Альбом  

причастных, деепричастных, союзных, предложных, имеющих место и просто хороших людей поздравляю! Желаю: чтобы от стройки до ремонта временной промежуток был как много длиннее, чтобы крыши никогда не срывало, а фундаменты - не просаживались. Чтобы вода в кранах была чистой, а свет - ясным. С Праздником!

Марина Якимович: Марина, я благодарю Вас за согласие дать интервью. Расскажите моим читателям о своём детстве, о родительской семье, что тогда казалось значимым, что память сохранила навсегда. Марина Южакова: Детство самое обычное – переходное из советского периода в российский. То есть, комсомолкой мне уже быть не привелось. Что в детстве казалось значимым? Кукла с длинными волосами. Марина Якимович: У Вас юридическое образование. Что определило такой выбор? Он сделан только Вами или имело место чьё-то влияние? Марина Южакова: В Национальную академию внутренних дел Украины я попала по своему выбору, а вот в Украинский государственный химико-технологический университет в Днепропетровске я поступила по воле родителей. Из него я ушла в Академию с третьего курса, поняв, что естественные науки – это, все-таки, не мое. Правоведение и теория государства и права меня интересовали всегда, поэтому учиться в Академии МВД мне было легко. Плюсом явилось еще то, что коллектив на моем факультете был очень дружным. С некоторыми ребятами я общаюсь до сих пор, несмотря на то, что многие из них разъехались по миру. Марина Якимович: Итак, Вы 10 лет прослужили в уголовном розыске. Скажите, этой профессии действительно свойственна романтика или это выдумки кинематографистов? И ещё, правда ли, что в этом деле, как ни в каком другом, не избежать профдеформации, что человек неизбежно становится жёстче, или это не так? Марина Южакова: Жизнь оперов, такая, как она есть, показана в первых сезонах сериала «Улицы разбитых фонарей» – без прикрас и романтики. Абсолютная нехватка свободного времени, совещания на лавочке, ночи, проведенные в рабочем кабинете – все это существует и по сию пору. Уже через два года после начала службы я считала, что меня окружают только наркоманы, алкоголики, педофилы, воры и бандиты разных калибров. Что люди, пишущие стихи, музыку, читающие умные книги, живут на другой планете – где-нибудь в созвездии Гончих Псов. Со временем профдеформация происходит, но человек не становится жестче – скорее, груз чужой боли становится сложнее пропускать через себя. А потом приходит время, когда приходится выбирать между жизнью оперативного работника и ответственностью перед семьей. Потому что совмещать то и другое невозможно – на это просто нет времени. Если говорить о профдеформации, то начинаешь меньше идеализировать людей, допускаешь, что каждый имеет право на ошибку. Совсем недавно произошел забавный случай. Прямо перед своим домом я буквально столкнулась с человеком, которого в 2008 году собственноручно посадила на долгие годы за продажу и употребление наркотических веществ. И что характерно, при встрече у нас у обоих внутренне сработал старый рефлекс: он добыча, я охотник. Но после первых секунд замешательства, мы обрадовались друг другу, как старые знакомые, жившие в одном маленьком городке. Марина Якимович: Я хочу задать Вам последний вопрос из этой же области и перейдём к другим темам. Марк Тулий Цицерон сказал: «Закон суров, но закон превыше всего». Анатолий Федорович Кони сказал: «Закон превыше всего, но справедливость значимее закона», и, наконец, Генри Резник говорит, что, хоть закон и превыше всего, и справедливость значимее закона, но над всем этим стоит милосердие. С кем из них Вы согласны и почему? Марина Южакова: Я согласна с Кони. Потому что закон и справедливость – не всегда тождественные понятия. И здесь справедливость ближе к милосердию, чем к закону. Но нельзя быть