Альбом
АльбомАнонсыИщу критика!Интервью с...Литературная ГостинаяДа или Нет?Около рифм#Я стал богаче...Редакторский портфель
ПОГОВОРИМ ПО ДУШАМ. СЕРГЕЙ КРИВОНОС. ЗАПИСЬ 44
"Что бы Вы ни произносили, Вам никогда не удастся сказать ничего, что не будет свидетельствовать о Вас самом"
Эрих Мария Ремарк
Это интервью было задумано и взято очень давно, но по моим личным причинам никак не могло дойти до публикации. Возможно это стало только теперь. И я благодарю Сергея за понимание и терпение.
Каждая строчка стихотворения Сергея говорит о том, какой это интерсный человек и замечательный автор. А интервью поможет каждому читателю в этом убедиться.
Я беседую с Сергеем Кривоносом.
Марина Якимович (Марина): Сергей, я хочу поблагодарить Вас за согласие дать интервью. Расскажите моим читателям о себе. Начните с рассказа о родительской семье. Кто Ваши родители? Кто был главным человеком в детстве? Расскажите об эпизоде из детства, который запомнился.
Сергей Кривонос (Сергей): Мои родители были представителями одной из самых гуманных профессий – мама, Варвара Ананьевна, работала медсестрой, отец, Иван Тимофеевич, - фельдшером. Обоим им пришлось пережить войну, мама – участник трудового фронта, отец прошел всю Великую Отечественную в составе партизанского отряда и действующей армии. Их награды (и трудовые, и фронтовые) я бережно храню, они всегда – на видном месте в квартире. Оба они для меня образец порядочности и доброты. Их заботами, усилиями я и вышел в жизнь, получив образование.
Если говорить о полном составе семьи, в которой прошло моё детство, то надо, конечно вспомнить и бабушку (мамину маму) Таисию Трофимовну, и родного брата Васю, который всегда был мне и другом, и помощником.
Детство – период активный, бодрый, насыщенный впечатлениями, открытиями, познаниями. И самых разных событий (смешных и грустных, радостных и не очень) произошло немало. Но на память почему-то сразу приходит такой эпизод. В поселке Сосновый, где проживала наша семья, строился 60-квартирный дом, и в этом строящемся сооружении мы, 6-8 летние пацаны, играли в войну. До окончания стройки было ещё далеко, недоделок хватало. И вот во время игры я сорвался с первого этажа и полетел в подвал дома. Всё бы ничего, но в этом подвале кучей лежал силикатный кирпич, острые рёбра которого торчали во все стороны. И я грохнулся на эту кучу лбом. Мои друзья испуганно бросились в подвал, боясь увидеть самое худшее Но мне крупно повезло – угодил на плоскую поверхность, а не на рубец и отделался крупной “шишкой” на лбу. Чуть влево-вправо, и исход мог быть весьма плачевным. Для родителей это был бы просто непереносимый удар, ведь до этого они потеряли сына Колю (моего брата), которого мне увидеть так и не довелось. История эта, конечно, невеселая, но запомнилась на всю жизнь.
Марина: О чём Вам в детстве мечталось? Хоть что-нибудь из этого сбылось?
Сергей: Детство – время переменчивых настроений. В самые юные годы я, слушая рассказы отца, мечтал стать военным. Как только в дом приносились учебники по истории, сразу искал разделы о войне и с жадностью их перечитывал. Причём это касалось не только учебников, предназначенных для меня, но и тех, которые покупались для старшего (на два года) брата Васи.
Через некоторое время со своим товарищем мы вдруг ударились в художничество и пытались рисовать картины – в тетрадках. Но интерес к этому занятию прошёл довольно быстро. Самым же большим увлечением в детстве-юношестве был спорт. Им я занимался с огромным энтузиазмом. Довольно неплохо выступал в соревнованиях по настольному теннису, постоянно выигрывая школьные соревнования, а в девятом классе занял третье место в первенстве района среди взрослых и даже выиграл один из областных турниров. Увлекали меня и шахматы, но особенно любил футбол, которым мечтал заниматься профессионально. К сожалению, городок Сватово, в котором учился в школе, сравнительно небольшой, а чтобы добиться высоких результатов, надо было пройти хорошую подготовку при классной футбольной команде. Осознание этого пришло позже, но о своём “футбольном” увлечении никогда не жалел, оно развивало физически и основательно заряжало эмоциями.
В общем, спортсмена высокого уровня из меня не вышло, но любовь к спорту осталась. Спортивные передачи по ТВ, интернету смотрю постоянно, и до начала СВО каждое утро ходил на стадион (благо, он почти рядом с моим домом) на часовую зарядку.
Марина: Расскажите нашим читателям о своём выборе и о пути в литературу. Перед тем, как стать журналистом, Вам довелось поработать и в школе. Как Вам работалось с детьми? Скажите, эта профессия Вас не «зовёт»? Не скучаете?
Сергей: Еще до службы в армии мне довелось поработать электрослесарем на химкомбинате в городе Северодонецке. Жил на квартире, и после работы просто для себя пытался сочинять стихотворные строчки, совершенно не думая о том, что когда-то займусь этим всерьёз. Потом были армейские будни. Там тоже в свободные минуты (хотя их и было немного) сочинял куплеты о сослуживцах, стараясь придать сочиненному весёлый вид. Товарищам это нравилось, а меня поощряло к продолжению сочинительства.
