Палий Хирьянова Галина

Окна смотрят на заснеженную тайгу. Ели, пихты и кедры стоят могучими корнями в болоте. Только снег белый, искрящийся на морозе бриллиантовыми бликами, спрятал всё. Засыпал мириадами снежинок. Вот она мощь природы Рукой подать. Да ногами не войти. Не сейчас.

А в другую сторону раскинулся город. Молодой, энергичный, город нефтяников с романтичным названием Лангепас. Все свободные от выдачи на гора жидкого золота на нужды большой и свободной родины готовятся встретить Новый 1993 год.

 

Бодро рубятся салаты, ароматные холодцы застывают в праздничных мисках, за окна вывешиваюся очередные сетки с пельменями. А без них какой праздник!

Муж работал плотно и в магазин не попадал, в доме закунчилось всё вплоть до соли, сахара и растительного масла.

– не переживайте, девчонки, 31-го я выходной и всё успею.

 

Но 31-го аварийный вызов спутал все планы и двум девчонкам пришлось выходить в сорокоградусный мороз. Трёхлетняя Катюшка одета капустно, укутана в мамину ещё оренбургскую шаль и усажена в санки. Из бордовой юрты, скрученной мамой из одеялок через стратегическую амбразуру удобно наблюдать как люди соревнуются с раскисшей от соли каши на дорогах, цепляясь ногтями ног сквозь обувь за лёд под этой грязной неприятностью.

Вне юрты сорок два. Так что лучше наблюдать тихонечко через амбразуру. Рот лучше не открывать. Да и завязан он шарфом. Обычная зима.

 

Обратный путь сложнее. В санки добавлены покупки. В руках тоже покупки, санки то и дело пытаются перевернуться в этих кашистых бурунах. Боль внизу живота и ребёнок упирается то в спину, то в почки. "Маленький, потерпи, пожалуйста. Мы же сильные. Ещё неделька и мы с тобой посмотрим друг другу в глаза. Как же я люблю тебя! Дойти бы."

Дома. Некогда отдыхать. Тёплый чай для согрева, пока обед готовится на плите, и растереть Катюшку. Мало ли. Бронхит у неё. В "юрте" тепло, но...

 

Муж вернулся. Плохо ему. Чай травяной, мокрое полотенце, одеялко подоткнуть,...

 

И дом отмыть, и салат, ах, да, холодец...и пельмени, 583й, уф! Теперь всё это убрать. Осталась посуда в раковине после пельменей, да мука на столе и пол в кухне, сейчас, Катюшечка, я тебе книжку почитаю.

 

Ой! Нет. Не сейчас. Рано ведь ещё.

 

– родной, скорую нам. Быстрее.

 

Четверть часа на душ, сборы себя и Катюшки. Выходим из лифта, бригада в белеющих из-под ватников халатах.

– успели!

– мы к рожающей.

– это я.

– как?

– поехали.

 

По дороге заполнили данные, Катюшку забрала двоюродная сестра, каталка, свет, крик. Долгожданный и неожиданный. 21.55. Ну здравствуй, ... дочь? Вроде же сын должен был быть?

– Здравствуй, дочь! Здравствуй, Ксения! Ну, видишь, всё хорошо.