милосердным, например, к детоубийце – к нему необходимо быть справедливым. Марина Якимович: У Вас две дочери, расскажите о них. Что они взяли от Вас, и чем они на Вас совсем не похожи? Пишут ли они стихи? Марина Южакова: У меня две дочери, абсолютно разные по характеру девочки. Старшая – независимая, твердая, иногда даже жесткая. Младшая – ответственная, с невероятным чувством долга ко всему. Что они от меня взяли, наверно, судить не мне, иногда мне кажется, что они вообще на меня не похожи)) Но надо отдать им должное – способности к писательскому делу есть у обеих. Формулировать мысль они умеют. Марина Якимович: Как Вы думаете, воспитывая детей, мы их совершенствуем или от совершенства уводим? Как дети меняют человека? Что появилось в Вас благодаря дочерям? Марина Южакова: Смотря что понимать под воспитанием. Назидательность, наказания, строгие рамки я воспитанием не считаю. Для меня главное – научить их в любой ситуации делать выбор. И выбор этот должен быть не в ущерб себе. Конечно, дети меняют. Меняют любого человека. Приоритетными становятся другие ценности. Собственные желания, собственный комфорт уходят на второй план. Потому что если ребенок не накормлен, ты не можешь чувствовать сытость. Марина Якимович: Расскажите моим читателям о самом счастливом в Вашей жизни событии. Марина Южакова: Таких моментов было много. Может быть, они разные по масштабу, но счастье – оно всегда счастье. Рождение младшей дочери, потому что оно далось мне очень тяжело. Или когда свекровь передала мне в больницу вареные яйца, а на скорлупе написала всякие приятные слова. Марина Якимович: Была ли в Вашей жизни очень значимая потеря? Что это было? Марина Южакова: Смерть отца. Марина Якимович: А находка? Марина Южакова: Находка – может быть, не слишком подходящее слово. Скорее, приобретением, подарком стал в моей жизни Петербург. Для меня это абсолютно живое существо, и у нас с ним взаимная любовь)) Марина Якимович: Марина, по Вашим словам, любовь к литературе Вам привита со школьной скамьи. А что именно Вы читаете, вернее, что обязательно должно быть в книге, чтобы она зацепила Ваше внимание? У Вас есть самая-самая любимая книга? Какая? Марина Южакова: Любимых книг много. В книгах прежде всего люблю атмосферу, например, как у Маркеса. Открываешь Маркеса – пахнет плесенью. Открываешь Ремарка – чувствуешь запах алкоголя. Гашек пахнет табаком. Недавно, кстати, получила роскошный подарок – «Похождения бравого солдата Швейка». Марина Якимович: А как Вы относитесь к эссе? Например, Бродский, он для Вас в большей степени поэт или эссеист? Марина Южакова: Бродский для меня в первую очередь – поэт, и поэт великий. А вообще нравятся эссе Василия Розанова. Каждое его эссе – это всегда какое-то исследование, всегда повод задуматься и поспорить. Марина Якимович: У Вас бывали случаи, когда прочитанная книга что-то меняла в Вас, и Вы отказывались от какой-то убеждённости или, наоборот, проникались идеей? Марина Южакова: Пожалуй, нет. Скорее бывали случаи, когда я внутренне спорила с автором. До сих пор, например, спорю с Вайнерами)) Марина Якимович: Поговорим о творчестве. Марина, я могу утверждать, что вечная тема отношений между мужчиной и женщиной доминирует в Вашем творчестве? Как родились «Мурашки» и «Загородный роман»? Марина Южакова: Отношения между мужчиной и женщиной – тема для поэзии вечная и, что самое главное, неисчерпаемая. Недавно услышала диалог двух питерских бомжей. Он интересовался, что из алкогольных напитков она предпочитает. Она отвечала: «Все! Но бываю необузданной».