Бабуля
Часть I
Тележка неслась по трассе под уклон в направлении коммунального моста, всё более разгоняясь и набирая скорость. Отпустивший нечаянно ручку этой примитивной конструкции долговязый в веснушках паренёк со страхом наблюдал, как та выкатилась на широкую полосу дороги и, угодив под колёса мчавшегося навстречу грузовика, взлетела вверх. Со скрежетом ударившись о бетонное ограждение и описав в воздухе ещё одну незамысловатую петлю, она с треском плюхнулась в воду, подёрную тоненьким прозрачным льдом. Парень присвистнул, остановился. Сдвинув на лоб флиссовую кепку, он растерянно произнёс: «Расстроится бабуля…».
***
Из детской слышалась громкая возня вперемежку с жалобным пиликанием скрипочки.
- Сеня, прекрати уже издеваться над бедной девочкой, - раздался из столовой сердитый голос деда.
- Нехай ребёнок играет, в следующую пятницу концерт, - бабуля поправила чепчик в голубой горошек, - ты бы лучше заканчивал Фире платье, она только вчера спросила у меня, когда уже можно забрать.
- И что ты ей ответила?
- Завтра сказала. После обеда
- Платье почти готово, - неопределённо возразил дед, - но завтра никак нельзя.
Ада недружелюбно взглянула на мужа.
- Ты кормишь её обещаниями уже три месяца, где твоя совесть? Мне стыдно поднять глаза. Я уже перестала пользоваться лифтом.
- Ты? Лифтом? При чём тут лифт?
- Я поднимаюсь в квартиру по боковой лестнице, чтобы не встретиться с ней. Как раз в то время, когда она едет в лифте.
- Почему ты знаешь, когда она едет в лифте?
- Я узнаю её по каблукам. У неё совсем бесшумные каблуки.
- Так как же ты её узнаёшь, если они бесшумные?
- По звуку лифта.
Исаак озадаченно пожал плечами, доставая из фарфоровой лодочки третий кусок рыбы.
- Помнишь синенькие? – зажмурился он и громко причмокнул языком, изображая удовольствие.
- Не заговаривай мне зубы. Бог сотворил этот мир за семь дней, а ты не можешь отдать Фире платье уже три месяца. То Адам к тебе идёт со своим фраком, то Мойша. Ты думаешь я не знаю, какие они тебе плюшки в сапогах несут?
- Адочка, ты посмотри на этот мир… и посмотри на это платье, - задумчиво произнёс старик, затем он перевёл взгляд на дверь в детскую, - мальчик учится второй год, мы заплатили Фире, как за сто девяносто девять платьев, а он чижика-пыжика играть не может. Скоро нам и твои пирожки не помогут.
- Ты за мои пирожки не переживай. А вот платье нужно отправить с Сеней в эту субботу.
Дед почесал маленькую бородку и ничего не ответив, удалился в свою обитель.
В центре его комнаты уже лет пятьдесят стоял раскроечный стол, а у высокого арочного окна возвышались два набитых ватой одноногих манекена с пышными женскими формами. Те манекены повидали виды в своё время. У Исаака Соломоновича обшивались почтеннейшие люди города – часовщик Аарон Самуилович Бергман, ювелиры Кицисы, оценщик Мойша, дирижёр симфонического оркестра местной филармонии – почтенный Адам Гершомович Штейман и даже доктор по женским болезням – Штерн, у того хотя бы раз побывала каждая горожанка. И этот список можно было бы продолжать, но в последние годы уважаемые люди стали один за другим покидать этот мир. «Возраст», - сокрушённо шептал Исаак, и слеза катилась по его щеке, - нам, Адочка, никогда не купить себе место. Она знала, муж говорил о самом дорогом Иерусалимском кладбище. Бабуля заботливо укрыла его пуховым одеялом, в последнее время у деда особенно мёрзли ноги: «Зачем тебе место? Сейчас оно уже не имеет никакого значения… Спи, - ласково проговорила она».
- Не скажи, место всегда место, - поднял дед скрюченный указательный палец.
- Хорошо, хорошо, всё равно спи, - Ада потушила свет и пошла заводить тесто.
Это стало её постоянным занятием. Как-то раз она настряпала пирогов и много осталось.
- Ну что же пропадать добру? – вопросительно зажмурилась женщина.
