Но только старушке нужнее всего

Грустно старушке было одной.
Дом был холодный, тёмный, пустой.
Выросли дети, ушли из гнезда,
Очень тоскливо ей стало тогда.
Не с кем теперь по душам поболтать,
Лишь с телевизором можно не спать.
С чем-то поспорить иль что подтвердить,
Песни послушать, людей обсудить.
А у неё-то большая родня:
Дети и внуки, невестки, зятья,
Правнуки есть, да не едет никто,
Только она не поймёт, отчего?
А всё от того, что злые уста,
Что всех ты однажды уже прокляла,
И все это видят и знают они,
Что ты их не любишь, что "все дураки"!
Ты так считаешь и так говоришь,
И мнение своё изменить не спешишь.
И быть бы несчастными всем им тогда,
И в доме бы их поселилась беда,
Но нет! Иисус все проклятия забрал,
За наши грехи на кресте он страдал!
И большей любви на земле не найдёшь!
Спасибо, Господь, что ты счастье даёшь!
Но только старушке нужнее всего
Прощение Христа и забота Его!
Дом был холодный, тёмный, пустой.
Выросли дети, ушли из гнезда,
Очень тоскливо ей стало тогда.
Не с кем теперь по душам поболтать,
Лишь с телевизором можно не спать.
С чем-то поспорить иль что подтвердить,
Песни послушать, людей обсудить.
А у неё-то большая родня:
Дети и внуки, невестки, зятья,
Правнуки есть, да не едет никто,
Только она не поймёт, отчего?
А всё от того, что злые уста,
Что всех ты однажды уже прокляла,
И все это видят и знают они,
Что ты их не любишь, что "все дураки"!
Ты так считаешь и так говоришь,
И мнение своё изменить не спешишь.
И быть бы несчастными всем им тогда,
И в доме бы их поселилась беда,
Но нет! Иисус все проклятия забрал,
За наши грехи на кресте он страдал!
И большей любви на земле не найдёшь!
Спасибо, Господь, что ты счастье даёшь!
Но только старушке нужнее всего
Прощение Христа и забота Его!