надо эту хохмическую фотографию поместить и в Фейсбуке - шикарная ереванская мадам в черном сфотографировалась с самым великим юродивым Армении.Плюс этот подлец и негодяй обнял её за очаровательную спинку и во время фотографирования предлагал ей:" Мурочка, покажи мне свои цуцики. Хочу держать их в ладонях." Позорник хренов!

 

ЧАСТЬ 3

 

4 час проходит, книги лежат и пылятся, проходят люди толпами, один только голландец с маленькой женой, видно индианкой, обратил внимание на обложку книги моих рассказов, где сидят 3 усатых то ли армянина то ли грузина посреди поля, в руках у них огромные роги, а тамада, копия Фрунзика Мкртчяна, произносит длинный тост то ли на языке кинто, то ли на армянском... Это знаменитая картина Пиросмани, я выбрал её для иллюстрации своего рассказа о маме "Как появились Дугласы в Ленинакане", а мой друг, издатель СП Армении Вильям Ван-Арьян поместил её даже на обложке. Ну, Ара Геворкович, уж голландского языка ты и подавно не знаешь, но кое-как я объяснил. Но и они отошли. А бедный романист Грач из Ариджа (кстати, прототип одного из главных героев "Как поссорился Симон Бfрхударович с Бархударом Симоновичем", хотя он не знает об этом) стоит с камерой в руках, так и не сделав исторических фотографий со знаменитыми людьми мира, рискнувшими купить его историческую книгу о царях Багратидах…

Ну, я уже прошелся раз по улице Варпетац( где находятся три дома-музея Аветика Исаакяна, Ованеса Шираза и Фрунзика Мкртчяна), кажется, и там один из авторов продает свои авторские книги. Но ему повезло больше: у него фамилия Туманян, и он выложил свои книги рядом с Камю, Шекспиром и Паруйром Севаком и даже продал две книги.

Но на эти деньги( а у него книги тонкие, как армянский лаваш, сделанный чалтырскими лавашниками из Ростова-на-Дону), даже курочку не купишь для праздничного стола.

Вернулся я на Кировский бульвар, и у меня по дороге план созрел, дерзкий и совершенно неисполнимый на первый взгляд. Решил я посмеяться над самим собой.Спрашиваю у Грача:

- Слушай, исторический деятель, сегодня 7 день моего Рожденья, и к тому же праздник. Не можем же мы домой вернуться пустыми... Как ты думаешь, сколько будет стоить праздничный стол на двоих?

Почесал Грач свой бандитский подбородок и брякнул:

- Двадцать тысяч драмов, не меньше.

- Хорошо, постоим мы ещё часиков два, и я продам товара на двадцать тысяч, а ты продавай свои гениальные романы, если сможешь.

- Как? - удивленно спрашивает Грач из Ариджа.

- Не скажу, постой здесь минут двадцать, я скоро вернусь.

Забрал с собой своего любимчика Пеле, и мы с ним посетили Лачинский проход перед центральным рынком.

Плевать, что Пеле с утра изрядно нахохлился, он рядом с Папой и держит себе солидно, хотя все дороги запружены гостями и туристами. Тут подошли мы к месту, где продают армянский волокнистый сыр "чечил", ой штук 50 продавцов тянут к себе покупателей, как это делал знаменитый герой рассказа Туманяна деревенский мальчик Гикор, но смотрю: что-то у них товар плохо идет. Мешают друг другу...

Тут подхожу к своей давнишней знакомой Сирушо из деревни Аревик. Католичка пышная, краснощекая, как будто только вытащенный из тондыра сочный армянский лаваш. Смачно целую её в щеку и поздравляю с праздником, тут же Пеле целуют её в другую щечку( несравненный подонок), она тут же дает нам два лаваша, Пеле рад, лопает с удовольствием и орет истошно:" Спасибо, Папа! Спасибо, Мама!"

Ну, наверно, таких чокнутых в Гюмри, как я и Пеле нет.Вот почему и нас тянет друг к другу.

Спрашиваю у Сирушо:

- Милая, как идет у тебя чечил-панир(сыр)?

- Плохо, Ара джан, с утра продал пять килограммов, ещё 30 кг осталось.

- И за сколько ты продаешь его?

- Как всегда по две с половиной тысяч драмиков.

Хорошо, с утра деньги взял с собой.Даю Сирушо 50 тысяч и говорю:

-Азиз джан, взвесь все свои 30 килограммов чечила, дай мне ещё 200 лавашей, я тебе через два часа принесу и тридцать пять тысяч драмиков. У меня сегодня свадьба двоюродного племянника из Сочи, а они, эти сочинские тунгусы больше чечил любят, чем мясо.

Тут же забрали у знакомого тележку и потащили вместе с Пеле тридцать килограммов сыра прямо в центр города с советскими весами вместе на Кировский бульвар.Там мне по дороге встретился директор всеармянской общественной организации "Ширак", с солидными представителями из Эривани и спрашивает:

- Ара Геворкович, что ты везешь в тележке?

