Су Катя

Льдинка. Лединка. Леденчик.

 

Бабушка говорила: Опять ледней своих натащила, спокою тебе нет, наштё естоль-то? Поди-ко, силькам отдай, иди, иди, полны карманы ледней, всю оболочку излохратила этими леднями.

И я шла на двор, и освобождала карманы от гравия, любовно собранного на карьере - серенькие, голубоватые, коричневые, черные, обкатанные и не очень, мелкие и не очень, но все для меня красивые камушки. Силькам, конечно, доставались самые мелкие, а самые красивые прятались.

Потом бабушка нашла мою заначку. Высыпанную в небольшую бордовую сумку, которую дали мне играть. А бабушка носила в ней на поле клубки и крючки для вязания ковриков, когда наступала наша очередь пасти коров. Так она, собственно, и обнаружила, что сумка полна гравия - когда решила приготовиться к пастьбе. Ох, и плакала я, когда она всё в садок для цыплят вытряхнула!

 

Пока не спросила маму, где находится Лединка (проверить свою память), не вспоминалось это вятское название гравия и гальки - ледни.

- Мам, а почему Лединку Лединкой назвали?

- Дак ледни одни там.

 

Гравий хрустит под ногами, как лёд, да. Камушки эти похожи на маленькие леденцы, некоторые из них были какими-то дымчатыми, так и хотелось их лизнуть. Я до сих пор, приезжая домой, нет-нет, да и подберу такой голубовато-дымчатый камешек, оботру, в карман припрячу.

 

Ледниковый период притащил к нам и глину, и всю эту мелочь с Кольского полуострова и Полярного Урала, в родные мои края - южную оконечность Верхнекамской возвышенности.

Гор нам не досталось, но достались угоры, пусть и не самые высокие в области, но и третье место тоже ничего. Когда летишь со свистом с горы на велосипеде или санках зимой - очень даже чувствуется перепад высот с двухсот метров в деревне до ста двадцати пяти на заливных лугах за посёлком.

Летишь по гравийной же дороге, отсыпанной из твоей фамильной усадьбы, шуршат шины по гравию, дребезжит старый "Урал", позвякивают вилы, постукивают грабли, привязанные к раме, руки твои на руле тоже дребезжат. Но ещё и ещё накручиваешь педали, чтобы потом по самому крутому угору на дороге мчаться и орать во всё горло от этой скорости, от ветра в лицо, от того, что тебе всего четырнадцать и на сегодня покос для тебя закончен. Давай-давай, крути педали сильней, через десять минут уже надо быть дома, бежать скотину встречать, а то опять Зорька в Хохлы уйдёт, беги за ней потом на другой конец поселка, уговаривай.

 

Лето нынче и не лето какое-то, холодное, как на родине, усталое лето. От того лезет и лезет родная речь, всплывают забытые слова, картинки в голове.

Млится всякое.