Ну чем не тема для стиха? Что касается «Мурашек» и «Загородного романа», то тут все просто – это были стихи, написанные к определенному конкурсу на заданную тему. Марина Якимович: Я правильно понимаю, что зайти в конкурс, поинтересоваться поставленной задачей у Вас в привычке, а от чего зависит, примете Вы участие в нём или нет? Марина Южакова: Решение принимать участие в конкурсе зависит от интересности темы, от прозрачности конкурса. Иногда – от состава жюри, если, например, ты заведомо знаешь, что твои взгляды на поэзию с тем или иным судьей противоположны. Марина Якимович: И вопрос о судействе в конкурсах, Вы ведь бывали в составе жюри. Скажите, бывало ли, что просматривая работы, Вы могли поставить оценку выше, чем заслуживает текст, только потому, что видели усиленные старания автора? Марина Южакова: Я достаточно щепетильно отношусь к работе в жюри, всегда несколько раз перечитываю все работы, решения по спорным работам принимаю долго. Когда я слышу, что член жюри может позволить себе не дочитать конкурсную работу, потому что, мол, с первых строк увидел её слабость, я считаю такой подход непрофессиональным. Но я не завышаю оценку за старание. Участие в конкурсе – это не ответ на школьном уроке. Я подразумеваю, что в конкурсе участвуют состоявшиеся авторы, а не ученики. Марина Якимович: Случалось ли, что тему Вам подбрасывало чужое стихотворение? Прочли, не согласились и написали так, как, на Ваш взгляд, это должно быть выражено? Марина Южакова: Нет, такого не случалось. Жизнь подбрасывает достаточное количество оригинальных тем, чтобы не было необходимости эксплуатировать те, что кем-то уже использованы. Марина Якимович: Марина, как Вы думаете, Вы узнаваемы? Есть ли такая характерность в Ваших текстах, которая позволяет считывать Ваше авторство? Марина Южакова: Думаю, вряд ли. Впрочем, не мне об этом судить. Говорят, что на меня сильное влияние оказывает творчество Южакова. Что ж, вполне возможно)) Марина Якимович: Марина, давайте поговорим об этом. То, что Вы с Владом делитесь своими новинками, как только стихотворение рождается, вполне понятно, и наверное, проговариваются какие-то моменты, например, где и что можно поправить или выразить четче. Это встречается часто и у друзей. Как Вы думаете, где грань между подсказкой и творчеством «за другого»? Марина Южакова: А что такое «подсказка»? Если Влад скажет, что я написала ерунду и стих надо выбросить в корзину, это будет считаться подсказкой? Надо очень плохо знать Влада, чтобы рассчитывать на то, что он возьмется рассказывать, как правильно написать вот здесь и вот здесь. Подсказка может быть на уровне правки грамматики и пунктуации, не более того. Иначе теряется смысл. Мне важно понимать, чего я стою как автор. А это намного больше и важнее места, занятого в конкурсе. Врать себе не имеет смысла. И я, безусловно, против популярной на ПБ «благотворительной» деятельности, когда одни авторы переписывают стихи за других. Это медвежья услуга. Какой-то конкретный стих таким образом можно сделать качественнее, но слабый автор не станет сильнее, если за него переписывать его стихи. Марина, как Вы думаете, почему стихи с плохой мелодией никогда не станут хорошей песней, в то время, как замечательная мелодия вполне может скрыть брак текста? Чем таким значимым обладает музыка, чего нет у поэзии? Марина Южакова: Честно говоря, не могу слушать русскоязычные песни с плохим текстом, какой бы прекрасной ни была мелодия. Например, есть песня с хорошей мелодией и вот таким вот текстом: Я только там, где звук дрожит И губ желанной пристани. И где глаза твои - стрижи, И где глаза твои - стрижи, Скользят по небу пристально. И вот что с этим делать? Такие песни в моем понимании не могут стать хорошими, даже несмотря на то, что стих и песенный текст строятся по разным законам. Все-таки, в песне музыка и текст должны поддерживать друг друга. В плане гармоничного сочетания музыки и текста я очень ценю песни «Океана Ельзи». Марина Якимович: Марина, Вы человек, бесспорно, одарённый. Как Вы думаете, в кругу Ваших