Она живо упаковала в дорожную сумку на колёсиках оставшуюся выпечку, закрыв её вышитой накрахмаленной салфеткой, и захватив с собой складной стульчик с сидушкой из грубой парусины, вышла на улицу. Ада пересекла широкую проезжую дорогу и направилась прямиком к университетской роще. Устроившись в нескольких метрах от входа в монументальное здание, женщина уверенно раскрыла сумку. Аромат жареных пирожков живо распространился вдоль аллеи с аккуратными цветочными клумбами и стоящими по обе стороны коваными скамейками. Сидящие на скамейках люди, поймав аппетитный запах, заинтересованно уставились на аккуратную старушку, так по хозяйски устроившуюся у входа в Университет, как будто она торговала здесь уже лет десять. В этот момент двери здания распахнулись и на улицу шумно высыпала толпа студентов – первокурсников. Не прошло десяти минут, как пирожки были раскуплены ребятами, а те, что остались не у дел, разочарованно смотрели на хозяйку сумки. «Что ж так мало?!» И в этот момент Адочка поняла, что час её настал. С тех пор, каждый вечер после того, как Исаак, посетовав, что место на Иерусалимском кладбище им не достанется, отходил ко сну, она отправлялась на кухню, чтобы поставить на завтра тесто и приготовить несколько разных начинок. Со временем Исаак смастерил ей тележку, дабы можно было на ней уместить не одну, а три сумки, а уже потом - значительно позже у бабули в арсенале появился вместительный контейнер с тремя отделениями, двойным донышком и маленьким чуланчиком, о котором знали только они с мужем. В том чуланчике на самом дне тележки Ада везла домой свою выручку. С учётом пенсии денег им хватало и на еду, и на учёбу внуку. Родители Сени уже давно жили в Казахстане. Они были учёными – астрономами и работали в обсерватории Ассы-Тургень. Супругам интереснее было наблюдать объекты дальнего космоса – планетарные туманности, звёзды. Мальчика воспитывали дедушка с бабушкой, родителей он видел редко. Только раз они привезли сына в те места, где работали, хотели показать ему суровый дикий край, оборудование обсерватории. Но слишком мал был парнишка для таких поездок. Прошло совсем немного времени, и ребёнок запросился назад.
- Мне домой надо! – выпалил сын за ужином, пробыв у родителей всего три дня.
- А что ты там забыл, дома? – недовольно спросил отец.
- Скрипку, - ответил малыш.
Так и расстались.
Родители прислали ему через месяц дорогой подарок – телескоп на трёх ножках. Но как дед ни уговаривал мальчика взглянуть на звёзды, тот не уговорился. То ли обида на родителей поселилась у парня внутри, то ли безразличие, трудно было понять. Деды особо не расспрашивали, и когда Сене исполнилось двенадцать лет, они решили подарить ему настоящую дорогую скрипку.
Исаак торжественно пригласил жену на симфонический концерт. На такой важный случай он надел свой выходной костюм. Пиджак смотрелся мешковато, а брюки почему-то стали длинными, не по росту. Зато на жене её выходное платье смотрелось хорошо.
- Адочка, ты выглядишь замечательно, - смущённо произнёс Исаак и выставил вперёд локоть, приглашая жену взять его под руку. После концерта они отправились за кулисы, чтобы договориться с Адамом о скрипке.
А вечером за ужином супруги сообщили мальчику, что собираются подарить ему новую скрипку, на что тот ответил, что и эта скрипка вполне ещё ничего. Парень побежал в свою комнату и через пять минут они услышали из детской незатейливую мелодию «Хава нагилы».
- Хорошо получается, - Исаак удовлетворённо шмыгнул носом и вопросительно посмотрел на жену.
- А что же мы ему подарим? – заговорщически спросила Ада.
- Компьютер, - донеслось из детской комнаты.
- «Вифель костет?» - шептала бабуля, обречённо глядя на мужа.
- Тыщ сорок – сорок пять, - Сеня стоял в дверях столовой. Мальчик хитро развёл руками, - мы бабуля, немецкий в школе изучаем, а в немецком столько похожих слов.
Адочка смутилась совсем как в юности, подумав, что все их разговоры внук давно понимал. Она расхохоталась в голос. Потом сказала: «Мальчик совсем большой стал. Ну, пусть будет компьютер, как думаешь, дед?»
- Конечно! Хватит уже Фирочке нас обирать. Платье Сеня ей отнёс… думаю, что сейчас она в него уже не влезет.
- Ты бы его ещё год шил, тогда пожалуй, что в него не влезла бы и её Циля.
Дед почесал бороду.
