В ЗАВОДИ ТИХОЙ - 4
От духоты Виктор просыпался несколько раз. Таня освободила себя от простыни. Глаза были закрыты. На ней было белоснежное просвечивающееся бельё. Он никогда такого не видел и названия не знал. На самом деле она не спала. Простынка была наготове на случай, если женщины с нижних полок проснутся. Придорожные фонари на короткое время освещали её фигуру. Поняв, что Виктор тоже не спит, она приоткрыла глаза и улыбнулась застенчивой улыбкой. Потом шёпотом спросила:
– Я Вам нравлюсь?
Виктор показал палец вверх и изобразил на себе женскую грудь, массируемую пальцами. Таня сказала:
– Хулиган Вы, однако! – её лицо озарилось довольной улыбкой. До Котовска ещё два часа.
Таня показала взглядом на оттопыренное трико Виктора, показала большой палец и изобразила его присыпку. Облизала пальчик и сунула его в рот, тихонько двигая взад - вперёд, опустила руки, погладила у себя между ногами, посматривая на Виктора.
– Поправьте! Вам же так неудобно, - она показала на трико.
Виктор послушался её совета, предоставив девушке на несколько секунд обзор под трико, и посмотрел на нижние полки. Таня ещё раз поласкала себя внизу.
– Вижу. Это Вам очень нравится, - она облизала свой палец и опять поместила его в рот. Напряжение нарастало.
На нижней полке зашевелились. Виктор отвернулся лицом к стене. Таня укрылась простыней. Через некоторое время Виктор уснул.
Он проснулся, когда поезд покинул Котовск, и продолжал лежать, не открывая глаз. Потом чуточку приоткрыл их.
Таня то садилась, то ложилась, увеличивая степень обнажённости.
– Она хочет поиграть в подглядывание, сделать так, чтобы Виктор через щелочки мог видеть её интимные места, хотя они хорошо были видны через прозрачное бельё.
– Если девушка хочет, - подумалось ему, - почему не подыграть?
Изнывая от духоты, он ночью снял трико, оставшись в плавках, прикрыл тело ниже талии.
Он сделал видимость, что во сне меняет позу, опустил простынь и плавки ниже, хотя они до этого не могли полностью прикрыть его увеличившуюся часть тела.
– Что она будет делать, - спросил он себя?
Таня поласкала себе грудь. Тело Виктора мимо его воли подалось вперёд. Плавки опустились ниже.
– Не притворяйтесь! Вы же хотите, - она показала на плавки, - всё просится наружу.
– Ты же хотела поиграть. Я подыграл.
– Опустите матрацы на нижний ярус! – сказала она.
Он снял с полки Таню, взяв её подмышки, быстро сбросив постели на нижние полки.
– Мне приснилось, что я в этой одежде, в небе луна и звёзды, отодвинули в сторону бельё между ногами и стали целовать там. Вот так! – она взяла ладонь Виктора и начала подпихивать её под бельё. Виктор целовал обнажившуюся часть тела.
– Здесь! - сказала она, - давайте валетом.
– Таня! девочка! Спалишь меня раньше времени. Насколько красочным в будущем будет у тебя секс, будет зависеть от того, доведу ли я тебя до оргазма. А молоденькой девушке это нелегко сделать.
– Целуйте немного выше! Ещё! – простонала она, не прекращайте!
Она продолжила ласкать Виктора и руководить им.
– Впервые вижу оргазм у мужчины. Подруги рассказывали, что через несколько минут мужчины засыпают. Отдохните и Вы. А после расскажете, что я делала не так, как Вам хотелось. Я должна это знать, чтобы будущий муж не помышлял у соседки мёд искать. Мне нужна консультация, как по химии с биологией перед экзаменом.
Красивая у меня грудь? А Вам приятно смотреть, как я ласкаю у себя между ногами? Очень?
– Таня! Ты знаешь, что такое апатия? Это отношение мужчины к половому акту после полового акта.
– Спите! – она прикрыла Виктора своей простынкой, - я подожду.
Виктор уснул.
– Что Вам снилось?
– Спал, как убитый. Самый лучший способ снятия стресса у мужчины – секс.
Таня выглядела потрясающе. Как выглядят женщины после проведённой ночи с любимым мужчиной, оказавшимся хорошим любовником.
– Ой, Таня! Загляденье!
– Мне очень хочется Вам понравиться!
Таня лежала на животе. Он сразу не понял суть перемен. Красивая девичья грудь почему-то выглядела ещё более привлекательной.
– Ах, вот в чём дело! На Тане не просвечивающийся кружевной бюстгальтер! Значит, такие же и трусики.
– Вам нравится? Для Вас… чтобы не всё было видно, - Таня показала на лифчик.
– Ооочень! А…
– Хотите видеть? – она повернулась на бок, - нравится?
– Обалдеть!!!
– От чего? От трусиков?
– От них тоже. И от того, что под ними... в моём представлении.
– Мужчинам, говорят, очень приятно залезать под бюстгальтер и под трусики. Хотите?
– Охренеть можно! Мне так нравится больше, чем голое тело под просвечивающейся одеждой.
– Хотите снять? Вот так? – Таня оттянула резинку и развернулась так, чтобы свет попадал под неё.
Вам приятно?
– Очень! Это интригует.
– Не могу отказать Вам в удовольствии залезть под трусики. Ой! Какой грибочек с красной шапочкой вылез. Что Вы застыли?
– Таня! Умница! Какая ты красивая!
– Помню, как вертелась под душем, чтобы подсматривающему соседу было лучше видно. А Вам? Когда пальчики нежно сжимают головку, очень приятно? А когда губами... Ой, как головка сразу напряглась! Залезайте! Медленно. Лаская. Подсматривая! Залезайте под лифчик! Я специально приоделась, чтобы Вы могли раздеть девушку. Говорят, раздевание очень нравится мужчинам. Мне тоже.
– Правильно говорят.
– А теперь расскажите, что я делаю не так или не совсем так!
– Это очень сложный вопрос. Нет единого стандарта. Например, одним нравится, когда девушка упирается. Иначе они могут даже не возбудиться. Это ритуал такой. Например, если курица не примет определённую позу - не присядет - петух на неё не запрыгнет. Так и у мужчин бывает. А другим это очень не нравится.
– А Вам?
– Я люблю, чтобы всё было взаимно, без этих самых женских…
– Как я делала?
– Да! Именно так. И сейчас нравится. Нравится, чтобы не сразу было всё видно. Молодец!
– Расскажите, в каком порядке, когда и как играть с мужским органом насилия? Вот головка. Спереди напряжена очень, но не твёрдая. Немного дальше выпирают два... Как надо? Сверху? Сбоку?
– Спереди. Мужчине приятно, когда он преодолевает преграду.
– Вот так? - она осторожно прижала спереди ладонью.
– И прижми немного пальчиками!
– Ой, как сразу всё напряглось! А целиком головка?
– Можно целиком охватить ладонью и осторожно помассировать... сжать, разжать, сжать.
– Какое напряжение!
– Теперь на плечики и ниже. Там хрящи как будто. Там ладонью прижать немного и взад-вперёд.
– А если головку поцеловать? О! Не надо ответа! И так всё ясно. Вы готовы выпрыгнуть из себя от одних только слов. Поработаю губами. А если глубже?
– Зажми между языком и нёбом! Сильнее! Хочется преграду преодолеть. Сожми и отпусти... опять сожми!
– Яички поджались…
– Это в период большого возбуждения. Семя продвигается в нужное место для последующего извержения.
– Где ласкать?
– Чуточку оттяни яички. Осторожно! Иначе больно. Охвати снизу и пальчиками нежно по придаткам. В этот период здесь очень приятно.
– А девушка во время секса должна молчать или...
– Можно партнёра хвалить, поощрять. Можно погладить по затылку. Мужчине приятно видеть женщину возбуждённой, осознавать, что он довёл её до блаженства. Но нельзя болтать о постороннем! Нельзя думать, сколько капусты и картошки требуется купить на борщ, например. Нельзя критиковать мужчину.
