ПЕРЕБРАНКА ПОЭТОВ 19 ВЕКА
1828 год
Александр Пушкин (Отрывки из писем, мысли и замечания):
Жалуются на равнодушие русских женщин к нашей поэзии, полагая тому причиною незнание отечественного языка: но какая же дама не поймет стихов Жуковского, Вяземского или Баратынского? Дело в том, что женщины везде те же. Природа, одарив их тонким умом и чувствительностию самой раздражительною, едва ли не отказала им в чувстве изящного. Поэзия скользит по слуху их, не досягая души; они бесчувственны к ее гармонии; примечайте, как они поют модные романсы, как искажают стихи самые естественные, расстраивают меру, уничтожают рифму. Вслушивайтесь в их литературные суждения, и вы удивитесь кривизне и даже грубости их понятия... Исключения редки.
Черновой вариант:
Руссо заметил уже, что ни одна из женщин-писательниц не доходила далее посредственности…. Они вообще смешно судят о высоких предметах политики и философии. Нежные умы их не способны к мужественному напряжению мыслей, предметы изящных искусств с первого взгляда кажутся их достоянием, но и тут, чем более вслушиваетесь в их суждения, тем более изумитесь кривизне и даже грубости их понятия.
…Мы их любви в награду ждем,
Любовь в безумии зовем,
Как будто требовать возможно
От мотыльков иль от лилей
И чувств глубоких и страстей!
Стихотворный протест поэтессы Анны Ивановны Готовцевой:
А. С. ПУШКИНУ
О, Пушкин, слава наших дней,
Поэт, любимый небесами!
Ты век наш на заре своей
Украсил дивными цветами: …
Несправедлив твой приговор, -
Но порицать тебя не смеем:
Мы гению простить умеем -
Молчанье выразит укор.
26 ноября 1828 года Пушкин пишет Дельвигу:
«Вот тебе ответ Готовцовой (черт ее побери), как ты находишь эти холодные и гладенькие стишки (перевод с франц. – слова Вольтера). Что-то написал ей мой Вяземский? а от меня ей мало барыша. Да в чем она меня и впрямь упрекает — ? в неучтивостях ли противу прекрасного полу, или в похабностях, или в беспорядочном поведении? Господь ее знает….»
Ответ А.С. Пушкина А.И. Готовцевой:
И недоверчиво и жадно
Смотрю я на твои цветы.
Кто, строгий стоик, примет хладно
Привет харит и красоты?
Горжуся им — но и робею;
Твой недосказанный упрек
Я разгадать вполне не смею.
Твой гнев ужели я навлек?
О, сколько б мук себе готовил
Красавиц ветреный зоил,
Когда б предательски злословил
Сей пол, которому служил!
Любви безумством и волненьем
Наказан был бы он; а ты
Была всегда б опроверженьем
Его печальной клеветы.