Альбом  

Всем доброго времени суток! Меня мучает совесть, поэтому я хочу прилюдно признаться в том, что я открыла свою анонимность (сказала название произведения, которое участвует в конкурсе кино). Что самое интересное, то я знаю, что от этого ничего не изменится. Оценка читателя (не жюри) не повлияет на исход событий. На что надеялась? Ни на что, хрень остаётся хренью. Оценки жюри всё равно решающие. Зачем нарушила свою анонимность? Наверное, думала, что никто не узнает. Казнить или помиловать - решать вам!

Подарить героям новую жизнь? Изменить их судьбу? Представить в неожиданном свете?.. «Как сложно!» — подумают многие. «А вот и нет!» — отвечу я. Авторы, которые прошли в конкурс «Фантастический фанфик» https://poembook.ru/contest/1500 легко, будто щёлкнув пальцами, сделали это. Не верите? Тогда убедитесь сами, приходите, читайте, делитесь мнениями. Возможно, кто-то не согласиться, что авторам удалось справиться с этой сложной задачей. Четырнадцать абсолютно разных работ ждут своих читателей! Не обошёлся конкурс и без спонсоров: G. Anahit — авторам работ, занявших четвёртое и последнее места, обещает по 10 серебряных монеток. Сащенко Тамара — Четвертое место — 25 серебром!) Также, уже по сложившейся традиции, авторов лучших отзывов ждут призы. На этот раз призы-сюрпризы! Не стесняйтесь писать комментарии! Пишите, что чувствуете, что думаете, делитесь своими ощущениями! Главное, не забывайте при этом об уважении к ближнему своему! Всем приятного времяпровождения!

есть глаза у цветов.. и у звёзд они тоже есть.. сколько снимала звёзд, все получались с глазами.. а Юпитер сегодня явно чем-то расстроен.. посмотрите в глаза Юпитеру..

Друзья! Закон бумеранга – один из главных законов в нашей жизни. Он не обсуждается. В него не вносят поправки и дополнения. Суть проста: все, что вы посылаете в мир, возвращается к вам. Если бескорыстно совершаете добрые дела, вас ждет успех и процветание. В противном случае не удивляйтесь, если столкнетесь с равнодушием, агрессией, завистью. Завершился очередной конкурс, последний в летнем сезоне и я спешу огласить список победителей: 1 место - 4 золотых и 125 серебра - CRIPT13 (проголосовал за все работы) 2 место - 2 золотых и 50 серебра - ШЕЛЕСТ ВЛАДИМИР (проголосовал за все работы) 3 место - 1 золотой и 25 серебра - КРИСТИНА ШТЕЙН (проголосовала за все работы) 4 место - 1 золотой и 25 серебра - Верис Дана 5 место - 1 золотой и 25 серебра - Romana УРА! ПОЗДРАВЛЯЕМ!!! Первые пять победителей автоматически попадают в судейскую команду следующего конкурса! Монетки поступят в ближайшее время... спонсорские: 4 место - 10 серебра (спонсор Шабалина Людмила) - Верис Дана 5 место - 5 серебра (спонсор Супенко Максим) - Romana 7 место - 7 серебра (спонсор Кравчина Пётр) - Lara_Sh 9 место - 18 серебра (спонсор Верис Дана) - Damir Timur 11 место - 11 серебра (спонсор Виктория Север) - Шабалина Людмила 13 место - 13 серебра (спонсор Никсан) - Кицунэ 21 место - 7 серебра (спонсор Кристина Штейн) - grecija Поздравляем победителей! Спасибо модератору, членам жюри и всем авторам, которые пришли в конкурс! До встречи в новом конкурсе! **************************************** https://poembook.ru/contest/1503?r=6320#163974

Очередное удовольствие получено! Да, проведение конкурса; чтение сокровенного, вновь рождённого, самым первым - это неповторимый кайф! За что я и выражаю огромную благодарность всем авторам, которые откликнулись на наш с Киром авантюрный призыв - показать свою точку наслаждения в поэтическом искусстве. С превеликой радостью поздравляю истинных поэтесс, доказавших свою поэтическую состоятельность не единожды, взобравшись и на данный конкурсный пьедестал: 1 место - очаровательная "Ведьма" в исполнении не менее очаровательной, надеюсь)), Shifer_dark 2 место (хотя по баллам так же выходит на первое место) - прекрасное "Там" из уст не менее прекрасной (и это отчетливо всем видно) Ядриной Елены 3 место - (По баллам второе) незабываемое "Beauti augusti" от неподражаемой (и это всем известно) Kaibé Девочки, вы лучшие!!! Этот факт ненавязчиво подводит нас к выводу, что истинное поэтическое удовольствие (впрочем, как и любое))) может доставить именно ЖЕНЩИНА... Стихи, принятые в данный конкурс, каждый, чем-то зацепил. По каждому произведению мне есть, что сказать. И я это буду говорить, заходя на авторские страницы и в конкурсные работы. Пусть позже, но всех поблагодарю лично. Да, потому что в реале у меня действительно аврал, как бы это некоторым не казалось странным или смешным... Как показал эксперимент с нумерацией стихов по дням их рождения относительно занятого места в турнирной таблице, то для настоящего поэта это не столь важно: в призерах стихи, рожденные мыслью, как в первый же конкурсный день, так и в заключительный. И естественно, полюбившиеся обоим модераторам, мужчине и женщине. То, что один и тот же стих, одним доставлял удовольствие, а у других вызывал недоумение, это, наверное, правильно, ибо все мы разные, с индивидуальным набором вкусностей и не.) Благодарю команду судей. Жму крепкую уверенную модераторскую руку Кира Лего. Рада всем читателям, заглянувшим к нам на огонёк. Ведь конкурс - это всегда и "поговорить", о чем свидетельствует длина конкурсной ленты комментариев) Ибо общение - это важная составляющая качества нашей жизни. И чем оно, общение, насыщеннее приятными эмоциями, тем качество и лучше... Низкий поклон спонсорам и меценатам, поддерживающим анясанинские идеи! Благодаря им, у нас появились дополнительные коврижки для участников: 1. Леонтьева Ариадна 10 серебрушек за четвёртое место; (Саша Неместный за "Ползвонка от счастья") 10 за лучший стих на мой вкус (как найду, сообщу в личку); Как оказалось, их у Ариадны появилось аж три : Ведьма (5 инь-ян); Имя ночи (1 инь); Тайны реки Ли (6 инь-ян). 10 за последнее место. ("Речной трамвайчик" от LF) 2. svet56 5 монет серебра с меня за 13 место! (Анастасьев Алексей с борщом от дедушки "Медовый Спас ") 3. Соколова Наталья Модераторам и лучшему жюристу по 10 серебряников! (Ане Саниной и Киру Лего, несмотря на то, что её стих не приняли в конкурс, и всё тот же Юрий Яворовский) 4. DollElectriquePsychedelics 10 золотых самому активному адекватному члену жюри (к Клубу не относится). т. е. тому судье, чьи оценки будут помогать авторам стихотворений улучшить их конкурсные работы. (Яворовскому Юрию, просто вишенка на конкурсном торте)) 5. Maksanya 10 сильверов стихотворению, нашедшему таки эту самую, не важно, в каком месте нажатия она окажется. (Александру Герасёву за "Там, где ты... ") 6. Хулиг@нк@ 10 серебра стиху, от которого я испытаю поэтический оргазм))) (Олег Индейкин "Исповедь точки G") 7. Железнов Павел учредил 10 серебра за 7 место! "ПРОЩАЛЬНАЯ НОЧЬ ( ТРИДЦАТЬ ЛЕТ ТОМУ НАЗАД) (5 ИНЬ) от svet56 8. VLVL51 Серебряную пятнышку - за второе место.с конца (Железнов Павел за "Помочь? ") Ну и не могу не отметить ЛУЧШЕГО КОММЕНТАТОРА, обозревателя, социолога, журналиста, поэта, песенника, юмориста, сатирика, пародиста, (уверена, это далеко не всё, что мы о нём знаем) просто, ответственного и хорошего человека - Юрия Яворовского. Его комменты - это отдельная тема, достойная книги, и даже экранизации... В общем, мне с вами было хорошо! С П А С И Б О!!! В сентябре мы отправляемся в трехмесячное плавание под названием "Волшебные сказки"! Пишите сказки! Мы их будем озвучивать По ролям, рисовать к ним иллюстрации, сочинять главную песню сказки и... Экранизировать!!! С нами будет внешнее жюри, радио и МультШКОЛА! Будет ах...льно (ах как восхитительно, сокр.) - ВОЛШЕБНО! Ваша Аня Санина))