друзей есть такие, кто любит Вас не за талант? Ну скажем так, если бы Ваша одарённость пропала, остались ли бы рядом с Вами те, кто сегодня тянется к Вам и норовит оказать любезность? Марина Южакова: В этом смысле мне повезло. Моим близким людям, в том числе и на Поэмбуке, без разницы, пишу я стихи, или нет. Им важно, что я есть, что я живу. А в чем будет выражаться моя активность, уже не так важно. Марина Якимович: Скажите, Марина, если бы в прошлое можно было внести изменения, то что в своём прошлом поменяли бы Вы? Марина Южакова: Уехала бы в Петербург сразу после окончания школы. Марина Якимович: Скажите, Марина, вот когда наступает сплошная невезуха, когда чёрная полоса всё никак не сменяется белой, что Вы предпринимаете, чтобы сломать это положение вещей? У Вас есть рецепт, как создать себе хорошее настроение? Марина Южакова: Конечно! Я стригусь и перекрашиваю волосы в другой цвет)) Марина Якимович: Марина, в чём смысл жизни? Есть ли что-то такое, что Вам надо обязательно суметь/успеть? Марина Южакова: Лично для меня – «поднять» младшую дочь. Марина Якимович: У Вас бывает ностальгия по городу Вашего детства? Вас не тянет в Ковдор? Марина Южакова: Нет, не тянет.Город – это, в первую очередь, люди. А все близкие мне люди из города детства уже разъехались. Марина Якимович: Ну и последний вопрос. О чём Вы мечтаете? Чего Вам хочется? Чего не хватает? Марина Южакова: Если прямо сейчас, то было бы неплохо флэт-уайт и эклер со сливочным кремом… Эх… Марина Якимович: Я благодарю Вас за откровенность и уделённое мне время. Марина Южакова: Большое спасибо за интересные вопросы. 05.08.2020 год МУЗЫКАЛЬНАЯ ШКАТУЛКА На стихийной барахолке, что в Никольском переулке, Между горнов пионерских и состаренных икон Продавец завел со скрипом музыкальную шкатулку, И поплыл над ветхим хламом прихотливый перезвон. Балерина на пружине под мотив из оперетты Покупателей прельщала фееричным фуэте, И как будто оживали бесполезные предметы, Призывая скучных граждан не сдаваться суете. Звуки будто превращали в вещи, сердцу дорогие, Самовары и подносы, потускневшие в пыли. И роднее становились, пробуждая ностальгию, Ангелочки из фарфора и советские рубли. Раздраженная старушка у шкатулки музыкальной Встала с видом, будто хочет дать кому-то по лицу, Но послушав, сообщила: «Это мой любимый Кальман!», И лукаво усмехнувшись, подмигнула продавцу. Тот ответил, что товары отдает почти бесплатно, А старушка улыбалась, вспоминая ерунду – Как среди пустого зала с симпатичным лейтенантом Танцевала вальс из «Сильвы» в пятьдесят восьмом году. Ей товары ширпотреба из латуни и пластмассы Ни за тысячу целковых, ни задаром не нужны, Но дурацкая шкатулка может сделать день прекрасным, Если сердце затрепещет наподобие струны. Зимняя Стася Дорогие читатели, я предлагаю задать моей гостье свои вопросы. Автор лучшего вопроса получит вознаграждение - 50 серебряных монет.

Вот так надо писать стихи. Или вообще что-то делать. Ниже - фуфло.)

Поздравляю счастливых обладателей тех, без кого "жизнь не та", без кого наполовину опустел бы интернет, кто единственно удостоен двух официальных праздников в году - с Всемирным днём кошек!( он же World Cat Day). И пусть сегодня ни один из них не уйдёт обиженным)

БЛОК Александр Александрович [16 (28) ноября 1880, Санкт-Петербург - 7 августа 1921, Петроград; был похоронен на Смоленском кладбище, но в 1944 году прах поэта перенесён на Литераторские мостки Волковского кладбища], русский поэт.

Любители авторской песни на Поэмбуке уже успели отметить (увидеть, запомнить, полюбить и т.д.) лихие выступления с гитарой Алексея Иващенко. Хочу показать, как он поёт свои песни без инструмента в руках. Повод спеть в джазовой манере у Алексея был лучше некуда - Сергей Жилин пригласил Лёпу на 25-летие ансамбля "Фонограф".

