Cript13

ВОСПОМИНАНИЕ О СИНЕМ КОВРИКЕ

 

Когда бабушка читала намаз, меня обычно выгоняли из комнаты, но прокравшись на цыпочках к двери, я наблюдал за ней в щёлочку и под ухоженной оболочкой не по годам разумного и информированного балбеса толкалось чувство лёгкого ужаса, непонимания и даже восторга. Было странное ощущение, что бабушка, еще минуту назад хлопотливая и бдительная, исчезла куда-то, а вместо неё появилась внешне похожая на неё, но совсем другая, молчаливая, отрешённая, очарованная. И когда она потом, кряхтя, убирала коврик в комод, разглаживала ладонями складки на платье, я следил за ней с чувством одновременно и облегчения, и разочарования, потому что чудо, которое по всему вот-вот должно было случиться, не случалось, оно неизменно застревало где-то на полдороге и лишь еле слышно шелестело в восково-жёлтых, хрупких страницах, разрисованных сказочными, узорчатыми значками.

А потом я пошёл в школу, которая, как водится, окончательно развеяла все мои сомнения на этот счёт, потому что советские космонавты, бороздящие космос, никакого бога не видали. А еще позднее я узнал, что человек стал человеком благодаря труду. И хотя я не мог понять, что сделало, например, лягушку лягушкой, неужели тоже труд? — я утвердился в горделивом отрицании и на упрямо бормочущую свои молитвы бабушку поглядывал с сожалением и снисходительным раздражением. Будущее рисовалось заманчиво и просто, как золотой ключик из сказки.

Но странное дело: железные логические построения, в которых было так просто и ясно и которые рождали в моей душе торжество объяснимости и всеобщей доступности, на бабушку не производили особого впечатления. То есть она со всем охотно соглашалась, Юрия Гагарина любила, как родного сына, и с большим удовольствием разглядывала волнующие моё сердце картинки с вероятными пейзажами Марса и Венеры, но в назначенный час она уходила незаметно, расстилала свой неизменный синий коврик и погружалась в неподвижный мир приглушенного, скорбного шёпота, тихой и почтительной беседы с небытием.

 

И вот сейчас, когда я вижу в новостях то́лпы озверевших после пятничной молитвы зомби, я спрашиваю себя: неужели вот эти люди одной веры с моей благословенной бабушкой, которая, когда читала свой намаз, словно парила над своим синим с бахромою ковриком?

Спрашиваю и не нахожу ответа.