Марина Якимович (Марина): Тимур, я благодарю Вас за согласие дать интервью. Расскажите о себе. Начните с рассказа о детстве, о тех людях, которые тогда были рядом с Вами и о той огромной роли, которую они сыграли в Вашем становлении. Тимур Дамир (Тимур): Марина, благодарен за приглашение. Поговорить, да о себе - ну как тут отказаться-то?)) Детство было расчудесное. Очень молодая мама - родила меня в 19. Красавица, любящая, но разумная, трезво оценивающая себя, меня, окружающих. Отец был старшее её на 12 лет. Познакомились они в метро. Он работал тогда в Москве, инженер строитель. Короткий роман, свадьба. Потом - Измир, родина отца. Через год родился я. А когда мне было почти 5, отец умер во время прогулки со мной - инфаркт. Я этого не помню, знаю по рассказам мамы. Вообще всё, что было до приезда в Россию почти не помню. А переехать нам пришлось. Измир хоть и самый либеральный город Турции, и семья отца люди хорошие, добрые, но с консервативными патриархальными взглядами на жизнь. У мамы не получилось жить по таким канонам, и меня она оставлять там не пожелала. Так что поехали мы к бабушке - маминой маме в Сергиев Посад. Дом старый деревянный недалеко от железной дороги. Электричество, радио и телевидение. За водой - на колонку. Огородик, пара яблонь, малина-смородина, цветы под окнами. Пёс, кошка. В сарайчике пяток кур, кролики - надо было нас всех как-то кормить. Маминой зарплаты и бабушкиной пенсии хватало с трудом. Про бабусю если говорить, это надолго. Она из семейских, но поперечная, слишком самостоятельная была. Три раза замуж ходила, три раза вдова, двоих сыновей похоронила. Мама моя поздний и нежданный ребёнок. Повидала бабуся много чего, многое умела, за словом в карман не лезла. Голосом обладала прекрасным. Песен знала много разных, с мамой пели они на два голоса - я мог слушать бесконечно. И сказки рассказывала всякие, на свой лад. Словесами скоромными не брезговала, хоть и воцерковлённая, верующая. Последний её муж - мамин отец - плотник и церковный староста. Его я не застал. Для меня он почти библейский персонаж. Как у любого мальчишки были друзья и враги - играли, дрались, ходили в лес, на пруд, на речку, гуляли по городу, ездили на электричке в Москву без спросу и без билета - деньги экономили. Правда, я записку оставлял «уехал в Маскву вечирам буду». Перебегали от контролёров из вагона в вагон, иногда по перрону, бывало, что на двух электричках добирались. Вообще детство было очень насыщено делами и событиями. Чего ни коснись - сразу целая история, а то и не одна. Через четыре года вернулись в Измир. Померла бабуся, мир рухнул. В доме провалилась крыша, нас переселили в общежитие, денег хватало только на поесть. Мама после очередного предложения пошла замуж. Думаю, в большой степени из-за меня. Отчим знал отца, а маму ещё с поры, когда был жив отец, и она ему очень нравилась. С отчимом отношения непростые. Он бывший военный, человек авторитарный, жёсткий. Но я ему многим обязан. Очень тепло и близко сложились отношения с его родителями. Они жили в Бергаме - это легендарный Пергамон - так что в детстве я искал престол Сатаны в Красной Базилике. Родня была в ужасе. Пергам это древние руины, храм - огромное рушащееся строение, погибнуть там вполне реально, и не факт, что найдут. Получил тогда не только на орехи) Если в России я был турок, то в Турции - русский. И то, и другое часто становилось поводом к драке. В конечном итоге ко мне привыкли, и тут тоже появились друзья, приятели, своя компания. А сам Измир всегда был и остаётся для меня родным и любимым городом, самым лучшим. Уже взрослым заново познакомился с родными отца, и с ними - с тётушками и дядьями, с кузенами и племянниками - всё сложилось хорошо. Дед со стороны отца - сефард, женился на анатолийской барышне. Этот союз не то, что небывалый, но далеко не самый привычный и совсем не разумеющийся. Ни родственники, ни община были далеко не в восторге от этого. Прямо не семья, а сплошные «мезальянсы»)) И это всё тоже большая и важная часть жизни, с множеством событий, особенными моментами, чувством семейной даже клановой общности и принадлежности. Марина: С чего началось Ваше творчество? Тимур: Сказки завиральные рассказывал и песни голосил - слушали друзья и родня. Жутко хотелось на гитаре играть - пошёл учиться, научился, сломал пальцы, Сеговии из меня не получилось. Первое в столбик и в рифму написал на турецком языке в 10 лет - как раз осваивал письменную речь - в качестве упражнения. Не увлёкся. Потом уже лет в 16. Сидел тогда под домашним арестом, читал запоем, от скуки начал записывать то, что в голову приходило. Проза получалась вполне осмысленная. Мне даже не верили, что моё. С рифмованным всё было по-другому. Это всегда результат чувственного всплеска. Рифмовалось легко, само собой. Можно ли было это считать стихами? Что получится из этого - никогда не знаю, по какому пути пойдёт и пойдёт ли вообще - тем более. Это не цель, не смысл, не самое важное или нужное в жизни. Просто эмоциональное. И немножко сродни хобби: нравится и хочется - пишу, нет - значит нет. Только если желание высказаться больше чем нафига. Марина: Тимур, я знаю, что Вы владеете множеством языков. Расскажите моим читателям об этом. Можно ли сказать, что у Вас родной язык не один. На каком языке Вы думаете, на каком языке Вам снятся сны? Тимур: Не множеством. Я билингв - русский, турецкий всю жизнь, сколько себя помню. Позднее французский по необходимости, как язык, на котором пришлось учиться и общаться, английский я знаю хуже, да и практики не было, сейчас такая необходимость появилась - рабочая документация на двух языках и соответственно требования работодателя. Испанский нравится, после французского узнаётся легче, но тут вообще всё сложно - владею письменной речью, практики общения почти не было, на слух я его воспринимаю трудно. Но очень желается, а потому буду его знать. Марина: Вы пишете стихи только на русском языке? На французском и турецком пишете? Тимур: На турецком, но сейчас почти нет. Чтобы писать, надо чтобы было кому читать или куда применять — тексты песен, например. Всё-таки аудитория важна, писать «для