***
Чтобы правильно выбрать такую дорогую вещь, Сеня посоветовался с Ёсиком, так все в их доме называли Иосифа. Ёсик к тому времени учился уже в восьмом и был единственным евреем в классе. Среди сверстников мальчишка держался обособленно, считая, что доверительные отношения с одноклассниками могут дать лишний повод отпустить непристойную шутку по поводу его национальности. Но те рано поняли, что не стоит ссориться с умным евреем, у которого при случае можно было списать и по физике, и математике. За глаза одноклассники называли Ёсика Энштейном, а обращались к нему «Егор», так решила его мать. Она ещё в первом классе попросила об этом учительницу. Ёсик не отказывал ребятам, он покровительственно нарочито медленно с достоинством доставал из сумки свою тетрадь, а в метрики к нему ни кто не заглядывал. Сеня часами пропадал у Ёсика, ведь тому компьютер купили ещё пять лет назад. Сначала это были фильмы, затем «стрелялки», а потом Ёсик серьёзно заинтересовался программированием, и Сеня тоже пристрастился к этому занятию. Скрипка звучала всё реже и часто до шестого этажа, где жила Фира Самуиловна, парень просто не добегал. Заскочив на минутку на четвёртый к Иосифу, он там и оставался, позвонив предварительно на шестой и сославшись на насморк. И это сходство интересов, не смотря на разницу в возрасте, со временем превратилась в острую потребность друг в друге, а затем и в настоящую дружбу. Ёсик помог выбрать другу хорошую марку, и Сене даже показалось, что тот расстроился по этому поводу, не звонил уже целых три дня.
- Ты думаешь, что у этой машины возможности лучше, чем у твоей? – решил Сеня осторожно прощупать почву и проверить мотив.
Ёсик с сожалением посмотрел на друга. Скривился.
- Ты рассуждаешь, как ребёнок. Просто мы теперь будем видеться не так часто, как раньше.
- Если ты об этом, то можешь не беспокоиться. Я тут такую штуку нашёл, с ума сойти. Без тебя не разобраться, помнишь, ты показывал мне, как взламывать ключи?
Ёсик приложил палец к губам.
- Ц-ц-ц, ты чего орёшь? Здесь всюду уши, - он перешёл на шёпот, - одна твоя Фира уши греет почём зря. А чего её Циля стоит?
- Ты это брось. У них дед репрессированный… И ещё там кто-то… в войну отличился.
- А почему у них квартира такая, ты не задавался вопросом?
- Фира – тётка добрая, зря ты на неё набираешь… Ладно, забудем. Пойдём я тебе кое-что покажу. Бабули нет дома, она свихнулась на своих пирожках, а дедушка пошёл к Берштейнам. Мальчики спустились на второй этаж.
Ёсик внимательно осматривал новый компьютер, бережно поглаживая серебристый корпус монитора.
- Систему сам устанавливал?
- Ну, ты даёшь. Они сейчас уже всем напичканы, всё есть, а скачать платно можно что угодно… и бесплатно к стати, тоже…
- Давай не умничай, Ломоносов нашёлся, показывай, что хотел.
Пальцы мальчика уверенно побежали по клавишам.
Ёсик ахнул.
- Да это же базы Хом-банка… ни чего себе деньжищи!
- А у этого, ты посмотри сколько.
- Это стоматолог. Знаешь клинику на Вятской? К нему моя мама ходила.
- И?
- В другую пошла, дорого берёт.
- Ну вот и деньги. А этот, ты только посмотри.
- Это директор пластикового завода.
- Какого завода?
- Ну того, что за городом, у них очистные недавно реконструировали.
- Чего это они так расщедрились?
- Французы помогли, они им какой-то крутой заказ скинули… чтобы у себя не гадить.
- Вот сволочи.
- Ты про французов?
- Про наших! За деньги мать родную продадут… не то что Родину.
- А вот ты, если бы у тебя много было, куда бы дел?
- Я об этом не думал… да мне много не надо. Матери, наверное отдал бы.
- Нет. Я не о том, вот если бы так много, что уже не знаешь куда.
- Говорю же, не думал. Деньги – это не свобода. В любом случае. Когда их нет, не знаешь где взять, а когда много, не знаешь куда деть.
- Деть-то куда, всегда найти можно, - задумался Сеня.
- Это всё трёп. Я вот думаю, у них же должна быть служба безопасности. Ну, должны же они хоть как-то отслеживать, кто по их базам шуршит.
- А вот у этого, ты только посмотри! Кап-е-ец!
