Турбин Игорь

Владимир Полетаев родился в августе 1951 года в Саратове, но довольно скоро переехал с родителями в Москву. Володя очень много писал (и стихи, и прозу), а также занимался переводами. Переводил с огромного количества языков: немецкого, грузинского, а также английского, испанского, польского, литовского, болгарского и белорусского.

А в 1970-м его уже не стало: юный поэт выбросился из окна. Владимир Полетаев не дожил и до 19. Ему пророчили большое будущее...

Известный поэт, переводчик, прозаик Виктор Санчук писал о Полетаеве: "Часто, когда я читаю написанное им, мне становится страшно. Откуда и как этот школьник, ходивший в московскую школу и дом пионеров, мог в свои 16-17 лет знать то, что он знал! Потом я вспоминаю, что все страшное уже произошло и теперь больше бояться нечего... Но все-таки: откуда это вспонимание, эта наглая уверенность:

"Я не служу сюжетному стиху,

Пусть логики его понятна сила.

Я просто все скажу, как на духу,

О, если б горла у меня хватило...".

 

На самом деле здесь нет никакой наглости. Просто: чтоб "все сказать”, надо все действительно знать. Он и знал. Ниоткуда. Оттуда, откуда растет трава и плывут облака... Знающему тайну не нужно выстраивать сюжетов, хотя овладевать секретами мастерства, конечно, тоже полезно, и для этого можно последовать и за Пастернаком, и за другими. Его поэтическое воздухоплавание для него очевидно и естественно, как для пешехода - хождение по асфальту. Он даже определенно знает, где начинается и кончается небо. То, в которое он привычно, и совсем не задумываясь над этим, поднимается. Милостиво соблаговолив, он может и с нами поделиться своим знанием и при этом точно укажет место.

 

Из его творчества:

 

Кружился снег, стократ воспетый,

кружился медленно и строго,

и под полозьями рассвета

плыла январская дорога.

Неприбранная мостовая

лежала в белом беспорядке,

мучительно напоминая

об ученической тетрадке.

Ах, сколько снега, сколько снега,

какая чистая страница —

пройти, не оставляя следа,

и в пустоту не оступиться.

Ах, детство, детство, моё детство,

моё фарфоровое блюдце,

мне на тебя не наглядеться,

мне до тебя не дотянуться.

Под розовыми фонарями,

под фонарями голубыми

кружился снег, и губы сами

произносили чьё-то имя.

 

***

...живу по горло в январе,

в неслыханном его затишье,

и шарканье в парадном слышу,

и чей-то кашель во дворе.

Запоминаю каждый шорох,

оглядываюсь на бегу,

а над рекой дымится город

в тяжелом елочном снегу.

А там, за выгибом реки,

уже темнеют переулки -

озябшие особняки,

как музыкальные шкатулки

 

***

...Но вы забыли, что в итоге

стихи становятся травой,

обочинами вдоль дороги

да облаком над головой.

И мы уходим без оглядки

в неведенье и простоту,

затем, что давние загадки

разгадывать невмоготу...

А ветер длинными руками

раскачивает дерева,

и листья кружатся над нами

и превращаются в слова….