Чернова

*внеплановый концерт на кухне*

 

Лабиринт, 1986

 

это настолько бешеный кукольный трэш, что мне в кои-то веки не хочется заикаться об анализе, множить (и создавать) несущественный СПГС и страдать от интерпретаций, как страдали (хотя, они, возможно, наслаждались) толкователи классической Элли из Канзаса и ее рубиновых башмачков.

 

Вообще и по-честному, синтез проанализированного «материала» в одну облагороженную напильником формочку для нарезки из сырого теста печеников в виде звезды, — дело сугубо субъективное, и когда вставший у микрофона конферансье в лайковых перчатках начинает вещать некие истины, нужно понимать, что это истины его собственного кабаре. В качестве приглашенной звезды там может солировать и не Гарри Гудини, а Снобизм & Посконность. Но мне транслировать свои собственные сейчас не хочется.

 

Сюжет сей басни мало отличается от Аленушки, спасающей своего братца Козленочка, прост до боли и полностью нацелен на «детей всех возрастов», вне зависимости от возраста по паспорту. Если только не считать, что забалованная средним американским классом Сара-Аленушка Козленочка не любит вследствии килотонного подросткового эгоизма «я — центр вселенной» и так далее. Естественно, что, будучи большой фантазеркой, она тотчас призывает короля гоблинов — оручего годовалого (или около того) Козленочка изъять, чтобы не мешал предаваться страданиям от мачехи, отца и того, что Курт Кобейн еще не дорос до «Smells like Teen Spirit». И естественно, что король гоблинов (того, кто видел, каков Дэвид Боуи в своей сценической гриве, предупреждать не нужно, но остальным - «пожалуйста, пристегните ваши ремни») Козленочка тут же изымает, сообщая Аленушке, что если через тринадцать часов она не придет за братцем в замок в центре лабиринта, то останутся от братца классические рожки да ножки. В смысле, метампсихирует Козленочек в гоблина.

 

Конечно, Аленушка тут же проникается социальной ответственностью и обретает семейные ценности. По мере прохождения лабиринта стрелки на камнях рисуются губной помадой, но дальше проводятся разные игры с культурным багажом достижений европейской цивилизации, собирается кукольный спецназ, и все это road-movie, то есть, ходилка-бродилка на протяжении почти двух часов хохмит, дружится, веселится и даже пересекает одно болото злостной вони.

 

На выходе у нас, безусловно, обыкновенная иносказательная история взросления молодой, красивой девушки в условных интерьерах страшного подземелья. Не такая тонкая и не такая визионерская, как известная «Валери», но визуально не менее красивая (и отдельное спасибо сценической гриве Дэвида Боуи). Собственно, мы и сами прекрасно понимаем, что игры в куколки когда-нибудь должны закончиться, а за тонкими радужными стенками всех мыльных пузырей часто скрывается именно грандиозная «свалка». И не зря Аленушка восклицает о ранее горячо любимых детских игрушках «Все это мусор!», пройдя символическую инициацию взрослостью. Но какая история — не история о взрослении и утрате иллюзий? Впрочем, я вовсе не о подобной риторике.

 

Я о том, что куклы в любом виде — что-то не мое, любой Барби я на старте предпочту живого щенка, вся эта затейливая аниматроника и вся эта мертвая красота меня даже не забавляет, но здесь все сделано настолько мило, глупо, весело и волшебно, что я досмотрела эту старую-старую сказку до самого конца.

 

И Боуи, чёрт.

 

Невероятный, талантливый, крышесносный он все-таки чёрт.