- А это директор благотворительного фонда, его недавно открыли.
- Откуда ты их всех знаешь?! Ёсик, я тебя недооценивал, - рассмеялся Семён.
- Новости просматриваю. Периодически. Есть у нас такие в классе… Осведомлённые. Новости, друг, стыдно не знать. Как жить, если не знаешь, что у тебя под носом делается?
- Ну, а это тебе как? - кивнул мальчишка на экран, - это тоже новости, только те, что у них в тумбочке.
- Да-а-а, дела.
- По-моему, они должны делиться, ты как думаешь?
- Делиться с кем?
- Со всеми… с нами. Это же форменное безобразие, у них всё, а у нас ничего. Думаю, что этот банк сам по уши увяз, если у него такие клиенты.
- Ладно, закрывай давай, разумничался.
Сеня выключил компьютер.
Прошло три дня, ребята не встречались. Находка ошеломила обоих. Ёсик позвонил первым.
- Что у тебя там? Всё тихо?
- Да нормально, а что должно быть? Я тут подумал. Есть у тебя какая ни будь старая просроченная карта?
- Я сейчас спущусь к тебе. Не нужно об этом по телефону.
Через несколько минут Иосиф постучал в дверь девятнадцатой квартиры. Мальчики закрылись в детской.
- Что ты задумал? Зачем тебе карта, да ещё просроченная.
- Я придумал, как устроить на просроченную карту отток денег… ма-а-ленькими суммами, почти незаметно будет.
- Но она тогда должна быть именно Хом-банковская.
- Не обязательно, у них у всех есть общий интерфейс, по которому они смотрят кредитные истории клиентов друг друга. Когда проверяют платёжеспособность, они снабжают друг друга информацией. Уже есть такая программа. Всё есть в общем поле, всё! Только запоролено. А раз есть замок, то есть и ключ.
- Вот, недавно подобрал в «Курортном». Это Урса-банк, несколько месяцев назад была ещё действующей, кто-то до урны не донёс, - Иосиф подал другу карту.
- Зачем подобрал? - поинтересовался тот.
- Сам не знаю… подобрал и всё.
- Ты тут не при чём. Я не собираюсь тебя втягивать в это. Дело это добровольное.
- Знаешь, я хотел тебе сказать… тогда с ключами… Это был только спортивный интерес, ничего больше.
- Да не волнуйся ты. Это же всё с моего компа, ты тут не при чём.
- Знаешь, я всё же чувствую ответственность, что я навёл тебя на такие эксперименты.
- Это мой личный выбор. Говорю же, ты не причём. Я только попробую. Хочешь, через три дня бросим её с моста. Обещаю.
- Да уж за три дня незаметно много не наворуешь.
- Ну, зачем так, наворуешь, не наворуешь. Делиться надо!
- Делиться с кем?
- Тем, у кого есть делиться с теми, у кого нет.
- А ты не думал, что у них просто разные задачи.
- Какие ещё задачи? – фыркнул Семён.
- Ну… у кого фонды создавать, заводы, очистные строить, а у кого-то пирожки продавать, - прищурился Ёсик, и даже какая-то издёвка послышалась другу в его голосе.
- Ну, ты это… поосторожнее, чтобы пирожки продавать тоже деньги нужны. Твои эти директора эти самые пирожки за обе щёки лопают.
- Они не пирожки лопают, они в Капитолии ужинают. Вот ты был в Капитолии?
- Не был! И не хочу… мне бабулины пирожки в самый раз… Тогда тем более, в общем алгоритме этой Вселенной такое незаметное перетекание ничего не изменит.
- Демагогия. Всё равно, держи в курсе, вдруг помощь понадобится?
- Сам справлюсь.
- Я не об этом… если вдруг увязнешь.
- Будь спок, не увязну.
Иосиф обнял друга, посмотрел прямо и серьёзно.
- Это не шутки. Ты заигрался, сам не заметишь, как увязнешь, - он помолчал, - но раз тебе нужно получить этот опыт, я мешать не стану. Просто если будет туго, не молчи.
Так они и расстались.
Часть II
Секретарша набрала номер руководителя.
- Владимир Борисович, детский дом номер пять приглашает вас завтра на встречу с детьми. Получена телефонограмма.
- Они задолбали. Очистные работают, вчера приёмка была. Да и роза ветров в другую сторону. Что опять придумали, не знают, как с нас денег вытянуть?
- Владимир Борисович, это благодарственное письмо. Они благодарят вас за обустройство компьютерного класса для их детей.