-Армянский сыр-чечил. Я как понял, лучше в столице культуры СНГ продавать сыр-чечил, чем авторские Антологии типа ЛЮБОВНАЯ ЛИРИКА АРМЕНИИ, ПОЭЗИЯ ЗЕМЛИ ШИРАК. Народ свой традиционной сыр любит больше, чем гениальные переводы Ара Геворковича.

И меня поддерживает Пеле, мой телохранитель и друг:

- Папа прав! Мы за час продадим сыр-чечил и пойдем коньяк пить!

Ну, Пеле, ну, умора, все рядом покатываются от хохота, даже не чувствуя, что слова Пеле сбудутся...

Приехали, а тут Грач Ариджский выставил на столике ещё пять армянских флажков, думая, что это поможет, но оказывается, люди подходят и спрашивают:" Сколько стоят флажки? - хотят купить на память памятную реликвию.Плевать они хотели на наши авторские книги.

Тут же говорю Грачу:

-Возьми фломастер и напиши "Знаменитый армянский исторический сыр чечил из Аревика, самый лучший в мире! Цена - 3500, и лаваш из Аревика-100 драмов, который ел даже Папа Римский, находясь в Гюмри."

Ну, это, кстати, правда, когда приехал в Гюмри Папа Римский, 200 лавашей заказали только Сирушо, к тому же она из армянского католического села Аревик, снабжающего Армению лучшим лавашом.

Собрал я свои книги со столика, переложил их на возвышение перед кафе, а на столик выложил тут же объявление,лаваши и сыр с ценниками, написанными красиво, как будто вордан-кармиром, советские внушительные весы, плюс дал в руки Пеле большой лаваш с завернутым туда чечил-сыром. Ест Пеле и чмокает от удовольствия, и народ начал валить ко мне. Дал я одному немцу с миловидной женой под 35 бесплатно лаваш с завернутым внутри чечилом.Так от удовольствия они начали, подобно Пеле чмокать и говорить: - Гут, гут!!! и тут же купили 5 кг чечила с тридцатью лавашами, которые мы завернули в фольгу, которую откуда-то утащил Пеле и дали мне 50 евро. Я им хочу сдачу дать, не берут, убегают и кричат - Гут!!! Гут!!!

Тут и норвежец с сестрой, перебросившись на английском с немцами, по их примеру купили такое же количество лавашей и сыра, и суют мне 50 евро.А бедный Грач, раскрыл рот и говорит:

-Майрик джан, (мама моя), так лучше чечил продавать, чем авторские книги.

Смотрю, уже очередь стоит за лавашом и волокнистым зеленым сыром-чечил, и все почти иностранцы - там супружеская пара из Пакистана, аргентинские армянки, русские из Санкт-Петербурга и Москвы, француз со своей армянской женой, индийская пара, два казаха, узбеки и два друга дагестанца. Последние знали меня по Ростову, и, напоследок, оставшийся килограмм чечила с 10 лавашами я им подарил Но они ребята были не промах, вскоре вернулись и мне подарили две бутылки дагестанского коньяка. Через полтора часа у меня в кармане набралось 150 евро, 200 долларов, и 45 тысяч русских денег. Тут я пошел к Алику-меняле, стоявшему у памятника Шаумяна, который поменял деньги по курсу, и я поспешил к Сирушо и отдал ей даже больше - 40 тысяч, за что она меня облобызала и сказала:

-Вкусный ты мой, возьми меня в жены, я тебя так люблю, что в год рожу тебе троих сыновей, - я, конечно, согласился с ней, но сказал, что пусть вопросами деторождения в опустевшей Армении занимается товарищ революционный премьер, я - старый человек, можно заниматься этим и без деторождения, после чего пампушка Сирушо побагровела от удовольствия и превратилась в самую красивую принцессу в мире...

Пока я вернулся на Кировский, Грач уже уложил непроданные книги в мою сумку-каталку, которую я когда-то получил в подарок за 80 выкуренных пачек сигарет "Классик" и сказал:

- Ара джан, ты по - стахановски перевыполнил планы, может, уедем, а то дождь назревает? В следующий раз закажи у Сирушо ещё баллон с армянским мацони из католических деревень Ашоцка... Лучше пойдет...

Поздно догадался. Все исторические романисты такие тугодумы...

Подарил я Пеле один дагестанский коньяк, купил ему вдобавок 2 порции люля-кебаба, а он обрадованный кричал:

-Папа, приходи, будем немцам армянский чечил продавать, зачем тебе книги...Я тебе помогу больше, чем этот Чингис-хан... (так он назвал великого романиста Грача из Ариджа, но тот был так напомажен грустью, что смолчал)…

Второй дагестанский коньяк, вернувшись ко мне домой, мы поставили на праздничный стол, а исторический писатель пил и мрачнел:

- Ара джан, так значит, чечил-панир(сыр) лучше продается, чем мой исторический роман? Позор какой-то... Для кого я пишу?

А на оставшийся изрядный гонорар куплю я хорошую куртку и как настанут холода, полечу в Ростов к милым сыновьям в новой куртке, купленной честным трудом за проданный в День Независимости Армении самый лучший сыр в мире - чечил панир...

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

гиня Анушик...