Чертоги

Мужской облик тонкого тела, по имени Май, стоял на высоченной скале и, с жаждой душещипательных перемен, созерцал трепетный восход Светила! Он, как и это восхитительный сгусток Света, были одиноки в этом овеянном жизнью Мире. Май стоял на головокружительной высоте, в своем невесомом творческом теле, которое изнутри сияло фиолетовыми искорками, которые увеличивали свою светимость, по мере восхождения Светила над горизонтом событий. Одиночество Мая было его амплуа на подмостках этого не обжитого Мира, но где-то в глубине его существа тлело желание отразиться в родственных глазах такой же одинокой сущности, противоположного девичьего начала. Оно томило душу и заставляло взор блуждать по окрестностям в поиске живого и разумного существа.

- Удачно я сюда прилетел? – думал Май. – Далекая, родная, пусть воинственная, планета, исторгла меня из своих пределов... Но я не хочу больше воевать! Надоело мимикрировать под чужую волю! Хочется быть собой и только собой! А тут такое одиночество!

Налетел шаловливый ветерок и Мая начало потихоньку сдувать с удобной площадки. Пришлось утяжелить плоть до уровня загустевшего прозрачного геля, в котором бледно проглядывалась кровеносная система. Но воздушный шалунишка не унимался и настойчиво принялся сталкивать одинокого созерцателя с утеса. Май снова вернулся в прежне невесомое состояние и опустился, метра на три по базальтовой стенке вниз, и уютно завис в каменной нише.

Теперь шалун, как не старался, а помешать уединению Мая не смог и оставил его в покое.

- Глупый! - подумал Май. – Ты нынешним утром родился и растворится в воздухе совсем скоро, а дерзишь! Брал бы пример вот, с этого утеса: зародился полтора миллиона лет назад и рухнет через семьсот столетий, но мудро молчит, наблюдая величие восхода Светила!

Тройственность сияющей звезды пронизывала Мая насквозь и заполнила всю его сущность. Реакция взаимодействия материи внутри Звезды – определяла ее индивидуальность и обновляла личное Я Мая. Свет раздвигал внешнее пространство обитания, а тепло

согревало внутреннюю суть всего, что находилось в этой среде и наполняло сокровенным смыслом этот Мир.

Насытившись созерцанием и энергией, Май опустился к подножию утеса и полетел осматривать окрестности планеты. Его внимание привлекла небольшая речка, которая шумно и мелодично журчала по камушкам. У прогретой заводи было свежо, а благоухающий цветами куст приводил в восхищение трепетный воздух.

Чтоб ветер не шалил, Май уплотнил свое тело и присел на теплый камушек. Здесь, в объятиях весенней нежности чужой планеты, он снова вспомнил о своей далекой Родине, где его заставляли бороться с планетарным негативом в любом его проявлении. Но сознание Мая понимало и протестовало: не все, что человеческая сущность принимает за негатив им и является, ибо меж добром и злом есть очень много градаций, конечный плод которых не всегда можно умозрительно увидеть. Но и насильственная борьба с чем-либо, что кому-то не по нраву, порождает негатив и насаждает свой эгоизм в того, кто с ней бездумно борется и этим дает негативу силу.

Двойственность раздирала Мая надвое. Это интуитивно накапливало в нем чувство вины, которое вылилось в протест. И теперь, он тут, в непознанном одиночестве, которое немного скрашивает его разбитое сознание своей умиротворяющей природой.

Вдруг по ту сторону благоухающего куста послышался всплеск воды. Пройдя сквозь ветви, Май увидел юную нимфу в биооблике и остолбенел от ее изящества и красоты. Затаившись, он чувствовал, что и его сущность обретает физическую оболочку, которая заставляла менять свое местоположение среди жестких веток. Тело его наливалось неизведанной истомой и тяжелело, заставляя куст шуршать.

Этот шорох уловила и прекрасная незнакомка. Она выскочила из воды и, прикрыв наготу легким сарафаном, в испуге спросила: - Кто тут?

