Альбом  

15 марта 2020

Автор рубрики: Иванна Дунец

 «Винсент Виллем Ван Гог. Письма. 1853 – 1890»

|серия «Время великих», 2018|

«Сейчас уже поздно. Сегодня я почувствовал непреодолимое желание прогуляться и после полудня отправился в путь. Я бродил около Groote Kerk (Главной церкви) и Nieuwe Kerk (Новой церкви), затем я пошел по направлению к дамбе с ветряными мельницами, которые видны издалека, когда гуляешь вдоль железнодорожной насыпи. В этом пейзаже так много таинственного, необъяснимого, кажется, будто кто-то говорит тебе: «Не падай духом и ничего не бойся!»

16 апреля 1877

92

Прошлым летом у меня появилось новое хобби. Наверное, вы встречали в книжных или канцелярских магазинах большие яркие разноцветные плоские коробки с наклеенными на них мини-фотографиями репродукций знаменитых художников? Так вот, производители холстов (с заранее расчерченными границами и проставленными цифрами цвета красок) предлагают нам… начать рисовать. Но не то, что мы хотим, а то, что до нас уже было нарисовано, иногда даже сотни лет назад. Из самых необычных экземпляров, встреченных мной, были Чеширский кот из фильма Тима Бёртона и «Поцелуй» Густава Климта (как его можно воспроизвести в точности, загадка для меня?). Моих любимых художников – Врубеля и Ван Гога в подобных коробках встретишь нечасто. Если честно, то всего лишь один раз я увидела «Подсолнухи» Ван Гога, а полотен Врубеля – ни одного, видимо, его ещё сложнее оцифровать и разграничить. Хобби, к слову, увлекательное. Я не знаю, с чем его сравнить, чтобы понять, у меня только одна ассоциация – плавание в море. Ты перестаешь чувствовать течение времени. Плывешь. Не видишь границ (как ни странно, они ведь нарисованы кем-то уже). Слышишь только крики пролетающих чаек где-то высоко – выше твоего собственного неба. И когда оборачиваешься, понимаешь, что нужно возвращаться, слишком далеко ты от побережья (срабатывает инстинкт самосохранения, да?). И ты смотришь на часы. Видишь, что прошло четыре с половиной часа, а ты и не заметил. Медленно выныриваешь. Вдыхаешь воздух, который больше не пахнет морем. Убираешь в сторону кисти. Смотришь на нарисованную картину и радуешься, что хоть на ней ты оказался способен стереть до невидимости границы и цифры сочными яркими масляными красками.  

Очень давно я рассказывала вам о книге искусствоведа Элеоноры Петровны Гомберг-Вержбинской Врубель. Переписка. Воспоминания о художнике, посвященной гениальному русскому художнику – Михаилу Александровичу Врубелю (1856–1910). А сегодня поделюсь с вами ещё одной находкой – книгой «Винсент Виллем Ван Гог. Письма. 1853 – 1890». Она опубликована издательством АСТ в серии «Время великих». К слову, в этой же серии есть прекрасные издания о воспоминаниях Дмитрия Сергеевича Лихачева и Николая Ивановича Пирогова, дневники Чарлза Роберта Дарвина. Прежде этим же издательством были опубликованы и дневники Ван Гога (рекомендую, однозначно!). Столько иллюстраций, набросков и рукописного текста Винсента я и не держала в своих руках до тех дневников.

Из аннотации к книге:

«О Ван Гоге существует множество легенд, о нём говорят и пишут. Его судьба и творчество вот уже на протяжении многих лет продолжают тревожить сердца людей. Каким же он был на самом деле? Где искать истоки его мастерства? Были ли его творения случайным порывом гения, созданными в слепом бессознательном упоении или тщательно выверенными и подготовленными годами упорного труда произведениями? Ответить на все эти вопросы может только сам Винсент. И к счастью он сделал это, оставив нам свои письма. В письмах Ван Гога к брату Тео и друзьям-художникам мудрость соседствует с озадаченностью, а максимализм с ранимостью. Они читаются как хорошая литература: Винсент обладал не только талантом живописца, но и писательским даром. Это поразительно глубокие философские размышления о жизни, деньгах, о дружбе, любви, своих современниках и удивительные, полные красоты, описания природы и окружающего мира. Эпистолярное наследие Винсента Ван Гога включает в себя более семисот писем, которые открывают нам правду о судьбе художника, чьё искусство оставалось безвестным при его жизни и признано бесценным в наши дни. В этих письмах содержатся его размышления о жизни и искусстве, а также отражена эволюция его теоретических принципов. Собственное слово Ван Гога опровергает сложившееся общее мнение о нем как о безумце и раскрывает истинный масштаб яркого, экспрессивного искусства этого мастера…»

