– Виктор Васильевич, давайте продолжим тему! Говорят, чтобы мужчины не ходили налево, надо знать, что и как им нравится в постели. Если они чего-то не получают, ищут на стороне. То же самое относится и к другой половине.

– Скорее всего, так оно и есть.

– Как садиться, например, чтобы привлечь мужчину?

– Тут не может быть всеобщих рекомендаций. Есть лишь закономерности. Твоим одноклассникам нравятся фотографии полностью обнажённых девушек, да так, чтобы всё и везде было видно, как в атласе. Более взрослых привлекает, когда хотя бы немножко было прикрыто, тенью хотя бы. У опытных сложился свой образ красивой груди, например. Недосказанность позволяет им дорисовать до своего идеала. Не опытным парням надо ещё сформировать образ. Им подавай всё максимально открытым.

Наташа вышла и вскоре появилась в лёгком платье без женского белья. Она стала между Виктором и солнцем, поэтому её фигура выглядела почти обнажённой.

– Вам нравится?

– Наташа, фигурка у тебя! Закачайся! Но не нужно так вот всё и сразу. Это может даже испугать мужчину.

Она пошла под душ, откуда возникла в кофточке и короткой юбке, села слева от Виктора.

– Нет, Наташа. Сядь с другой стороны! Это твой отец ходил с мамой справа, чтобы мог честь отдавать правой рукой. А остальные мужчины должны быть слева. У тебя на какую сторону кофточка застёгнута? Мне немного видна твоя грудь под лифчиком. Это приятно. Это природой так создано. Это врождённый рефлекс. Или инстинкт.

– Девушкам тоже приятно, когда они видят часть тела мужчины под рубашкой. Поэтому их одежда застёгивается в другую сторону?

– Надо понимать, именно так.

Сколько пуговиц надо… и посадите, как Вам нравится!

– Приятное задание. Две? На этой одежде маловато будет. Остановимся на трёх. Виден лифчик. Грудь закрыта значительно больше, чем у тебя на пляже, но прикрытость одеждой возбуждает мужчину больше, чем почти полностью открытая грудь на пляже. Полуобнажённая грудь в мелком лифчике видна только мне, находящемуся слева, куда направлена образовавшаяся щель между полами одежды. А другим ничего не видно.

– Появляется желание залезть туда?

– Конечно! Я же нормальный мужик.

– Вот так?

– Конечно. Поместить грудь в ладонь и массировать её сжатием пальцев, гладить.

– А как внизу!

– Если мужчина нравится девушке, она незаметно для себя самой запрокидывает ногу на ногу и разворачивает их в его сторону. Это инстинкт. Девушка делает это не специально, не по плану. Инстинкт руководит этим. Подыграть, конечно, она может.

– Я уже прокололась? Если судить по моим ногам?

– Это рефлекс привлечения самца путём увеличения обзора сзади, когда предки человека ходили на четырёх конечностях. Инстинктивно девушка не очень сильно сжимает ноги в коленях, увеличивая обзор под одеждой.

– А трусики?

– Твоим одноклассникам, наверно, хочется, чтобы там трусиков не было.

– А Вам?

– Интереснее, если там есть хотя бы имитация белья. Как на пляже купальник откровенный. То же желание дорисовать самому, пофантазировать, подогнать под сформировавшийся идеал. На самом деле мужчина не задумывается об этом. За него решает рефлекс.

– А Вам как приятнее? Когда видите бедро запрокинутой ноги или спереди и сверху?

– Спереди и сверху. Но это не значит, что другим мужчинам так же.

– Предлагаете снять ногу?

– Да.

– Колени соединить плотно?

– Да. Под ноги можно поставить вот ту толстую книгу.

– Зачем?

– В этом случае моему взгляду открываются бёдра.

Виктор подложил одну книгу. Потом добавил ещё.

– Мне очень приятно от понимания того, что Вы видите мои бёдра до самых трусиков. А куда вы сейчас смотрите? На верхнюю часть бёдер или между ними?

– Больше на трусики. Мне приятнее начинать сверху, от животика.

– Вам было приятно на пляже, когда я поправляла купальник?

– Да. Но это моё ощущение. Оно может быть разным у разных мужчин. Опытный мужчина больше возбуждается, когда залезает под трусики и снимает их.

– Вот так?

– Не совсем так. Вот ладонь на животике. Ниже с поглаживанием. Поверх трусиков. Четыре пальца сверху, большой – под резинку. Слева направо, справа налево. Чуть ниже. Медленно проникаю.

– Как здорово! Спасибо Вам! – сказала она после успешного завершения практической части урока, - тётя Тоня прислала кассеты. Посмотрим вместе?

Наташа включила видеомагнитофон. Началось с полового акта крупным планом с показом половых органов.

– Вообще-то, мне это не интересно. Знаешь почему?

– …

– Души нет. Переживаний. Сцена постановочная.

– Почему Вы так считаете?

– Парень раздевал девушку и не был возбуждён. Член лежит. Посмотри на мошонку и семенники. Они сильно подтянуты. И то, и другое неправдоподобно. Семенники подтягиваются в период большого возбуждения в период подготовки к семяизвержению. У головки члена не меняется ни размер, ни цвет, ни форма. При сильном возбуждении она наливается кровью, становится гладкой и уздечкой немного изгибается. Ничего подобного нет в ролике. Надели бутафорию парню на член, удлинив его. Мужчина во время полового акта обычно ласкает грудь девушки, а здесь грудь всё время открыта. Ролик сделан для удовольствия зрителей.

Понимаешь? Чистая механика. Туда-сюда. Как поршень в гильзе в двигателе трактора. Выключи эту фигню! А вот красивая эротика мне нравится.

Да, я ещё не отметил один важный момент. Всё начинается в том ролике прямо с секса. Я не лягу с девушкой в постель, если у меня нет к ней симпатии, доверительных тёплых отношений. Нет никакого желания. Что-то сдерживает. Неудобно себя чувствую. Совершенно не понимаю мужчин, которые насилуют женщин. Мне нужен положительный ответ партнёрши. Если его нет, лежит бревно, я прекращу всякие действия, даже если она в постели, приспустила бретельку ниже плеча и ждёт снятия бюстгальтера. Но это мои причуды. А другим нужна сопротивляющаяся девушка.

– По отношению ко мне у Вас сейчас есть препятствия?

– Нет.

– Покажите, как бы Вы сняли этот ролик! С прихода к девушке.