С чистыми и наивными, как у ребенка, помыслами, Май появился перед прекрасными очами девушки. Та в испуге завизжала, как загнанный в угол заяц и, не переставая вопить на высокой ноте, взлетела, сверкая лодыжками, по косогору и исчезла в прибрежном лесу. Вскоре по этой же тропе, с кольями наперевес, сыпанула ватага

бородатых мужиков. Увидев одинокого юношу, они несколько убавили свою воинственность и, самый бородатый их них, спросил: - Ты кто и откуда?

- Не здешний я. Вот, путешествую по вашему Миру. Но у меня нет плохих намерений!

- А девку зачем испугал до полусмерти?

- Я не знал, что она так испугается!

- Ты че, юродивый или прикидываешься? Вот, я тебя колом-то приведу в чувство! – рявкнул бородач и, размахнувшись, кинул дубину.

Инстинктивно Май несколько утончил свою плоть и поднялся метра на три от земли в воздух, но кол все же его основательно встряхнул. Тело завибрировало, как студень, в котором забегали голубоватые искорки.

- Демон! – заорали мужики и все метнулись обратно по косогору, как дикий табун кабанов. И только один из них подвернул лодыжку и хрипло ругаясь, остался на тропе, пуча глаза на диковинку.

Май снова до предела сгустил свою плоть и подошел к бородачу: - Не бойся меня отец! Давай я тебе помогу?

Но бедолага, что-то прохрипел сдавленно, словно хрюкнул, и потерял сознание. Май послушал его грудь – сердце учащенно билось, а дыхание было прерывистым. Пришлось взвалить бородача на плечо и тащить к его соплеменникам, чтоб тот не отлетел с испуга в мир тонких материй. Когда он появился на опушке перед поселением, то увидел за бревенчатым частоколом, деревянные терема, амбары, огромные ворота с резными чудищами и... ни души.

Пришлось кричать: - Эге-гей! Есть у вас лекарь? Помогите своему собрату!

Из калитки в воротах высунулась бородатая физиономия и изрекла: - Положи его на землю и отойди подальше! Боимся мы тебя!

Май осторожно уложил свою ношу на тропу и отошел за деревья, но так, чтоб ему было удобно наблюдать за происходящим.

После чего калитка отворилась, выскочили два дюжих молодца и уволокли бесчувственного бородача за ворота.

Вернувшись на берег речки, странник утончил свое тело, завис в цветущем ореоле куста и предался воспоминанию о чудесной нимфе, которую он так испугал, и которая же, так восхитила его взор... И задремал. И видел во сне всю ее сущность, все ее предназначение и

слился с нею в объятиях... И, тут же упал к корням куста на землю.

Потирая содранный бок об старый сучек, он выбрался из своего убежища, хотел было утончить свое тело и полететь в ночь к теремам, да к ужасу своему осознал, что не может этого сделать. Тело не подчинялось ему, а скорей наоборот, теперь оно владело его помыслами и оставляло следы на песке.

- Вот, так нимфа! – подумал Май. – Как же я проглядел ее чары? Что ж теперь будет? И к своим не вернуться и среди чужих - изгой. В душе возникли стихи...

Чертоги чарами повенчаны.

В чрезмерных чувствах чуден круг.

Мечи на чреслах недоверчивы,

И очи ловят на испуг...

Чуть что – неправду чирк, в зачатии,

И в этом честь – порука братии:

В чрезмерных чувствах чуден круг -

И правде брат, и чарам друг...

Снова невидимая змея укусила сердце и впрыснула дозу тоски. Май заметался в протестах и сомнениях: - Где я, что я, кто я? Взбунтовался против своих соплеменников и оказался в чужом мире. Но и протест еще не угомонился: - Не хочу насаждать чужим цивилизациям устои своего рода! Не хочу размножаться через виртуальную пробирку! Не хочу исполнять, оторванные от естества природы, правила бытия! Не хочу насыщать свое тело, ум, чувства, волю квантовыми консервами! Все фальшиво и мертво по духу! Но и в этом мире западня! Хапнул чужой чувственной энергии и отяжелел. Как теперь вернуть способность обретать суть тонких энергий?

