Khelga

- Тогда хомяка. Если не собаку. У нас ведь даже хомячья клетка есть! Где-то не в квартире, где-то в доме, на третьем этаже Мам! У нас раньше был хомяк? Ты его любила?

 

Веду младшего сына из школы. На одном моём плече - несерьёзная женская сумка, на другом - серьёзный детский рюкзак. В рюкзаке кирпичи и уцелевшие канцтовары.

 

Любила ли я хомяка? Гораздо больше я любила - и люблю - синюю рецидивистку: шариковую а pen, всякий раз сбегающую из пенала до свершения правосудия. Дома (после супчика и мультика) начнётся: "Где?!! Утром было три!!! Меня не интересует зелёная!!! Какие ещё звёздные войны?! Какой ещё Марк?! Ну, иди к Марку - воюй или уроки делай, если у него неизвестно чьи войны и известно чьи ручки! По-английски да - а pencil! Тьфу, а рen! Зубы не заговаривай! Нет, здесь не Союзпечать! Должен соображать, уже большо..."

 

Осекаюсь. Маленький. Бледный. Глаза как оливки. На носу веснушки, хотя откуда им взяться осенью.

 

- Что такое союзпечать? Давай купим хомяка. При хомяке нельзя кричать! Я где-то, по-моему, читал. В животной энциклопедии, что ли.

 

...Был хомяк. Подруга пару недель сватала: возьми и возьми, расплодились, раздала, остался один, типичный джунгарик; сделаешь детям живой уголок.

 

- Типичный кто? - переспрашивала я. - Можно мне живой уголок, а не детям? Только чтоб без единого хомяка. Сяду в тот уголок, как на пенёк, съем пирожок, а потом засну и просплю часов шесть или даже восемь. Лидка, отстань со своими хомяками, мне некогда!

 

- Но природа... забота... - занудничала Лидка.

 

- Отстань!!!

 

Не отстала. Как-то раздался звонок в дверь. Открыла. В квартиру ворвалась Лидка. Не произнеся ни слова, поставила на пол живой уголок и сразу же вырвалась. Пока я не опомнилась. Когдя я через минуту опомнилась - осторожно посмотрела вниз. Внутри просторной клетки суетился, вероятно, типичный джунгарик - тёмно-рыжий грызун с начерченной на спине тёмной полосой.

 

- Лида, что это такое?! - немедленно заорала я в телефонную трубку.

 

- Как что? Хомяк. Симпатичный, молодой и активный. Зовут Коля.

 

- Почему Коля-то?!

 

- Ну, был у меня в ранней молодости такой Коля. Рыжий и активный. В честь него и этого назвала Колей. Ты что-то имеешь против ошибок моей молодости?

 

Из комнат высыпали дети. Завизжали от восторга. Потом засюсюкали.

 

- Лида, иди нафиг, - сказала я устало. - Что он жрёт-то, этот твой Коля?

 

Коля оказался малопроблемен. Жрал хомячье мюсли, овощи и фрукты. Копошился, создавая себе уют из опилок и бумажек. Крутил колесо. Сидя на ладони, щекотался и тыкался носом.

 

Однажды дети забыли запереть клетку, и Коля сбежал. Дети каялись и плакали. Я лазила под диваны и под батареи. В процессе поисков я поняла, что свободолюбивый Николай, вероятнее всего, шмыгнул на балкон, который тоже забыли запереть, и пробрался к щели площадью пять квадратных сантиметров, и потом... да ладно, утешала я себя, наш Коля не дурак, наш Коля скорее Клаудио Брук - обожает сигать с парашютом на крышу Гранд Опера.

 

- Коля спрятался и спит, - озвучила я детям. - Проснётся и всех обнимет.

 

Наутро я, проклиная себя за малодушие, попёрлась в зоомагазин.

 

В загончике толпились типичные джунгарики, штук, наверное, пятьсот.

 

- Достаньте мне отсюда какого-нибудь мальчика. Не слишком темпераментного.

 

Продавщица пошевелила рукой в загоне и вытащила какого-нибудь.

