Бездомная, с детьми и скотиной.

В жидком не по зиме зипуне,

с плошками в драных мешках;

и заводила-то не сама -

дарили,

приносили.

Люди добрые делали, что могли,

а то б до могилы.

Шестеро ведь безотцовщина.

 

С пожарища тянет сушёной сливой.

Черти каких мастей легко

состряпали этот взвар -

Отцу одному лишь ведомо.

Ясное,

привычное

Его безучастием с сажей мешано.

Влагой никчёмной сочится время,

словно синюшное молоко.

 

Жизни прежней не взять взаймы.

Снова да наново:

распрямись,

перекидывайся

через ямы и рвы, пока не огрузла.

Однажды, душа замёрзшая,

если не будет отчаянно поздно,

свет велий у́зришь.

 

Верь - и вытащит из чумазой тьмы

на ладонь Свою:

а, вот и ты,

какая, ишь,

не вопила истошно, рук не ломала –

сгину, мол, не смогу. Смогла!

Привыкали и не такие спины

к судьбине-ноше.

 

Беги, сколько задано: мáтери ноги,

ноги всех матерей

Землю толкают.

Остановится – не поздоровится.

 

В гробу поспишь.

 

…Чего стои́шь?