Отслужив, поступил на филологический факультет Луганского педагогического института (отделение русского языка и литературы). Во время вступительных экзаменов преподаватель спросила меня, не пишу ли я стихи. Отрицательный ответ не пошёл бы мне на пользу, и я сказал, что пишу, и, в общем-то, это было правдой, требовавшей, однако, существенной поправки: написанное мной, стихами назвать было, конечно, сложно. Не знаю почему, но тот же вопрос о сочинительстве мне потом (уже когда начались занятия) задала и куратор нашей группы Антонина Павловна Пантелеева, а, кроме того, попросила показать ей написанное, что я и сделал. Антонина Павловна была человеком высочайшего такта и в очень мягкой, деликатной форме начала высказывать соображения по поводу мной нарифмованного, а также приносить литературу по стихотворчеству. Как вскоре оказалось, она вела в институте занятия литературной студии, основными участниками которой были, естественно, студенты филфака. Пригласила она туда и меня.
Честно говоря, в то время я был удивлён тем, насколько серьёзно студийцы относились к написанию стихов, для меня это было откровением. Именно тогда я резко поменял своё отношение к сочинительству и начал им заниматься куда серьезней. Критика, которую приходилась выслушивать на занятиях студии, уязвляла самолюбие, но, безусловно, шла на пользу.
В институте издавалась многотиражная газета “Трибуна студента”, где время от времени появлялись произведения членов литстудии. Мне тоже хотелось там напечататься, и это заставляло более настойчиво работать над творениями. Это принесло первые положительные результаты: через некоторое время меня начали печатать. И хотя это была всего-то многотиражная газета, но ее читал весь институт, а главное – сокурсницы!!!
Со временем узнал, что в Луганске действует областная литературная студия, которую где-то уже на четвертом курсе начал посещать. Там средний уровень литераторов был выше, а требования жестче, и это служило предпосылкой для творческого возрастания.
Кроме того, при институте существовал “факультет общественных профессий”, где обучали азам журналистики. Я начал посещать его занятия и параллельно с основными студенческими делами еще и писать в уже упомянутую “Трибуну студента” заметки и статьи. Тем самым готовил себя не только к педагогической, но и журналистской работе.
Институт окончил с отличием, получил распределение в родной Сватовский район – в село Оборотновку, где и работал учителем русского языка и литературы. Проработал всего год, но он оставил огромные впечатления. Кроме уроков проводил занятия литературного кружка, играл за свой класс в футбол (был руководителем 8 класса), а также за местную сельскую команду, провел неделю русского языка и литературы, писал сценарии спектаклей о школьной жизни в юмористической форме и сам с учениками их ставил, что вызывало огромный интерес – на спектакли приходили не только ученики и учителя, но и жители Оборотновки.
И всё же душа желала журналистики. Еще до учительства, по возвращении из Луганска я в первую очередь зашел в редакцию районной газеты и сказал о своем желании работать в ней. В то время вакансий не было, но меня взяли «на заметку», и через год, когда появилась возможность, предложили попробовать силы в журналистике. Я сразу же согласился.
Отвечая на вопрос, не “зовет” ли меня педагогика, скажу: первое время после расставания со школой, появлялось порой желание зайти в класс, провести урок. Но журналистика требовала очень четкой и плотной работы, и она со временем это желание заслонила.
Марина: Что было главным из того, что Вы пытались внушить своим ученикам? И чему Вас научили они?
Сергей: Главным считал дать им возможность мыслить нестандартно, поощрял свежие, внеучебниковые соображения воспитанников, творческие моменты при ответах. Неоднократно предлагал им сочинения на свободные темы, не предусмотренные программой, и мне кажется, им это было интересно. Старался знакомить школьников с современной литературной классикой. Помню в десятом классе провел урок по поэме Р. Рождественского “Двести десять шагов”, хотя в программе такого урока не значилось.
Конечно, процесс обучения носит взаимный характер, ученики учатся у учителей, а учителя – у учеников. Чему научили меня воспитанники? Наверное, тому, что к каждому из них надо подходить индивидуально, учитывая его своеобразие и обстоятельства жизни. Кстати, это касается и отношения ко взрослым.
Хотя со времени работы в школе прошло много лет, бывшие ученики моего класса поддерживают связь со мной до сих пор. В 2021 году они проводили встречу, приглашали и меня, и я с большим удовольствием встретился с ними – уже давно взрослыми людьми.
Марина: Хочу вернуться к разговору о Вашем занятии в литстудии. Скажите, разве можно, в принципе, научить писать стихи? Можно ли разъяснить, как надо? Разве стихосложение имеет рецепт или технологию? И нужно ли это? Нет ли риска академизмом убить самобытность?
Сергей: Научить писать стихи невозможно, но можно научить правилам стихосложения, подсказать языковые возможности - например, использование ассонансов, противопоставлений, поиск новых рифм. На начальном этапе необходимо усвоить форму стиха, ознакомиться с существующими стихотворными размерами. И в этом занятия в литературной студии способны помочь. Главное же в этих занятиях– живое общение авторов, своего рода здоровая конкуренция, которая заставляет работать более настойчиво, не отставать от коллег.
Свой путь в поэзии каждый должен найти сам, а занятия, общение только способствуют этому.