- Какого ещё класса? Это какая-то ошибка, я им ничего не обустраивал!
- Адрес правильный – наш, имя отчество ваше.
- Валя, пошли к ним Абрамцева, я завтра буду весь день занят, у меня через три дня встреча с французами, какой может быть детский дом?! Обнаглели все!!
***
На входе взъерошенный Абрамцев чуть не споткнулся о красную дорожку, которая лежала волнами и попахивала нафталином. «Лет семь не доставали, - подумал он про себя и пригладил непослушный чуб вправо, потом остановился на несколько мгновений и пригладил волосы влево». Но чуб всё равно топорщился вверх. Мужчина обречённо махнул рукой и пошёл за директрисой, которая на это раз широко улыбалась. Абрамцев думал, что эта женщина вообще не умеет улыбаться, по её навету в местной газетёнке «За правду» регулярно появлялись грозные обличительные статьи по поводу их завода, который загрязняет атмосферу и мешает нормально развиваться бедным сиротам. Поэтому когда директор в очередной раз послал его в «Снегири» - район, который располагался на окраине в промышленной зоне, заместитель по общим вопросам решил, что вышла очередная статья. «Как это я её пропустил? – думал он пока их заводской УАЗик то и дело буксовал, разбрасывая во все стороны комья чёрной липкой грязи. Детский дом «Колокольчик» располагался в пригородной зоне к северу от Снегирей. Абрамцева не раз посещала мысль, что если бы власти могли, они бы вообще стёрли с лица земли это учреждение, которое напоминало всем о неблагополучии общества и к тому же требовало вливаний из бюджета.
В украшенном шарами актовом зале перед Абрамцевым в линейку в два ряда выстроились дедетишки – мальчики и девочки разных возрастов. Они были вполне себе не плохо одеты, но глаза. У детей были совсем взрослые глаза и почему-то очень грустные. До того момента заместитель по общим вопросам общался со злобной директрисой только в её кабинете, и расставались они очень не очень. Порой Абрамцеву казалось, что ещё немного, и эта фурия выцарапает ему глаза. Но сегодня перед ним была совершенно другая женщина, её можно было бы назвать расслабленной. Директриса что-то говорила в микрофон, губы её, то складывались в трубочку, то растягивались в слащавой улыбке, а он, не слыша ничего, всматривался в лица детей. Все звуки вдруг исчезли, и Абрамцев неожиданно для себя, представил двух своих оболтусов, которые постоянно оставляли на тарелках недоеденный обед, и жена регулярно смывала остатки в безупречно белый унитаз. Затем мужчина сконфуженно, как в анабиозе, принимал из рук тоненькой и очень маленькой девочки, огромный букет. Девчушка оказалось почти что пушинкой в его руках, и он инстинктивно поднял ребёнка на руки, а та в ответ доверчиво прильнула к его плечу. Затем Абрамцева пригласили в компьютерный класс, который «Колокольчик» получил в подарок яко бы от их завода. Дети постепенно разговорились и приглашали его и коллектив завода к себе на спектакль, который они готовили к предстоящему Новому году. Абрамцев что-то отвечал, часто невпопад, улыбался не к стати и всё время приглаживал непослушный чуб. Ему хотелось исчезнуть, убежать, не думать, стереть из своей памяти этот постыдный факт. И это чувство было вовсе не от того, что их завод и в планах не имел обустраивать для детей какой-то там компьютерный класс. Сам факт существования вот этого учреждения не давал ему покоя, как будто это он сам устроил так, чтобы в его городе и в тысячи других городов страны в отдалении от благополучия и сытости имели место такие вот «Колокольчики». «И ведь никакой душ и даже сауна до конца дней не смоет это жуткое липкое чувство…». Что-то было растревожено, разбужено, задето нечаянно и главное, в самый неподходящий момент, когда его собственная жизнь начала вроде бы налаживаться, появился какой никакой достаток. «Что же это? Что? Ах… проклятая совесть, кто придумал эту муку и зачем только, зачем…».
В этот вечер Абрамцев отвесил за ужином своему оболтусу смачный подзатыльник, когда тот с полупустой тарелкой отправился в уборную, чтобы смыть её содержимое. «Ты с цепи сорвался? – недовольно осадила его жена». И всегда смирный тихий Абрамцев неожиданно для самого себя так ахнул кулаком по столу, что стены задрожали. «Если я ещё хотя бы раз увижу это безобразие, то никакой зарплаты тебе не видать! Поняла?!». А на следующее утро он положил директору заявление о переводе сорока процентов от своей месячной премии за сентябрь в пользу детского дома «Колокольчик».