Виктор вышел на крыльцо. Позвонил. Входная дверь открылась. Наташа пригласила его в дом. Обнимая девушку, он сказал:

– Наташа, ты сегодня здорово выглядишь в этой белоснежной кофточке, - он поцеловал девушку, поправил ей волосы на голове.

– Вам нравится?

– Очень!

– Чай или кофе? Или Ваш любимый "Букет"?

– Предпочитаю кофе. И вино, если вместе с девушкой, которая мне нравится.

– Я кофе не пью, поэтому предлагаю начать с вина.

– С девушкой на брудершафт... Возражения будут?

– Возражений нет. Желание спасителя от града – закон.

– Мужчина, гость, должен наполнить бокал девушки-хозяйки.

Пока Виктор откупоривал бутылку, Наташа незаметно расстегнула две пуговицы и села на диван, поставив одну ногу на две ранее подставленные книги. Колени прижаты друг к другу не совсем плотно. Выпили, поцеловались. При этом Виктор расстегнул третью пуговицу кофточки.

– А давайте символически выпьем второй раз, - предложила Наташа.

Они выпили, поцеловались. Наташа села на диван, поджав под себя ноги так, что для Виктора осталось не много секретов в строении девичьих ножек.

– Наташенька, какие красивы у тебя ножки!

– Только ножки?

– Волосы очень красивые! - он пригладил их, а потом, забравшись под них, стал ласкать голову под волосами до затылка, за ушами, перебрался на мочки ушей и поцеловал их. Наташа закрыла глаза.

– А какой носик, губки!

Поцелуи переместились на плечи, шею. Наташа стимулировала его действия поглаживанием рук мужчины, затылка, прижала его губы к груди.

После очередного занятия немецким языком и просмотра художественного фильма Наташа повторила предыдущий вопрос:

– Как мне одеваться и себя вести, чтобы это нравилось Вам? Тётя Таня намекала, чтобы я делала, как Вам, мужчине, нравится. Вы не лишите меня девственности?

– Наташа! Я не железный!

– Я тоже...

– Мужчины, как и женщины, любят уважительное отношение к себе, заботу партнёра. В моей практике было такое. Начал поглаживать немного выше коленей. Она начала защищаться. Поднялся, отошёл, намереваясь уйти.

– Ну! Ладно! Иди уже!

Такое одолжение отбивает все желания. Сел рядом и не мог заставить дотронуться до неё. Заставил себя. От неё никакой ответной положительной реакции. Прекратил. А она:

– Странный ты.

Вот такой, какой есть. Мне одолжений не надо. Они меня оскорбляют. А, может, она странная? Так и разошлись. Встретились через несколько лет в Москве. Она спросила:

– Ты меня любил?

– Я тебя и сейчас люблю, но ты же отбиваешь все желания.

– Мне и другие так говорили.

У метро я расставил широко руки и обнял её крепко.

– Увидят знакомые. Спросят, кто это тебя так? Я даже не поцеловал её на прощание. Все желания отбила.

Что одевать? То, что нравится самой. Ты должна чувствовать себя комфортно, уверенно. Можно кофточку беленькую. Но много пуговиц сразу не расстёгивай! Садись рядом со мной!

Теперь Наташа села справа от Виктора. Он почти повторил ранее сказанное.

– Вот здесь щелочка между пуговичками. Разворачивайся так, чтобы через неё был обзор под кофточкой. Потом можно расстегнуть ещё одну пуговичку - лучше, будто бы невзначай - отдалить кофточку от тела. Потом больше. Не надо спешить и раскрывать всё сразу.

В этот раз под кофточкой Наташи лифчика не было.

– Сколько пуговиц?

– Чтобы сбоку была видна грудь, а спереди, как будто, всё закрыто.

– А здесь?

– Засвет должен увеличиваться постепенно. Вначале ноги вместе, как всегда. Потом делаешь так, чтобы со временем мужчине было видно всё больше.

– А трусики одевать? - Наташа приподняла немножко платье и образовала небольшое пространство между коленями.

– Какие красивые у тебя бёдра!

– А так?

– Не рискуй, Наташа!

Она засмеялась и положила ладонь Виктора на бедро.

– Так что по поводу трусиков? - она продвинула ладонь Виктора выше.

– Да! Но, желательно маленькие. Садиться надо не прямо… вот я вся твоя в раскоряку, а немножко отвернуть колени в сторону. Какая-то недосказанность должна быть. В этом случае можно и без трусиков. Не нужно делать так, чтобы никаких секретов между ногами не было. Для начала.

– Это надо на цыпочках колени поднимать?

– Можно сесть в кресло или на диван так, чтобы ягодицы были ниже коленей. У стола есть подставка для ног. Если одна нога будет на ней, цель достигнута. И юбку можно приподнять постепенно ближе к животику. Как будто невзначай. Женщины умеют видеть одновременно много объектов, мужчина сосредотачивается на одном. Поэтому привлекать его надо или грудью, или ногами. Хотя каждый десятый мужчина имеет женские мозги, женские реакции. Поэтому сказанное мной может оказаться не всегда верным.

– А почему в трусиках?

– Без них слишком откровенно для начала. А потом… мужчинам приятно залезать под трусики. Это очень возбуждает. Можно и без трусиков, но в этом случае все этапы надо продлевать во времени.

– Давайте посмотрим другую кассету! Переводите мне! Выпьем на брудершафт, как это будет на экране.

Наташа прошла все этапы усвоенного урока, сев на низкое кресло так, чтобы колени были выше ягодиц, постепенно увеличивая обзор под коротким платьем.

– Вам нравится?

– Очень красивая у тебя фигура! Бёдра с ума сводят!

Она включила видеомагнитофон.

– Сделайте так, как на кассете!

– Надо делать лучше!

– Как?

– Этот ролик тоже постановочный. Не героине приятно, а зрителю. Актриса играет очень хорошо, изображая свои переживания. Но возбуждение у девушек развивается сверху вниз, от головы до пят, а тут наоборот. Потом можно повторить в обратном порядке, но вначале от головы.

Виктор вспомнил, как его учила первая женщина, когда он исполнял роль носильщика её чемоданов.

– Это как?

– Начиная с головы. Вначале нежно поправить её волосы. Потом запутаться пальцами в них. Переместиться на затылок, за уши, поласкать мочки ушей. Поласкать лоб, нос, щёки, поцеловать, конечно... потом...

Я же тебе уже подробно рассказывал и показывал.