себя» однажды становится мало. Французский, несмотря ни на что, не настолько свой, чтобы писать на нём стихи. Иначе получатся «Совы нежные», а «уюй» - это не стихи. А прозу пишу на трёх языках, есть куда применять) Марина: Тимур, как Вы для себя определились, к культуре какого народа Вы принадлежите больше? Тимур: Наверное, как большинство людей смешанной крови, пользуюсь и живу в нескольких культурах и выбираю из них для себя то, что ближе, нужнее, точнее и рациональнее, то, что правильнее по ощущениям. Мне по душе средиземноморье, но бабушкины песни и сказки, её живой язык не забыть. Марина: Тимур, в предварительной беседе мы говорили с Вами о литературных переводах. Глубокое знание нескольких языков, Вам позволило бы делать переводы качественно, с глубоким пониманием заложенного в текст авторского замысла. Расскажите моим читателям о Ваших пробах привести тексты к более точному, а лучше - эквиритмическому звучанию. Тимур: Первые попытки переводить - пересказы песен по просьбе близких. Однажды захотелось перевести песню точнее. Не просто рассказать о чём, а сохранить ритмику, мелодику и точный смысл песни. На мой слух переводы получались более удачные, менее удачные. Но всегда хотелось объять необъятное и достичь совершенства - идеального перевода - чтобы совпадало всё и полностью, малейшие нюансы и подсмыслы, сохранялись интонации и при этом всём слушатель, читатель понимал все тонкости, намёки и особенности построения фраз. Позже решился на более серьёзные вещи, например сонеты Федерико Гарсия Лорка, были несколько канцон Энсины - это вообще эпика, язык 15 века. Это было потрясающе интересно! Анатолийские песни - диалектные тексты, и тут тоже свои сложности и подводные камни. А вообще я прекрасно понимаю, что не лингвист, не переводчик, и мои экзерсисы тоже из области увлечений - интересно, хочется сделать точно и красиво, и в тоже время сохранить особенности, стиль, дух что ли. Марина: У переводчика несколько задач: передача сути текста, максимальное сохранение автора. На Ваш взгляд, какая из них главная? Как Вы полагаете, можно ли ради привнесения от себя «красивости» отступить от авторского почерка? Тимур: Наверное, желателен паритет. А "привнесение красивости" - это уже вольный пересказ. Переводчик и так привносит в перевод себя - своё видение/слышание, понимание смысла, цели. Если ещё заняться украшательством, то от оригинала мало что останется. Лучше уж писать своё собственное. Даже если переводчик вроде бы может сделать текст сильнее, лучше, то смысл работы переводчика не в этом, по-моему. Говорят, Дюма очень повезло с русскими переводчиками, а Сидни с переводчиками вообще не везло. Пробовал читать Дюма в оригинале, и пожалуй, соглашусь, что русские переводчики поработали улучшателями. Но значит ли это, что Дюма стал жутко популярным в России из-за них - да кто же может быть точно уверен? Марина: Тимур, Вы играете на гитаре, пишете стихи, но основное дело Вашей жизни - архитектура. В Вашей жизни, как мне думается, очень много творческой реализации. Скажите, Вы от этого не устаёте? Вам не было бы проще служить воплощению чужих решений? Тимур: Все мои увлечения так и остались увлечениями и развлечениями. Ни одно из них, кроме, наверное, музыки, не занимает много места в моей жизни. Хотя иногда бывают периоды, когда всё свободное время провожу в столярке. А воплощение чужих идей - часто именно то, чем приходится заниматься. Но творческий подход возможен практически во всём. Это как в переводах - в том, что делаешь, всегда есть часть тебя. По мне важнее, чтобы было интересно. Нет интереса - любое дело утрачивает смысл. Марина: Скажите, Тим, как рождается Ваше стихотворение? Вы перед написанием хорошо представляете себе, что именно хотите в нём сказать? Имеете в голове законченную мысль? Тимур: Случайно. Что-то обращает на себя острое внимание, удивляет, поражает, вызывает сильную эмоцию. Может быть фраза, даже слово, мелодия, история, событие, ощущение. Хочется продолжить, рассказать, слушать, чувствовать, дать почувствовать ещё кому-то - обычно близкому. Что из этого получится, как разовьётся и к чему приведет - никогда не знаю, не планирую. И даже если представляю себе маломальски чёткую картину, вовсе не факт, что всё получится именно так. Марина: На какую тему Вы пишете чаще всего? Тимур: Да ничего необычного: жизнь, смерть, любовь. В эти три понятия укладывается всё, все темы. Марина: Давайте поговорим о Вас. Я знаю, что Вы воспитываете маленькую дочурку. Расскажите, чему Вы учите свою девочку и чему она учит Вас? Тимур: Так мы всё время и говорим обо мне) Чему учу мою девочку? Я просто люблю её. У нас всё, как у всех - гуляем, читаем книги, играем, строим, плаваем, смотрим кино, готовим еду, ходим за покупками, разговариваем. Она спрашивает, сама рассказывает мне всякую всячину, слушает мои рассказы. С удовольствием ездит у меня на плечах. Меня она научила тому, что чувства и проблемы маленького человека, ребёнка ничуть не игрушечные. Это очень серьёзно! Детские потери и огорчения по силе эмоций ничем не уступают, а то и превосходят взрослые. Яблоко или конфета, упавшие в песок ничуть не меньше, чем разбитый бампер, а поездка в зоопарк вполне сравнима с поездкой в Барселону. Что понятия «жалеть» и «любить» всегда рядом, что нельзя требовать абсолютного послушания и одновременно предъявлять требования отвечать за свои поступки, что нельзя давать бездумных обещаний, а обещанное надо выполнять. Да мало ли что ещё? Врать ей нельзя. Почувствует, что врёшь, запомнит, вряд ли поверит снова. Марина: Девочку зовут Армаган. Имя ей дали Вы? Что оно обозначает? Тимур: Имя не я дал. Но я согласился с этим именем. Значит оно - особый дар, драгоценное подношение. Для меня она и есть особый дар. Марина: Вы когда-нибудь сочиняли для маленькой Армы стихи или песни? Как вообще Вы относитесь к творчеству для детей. Можете ли Вы сказать, что этот жанр не имеет ничего общего со стихами для взрослых? Или всё, как всегда? Главное - тема и сюжет? Тимур: Да постоянно сочиняю для неё и рассказываю, пою тоже, хотя петь не умею. Строю, делаю какие-то мебеля для её игрушек и для неё самой. Замечательно отношусь к творчеству для детей. Ну как сказать, что стихи для детей не имеют ничего общего со стихами для взрослых, если они могут быть универсальными по аудитории, пересекаются, соприкасаются. Одни и те же авторы писали и для взрослых, и для детей. Одни и те же произведения читают и взрослые, и дети. И вообще - что считать творчеством для детей, а что не считать? Книжки для самых маленьких - потешки, песенки, считалки и прочее? А Кэрролла, Хармса, Пушкина? Милна взрослым читать необходимо и Биссета, Киплинга, Сетон-Томпсона. Про музыку и живопись вообще можно говорить бесконечно. Что можно слушать и смотреть маленькому человеку и «взрослого» искусства? По-моему тут грани зыбкие и