Сирх. глава 1

Что может быть привлекательнее для воображения человека, чем природные пейзажи, горные просторы, открывающие взору невероятные панорамы. Стратовулкан с двумя вершинами, сформировав вокруг себя современный ландшафт, начал засыпать, разбрасывая удивительную мозаику рек, озёр, альпийских лугов, урочищ, всего того, что сейчас мы именуем Приэльбрусьем. Под воздействием сурового климата сформировались флора и фауна, выстроились пищевые цепочки. Ареалы обитания просуществовали многие лета в естественном балансе.

 

А над всем великолепием и торжеством природы в гордом молчании возвышается гигантский Эльбрус. Он по древнему праву первородца является образователем этих земель. Его склоны определили рельеф. Седеющие складки позволили произрастать на них той флоре, что радует глаз человека и по сей день. Старый союз рельефа и флоры бережно расселил ещё скудную фауну, периодически подталкивая её к очередному витку эволюции.

 

Эльбрус - отец всего сущего на многие километры, Земля - мать живого повсюду... Вот они, природные Боги тех мест, дарующих нам мгновения чарующего забвения, охватывающего сознание своей красотой и величием на долгие годы воспоминаний, сеющих крупинки желаний о возвращении хотя бы ещё раз, чтобы снова иметь возможность созерцать красоту Приэльбрусья, накладывая новые впечатления поверх старых. И Боги смотрят на свои творения сверху, с самых маковок обеих вершин, оттуда, где нет еще ничего живого, только порода, остывающая без Солнца и согревающаяся под его лучами.

 

Испытывая перепады температур, Земля сжимается и расширяется, создавая тем самым движение - основу всего живого. Первыми начинают двигаться ледники, тревожа камни, погребённые под ними или разбросанные на них. Так, неспешно двигая камни, являя трещины ледников, Боги выражают свои чувства, которые днём стекают ещё ниже хрустальными реками.

 

Чистейшая вода звонко перепрыгивает перекаты. Вдруг, заметив скучный камушек, рассмеётся над ним и увлечет за собой, нежно обнимая до тех пор, пока не забудет его, пока не встретится ей влюбчивой следующий камень, крупнее и красивее прежнего. А то вдруг под вечер оставит всякие шутки, задремлет меж берегов урочища до следующего утра, пережидая, когда разбуженные Солнцем ледники снова напитают уставшую и обмелевшую реку, превратив её в полноводную молодушку, блестящую не то горным хрусталём, не то льдинками.

 

Но вот подходит время рассвета и Боги приветствуют Солнце и безропотно подчиняются силе, которая каждое утро одними лишь лучами разрывает тонны земной атмосферы, разгоняя кубометры воды, скопившейся за ночь в облаках между хребтов. Молочный туман начинает разливаться через перевалы по ущельям все ниже, дальше и дальше от ярких лучей, несущих в себе миллионы квантов световой энергии. Торжествуя, Солнце медленно, но бесповоротно всплывает над горизонтом из пучин фламинговых облаков, нехотя тающих с каждой секундой.

 

Трудности, с которыми сталкивались люди в разные периоды освоения края, носили разный характер и при появлении непонятной, ещё неизведанной и тем пугающей опасности требовались самоотверженность и смелость, выносливость и живость ума разведчиков - пионеров.

 

Познав и подружившись с окружающей средой, люди стали помечать для себя разные местечки с помощью названий: большая река, лесной склон, красное ущелье, беззубая вершина, плачущая гора. Названия призваны были облегчить ориентирование на местности для поиска заблудшего домашнего скота, охоты. Когда стало не хватать природных ориентиров, появились сделанные руками человека дорожные камни в виде всевозможных сторожевых-часовых или простые столбики из камней – туры, или ленточки на деревьях. Мосты, броды, коши, сторожевые вышки, окраины села - всё заимело свои названия. Общины людей разрастались, свободных сил становилось больше, появились новые потребности, для которых придумали и организовали новые местечки, для некоторых даже построили здания.

 

Древнейший Храм Солнца на горе Тузлук первым встречает рассветы и закаты над горой Сирх. В нём старательно записываются особенности каждого восхода и заката в бесконечные страницы истории для внимательных потомков.