 

- Мальчик? - уточнила я.

 

- Конечно, мальчик! - оскорбилась продавщица, трамбуя животное в картонную коробку. - Что я, мальчика от девочки не отличу?!

 

Дома посадила Нью-Николая в клетку и трезво взглянула на ситуацию. Свежий хомяк был крупнее и агрессивнее тщедущного Николая. Но, если не вникать в детали...

 

Дети вернулись с каких-то занятий, понуро побрели к осиротешему хомячьему логову - и спустя минуту восторженно загалдели:

 

- Коля! Коленька!

 

- Он вернулся!!!

 

- Мама, он вернулся! Мама, он голодный? Мама, нет, не голодный! Мама, он такой толстенький, такой кругленький, как мячик! Где ты его нашла?

 

- У мусорного ведра, - брякнула я.

 

- Ооо! Вот почему он толстый! Он растолстел в мусорном ведре! И ещё он в ведре озверел! Он меня за палец укусил!

 

- И меня за палец!

 

- Не трожь моих детей, скотина, - прошипела я и ушла от идиллии, чтобы позвонить Лидке.

 

- Лида, - полушептала я в трубку, тряся рукой: скотина и меня укусила, - не сберегла я твоего Колю. Сбежал и пропал. Другого Колю купила. Жирного и зубастого. Наказание за грехи. Прелесть, а не Коля.

 

- Ой, жалко, - закручинилась Лидка, - он мне был как сын.

 

- Ты определись: сын или ошибка молодости.

 

- И сын, и ошибка... Давай я его у тебя на часик заберу. Арбузу одиноко. Может, поиграют вместе. Баб пообсуждают. Или футбол. Пивка попьют...

 

- Кому одиноко?!

 

- Арбузу. Моему хомяку.

 

Я не стала выяснять, кем Лидке приходится арбуз. Надела перчатки, вынула из клетки Колю, запихнула его в коробку, выдала коробку Лидке.

 

Лидка вернулась очень скоро. Она была зла.

 

- Кого ты купила вместо моего нежного мальчика?! Терминатора?! Борца сумо?!! Арбуз к нему со всей душой, дочка со всем уважением! А он всех избил, исцарапал, искусал! Забирай обратно и воспитывай!!!

 

Воспитывать я не стала. Накормила всех подряд ужином, вымыла кому придётся жопы и легла спать.

 

Начало нового дня ознаменовалось моим воплем:

 

- Кто накидал в хомячью клетку докторской колбасы?! С ума сошли? Хомяки растительнояд...

 

Колбаса зашевелилась.

 

-...ные, - выдохнула я.

 

По клетке ползала докторская колбаса. С ногами. Новорожденная.

 

Я схватилась за сердце, потом за телефон.

 

- Лида! Не пугайся. Коля, кажется, ночью родил. Пятерых. Нет, шестерых.

 

Лида хохотала до подвываний.

 

- Что за квартииира... в ней даже мужики шестерых рожааают! У тебя там споры какие, что ли... или какое другое слово тоже на сэ... ой, не могу! А Арбуз-то... вокруг беременной бааабы! Ну что ты стоишь столбом? Хватай мужа и догоняй Кооолю... тебе одного до Коли не хватааает!..

 

- Дура и типун тебе на язык, - обиделась я и покосилась на колбасу, - всё из-за тебя!

 

Колбаса вскорости обросла мехом и превратилась в умильных хомячат, шустростью и дикостью повторивших мамашу. Мои дети гордились и восхищались. И часто бегали к мусорному ведру.

 

А я вскорости забеременела. Шестым ребёнком. Который сейчас теряет ручки и таращит оливковые глаза.

 

К хомякам же - особенно джунгарским - со времён Николая первого и Николая второго я отношусь сугубо настороженно.

 

Хотя мой шестой родился осенью. И самое осень по сути джунгариста до одури: суетливость, ласковость и неприветливость, рыжие шубы листьев, тёмные полосы стволов.

 

 

P.S. На фотке мои кэты. Сугубо осенние. Обожаю.