– А попросить, что-то сделать?
– Партнёры должны знать, что нравится и не нравится другому участнику священнодействия. Это не всегда совпадает. И с этим бывают проблемы. Мой друг написал стихотворение "Трагедия любви".
Немало тех, с кем можно без помех
От груза лишнего стряхнуться
И, наспех совершив любовный грех,
Забыть и больше не вернуться.
Поменьше тех, сказать, так с горем смех,
И хочешь очень прикоснуться,
Кажись с мозгами даже, без прорех,
А с мёдом бы с другой проснуться.
Нет темы для бесед. Глаза же вслед.
Точёно тело. Щебетуха.
Постель. Она раздетая. Раздет.
Желаний нет, скажу вам! Глухо.
– Ну! Что, скажи, случилось? Импотент?
Ну! Нет! Сказали мне в пол-уха.
– Ты извини! Прости! Люблю, - в ответ, -
Бревно без запаха и слуха.
P. S.
Извините! Никого не хотел оскорбить, обидеть.
– Хорошо. Я постараюсь всё сделать так, как Вам нравится, а теперь постарайтесь сделать мне очень приятно. Хочу испытать оргазм. В прошлый раз не получилось. Но не лишайте девственности!
– Да, ещё хотел сказать... Не надо мужчинам надоедать вопросами сразу после секса. Им надо дать отдохнуть. Второе. Очень приятно, когда девушка шершавым языком по головке.
Знаю, что женщинам после оргазма ещё хочется ласок, но тут надо искать золотую середину. Мужчине требуется отдых. Его в сон тянет. Апатия. Апатия - это отношение к сексу после секса.
– Это Вы уже говорили.
Виктор спал. Девушка любовалась безмятежностью удовлетворённого ею мужчины и вспоминала, как он совсем недавно ласкал её интимные места, повторяла его движения, заводя себя.
– Ах! Хитрец! Он опять тайно наблюдает. Целуйте, чтобы здесь и здесь не целованного не осталось ни одного квадратного сантиметра! Но без проникновения внутрь! Вы обещали. Я доверяю Вам. Вы меня убедили, заставили поверить ещё на вокзале, когда задали мне первый вопрос. И почему я на Вас набросилась? Ума не приложу.
– А совсем недавно кое-кто говорил, что на всё согласная. Вот после этого верь женской половине! - пошутил Виктор.
– Вы хотите лишить меня девственности? Упереться в неё хотите?
– Пошутил я. Я же говорил, что инициативу с девственницами не проявляю. Таня, ты очень сексуальная! Загляденье просто!
– Я, конечно, соглашусь и на потерю девственности, но очень прошу Вас! Не надо! Я не смогу себя контролировать.
– А какой день цикла у тебя?
– Две недели.
– Ты с ума сошла! Соглашусь... Это же почти беременность...
– Так Вы же вовремя... или только сверху, не проникая.
– А бывали случаи, девственницами рожали. Сперматозоиды проникали через небольшие отверстия. Не надо такой жертвы!
– Какой Вы заботливый! Когда спросили о дне цикла, чуть было не отругали меня, сомнений совсем не осталось. Делайте со мной, что хотите и как хотите! Обучите меня всему! Попытайтесь довести меня до оргазма! Не получается. Я уж сама себя… Вам и себе помогаю. И никак…
– Ты слишком молодая. Это не так просто. Обнажённое девичье тело очень красивое, - сказал Виктор, - живая скульптура. На Афродиту смотреть – это культурно, а на живую скульптуру, - он прижал Таню к себе, - нельзя?
– Я Вам нравлюсь?
– Очень нравишься! – ответил он.
– Шепчите мне ласковые слова! Ещё немножко! Ну! – произнесла она, задыхаясь, ещё… ну… Немного выше... языком... а я головку... Ну! Ещё! - она была похожа на рыбу, выброшенную на берег, задыхалась.
Свершилось. Виктор продолжал её ласкать всё менее интенсивно. Глаза Тани осоловели.
Рельсы вели поезд на конечную станцию.
Таня рассказывала о своих тройках, четвёрках по химии в школе и пятёрке на экзаменах.
– Если бы не Вы, «отлично» мне бы экзаменатор не поставил. Так и сказал. Спасибо, что не тронули плеву! Я не смогла бы противиться. Вы, конечно, убедились, что я девственница. Извините, совесть, если можно так сказать, не позволила бы Вам отказать. Вы так много для меня сделали! Вы мне очень нравитесь! Неужели я влюбилась? Так вот... сразу? Вся Ваша? Без остатка.
Мы больше не встретимся. Учебники я взяла из нашей школы. Возьмите себе один на память! Если бы получила «хорошо», баллов не хватило бы, наверно, - в который раз повторила Таня. Вы оставили глубокий след в моей судьбе. Адрес не спрашиваю. Боюсь, не выдержу и приеду к Вам. Неужели я влюбилась? Так вот за несколько дней? Или это благодарность за то, что своими объятиями помогли нежно расстаться с папой? Помогли мне отпустить его в мир иной. Или за то, что я поступила в вуз? Вы появились в нужный момент, облегчив моё горе. За ласковые руки. За первый оргазм?
Таня замолчала. Подумав, сказала:
Хорошо, что мы больше не встретимся. Я ведь с мужчинами трусиха. А так с Вами чувствую себя раскованно. Могу всё. Я, возможно, перед будущим мужем так не смогу. А как Вы относитесь к сексу до замужества?
– Никого не должно интересовать, кто, куда, как и когда поместил часть своего тела. Не надо пропагандировать отклонения от «традиционных способов». Между прочим, эти «традиционные способы» у разных народов разные. Далеко ходить не надо. Например, государства Скандинавии и Прибалтики. Там многое не так, как у нас. Вот тебе нравится так, а другим иначе. Ты живёшь свою жизнь, а не чужую… правильную.
– Вы заинтриговали меня, когда на вокзале сказали, что инициативу не проявите. Если бы проявили, ничего не вышло бы, наверно.
– Лично я не сторонник анального секса. Неприятно. Знаю, что девушки, таким образом, порой сохраняют девственную плеву, живя половой жизнью с ранних лет. Это их право. Но мне не по себе от такого секса. Это тоже право. Моё право. Считаю, что молодые перед походом в ЗАГС должны провести ночь в одной постели, чтобы понять, подходят ли они друг другу. К сожалению, много случаев несовместимости. Любят друг друга, а идут за мёдом к соседке или к соседу. Вот мой ответ на вопрос о сексе до замужества. Темпераменты разные. Каждый имеет право на сладострастие. А если не получается с супругом? Как ты ведёшь себя – это твоё и только твоё дело, Таня. В Скандинавии не так уж редки случаи, когда муж спит с любовницей, она живёт в той же квартире. Или, наоборот, у жены два мужчины, или дружат семьями в одной квартире. На первом свидании, говорят, чаще занимаются сексом, чем не занимаются, а регистрируют супружество обычно после рождения ребёнка.
Таня села на колени Виктора, положив его руки себе на бёдра. Виктор переместил их на талию. Таня подняла их до груди.
– Красивая, упругая у тебя грудь! – сказал Виктор, несколько раз сжав и разжав ладонь. Только так у нас серьёзного разговора не получится. Туман застилает ум, мысли путаются в голове от твоих холмов с бутонами. Когда грудь обнажена полностью, - это одно. Это типа нудистского пляжа. Это тоже дело каждого, ходить туда или не ходить. Есть семьи, где в квартире ходят обнажёнными. Нравится? Пусть ходят. Кому какое дело? А когда девушка одета и видишь её грудь, бёдра, как бы случайно, - совсем другая реакция.
– Мне приятно видеть Вас в тумане.