 

С Тузлука и спускался Аскер каждое утро. Нет, не было при нём ни стилоса с папирусом, ни блокнота с ручкой, ни фотоаппарата, чтобы точно фиксировать рассветы или закаты. При нём было только чувство переполненности солнечными лучами, согревшими его одним из первых, свежестью ветра, слетевшего с ледников, и бесконечностью просторов, каждый вечер вмещающих бушующий океан дождей и гроз. А прямо под носом от испитого молока сбежавших облаков на лице Аскера жемчужно белела широкая улыбка сына гор, горячего и счастливого. Только одна его улыбка и была свидетельством рассветов вот уже восемь лет. И этого было достаточно.

 

Тогда, восемь лет назад Аскер похоронил у Храма Солнца странного старца, которого встретил там же рано утром. Собственно, из-за него юноша и поднялся на Тузлук, заметив силуэт снизу. Старца в селе называли Мухарби, относились к нему со снисхождением, которого заслуживают сирые и блаженные. Странная просьба Мухарби вызвала у Аскера поначалу растерянность, а потом вовсе забылась. Последняя воля немощного старца незаметно вошла в ежедневный быт полного сил юноши, настоящего горца, больше как шанс для пропитания, чем как абстрактный долг совести.

 

С тех пор каждое утро Аскер после утреннего обряда водил на выпас отару овец и небольшое стадо коров Мухарби по урочищу Ирахиксырт. Природа была для чабана законом, а айран - наградой за его знание.

 

Ливень шёл весь день и весь вечер до самой ночи, развлекаясь молниями. В ту злосчастную ночь закон был нарушен. Аскера разбудило неугомонное блеяние овец и он, не вставая с нар, прикрикнул на лаявшего без умолку пса, не угомонившего овец с вечера. Последний раз медведей видели позапрошлым летом далеко за урочищем Джилы-Су, где-то на старой дороге. Только они заставят чабана встать в ночи вопреки закону...

 

Но Аскеру пришлось соскочить с нар, когда душераздирающие звуки ночной серенады начали стремительно удаляться. Неужто воры? Схватив ружьё, горец выскочил из коша. Совсем рядом овца возвестила о своей погибели истошным блеянием, заглушая мощный шум перекатов полноводного Кызылкола.

Нечего и говорить, что подобное случилось не то что впервые в жизни Аскера, но впервые для последних десяти поколений сельчан.

 

Готовый наказать дерзкого убийцу, чабан мчался вниз к ручью с ружьём наперевес, не обращая внимания на обрушенный загон и разбегающуюся по склонам Сирха отару.

Найдя место убийства, Аскер ещё долго стоял, тут же бросив ружьё на землю и потирая в недоумении лоб. Овца была съедена подчистую. На окровавленном скелете ветер бултыхал клочья шерсти, а растянутая требуха изливала тёмные струйки в стремительные воды Кызылкола. Кош, чабан, скелет и видимый обрыв реки освещались холодным светом полной луны.

 

Через месяц село было потрясено ещё раз. Баран был также обглодан, три овцы были съедены наполовину. Такого во всём Джилы-Су ещё не видели.

 

В ту весну заявление в полиции приняли с недоумением и ворчанием. Убийств домашнего скота так и не признали. Участковый выехал в село, опросил свидетелей, записал показания, даже составил протокол осмотра места преступления. Подозреваемых не выявил, да их и не было. Никто из сельчан своих не подозревал, а приезжих не было с тех пор, как сошёл сель.

 

Дело закрыли, но через неделю на Джилы-Су прибыла инспекция санитарно-эпидемиологической службы, которая с первого дня начала познавать радости и романтику сельской жизни в горах. Преодолев крутые спуски и подъёмы серпантина, со всех сторон облепленного отвесными скалами, не без труда дважды разогнав коровьи посиделки посреди проезжей части, даже чуть не попав под камнепад на подъёме с реки Малки, члены экспедиции неожиданно для себя обнаружили, что асфальт заканчивается прям у тёплых нарзанных ванн. Ровно там, где торчат остатки моста через Кызылкол.

-

 

18.08.2022 ур. Джилы-Су

фото автора