Голева-Мурычина Татьяна

25 июля 1980 года не стало Владимира Высоцкого - кумира миллионов советских граждан. В это время, в Москве происходила Олимпиада-1980 и власти страны попыталась замолчать известие о смерти, дабы не портить настроение гражданам и не создавать лишней сутолоки. Однако две газеты - "Вечерняя Москва" и "Советская культура" всё-таки осмелились напечатать некролог. К слову, за это главред "Вечёрки" был уволен со своей должности. Плохая весть, в мгновение ока, облетела и Москву и всю страну. К зданию Театра на Таганке начали стекаться люди. Все три дня перед похоронами, там находилась огромная масса людей, а подъезд театра был завален цветами, повсеместно горели траурные свечи. Интересная деталь - на 27 июля был запланирован спектакль "Гамлет". Естественно он был отменён, и билеты на него можно было сдать в кассах театра, однако практически никто этого не сделал.

28 июля началась церемония прощания с Высоцким, на которую никого не звали. Однако люди сами начали собираться там же у Театра на Таганке. Очередь проститься с поэтом растянулась на 9 километров, а общее число пришедших перевалило за 100 тысяч человек. Цветочные магазины Москвы были опустошены - всё пространство перед театром было устлано цветами, по ним и ехала траурная процессия. Именно ехала, так как режиссёр Юрий Любимов, просивший у властей разрешения на руках нести гроб от Таганки до Ваганьковского кладбища, получил отказ. Событие освещалось преимущественно заграничными СМИ, увы, но отечественные были заняты на Олимпиаде. Стоит отметить, ещё интересный момент - друзьям поэта удалось выбить гроб №6 - или "шестёрку", изготавливавшуюся по спецзаказу только для высших чинов правительства.

Похоронен Владимир Семёнович был именно на Ваганьковском кладбище, так как на Новодевичьем, опять же не позволили сверху. На кладбище, его провожало в последний путь, огромное количество людей. Местам всем не хватало. И опять море цветов. Через несколько дней после похорон, чтобы вывезти эти цветы, понадобилось несколько грузовиков. Вот так торжественно, несмотря на многие запреты властей, был похоронен певец, поэт и актёр Владимир Высоцкий. К слову, ходили слухи, что примерно за год до смерти, Высоцкий уже был на Ваганьковском кладбище, якобы, искал "могилу для друга". Увидев свободное место прямо у входа, на его лице отразилось удовлетворение. В том месте он и был похоронен спустя год с небольшим...

"Забыть этот день невозможно, - вспоминает Никита Высоцкий (ему было тогда 16 лет).

Никто не призывал людей приходить, но народа собралось очень много. При этом ни одного скандала, никакой давки.Дежурила милиция. Но родственников и знаменитых людей никто не охранял от толпы. Даже мысли такой не возникало. Не любопытства ради люди собрались, а пришли прощаться в соответствующем настроении. Когда пришло время выезжать на кладбище, мы со страшим братом не поместились в катафалк. Иосиф Давыдович Кобзон забрал нас в свою машину. Мы медленно двигались за автобусом и наблюдали, как люди, прорываясь через оцепление, бросают букеты под колеса. Вся траурная колонна ехала по цветам. Я такого не видел ни до, ни после. Словно кто-то срежиссировал эту массовую сцену, как в кино. В тот день я слышал, что цветочные магазины Москвы опустели... Меня часто спрашивают, почему отца похоронили в обычной одежде. Некоторые считают, что в последний путь он ушел в костюме Гамлета (он играл эту роль в похожей одежде). Не помню, кто решил, что надо именно так. Как-то все понимали, что костюм и галстук - это для отца было несколько неестественно..."

В руке Владимир Высоцкий держал сухую красную розу...

 

ВЛАДИМИР ВЫСОЦКИЙ

"Я НЕ ЛЮБЛЮ"

 

Я не люблю фатального исхода.

От жизни никогда не устаю.

Я не люблю любое время года,

Когда веселых песен не пою.

 

Я не люблю открытого цинизма,

В восторженность не верю, и еще,

Когда чужой мои читает письма,

Заглядывая мне через плечо.

 

Я не люблю, когда наполовину

Или когда прервали разговор.

Я не люблю, когда стреляют в спину,

Я также против выстрелов в упор.

 

Я ненавижу сплетни в виде версий,

Червей сомненья, почестей иглу,

Или, когда все время против шерсти,

Или, когда железом по стеклу.

 

Я не люблю уверенности сытой,

Уж лучше пусть откажут тормоза!

Досадно мне, что слово «честь» забыто,

И что в чести наветы за глаза.

 

Когда я вижу сломанные крылья,

Нет жалости во мне и неспроста —

Я не люблю насилье и бессилье,

Вот только жаль распятого Христа.

 

Я не люблю себя, когда я трушу,

Досадно мне, когда невинных бьют,

Я не люблю, когда мне лезут в душу,

Тем более, когда в нее плюют.

 

Я не люблю манежи и арены,

На них мильон меняют по рублю,

Пусть впереди большие перемены,

Я это никогда не полюблю.