Марина: Вы всю жизнь творили. Желание реализовывать себя в творчестве понятно. Но почему поэзия? Вы никогда не пробовали писать прозу?
Сергей: Журналистика – это жанр не совсем литературный, но все же близкий к нему. Видимо, большое количество написанного для газеты закрывало для меня “прозаическую” тему и не располагало возвращаться к ней в творчестве. Были очень редкие попытки написать рассказ, но они имели довольно робкий характер. Хотя в последнее время возникло несколько тем, которые явно требуют прозаического осмысления, а потому все чаще думаю о написании рассказов и повести.
Марина: Скажите, Сергей, как рождаются образы? У Вас замечательно получается найти деталь, которая цепляет, остается в памяти, отличает Вас от других авторов.
Где, яркой желтизной горя
Над ветками усталых кленов,
Бежит счастливая заря
На цыпочках по небосклону.
Или
И шепелявящий тополь оброк
Осени платит листвой облетающей.
Как у Вас получается так волшебно? Вам знаком какой-то секрет мастерства? Или причина в другом?
Сергей: Наверное, каждому дано что-то своё, в чем он больше может себя проявить – одному лучше удаётся образная поэзия, другому – философская. Меня, особенно в более ранние годы, больше тянуло к образу, чем к осмыслению каких-то явлений и событий. Мой поэтический кумир – Сергей Есенин, непревзойдённый мастер образа. Хотя, конечно, он и философичен при этом.
Марина: Вы любите экспромты? Или это «несерьёзно» и больше нравится писать самостоятельные стихи, которые не перекликаются ни с чьим творчеством?
Сергей: Экспромты я пишу иногда, чаще всего – это поздравления к памятным датам своих друзей. Такое занятие по-своему интересно. Есть люди, которые занимаются экспромтами всерьёз и постоянно. У меня же это носит эпизодический характер.
Марина: Какая тема самая любимая? К какой Вы обращаетесь чаще?
Сергей: Пейзажная, любовная лирика – вот темы, в которых чувствую себя наиболее уверенно. И если говорить об удачных стихотворениях, то они именно этой тематики.
Марина: Скажите, Сергей, у Вас бывает, что Вы недовольны своими стихами, если «да», то что Вы делаете с текстом, просто забываете про него или работаете с ним дальше?
Сергей: Бывает и довольно часто. В таких случаях стараюсь всё же довести текст до определенного уровня. Это нередко кропотливая работа поиска нужных слов, рифм, созвучий.
Марина: А бывает ли так, что и тема неплохая и вроде все в порядке, но по силе выразительности Вы не достигли желаемого? И вроде всё сказали, но до нужного градуса не дожали. Что Вы делаете в таких случаях? «Пусть уж остаётся как есть» или «пока не будет так, как хочу, не успокоюсь»?
Сергей: Если ощущаю в еще несовершенном произведении потенциал, стараюсь этот потенциал реализовать, продолжаю работать над словом. Тут, на мой взгляд, очень важное значение имеет “зачин”, начало стихотворения – именно оно зачастую дает ощутить, есть ли тот самый потенциал, к которому надо стремиться. Но бывает, что “разбег” взят слабенький, и тогда уже трудно, а подчас невозможно взять нужную высоту. Конечно, бывали случаи, когда желаемого не удавалось добиться и стихи оставались средними, а от некоторых вообще приходилось отказаться или же переписывать заново.
Марина: Скажите, Сергей, Вы когда-нибудь пробовали творить, взяв за образец манеру любимого поэта? Если «да», то, что из этого вышло?
Сергей: В юности я просто болел стихами Есенина. Однажды на спор даже прочитал наизусть тридцать шесть его стихотворений (из них 5 маленьких поэм), сделав 2-3 небольших ошибки. Творчество этого гениального поэта сказывалось и на моих стихах. Но достичь его уровня просто нереально. В молодые годы случалось так – начитаешься стихов какого-то автора, потом садишься писать и непроизвольно начинаешь этому автору подражать. Ни к чему хорошему это не приводило, поскольку не соответствовало твоему внутреннему “я” – стихи получались надуманными, искусственными. Поэзию не обманешь.
Марина: У Вас есть «неспетая песня»? Я имею в виду такое стихотворение, которое Вы написать очень хотите, но по каким-то причинам оно ещё не родилось?
Сергей: Верю, что “неспетая песня” ждет своего написания и исполнения. Не знаю, о чем она будет и когда споётся, но она ждёт своего часа. К тому же у меня есть замысел поэмы, связанной с событиями нынешних дней. Тема это сложная, удастся ли с ней справиться, не могу дать категорический ответ.
Марина: Давайте поговорим о Вас. Скажите Вы какой? Вы человек открытый или замкнутый? За что Вы могли бы себя похвалить?
Сергей: Я бываю разным – в зависимости от обстоятельств. Хотя сам процесс творчества неизбежно требует замкнутости, в которую нередко и погружаюсь. Хвалить себя не очень хотелось бы, но, думаю, скажу правду, что человек я стойко придерживающийся своих взглядов, которые не поменял с течением времени, да и не поменяю.
Марина: …а поругать?
Сергей: Поругать всегда есть за что. За творческие неудачи, ненужную потерю времени, за непрактичность и порой чрезмерную доверчивость. Наверняка есть и другие причины.