– Так мне отвечать на твой вопрос? Секс до замужества? Я бы сделал уточнение: до определённого возраста. До полового созревания. Категорически против. Оставим вопросы морали и заговоры бабушек: до замужества ни-ни! Сегодня девушкам ворота дёгтем не мажут. В четырнадцать – пятнадцать лет девушки ещё не созрели для полноценных половых чувств. Больше любопытного, чем приятного. В шестнадцать – семнадцать – вкус кисло-сладкий. В восемнадцать - девятнадцать – сладкий. А настоящий мёд будет к тридцати.
– Хотите встретиться со мной лет через десять – пятнадцать? С девушкой в соку?
– Так ты же решила свой адрес не давать и мой не знать! Между прочим, узнать твой адрес легко. Вуз известен. Курс первый. Откуда родом? Тоже известно. Так что «в Москве человека найти нелегко, когда не известна прописка». А здесь она известна.
– О-па! А я тут… не встретимся больше. Честно скажу: «Буду рада нашей встрече. Только позовите! Будет вам и белка, будет и свисток».
– Возможна ранняя беременность. А это плохо отражается на здоровье матери и ребёнка. Она ломает всю жизнь. Надо школу окончить, получить специальность. Без этого материально обеспечить будущее своё и ребёнка очень сложно. Хорошо, если бабушка есть. Что может дать ребёнку малограмотная мать? Надо думать о его судьбе.
– Вы думали о моей судьбе, уточняя день цикла? Обычно мужчины говорят… это её проблемы.
– Сегодня поместил бы я свою одеревеневшую часть в тёпленькое местечко этой красивой девушки. У неё середина цикла. Вероятность забеременеть почти 100%. В 19 лет ты родила. Маме подбросишь? Хотела забрать документы, так как мама не может вас учить, а тут ещё третий рот, которого не оставишь без присмотра. Маме надо уходить с работы. Деньги откуда брать? Врачом ты сможешь стать? С лялькой на лекции будешь ходить? Сможешь сама подработать? Конечно, нет. Осторожнее надо быть! Глазам с небесной голубизной доверяешь? Глаза могут обмануть.
– Ваши не обманут, переубедить меня Вам не удастся, проверенный фрукт, - Таня села напротив, положила ступни ног на полку Виктора, - я целиком и полностью уверена. Вы уже всё доказали. Большое спасибо, что не воспользовались моей слабостью! Почти уберегли от нежелательной беременности. Вы со мной поступили по-отечески.
– Между прочим, с твоим папой мы мешки с картошкой на транспорт забрасывали, дружили на первом курсе. Поэтому можешь считать, что по-отечески. Что касается морали, - продолжил Виктор, но мысли его уже путались, - мораль – это то, что в данном обществе на этом историческом этапе считается нормой. Это идеалы, принципы, осмысление понятий добра, зла, долга. Единой морали не существует.
Этика, как наука о морали, в отличие от других наук, говорит о том, как должно быть, а не описывает реальность, факты. А как должно быть? Тоже нет единого мнения.
Секс на стороне осуждается нашим обществом, но у многих народов есть праздники любви. Это выходные дни. К ним супруги готовятся, часто проводят время порознь. Ведь выходят замуж далеко не всегда за тех, в кого влюблялись и продолжают любить. В день любви у них получается отдушина, глоток того, что оказалось повседневно недоступным. В жизни сплошные треугольники.
Это скорее культурологическая сторона. Есть народы, где девушку не возьмут замуж, если она вместе с мамой не соблазнит в горах не менее двадцати путников, которые дарят подарки, носимые девушкой на шее. Есть народы, где жена обязана спать со всеми братьями мужа, достигшими совершеннолетия. Есть обычаи, согласно которым невеста обязана переспать с лучшими друзьями будущего мужа. Или с его отцом. Или отцы обучают дочерей обращению с мужем. О сексе на поляне я, кажется, уже говорил.
Для нас многое из сказанного – дикость.
А, может быть, с появлением одежды мы "одичали"? Для китайца маленькая обнажённая женская стопа (а не бёдра девушки) - самое интимное место.
Мужская ревность? Это чувство досталось нам от животных. Это способ сильного самца передать свои гены потомству. Это такая форма естественного отбора, способствовавшая выживанию и совершенствованию вида.
Этому, между прочим, способствует строение мужского полового органа, в частности головки. Она выгребает семя предыдущего самца.
Об этом можно говорить очень долго. Например, у северных народов хозяин обязательно уложит гостя со своей женой или взрослой дочерью. Без прилития другой крови малочисленные народы, при довольно близком родстве супругов, вымерли бы. Тундра обезлюдела бы.
А с другой стороны, беспорядочные половые связи способствуют распространению заболеваний, передаваемых половым путём. Не надо крайностей. Обычаи и традиции появляются не на голом месте. Понятие морали привязано к условиям существования людей. Оно менялось в историческом прошлом. Во многих европейских странах уже сейчас семьдесят – девяносто процентов девушек рожают раньше девяти месяцев после замужества, то есть получают штамп в паспорте не девственницами.
– Значит, Вы меня ни капельки, не осуждаете? Вам сейчас нравятся мои ноги? Трусики приспустить? Когда Вы смотрите, мне очень приятно, - она придвинулась к Виктору, - поласкайте здесь! Залезьте под трусики! Когда ещё случится подобное с мужчиной? Буду хотеть, а не позволю.
– Спасибо тебе, девочка! Влюбилась? Во многих случаях у 18-летних это быстро проходит.
– Я очень рада, что Вы мне встретились. Я бы хотела такого мужа.
Она на прощание расцеловала Виктора, и они попрощались.
Прошло лет семь, наверно. Виктор-Левша спешил в Первопрестольную.
– На ближайший рейс до Москвы билет есть?
– Вам повезло. Только что один сдали.
– Больше нет? - услышал он за спиной.
– Нет, девушка, только один.
Виктор повернулся. Кассир:
– Так билет брать будете? Мужчина? Девушка?
– Вот тебе в последний раз, - сказал Виктор.
– Вот так встреча? В Москву? Я бы хотела с Вами.
– Молодой человек, билет брать будете?
– А два билета на следующий рейс есть? – спросила девушка.
– Есть два. Покупаете?
– Покупаем, - ответила девушка.
– Без меня меня женили, - прокомментировал Виктор.
– Вы не довольны?
– Даже очень… доволен! – Виктор замялся…
– Меня Таней зовут. Забыли? Девушка прощает.
Они обосновались на втором этаже зала ожидания аэропорта. В углу.
– Почти как тогда.
– Трусики в горошек…
На Тане платье свободного покроя. Под ним могли поместиться два человека. Она легкими движениями стала загонять под него воздух.
– Жарко, - сказала Таня, - как в вагоне по дороге из Москвы. Она села вплотную к Виктору, отодвинув платье от груди.
В самолёте Таня села у иллюминатора.
– Помогите достать пристежной ремень! Я на нём сижу. Поищите!
– Как красиво сверху! Самолёт, как по снежному полю. Ближе садитесь! – она положила руку Виктора на бедро для упора.
– Да, красиво… красивая у тебя грудь, Таня! И ноги.
Таня наклонилась сильнее.
– Всё, как тогда.
Москва не принимала. Самолет сел в Ленинграде. Вышли в аэровокзал, оставив вещи на прежних местах.
– А кто должен идти первым при подъёме по лестнице? Мужчина? А мы нарушим правило.
– Очень красивые ноги!
– А когда Вы в обратный путь?
– Освобожусь, наверно, завтра часов в пять.
– Давайте встретимся в шесть в Кузьминках на пруду около ВИЭВ. Не забыли? На мостике. Искупаемся. А потом… я Ваш должник… помните?
– В том месте купаться запрещено.
– Тогда в другом. Когда ещё такой случай представится? А потом на вокзал… поездом… как тогда. Хочу всё, как тогда.
– Почему не самолётом?
– Хочу, чтобы было так, как тогда. Я часто вспоминаю. Ругала себя, что адрес Ваш не захотела узнать. Я бы приехала к Вам. Когда мужчины пытались, - она показала на грудь и пах, - казалось, Вам изменю. Вы даже не представляете, как я рада нашей встрече. Вот видите, как откровенны люди, зная, что больше не встретятся?