- Ты дурак? – директор нервно смял бумагу и картинно подбросил вверх, - у тебя совсем мозги высохли, придумал!
Но зам спокойно вытащил чистый лист из начатой пачки бумаги и написал новое заявление.
- Сегодня на телевидении будет репортаж. И это означает, что отношения с «Колокольчиком» нам уже никогда не разорвать, мы обречены, - он решил схитрить, - мы можем придумать благотворительный фонд и взять над ними шефство. Это будет очень кстати, ведь тебе через год баллотироваться.
Директор почесал в затылке. «Отлегло, - заметил про себя зам»
- Ну, ты жук. А я тебя недооценивал, - он опять почесал в затылке, - как думаешь, кто всё же устроил им этот класс? И почему выбрали именно нас? Ерунда какая-то.
- Об этом я ещё не успел подумать. Всю ночь не спал… но не думал, даже не знаю.
- Может это хитрый ход? Подставить хотят?
- А мы им по ушам, по ушам, - Абрамцев взмахнул новым заявление, изображая удар, - а заявление ты всё же возьми… не с твоего ведь кармана.
Директор прищурился
- Дурное дело не хитрое, разлагаешь мне тут народ, понимаешь, - но заявление подписал, - надо это дело обмозговать. Ладно, потом, у меня французы сегодня, подумаем. С Марией Дмитриевной нужно посоветоваться, как сделать, чтобы этот фонд нам налоги уменьшил… С Димой юристом поговорить… А мы им по ушам, по ушам!
Директор достал из бара початую бутылку с коньяком.
- Тебе налить?
- Нет, я в бухгалтерию. Будь, - Абрамцев дружески улыбнулся и махнув заявлением, вышел.
Часть III
Деньги на карту капали совсем маленькими капельками, но каждый день и от каждого толстосума. В целом выходило не плохо. Неудавшийся скрипач раз в неделю снимал приличные суммы. Мальчишка разработал схему, чтобы не пользоваться дважды одним и тем же банкоматом, «подремонтировал программную часть банка» и устроил всё так, что тот воспринимал карту, как действующую. Деньги он держал, как по классике - в смывном бачке, и вскорости их накопилось так много, что нужно было с ними уже решать. Вариант, чтобы что-то приобрести, Сеня отбросил сразу же, ведь старики могли заподозрить неладное, а стариков он в это впутывать не хотел. Старики - святое. Вот тогда ему и пришла мысль, что деньги нужно просто перенаправить в то место, где в них нуждаются. И он выложил Ёсику свой план. В тот день они пропустили занятия и вместо школы отправились на железнодорожный вокзал. Но там, чтобы купить билет, нужны были документы, которых у мальчиков, конечно же, не было, да и какие документы могли у них тогда быть?
- Остаётся такси, - заговорщически предложил Ёсик, - но придётся раскошелиться, давай две тысячи. Нужно дождаться поезда.
- Зачем?
- Они всегда сбегаются на поезд, - Ёсик аккуратно положил деньги в солидный кожаный бумажник.
- Кто они.
- Таксисты. Кто вперёд хапнет себе клиента, тот в шоколаде. Вот мы на это и поставим, только ты молчи, я сам.
Сеня кивнул на бумажник.
- Где такой взял?
- У брата попросил на денёк, чтобы перед девчонками похвастать.
- Так ты знал? Знал, что мы на такси поедем?
- Я вообще не верю, что мы туда доберёмся.
- Зачем тогда согласился?
- Хотел посмотреть, что из этой затеи выйдет.
Ёсик подошёл к мужчине среднего роста, раскрыл бумажник.
- До Октябрьска не подбросите?
- А ты что? Родители где?
- Родители в Октябрьске, - Ёсик достал вторую купюру.
- Садись. Врёшь поди.
- Дяденька мы вам ещё дадим, если вы нас после обеда обратно привезёте.
- И куда же это вы намылились?
- К бабушке, пирожки везём и горшочек масла.
Таксист криво усмехнулся, показал на заднюю дверь. Задние стёкла в машине были тонированы.
По пути он всё же попытался расспросить у ребят, куда те направлялись, видать, совесть мучила мужика.
Ёсик сказал, что родители хотят купить ему компьютер, и они решили сравнить цены и поискать хорошую марку в Октябрьске. «Ну что ж, почти что правда, -подумал про себя скрипач».
