Соколова Вера

За свою жизнь мне приходилось неоднократно летать на самолётах, причём с самого раннего детства. Были периоды, когда долгие годы отправиться в полёт не доводилось. Но также случалось летать по нескольку раз в год в течение нескольких лет.

Надо сказать, что пилоты летают всю жизнь, и за время работы могут налетать тысячи километров и сменить множество самолётов. Стюардессы тоже совершают бессчётное количество полётов. Но я никакого отношения к авиации не имела. Множество людей по личным делам, либо по роду своей деятельности постоянно совершают перелёты. Для одних полёты - вынужденная мера передвижения. Другие просто в своё удовольствие часто путешествуют по стране или по миру. Но мне всё же хочется рассказать и о моих нескольких полётах. Возможно, это смешно, ведь в наше время пассажир побывал даже в космосе: в июле 2021 года один из самых состоятельных людей в мире Джефф Безос удачно осуществил на ракете космический полёт.

Тем не менее, среди моих знакомых, не всем приходилось летать на самолётах. А быть пассажиром самолёта, на мой взгляд, очень увлекательно. Не зря люди с давних времён мечтали подняться в небо. Когда моему сыну было семь лет и мы третий раз подряд летели с ним в отпуск, он говорил мне: "Мамочка! Я так люблю на самолётиках летать! Для меня это как будто праздник, как будто Новый Год!"

С раннего возраста проживая на острове Сахалин, нельзя было не впечатлиться крылатыми машинами. Мне и самой в детстве, в классах пятом и шестом, до безумия хотелось стать лётчиком. Но это осталось просто детской мечтой, а лётчики до сих пор вызывают у меня трепетное уважение. Моя одноклассница Оля Резникова, с которой я сидела за одной партой, окончила факультет горюче-смазочных материалов Киевского института инженеров гражданской авиации, и связала свою жизнь с самолётами.

Когда мне случилось побывать в Киеве в 1978 году, то я приходила к Оле в гости в студенческое общежитие. Тем летом я не поступила на архитектурный факультет Киевского инженерно-строительного института. Однажды мы с Олей пили чай с популярным в украинской столице тортом "Киевский", а позднее, с не менее известным тортом "Пражский". В тот период я увлеклась достопримечательностями Киева: побывала в Центрально-Природоведческом музее, видела замечательные диорамы. Была в Музее Русского искусства и Музее Западного и Восточного искусства, где меня очень впечатлили картины, скульптуры и бесценные сервизы. Кроме того, присутствовала на службе во Владимирском Соборе во время приезда в Киев архиепископа Украинской православной церкви Канады. Была в Киево-Печерской Лавре, в частности, в подземных пещерах, где несколько веков покоятся монахи. Взирала изнутри на белокаменные стены Софийского Собора. А также в Киевском государственном цирке смотрела представление иллюзиониста Игоря Кио. Воодушевлённая красотой музейных экспонатов, спустя многие годы, я написала стихотворение "Так и манит кафе в стороне".

Когда я улетела из аэропорта Борисполь рейсом Киев - Москва, то по прилёту в Москву на три дня остановилась у Резниковой Ирины, старшей сестры Оли. Она училась на дневном отделении факультета романо-германской филологии в Московском государственном университете, и жила в студенческом общежитии гуманитарных факультетов. Это общежитие находится недалеко от станции метро "Проспект Вернадского" и представляет из себя здание свыше 20 этажей, внешне напоминающее вытянутую вверх крестовину для ёлки. Под впечатлением авиарейса Киев - Москва я написала, спустя время, стихотворение "Огни Москвы, от края и до края".

На днях мне стало интересно, сколько всего полётов я совершила в жизни на текущий момент. Если, к примеру, в 1997 году мы с сыном летели в отпуск по авиамаршруту Южно-Сахалинск - Сочи, то это был, на первый взгляд, один перелёт. Но чтобы оказаться в Сочи, сначала надо лететь до Хабаровска (один полёт), затем в Хабаровске провести около часа в аэропорту, пока у самолёта производится дозаправка, потом на этом же самолёте следовать в Москву (второй полёт). В Москве нужно сделать пересадку: из аэропорта Домодедово перебраться в аэропорт Внуково, и оттуда лететь в Сочи (третий полёт). Получается, что перелёт от Южно-Сахалинска до Сочи по направлению один, но при этом он разделён на три полёта. Лететь, в данном случае, нам пришлось на двух самолётах: из Южно-Сахалинска до Москвы через Хабаровск на самолёте Ил (номер не помню), а из Москвы до Сочи на самолёте Боинг. В обоих случаях в салонах самолётов было три ряда кресел, по три кресла в каждом ряду, и по два прохода между ними.