– А повторение – мать учения. Кто Вас учил?

– Была училка, которая очень советовала по своей воле не лишать молоденьких девушек девственности.

– Усвоили, вижу, её уроки.

– Сейчас делюсь полученными знаниями. Может быть, и ты когда-то молодого человека научишь. Нас всему учат, а получению удовольствия во время секса нет. Вот и идут налево за мёдом. Семьи рушатся.

– Зачёт ей успешно сдали?

– На красный диплом.

Через несколько недель Виктор шёл куда-то.

– Куда летите, Виктор Васильевич? – спросила Таня, выходя из магазина, - здравствуйте!

– Как там Наташа? - поинтересовался Виктор, - давно не видел её. Не приходила.

– Готовится к экзаменам. Немецкий временно забросила. А Вы куда спешите?

– Только что позвонили: завтра в девять быть в Москве. Сегодня надо лететь, а то обещают ухудшение погоды. Боюсь, опять придётся через Питер лететь. Помнишь?

– Как пристежной ремень искали, на котором я сидела? И иллюминатор, помню. Почему не заходите?

– Честно? По своей инициативе лишать девственности не хочу, а после сильного полового возбуждения без семяизвержения плохо себя чувствую.

– И после того, как спинку не до конца потёрли тоже?

– Да.

– Заходите! Ваше желание для меня закон. Я горошек на всю жизнь запомнила. Обещание в силе. Сегодня сделайте Наташе приятно! Я ей напомню, как с Вами себя надо вести.

Звоню в аэропорт. Юля, на сегодня на Москву два билета будут? На сколько? Сейчас узнаю у Наташки. Наташа! Срочно собирайся! Попроси дядю Колю, чтобы вас с Виктором Васильевичем в аэропорт отвёз!

Вы когда готовы будете, - спросила она у Виктора.

– А Наташа?

– Сказала, через час. К Вам заедут. Приедете к Анюте. Возьмёте у неё моё платье, и Наташка примерит своё на выпускной вечер. Они успеют за ночь подогнать. Совещание обычно в 10. Значит, часов в 12 освободитесь, на следующий день возвратитесь. Поможете мне с Наташей примерить обновки. Не возражаете? По секрету скажу, это у нас, наверно, в генах. Наташе очень нравится, когда Вы сверху в её верхний "иллюминатор" смотрите, но стесняется признаться, а Вы инициативу не проявляете. Вам "исправляться" надо. Она ждёт от Вас…

– А тебе это нравится?

– Вы ещё сомневаетесь? – она отодвинула одежду т груди, - я же говорила, вентилятор купила по такому случаю. Я помню, какими глазами Вы смотрели, когда Анюта его включала, а полы поднимались, обнажая голое тело. У меня платье с высоким разрезом будет. На свой вкус выберите! Я хочу красное.

Размечталась я. Ну, бегите! Собирайтесь! И помните! Как Наташе нравится. Просто она стесняется Вам сказать. Молодая. А у нас на этот счёт секретов нет. Между прочим, с Аней-Анютой тоже. Мы похожи с ней во многом. Она ждёт Вас.

Через три часа Виктор с Наташей уже летели в Москву. Виктор выполнил советы Тани. Наташа сказала:

– За это не благодарят, но я скажу Вам "спасибо". Вам, наверно, тётя Таня рассказала, что мне так очень нравится? Ей тоже. Но только с теми, кто нам нравится очень. Вернее… с одним из них. Вы догадались, кто этот один?

Анюта сразу же взяла Наташу в оборот, её ждали изготовители платьев. Виктору было приказано накрывать на стол. На кухне было всё готово. Требовалось лишь перенести на журнальный столик в зале. Женская половина примеряла не законченное пока платье.

Девушки спрашивали мнение мужчины, хотя в этом вопросе он ничего не понимал. Он мыслил глубже: что там под платьем спрятано? Почему оно так волнует мужской пол? Его, в том числе. На пляже меньше квадратного дециметра ткани. И спокойно. А тут только половина бедра оголена, а давление поднимается.

Мастера ушли ворковать над платьем. Наташа и Анюта присели к столу. Виктор произнёс тост за милых дам, сидевших в платьях с высоким разрезом. Потом обе девушки, захмелевшие слегка, примеряли платья для Тани с включённым и выключенным вентилятором. Виктор одобрил выбор, вспомнив запросы Тани.

Почти стриптиз завершился. Анюта позвала соседа. Ему поручалось быть гидом для Наташи по магазинам.

Виктор-Левша и Аня-Анюта тут же продолжили чтение повести «Аня».

– Так, на чём мы остановились в прошлый раз? Ага, вот… Мощный выстрел. Земля загудела. Задребезжали стекла в окнах. Если с удаляющимся шипением, то это наш снаряд полетел «в подарок» творцам всей этой красоты. А вот снаряд разорвался без всякого предупреждения. Это ответная «любезность». Поздно кланяться, так как осколки с румынскими буквами от него уже улетели. Бойтесь снаряда, который вылетит из того же ствола после корректировки огня!

Животные, растения наполняются человеческими чувствами, способностью различать добро и зло, красоту и уродство, сочувствуя первому и ненавидя второе. От горя даже деревья клонятся к земле и никнут от жалости травы. А тут горячее девичье тело, готовое зачать новую жизнь. Война убивает. Живое требует своё.

Сумасшедший пир, преступная жатва и «бархатная божественная ночь в алмазных брызгах”… на крыше горсовета.

– Времени у нас не много, - сказал Виктор-Левша,- здесь несколько глав о твоей подруге Наташе, или На-Таше, как ты её называла и о поездке в Белгород. Но это ещё очень сыро. Давай, мы это пропустим! Сама прочитаешь. Перейдём к августу 1992 года.

– Хорошо. Где это? Читаю отсюда.

Наступил август. В Приднестровье ввели российские миротворческие силы. Восстанавливалась мирная жизнь.

Пока дойдёшь до работы и обратно, ответишь на ряд вопросов, а то и позовут к себе домой, чтобы поведать о проблемах, спросить совета.

Послезавтра Ане 18 лет. Она недавно ушла от меня, сообщив о поступлении в Московский медицинский институт, и выложила передо мной паспорт с подтверждением даты своего рождения – 1 сентября.

– Мама, папа и, конечно, я приглашаем Вас. Других гостей не будет. Мы уже почти собрали вещи, купили билеты на поезд.

