Для проведения исследований от городской санэпидстанции было назначено три человека: биолог Саша, научный сотрудник Даша и ваш покорный слуга - зоолог Ренат - начальник дежурной группы. Нам предстояло оценить прилегающую местность на критичность имеющихся популяций бактерий, болезней, других зараз, провести сравнительный анализ и подать материалы на заключение председателю инспекции, который выезжать в район не планировал.

 

Дорога закончилась. Оставшиеся шесть километров всё оборудование нам пришлось тащить на себе. Мосты смыло селем в позапрошлом году и местные жители показали горную тропу через Калинов мост. И глядя на наши ящики, все как один предупреждали о её неприступности. Но свежие и бодрые, только приехав из города, мы не планировали разбивать палатку на обочине и решили выдвигаться.

 

Поднимались вверх, казалось, до самого неба, переполненные эмоциями от природной красоты, мы постоянно окликали друг друга, чтобы показать то на красные скалистые зубы дракона, то на каскад водопадов, кажущийся самым красивым именно с этого места, то просто на гладь небесной синевы или смешных и беззаботных сусликов, устраивающих потасовки за каждую Дашину подачку. В целом, откинув романтику, любой повод для отдыха приветствовался на "ура" всей группой. И тяжесть инветаря с имуществом была настолько неважна, насколько мы не понимали оставшуюся часть пути.

 

Наконец, мы добрались до Калинова моста, который явился нам прекрасным природным творением, отчего обеденный перекус состоялся на нём. В паре метров от моста был живописный уголок, образованный выступом скалы и смело растущими на самом его краю берёзами, срывающими свои серьги в крутизну обрыва.

 

Пообедав и немного передохнув, мы снова вспомнили о прекрасном и вдоволь нафотографировались. Даша, живущая в лучших традициях соцсетей, забралась по берёзам даже туда, где ноги свисают над несущейся внизу метрах в пятидесяти стремниной, где не видно надёжной опоры для создания на фото сценки максимального и никчемного героизма. Отсюда, из-под берёз, можно было хорошо разглядеть и сам мост.

 

Когда-то несмытый горной рекой обломок скалы застрял в узком ущелье и остался висеть, опираясь на противоположные склоны. Веками река проникала под скалы, точила породу и опускалась всё ниже, а осколок продолжал висеть, возвышаясь над руслом всё выше. Время засыпало его землёй, проросла трава, животные стали переходить по нему. И только взгляд снизу, с реки может показать путнику всю хрупкость переправы, которую и по сей день продолжает подтачивать туман, поднимаясь вечером и вгрызаясь до утра в самые мелкие щербинки отшлифованного водой каменного пуза. Река опускается всё ниже и ниже, а отвесно нависающие склоны тянутся к небу, сбрасывая с себя лишние камни.

 

Спуск к мосту и подъём за ним оказались очень крутыми, практически по всей высоте испорчены сыпухой. Нам пришлось вбивать костыли и спускать ящики с помощью верёвок. Занятие само по себе не из быстрых и требует определённой сноровки, поэтому мы с Сашей наперегонки зарабатывали кровяные мозоли на руках, из-за чего приходилось отдыхать и пить горячий чай. Но это стало "сущими пустяками" после того, как Дашенька сломала второй ноготь. Вкровь. Но помогать не бросила, поскольку ночевать хотела в тёплой, светлой и оттого кажущейся более безопасной, палатке. Как же она ошибалась.

 

Солнце давно миновало зенит, когда мы перебрались через Калинов мост на соседний хребет. "Наживую" оценив масштабы предстоящего пути до планируемой стоянки, мы решили не испытывать судьбу и двигаться дальше налегке. Было собрано всё самое необходимое для организации ночлега и мы отправились дальше по обрывистой и опасной горной тропе. Оставленные ящики мы потом перетаскивали всю оставшуюся неделю. Сложность также заключалась и в элементарном преодолении альпийских просторов даже по тропам, которые часто заканчивались просто посреди луга и никуда не вели.