– Танюша! Школа, которую ты окончила, находится не очень далеко от меня. И адрес твой я знаю.
– Да? Откуда?
– Посмотрел штамп в учебнике! Там ведь указана не только школа, но и последний пользователь книгой. Говоришь в шесть? Но я могу не освободиться к этому времени.
– Я буду там в пять и буду ждать, сколько потребуется. Приходите в семь, восемь, девять. Только приходите! Если будет слишком поздно, моя подруга живёт в Вешняках, недалеко от кинотеатра "Ташкент", окна выходят на детский садик. Я к ней еду.
– Мы с другим Виктором… Правшой в студенческие годы сторожами там подрабатывали.
– Может статься, что вы знакомы с ней. Она из Дубоссар приехала.
Помолчав, Таня добавила:
– Не доехали. Аня окончила один курс медицинского, родители уехали в Дубоссары, чтобы квартиру продать, а домой не вернулись. Война там была. Институт оставила. Бизнесом занялась. Надо как-то жить. Она одна. А её мама воспитательницей в детском саду работала.
– К моему другу приходила дочка одной воспитательницы. Он помогал ей по химии. Не могу вспомнить её имя. Беда с именами.
– Мою подругу Аней зовут. А маму, кажется, Яной… звали, Аней наоборот. Я Аню предупрежу, что мы приедем. А домой поедем послезавтра.
– Решим, когда встретимся... завтра в пять, шесть, семь...
На следующий день довольно поздно автобус № 46, ходивший от метро Таганская, привёз Виктора до ВИЭВ. Таня узнала его издалека, застыла, пошла, ускоряя шаг, а потом побежала и бросилась ему на шею.
– Боялась, что не придёте… что-то случилось…
– Таня! Ну! Красавица!
– Волновалась очень! Как на первое свидание собиралась. Сейчас на пруду много людей, давайте погуляем по знакомым местам. Я была с папой, когда он на встречу с сокурсниками приезжал. А до этого я видела у него фотографии этих мест.
– Я тоже фотографировал много, но, как говорится... два переезда - равносильно пожару.
– Я знаю тут укромное красивое место. Там был пенёк раньше. Теперь лавочка над небольшим обрывом.
Молодёжь на свидание ещё не собиралась, лавочка была свободной.
– Так... мужчина слева. У девушки кофточка застёгивается в его сторону, чтобы провоцировать, - так учили в прошлый раз.
– И нечаянно расстегнулась пуговица, а девушка делает вид, что не замечает этого.
– Ну, не сражу же! Интрига должна быть. Давайте отойдём вглубь парка! Я прихватила покрывало. Можно укрыться от комаров. Здесь был папа с мамой за девять месяцев до моего рождения. Он мне говорил. Через некоторое время Таня сказала:
– Купаться не буду. Хотела очень, но… Вы, надеюсь, догадались… Вот Боженька нас наградил … Пора ехать к моей подруге. А завтра домой на поезде. Невезуха с этими циклами.
– На самолёте полетим. У меня командировка заканчивается.
– Месяца за три до смерти папа позвал маму и меня, сказал:
– Хочу съездить напоследок в Москву, побывать на том месте. Помнишь? Мы с тобой у небольшого обрыва, а потом удалились немного вглубь парка под берёзу? Давай, дочка, съездим! И ещё я хочу в Сандуны. Куплю два веника. Одним помоете меня, а другой в могилу на гроб положите. Так мы и сделали. Сегодня я съездила в ту баню и купила два веника. Могу банщиком Вашим быть.
– Таня, я ещё помирать не собираюсь. С такой девушкой очень приятно. А ты хочешь меня последний раз помыть.
– Шутник Вы, однако! Между прочим, моя подруга тоже любит, чтобы на неё красивый мужчина почти обнажённую смотрел. Не все скопом, а один, который ей нравился. Она очень любила его, своего Виктора Васильевича… из Дубоссар. Она будет в платье с высоким разрезом, без трусиков. Ей так нравится. Она тоже девственница. На этой почве мы подружились. Но мужчины не понимают таких женщин. Если увидели оголённые ножки, тут же завалить. А нам с Аней очень хочется, чтобы мужчина на нас смотрел... подсматривал. Мы не показываем интимные места в общественных местах незнакомцам, чтобы увидеть испуг. Пусть Вас это не шокирует! Ласкайте меня своим взглядом! Не отводите глаза! Только здесь нельзя, - она показала ниже живота. Невезуха.
Я пойду с её соседом в кинотеатр, а Вы останетесь с ней. Заочно она знакома с Вами. Я ей рассказала, как Вам нравится, но она трусики не оденет. Разве что... чтобы доставить Вам удовольствие.
– Каких только причуд не бывает в интимных вопросах? Одни хотят, чтобы их привязали и ремнём по попе, другие упираются…
– А мы с Аней вот такие.
Вешняки. Знакомый детский сад. Квартира на третьем этаже. Таня позвонила. На пороге девушка в вечернем красном платье с высоким разрезом.
– Здравствуйте! Входите! Прошу Вас! – сказала она.
– Заочно вы уже знакомы, - сказала Таня. Аня! А это Виктор Васильевич. Познакомились мы с ним, кажется, в 1984 на автовокзале. Я тебе рассказывала. Если бы не он, я бы вряд ли поступила. Вы, Виктор Васильевич, не стесняйтесь. Аня в курсе. Я рассказывала о тебе, Аня, поэтому тоже не стесняйся.
Аня с любопытством смотрела на гостя.
– Виктор Васильевич… говорите? А в Дубоссарах у Вас нет друга? Тоже Виктор Васильевич… и такой же высокий и с сединой?
– Точно. А Вы откуда его знаете?
– Давайте перейдём на «ты».
– Так. Откуда ты его знаешь?
– Мне было шестнадцать лет или семнадцать. Он готовил меня для поступления в вуз. Вы приезжали к нему с магнитофоном. Мы на берегу Днестра даже в карты немного вместе играли.
– Припоминаю. В тополях. Вы… ты была в белом халатике. Аня, извини за прямоту, грудь запомнил. Я рядом с тобой сидел. Сверху…
– Кто что… мужчины грудь…
– Вы садитесь за журнальный столик. А мы с Таней отлучимся на кухню. Накроем на стол. А Вы пока журналы посмотрите! Рекомендую вот этот. Вечерние платья с высоким разрезом. А здесь модное женское бельё… Но вначале платья.
– Как на тебе? Красивое. Ноги подчёркивает.
– Аня немного приподняла полу платья и отодвинула её в сторону. Нравится?
– Очень красивые ноги! – ответил Виктор, успев заметить, что белья на девушке нет, - очень красивы ноги! – повторил он.
– А платье? Я ему платье показываю, а он мне ноги. А какое Вам больше нравится? Такое Таня оденет. Можем примерить и другие. Мне важно знать Ваше мнение. Мужское мнение. Это сегодня мой бизнес. Показом мод занимаюсь. Хотели Вам дефиле устроить. Вы никогда не были на дефиле? Это походка модели, ее осанка, выражение лица, пластика, умение поворачиваться и позировать, умение подать себя зрителям, продемонстрировать себя и одежду, обувь, аксессуары, которые представляет. Но по физиологическим причинам, оно не состоится. Одна не хочу. Таня не в форме. Это я Вам как биологу. Как-нибудь в следующий раз. Не теряю надежду. Возражения не принимаются.
Виктор просматривал журнал. Таня готовила на кухне, а Аня приносила на стол. Она становилась к Виктору вполоборота, нога вперёд, нагибалась, платье отходило от ног. Девушка, как бы невзначай, отворачивала полу, представляя гостю всё больший обзор.
Вилка упала на пол, наверно, не совсем случайно. Мужчина нагнулся. Аня слегка наступила на неё. Виктор поднял голову вверх. Аня прижалась к ней внутренней частью бедра.