- Может что по акции попадётся, - продолжал фантазировать Ёсик.
И Сеня видел, что совесть у мужика успокоилась. «Ну и ладно, мы же не убивать кого ни будь едем».
- А я вот дочке купил недавно, «Леново» называется.
Так и проговорили всю дорогу.
Магазинчик мальчики нарочно выбрали поскромнее - не центральный, заказали доставку на адрес детского дома «Колокольчик», приложили к товару запечатанный конверт с письмом от директора пластикового завода. Благо, в магазине документов с тебя не спрашивают. Сеня был очень доволен собой, потирал руки.
- Ты же говорил: «С моста», – дразнился Ёсик, - что понравилось? Чувствуешь себя благодетелем? Этаким властелином мира.
- Кончай издеваться. Ну хочешь, завтра пойдём и скинем её с моста?
- Хочу, давай пойдём… а ты вообще ничего такого не замечал?
- А что я должен был замечать? – насторожился друг.
- Ну, за тобой ни кто не следит? Я уверен, что их служба безопасности тебя выслеживает.
- Ты это нарочно придумал?
Ёсик посерьезнел.
- Нет не нарочно, я правда считаю, что пока не попались, нужно с этим делом заканчивать.
- Не попался.
- Не попались. Раз я в этом участвую, то я такой же преступник, как и ты.
Сеня помолчал.
- Ладно тебе. Где твой таксист?
- Та-а-ак. У нас тобой ещё целый час. А пошли в кафе, мороженное поедим. Должно же нам что-то компенсировать такое напряжение.
- А пошли!
***
И не с какого моста они её не сбросили. «Ещё немного и тогда, - каждый день думал Сеня». С той фееричной акции прошло уже полтора месяца, и за это время денег накопилось столько, что хватило бы ещё на три детских дома. А в это самое время на входах в отделения, где стояли банкоматы Урса-банка, были установлены видеокамеры. С подачи банка, камеры глазели с фонарей улиц, на которых располагались пункты приёма и выдачи денег. После очередного снятия с карты у банкомата, её обслужившего, подолгу стоял серебристый Peugeot, оборудованный «прослушками» и напичканный всякой всячиной, а в машине сидели двое экипированных до зубов, серьёзных молодых людей.
Вторую акцию Сеня замыслил провернуть с домом престарелых «Надежда». Но здесь было сложнее, ведь старикам компьютеры были не нужны. И мальчишка начал искать в интернете, где можно было приобрести хорошее медицинское оборудование, правда, скрипач в нём ровным счётом ничего не понимал.
- Может, им поставить что-то для лечения зубов, - тоскливо предложил он Ёсику.
- Да у них и зубов-то поди уже не осталось, раз они в доме престарелых.
- Вон у моих… есть зубы.
- Так они же не в доме престарелых. И вообще, я что-то не наблюдаю прежнего энтузиазма в твоих глазах.
Скрипач молчал. Он прислонился к столу, положил голову себе на руку и в этот момент напоминал старого, бездомного пса, которого выгнали хозяева.
- Да, точно. Деньги – это не свобода. Когда их много, не знаешь, куда деть, - размышлял он вслух будто с самим собой.
- Особенно, когда это преступные деньги.
- Ладно, завтра идём на мост.
- А деньги-то куда денем?
- Не знаю… Давай детскому дому новые кровати купим.
- Давай! Давай! Раздавакался.
- Да не злись ты, я что-нибудь придумаю.
Но ничего придумывать не пришлось. Этим же вечером в квартиру к дедам ворвались два огромных бугая. Открыла бабуля… да так и осталась стоять у порога с открытым ртом. Те перевернули вверх дном всю квартиру, распороли дедушкину пуховую перину и любимое одеяло. Вся квартира была в пуху, словно в снегу, хотя настоящая зима ещё не настала. На полу валялись растрёпанные книги, и под столом одиноко распластался бабушкин Танах. Сеня наблюдая всю эту картину, начал тихонечко продвигаться к бачку. Но тот, который был больше, вдруг ухватил мальчишку за шиворот и бросил на диван.
- Потом покакаешь! - взревел детина и грозно двинулся к туалету.
«Всё! - проговорил внутренне Сеня, - всё кончено!». Бугай с удовольствием расколотил бачок, выругался, схватил подростка и стал трясти.
- Говори, где деньги, змеёныш!!
Дедушка взял телефонную трубку, но детина, сверкнув маленькими заплывшими глазками, тут же перерезал спиралевидный шнур.