трудноуловимые. Тема и сюжет тесно взаимосвязаны, потому не стал бы говорить о приоритетной важности одного перед другим. Вообще для меня такие рассуждения всегда отдают казуистикой. Марина: Бывало ли, что Вам был свойственен какой-то недостаток, и Вам удалось его изжить? Тимур: О!))) «Житие мое»… Недостатки - такая почва плодотворная. Едкий я. А порой занудный и вязкий. Какое-то понятие, утверждение или ситуацию мне надо осознать со всех сторон, понять, передумать до мозговой мозоли. Чтобы не осталось недопонятостей, иначе мыслями буду возвращаться и возвращаться, а это утомительно и мне, и окружающим. Вспыльчивый, иногда до красной пелены перед глазами. Не знаю, что удалось изжить и удалось ли. Близкие говорят, что стал рассудительнее и спокойнее. На самом деле часто приходится звать личную музу Нафига, но и она не всегда помогает. Заметил, что любое раздражение надо пережить, переспать, утром оно кажется несущественным. Хотя и правда - на многое и на многих перестал реагировать бурно, а иногда вообще без эмоций, и это приносит моральное удовлетворение) Ужасно приятно осознавать, что вещи, которые пару лет назад могли довести до припадка бешенства, сегодня не вызывают особенных душевных волнений. Марина: Расскажите о своих друзьях. Что Вы доверяете с Вашими друзьями друг другу. И, наоборот, в какую область Вы не впускаете никого, в том числе и тех, кому доверяете? Тимур: О друзьях скажу просто: для меня интересны были с самого начала и остаются интересными сейчас. Профессионально мы не вязаны - музыканты, художница, лингвист, оперный певец, юрист, винодел, хирург, социолог. Меня восхищают их умения, знания, мы друг другу вечно «завидуем белой завистью» и каждый сожалеет, что «не способен так, как все остальные». Доверяем друг другу очень многое, личное, иногда сокровенное. Что касается запретных областей и тем - никто из нас никогда не станет вторгаться, но если есть желание что-то обсудить - готов общаться. Знаю, что ничего не будет вынесено за пределы личного общения без разрешения. Знаю, что всегда могу обратиться за помощью, советом, просто поговорить. И готов дать то же любому из них. Марина: Назовите книгу, которая Вас потрясла. Чем? Она Вас поразила со знаком плюс или со знаком минус? Расскажите об этом? Тимур: Наверное, ещё не прочитал такую книгу. Чтобы потрясла. Многое было очень интересно, что-то необычно. Но любой читающий человек всегда открывает для себя какие-то книги. Что я могу перечитывать и с удовольствием перечитываю - «Дона Флор» Жоржи Амаду - неизменный положительный заряд. «Бесы» Достоевского - увели в совершенный эмоциональный минус, но Достоевский вообще меня угнетает. Предпочитаю не перечитывать. Марина: Тим, какими качествами Вы определили бы себя? Добрый? Умный? Коммуникабельный? Гордый? Какими? Тимур: Знаете, это всё определения очень субъективные и не имеющие чёткой однозначности. Я не смогу точно сказать какой я — не из ложной скромности. Внутренние ощущения себя и мнение о себе не имеют раз и навсегда очерченных характеристик. Я сомневающийся. Во всём и в себе - в том числе. Самоощущения варьируются от довольства собой, когда считаю, что всё сделал правильно, чувствую полное внутреннее согласие; до полного недовольства. Меня трудно сбить с мысли, невозможно навязать своё мнение, но можно убедить, правда сделать это нелегко) Аргументы должны быть убойными. Добрый? Не злобный, не пакостливый, не мстительный. Умный? Смею надеяться. Коммуникабельный? Ничего неординарного в этом смысле, если чувствую чужое отторжение - отойду в сторону и больше сблизиться попыток не будет. Гордый? Этого не отнять. Часто в ущерб себе. Упрямый, но не до ослиной упёртости. Сентиментальный, иногда с избытком. Самолюбивый, чувствительный, «но есть и армор, и клинок». Капитан Очевидность - часто говорю вещи само собой разумеющиеся, правда не в попытке донести их до собеседника, а как констатацию для самого себя - мне важно звучание чего бы то ни было, а визуализация - после этого. Насмешливый, но и этому есть границы. Могу порисоваться, не без этого. Могу похвастаться, я же турок. Но самоирония не чужда мне. Ласковый и нежный до мимими и розовых звёзд. А в общем осознаю, что далеко не идеален. И, как любой другой, вызываю и глубокие симпатии, и совершенные антипатии — любовь и ненависть) Марина: В Вашей жизни были случаи, которые Вам преподнесли урок? Какую ошибку Вы больше не повторите? Как Вы думаете, опыт - награда или наказание? Тимур: Было. Урок был жестоким. Развивать конкретику не стану. Не уверен, что была необходимость в столь жёстком уроке, но урок пошёл впрок. Иногда невозможно по-другому научить думать перед тем, как делаешь. По поводу ошибок не могу зарекаться. Не знаю, есть ли люди, которые никогда в жизни не наступали на те же грабли, пока таких не встречал. И это почему-то не контролируется никаким интеллектом. Но даже условные рефлексы приобретаются в результате повторов, что уж про безусловный опыт говорить) Думаю, что опыт не награда и не наказание, это естественное приобретение. Марина: Как Вы думаете, что такое нравственность? Можно ли сказать, что это свод правил, которых необходимо придерживаться, или его можно игнорировать и полагаться только на собственную совесть? Тимур: Это настолько нечёткое понятие, и все его определения в конечном итоге сводятся к соблюдению общепринятых норм поведения. А нормы поведения в свою очередь непостоянны и вариативны во времени и месте. Предпочитаю не пользоваться этими определениями - нравственность и безнравственность. Есть конкретные люди, есть конкретные поступки, слова, процессы. Выстраивать личное отношение к этому считаю правильным. А давать определение абстрактной нравственности? Для кого-то нормально и вполне нравственно не давать родиться заведомо больному ребёнку и предоставить право пойти на эутаназию, а для кого-то такие решения абсолютно безнравственны. Кому-то нравственно иметь нескольких жён, а для кого-то это не просто безнравственно, а недопустимо. Нравственны ли охота, коррида, отстрел собак, аборты, неузаконенное сожительство, телесные наказания, употребление наркотиков, вырубание лесов, военные действия, смертная казнь и куча других понятий, явлений и поступков? Но игнорировать не получается, руководствоваться только совестью - тоже. Внутренними убеждениями и жизненными обстоятельствами - да, а последние не всегда совпадают с голосом совести. Марина: Тимур, есть в Вашей жизни какие-то такие достижения, которыми Вы гордитесь? Тимур: Высшая школа архитектуры, работа в AIA Life Designers, собственный дом. Марина: Тимур, расскажите моим читателям о том, что приносит Вам истинное удовольствие. Перечислите всё, что Вам нравится. Тимур: О, этого очень много. Я люблю жить. Море и всё, что с ним связано. Музыка. Секс. Общение. Чтение. Лошади и верховая езда - в частности Haute Ecole. Кошки. Собаки. Моя