Алексей

Лето на исходе зноем навалилось. Уж на что Архип жарой калёный, и то к полудню с огорода в тень. А там так дремлется, что и курить неохота. Только сны чуднЫые. Сегодня Лизавета привиделась. С виду ласковая, а голос грозный: "Опять табачищем избу провонял? Ну-кась, на крыльцо!" Дед спросоня-то: "... чтоб тебя" - и осёкся...

Вот ведь, уж третий год один, попустило вроде , а глаза всё цепляются. То за очешник её, то за коврик лоскутный.

Дело к ночи. Повечерял Архип, подымил на крыльце, а там и подруга приплыла, отоспалась за день. Да бокастая, как девки в клубе. Смеётся: "Что, глянулась?" Архип смотрит - ну чисто фонарь над сельпо. Так светит, что хоть раков в баклуше собирай. Он и наладился. А подруга следом увязалась. Дед по полю ведром гремит, луна по вётлам скачет. Ну, у всяк своя дорога.

Добрались, набрали с полведра, и нате вам - луна в карше застряла. Дед пока её ведром вычерпывал, все раки разбежались. Да и шут с ними. Архип-то их не очень... вот бабка - та любила.

Домой пришли, взялись сети латать. Только у подруги одна паутина по углам получается. Известное дело, повздорили: "Не туда светишь!" - "Не так петляшь..." Ничего, помирятся. Делов-то у них полно, осень на носу. Архипу пора картошку копать, луне - звёзды мыть.

А уж как луна чистоту наводит, дед всегда любил смотреть. Нет-нет, да и уронит звёздочку. Красота!

Лизавете тоже нравилось...

* * *

 

Осень в этом годе совсем никому случилась. Разъехались все. Лишь Архип в деревне да луна в небе и остались. Днем-то еще ничего - дед в огороде, а луна спит. С вечера плохо. Архип чаю попьёт и на завалинку: луну смотреть, печаль в кнопки давить. Луна слушала-слушала... с тоски сохнуть начала. Месяцем за околицу зацепилась, просит: "Уймись, окаянный, извёл гармошкой!".

Дед подумал и сломанный патефон с подполу достал. А гармошку в городе на пиджак выменял. Теперь вечерами в обнове сидит, цигаркой пыхает, пластинки в руках крутит, луне показывает. По этикеткам вспоминают, как танцевалось раньше.

А чего тосковать? Что было, то речка унесла, а что будет - не миновать. Так и танцуют они вдвоем. Луна в небе, Архип на завалинке. Старый самосадом искрит, а луна звездами.

Ждут. Каждый своё.

* * *

 

Архип до пол-ночи с луной ругался. Мол, через окно аккурат на печь светит, щекотно спать-то. А она ему - про "одной скушно". Дед разозлился и занавеску задернул. Так луна стала половицами скрипеть, до которых дотянется. Наигралась, сама себе обиделась и за трубу уплыла, греться. Тут и дед задремал.

А поутру Архипу уши тишиной заложило. Напрочь. Он валенки нашарил, тулуп накинул - и на крыльцо. А снаружи - вчера днём было, вечером было, а за ночь не стало. Только глазам больно. Зажмурился дед, в щелку глянул - настоящая зима пришла. Не с морозом и кочками, а с белым листом чистым. Раскинулась - куда хошь пиши.

Проморгался старый, прохрумкал до будки и обратно. Валенки о крыльцо обил, цигарку завертел. Пыхнул, стал пальцы загибать. До колодца - вторая строчка, до поленницы - третья. Ну, ещё до калитки, на всяк случáй. Вот и вся картина - за день нарисуется. Додымил дед, пошел за поленьями. Надо печь протопить, луна-то у трубы спит - мёрзнет поди. Вечером проснётся, глядишь и помирятся.

Натаскал Архип дров, запалил, и в подпол полез, калоши искать на валенки. Вспомнил, что завтра с пустой деревни к просёлку аж полверсты топать. Пенсия же. А почта нынче до калитки не проедет.

Да пенсия ладно... А вдруг письмо?

* * *

 

Люська - мышь правильная, мешки не грызёт. Так, соберёт что просыпалось. А по столу бегает из любопытства. Озорничáет, конечно, не без этого. Кота-то в избе давно нет.

Только сегодня совсем скучно. Дед не ругается, молчит. Так устал за день, что со вчера прямо на лавке заснул. Бегай, себе не хочу. Только половицы скрипят, будто Лизавета ходит, как раньше. Её-то Люська побаивалась, могла и калошей в сердцах запустить. И в неё и в Архипа. Один у неё был авторитет, внук. Это которого сыны привозили.

Тогда, года три тому, они аккурат перед разливом были. Крышу наладили, на рыбалку сходили и опять в город. Ясное дело, при делах они там, при семьях. Серьёзные. Вот Архипка их - тот шебутной. Ни мигушечки на месте, ни минуточки без слова: "Деда, а деда? А чего удод полосатый? А у галок на проводах лапы в изоленте?" И ответить как толком никто не знает, а он уж про другое...

Дед-то крепко спит. Луна к нему уже разá три заглядывала: "Туман разогнала, свет на крыльце наладила, чего дымить не идёшь? Поговорим..."

Болтунья она. Правда, сны от неё лёгкие. Но бестолковые, как шелуха. Ухватить-то ухватишь, а на деле - так, одна прозрачность. Ну и ладно. У Люськи мышиных дел много, а тоже уставать стала. Дед вон, хлеб уронил когда вечерял, надо под крыльцо прибрать, пока тихо. Пригодится.

* * *

 

"Память, она как хвост коровий. Вроде гладко всё, да хвост в репьях" - дедова присказка. Луна запомнила.

Светит пока.

Она же для всех.