- Ну, попадись ты мне ещё, - повертел детина перед Сениным носом огромным кулаком, затем перевёл взгляд на деда, - вякнете, убьём!
Напоследок громилы спустили с лестницы бабушкину тележку с контейнером. Сеня ошалело слушал, как её колёса с визгом ударялись о гранитную плитку стен и пола. А на следующий день дедушка прикрутил колёса обратно.
Вот так и закончилась эта история. Сеня ни как не мог взять в толк, куда же девались деньги? Он не верил глазам, бачок действительно оказался пустым, и даже не мог себе представить, что было бы если бы эти витязи их нашли. Тогда наверное, милиции было бы не избежать, хотя, кто знает… Но самое интересное, что карта тоже куда-то исчезла волшебным образом. Мальчишка даже подумал, что Ёсик её потихоньку от него ликвидировал, но тот божился, что не брал.
Часть IV
Бабуля уверенно катила тележку к Университету. И на этот раз у неё было всего три начинки. Она после того погрома стала почему-то быстро уставать. Распродав пирожки, Ада уже собиралась незаметно положить выручку в заветный чуланчик, как увидела, что по аллее прямо на неё катятся на роликах три подростка. Тормознув у дверей в здание, парни обернулись к старушке.
- А пирожки? Неужели все уже раскупили?
Бабуля растерянно развела руками.
- Ну, тогда давайте мы вам поможем вашу повозку до дома докатить.
Парень картинно раскланялся и ловко перехватил у неё ручку. Не успела Ада опомниться, как мальчишки были уже далеко, а через минуту все трое и вовсе скрылись за поворотом.
15 лет спустя.
Это был торжественный день. Коллеги поздравляли молодого аспиранта с днём бракосочетания. Молодожёны были молоды и красивы, но главное, они были счастливы. Молодые загодя заказали ужин в недорогом ресторанчике всего на двадцать персон. На ужин они пригласили родителей невесты, Иосифа и коллег. Родители жениха задерживались и обещали приехать только через неделю. Этот день был не рабочим и с утра новобрачные отправились навестить стариков. Дедушка почти не ходил, и Ада тоже передвигалась с трудом, но на такой случай она накрыла стол и надела своё выходное платье.
- Слава Богу, дождались, - проговорила бабуля, подкатывая дедушку в кресле к накрытому столу.
- Сколько же времени, Ада? Я проголодался, - дед улыбнулся в усы и зачерпнул вилкой кусочек рыбки, - налей-ка мне, дорогая… и себе.
В замке щёлкнул ключ и на пороге старики увидели своего Сеню. Он держал под руку красивую кареглазую девушку, глаза влюблённых светились счастьем.
- Ну, что я тебе говорил, - удовлетворённо хмыкнул дед и посмотрел на жену, - у мальчика мой вкус.
И всем вдруг стало так легко, как будто они знали невесту сто лет. Обед удался на славу, правда бабуля быстро устала. Сеня уложил в кровать деда, укрыл ему ноги пуховым одеялом. Невеста принялась мыть посуду.
- Бабуля, тебя проводить? Приляжешь?
- Да, милый. Оленька, вы позволите? – обратилась Ада к невесте.
- Конечно, конечно, может быть вам помочь?
- Сами справимся, - заверил её муж, бережно обнял бабулю и увлёк в комнату.
- Я хотела с тобой поговорить.
- ?
- Где вы собираетесь жить?
- Квартиру сняли на Приозёрской. Да ты не волнуйся, у нас всё есть, мы и вам с дедом будем помогать.
- Сеня, ты очень богатый человек, - Ада помолчала, - ты знаешь об этом?
- Ну конечно, я богатый. Вон у меня какие деды, у меня теперь есть Оля, я самый богатый человек в мире.
- Я не об этом. Ты богат, Сеня. Ты очень богат.
Внук удивлённо посмотрел на неё и пытался понять, но бабуля его была в совершенно здравом уме и ясной памяти.
- Продолжай.
- В нашей реке слева от самой середины коммунального моста утонула моя тележка.
Сеня рассмеялся.
- Не смейся! Реку не чистили, я всё это время очень внимательно следила за прессой.
- И?
- Там в чуланчике лежат старинные золотые монеты. Я тогда выменяла их у Кицисов. И карта… но должно быть, карта уже не действует, - грустно сказала бабуля.
Воцарилось молчание.
- Дедушка знает?
- Боже упаси, - Ада невинно улыбнулась и закрыла глаза.
Через пять минут она уже спала.