– Какое платье Вам нравится больше всего? Таня выйдет в нём.
Виктор взял Аню выше коленей. Его ладони поползли выше.
– Очень красивые… бёдра… и попа.
– Так, какое платье? Какой высоты разрез? Впрочем, есть платья, у которых величина разреза регулируется.
– Пусть Таня сама выберет!
– А мне?
– На твой вкус, Аня.
Она, взяв журнал, ушла на кухню.
– Чур! Не подглядывать, когда девушки наряжаются!
Угощения стояли на низком журнальном столике. Сели на качающиеся кресла. У Ани одно бедро было обнажённым почти полностью, на другом лежала передняя пола платья. Теперь на ней были маленькие трусики.
– Дам угощают кавалеры, - сказала хозяйка квартиры, - первый тост провозглашаю за гостя.
– Обычно вначале пьют за дам…
– Нет, Виктор Васильевич! За дам не сразу. Перед этим надо дам довести до кондиции, а потом дам… не дам.
Выпили. Виктор расхваливал красивых дам, а потом предложил выпить за них.
– Кавалер целует обеих дам! Красивая Танька? А теперь со мной. Уберите столик! Покачаемся на креслах! Я вентилятор включу.
Девушки придерживали вздымающиеся полы.
– Вы очень красивые!
– А такие слова девушек возбуждают, - сказала Аня, и выключила вентилятор.
– Вы давно видели своего друга? - спросила она.
– Недавно. Часто вспоминает тебя. Меня просил написать повесть под названием «Аня». Он наговорил на магнитофон. Черновик уже готов. Когда езжу в командировки, беру с собой, редактирую, немножко привираю, конечно. Чтобы было интереснее.
– И сейчас с собой?
– Да!
– Не могли бы мне их оставить?
– Они в единственном экземпляре. Над ними ещё работать надо.
– А, может быть, у Вас есть ещё что-то написанное им?
– Есть сказка. Анализ его сказки… с нулями, единичками для наглядности. Рассматриваются два названия: «Червонна рута» и «Сказка о потомках царя Салтана». Сказку можно читать, пропуская комментарии.
– А что ему больше всего нравится?
– Наверно, вот это.
– Как пишешь ты стих? - вдруг спросили меня, -
Не знаю... Не знаю...
Как будто из бездны, с небес, из огня
Слова вынимаю...
Вопрос повторили, немного виня:
– Да ты нас не слышишь!
– Поймите! Поймите! Услышьте меня!
Вам сердце напишет.
Я к маме… Я к маме вернулся домой.
К заросшему дому…
И бросило, будто, всего с головой
То в пламя, то в омут…
Не поняли? К маме...
К заросшему дому...
Попробуйте сами!
То в пламя, то в омут...»
К маме...
к дому...
в пламя...
в омут...
– Оригинально. Строки всё короче, чувства сгущаются, упариваются. Остаток – к маме, к дому, в пламя, в омут. Я не встречала, чтобы пользовались таким приёмом.
– Он самобытный.
– Интересно, сказка тоже самобытна? Мне нравится слушать и текст смотреть. Давайте читать буду я, а Вы останавливайте меня, акцентируя внимание на самом главном.
Давайте, Таню проводим! Её сосед заждался. Когда сделаете чистовик «Ани», высылайте мне по несколько страниц. На рецензию, если так можно сказать. Написали немного, выслали мне. А я Вам обратно со своими пометками.
Виктор остался с Аней-Анютой. Мы будем называть её Аней до 18-летнего возраста и Анютой – с сегодняшнего вечера. Иначе сами запутаемся и читателя запутаем.
Анюта и Виктор-Левша читали критику Виктора-Правши своей же сказки. Анюта читала, Виктор сидел рядом, обняв девушку за талию одной рукой, а другую расположил около исписанного листа, лежавшего на бёдрах Анюты.
В отличие от многих критиков, у меня нет желания кого-то учить, не имея литературного образования, тем более. Так начинался анализ сказки.
Не терплю шаблонов. Познакомился с теорией стихосложения поздно и очень обрадовался своей не испорченности инструкциями для изготовления поэтических шедевров. Слушаю всех, а делаю по-своему. И даже вопреки! Почему? Вспоминается «Не верю!» Станиславского.
Не верю первокласснику, жонглирующему терминами, которые не может произнести в десятом классе. Не верю пейзажисту, не способному отличить тычинку от пестика и рожь от пшеницы. «Про Федота-Стрельца…». Гениальное произведение! Но… не могут такие разные герои говорить одним языком. Не могут!
Произведения разных жанров должны писаться по-разному. Детскую сказочку напишу «aabb». Ребёнок, читая четвёртую строку, забывает, что было в первой-второй. Ему дай всё и сразу, рифму в соседней строке. А иначе «не складно».
Уважаемые поэты и критики, Вы же "проходили" психолингвистику. Вам преподавали периоды созревания головного мозга у ребёнка. Не готов он "получить удовольствие" от чтения той поэзии для детей, которую вы нередко оцениваете высоко.
Рифмовка «abab» хороша в повествовании без глубоких раздумий, сомнений, доказательств, где право делать выводы принадлежит читателю по завершении чтения.
Как ведутся диспуты, споры, обсуждения? Вначале «о чём речь?». Это - первая «a» в 4-стишии. Далее – информация к размышлению и обсуждение. Это - «bb». И, наконец, что-то похожее на вывод в последнем «a». В итоге - философская лирика –«abba».
Если тему предстоит долго «жевать», можно удлинить строки «bb» или даже 4-стишие превратить в 5-стишие, добавив строку на территории для рассуждений.
Если вывод требует усиления, может, стоит подумать об «abbaa», чтобы дополнительная «a» уточнила, оттенила, усилила 4-ю строку? Это не по правилам? Да, идите вы, не сворачивая! Догадались куда?
Критики мне говорят, что писать надо от начала до конца однотипными строфами. Нет! И ещё раз НЕТ! Может быть, они в литинститутах зачёты сдавали с третьего или четвёртого раза? Или их учили так корифеи? Хохот и плач нами воспринимаются далеко не одинаково. Начало, кульминация и конец требуют разных подходов к их изложению.
Динамику можно (и часто нужно!) подчеркнуть глагольными(!) рифмами, а не по инструкции ненавидеть их. А вот там, где требуется изобразить статику, слова, несущие в себе ощущение движения (глаголы, причастия, деепричастия), лучше спрятать внутрь строки.
Нельзя бежать черепахой, пресмыкаться лошадью!
Всё взаимозависимо: стопы, строки, строфы, интонации, мотивы, образы. Шаблоны в выборе средств, трафаретное следование правилам стихосложения – это седло для коровы… с бантиком.
Только разобравшись в собственных намерениях, услышав и поняв мелодию поэтического произведения, можно и нужно вдохновляться, украшая чувства соответствующей одеждой! Не мойте казаны в бальном платье! Для обычного пляжа приготовьте купальники, а, оказавшись среди нудистов, забудьте о них!
Анюта остановилась, осмотрела себя.
– Узнаю Виктора Васильевича… Виктора-Правшу. Он всё делает по-своему. А что касается «платья», как он выразился, мне надо его сменить. Подождите! Я быстро.
Анюта вскоре появилась в просвечивающемся платье, под которым было кружевное бельё.
– Так пойдёт? Вам нравится?
– Очень красиво! Такая фигура у тебя! Кружева! Грудь очень красивая!
– Ну, будем читать дальше Правшу. Где мы тут остановились? – спросила Анюта, положив исписанный лист себе на бёдра.
Левша указал на пятую строку снизу. Анюта придержала его ладонь.
– Так… тут палочки, бублички, пояснения к тексту.
Прошу прощения за «неуставную» терминологию, употреблённую для наглядности, лучшего понимания:
2-стишие – двустишие, дистих, стихотворение или строфа из двух стихов (где ди- = 2, а стих = строка);
3-стишие – тристишие, тристих, стихотворение или строфа из трёх стихов;
4-стишие – четверостишие в составе более сложных строф или отдельно с законченной мыслью, катрен.
