Следы за облаками
Сижу клубочком за сливой и обиженно шмыгаю. Не то чтобы и вправду есть повод дуться... Ладно, расскажу. Посмеиваюсь сама над собой. Нарисовала для ба лошадок на лугу, а она спросила, каких пород эти собачки. Ещё и овечек дорисовать предложила! Мол, стерегут. Старалась ведь, срисовывала копытца с Ветра, которого мне подарила Алла. Он такой красивый: гнедой, черногривый, с настоящей попонкой... Интересно, а на живых лошадях сёдла также крепятся?
— Эге-ге-ей! Ри-и! Выходи! — Доносится от калитки. Мальчишки собрались на родник. Мы вчера договаривались сбегать вместе. И воды немного принесём, и кораблики можно запустить, и малины у деда Вовы пособираем.
— Иду-у! — Кричу я в ответ, и несусь обуваться. По участку бегаю босиком, но на дороге так нельзя. — Ба, мы на родник! — Она просит беречь себя и говорит что-то ещё, я машу рукой, что поняла, буду, да-да.
— Привет! А мы там землянику нашли! — Никитка вытирает ладошку о шорты и подставляет под мой хлопок. Пашка юрко проскальзывает между нами — точь-в-точь чёрный ужик, только тот не кудряв. Пытаюсь увернуться от его руки.
— И даже не всю смели, пойдёшь потом?
— Ай! Зачем дёрнул? — Он не больно, просто любит ловить мою косичку. Всегда успевает. — Бежим быстрее! Там ба про дождь ворчит!
На самом деле, от наших канистр мало прока. Что такое три литра воды летом? Но мы всё равно носим. Вроде и гуляем далеко, но по серьёзному ведь поводу.
— Бумагу не забыла? — Толкается Паша. На солнечном свету он сам кажется лучиком, весь золотистый и веснушчатый.
— Не-а, поплотнее взяла, дальше уплывёт.
К роднику неудобно спускаться. Интересно, как справляются взрослые? Это мы лёгкие. Впрочем, я всё равно падаю и часть пути проезжаю на хвостике. Мальчишки хохочут и помогают подняться. На такой траве не ушибиться.
Кораблики выходят один краше другого, почему-то совсем разные, хотя собирали по одним сгибам. Но не спутаем. У моего — флаг из берёзового листа, пашкина лодчонка кособока и измята... Третий корабль нарекаем пиратским: на никитином листе с одной стороны напечатана плотная табличка цифр. Добычу считали! И матросы, видать, получше. Чёрное судно не застревает. Моё вот всё время цепляет берега!
— Холодно, я так посижу, а то простыну, — Пашка подшучивает над Никитой, который отказывается плескаться в воде. Хмурюсь. Зря он, тоже не люблю болеть. Но мне тепло.
— За земляникой пойдём?
— Не, давай лучше к деду! — Отказываюсь я.
— А мама пироги завела, — мечтательно тянет Никитка. — Воду разнесём, и айда ко мне?
В чаше родника отражается наливающееся синевой небо. Облака из белых овчат... Или как зовут детей овечек? А, ягнята! В общем, они темнеют, будто повалялись в пыли. Лайфа любит так делать. Песок на дне густой и твёрдый, поэтому под ягнёнками видны наши следы. Если постараться, можно нарисовать первую букву имени. «Р» выходит аккуратнее, чем «П». Когда-нибудь напишу её прямо на небе. Самолёты же могут чертить в высоте! А если нельзя — придумаю мир, где будет можно. Любую мечту можно сбыть, даже если она странная и такнебываетная. Правда же?