Марина: Сергей, на Вашей страничке перечислены Ваши заслуги, членства, лауреатства. Скажите, насколько для Вас важно быть замеченным и оценённым?
Сергей: Думаю, быть замеченным и оцененным важно для любого человека. Это нужно не для самолюбования, а для уверенности в себе, для стимула к творчеству. Когда у человека что-то получается, ему хочется продолжать это делать.
Лауреатства, победы в конкурсах, на фестивалях автор не сам придумывает, ему это присуждают серьёзные люди, хорошо разбирающиеся в литературе. Так что если чего-то достиг – то это результат оценки твоего труда и не стоит её стесняться, как, скажем не стесняется человек получить премию на заводе, если он её заслужил. При всем при том ясно осознаю: выше всяких премий и титулов – сами стихи, они говорят об авторе значительно больше, чем его награды.
Марина: Как Вы думаете, что такое нравственность? Можно ли сказать, что это свод правил, которых необходимо придерживаться, или его можно игнорировать и полагаться только на собственную совесть?
Сергей: Я прожил уже немалую жизнь, но свода правил нравственности никогда не читал. Правда, в своё время был знаком с моральным кодексом строителя коммунизма, где, кстати, ничего не нравственного не было. Полагаю, главное, чтобы нравственные чувства жили в тебе самом как ясное осознание, “что такое хорошо и что такое плохо”. Во многом это закладывается с детства, и тут роль родителей – огромна. Сначала они закладывают в тебя нравственные основы, а потом уже ты сам в ответе за свои дела и поступки.
Марина: В Вашей жизни были случаи, которые Вам преподнесли урок? Какую ошибку Вы больше не повторите? Как Вы думаете, опыт - награда или наказание?
Сергей: Случаи, которые многому научили, разумеется, были. Я не поступил с первого раза в институт, легковесно подойдя перед тем к подготовке. Правда, и конкурс был внушительный – десять человек на место - время было советское, и конкурсы в вузы сильно отличались от нынешних. Это сейчас можно поступить не за знания, а за деньги, а раньше надо было выдержать серьёзную конкуренцию. Этот случай убедил в том, что на авось в серьёзных делах не стоит надеяться. Были и другие поучительные моменты. Многому научила армия, многому – вуз, многому – работа.
Ну, а приобретённый опыт – это помощь в дальнейшей жизни, надо только правильно его использовать, не наступая на грабли, не превращая их в бумеранг.
Марина: Есть ли что-то из не случившегося, нереализованного в жизни или творчестве, о чём остро сожалеете теперь? Как Вы думаете, человек обретает опыт, потому что умён, или он потому умён, что накапливается опыт?
Сергей: Творчество – процесс непрерывный, и конечно, ещё не всё из желаемого реализовано. Надеюсь, время для реализации ещё есть. В творческом процессе всё (или почти всё) зависит от тебя самого, и если очень стремишься к результату, то хотя бы чего-то добиваешься. О чем сожалею? О том, что не всегда толково и с пользой использовал время, а оно идет быстро, и не всегда можно наверстать упущенное.
“Опыт – сын ошибок трудных”, – гениально сказал поэт, и невозможно с ним не согласиться. Неудачи помогают направлять себя в нужное русло, удачи – тоже, но в меньшей мере. Победы не так заставляют анализировать, как поражения.
Опыт заставляет умнеть, а ум стремится накапливать опыт, это процесс взаимосвязанный.
Марина: Бывало ли, что Вам был свойственен какой-то недостаток, и Вам удалось его изжить?
Сергей: Со стороны это намного виднее, самому трудно судить об изжитых недостатках. Наверное, с годами всё же во мне стало немного меньше поверхностности и стало больше глубины. Дай Бог, чтобы это мнение не было ошибочным.
Марина: Что Вас интересует кроме поэзии?
Сергей: Спорт, о чём уже говорил выше. Раньше очень любил ездить в Крым. В послемайданное время для жителей Донбасса это стало проблемой, очень надеюсь, что вскоре поездки туда опять станут регулярными, ведь Крым привлекает не только совей экзотикой, это место проведения многих литературных конкурсов и фестивалей.
Марина: Расскажите о самой большой удаче в жизни.
Сергей: Удачи случались. Самой большой считаю получение есенинской премии в Москве, в Союзе писателей России. Это было в 2012 году. Для москвича такое событие скорее всего запомнилось бы в меньшей мере, для меня же, жителя провинциального городка, оно стало очень радостным и запоминающимся.
Марина: Скажите, Сергей, что Вам нужно для полного счастья? Или есть всё и не хватает только стакана газировки?
Сергей: Хорошо бы, конечно, жить на берегу моря и заниматься только творчеством. Но о таком счастье мечтают, думаю, многие, поэтому этот вариант будем считать условным. А не условный такой: хочется написать стихотворение, чтобы оно и после меня жило не один год. Хотя бы одно такое произведение создать, и это было бы счастьем.
А в настоящее время, в связи с повышением температуры в нашем регионе, от газировки тоже бы не отказался.
Марина: Ну, и в завершение, пожалуйста, процитируйте высказывание, которое Вам кажется наиболее точным.
Сергей: Не знаю почему, но сразу всплыли в памяти строчки из песни “ничто на земле не проходит бесследно”.
Марина: Я благодарю Вас за откровенность и уделённое мне время.