1 – ударный слог; 0 – безударный слог; ^ - пауза.
Звуковой состав слов оказывает большое влияние на эмоции. Чистоплюи не любят слова, начинающиеся, например, с вбр-, взб-, взл-, взр- , вздр-, вскр- и тому подобным скоплениям согласных звуков.
Когда говорится или подразумеваются преодоления чего-либо, восторг, восхищение, призыв и т. п., трудности при произнесении подобных слов (особенно помещённых в начало строк) способствуют формированию соответствующего психологического состояния во время чтения стихов.
Кого анализ не интересует, может читать только поэтический текст.
Виктор-Левша слегка погладил бедро в том месте, где его ладонь придерживалась рукой Анюты, которая продолжала чтение.
Начинать можно по-разному: немедленно «брать быка за рога» или изобразить рассвет, утреннюю зарю, которая дала бы читателю пищу для предположения («что день грядущий нам готовит?») о содержании и замыслах автора произведения.
Такая колыбелька (он тихонько погладил бедро Анюты, немного продвинувшись вверх) подготавливает читателя. Это лишь смутные намёки, или дорога (в русском понимании), то есть поверхность, по которой мы решили ехать. Это – интрига. Разрешите вас заинтриговать?!
101001 Так ведётся давно –
0010 ералашем:
101001 Бросим в землю зерно –
1010 следом пашем,
101001 Обо всём говорим –
1110 не о деле,
101001 Дел таких натворим –
0010 заалеем,
1010 А исправим, –
110010 как лунь, поседеем.
– Аня, всё понятно?
– И интрига тоже… на поверхности бедра… Читаю дальше.
Можно вдвое сократить число строк, представив их в виде 101001^^^1010, но 1010 на отдельной строке – это дополнительное средство для углубления паузы, возникающей из-за временного перехода от хорея к ямбу (как бы сбоя), где ударные слоги столкнулись на границах двух стоп.
Второй способ, принуждающий нас к паузам, - внутренняя рифма, которая отчётливо видна после переноса 1010 на отдельную строку (как представлено выше).
Третье – это смысловые контрасты (как в реальной жизни: теза – антитеза). Они заставляют нас делать длинные паузы для осмысления того, о чём ещё конкретно ничего не сказано.
Успокоение в конце этой части произведения типично для музыкальных увертюр, интродукций, прелюдий и тому подобного, означающего зачин, вступление, предварение, начало. Для этого последняя строка «А исправим (1010), - как лунь, поседеем (110010)» построена несколько иначе предыдущих.
Если бы вводная часть завершалась каким-то выводом, резюме, было бы 101001 пауза 1010.
Если не учитывать внутреннюю рифму, то размер можно считать 2-стишием со смежной рифмовкой, если принять во внимание рифму внутри строк, то «abab». Почему так?
В этом абзаце пока нет конкретики, деталей, по поводу которых можно было бы подискутировать, пофилософствовать, поэтому «abba» здесь явно не к месту.
– Анюта, красивые у тебя ноги.
– Это уже конкретика. Читаем дальше, - она погладила руку Виктора сверху.
101001^1010 Эт’ запев в чешуе. Ближе к делу!
101001^1010 Наш герой в забытьи, Бредит девой:
001001^1010 – Поутру бирюзой Жемчуг-росы.
101111^1010 Мы идём – ты и я По покосам.
101001^0010 Слышим трель соловья В абрикосах.
101101^0010 На лугу я с косой Сенокосной.
101001^0010 Ты с косою своей. Ошарашен!
101001^1010 В омут твой с головой, Словно, брошен.
111101^1010 Ты и я. Мы с тобой . Оба боссы.
001101^1110 Ничего для себя Мы не просим.
101001^1010 Только были б всегда Эти росы,
101001^1010 В вечность вместе шагать По покосам,
101111^1010 Наяву, не во сне Русы косы
101001^1010 На заре целовать У берёзы.
– Ближе к делу?! Эт’ запев чешуе…
– Наш герой в забытьи? Бредит девой? – Анюта посмотрела на Виктора и, дважды погладив его руку, сказала, - читаем дальше.
Возможно, кто-то в 001001 или 101101 и др. увидит анапест, но нет - здесь первые два слога - хорей, а затем слог ямба. Получается будто бы сбой ритма, а затем ещё вновь переход к хорею - 1010. Как раз эти "сбои" ведут к членению речи, паузам.
В этом абзаце нет тез-антитез, нет контрастов, паузы короче. Они по-прежнему достигаются вклиниванием ямба между хореическими стопами.
Темп ускоряется, мы лишь бегло знакомимся с героями, представленными то ли реальными, то ли иллюзорными с их мечтами и грёзами, наяву? в дрёме? или во сне?
1110111^0010 То ли небыль, то ли быль В полудрёме.
1010001^0010 Но беснуется ковыль - Аксиома:
1010101^1110 Значит, точно Быть беде! Да вот только
111^ ^ ^ ^1010 С кем и где? Что случилось?
1010101^0010 И откуда вдруг ручей Появился?
1010001^0010 С чистой слёзною водой Уродился.
1010001^ Рыбки мечутся в воде,
1010101^ Нет покоя им нигде,
1010001^1110 Травы плачут в борозде. В чём тут дело?
1010001^1010 Горы, будто загрустив, Стали ниже.
1010101^0010 Ах! Любимой рядом нет! Ненавижу
1010101^0010 Злую поступь я с утра Королевы!
1010101^1010 У неё пойду искать Нежность-Еву.
– У неё надо искать нежность, Аня? – пошевелив двумя пальцами, спросил Виктор. Анюта придержала его руку.
Здесь уже нет переходов с хорея на ямб вследствие вклинивания одного ударного слога, превращающего бывший слог ямба в хорей. Это ускорило темп. Добавочный ударный слог сделал ритм отчётливей. Стечение ударных слогов в соседних слогах (стопах) по-прежнему требует пауз.
«С кем и где? Что случилось? (111^ ^ ^ ^1010)». Выпадение четырёх слогов внутри строки заставляет нас надолго остановиться и задуматься над ответом на заданный вопрос. Две укороченные рифмующиеся строки плюс такая же внутренняя рифма в следующей (полной) строке нагнетают ощущение тревоги.
Это почти уход от силлабо-тоники. Но ради достижения поставленной цели можно и ломать, и крошить, и оставлять в строках дупла-пустоты.
В абзаце, представленном ниже, при спокойном изложении сюжета потребности в дополнительных паузах нет, во всех строках одинаковое количество слогов, концы строк ударные (мужская рифма), что придаёт изложению плавность, а рифме рельефность. Рифмовка «aabababcccdcd».
Особенность такой строфы, прежде всего, в четырёх рифмующихся строках из шести – «cccdcd», на чём я остановлюсь ещё ниже.
Пять 13-стиший заканчиваются поясняющим 2-стишием.
11010001 Мне эту сказку рассказал
01010001 Один почтенный аксакал…
11010001 Нам та неведома страна…
01010011 Бродила девушка меж скал,
11010101 Как тень, печальна и грустна,
11010101 Что взор пытливый там искал,
01010101 Наверно, знала лишь она.
11100101 Там у вершины, где валы,
01010001 Газели правили балы…
01010101 Сорвавшись резко со скалы,
01000111 Похожей темнотой на ночь,
01010001 Кружили горные орлы
10010101 И клекотали: – Дева! Прочь!
Обратите внимание на конечные 0001 в трёх первых строках! Автор отвлекается от героини. Три нуля вновь появляются там, где речь идёт не о героине. Вклинивание пейзажа отмечено этими 0001. Они заставляют нас отвлечься на время от героини и обратить внимание на окружающую обстановку. Меняется тема - меняется способ её передачи.