Помолчав, она сказала:

– Теперь Вас в тюрьму не посадят. Я выполнила своё обещание. У меня не было мужчины. Я так долго ждала этот день!

В обеденный перерыв меня встретила Яна:

– Я с мужем через два часа уезжаю в Кишинёв, вернёмся завтра утром. Аня ждёт Вас. Пожалуйста, будьте с ней нежным! Она считала каждый день, ожидая своё 18-летие.

– Боже мой! – подумал я, – пойми этих женщин. Вы можете поверить? Мама хочет оставить 18-летнюю дочь наедине с мужчиной, увозя мужа с собой, прекрасно зная зачем?

Иду с работы раньше обычного времени. Люди ещё не верят, что войне конец. Человек 15–20 остановили меня, начали задавать вопросы, суть которых, будет ли мир… что, если…

– В связи с отъездом у нас проблемы, - сказала Аня.

Меня уступили Ане. Квартира – сирота: окна без штор, разложенное кресло-кровать да кресло-качалка у журнального столика, на котором бутылка шампанского, явно ожидавшая вскрытия.

– Подождите минутку…

Получилась минутка с небольшим гаком. Появилась красавица в коротенькой юбочке, модная тогда просвечивающаяся кофточка, под которой нет белья.

– Что не так? – её руки показали ниже талии. Не могу надеть просвечивающиеся. Долго не видела Вас. Дайте время привыкнуть. Вы, конечно, можете делать со мной всё, когда и как хотите. Но я прошу Вас, не укладывайте меня сразу в постель! Говорят, больно бывает первый раз. И так немножко побаливает, наверно, от волнения. Я сотни раз представляла, как Вы нежно раздеваете меня. И всякий раз мне было так приятно! Я хочу видеть, как Вы любуетесь мной. Позвольте сегодня командовать мне. Какая-то я сегодня не смелая, робкая. Хочу видеть и понять состояние мужчины при виде девушки, готовой на всё. Откройте сначала шампанское!

Выпили. Разговор не клеился. Выпили ещё.

– У Вас, наверно, было много женщин? Вы так легко входите в доверие.

– На женщин у меня не хватало времени. Чтобы лечь в постель, мне требуется взаимная симпатия и взаимопонимание, а не красивая кукла из сексшопа. Это моя проблема. Очень не любил, если девушка хотела сказать "ДА", а говорила "НЕТ". Было такое. Один раз я объяснил, предупредив, что третьего раза не будет. Не могу иначе. Решила поиграть в кошки-мышки.

Понимаю женщин, а сделать с собой ничего не могу... Что-то не пускает... Как это назвать? Унижением достоинства мужчины? Не знаю. Но… так вот. Говорю себе: «Что ты делаешь? Это женская природа такая», а что-то не пускает. Не могу я делать вторую попытку. Не могу себя заставить. Тут инициативу должна проявить девушка. Это моя особенность. Вижу, что она хочет, ждёт той самой второй попытки, а я её не могу сделать. Вот такая половая несовместимость… психологическая.

Мы немного захмелели. Аня легла на спину на разложенном кресле, стоявшем у окна. Закрыла глаза и положила мою руку на живот поверх кофточки.

– Пожалуйста, не спешите раздевать, я не играю… не могу … пока не могу.

Вдруг она поднялась, обняла свою голову руками, потом мою прижала к груди.

– Ну, не могу! Хочу, а не могу! Не пускает что-то. Хоть убей! Подождите!

– Говорят, мужчинам нравится подсматривать, а женщинам приятно это осознавать. Нет! Давайте ещё выпьем! Не могу дальше... Боюсь, что ли? Первый раз… Я сама. Я скажу, когда можно.

Выпили.

– Ещё раз прошу, дайте мне самой решать что, когда и как. Вы только выполняйте мои команды. Я с Вашим участием хочу сделать себе настоящий подарок. Разве я его не заслужила? Я более двух лет ждала этого дня. Да что за наказание такое? А я ведь сотни раз репетировала. Представляла, как Вы забираетесь под трусики, снимаете их. Целуете. Дух захватывало. Сейчас я одену другие трусики… просвечивающиеся… в них быстрее привыкну.

Через минуту она возвратилась.

– Вам нравится? Ах! Вот в чём дело! Поняла! Штор нет, солнце светит в окно. Наверно, видно с верхних этажей соседнего дома.

Она взяла одеяло и начала взбираться на подоконник, чтобы занавесить окно.

– Поддержите меня, чтобы я не упала!

Я взял её за бёдра. Какое упругое, возбуждённое и возбуждающее тело!

– Выше возьмите, а то я свалюсь.

Одеяло уже висело на левом гвозде. Аня перемещалась к правому, развернувшись в пол оборота ко мне. Лучи солнца сделали кофточку и трусики совсем прозрачными, а тело как бы обнажённым. Это заметила и Аня. Вначале немного смутилась, а потом спросила:

– Вам нравится? – и немного пошатнулась. Мне пришлось перехватиться руками. Одна из них охватила трусики снизу и сдвинула их в сторону, не оставив никаких секретов в этой части девичьего тела.

Аня прижала мою голову.

– Целуйте! Вот здесь… немножко выше… вокруг… ещё… ещё…

Никогда такого не случалось: неожиданный оргазм.

– Да Вы весь дрожите, – Аня сильно прижала мою голову и завалилась на меня. Ещё… ещё… ещё… не останавливайтесь…

Вначале Аня не поняла перемен в моём состоянии, а когда сообразила, сказала:

– Вот дуррра! Ну, так мне и надо! Ну, девственность подождёт. Мне ведь 18 лет завтра будет.

На следующее утро, заходя в приёмную, слышу знакомый голос:

– Ну, эти мужики! Ничего толком не могут сделать! И мой тоже…

– А вот и Виктор Васильевич! – голос моей секретарши.

– Виктор Васильевич, прошу! – ничего не объясняя, Яна взяла меня за руку и почти потащила за собой.

Мои сотрудницы уже были о чём-то проинформированы и выражали полную солидарность с посетительницей, поругивая своих мужей, были единодушны во мнении, что мне надо срочно в чём-то помочь. Благо – идти не далеко.

Заходим. Аня в постели.

– Аня! В твоём распоряжении два часа! А Вы не слушайте её больше! – и тут же удалилась, демонстративно закрыв дверь на два оборота замка.

– Аня, в чём мужики провинились перед твоей мамой?

– Папа у знакомых в Кишинёве что-то забыл и не смог привезти контейнер. Опять поехал на вокзал.