работа. Кино. Архитектура. Скульптура и живопись - конечно, в созерцательном аспекте. Еда и её приготовление - я неплохо готовлю. Короткие путешествия. Комфорт. Велопрогулки. Алкоголь. Чай. Кофе. Цветы. Иногда - одиночество и безделье, сон. Материальная нестесненность. Обожаю дарить подарки. Сам очень люблю получать нематериальные дары. Марина: А теперь расскажите о том, что Вы не любите или о том, какие явления или процессы в обществе Вы осуждаете. Тимур: Авторитарность, неоспоримость, уверенность в собственной непогрешимости. Абсолютное неприятие и осуждение чужих мнений и взглядов, мировоззрений, традиций. Агрессивность. Косность. Непрофессиональность в работе. Выискивание соринок в чужих глазах. Попытки держать чужие простыни. Досужие разговоры. Ханжество. Навязчивость. Ужасно бесят уверенные рассуждения о вещах, явлениях и событиях никогда не виденных и не испытанных. Упёрнутость - тут «упёртось» слово слишком мягкое - в желании если не навязать своё мнение, то тыкать его всем в нос. Избирательное всепрощение так же, как провозглашаемая непримиримость. Фанатизм. Учёные дураки. Настоящий цинизм. Общие тенденции к упрощению и усилению бездумности, стремление всё свети к минимуму рассуждений и логики, примитивное алгоритмирование на замену умению думать, анализировать. Когда вместо удочки, как инструмента добыть пропитание, подаётся готовая пищевая смесь прямо в желудок, а в идеале — прямо в кровь. Марина: Тимур, кого из поэтов Вы любите перечитывать? К чьему творчеству любите возвращаться? Тимур: Я люблю прозу, а стихи - Гарсия Лорки, комедии Шекспира. Пушкина - не наше всё, а замечательно живые произведения, Сашу Чёрного. Северянин мне нравится с недавних пор. Марина: Ну и последний вопрос. Тимур, перед Вами стоит какая-нибудь задача? Вы хотели бы чем-нибудь овладеть или чего-нибудь добиться? Расскажите об этом. Тимур: Есть и задачи, и желание добиться, и планы. Но я суеверен. Человек предполагает, а Бог располагает. Насколько я успел убедиться, это чаще всего именно так и действует. Потому просто скажу - да, есть в жизни то, чего я желаю и чего добиваюсь. Марина: Тим, я благодарю Вас за откровенность и уделённое мне время. Тимур: Спасибо, что пригласили и терпеливо выслушали. 30.07.2020 SUMMERTIME Господь учил, что человек дрожит от холода одиночества. Но когда людей двое, одиночество уходит, и холод уходит вместе с ним. Исуна Хасэкура «Волк и специи» У меня плещет море — измирское лето. Солнце жаркое нежит прибрежный песок. Я сегодня к тебе собираюсь поехать. В сумке джинсы, бушлат, голубой свитерок. Много ль надо мужчине? Пара боксеров, майка, Полотенце и бритва, запасные носки. Мой багаж аскетичен: ̶м̶и̶л̶ы̶й̶ ̶п̶л̶ю̶ш̶е̶в̶ы̶й̶ ̶з̶а̶й̶к̶а̶,̶ То есть — щётка зубная и от солнца очки. У тебя — плюс тринадцать, дожди, в небе тучи. В минивэне палатка, «Нырок», воблера… На рыбалку поедем. Что может быть лучше? Это счастье — со спиннингом, с лодки, с утра. А потом у костра слушать блюз, печь картошку. Крепкий чай после порции свежей ухи. Водка? Ладно, и водка. Плеснёшь понемножку. И тогда непременно родятся стихи. Damir Timur Дорогие читатели, я предлагаю задать моему гостю свои вопросы. Автор лучшего вопроса получит вознаграждение - 50 серебряных монет.

Добрый день. Хочу поговорить сегодня о том, как же тесно душа связана с телом. Итак, что же это такое, душа? Душа́ (греч. ψυχή, лат. anima) — согласно религиозным и некоторым философским учениям, бессмертная субстанция, нематериальная сущность, в которой выражена божественная природа и сущность человека, его личность, дающая начало и обуславливающая его жизнь, способность ощущения, мышления, сознания, чувств и воли, обычно противопоставляемая телу. Когда меня в юношеские годы сбила машина, я увидел своё растерзанное тело, где-то сбоку, внизу, примерно в 10 метрах. Кровь сочилась из ран, люди столпились вкруг, пытаясь словом или делом помочь, кто-то звонил в скорую помощь, а водитель кричал: " Я не виноват, он сам выбежал на дорогу." Моей душе не было больно, я безразлично смотрел на моё тело и на всё происходящее вокруг, слушал и мне было в тот момент хорошо. Я не видел никаких труб, световых проходов к Богу, а просто наслаждался, парил в пространстве, словно пёрышко... А потом влез в себя через распростёртые руки... и почувствовал боль. Боль была такая нестерпимая, что я потерял сознание и очнулся только через два дня. Душа не имеет боли и ощущений, она может созерцать и внимать, слушать, она имеет необъятную память, но эти свои качества она может проявлять лишь живя с телом, а вечна ли она... это только в теории. Мы все принадлежим этой планете и наши души, в потустороннем мире тоже. Тело - это всего лишь материя из триллионов клеток, это материал из которого состоит наша земля. Пока она существует, тело будет существовать, изменяясь во времени. Исчезнем мы, придут новые "динозавры" и в них вселятся души земли, НАШИ с вами души. А как Вы думаете?

Дорогие друзья! Завершился конкурс заклинаний. Хочу поблагодарить всех поэмбуковцев, которые приняли участие в конкурсе. В первую очередь, Черняева Максима, который, в связи с моими личными обстоятельствами, практически в одиночестве провел модерацию. (Я приняла одно стихотворение, отличное, но не принятое моралистами) Благодарю всех написавших стихотворение на эту, на мой взгляд, интересную и широкую тему. И мне жаль, что из-за снобизма многие сильные Авторы обошли конкурс стороной. Огромная благодарность Судейской Коллегии! Спасибо, уважаемые члены жюри, за внимательное отношение к судейским обязанностям, профессионализм и объективность, которые, собственно, и определили пьедестал. Итак, по "Щучьему велению, по моему хотению", откройся итоговое табло!) 1 место - Скачко (Полеви) Елена ( "Амели") - https://poembook.ru/contest/1487-krible-krable/poem/121680-ameli; 2 место - Kaibē ("Князь") - https://poembook.ru/contest/1487-krible-krable/poem/121775-knyaz; 3 место - Ядрина Елена ("Лети, лети, лепесток") - https://poembook.ru/contest/1487-krible-krable/poem/121818-leti-leti-lepestok. Поздравляю, вас, дорогие победители! Я поклонница вашего творчества, и стихотворения, написанные для конкурса были и моими фаворитами. Разрешите привести августовские тезисы из записи моего дневника: "...Работа, набравшая большее количество голосов, будет награждена звездой.... Кроме того, звездой будет награжден Автор, занявший 1 место в конкурсе, призеры 2 и 3 места получат от организатора ценные призы..." Что мы получаем в итоге? Скачко (Полеви) Елена получает 2 бриллиантовых звезды; Kaibē получает бриллиантовую звезду и ценный приз; Ядрина Елена получает ценный приз! Благодарю спонсоров за поддержку конкурса, спонсорские 25 монеток серебра получит Никита Зонов ("Тень") https://poembook.ru/contest/1487-krible-krable/poem/121471-ten. Спасибо всем! Заклинаю быть здоровыми и счастливыми. Всех!