- Поднимись на утес завтра к утру и Светило тебя очистит! -сказало Маю его подсознание по имени Адекват.

- Не ходи! – запротестовал в нем негативное Нутро: - Поищи нимфу и слейся с ней всеми фибрами своего духа! Ведь ты же к этому стремился, покидая свою планету!

- Не слушай его! Иначе твоя плоть станет настолько грубой, что ты никогда не сможешь очисться до тонкой сути: погрязнешь в

скорбях и перерождении чувств!

- А нимфа так мила, так страстна! Не вкусишь этого огня, не познаешь сути добра и зла! – наседало Нутро.

- А мне это надо? Я и без этого существую, - хмыкнул Май.

- Но ведь ты же ищешь справедливость и делишь в себе все на негатив и позитив, - не унималось лукавое Нутро: - И соплеменников своих осудил!

- А ты все в кучу не вали! Плоти – плотское! Духу – духово! – огрызнулся Май

- Верно, Май! Плюнь на него и не входи с ним в диалог, а то окажешься сопротивником духа, потом другом плоти, а потом и рабом бездушия...

- Что вы ко мне привязались? Судачьте меж собой, а я и без вас обойдусь! Надоели! Нигде покоя нет от этого внутреннего трепа! Пошли из меня вон!

- Не пожалеешь? – спросил Адекват.

- Вон, я сказал! – рявкнул в сердцах Май и, запустив в себя руку, вышвырнул обоих спорщиков.

- Ура! – завопило Нутро: - Свобода-а-а-а! – и умчался в никуда.

- Захочешь меня найти, я буду ждать тебя на том утесе, с которого тебя ветер сгонял.

- Вот и лети туда, а меня оставь в покое! – огрызнулся Май.

- Вольному – воля... - неопределенно ответил Адекват и унесся в сторону утеса.

А в Мае вновь возникли стихи...

Свобода, что ж так ты изменчива?

Чиста, лукава и черна!

Тройною сутью вечно венчана,

Как женка чувствам не верна...

А я, свободен? В том и финт:

Чертогов в чреве лабиринт!

Чисты, лукавы и черны!

В раздоре с чувствами все дни...

Освободившись от внутреннего диалога, Май сделал усилие взлететь, но у него ничего не получилось. Слишком тяжелым и плотным было тело. А надвигалась ночь, и надо где-то было искать

укрытие. Выбора не было, надо было возвращаться к утесу. Забравшись на него с пологой стороны, Май с трудом спустился на площадку, с которой его сгонял ветер, а потом, чуть не сорвавшись на камни, добрался до ниши в скале.

Проснулся еще до восхода Светила, продрогший от утренней сырости. Во всем существе Мая была пустота и гулкая сырая прохлада. Ни мыслей, ни слов, как у тотемного болвана. Словно живой труп, он таращил глаза на утреннюю зорьку. Тело обволакивала студенистая тоска. Создавалось такое впечатление, будь-то глаза существовали отдельно от равнодушного тела, и отраженная картинка мира никак не влияла на чувства и мысли. Это пустота была, как прозрачный гроб. Тоска все больше впивалась присосками спрута в онемелое тело Мая.

Но на пике тоски, вдруг послышался рядом робкий голос Адеквата: - Поговорим! – спросил он.

- Опять учить жизни будешь? Нет уж, лучше от тоски сдохнуть или с Нутром побалагурить. Все веселей будет! – огрызнулся Май.

- Звали-с? – спросил, тут же возникшее Нутро подобострасно, вкрадчивым голоском.

- Скучно-с, потому и упомянул-с тебя-с! – в тон ему ответил Май: - Побудь со мной! Погреемся в лучах восхода и полетим-с шалить к бородачам-с! Согласен?

- Дык, я завсегда-с и с превеликим-с удовольствием-с!

- Заходи в меня и посиди тихо, пока моя плоть сбросит плотскую тяжесть под лучами Светила.

- Не, жарься один, а я попозже в тебя зайду! – ответило Нутро и забилось в нишу за скальный выступ.