Сергей: Спасибо Вам за содержательные вопросы, за возможность поделиться ответами с участниками поэтического сайта, которым желаю больших успехов в творчестве и повседневной жизни.
25.03.2023
* * *
В твоём лице есть что-то от весны,
От всех апрелей будущих и прошлых.
Проталины морщинок осторожных
Улыбкой добрых глаз освещены.
В твоём лице от лета что-то есть,
Когда приходишь ты, теплеют будни,
И на душе становится уютней,
Как будто добрую прислали весть.
В твоём лице и белизна зимы,
И осени задумчивость лесная.
Что будет с нами завтра, я не знаю,
Но знаю, будет мир с названьем «Мы».
И, небо исписав наискосок
Безоблачными буквами созвездий,
Хмельная ночь нам окна занавесит
И бережно прижмёт к виску висок.
Сергей Кривонос
Общение
в Альбоме анизотропно.
Считаю необходимым уравнять всех в правах и на программном уровне отключить ВСЕ черные списки у пользователей при входе их в публичное пространство сайта: зашёл в Альбом - пишешь всем, отвечаешь всем. Вышел из Альбома - общаешься выборочно.
Новый аттракцион в Париже
Спешите видеть!
На улицу города выпустили настоящую женщину!
В женской одежде!
Парижане шокированы!
Я, впрочем, тоже - откуда она в Париже и что она там забыла?!
#саундтрек: Ирина Блеск - Лесник (piano cover)
немного каверов вам в ленту
Ищу Критика
Продолжаем
Юрий
https://poembook.ru/poem/2291897-bez-shagov
БЕЗ ШАГОВ
« … небо напрокат
и всем «до свиданья»
(из к/ф «Год золотой рыбки»)
Крадусь по саду.
Яблони (всё те же)
как снегом обнесло в прохладном мае.
Вы мысленно мне пишете. Но реже.
А я… все понимаю.
Принимаю
с недавних пор.
Растаял мир с предметами.
Не стало смысла в слове «расстояния».
Теперь по дому тихо и безветренно
скольжу сквозь ваше ровное дыхание.
Духами пахнет Мишкина рубашка.
Совсем большой. И взрослый.
Одеяло
поправлю не спеша твоей Наташе
(я знаю: это трудно – всё сначала…).
Неслышно загляну почти с рассветом
и в Алькин сон (некстати или кстати)
про это место, лучшее на свете,
про белый сад, про свадебное платье.
И до тебя дотронусь. Тихо-тихо.
И улыбнусь, конечно, у порога.
А на крыльце мяукнет рыжий Тихон
(коты про тайны наши знают много…).
Спускаюсь в сад, где яблони (всё те же)
свой дивный цвет нечаянно роняют…
Вы мысленно мне пишете. Но реже.
До августа.
Люблю вас.
Улетаю…
Тронулись, посидев на дорожку.
Крадусь по саду.
Яблони (всё те же)
как снегом обнесло в прохладном мае. – Сравнительный оборот «как снегом» должен выделяться запятыми, ко всему эти слова при произношении сливаются в единый «сдвиг», весьма фонетически неудачный.
Если посмотреть, что говорят толкователи о применении глагола «обнести» и осознать приведённые в них значения, то лично я поостерёгся бы применять глагол в указанном виде, хотя ошибки здесь нет.
Ещё хочется обратить внимание на нежелательный, хотя в данном конкретном случае вполне фонетически допустимый, стык «…в прохладноМ Мае».
Вы мысленно мне пишете. Но реже.
А я… все понимаю.
Принимаю
с недавних пор.
Растаял мир с предметами.
Не стало смысла в слове «расстояния».
Теперь по дому тихо и безветренно
скольжу сквозь ваше ровное дыхание.
Духами пахнет Мишкина рубашка.
Совсем большой. И взрослый.
Одеяло
поправлю не спеша твоей Наташе – впервые обращение перешло с «вы» на «ты».
(я знаю: это трудно – всё сначала…).
Неслышно загляну почти с рассветом
и в Алькин сон (некстати или кстати)
про это место, лучшее на свете,
про белый сад, про свадебное платье.
И до тебя дотронусь. Тихо-тихо.
И улыбнусь, конечно, у порога.
А на крыльце мяукнет рыжий Тихон
(коты про тайны наши знают много…).
Спускаюсь в сад, где яблони (всё те же)
свой дивный цвет нечаянно роняют…
Вы мысленно мне пишете. Но реже.
До августа.
Люблю вас.
Улетаю… – рифма завершающая должна быть акцентированно созвучной. Здесь же она – весьма условна. Возможно, следовало бы рифмующую строку принять за базу для рифмы – и поискать что-то, вместо «роняют». Если глагол, то одна из форм «таять».
Например: «А цвета снег на них тихонько тает…»
Что-то не увидел я здесь согласованного произведения, выстроенного в единый образ.
Первое – повествование, заостряющееся на детях, тяготеет скорее к женскому лирическому герою, в то время как автор назвал себя Юрием. Такое впечатление, что это – попытка подмены гендерности.
Ну, разве может женщина приезжать откуда-то в августе, быстренько рожать мальчика или девочку – и уезжать, думая о мужчине всё реже?