Владимир Алексеевич Смоленский (24 июля (6 августа) 1901, Станица Луганская — 8 ноября 1961, Париж) — русский поэт «первой волны» эмиграции. Родился и вырос в отцовском имении на Дону. Его отец, полковник, потомственный донской казак, служил в жандармском полицейском управлении и был расстрелян большевиками в 1920 году. С 1919 воевал в Добровольческой армии, с которой и эвакуировался из Крыма в 1920. Жил в Тунисе, потом во Франции, где два года работал на металлургических и автомобильных заводах. Получив стипендию, окончил гимназию и поступил в Высшую коммерческую академию. После окончания работал бухгалтером. В 1947 году вместе с Ю. П. Одарченко и А. Е. Шайкевичем редактировал литературный альманах «Орион». Входил в ряд литературных объединений (Союз молодых поэтов и писателей, «Перекрёсток» и др.) Считался одним из лучших чтецов русского Парижа. Выпустил три небольших сборника стихов: * «Закат» (1931), «Наедине» (1938), «Собрание стихотворений» (1957). Посмертно вышел сборник «Стихи» (1963). Творчество Смоленского высоко ценил В. Ходасевич, которого Смоленский называл первым среди своих учителей. «Тончайшие, исполненные подлинного чувства, умно-сдержанные стихи В. Смоленского», — писал Ходасевич. «Владимир Смоленский писал ясную, неусложненную поэзию, иногда сильную», — отмечал Роман Гуль. * * * Над Чёрным морем, над белым Крымом Летела слава России дымом. Над голубыми полями клевера Летели горе и гибель с севера. Летели русские пули градом, Убили друга со мною рядом, И Ангел плакал над мёртвым ангелом… — Мы уходили за море с Врангелем. Стансы Закрой глаза, в виденье сонном Восстанет твой погибший дом — Четыре белые колонны Над розами и над прудом. И ласточек крыла косые В небесный ударяют щит, А за балконом вся Россия, Как ямб торжественный звучит. Давно был этот дом построен, Давно уже разрушен он, Но, как всегда, высок и строен, Отец выходит на балкон. И зоркие глаза прищуря, Без страха смотрит с высоты, Как проступают там, в лазури, Судьбы ужасные черты. И чтоб ему прибавить силы, И чтоб его поцеловать, Из залы, или из могилы Выходит улыбаясь мать. И вот, стоят навеки вместе Они среди своих полей, И, как жених своей невесте, Отец целует руку ей. А рядом мальчик черноглазый Прислушивается, к чему — Не знает сам, и роза в вазе Бессмертной кажется ему. «Закат» (1931) * * * Как лебедь, медленно скользящий По зеркалу озёрных вод, Как сокол, в облаках парящий, Мой призрачный, ненастоящий, Мой выдуманный мир плывёт. И на его спине крылатой, В томительном и сладком сне, Я медленно плыву куда-то, Без сожаленья, без возврата, В прозрачной тая глубине. И голос вещий, голос сонный Мечтающей души моей Плывёт над темнотой бездонной И гулким эхом повторённый Бесследно исчезает в ней. Мост Под аркою железною небес, На пристани, где свален мёртвый лес, Под аркою воздушного моста – Без имени, без счастья, без креста, Они похожи на больных зверей, Уснувших в тёплой сырости камней, Гранитною стеной защищены От света леденящего луны. В высоких берегах течёт река, Стремительна, мутна и глубока, Вот, поднимаясь, заливает мост, Доплескивает пеною до звёзд. По мутным волнам в небо уходя, Качается гранитная ладья, Несёт волна, взбегая на волну, Бродяг и проституток в вышину. В глубоких нишах спят – к спине спина, Им снится много мяса и вина, Весёлый праздник – лунный диск дрожит, Пластинкой граммофонною кружит. За стойкой улыбается патрон, Горячий кофе наливает он, В высоких залах, в райской тишине, Тепло на белоснежной простыне. Течёт река в небесные сады, Покамест Ангел утренней звезды, Чтоб душам в небесах не утонуть, Большим крылом не перережет путь. Над миром поднимается рассвет, На