Сегодня День рождения у самого светлого человека, с каким мне довелось познакомиться. Собственно, то, что она написала о себе на своей страничке, полностью соответствует действительности. С чем её и поздравляю! Счастья тебе, Романа, и вдохновения! PS Выше изложенное предлагается считать тостом)

За всякими событиями мы как-то пропустили юбилей одного из лучших американских писателей и поэтов минувшего тысячелетия. 16 августа могло бы исполниться 100 лет Чарльзу Буковски. Ниже я постараюсь привести выдержки из разных весёлых статей об этом уникальном человеке. Не переключайтесь. Мудрость, оптимизм, глубокая печаль и толика грязного юмора - всё это, и гораздо больше, в этом посте. Буковски сам определил направление своей прозы как "грязный реализм" - литература об обыденной жизни со всеми её трудностями и пороками. Его книги о "прибитых жизнью людях" открывают неприглядную сторону бытия, заставляя читателя пересмотреть привычные взгляды на мир. Недаром критики называли писателя "явлением", а философ Мишель Фуко был убеждён, что XХ век войдёт в историю как век Буковски. А пока - мудреи от юбиляра: "Большинство начинают вопить о несправедливости, только когда это касается их лично." "Возьмите семью, подмешайте в нее веру в Бога, приправьте ароматом чувства Родины, добавьте десятичасовой рабочий день и получите то, что нужно, - ячейку общества." "...К двадцати пяти годам большинство людей уже становились полными кретинами. Целая нация болванов, помешавшихся на своих автомобилях, жратве и потомстве." "Утешал тот факт, что я и не стремился кем-либо стать. И, несомненно, в этом преуспевал." Только не стоит судить автора этих строк строже, чем надо. Помимо циничных откровений он писал и кое-что интересное: "Невозможно переоценить глупость толпы." "Если солжёшь человеку насчёт его таланта только потому, что он сидит напротив, это будет самая непростительная ложь из всех, поскольку равносильна тому, чтобы сказать: давай дальше, продолжай, — а это, в конечном итоге, худший способ растратить жизнь человека без истинного таланта. Однако, многие именно так и поступают — друзья и родственники, главным образом." "Люди обязаны друг другу некой верностью, что ли, — даже если не женаты. В каком-то смысле, доверие должно заходить ещё глубже именно потому, что оно не освящено законом." "Хорошего человека в наше время трудно найти." "Нищета и невежество порождают собственную истину." Далее - две статьи с биографией писателя. Обе заметки прекрасны! И всё же не стоит доверять всему, что написано о Чарльзе. Потому что Буковски намного больше своей развесёлой биографии, и уже конечно он состоит не только из пороков и неудач. И в этом юбиляр похож на Пьера Ришара и его персонажей. Потом объясню, почему. Ниже я приведу фрагмент статьи Николая Папкова. "Его полное имя Генри Чарльз Буковски, и для своих он был Хэнк (сокращение от Генри) или Бук. Часто в книгах он скрывался под именем Генри Чинаски. Имя Чарльз попало на обложки потому, что Буковски оно казалось более подходящим для писателя. Буковски был немцем, родившимся в немецком городе Андернахе, где его отец, гражданин США, сын эмигранта, проходил военную службу. В 1923-м году семья переехала в Америку. Свои детство и отрочество Буковски описал в романе «Хлеб с ветчиной» (1982). Это не сладостные мемуары Пруста, Набокова или Капоте. Оглядываясь в прошлое, Буковски чаще всего использовал слово «ужас». Отец регулярно лупил его ремнем для правки опасной бритвы, по поводу и без. «Он показал мне, что такое боль без причины», – объясняет Бук. Но это была жестокая литературная школа: «Когда тебя бьют достаточно долго, ты начинаешь говорить, что ты действительно хочешь сказать. Из тебя выколачивают все притворство». В пубертатном возрасте к боли и бессмысленному насилию добавилась новая беда: и без того не слишком симпатичное лицо Генри обезобразили гнойные фурункулы. Он чувствовал себя мерзким уродом, Квазимодо, которому не место в обществе нормальных людей. Ровесники ухаживали за девушками, а его переполняли горечь и отвращение к себе. От фурункулов на лице на всю жизнь остались рубцы, а вместе с ними и самоощущение изгоя. Первая кровь Еще подростком Буковски понял, что подбирать точные слова и собирать из них истории – очень интересное занятие. После школы он поступил на курс журналистики в Городской колледж Лос-Анджелеса, но бросил его через пару лет. Не понравилось. Буковски был 21 год, когда США вступили во Вторую мировую. Но на войну он не попал, его «забраковал» психиатр из медкомиссии. В 1940-х Буковски несколько лет скитался по Америке: Флорида, Луизиана. Устраивался на случайные работы, жил в дешевых гостиницах и писал по пять рассказов в неделю, рассылая их во все журналы, какие только мог найти. В основном получал отказы, но несколько все же опубликовали. Затем Буковски вернулся в Лос-Анджелес и осел там на всю жизнь. Помыкавшись, нашел работу на почте – сначала разносчиком, а потом сортировщиком писем, – и она на много лет стала его кормилицей, проклятьем и источником материала для творчества. Но о писательстве Бук на несколько лет забыл. Он встретил женщину, которую боготворил, хотя другим она не казалась ни красавицей, ни примером верности. Вместе они пили и попадали в бесконечные передряги. Это была насыщенная и безумная жизнь. В 35 лет Бук очутился в реанимации с сильным желудочным кровотечением: обострилась язва, которую он пытался лечить пивом и виски. Врачи вернули его с того света и категорически запретили пить. Выйдя из больницы, Буковски немедленно выпил кружку пива, другую, третью. Так началась его вторая жизнь. «Я понял, что получил какое-то дополнительное время», – говорил он. Буковски решил использовать его как следует, и снова начал писать, на этот раз стихи. Они сильно напоминали то, что он делал в прозе. Пьянь В алкоголе Буковски нуждался почти как в воздухе. Катастрофически неуверенный в себе человек, он пил для смелости, силы, вдохновения. Спиртное на время затягивало болезненные раны, полученные в детстве и юности. В отличие от обычных пьяниц, Буковски очень много работал. Мысль о том, что он может пропустить день, не написав ни страницы, приводила его в ужас. Днем он пил и сочинял, а вечером шел на почту сортировать письма. Методичность, с которой он продолжал рассылать свои сочинения, тоже примечательна. Единственным элементом хаоса в этом процессе было то, что Бук, как правило, отправлял единственный экземпляр рукописи, и часто он не возвращался к автору, пропадая навсегда. Отчаянный жест. На работе он не был таким раздолбаем, каким изображает себя в книгах. За почту он держался крепко, хотя и люто ненавидел ее. По крайней мере, почта была лучше всех остальных его работ. Она была стабильна, а в перспективе сулила пенсию. Труд сортировщика требовал большой концентрации. «После смены от меня на полу оставалась лужа пота», – вспоминал Хэнк. Раз в полгода устраивались квалификационные тесты, и Буковски как одержимый тренировался дома, сортируя письма по полкам. Его подруг это удивляло, но Бук не хотел терять работу. Когда в конце 1960-х издатель Джон Мартин, основатель компании Black Sparrow Press, предложил ему пожизненное пособие с условием сосредоточить все силы на писательстве, Буковски сомневался, стоит ли увольняться с почты? Если издательство разорится, куда он вернется в 50 с лишним лет? Пособие было всего в 100 долларов – тогда на эти деньги можно было худо-бедно протянуть месяц. Буковски честно попросил минимум. Мартин, не настаивая, предложил ему написать роман: романы продаются лучше, чем стихи. Через четыре недели текст «Почтового отделения» был готов. На вопрос, как ему удалось сделать это так быстро, Бук ответил: «От страха». Слава В 1970-х Буковски оценили в Европе. Там его полюбили даже больше, чем в Америке. Жан-Поль Сартр назвал Бука лучшим поэтом современности. Но и в Сан-Франциско на его выступления собиралось до тысячи человек – очень много для поэтических