– А я с какого боку?

– Мама поинтересовалась моими вчерашними подвигами. Я рассказала. Она, как ошпаренная, выскочила и побежала со словами:

– Хоть будешь о настоящем мужике вспоминать потом! А то какой-то грубый бугай будет первым, оргазма знать не будешь всю жизнь.

– Эх! Слышала бы моя жена оценку своего мужа, а то я всё «не настоящий», всё делаю не так.

– Я уж и не знаю, смеяться, хохотать или плакать? Я не успела ей сказать, что у меня новый цикл начался. Ещё вчера побаливало. По локти в крови будут… Ночью поезд. Билеты предварительно взяли. На другую дату не было. Вы обязательно заходите в 6 часов вечера!

Контейнер отправили. В 18 часов мама Ани забрала меня с работы «решать проблемы». Меня благодарили, считая, что Аня поступила в институт, благодаря мне. Я хвалил Аню (пока у мужчины есть руки, губы и язык, он – не импотент). Аня поддерживала высказывания родителей и мне не возражала.

– Я приеду в Дубоссары отдыхать, – сказала она, посмотрев на меня.

Через год в июне родители Ани приехали продавать квартиру, выбрались на Днестр. Я увидел их на привычном месте под тополями. Цвела иван-да-марья.

– Аня рвалась тоже приехать, но у неё ещё два экзамена.

Раздался звонок. Мобильник взяла Яна.

– Да, дочка. Продали. Завтра выезжаем. Фотографию? Сейчас передам. Он вот подошёл к нам. Даю папе.

Аня долго о чём-то говорила с отчимом.

– Хорошо, дочка, раз ты так хочешь. Передаю.

Слышу голос Ани.

– Папа только что согласился, чтобы мама от Вас забеременела.

Я посмотрел то на Яну, то на её мужа. Немая сцена. Молчание нарушил муж Яны.

– Ну, всем всё ясно, надеюсь. Яна, иди с Виктором Васильевичем. Я через пару часов приду. Аня хочет, чтобы мама ей сестричку или братика родила… от Вас, – с большим усилием произнёс он, - но при одном условии, чтобы Вы больше никогда не встречались.

– Ревнивец ты, несчастный! Никуда мы не пойдём. Ты будешь без конца напоминать потом. Я же говорила тебе, на две недели позже надо ехать. И Аня поехала бы с нами. Месячный цикл надо изучать! У твоей девочки щенки…Они появятся через три недели. Тебе сука дороже. А то, что жена родить хочет, дочка сестричку или братика. Иди! Вон тебя собутыльники заждались.

– Аня хотела, чтобы Вы её такой запомнили, – Яна передала мне фотографию на фоне окна, – а я хотела родить от Вас ребёнка.

Анюта закончила чтение.

– Насколько я могу предположить, мой Виктор-Правша не хотел нарушать условие, высказанное моим отчимом. Поэтому не искал встреч ни со мной, ни с моей мамой. Адрес он хорошо знал.

Он не знал, что мои родители из Дубоссар до Москвы не добрались. Многие знали, что они квартиру продали и возвращаются с большой сумой денег. Я бросила вуз и занялась показом мод. Жить как-то надо было.

Вы передайте Виктору Васильевичу, когда приедет в Москву, обязательно пусть заезжает ко мне.

Пришли мастера с двумя платьями: Тани и Наташи. Примеряли не долго.

Анюта попросила Виктора ещё почитать. Наташа устроилась спать.

Виктор-Правша рассказывал об Ане и вдруг, будто бы, ушёл в сторону от главной темы:

– Вот рассказываю об Ане, а вспоминается 9-классница, скромненькая молдаванка. Симпатичная. За первым столом у окна сидела, смущённо опускала глаза, когда мой взгляд останавливался на ней. Я получал от неё нежные поздравления, как выяснилось позже, не в порядке казённого мероприятия к 23 февраля. Собиралась поступать в мединститут в Кишинёве.

В 11-м классе она встретила меня вместе с мамой и попросила подготовить к поступлению в вуз по биологии и химии. Сказал, что нет времени.

На следующий день она встретила меня одна, без мамы.

– Виктор Васильевич! Вы, наверно, не хотите со мной заниматься потому, что папа работает в силовых структурах недружественного ПМР государства?

– И по этой причине тоже.

Вскоре состоялся разговор с её мамой.

– Я говорила с мужем. Он сказал, что Вас уважает и Вам доверяет. Заниматься можете, где Вам удобно, в том числе у нас дома.

Виктор рассказал ей историю. Коротко суть. Выписывают командировку в Москву, вручают билет. Входит девушка, ей просовывают чемодан в купе. Виктор-Правша по её просьбе поднимает его на верхнюю полку над собой. Девушка в платье миди свободного покроя открывает чемодан, становится на цыпочки. Мужчина оказывается под платьем выше пупка. Выше очень красивая грудь без лифчика. Девушка слегка приседает. Ниже груди татуировка. Такую татуировку он видел на фото обнажённых девушки с мужчиной, которого заставили потом делать всё, что требовалось, угрожая развесить фотографии по всем туалетам и выслать жене наложенным платежом.

Когда Виктору вручали билет, его многозначительно предупредили, что будет он ехать в купе с очень интересной попутчицей. Той самой, что была на фотографии. Провокация не удалась.

– Между прочим, готовит провокации Ваш муж.

Женщина опешила:

– Да Вы что? Считаете, что это может быть даже со своей дочерью? Нет, я ей не расскажу. Об отце?!

Но разговор на эту тему дома состоялся. Моя молдаванка пришла к Виктору-Правше, сказала, что верит отцу. Он на это не пойдёт.

– Его могут заставить, или нам что-нибудь в чай добавят, уложат уснувших в одну постель, сфотографируют в обнажённом виде и будут меня шантажировать. Ты даже не узнаешь об этом.

– Виктор Васильевич, я хочу приходить к Вам не только как к учителю. Открытки были от души. О них никто не знал. Мне уже 18 лет.

– Ой, девочки, девочки! – взмолился Виктор, - когда Вы забудете рыцарей из детских сказок и перестанете сходить с ума от популярных людей? Вращаетесь в школе среди баб. С одноклассниками вам не интересно. Появился в классе «данко» с горящим сердцем в руках…

Надеюсь, ты не слышала, будто бы я до баб охочий? У меня на женщин всегда времени не хватало. Учился и работал. Думал, как выспаться, а не по бабам. Нарисовала себе принца на белом коне.