Всего перелётов в моей сознательной жизни было двадцать шесть. В их числе - двенадцать длительных рейсов, состоящих из двух или трёх полетов, например, в 1998 году, Южно-Сахалинск - Анапа (с транзитной посадкой в Хабаровске и с пересадкой в Москве, из аэропорта Домодедово в аэропорт Быково). В тот год мы с сыном переезжали на постоянное место жительства в Новороссийск. По приезде в этот черноморский город мы вскоре получили на пляже солнечные ожоги. Не знали, что лучше проводить время у моря часов до одиннадцати утра или после четырёх часов дня, а в полдень желательно долго не загорать либо прятаться в тени.

Было у меня в прошлом также четырнадцать прямых авиасообщений, продолжительностью несколько часов, например, Самара - Новосибирск (я летела в тот раз с сестрой Аней). Это было ещё в советское время, зимой. Помню, в Самаре было не холодно, на улицах лежал снег, порой падали пушистые снежинки, ветра не было. Вид был прямо-таки волшебный. Помню, на большом крытом самарском рынке продавец гвоздик кавказской национальности громко обратился ко мне: "Землячка, купи цветы!" Я воспротивилась: "Какая я тебе землячка?!" (Надо сказать, что мы с сестрой кареглазые и темноволосые). Сестра Аня толкнула меня под локоть, подмигнула мне и сказала кавказцу: "Землячка она, землячка!" После этого мне, русской девушке, стало не по себе. По дороге в аэропорт наш автобус сломался, и водитель его ремонтировал почти час. Мы боялись, что опоздаем на самолёт. Но всё обошлось. А по прилёту в Новосибирск у нас перед глазами предстала удивительная картина: чёрное в звёздах ночное небо и как будто стеклянные белые деревья, по виду словно обледеневшие, и плюс к этому невыносимо сильный мороз.

В число подсчитанных мной полётов не вошли те, которые я не помню или помню смутно, когда я была маленькой и летала вместе с родителями. Но знаю со слов мамы, что летали мы из Гурьева (Казахстан), где я родилась, в областной Калининград, где позже родилась моя сестра. А спустя три года мы с мамой летели через Москву опять в Гурьев, а оттуда в Южно-Сахалинск. Отец из Калининграда вылетел раньше по работе. В памяти из этого периода у меня сохранилось несколько смутных воспоминаний. То я с мамой и папой у моря на песчаном пляже, а вдалеке виднеется одноэтажный деревянный дом (по-видимому, Калининград). То многочисленные ряды сидений с пассажирами, по типу зала ожидания, но не в помещении, а на свежем воздухе (где именно, не помню). А то зашторенные от жары в дневное время окна комнаты и обед в саду, не то под деревьями, не то в беседке (скорее всего, Гурьев). Врезавшийся в память эпизод о песчаном пляже послужил основой для написания стихотворения "Это снова мне Балтика снится".

В молодости мне приходилось летать на самолётах марки ТУ, и полёт при этом занимал больше времени, чем в дальнейшем на самолётах Ил или Боинг.

Однажды из-за отменённого рейса мне пришлось лететь из Южно-Сахалинска до Хабаровска на почтовом самолёте марки Ан. К нему не приставляли трап, а спустили с него невысокую металлическую лестницу. В салоне не было пассажирских сидений, а только боковые лавки, на которых лежали посылки, бандероли и другая почтовая корреспонденция. Мне нужно было успеть на сессию в Хабаровский государственный институт культуры, где я училась на режиссёра народного театра. Я была в положении, ждала ребёнка, и когда выходила из самолёта, пилот, ожидающий выхода пассажиров у борта судна, подал мне руку, помогая выйти из салона. Спускаться пришлось уже не по лесенке, а по какой-то широкой наклонной поверхности, предназначенной, очевидно, для спуска груза. До сих пор не забыла джентельменский поступок пилота.

И всегда, куда бы мне не пришлось лететь, я испытывала душевный подъём, точнее, восторг. Никогда не боялась летать. Летом 1978 года я летела рейсом Южно-Сахалинск - Москва. Транзитная посадка была в Красноярске (кстати, в аэропорту этого сибирского города всегда можно купить кедровые орешки). Перед посадкой в Москве у самолёта не выпускалось шасси, и он кружил над столицей, вырабатывая топливо. Я знала, что всё будет хорошо, и даже не волновалась. В итоге полёт завершился благополучно, шасси раскрылось, и мы обычным порядком приземлились.

Каким-то образом, возможно, шестым чувством, я доверяла самолётам, в которых мне приходилось летать, словно это были рукотворные ангелы. Ощущала я себя во время полёта в безопасности. Как говорится, Бог миловал.

Надо признаться, что полёт для меня всегда обходился болезненно: при посадке на всех типах самолётов у меня очень сильно болели уши. Но это не мешало моей любви к самолётам. Если после приземления сглотнуть или зевнуть раза два-три, то заложенность ушей проходит. Стюардессы перед снижением, чтобы облегчить неприятные симптомы, раздают леденцовые конфетки.