чтений. Из зала раздавались женские крики: «Буковски, возьми меня!». Он съездил в несколько зарубежных турне, заглянул на родину в Германию. Но восторгов это у него не вызвало. Путешествовать, перемещаться в пространстве Бук не любил: его вполне устраивали несколько знакомых кварталов Лос-Анджелеса. Женщины Одна из главных тем для Буковски – женщины. Ему с ними долго не везло. Бук считал себя страшилищем, недостойным их внимания. Ему и присниться не могло, сколь бурной станет его любовная жизнь после пятидесяти. После успеха «Почтового отделения» (1971) его квартирку в Восточном Голливуде стали посещать ценительницы литературы, желавшие поближе узнать писателя, который столь откровенно пишет о сексе. Буковский ошалел от такого внимания. «Он, как подросток, впервые по настоящему изучал женщин», – говорила его третья и самая главная жена Линда Ли Бегли. «Я наверстывал упущенное», – объяснял писатель. Это наверстывание стало темой едва ли не лучшего романа Буковски, названного просто «Женщины» (1978). После его выхода поток поклонниц усилился, но писатель решил поставить точку в своем «эксперименте» и сосредоточиться на одной женщине, Линде, которая и была с ним до последнего дня. «Секс очень важен, когда его нет», – подытожил свой опыт Бук для тех, кто видел в его рассказах одни постельные сцены. Линда заботилась о Буке. В начале 1980-х они переселились в Сан-Педро, благополучный район Лос-Анджелеса. Став известным писателем, Бук уже не так тяготился своими комплексами и меньше нуждался в алкогольном наркозе. К тому же начались проблемы со здоровьем: в 1988 году у него нашли туберкулез, который удалось вылечить. Дебоши и Бах К джентльменскому набору Буковски относились драки, скачки и классическая музыка. И еще, пожалуй, горячая ванна, которую он принимал несколько раз в день. Драки возникали по пьяной лавочке. Мягкий и деликатный Бук мог сделаться весьма агрессивным. Из его произведений следует, что бойцом он был неплохим. Как всегда, остается поверить ему на слово. На ипподром Бук попал, пытаясь занять себя чем-нибудь во время вынужденной абстиненции. Сперва ставки на скачках показались ему нелепостью, но потом он втянулся. Дело было не столько в азарте и выигрышах, сколько в самой атмосфере ипподрома, места, где собираются совершенно разные люди, одержимые несбыточной мечтой разбогатеть. Классика была его любимой музыкой. Малер, Гайдн, Бах часто упоминаются в его книгах. Современность он не жаловал. Большинство интеллектуалов вообще презирал, считая их маменькиными сынками, никогда не знавшими голода и необходимости выживать. Ровесник поколения битников, он держался от них в стороне. Кино Первый фильм по писаниям Буковски, «Истории обыкновенного безумия», снял в 1981 году итальянец Марко Ферерри (известный также лентами «Диллинджер мертв» и «Плоть»). Писатель отнесся к этой экранизации прохладно. Исполнитель главной роли Бен Газзара выглядел слишком благопристойным гражданином, но в фильме была неплохо передана тягучая застывшая атмосфера одиночного пьяного плавания. Сценарий к следующей картине, «Пьянь» (1987), Бук писал сам. Ее ставил в Голливуде французский режиссер Барбе Шредер, до этого уже сделавший документальную ленту о Буке. «Пьянь» писателю тоже не слишком понравился. Красавчик Микки Рурк сильно переигрывал и вообще мало подходил для главной роли, хотя и вырвал два зуба, чтобы выглядеть убедительнее. Зато Бук набрался впечатлений для новой книги, «Голливуд» (1989), в которой описал свои отношения с кинобизнесом. «Голливуд оказался еще тупее, чем можно было предположить», – констатировал писатель. В том же 1987 году вышел другой, менее известный фильм по Буковски: «Безумная любовь» бельгийца Доминика Деррудера. Картина содержала сцену некрофилии, что было не очень хорошо для американского проката. Несмотря на комплименты от Фрэнсиса Форда Копполы, фильм прошел малозамеченным. Уже после смерти писателя сняли достаточно успешный «Фактотум» (2005) с Мэттом Диллоном в главной роли. Скоро на экраны выйдет экранизация «Хлеба с ветчиной», над которой семь лет работает актер и режиссер Джеймс Франко. Фильм будет называться просто «Буковски». Эпитафия «Все пришло ко мне слишком поздно. Ох, в свое время я был крепок! Но и сейчас боги благосклонны ко мне», – говаривал Буковски в старости. Несмотря на позднюю популярность, у него хватило времени насладиться ею в полной мере. Жизнь вокруг него была уже не так зла – верная жена, бытовой комфорт, толпы поклонников по всему миру – и он не стал кривить душой: его поздние произведения куда более миролюбивы. Вышедший в 1994 году роман «Макулатура» – спокойное и ироничное приветствие приближающейся смерти. Он умер в том же году от лейкемии, прожив 73 года. На надгробной плите Буковски написано «Не пытайся» и изображен боксер в стойке. О том, как правильно интерпретировать эту эпитафию, поклонники спорят до сих пор." текст - Николай Папков. Кстати, история с туберкулёзом очень показательна для тех, кто хочет понять западную медицину. У Буковского к концу жизни появилось много богатых и знаменитых друзей, собутыльников и собеседников. Среди них было много известных нам актёров (пишу по памяти, так что без имён). Так вот, когда Чарльзу поплохело, его богатые друзья возили его по своим докторам, а те ставили какие-то неверные диагнозы. Дело в том, что в мире богатых туберкулёз не водиться. и врачи знаменитостей просто не распознавали симптомы болезни. Весело, верно? "У каждого человека свой личный ад, и не один." Далее будет ещё один текст, на этот раз более интересный, но с меньшими общими биографическими точностями, зато с более детальным разбором творческой биографии. Текст для тех, кто дочитал досюда). ЧАРЛЬЗ БУКОВСКИ: НЕ ПЫТАЙТЕСЬ "Еще в конце XIX века Брет Гарт — писатель, немножко испарившийся из учебников, хотя в симпатиях к нему были замечены Диккенс и Мандельштам, а Чернышевский переводил его, коротая вечера в якутской ссылке, — в общем, не последний писатель Гарт на подступах к ХХ веку назначил рассказ «национальным жанром американской литературы». Ирвинг и Готорн, Бирс и О.Генри, Эдгар По, в конце концов — эти господа давали все основания для таких громких заявлений, а следующее столетие лишь подтвердило, насколько за океаном развита культура малой прозы: нигде больше рассказы не писались на таком запредельном уровне и в таких количествах, как в США; в забеге на короткие литературные дистанции на равных участвовали как условные романисты вроде Хемингуэя, так и авторы, писавшие исключительно рассказы — тот же «американский Чехов» Реймонд Карвер. Лоскутная оптика, не претендующая на цельную картину реальности, оказалась удивительно близка американцам — и потому мы сегодня имеем удовольствие говорить о неприятной, отвратительной даже прозе Чарльза Буковски. Любившего, к слову, классическую музыку, и писавшего рассказы даже тогда, когда на обложке значилось «роман» — потому что собирал их из лоскутков своей жизни. Буковски родился в разворошенной Первой мировой Германии, в 1920 году; его мать, немка, была швеёй, отец — старшим сержантом американской армии и этническим немцем. Возвращаться в США никто изначально не планировал, а потому ребенка назвали не Чарльз, а Генрих Карл. Однако экономическое эхо войны заставило молодую семью в 1923 году перебраться в Америку, где Генрих естественным образом превратился в Генри. Отец будущего писателя работал молочником, вот только совсем не веселым, и систематически избивал ребенка. Особенно известен садистский обряд из «Хлеба с ветчиной»: каждые выходные Генри стриг газон перед домом; делать это следовало настолько тщательно, чтобы ни одна травинка не торчала. Разумеется, это была невыполнимая задача: любящий отец всегда выискивал неподрезанную травинку и с чистой совестью мутузил сына ремнем. Мать была не против такой армейской дисциплины, так что отношения с родителями у Буковски, сами понимаете, не задались. Со сверстниками тоже не сложилось: Генри носил в школу трахт, традиционный немецкий костюм, говорил с немецким акцентом, а в довершение к этому в подростковом возрасте получил жесточайшее воспаление сальных желез — следы от прыщей, как снаряды, изрыли его лицо на всю жизнь. Школьной звездой стать не вышло, и следствий у этого было как минимум два: во-первых, мальчуган стал прятаться от мира в Публичной библиотеке Лос-Анджелеса, а во-вторых — в качестве защитной, видимо, реакции проявлять недетский цинизм. Уже в 1939 году, поступив в колледж на журфак, Генри объявил себя нацистом и последователем Гитлера — по собственному признанию, исключительно чтобы потроллить преподавателей. В колледже Буковски проучился недолго. Однако сперва Генри «отчислил» отец — в 1940 году он нашел в ящике комода сыновьи рассказы; юноша к 20 годам уже активно практиковал писательство. Видимо, ранние тексты фактурой были похожи на поздние, и с криками «Никому никогда не захочется читать такое говно!» Генри выставили из родного — невольная ирония — дома. С малолетства друживший с алкоголем Буковски окончательно записал этиловый спирт в свои лучшие друзья, и началась стандартная история: переезды, работа где ни попадя, пьянство. Перед этим, впрочем, была публикация в журнале Story в 1944 году (там публиковался один из кумиров юбиляра, Уильям Сароян), но на последних страницах; Буковски посчитал это унизительным, а вскоре окончательно повесил печатную машинку на гвоздь. «Я бросил писать на десять лет — просто пил, жил и перемещался, и сожительствовал с дурными женщинами. Собирал материал, хоть и не осознанно. Вообще забыл про писательство». Дальше было много какой чехарды, но если коротко: в 1960 году Буковски переименовался в Чарльза, чтобы поменьше думать об отце (да, отца тоже звали Генри), к середине 60-х вернулся в литературу как поэт и стал вести колонку «Записки грязного старикашки» в лос-анджелесской газете «Open City», а там и проза подъехала: сперва, после публикации романа «Почтамт» в 1971 году, о Буковски заговорили в Европе, а с выходом фильма «Пьянь» (1987 год, за 7 лет до смерти) с Микки Рурком писатель стал окончательно культовым и на родине. То есть, переводя на язык биологической математики, успех пришел к Буковски, когда ему было в районе 50 — совсем не то что Сэлинджер. Сложно, пожалуй, найти более неподходящую писательскую пару; и тем удивительнее, что они ровесники — столетие Джером Дэвид отметил в прошлом году. Общеизвестный грязный реалист Буковски — ругань, беспорядочные половые связи, ругань в процессе беспорядочных связей — и чистенькая, с иголочки, проза Сэлинджера, формально тоже реалистичная, но незаметно перетекающая в коан. У нас немалую роль в таком восприятии сыграл донельзя благостный перевод Риты Райт-Ковалевой, но даже с поправкой на него Сэлинджера автоматически тянет записать куда-то в золотые века литературы, а Буковски — в раскуроченную послевоенную, а то и современную прозу. Даже в их «романах воспитания», довольно схожих по интонации — «Над пропастью во ржи» и «Хлебе с ветчиной» — заметен контраст. Буковски, возможно, намеренно заигрывал с бестселлером Сэлинджера: оригинальное название «Ham on Rye» как будто флиртует с «The Catcher in the Rye», да и нонконформистское содержание Холден Колфилд наверняка бы оценил: «Жениться, завести детей, завязнуть в этом омуте семейных отношений, каждый день ходить на службу и возвращаться в лоно домашнего ада или уюта. Нет уж, я предпочёл бы заделаться каким-нибудь посудомоем…». А вот дальше небольшие разногласия: «…возвращаться каждый божий день в убогую меблирашку и упиваться на сон грядущий». В первых же строках альтер-эго Буковски, двухлетний Генри Чинаски, прячется от взрослых под столом, и уже здесь тропки героев и авторов расходятся. Причин у этого в основном две. Первая — чисто хронологическая; свои главные вещи Сэлинджер написал в 1940-х и 1950-х, когда Буковски больше пил, чем писал. Затем Сэлинджер ударился в затворничество, а Буковски наоборот — ну, вы уже знаете. В итоге первый поневоле воспринимается как классик, а второй, чьи неизданные тексты выходят до сих пор, может и за современника сойти. Вторая же и основная причина — диаметрально противоположное ощущение жизни. Сэлинджер всегда искал выход за пределы этой самой жизни, в его прозе, хоть он и пользуется реалистическим инструментарием, сплошь метафизика; предметы и персонажи в рассказах Сэлинджера выписаны вне контекста человеческого понимания, как бы случайны, и за счет этого генерируют бесконечное количество смыслов: мы вчитываем в текст то, что хотим. Но мы здесь все-таки не ради Сэлинджера и заумного литературоведения собрались: нам важно, что это про метафизику и отсутствие контекста. Буковски же поступает с точностью до наоборот: вместо метафизики — физиологичность, вместо отсутствия контекста — максимальная контекстность, а вчитываем мы не смыслы, а свое отношение к происходящему. Биография выше нужна была не только для того, чтобы показать, из какого сора, но и потому что Чарльз фактически поставил знак равенства между своей жизнью и своей литературой; писатель признавался, что 99 из 100 его текстов автобиографичны. Это, по сути, такой литературный солипсизм, потягаться с которым мог бы разве что Генри Миллер. А вот как Буковски определял магистральную тему своего творчества: «Жизнь с маленькой „ж“». Какие уж тут выходы за пределы: вместо бесплодных попыток Чарльз упирался в эти пределы и тщательно фотографировал процесс, будь то проза или поэзия, между которыми он не видел особой разницы. Отсюда вся эта святая простота, минимализм и остальное добро, приписываемое грязным реалистам: чем меньше лишнего, тем чище фотография, чем естественнее слова, тем меньше возможности ненароком соврать. В общем-то, если описывать Буковски одним словом — это и будет «естественность», хотя порой ее путают с напускным мачизмом и жонглированием непристойностями. Но разве напускной мачизм и непристойности не могут быть естественными? Об этом и эпитафия «Don’t try», «не старайтесь», на могильном камне писателя. И хотя здесь Буковски переборщил с простотой, его письмо редактору журнала New York Вильяму Пакарду дарит нам весьма естественную трактовку этих слов: «Меня спросили: «Как ты это делаешь? Как ты пишешь, творишь?» Ничего не делайте, ответил я им, даже не старайтесь. Это очень важно — не стараться, ни ради кадиллаков, ни ради творчества или бессмертия. Ты ждёшь, и если ничего не происходит, ждёшь ещё. Это как клоп, сидящий высоко на стене. Ждёшь, когда он спустится к тебе». Или вот такое откровение, чтобы вы точно поверили, что я не перепутал с Сэлинджером: «Написать стихотворение так же просто, как подрочить или выпить бутылку пива». Так что прежде чем обвинять Буковски во всяких гадостях, нужно понимать, что, когда он пишет: «Я втолкнул свой язык ей в рот, поцеловал ее и кончил. Скатился с нее, чувствуя себя глупо. Подержал ее немного в объятиях, потом она ушла в ванную» — когда Буковски пишет такое, он имеет в виду примерно то же, что вот здесь романтик Керуак: «Она устало отвернулась от меня. Мы оба лежали, глядя в потолок, и думали, что же Господь наделал, когда сотворил жизнь такой печальной». Что же он и правда наделал." текст - А. Мягков „Если у тебя получилось обмануть человека, это не значит, что он дурак, — это значит, что тебе доверяли больше, чем ты этого заслуживаешь.“ Спасибо, что прочли эту запись. п. с. я сравнила Буковски с Пьером Ришаром потому, что персонажи Ришара - неловкие неудачники, доверчивые простаки, воображалы... Сам же актёр - преуспевающий творческий человек, обеспеченный, ему всю жизнь сопутствует удача. К Буковски успех пришел поздновато, но пришел. Сперва поклонники дали Чарльзу возможность творить, не утруждая себя иной работой, а потом его же книги принесли Чарльзу широкую известность, богатство и популярность. Пусть это случилось во второй половине жизни, но разве можно сказать, что эта жизнь была несчастной? Можно ли?