– Мне с Вами интересно, а в классе я одна из немногих, которая не спала с мужчинами.

Чего стоили этой девочке признания?! Она очень смущалась, когда Виктор останавливал на ней взгляд. А тут…

– Виктор никогда не целовал учениц. Из её глаз готовы были брызнуть слёзы. Когда пишу об Ане, вспоминаю её, чернобровую, кареглазую, опускавшую глаза, когда я смотрел на неё, - закончил рассказчик. Потом он продолжил:

– Знаешь, тщеславия я наелся, а вот вспоминаю тот случай. Почему? Винегрет из радости, печали и грусти. Чувствуешь себя без вины виноватым. Ну, наверно, тщеславия человек не нажрётся никогда. Но тут, наверно, главное в другом.

Под тополями на пляже после описанного случая Виктор, лёжа на спине, порой внимательно осматривал деревья, пытаясь высмотреть камеру, которой его пытались сфотографировать в вагоне с обнажённой красавицей.

Через несколько лет Виктор-Правша случайно встретился с бывшей ученицей. Иногда она задерживала его в классе, просила объяснить непонятное. Других встреч наедине не было. Она всё так же смущённо пригласила бывшего учителя в гости:

– Я часто вспоминаю Вас, как писала Вам поздравительные открытки, с каким трепетом опускала их в почтовый ящик, как задерживала после уроков. Почему Вы не хотите зайти ко мне в гости? Дети в садике, муж на работе.

– Я показал ей билет на поезд.

Мы вошли в купе.

– А я с алкоголиком исполняю супружеский долг... О каком оргазме может быть речь? Хорошо, что не наркоман ещё. А Вы знаете? Из параллельного класса одна девочка хвасталась, что была в одной постели с Вами, и Вы за это обещали поставить ей пять баллов. Над ней смеялись, но какую оценку по биологии Вы ей поставили, проверили. Тройку она объясняла тем, что экзамен принимали два биолога. Другой её завалил, так как она не согласилась с ним спать.

– Приходила 9-классница на работу с потрёпанным учебником физики для 10-го класса. Просила компьютер, чтобы набрать текст. Лучшего придумать не могла. Однажды на вопрос о причине опоздания ответила:

– А мужчинам положено девушек ждать.

– А на свидание я тебя не приглашал, пришлось ей ответить.

– Провожающим просьба освободить вагоны!

– Девочки нашего класса совсем не стеснялись Вас. Может быть потому, что Вы учитель биологии, но скорее всего, просто рассказывали о том, что было «для самостоятельного изучения». Помните, девочка сидела рядом со мной у прохода? Она всегда поворачивала колени в Вашу сторону. Когда она медленно запрокидывала одну ногу на другую, Вы уходили в сторону.

Моя собеседница обняла и поцеловала своего учителя.

– Я помню Ваш поцелуй, когда вы отказались готовить меня для поступления в университет.

– Девушка смотрела вслед уходящему поезду. Зачем об этом рассказал? Сложная штука… влюблённость, любовь, человеческие отношения.

– А вот интересно, - Анюта переключилась несколько на другую тему.

Приходишь на пляж. Начинаешь раздеваться до купального костюма. Чувство какого-то неудобства, стеснения. Грудь открытая, треугольник закрывает сосок и вокруг немного, а всё остальное открыто, почти голышом. В кабинете все бы рты раскрывали. А на пляже проходит несколько минут. Вокруг все такие же. Мужчины спокойно разговаривают с тобой, и ты с ними.

Искупалась. Сняла мокрый купальник, надела халатик на голое тело, прикрыла то, что только что видели все. Мой Виктор-Правша на спине, смотрит вверх. Сгибаю ноги в коленях, сидя рядом с ним и медленно поворачиваю колени. Понимаю, что ему всё видно. Там и видно было почти всё в купальнике. Была только полоска узенькая между ногами. Дух захватывает от того, что ему видно и то, что раньше видно не было.

А потом полы халата тихонько разъезжаются. Уже и мне всё видно между ногами. Ему, конечно, тоже.

Открываю атлас и говорю ему:

– Мама просила Вас без стеснения рассказать дочке о размножении, половых органах, а я предлагала быть наглядным пособием. Почему в небо смотрите? Теперь я понимаю. Он камеру на тополях выискивал. Так, смотрим атлас. Большие, малые половые губы, клитор. Девственная плева.

– И сейчас там тяжесть,150 грамм дополнительной крови сделали их припухшими. Ты возбудилась.

– И Вы тоже. Головка не помещается. Вылезла. Повернитесь ко мне боком, пожалуйста. Другим не видно будет. Я тоже легла на бок. Грудь почти у его губ. Возьмите ладонью! А другой – клитор! Впервые так вот мужские руки.

– Аня, ты четовски красивая! А грудь ещё красивее стала от прилива крови.

– Интересно мужики устроены! На половину двенадцатого. Я взяла за головку. Помню. Горячая. Упругая. Плавки сползли, показывая всё наглядное пособие.

– Сжимай и отпускай, опустись ниже. Там как будто хрящи. Прижми и вперёд, назад. Не спеши! Не хочу так быстро кончать.

Анюта замолчала.

– А когда это было? Кажется, после последнего звонка в 11-м классе. Или после экзамена в вуз. Я до этого долго его не видела. Экзамены сдавала в Москве. Немецкий забросила, к экзаменам готовилась. Решила искупаться. Ой, да вы тоже стрелку перевели на 11 часов 30 минут. Встаньте на колени! Я сейчас губками.

Виктор не понял, о ком это она? О себе или Наташе? О Тане? Всё перепуталось, смешалось в кучу.

Наташа не спала. Всё слышала. Дверь была не заперта. Она тихонько встала и стала наблюдать в щелочку.

Виктор-Левша взял грудь Анюты снизу.

Сеанс закончился. Все трое получили удовольствие. Наташа находилась от священнодействия двоих в соседней комнате метрах в трёх. Она ласкала себя, повторяя движения пальцев рук Виктора, и убеждала себя, что это проделывает с ней он. Анюта специально не закрыла дверь, сообщив об этом Наташе. Свет выключен не был.

– Давайте ещё почитаем, - сказала Анюта, - у Виктора-Правши есть стихи о любви?

– Предлагаю начать с несбывшейся, несчастной.

Вначале стихотворение Дины Байтер «Пожалуйста!»

Пожалуйста, услышь меня! Пожалуйста!