тёмных лицах брезжит влажный след, В пустое небо поднимая пыль, Промчался по мосту автомобиль. * * * Будут жить в тесноте – тесной станет земля, как тюрьма, – Будут знать, что ни Бога, ни ада, ни вечности нет, Выше туч из бетона и стали построят дома, И большой дирижабль долетит до далёких планет. И когда зазвенит над кружащимся миром труба, И когда над землёй небеса распахнутся как двери, И погаснут огни, и откроются в склепах гроба – То никто ничего не поймёт и никто не поверит… * * * Никогда я так жалок не был, Так бессилен, смешон и нелеп. Мне снилось чёрное небо, Мне снилось, что я ослеп. О, тяжесть слепой печали, Память земного дня, Невидимые – кричали, Бежали мимо меня. О, страшная смерть без тленья, Ненасытный червь темноты… Я к Богу взывал о спасенье – Но мне отвечала ты. Чем голос был глуше и тише, Тем явственней был ответ: «Милый, я слышу, слышу, Милый, спасенья нет!» * * * За ночами проходят дни, Равнодушно гасят огни. Проплывают за снами сны, Одинаковы и черны. Опускается ниже твердь. Знаю, Господи, это – смерть. Знаю, Господи, это Ты Вёл меня путём нищеты, Потушил вкруг меня огни, Сновиденья, ночи и дни, Чтобы я в непроглядной мгле, На пустой, ледяной земле, Обречённый, как все, умереть Ни о чём не мог пожалеть. * * * Бессильны мы, обречены судьбе, Томимы страхом, нищетой и скукой, В тоске смертельной я пришел к тебе – И ты ко мне протягиваешь руку. Молчи. Не надо о любви. К чему? Ведь не спасает ни любовь, ни вера, Тебя прижал я к сердцу моему, Как прижимают дуло револьвера. С тобою в этом мире мы одни, И я забыл твоё лицо и имя, Вот догорят последние огни, И ты умрёшь, и я погибну с ними. Не плачь. Молчи. Последний свет погас. Сейчас конец – пойми – сейчас над нами Бессильно вздрогнет и угаснет пламя, И тьма падёт, и тьма поглотит нас. * * * Закрой плотнее дверь, глаза закрой, Забудь, что ты живёшь, забудь, не думай, Отгородись от неба слепотой И глухотою от земного шума. Не знай, что есть начало и конец, – И встанет новый мир перед глазами. Так улыбается в гробу мертвец Видению невидимому нами. * * * Как в водах тёмного колодца, Во мне душа отражена, Легчайшими крылами бьётся О гладь зеркальную она. Сквозь толщу бледного эфира Доходят, слышные едва, Несуществующего мира Неясные, как сон, слова. И никогда не умирая, Меняя только бытиё, Кривится отраженьем рая Сознанье тёмное моё. Нет ничего, ни зла, ни блага, Ни мудрости, ни правды нет, – Зеркальная темнеет влага, Мерцает отражённый свет. * * * Канут годы в вечность без следа, Смолкнет голос, сердце прахом станет, Но душа любить не перестанет, Землю не забудет никогда. В тишине бессолнечных высот, Пролетая в неземном пределе, О тяжёлом, о горячем теле, О дыхании земном вздохнёт. Так, под звёздным, голубым шатром Вспоминает погорелец нищий Тесное и тёмное жилище – Молнией испепелённый дом. * * * Какое дело мне, что ты живешь. Какое дело мне, что ты умрешь. И мне тебя совсем не жаль – совсем! Ты для меня невидим, глух и нем, И как тебя зовут, и как ты жил Не знал я никогда или забыл, И если мимо провезут твой гроб, Моя рука не перекрестит лоб. Но страшно мне подумать, что и я Вот так же безразличен для тебя, Что жизнь моя, и смерть моя, и сны Тебе совсем не нужны и скучны, Что я везде – о, это видит Бог! – Так навсегда, так страшно одинок. Ангел Бичом и криком подгоняя, Как нерадивого раба, Меня влечёт моя слепая, Жестокая моя судьба. В такой тоске, в такой неволе Как много надо сил иметь Чтоб не сойти с ума от боли, От бешенства не умереть. Но в тёмные часы бессилья Прорежут тьму – в который раз! – Мерцание легчайших крыльев, Сияние прозрачных глаз. Как медленно я умираю… Но верю, что в конце пути Он приоткроет