Анюта отложила в сторону прочитанные листы, взяла следующий лист, положила его на бёдра, положила свою руку на руку Виктора и придвинула её почти к животу, погладив. Продолжила чтение.
Тот клёкот деву не задел
(Возможно, был не очень смел),
И потому, и оттого
Остался вовсе не у дел.
Не слышит дева никого.
Вдруг чей-то голос прогремел:
– Уйди из царства моего!
– Ты почему такой скупец?
Кто ты, скажи мне, наконец!
Вчера пропал здесь мой отец! –
Вскричала дева на беду, –
Кто б ни был ты – старик, юнец,
Знай, никуда я не уйду!
– Да как посмела ты дерзить?!
Со мной, владычицей, шутить?
Я вижу – ищешь ты беды,
Как просто, глупая, разбить
Твои надежды и мечты.
Тебя придётся мне убить,
Похоже, захотела ты
В ущелье умирать на дне
Под камнем, лёжа на спине,
Больнее было чтоб вдвойне,
Себя сознательно губя.
Посмела ты перечить мне?!
Пеняй, дрянная, на себя!
Всё ближе, ближе страшный гул,
Злой ветер долу лес пригнул,
Свирепый, буйный ветер-Жар…
Девицу он в ущелье пнул.
Казалось, молотом удар:
Со злобой ветер вслед швырнул
Кусок гранита – страшный дар.
Упала дева на карниз.
За что схватиться… нету близ.
Блицкриг. Лишь покажу эскиз:
Спиной откинулась назад,
И тут же полетела вниз,
А сверху страшный камнепад
Обрушился. Благословил
На подлость дьявол. В гневе мстил.
В дубье попряталось зверьё
(Злой королеве леший льстил),
Круша живое и гнильё,
И вмиг навеки схоронил
В могиле каменной её.
И лишь немного погодя,
Тех мест обычаи блюдя,
По деве с нежностью грустя,
Когда угас последний луч,
Слезинки-капельки дождя
В горах родили чистый ключ.
На праздник, как всегда, Купала
Там молодёжь цветок искала.
Здесь двустишие также служит для вставки отступления от основы повествования.
Должен признаться, я неравнодушен к четвёртой строке. Она превращает привычное повествовательное «abab» в философское a-baab, где философствование в районе двух «a» («aa») предваряется «a» первой строки. Получается какое-то особое чувство рифмы, особый колорит с переливами, что ли? Добиться подобного эффекта в 4-стишии сложно. Разве что применив «aaab» или «abbb» в сочетании с другими строками, например: «aabababcccdcd». Подобный приём был использован мной ранее.
Но фактически строфика несколько отличается от описанной, так как мысль, как правило, выражается не пятью, а десятью строками. Поэтому строфу лучше назвать 10-строчной (10-стишием, декастихом). Обозначим её «abaabcdccd».
010101010 Среди камней, застывших грудой,
11010001 Вдруг вырос розовый цветок.
010101010 Зовут его червонной рутой.
010101010 Откуда здесь такое чудо?
11010101 И как сумел пробить росток
010101010 Куски базальта и гранита?
01010101 Откуда столько здесь камней?
010101010 Девичья здесь судьба разбита.
010100010 Могила это. Знаменита
01010001 Она историей своей.
Во второй стопе нигде нет "00". В данном случае - это стопа ямба, поэтому в четвёртой позиции везде выстроились единицы. В последней стопе (в восьмой позиции) также стоят только единицы. В противном случае появилась бы дактилическая или сверхдактилическая рифма (ударения на третьем или четвёртом слоге с конца).
Ударный слог (1) во второй стопе ямба или хорея - это арматура железобетонной опоры. Если в третьей или четвёртой позиции нет ударного слога, рушится всё произведение.
Недавно здесь погибла дева,
Попав под каменный обвал.
А имя девы было Ева.
Её сгубила королева,
Владычица хребтов и скал.
Отца отдать не захотела
Несчастной девушке она.
Не отыскали даже тела,
Червона рута вместо стелы
На день Купала расцвела.
В завале каменном девица.
Ручьём, стекая на восток,
Забила чистая водица
Из чудо-родника – криницы.
Там вырос розовый цветок.
В то место юноша унылый
Взглянуть на камни приходил,
В слезах склонялся над могилой,
Лишился он невесты милой,
Был оттого и свет не мил.
Он в ночь Купала в час рассветный,
Тихонько галькою шурша,
Увидев в небе след кометный,
Объятый грустью беспросветной,
В которой плавилась душа,
И, никого не ожидая,
Понуро он к могиле шёл…
Стояла Ева молодая,
На лепестках цветка гадая,
Обняв рукой берёзки ствол…
Светилась ласкою улыбка,
Сияли радостью глаза…
– Неужли ты, златая рыбка?!
Нет, не обман и не ошибка,
Но и понять того нельзя…
Да неужель стоишь живая
С улыбкой доброю такой
Моя затворница Даная? –
Девица ж, тихо напевая,
Берёзку гладила рукой.
Дрожа от радости и страха:
– Жива ль ты, Ева? – он спросил, –
Жар-птица? Горемыка-птаха?
Промокла на спине рубаха,
И не осталось больше сил.
– Увы, я призрак, а не дева,
Одну надежду я таю:
Величества убавишь гневы,
Быть может, ты у королевы
Назад жизнь вымолишь мою.
– Я помогу тебе, родная, –
Сказал ей юноша в ответ, –
Что делать мне, теперь я знаю.
Преграды, верь! я все сломаю.
Верну любимой белый свет.
Почему последняя строфа 5-строчная, а не 10-строчная? В ней заключено наиболее важное в данный момент, а оно должно быть выражено кратко. Можно было бы использовать 2-стишие, но в этой сказке такая строка использовалась для отступлений от основы сюжета, да и не захотелось отступать от выбранной строфики для этого абзаца.
– Что делать мне, теперь я знаю, повторил строку Виктор, слегка погладив бедро Анюты, а та продолжала читать сказку.
110101110 Всё выше, всё трудней и круче
11010001 По скалам узкою тропой,
011101010 Хотя и был совсем измучен,
010100110 Взбирался юноша, а тучи
01010001 Кружили грозовой толпой.
011001010 Плато вот. Каменисто. Голо.
00010001 Остановился отдохнуть.
110101010 Со страхом смотрит рыцарь долу…
110101010 – Стой, где стоишь, – раздался голос, –
11010011 Вот здесь закончился твой путь.
Хотел бы обратить внимание на «утяжеления» в этой строфе, а именно: на такие слова, как «ВСё» (два раза), «ТРудней», «КРуче», «СКалам», «ТРопой», ВЗБирался», «КРужили», «ГРозовой», «ПЛато», «СТрахом», «СМотрит», «СТой», «СТоишь», «ЗДесь», «ТВой». Мало того, что они начинаются с двух согласных звуков, но среди них преобладают или соноры («р», «л», «м»), или другие, при произнесении которых приходится преодолевать преграды («д», «т», «к», «з», «с», «в»). В этом 10-стишии пять строк начинаются двумя единицами (11) – спондеями - (плюс четыре внутри строк), которые придают дополнительную тяжесть.
Не удивлюсь, если критики-формалисты назовут это большим дефектом. Но вы обратите внимание на содержание! Такой приём помогает создать особое психологическое состояние, подчеркнуть трудности, опасности, которые преодолевает герой.
В следующих четырёх строфах «тяжестей» в сумме меньше, чем здесь в одной. И тут же 00010001. «Остановился отдохнуть». Трудимся в поте лица с двумя единицами, отдыхаем - с двумя нулями.
От критика не ускользнёт «сбой» в строке 011001010 «Плато вот. Каменисто. Голо». Недосмотр автора? Вовсе нет! И герою, и читателю нужно убавить темп... передохнуть... Как притормозить? Словечком «вот»
.
И перед ним возникла дева
Необычайной красоты
(Но не сравниться деве с Евой!).
Ей парень в ноги:
– Королева, осуществи мои мечты!