Ты видишь, я смирилась и не жалуюсь,

Но больше не по силам мне молчание -

Сковало душу синим льдом отчаянья...

Пожалуйста, прислушайся! Пожалуйста!

Всем сердцем я к твоей взываю жалости,

Хоть знаю - не изменишь ты решения,

Но все ж молю о капле снисхождения...

Пожалуйста, прошу, поверь! Пожалуйста!

Не будь со мной суров и так безжалостен,

Как никогда, сейчас с тобой я искренна,

Ведь я иду ко дну. Не надо выстрела...

– Это почти я после 9-го класса, когда мой Виктор не согласился быть моим первым мужчиной. Помните?

– Вот его первый ответ.

Ответить мне: «Прости! Прости меня!»?

Прости? За что?! Мы – два ручья…

Ведет тропы разлуки колея…

Налево – ты, направо – я.

А мы с тобой по-прежнему друзья…

Не надо! Не хочу вранья…

Ты хочешь слышать трели соловья?

Не вынуть мне любви копья

К другой. Я послан ей давно в мужья.

Есть у меня давно семья...

Любовь делить? Кроя? Двоя? Троя?

Меня ждут дома сыновья...

Прости! Прости! Прости меня!

– Вот второй.

Ты пишешь мне: «Услышь меня! Пожалуйста!

Ты видишь, я смирилась и не жалуюсь,

Но больше не по силам мне молчание -

Сковало душу синим льдом отчаянья...»

А если я другой пишу: «Постой!

Пожалуйста! Ведь ты ничья!

Прости! - а слезы в два ручья, -

Мгновеньем лишь и взглядом удостой!»

Ещё пойми! Мы связаны с тобой

Одной бедой. - Я не слепой,

Душой и сердцем не скупой -

Но рвешься ты ко мне, а я к другой…

Холодный взгляд всегда встречаем мы.

В награду нам - молчание.

Нет встреч и нет прощания.

Лишь только лед среди кромешной тьмы.

Оставь мольбу, оставь мечты!

Не рань мне душу больше ты!

Ты измучена своей судьбой-смолью.

Посыпаешь рубцы все мольбой-солью,

Умоляешь… Такой же и я.

Мы повязаны ролью одной – болью.

Разъедает привольно сердца молью…

У тебя одной?! И у меня!!!

Не кляни! Не суди же ты! Не надо!

Даже если сердечко судить радо

У тебя дождём слёзы градом…

Мы с тобою стоим у ворот ада…

Между нами котлы и смола кладом.

Ну! Не плачь! Я прошу! Не надо…

– Такое впечатление, что он пишет о себе.

– А здесь уже не так надрывно.

Мне уйти от тебя нелегко, но уйти всё же надо,

Да! Желанье твоё велико быть женою мне верною. Рада

Пить со мной по утрам молоко… не рассолы с пьянчугой.

И летать высоко-высоко! Не забитой быть в клетке пичугой.

И подруги тебе говорят: «С ним не быть голозадой...

Нарожаете вместе ребят… Он - герой твоего звездопада».

Мне уйти от тебя нелегко, но уйти всё же надо,

Всё зашло уже так далеко! Но быть вместе с тобою не надо.

Непонятки-слова невпопад, нужен воз дополнений.

К ним обозы бинтов наподхват… и с полсотни ещё извинений.

Мы с тобою, как два горбыля… ни приклеить, ни склеить…

Забивать мне в слова дюбеля? С костылями словечки лелеять?

Мне уйти от тебя нелегко, но уйти всё же надо,

Да! Желанье у нас велико, но супругами быть нам не надо…

– Думаю, что это его воспоминания о своей… той, что с длинной косой была. Помнишь? Майя рассказывала.

И как бы продолжение предыдущего.

Вокзал слегка тревожен. Я поезд здесь свой жду.

Ей лет шестнадцать, может. А мне по стольку трижды.

Скамья. Напротив диво. Сидит, смущенное слегка.

Божественно красива. Мне не знакома, но близка.

Я слышу чётко мысли. Мои читает и она,

Взглянув в глаза, домыслив. Мне речь ее в ответ слышна

Без восклицаний лишних. Без слов, в десяточку, впопад…

И вдруг, как гром давнишний. Воды на голову ушат…

Общаюсь с дорогою. На разных будто языках

С казавшейся родною. С душою, с чувством нараспах,

С любимою. Не скрою… Стоим на разных берегах…

А тут дитя с тобою молчит, а слышишь ясно. Ах!!!

Так ноет! Воет сердце (вопроса нет, но есть ответ)

И в ритме скерцо мой нерв несправедливостью задет.

– В следующем полно восторга.

Любовь – награда без заслуг.

Любить – увидеть чудо.

Одно виденье на двоих,

Сияние небес вокруг,

Вкус свежести повсюду.

Её обожествляют люди…

Твоя рука в руках моих...

Глаза в глаза. Молчания

С дыхание-словами.

Она цветёт, пока нова,

Признанья, обещания,

Испитые губами,

О вечности с мольбами…

Прикосновения-слова…

И нет часам прощения

За утреннюю вечность,

Короткие свидания,

Ночные расставания,

Разлуки бесконечность,

За точность, безупречность…

Влюблённого страдания.

Любовь – искусство всепрощения,

Кудесник, чародей, волшебник, маг,

Источник вечного движения,

Любовью окрылённый он в веках.

Любовь – стихия неземная.

Она любого изнеможет.

Была беспечно-озорная,

И вдруг сомненьем растревожит.

Волной хрустальною весною

Пленит влюбленных с головою.

Накроет с нежностью шальною.

Шалит проказница с тобою,

Наполнит трепетной надеждой

На вечность страсти непреложной,

И ты становишься невеждой.

Понять землянам невозможно

Восторги с шуткой осторожной

Израненной душе безбрежной

С печалью сладостной и нежной.

О всех желаниях сердечных.

– Виктор-Правша в жизни оптимист, любит пошутить, в том числе над собой. Кто сомневается, может начать читать это произведение с самого начала.

Ему прислали стихотворение Инны Савельевой - 2 «Человек без обёртки» с просьбой дать достойный ответ.

Ответ был дан.

Инна Савельева – 2

Вот такие бывают мужчины:

Снял он обувь - стал пониже.

Снял пальто - и стал худее.

Без костюма - лоск пожиже.

Без очков - на вид глупее.

Шапку скинул - плешь наружу.

Без перчаток - руки-крюки.

Без жилета - грудь поуже.