двери рая, Крылом поможет доползти. * * * С каждым годом бьётся сердце глуше, С каждым часом бьётся сердце тише, Как ни всматривайся, как ни слушай, Не увидишь ты и не услышишь Приближенья Смерти. И напрасны Будут жалкие твои надежды Сквозь ещё не сомкнутые вежды, На одно мгновение, не ясно, Хоть на долю малую мгновенья, Тёмное лицо её увидеть. Так её любить и ненавидеть, Так желать её прикосновенья, Так бояться и не мочь при встрече, Преодолевая страх и муку, Видеть убивающую руку. Будет путь души высок и вечен, Но нигде, влача своё бессмертье, В неподвижном, незакатном свете Не увидишь, никогда не встретишь, Не узнаешь ничего о Смерти. https://vk.com/public104025984?w=wall-104025984_97862

✔ТЫ и ВЫ На наше благословенное Отечество движется атлантистская волна чуждой нам англо-саксонской культуры. Стало модным обращение ВЫ решительно ко всем возрастам. Казалось бы невинная и даже цивилизованная примета последнего времени: полностью заменить местоимение ТЫ на ВЫ. Но У РУССКИХ «ТЫ» — ВСЕГДА ОЗНАЧАЛО ДОВЕРИТЕЛЬНОСТЬ, ВЫРАЖАЛО ЧУВСТВО БРАТСТВА, ОБЩИННЫЙ ВЕЧЕВОЙ ДУХ НАРОДА. Мы даже к Богу обращаемся «на ты», что подчёркивает особенную интимность и расположение к единению. Русское вы означает признание почтенных возраста, должности, индивидуальности, тогда как английское универсальное you есть признак индивидуализма, БЕЗЫСХОДНОЙ РАЗОБЩЕННОСТИ. У англо-саксов вообще отсутствует сокровенное ты. Есть архаическое thou (тау), и то это санскритское (= русское) ты. До середины двадцатого века в России многие совсем незнакомые люди обращались друг к другу “брат(ок)”, “сестр(иц)а”. Теперь же слышишь: “гражданин”, “гражданка”, “мужчина”, “женщина”. Когда Якубович в своей “Стране дураков” обращается к дитяти “на вы”, этот слащавый чуждый нам этикет, как не покажется странным, работает на РАЗРУШЕНИЕ НАШИХ ТРАДИЦИЙ, нашего менталитета (в чём Запад немало преуспел). Для Запада русское ты — признак варварства и некультурности. Александр Пушкин Ты и Вы Пустое вы сердечным ты Она, обмолвясь, заменила И все счастливые мечты В душе влюбленной возбудила. Пред ней задумчиво стою, Свести очей с нее нет силы; И говорю ей: как вы милы! И мыслю: как тебя люблю! 1828 г.

Цитирую запись одного из сегодняшних дневников: ПОЛКУ САТАНИСТОВ ПРИБЫЛО? Бахтинов Вячеслав Никита Зонов Ирина Ымшь Кицунэ Макова Марина Скачко (Полеви) Елена Смольников Владимир Степанов Андрей Damir Timur Шелест Владимир ВОТ ЧТО ОНИ ПРЕДЛАГАЮТ В конкурсе «Очарование зла» ваша задача: Обелить злодея, выставить его в лучшем виде, отобразить положительные характеристики злобного персонажа, показать историю его жизни и влюбить в него читателя. Но нам важен не пересказ старой сказки на новый лад, а именно характер её героев и героинь. Разрешается также перевоплощение в героев былин, легенд, преданий, персонажей-фэнтези. Требуется ли комментарий? Для меня эти любители злофилии в бане. ________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________________ Надо ли объяснять человеку, что это список жюри конкурса, а сам конкурс о персонажах сказок, например — баба Яга, Леший, Водяной, Кощей, Кот Боюн, а может — Карабас Барабас, злая мачеха, людоед или даже волк и лиса? И если речь идёт о какой-то -филии, то «любители злофилии» это перебор всё-таки. Не уверен, что поможет. Понимаю, что в социальных сетях присутствуют люди всякие по очень разным параметрам. Менталитет, интеллект, возраст, пол, здоровье — в том числе и психическое, степень восприятия отличных от собственных взглядов, степень терпимости к чужим. Примечательно странное несоответствие провозглашаемых ценностей и норм и постоянное нарушение провозглашённого. Ну если Вы