 

Наконец перед намеченным местом стоянки осталось последнее препятствие: спуск с поляны Эммануэля для преодоления Кызылкола вброд и подъём с его русла на урочище Ирахиксырт. После того, как смыло все мосты в низовьях реки, люди и животные без особой необходимости вброд не ходили.

 

Собственно, перейти реку возможно только по низкой воде рано утром, когда достаточное количество камней ещё видны на поверхности и позволяют перейти бурлящий поток. Но уже к обеду над водой остаются только самые крупные валуны и перепрыгивать стремнины просто не хватает сил. А влекомые потоком камни с лёгкостью сбивают с ног путника, решившегося на поздний брод. Весной освобождаемые от зимней мантии таящие ледники вылижут половодьем все уголки и заводи русла, очистят дно и разрушат любые переправы. Ещё не знавшие простых, но важных основ мы закончили переправу по темноте, измотанные, избитые и мокрые от ботинок до макушки. Уставшие, грязные, замерзшие, голодные, удручённые, но впечатлённые романтикой гор, мы пожевали консервов и легли отдыхать с мыслью о том, что утро вечера мудренее.

 

Лабораторию развернули на лугу сразу над злополучным кошем в старой "у-эс-тешке". В палатке установили печку, но оказалось, что топить её попросту нечем. Деревьев в горах очень мало, стволы у них настолько тонки, что годятся разве что для изгороди, но никак не для обогрева. Да и ближайший лесок остался далеко за Калиновым мостом. Стало быть, ни отопления, ни готовки сегодня не будет. Газ решили не тратить из-за крайне небольших запасов, да и вымотались все за этот день так, что засыпали стоя. Если с отоплением можно повременить и лето ночевать в спальниках, то варить еду необходимо было начать на следующий же день на печке.

 

Перед выездом в командировку мы наспех изучили формуляры интересующей местности. Локации расположены в горах Северного Приэльбрусья на высотах от 2400 до 2900 метров над уровнем моря. Начать работу предстояло со стандартных заборов воды, грунта, экскрементов птиц и диких животных, исследования рогатого скота.

 

От дикой фауны проще всего отловить перенаселивших сочные альпийские луга грызунов. К тому же, суслики - первые разносчики чумы в этих краях, а значит более информативны как биоматериал. Но если в 1984 и 2002 чума распространялась с верховьев, от перевала Нартджол, то сейчас инциденты произошли в самом низу Ирахиксырта, что не типично. Искать же волков, лис или рысей долго и может оказаться пустым мероприятием, но по случаю тоже необходимо поставить ловушки.

 

К исходу второй рабочей недели все пробы были взяты, а поляна Эммануэля пестрела от красных флажков, обозначающих поставленные у нор сусликов капканы.

 

Спустя пару недель произошёл инцидент "3/1": одна овца лишена мяса полностью и три овцы - наполовину. С первых взглядов на останки нам стало понятно, что читать отчёты - это одно, а увидеть последствия воочию - это совсем другое. Вечером Даша долго приходила в себя, но на месте стойко принимала активное участие в работе. После осмотра никто из нас уже не сомневался в том, что овцы были съедены, а не погибли от неизвестной болезни. Но проработку первой версии было решено продолжить для более полной оценки текущего момента.

 

Вся научная бригада усердно делала фотографии трупов и их привязки к местности, какие-то важные, как нам казалось, замеры, записки, часто спорили друг с другом. Вокруг нас кипела бурная исследовательская работа, над нами витала невысказанная гениальная мысль, из стороны в сторону метались неоспоримые разоблачения сгущавшихся среди горцев суеверий.

 

Весь биоматериал был собран и подписан, но ни на шаг не приблизил нас к ответу на вопросы сельчан "Руслан, кто съел наших овец?" Не приблизил, не подсказал, даже пока не намекнул. А вечером у всех до конца разрядились аккумуляторы на телефонах. Конечно, у каждого были павер-банки, но севший на ночь туман навеял печальные мысли о грядущей продолжительности командировки и возможности их зарядить.

-

 

18.08.2022 ур. Джилы-Су

фото автора