Говорят, что в памяти ярче откладываются негативные воспоминания. Ворошу память и она выкидывает мне из своих глубин то, что вызывает ностальгическую приятность. Но одно воспоминание всё-таки до сих пор вызывает досаду.

Пионерский лагерь входил в планы моей мамы ежегодно, ведь она считала, что мне нельзя ни дня каникул проводить в городе. Мама никогда не ходила в отпуск одновременно с папой, так как это было, по её мнению, преступлением по отношению ко мне. Сначала меня вывозил на природу один родитель, затем другой, а после — лагерь. Последовательность менялась, но от перемены мест слагаемых, сумма не изменялась — это же известно всем. Почти 90 дней я дышала свежим воздухом и купалась в реке, море, ставке, лагерном бассейне.

Посещение лагеря всегда шло по одному сценарию: первые три дня я ревела ночью в подушку, потому что хотела домой к маме. Затем у меня появлялись друзья среди детей и вожатых, увлечения, приключения, соревнования, конкурсы, страшные истории по ночам о тёмной-тёмной комнате и всё, отпускало. Если в первые выходные я ждала родителей с нетерпением, чтобы поплакаться, то все последующие, чтобы вывалить на них гору впечатлений, наесться клубники, черешни, абрикосов, малины и т. д., в зависимости от сезона. Три последних дня перед окончанием смены я опять рыдала в подушку по ночам, так как не хотела уезжать и расставаться с друзьями, не хотела, чтобы кончалось лето и начиналась школа, не хотела прощаться с морем или лесом, где чувствовала себя свободной. А ещё мои смены почти всегда приходились на июль, и я чудесным образом попадала в компанию счастливчиков-именинников. Домой приезжала с подарком и впечатлениями о вкуснейшем пироге, испечённом на наш день.

И вот однажды привычный лагерный сценарий внезапно изменился. В первый раз я поехала в лагерь с лучшей подругой-одноклассницей, которую тоже звали Ленка. Почему нам пришло в голову представиться сёстрами и назваться чужими именами, я не могу объяснить до сих пор. Лично я своё имя обожаю, но назвалась Русланой, а Ленка Снежаной. Среди Свет, Лен, Ир и Оль мы, конечно же, выделялись довольно редкими именами. Все ребята отряда заинтересовались нами с первого дня, а мы грелись в лучах славы. Поэтому я не плакала в подушку, как обычно, а засыпала с мечтами о самой счастливой лагерной смене. Наша глупая ложь раскрылась на четвёртый день. Именно с этого дня по обычному плану я переставала плакать, но вышло всё наоборот, потому что нам объявили бойкот. Весь наш отряд и вожатые не желали с нами общаться, да ещё и выдумали обидные прозвища: Дуся и Муся. Мы же рыдали в четыре глаза, спрятавшись за куст жасмина, который посыпал нас сверху своими ароматными лепестками.

- Дуся! Муся! - кричали ребята нам вслед.

Я до сих пор не понимаю: почему мы не попросили прощения у потенциальных друзей? О нашей лжи ещё бы помнили пару дней и забыли бы напрочь. Но мы гордо не признавали своей вины, и в первые же выходные укатили с родителями. Когда они приехали, мы кинулись к ним на шею со слезами и начали умолять нас забрать. Мои сразу же согласились, а Ленкины ещё какое-то время сопротивлялись, но, глядя на моих, уступили. У Ленки это был первый и последний выезд в лагерь. Я же ездила ещё много раз. Ленка так и не призналась родителям об истинной причине нашего бегства. А я сразу всё выложила маме и та рассказала мне, что у неё тоже двойное имя: по паспорту Анна, а в жизни все называют Галей. Тогда я в первый раз в жизни узнала, как зовут мою маму по-настоящему и призналась ей, что на самом деле обожаю своё имя и очень благодарна ей за него. Мама видела, что я сама страдаю от собственной дурости и не читала мне нотаций, а сразу же отправила к бабушке в деревню, где меня ждала полная свобода и все знали, как меня зовут.