человек религиозный, верующий — значит, стараетесь жить по правилам и догмам своей религии? Или я чего-то не понимаю? Откуда желание воинствовать, искать и главное — находить врагов, судить и осудить их, провозгласить манифест по этому поводу. Интересно, чем бы это продолжилось, будь у человека возможность карать? Святая Инквизиция не появилась из ниоткуда, и чокнутая старуха, которая подкидывала хворостинки в костёр, на котором горел живой человек, тоже совсем не сказочный персонаж (кстати, это про злодеев или про простоту, что хуже воровства?) Оказывается, можно приходить к Богу и такими путями. Псевдорелигиозный фанатизм, основанный на девственности ума, узости восприятия и ограниченности знаний, неумении мыслить, всегда подкреплён упёртостью, ментальной глухостью и — как следствие — агрессивными выплесками. Это было бы нелепо и смешно, но случай неединичный и человек такой не один. Уже не удивляюсь, что причислен к сатанистам. Но всё-таки добровольность обращения за психиатрической помощью — дело очень спорное. Не верю, что в этом конкретном случае можно обойтись разговорами с психологом или беседой со священником. А про личный бан — даже не интересно, с учётом того, что с этим пользователем, например, я никогда не общался и не собираюсь в дальнейшем. P.S. Жюри из параллельного конкурса повезло больше. Они-то умные! Судят простачков и дурачков. А дурачки часто почитаются, как божьи люди. Хоть и простота бывает хуже воровства. Одни мы, как дураки, подписались на сатанинское дело.

Ганс Христиан Андерсен прожил жизнь без любви. И поэтому все его сказки грустные и Русалочка его превращается в пену морскую, и Стойкий Оловянный Солдатик - в кучку пепла, и у Снежной Королевы сердце ледяное... Мальчик из очень бедной семьи – сын башмачника и прачки в 14 лет он отправился в Копенгаген «чтобы стать знаменитым». Маленький мальчик хотел стать большим писателем. Старая ясновидящая сказала его матери: «Его судьба лучше, чем он заслуживает. Это дикая птица с высоким полетом». Долговязый нескладный эмоциональный и чувствительный юноша мечтал о славе, и он ее получил. А вот с любовью не сложилось. С его некрасивостью и застенчивостью нечего было и надеяться на внимание женщин. И все же каждый раз его сердце отзывалось обидой, когда женщины проходили мимо него, не замечая. Он так и остался «гадким утенком», а Дюймовочки, Принцессы на горошинах и Снежные Королевы доставались кому-то более успешному. И он создавал свой мир. Его любимой игрой была игра в кукольный театр, где герои влюблялись и преображались по мановению волшебной палочки. В жизни так не получилось. Жизнь проходила без любви - никто не полюбил некрасивого грустного сказочника. В его сказках сквозит печаль, ирония и горечь. И там нет хэппи эндов. Когда его называли детским сказочником, он говорил, что пишет сказки для взрослых. И приказал, чтобы на его памятнике, где первоначально сказочника должны были окружать дети, не было ни одного ребёнка. У Андерсена были замечательные друзья - Генрих Гейне, Виктор Гюго, Чарльз Диккенс, Александр Дюма и Оноре де Бальзак, Лист и Мендельсон. Даже короли разных стран, как только узнавали о приезде Андерсена, спешили пригласить его на обед: им нравилось его общество и его сказки. Андерсен умел быть настоящим другом, но не сумел стать любящим и любимым. 70 лет одиночества – самая грустная сказка его жизни. «Я заплатил за свои сказки непомерную цену. Я пропустил то время, когда воображение не смотря на всю его силу должно было уступить место действительности. Владеть воображением надо для счастья, а не для печали», - подвел он итог своей жизни и творчества. Елена Рог Художник Август Грахл