Но всем прекрасно известна аксиома, что подмена пола в лирике – недопустима, на этой глупости горели многие и многие. Один из примеров – провальный перевод Маргаритой Алигер книги Пабло Неруды «100 сонетов о любви», в результате которого великая книга великого поэта в СССР не нашла признания.
Различие в психологии мужчины и женщины настолько велико, что любая попытка в лирике маскироваться под другой пол – выпирает из текста, как вилы из стога.
Может, я и ошибаюсь, может, под псевдонимом Юрий прячется дама, но в моей голове образ замыкаться не хочет.
И вот этот переход обращения с «вы» множественного на «ты» – это просто что-то запредельное.
Стихи, конечно, получились бы нежные и трогательные… – если бы состоялись.
Пока этого не видно.
Карыч
https://poembook.ru/poem/2577300-ono-podstupalo-vplav
ОНО ПОДСТУПАЛО ВПЛАВЬ
Оно подступало вплавь. Спокойно. Не мельтеша.
Только не потревожить. Тихо. Едва дыша.
Молчало и любовалось. Из недр доносился альт,
впиваясь стрелой амурной в толщу, в гранит, в базальт.
Она просыпалась, тянулась, на солнце чихала, жмурилась.
Ветер чесал ей космы, скользя по сосновым улицам.
Потом умывалась. Смеясь. Ликуя! Пресветлого облика.
Строем ключичным манила. И щекотала облако.
Море любило гору. Безудержно. Безответно.
Море любовь хранило в нижнем своём подклете.
Бывало, любовь прорывалась серебряных рыб сияньем.
– Вира, – кричало море. – Майна, – киты кричали.
Гора стояла скалою. Твёрдо и неприступно.
Уверенно. Как на плахе смелый стоит отступник.
– Милая, – море шептало, – мне ничего не нужно.
Дай мне омыть твои ступни, ноги твои натруженные.
– Море, прости меня, отпусти, отринь!
Мне по душе василькового неба синь.
Я люблю небо, его вольнодумный нрав,
сердцем к нему тянусь. Во сто рук, в сто глав.
*
Потом был Великий Бой. И Девятый Вал
до неба тянулся, свергался и вновь взлетал.
И небо безбожно море рвало в куски.
И оба смертельно сжимали горе́ виски.
*
Море упало навзничь. Море ползло прочь.
Растаяли в битве силы.
Драться невмочь.
Невмочь.
Море ползло и молило: "Милая, только тронь
лапками соловьиными. Лишь протяни ладонь.
Я подниму тебя на руки, к дальним снесу берегам.
Остров тебе пожалую, дно своё брошу к ногам.
Жемчуг вплету в твои локоны, в кожу вотру янтари,
лаской и силой трепетной недра раскрою твои".
*
Оно отступало вплавь. Тихо неся печаль.
С солью мешая кровь. С высью мешая даль.
Дышало и не дышало. Из недр доносился стон.
Плотью стократ вплетаясь
в рифы.
В песок.
В планктон.
Оно подступало вплавь. Спокойно. Не мельтеша. – семантическая ошибка в глаголе. «Вплавь» - это плывя по воде или другой жидкости. Плыть по самому себе – нонсенс.
Вторая «неточность». Если предложение не говорит о субъекте, к которому нечто подступало, автоматически понимается, что подступало к лирическому герою или созерцателю (наблюдателю). Но позже оказывается, что – к скале, которой пока нет.
Только не потревожить. Тихо. Едва дыша. – «Только не потревожить.» – фраза, повисшая в неопределённости – кого не потревожить – того, кто подступает или того, к кому подступают. Это – типичная непрописанность, возникшая вследствие переусердствования автора в создании интриги.
Молчало и любовалось. Из недр доносился альт,
впиваясь стрелой амурной в толщу, в гранит, в базальт. – неплохая метафора. Но после не обошлось без грешка: «гранит» и «базальт» с первого прочтения не выглядят уточнением слова «толща», а смотрятся перечисляемыми однородными членами, поскольку все три элемента поданы в одинаковой форме. Помня, что толща и образующие её породы не могут составлять однородный ряд, нужно умудриться знаками показать, что «гранит» и «базальт» – уточнения. А для этого достаточно поставить тире, вместо запятой, после «толщи». Часто слышу в свой адрес упрёки, мол, разбор сводится к грамматике. А он будет сводиться к правилам языка, пока авторы не научатся ими пользоваться, поскольку в литературе грамматика (и главное – именно пунктуация) определяет смыслы текстов, тонкости и нюансы лексем, без которых литература невозможна, если говорить «по большому счёту». А по малому – и разбирать бессмысленно: не слишком грамотным любителям и так понравится.
Она просыпалась, тянулась, на солнце чихала, жмурилась.
Ветер чесал ей космы, скользя по сосновым улицам.
Потом умывалась. Смеясь. Ликуя! Пресветлого облика. Что «Пресветлого облика»? Это – не по-русски. Может, «Ликуя пресветлым обликом»?
Строем ключичным манила. И щекотала облако. – Ужас и кошмар! А коленным суставом? А ахиллесовым сухожилием? Автор явно заигрался.
Море любило гору. Безудержно. Безответно.
