Кончается и карандаш нетлея

Кончается и карандаш нетлея

Перо сломалось в один миг

Слипаются страницы в прах немея

Но точит острие старик

 

Поляны и усадьбы где-то

Тома, которые никто не прочитал

Высь небоскребов, морей эхо

Тьмы разьяренный маргинал

 

Красавицы, что не нашли покоя

Парнишка, который так о них мечтал

Ломается перо достойных

Еврей, что душу дьяволу отдал

 

Они когда-то тоже не стеснялись

Они когда-то то ж карабкались наверх

Старик, что мстил, хотел чтобы боялись

А маргинал, житие поднял на смех

 

Красавицы рассыпались по всюду

Их век наивен был без прекрас

Парнишка повзрослев поверил в чудо

С одной живет, хотя и ловелас

 

Еврей же давит червяков в гробнице

Которую, копал две тысячи лет назад

Огнем сходящем с плащеницы

Он якобы, даруем, тем и рад

 

Поэт же станет камнем преткновений

По возрасту, по масти, по родству

И если есть в нем искра а не гений

Тома те спалит на ветру

 

А вот поэт, который не продался

И гений для него не пустозвон

Хранит тома, в которых он признался

Что он давно отстрелянный патрон

 

А я рифмую, так чтоб не стеснятся

Не ради долгосрочных перспектив

Пусть девственность осталась тунеядцем

А дух тех жен, по-прежнему парит

 

Поэтому для тех кто смотрит ради рифмы

Берет себе строки изысканный куплет

Я отвечаю -, хватит парадигмы

Копиркой не послужит стих

 

Анализируйте кого-нибудь другого

И ласковой, шершавой паранжой

Вы обретете права слова, тогда

Когда, вы познакомитесь со мной

 

Для червяков, для могильных ритуалов

Давно изобрели кардебалет

Его пристанище попранье славных

И не забудьте, что обратно хода нет

 

Но вот, жена идет и час покоя

Прости сей мир, а я простить не смог

Когда, по-верному, сверяют упокои

Когда по-прежнему расстроен аппетит

 

Пусть знает кто-то, что он не напрасен

Пусть его дело просто и легко

Для преукрашиванья не надо счастья

Вы все сказали мне давным давно