Слегка нахмурилась хозяйка:
– Зачем явился – знаю я.
Достойный юноша! Не зайка…
Не груб, как девушка твоя.
Ты без подробностей… давай-ка,
Мечта твоя, а не моя.
– Так почему же ты сгубила
Жизнь молодую ни за что?
Скалой зачем её убила?
Его девица перебила:
– Есть основание на то:
Возможно, я, на самом деле,
Была тогда и неправа.
Мне не перечили доселе,
А потому меня задели
Покойной дерзкие слова.
Назвать меня юнцом и старцем?!
Я - королева высоты!
Так петь! И лучшею быть в танце?!
В могиле надо б ей остаться,
Но если очень просишь ты,
И не боишься подземелья,
То вот условие моё:
Пустяк! А для меня веселье…
Сумеешь перейти ущелье,
Верну тогда тебе её.
Вон, видишь вдалеке пещеру?
Оттуда и начнёшь свой путь,
Чтоб отыскать свою Венеру.
Но хорошо лишь то, что в меру,
Об этом тоже не забудь!
Сказала это и пропала,
Всё сразу замерло вокруг
В духовном таинстве астрала…
И только эхо в диких скалах
Носило долго странный звук.
– Здорово пишет мой Виктор-Правша, - сказала Анюта.
– Почему «мой»? Ах, да! В повести «Аня» Правша твой. Ты вспоминала его?
– Постоянно вспоминаю. Он мне много помогал с биологией и химией. Любимым учителем был. Можно просто сказать… любимым! Так будет точнее. Вы на него очень похожи. Я до сих пор ни с кем толком не встречалась после него. Мне было достаточно, что мужчины любовались моим почти полностью обнажённым телом. Устраивала для них засветы, делая видимость, будто бы не знаю об этом. Это меня возбуждало. Этим мы с Таней схожи. Таня, возможно, рассказывала об этом. Вот и сейчас мне нравится, как вы смотрите на мою грудь и здесь. Таня говорила, что Вам нравится, когда интимные места хотя бы немножко прикрыты, что вы любите додумывать, фантазировать, что и как там у девушки.
Анюта удалилась и вернулась без белья в просвечивающемся платье.
– Так нравится?
– Обалденно! Какие бёдра! Грудь! – сказал Виктор и положил руку на бедро на прежнее место. Анюта взяла его руку, погладила её.
– Отдохнули. Читаем дальше.
010101010 Шагнул в пещеру парень смело,
01010001 Вокруг такая темнота!
010101010 Она, казалось, тоже млела…
111101010 И лишь у входа чуть белела
01000101 Тропинка. Уходила та
100100010 Вниз. Опускался в подземелье,
11010101 Где всё сильней сгущалась мгла,
110101010 И очень остро пахло прелью,
011001010 Капель для дьяволят – купелью.
11010101 Не это ли обитель зла?
Внимательный критик заметит противоречие между моим недавним утверждением, что во второй стопе ямба или хорея не должно двух нулей, и строкой "01000101 Тропинка. Уходила та". Вопрос: была ли возможность уйти от двух нулей во второй стопе? Легко! Например: "Тропа..." и далее слово с ударением на втором слоге. Но я выдернул "арматуру из опоры", чтобы появилось ощущение шаткого положения на тропинке (но не на тропе). Нарушение "правил" может быть также художественным приёмом!
И опять же! Где пейзаж, там светят три нуля. Это тоже причина появления двух нулей во второй стопе. Жизнь полна противоречий!
И где-то там, в дали безбрежной
Гремел бушующий поток,
Рыча и воя тьме кромешной.
Как лучик света и надежды,
Тут вспыхнул розовый цветок,
Скользнул пятном по стенам белым
И разгорелся огоньком.
Его лучи – указки-стрелы.
И вот уверенно и смело
Пошёл наш странник за цветком.
Тропинка вниз вилась. Несложно
Спускаться кубарем до дна.
Но вдруг бессилье. Ты – ничтожность:
На дне поток. И невозможно
Преодолеть его. Стена
Воды с каменьями и сварой.
Но разгорелся вновь цветок,
И осветил луч ветхий, старый,
(Он показался божьей карой)
Из двух досок гнилой мосток.
Тут юноша, подобно зверю,
Перескочил в одном прыжке
Мосток. Глазам своим не веря,
Назло зловоннейшей виверре,
Увидел свет он вдалеке.
А вот и выход из пещеры.
Ещё ущелье впереди,
Но, если не утратил веры,
То не страшны тебе химеры,
Не бойся, юноша, иди!
– Здорово написано! – сказала Анюта, - читаешь и представляешь, будто, это с тобой происходит. Хотела бы я с ним встретиться. Передайте ему, если приедет в Москву, адрес он знает.
Блуждая долго в дикой чаще,
Набрёл герой на ручеёк.
Там на волне из слёз блестящих,
Червонной рутой настоящей
Плыл нежный розовый цветок.
За ним по берегу крутому
Побрёл наш странник напрямик.
Картина каждому знакома:
Из-за кустов, подобно грому,
Раздался вдруг звериный рык.
Огромный тигр уже готовый
Убить его в березняке
И съесть добычу за здорово.
Зверь в лютой злобе, сдвинув брови,
Дышал уже невдалеке.
Вот рыжей молнией мелькнул он,
В испуге содрогнулся лес,
Уж пасть звериная зевнула…
Но из цветка вдруг полыхнуло
Пожаром пламя до небес.
Взвыл тигр, и вмиг его не стало,
Вновь серебром звенел ручей
(Богиня прелести ваяла),
И солнце радостно сияло,
Горя огнём своих лучей.
Как долго он бродил, кто знает?
Быть может, серая скала?
Любовь, быть может, неземная?
Но, наконец, тропа лесная
Его к поляне привела.
Ах! Как забилось сердце часто,
И слёзы брызнули из глаз,
Как вожделенное ненастье.
Его судьба, любовь и счастье
Ждала давно в закатный час.
Следов в помине нет обвала,
Нагромождения камней,
Всё сгинуло, как не бывало,
Могила из камней пропала
А девушка теперь не в ней.
Она берёзкою стояла
И поджидала молодцА,
В руках платочек Ева мяла,
Улыбка ласково сияла,
Глаза большие в пол-лица
Горели тем особым светом,
Каким всегда любовь полна.
Кто полюбил, тому он ведом.
Тут сказке и финал. Поэтом
Вот так закончена она?
– Очень понравилось, - сказала Анюта, - жаль… окончилась...
Виктор взял прочитанные листы и положил ещё один лист.
– В сказке добро должно побеждать зло, - сказал Виктор, - этому правилу, безусловно, надо следовать.
Анюта удивилась и продолжила чтение:
Шучу. Поверили? Напрасно!
Ну, надо ж чуть передохнуть…
Любовь шагает самовластно.
А это чудо так прекрасно!
Ещё хотел упомянуть
(Всё в этой сказке не напрасно)
О свадьбе, что везде гремела.
Светил на небе месяц ясный,
Всем улыбался Млечный Путь,
И птица счастья прилетела,
Со всеми пела а капелла,
Но всё ж не в этом сказки суть.
Здесь нет единого обмана
(Не знаю, было то гуманно?),
Но посаженным был Гвидон,
Дочь-королеву выгнал он.
На радость Еве, наконец,
На свадьбу прибыл и отец.
Гвидон же, поубавив гневу,
Велел, чтоб также пригласили,
И, наконец-таки, простили
Родную дочку - королеву.
Шёл пир в новёхоньком дворце -
Подарок славного Салтана -
Не позабыли о чтеце.
Но врать о том я вам не стану:
Тому мы пиру не мешали,
Ведь нас туда не приглашали.
А те, что это рассказали,
Там от рожденья не бывали.
Так правды в сказке - шерсти клок?
Судить не буду. Дал зарок.
Хоть сказка ложь, да в ней намёк,
Для умных он – большой урок.
Далее - "В ЗАВОДИ ТИХОЙ - 5"