Море любовь хранило в нижнем своём подклете. – ну, вот что за необходимость использовать слова специфические, известные ограниченному кругу читателей! Опять – те же грабли, что и в предыдущем разборе – с «изваром». Ведь даже компьютер, предупреждая о редкости применения, высвечивает оба эти слова красным подчёркиванием, что говорит об их отсутствии в базовом лексиконе. Ладно бы автор использовал неологизм, типа какого-нибудь «зарёберья», так нет! Вот не думаю, что автор строит или реставрирует деревянные храмы. А если нет, значит, он искал рифму слову «безответно» – и употребил «подклет» просто в качестве созвучного элемента, подошедшего по смыслу. Сходу, изнутри – такое не напишется. Ну, схимичил – и получил негативный эффект: стихи, которые предполагается прочитывать на одном дыхании, теперь нужно читать с толковым словарём. Все старания – насмарку.
Бывало, любовь прорывалась серебряных рыб сияньем.
– Вира, – кричало море. – Майна, – киты кричали.
Гора стояла скалою. Твёрдо и неприступно. – «Гора стояла скалою» – понятно, что хотел сказать автор, он это и раскрыл дальше, однако скалы – это «каменная глыба или гора с крутыми склонами и острыми выступами», в силу чего правомерность лексемы минимум сомнительна.
Уверенно. Как на плахе смелый стоит отступник.
– Милая, – море шептало, – мне ничего не нужно.
Дай мне омыть твои ступни, ноги твои натруженные.
– Море, прости меня, отпусти, отринь!
Мне по душе василькового неба синь.
Я люблю небо, его вольнодумный нрав,
сердцем к нему тянусь. Во сто рук, в сто глав.
*
Потом был Великий Бой. И Девятый Вал
до неба тянулся, свергался и вновь взлетал. – Глагол «тянуться» не исчерпывающе описывает действие. «Вздыматься» было бы посильнее.
И небо безбожно море рвало в куски. – Предложение осмысливается только в контексте, само по себе – не прописано: кто кого рвал?
И оба смертельно сжимали горе́ виски.
*
Море упало навзничь. Море ползло прочь. – Если «упало», то должно быть – «поползло».
Или тогда уж – «Море, упавшее навзничь, ползло прочь». Да и то неловко – ползти на спине. А почему, собственно, ползло? «Отплывало», оно же подкралось «вплавь».
Растаяли в битве силы.
Драться невмочь.
Невмочь.
Море ползло и молило: "Милая, только тронь
лапками соловьиными. Лишь протяни ладонь. – «Соловьиные лапки» – с виду – находка, но вот чем угодно, только не лапками характерна эта птица. Может, что-то из ряда – «нотками», даже «пёрышками», хотя это уже не то. Вот тут мне вспоминается дождик Ивана Малова. По крыше крыльца – голубиные лапки. Вот это – и точность, и бесспорная находка. Хотя и авторский вариант – не нонсенс.
Я подниму тебя на руки, к дальним снесу берегам.
Остров тебе пожалую, дно своё брошу к ногам. – Вот это уже – запредел. Автор увлёкся. То, что всегда – под ногами, бросать к ногам – нонсенс. Да и для моря и скалы морское дно само по себе едва ли представляет ценность.
Вспомнился советский анекдот про грузинского студента, который ездил на Жигулях. Его спросили: Волгу мог бы купить, а он ответил, мог бы, но зачем она мне – с пристанями да пароходами…
Вот как раз богатства на дне моря, которые представляют реальную ценность и могли бы служить даром, остались за рамками предложения. А так – у скалы есть своё твёрдое основание, зачем ей чьё-то дно?
Жемчуг вплету в твои локоны, в кожу вотру янтари,
лаской и силой трепетной недра раскрою твои". – «трепетная сила» - это оксюморон, в данном контексте едва ли уместный. Ладно бы ещё порядок слов был – «силой и лаской…».
А что это здесь подразумевается под раскрытием недр? Не слишком тонкий намёк на натурализм, хотя и можно лукаво возразить – мол, каждый думает в меру воспитанности.
А оно здесь так необходимо?
*
Оно отступало вплавь. Тихо неся печаль. – Опять море поплыло по себе. «отступало плавно».
С солью мешая кровь. С высью мешая даль.
Дышало и не дышало. Из недр доносился стон.
Плотью стократ вплетаясь
в рифы. – получилось, что стон доносился, вплетаясь в рифы. Это – обыкновенная языковая небрежность, текстовая неаккуратность. Автор забыл всерьёз вычитать свой текст. Печально.
В песок.
В планктон.
Стихотворение написано эффектно – для тех, кто в сути литературы, в тонкостях языка – не разбирается, а создаёт себе представление о поэзии по любительским сайтам и любительским же конкурсам, где соревнуются, у кого эффектнее и завуалированнее неграмотные тексты. А серьёзный редактор, получив подобные стихи, после первой строфы их отклонит.
Это происходит из-за отсутствия системности в литературном образовании.
Убеждён, что в кругу любителей такие и подобные им стихи – находят весьма высокое признание. «Места» занимают.
Но – задача рубрики – показать пути, как сделать текст литературным, не растеряв его достоинства.
На мой взгляд – в данном случае задача решается простым редактированием. Но – редактированием грамотным и внимательным, опирающимся на базис теории литературы и на строгое выстраивание текста в соответствии с семантикой применяемых слов.
Автор страшно невнимателен и небрежен в их использовании.
А был бы внимательнее – сразу не допускал бы, при написании, половины ошибок.
Автор бесспорно талантлив.