Картину Винсента Ван Гога впервые я увидела на репродукции в книжном магазине. Это был большой по размеру плакат с белой рамкой по краям репродукции и, с невероятной по красоте, звёздной ночью. Я не могла оторваться. Как столько красок несочетаемых можно превратить в ночь? Волшебство? Кто это? Как он смог? Рядом на стеллаже с биографиями художников лежал красивый иллюстрированный альбом, посвященный Винсенту Ван Гогу. И я влюбилась. В цвет. В масло. В яркие штрихи несочетаемого. В его видение мира. Мне стало интересно всё: из какого он века, что он мыслил, о чём хотел нам сказать? Прошло много лет. Я не перестаю любить его работы. Они такие разные. Но, по-моему, объединяет их одно – жажда Винсента к познанию жизни и стремление рассказать нам, каким он увидел познанный мир. Я не буду пересказывать вам его биографию. Ресурсов достаточно, чтобы найти, прочесть, увидеть о Винсенте почти всё. Единственное, что я хочу сегодня сделать, это процитировать некоторые фразы из его писем. Прочитав же письма полностью, вы узнаете его так близко, что вам станет казаться – «а, это Винсент, да-да, знаю!». Словно он ваш хороший знакомый, возможно, друг или даже родственник. Настолько он ОТКРЫТ в письмах к своим родным и друзьям (он же не знал, что спустя сотни лет их будут читать чужие ему люди).

Из писем Винсента Виллема Ван Гога:

Июль 1880

133

      Время, когда птицы теряют свое оперенье, – это для нас, людей, то же самое, что переживаемые нами несчастья, неудачи, трудности. Человек может навсегда потерять оперенье, а может выйти из этого состояния обновленным, преображенным. И все же терять оперенье не стоит публично, в этом нет повода для радости, поэтому в такие тяжелые времена необходимо уединяться от всех.

      Если ты можешь простить человека, поглощенного изучением картин, ты согласишься, что любовь к книгам так же священна, как любовь к Рембрандту, и я даже думаю, что каждая из них дополняет другую.

      Что поделаешь! То, что происходит внутри, поневоле прорывается наружу. В душе человека пылает мощный костер, но никто никогда не придет, чтобы согреться подле него. Прохожий замечает не более чем дымок, выходящий из трубы, и проходит мимо своей дорогой.

      Так что же делать? Разжигать этот костер внутри себя, хранить его в себе и терпеливо ждать, но ждать страстно, с нетерпением того часа, когда кто-то придет и сядет около твоего огня? Но захочет ли этот кто-то остаться?

12-15 октября 1881

152

      Природа всегда начинает с сопротивления художнику, но тот, кто в действительности серьезно намерен завоевать её, не позволит этому сопротивлению остановить себя; напротив, трудности лишь упрочат его стремление к цели; сердца природы и истинного художника существуют в гармонии. Природа, конечно, «неприкосновенна», ее нужно уметь уловить, а это можно сделать только твердой рукой. И когда с ней поспоришь и поборешься какое-то время, она становится сговорчивой и покладистой. Не то чтобы я уже достиг этого – нет человека, более далекого от такой мысли, нежели я, – но я уже на пути к прогрессу.

      В борьбе с природой есть временами то, что Шекспир назвал «Укрощение строптивой» (завоевание сопротивляющейся стороны настойчивостью, bon gre et mal gre – добровольно или против желания). Во многих вопросах, но особенно в рисовании, я считаю, что лучше крепко держать, чем отпустить.

Конец марта 1882

184

      Однажды, когда люди скажут, чтоя умею рисовать, но не способен работать кистью, может случиться, что я удивлю их, явив на их суд картину, которую они не ожидали увидеть. Но пока это выглядит так, словно бы я должен сделать это и не должен больше ничего делать, я не буду этим заниматься.

      О живописи можно рассуждать двумя способами: как это делать и как этого не делать. Как это делать с большим количеством рисунка и небольшим количеством цвета; и как не делать это с большим количеством цвета и небольшим количеством рисунка.

23 июля 1882

219

      Какой будет моя жизнь в будущем, зависит в большей степени от моей работы, нежели от чего бы то ни было ещё. А пока я иду, и буду молчаливо вести мою борьбу на этом пути, и ни на каком другом более, глядя из моего маленького оконца на всё, чем наполнена природа и рисуя это с любовью и верностью, лишь защищая себя от назойливого внимания окружающих, которое мешает работе. Что касается всего остального, то я скажу, что люблю рисовать столь сильно, что не могу позволить, чтобы какое-то иное занятие отвлекало меня от любимого дела. Эффекты перспективы завораживают меня значительно больше, чем интриги, которыми живут люди.

Непризнанный гений своего времени. Великий художник вне времён. Чуткий. Искренний. Ранимый. Искавший любовь, нашедший смерть. Думавший о забвении, бессмертный в веках.

37 лет жизни. Около 700 писем. Более 2 000 художественных работ.

Ван Гог. С любовью, Винсент.