Перед полётом экипаж приветствует пассажиров на борту самолёта и желает приятного полёта. В самолёте пассажиров кормят обедом, а до него или после дополнительно разносят лимонад или воду. Мне всегда очень нравились маленькие пакетики, которые не были использованы мной во время обеда, и я забирала с собой в качестве сувениров миниатюрные упаковки с сахаром, перцем и солью, а также с джемом или повидлом, с надписью "Аэрофлот". За три полёта с транзитной посадкой и с пересадкой таких пакетиков набиралось несколько. И хотя повидло дома можно было есть банками, в аэрофлотовских пакетиках была своя особая прелесть, я просто умилялась ими. Иногда стюардессы развозили тележки, продавая заманчивую провизию, в числе которых редкие сладости (по временам дефицита).

Но самое замечательное и неповторимое - это вид из иллюминатора. Имеет значение, в какое время вылетаешь из аэропорта и куда летишь, особенно на длительных перелётах. Ночью, при взлёте, можно заметить под крылом исчезающие огни аэропорта и увидеть сверху мигающие огни города. Днём приятно любоваться проплывающими внизу облаками, видеть рельеф земли с высоты 9 тысяч метров, восхищаться видами рек и гор, словно в уменьшенном масштабе. При снижении самолёта интересно рассматривать очертания селений и городов, взлётную полосу при заходе на посадку, ощущать, как шасси касается асфальта при посадке.

Понятно, что главное отличие самолёта от поезда - это скорость, при всём почтении к поездам. Без самолётов многие дальние путешествия на ограниченные сроки были бы невозможны. Как известно, в 1890 году Антон Павлович Чехов ехал до острова Сахалин 80 суток. Благодаря самолётам, в 1977 году, я летала в Хабаровск из Южно-Сахалинска, по путёвке выходного дня с моего первого места работы, Сахалинского комплексного научно-исследовательского института. Забылись неприятные эмоции из-за задержки рейса на половину суток в связи с непогодой. Но до сих пор остались потрясающие впечатления от созерцания панорамы "Волочаевская битва" в Хабаровском краевом музее, а также от просмотра оперетты "Весёлая вдова" в Хабаровском театре музыкальной комедии.

А накануне 1977 года я летела из Южно-Сахалинска в Москву на зимние каникулы, в числе двух групп школьников-старшеклассников. Это был мой самый первый полёт в школьные годы, в то время на самолёте ТУ-154 он длился 14 часов, включая транзитную посадку на час в Красноярске. Вспоминаю вид из иллюминатора в момент подлёта к Москве. Было раннее утро, небо было уже не чёрным, как ночью, а синим. И в этой синеве обозначилась светло-голубая полоска, а внутри неё светло-розовая. И Москва, от горизонта до горизонта, на фоне светлеющего до голубизны неба, появилась в разреженной сероватой дымке. Очень красиво! Помню, мы тогда в гостинице "Восток" отметили Новый год дважды: сначала по сахалинскому времени, а позднее по московскому. Созерцать Москву с большой высоты мне посчастливилось тогда и с Останкинской телебашни, а также наблюдать звёздное небо в Московском планетарии. Но в первую очередь две наших группы старшеклассников посетили Красную площадь и Музеи Кремля.

Но самое необыкновенное зрелище, которое я видела из иллюминатора самолёта, возникает при полёте из Москвы на восток, в Южно-Сахалинск, с учётом восьмичасовой разницы во времени (время вылета тоже имеет значение). Летишь, летишь, за окном день, светло, и неожиданно поперёк окружности планеты замечаешь чёткое разделение на две полусферы: день и ночь. Только что было светло, но вдруг резко сгущается темнота, влетаешь в ночь, и летишь уже ночью. И никакого перед этим предварительно вечера, никакой прелюдии. Был день, настала ночь. Но, посмотрев назад в иллюминатор, несколько мгновений видишь, что за краем чёрной полусферы видна яркая, светящаяся полусфера, где по-прежнему царит день. Как будто планета вместе с атмосферой представляет из себя гигантский двухцветный мяч, или же это черта соприкосновения двух энергий Инь и Янь. При возвращении на Сахалин нас, школьников, и других пассажиров, в момент приземления напутствовала стюардесса: "Уважаемые пассажиры! Наш самолёт совершил посадку в аэропорту города Южно-Сахалинска. Температура воздуха за бортом... Просьба всем оставаться на своих местах до полной остановки двигателей самолёта. К выходу мы вас пригласим. Благодарю за внимание!"

А если вылетаешь из Южно-Сахалинска в начале дня, и летишь в Москву, то благодаря разнице во времени, сразу по прилёту ночь не наступает. Вылетаешь, к примеру, утром, летишь часов десять, а прилетаешь всё тем же утром. И целый день впереди, как дополнительный подарок за путешествие в столицу, хотя с дороги хочется спать. На следующее утро биоритмы уже подстраиваются под регион прилёта.

Вежливость стюардесс - своего рода визитная карточка воздушного судна, когда случается оказаться на его борту. В ответ тоже хочется вести себя дипломатично, с чувством такта отвечать на оказанное внимание. Не знаю, удастся ли мне ещё хоть раз лететь самолётом, но всем другим авиапассажирам и членам экипажей я желаю счастливого пути.

_____

 

Фото из интернета.