Зубы вынул - хуже звуки.

Без портфеля - вид попроще.

Без мобильника - как нищий.

Скинул майку - вовсе тощий.

Сбрил усы - такой носище!

Посмотрела - засмеялась!

Как важна вещей опека!

Снять трусы ему осталось,

И не будет человека!

– Ответ Виктора неожиданный. «Любви такие параллели»

Вот сняли всё, и… О-па!

Да ТетиМотина там попа!

О! Чудный наш ты, силикон!

Она! Она!!! А был ведь он.

Венера - ты! Цветок нетленный!

Ты – женщина моей мечты!!!

И стала Мотя Мисс Вселенной

И королевой красоты.

В мечтах мужчины раздевали

И целовали Мотю в грудь.

В купе вагона ночи ждали,

Не чтобы отдохнуть... Отнюдь!

Желали дивой любоваться,

Красу представить в наготе,

Видению тому отдаться,

Как вожделеннейшей мечте.

В ночи на грудь, точены ноги,

На руки, что как два крыла,

Взирали фонари дороги,

И воссияли зеркала.

Проворно дива отстегнула

Одну из ног, в комплекте грудь,

Потом глаз правый отвернула.

Решила чуть передохнуть.

«Интимную деталь на полку

Забрось ко мне! Прошу! Невмочь, -

Грузин упрашивал девчонку, -

Могу, красавица, помочь».

«Кабы ты был, джигит, грузинкой,

Наградой был бы для мужчин,

И я играла бы с корзинкой,

Отказу не было б причин.

Опешил? Я - не лесбиянка!

Все формы – это силикон…»

И вдруг красотка-конкурсантка

Без силикона… Боже! ОН!

Любви такие параллели…

Вагон умолк, разинув рот,

А щечки девушек горели.

Такой любовный поворот!

– А юморное у него есть?

– Не только юморное, но и сарказм, басни, сказки.

Он никогда не писал однобоко, полуправду. Его девиз – полуправда – это ложь. Вот пример, касательно женщин. Ему прислали стихотворение Анжелы Ангел Шкицкой. Оно, конечно, красивое.

Такую женщину придумать невозможно…

Она горька, как виски, как полынь...

Но стоит прикоснуться осторожно -

И забываешь прелести святынь...

Взлетаешь ввысь от взгляда неземного!

Завидуешь своим глазам – они

Не видели пока еще такого!

Ее душа - как яркие огни!

Любимой стала женщина, играя...

Но твой один неверный, глупый шаг-

И из её ты будешь изгнан рая...

Ты будешь изгнан, будто злейший враг...

Ее глаза с предвестием печали...

И тонкий аромат ее духов

Своей загадкой каждый день встречали...

Грешна она. Но нет в ней зла грехов.

Ванильный вкус изысканной помады...

И нежных губ струящаяся блажь...

Что может быть желанней той награды?

И за нее ты жизнь свою отдашь!

К душе её коснувшись осторожно,

Читай её как книгу вновь и вновь...

Любить такую женщину несложно,

Сложнее... сохранить её любовь...

А вот другая полуправда. Полуправда Виктора-Правши.

Такую женщину придумать невозможно?

А на какой … скажите мне, полынь?

Пошлите на … ту кралю неотложно –

Безводную бесплодную пустынь!

О! Женщины! Бездумны, архисложны,

Как мания – заносчивость гордынь.

Ступаете по трупам выпендрёжно,

Пока не скажут вам: – Пустышка! Сгинь!

Порхаете от мёда пустослова,

Вам дай не горечь правды, а брехню.

Хотите даром счастья неземного.

Земное счастье предали б огню.

Несчастнее не видел. Догорая,

Вы видите углей зловещий мрак.

Вы очень ждёте неземного рая,

Выходит: жили стрекозой. Никак.

Не в книге чтиво ищете! В обложке!

Любовь хотите удержать её?

Гольё* сравнили с книгой понарошку?

Святое превращаете в нытьё.

Красивым женщинам, глупышкам невозможным,

Заносчивым гордыням из гордынь!

Ступать по трупам трупов вам возможно,

Живые скажут вам: – Пустышка! Сгинь!

*Гольё – части туши (конечности, внутренности).

– Узнаю, узнаю. Вместе – правда, а правды в отдельности – половина правды, ложь. Он рубил всегда. Резко, но честно, невзирая на авторитеты.

– А вот «Женская логика».

Он меня оскорбил…

Он назвал меня рыбкой…

Он меня не любил…

Он любовью убил…

Всё, что было - ошибка…

От него не ждала

Изощрённого трюка:

Если рыбка есть я,

То я – бестия чья?

Я - зубастая щука!

Зубы есть у меня,

Как у нашей собачки,

А вокруг нет ни дня,

Чтоб не быть возле пня

Без собачьей ватажки.

Оскорбил он меня!

Для меня это мука.

Это жарче огня!

Он сказал на меня…

Не понятно? Я – cукa!

– А вот политика пополам с женской логикой.

С кандидатом на рынке встречались.

Собрались на спектакль поглядеть.

Кандидат там, ужом извиваясь,

Избирателям, превозмогаясь,

Будет впарывать жуткую бредь,

Приколоться, подкидывать шутки

Иль на понт несчастливого взять:

– Его старшая дочь – проститутка!

Тёща – крёстная мать предрассудка!

Гомосек – дочки младшенькой зять!

Часть толпы на вруна ополчилась.

Шутники ж продолжают переть:

– Его младшая дочь жеребилась…

Тут же добрая треть усомнилась,

Голоса отдавать кому впредь.

– Нет жены! Нет детей!!! – разносилось, -

Дочерей же откуда мне взять?

Бабы новостью всё же делились:

– Третья дочь – наркоманка. Лечилась…

– Дочек нет? А вот старшая – bляdь!.

И забили те враки всем баки…

Ну, и что, что тот тезис нелеп?

Слово дали брехливой собаке:

– Это верно! - отрыжка у Псаки,

Подтвердил ту отрыжку госдеп.

Самолёт под Донецком сразили.

Ополченцы: – Нам нечем сбивать!

– Вот у девок... так вы - не мазилы!

Там в избытке у вас мужской силы!

Самолёт разве вам не достать?

Могут русские всё молотком и зубилом,

Оттого их вовек не сломать,

Где сломается даже рубило

И, казалось бы, нет уже силы,

Там поможет какая-то мать.

Далее - "В ЗАВОДИ ТИХОЙ - 11"