Фантазия работает прекрасно, некоторая индивидуальность прочитывается,
живописуй – да и только!
Дело – за немногим.
--------------------
Уважаемый Карыч, разобрана Ваша прошлогодняя заявка. Новая заявка, которая в личке, закроет 2-й сезон.
=====================
Те, кто желает получить учебную рецензию на своё творение, размещайте ссылки в комментариях. Гарантирую, что кроме добрых советов, вы получите и много внимания от читателей, которое весьма дорого ценится. И которого нам всем очень не хватает. Ведь в наше время, увы, проще писать, чем читать...
(рис. из сети)
«Место Силы» (Progressive rock)
Музыка под настроение)
Original track: «Место Силы»
Автор работы – талантливый композитор и исполнитель Юрий Заливин
Последнее утро.
Наступило новое прекрасное утро в родном лесу. Семейство червячков, как и триллионы других семейств, уселось за фамильный стол завтракать. Вдруг пространство задрожало, сильней, ещё сильней... Дом взлетел в небеса, всё стало вращаться, скрежетать, разваливаться на части. Червячки, угодив в эту мясорубку, были мгновенно раздавлены, даже не успев сказать "прощай", обняться... Только скоротечный ужас, боль, непонимание, крики, слёзы, рваные в клочья детки, ошмётки игрушек - и пустота.
Колоссальная, тяжеленная, страшная штуковина высотой до неба с пожирающим разум грохотом медленно вползла в их родной лес. Без разрешения, пользуясь только правом сильнейшего, забрызгивая океанами вонючего химического дерьма дома, улицы, игровые площадки, населённые пункты, города, страны... И штуковина эта была не одна! Эти штуковины легко и непринуждённо выдирали из земли гигантские божественные деревья, которым ещё вчера поклонялись червячки, и куда-то увозили, оставляя после себя хаос, смерть, безумие...
Зеленогривых богов тысячами, миллионами свозили в мегапыточные, где их ещё живых разрывали на мельчайшие кусочки и готовили из ихних тел плоскую, невзрачную, мёртвую хрень. Потом эту мёртвую хрень на гигантских штуковинах увозили в другие мегапыточные и делали из неё отдельные невзрачные микроблоки,
которые обезумевшие великаны любили вымазывать густо своими примитивными соображениями по поводу жизни вообще... Великаны плевали со своих недосягаемых высот на червячков, их судьбы, дома, чаяния... Великаны жадно пожирали бесценное живое ради сиюминутного дохлого... Ради тщеславия... Ради смерти...
Издайте свою книгу...
звёздный хоровод
как ни странно к вечеру развеяло, но парада планет увы не видно, потому что Солнце, если уже и село за горизонт, засвечивает рядом стоящие Юпитер и Меркурий, пеленает их закатной пеленой и облаками, утаскивая по мере смеркания всё глубже.. но над оранжевым озером заката остаётся блистать огромная Венера.. ну и Луна, прямо над Луной голубая Бета Тельца(голубой гигант), или Альнас (Гамма Возничего).. слева Марс..
и внизу под Марсом я поместила великолепный Арктур, взошедший на востоке на против Венеры и сияющий мозаичным переливом.. Арктур - оранжевый гигант, самая яркая и крупная звезда Волопаса.
стемнело.. Венера ещё купалась в оранжевом озере на западе, как вдруг с права выплыл НЛА, такой же крупный, и медленно , и довольно низко полетел прямо на меня, фотик уже выключен, но может он чувствует аккумуляторы.. стало жутко.. встала под кусты на всякий случай.. пролетел надо мной как-то зависая и трепыхаясь, и направился на восток.. на северо-западе летел ещё один.. в сторону Венеры летел ещё один, но внезапно исчез..
добавила ещё звёзд, которые оказывается попали в кадр, но я их не заметила, а сегодня(28.03) разглядела..
прямо под Марсом -Бетельгейзе(альфа Ориона)- красный сверхгигант, в 1000 раз больше Солнца
справа от Бетельгейзе -Беллатрикс(гамма Ориона) - бело-голубой гигант.. Это молодая звезда, её возраст – всего около 10 миллионов лет. Однако жизнь у нее будет короткая, хоть и яркая. Примерно через миллион лет её ресурсы закончатся, и она превратится в красный гигант.
Из-за большой скорости вращения с ее экватора стекает вещество со скоростью 1600 км/с.
над Арктуром голубой Ригель(бета Ориона) – голубой сверхгигант, тройная звезда, одна из мощнейших звезд в нашей Галактике. Если бы эта звезда вдруг оказалась на месте Солнца, то Землю постигла бы печальная судьба – она была бы мгновенно испарена, а остатки были бы тут же унесены звездным ветром.
прямо под Луной -Альдебаран(альфа Тельца) - оранжевый гигант, двойная звезда..
Луну не хотелось уменьшать, поэтому Альдебаран стоит чуть ниже своего уровня(он должен быть почти на уровне с Беллатрикс..
Май
Продолжу тему юных поэтов и музыкантов. Эта песенка была написана пятнадцатилетней девочкой, но несмотря на столь юный возраст, поэтическая составляющая песен её первого альбома на порядки выше чем в авторских песнях наших признанных и утрамбованных фанатами рок-див, вместе со всеми их трещинками и прочими особыми приметами. Качество концертного ролика ужасное, но лучшего не нашёл.