Сияющая над горизонтом Звезда, как рентгеном пронизала потоками фотонов отяжелевшее тело Мая и испепелила низменные чувства, и сделала его снова невесомым и способным к полету.

А тут и Нутро тут, как тут: - Что, уже можно в тебя войти?

- Нет, чист я! Будь рядом, но не грузи меня сверх моего терпения своим присутствием. Договорились?

- Как скажешь, хозяин! – с готовностью ответило Нутро: - Ну, полетели теперь бородатых щекотать? Может, и нимфу отыщем! А?

Сердце у мая томно екнуло, он вспомнил прелестную суть нимфы. Давя в себе мысль о том, что он снова может уплотнить свое тело, согласился, надеясь, что снова может вернуться на утес и

облегчить тело от страстных помыслов, чтоб снова летать в тонкой материи по этому миру.

И тут до него дошла неожиданная мысль и он спросил у Нутра: - Слушай, дружбан, а почему ты не теряешь способность летать? Ведь ты же не блещешь светлыми помыслами, и все норовишь тенеты мне подкинуть. А?

- Дык мое дело прокукарекать, а твое прислушаться или нет.

- Ты не увиливай от ответа.

- А я и не увиливаю... Просто я не мимикрирую, как ты. Я сотворен летающим, таким и остаюсь всегда!

- Скучно живешь! Каждый день в одном и том же настрое, - тоска смертная!

- Не согласен! Есть нюансы, а в них-то и вся суть для меня... – загадочно ответило Нутро и хихикнуло.

- Хватит воздух трепом сотрясать, летим к бородачам! Надо проучить, чтоб с кольями не налетали. А то я едва смог, от удара их дубиной, привести свое тело в исходное состояние, для очищения светом. Паразиты!

- Летим! Я тебе помогу! В этом я дока! – подхватил настроение Мая, восхитилось Нутро.

За бревенчатым частоколом крепости все население собрались на капище, вокруг дюжины идолов из толстенных бревен с устрашающими масками. Идолища были вкопаны кольцом с двумя проходами. Внутри горел костер возле плоского черного камня. Несколько человек с грозными масками на лицах ходили вокруг камня, на котором лежала связанная обнаженная девушка и, что-то орали остервенелыми голосами.

Май завис невидимкой над камнем и узнал жертву, – это была та девушка, которую он спугнул на берегу речки у куста.

- Вот, звери! Никак ее в жертву хотят принести! – подумал негодованием Май: - Спасать как-то надо! А как?

И тут колдун, среди своих четырех подручников завопил, воздев руки к небу: - О, великий Гайд! Примешь ли ты сию жертву?

- Нет! – неожиданно для себя рявкнул басовито, невидимый Май: - Отпусти ее с миром! Отныне жертвуй мне старого козла! А рогами его украшай капище!

Колдун и его свита, от неожиданности упали с подобострастным трепетом на землю, а потом кинулись развязывать пленницу.

Девушка с плачем и воем вскочила и побежала от страшного места прочь. Май взлетел повыше и увидел, как она вбежала в старенькую хибарку на соседней улице от капища.

А служителям культа и толпе было не до нее, они всем стадом валялись на земле и иступленно выли какую-то песню.

В довершение всего, не весть откуда, налетел смерч, начал выкорчевывать идолов из земли и расшвыривать их в разные стороны. В воздух, вопя, на разные голоса, взлетел, кувыркаясь, колдун и вся его свита. Куда их утащил смерч, было не ведомо никому.

Май же, удивляясь неожиданной подмоге, полетел следом за девицей, у хибарки сгустил тело до человеческого облика и постучался в дверь. Ему открыла заплаканная старая тетка и боязливо спросила: - Тебе кого, добрый молодец?

- Хочу увидеть вашу девицу!

- Нет ее! Сбежала в окошко! Схватила сарафан и сбежала!

- Зачем?

- Колдун ее преследует своей любовью! А Юта отказала ему! Вот, он ее и хотел от злости в жертву Гайду принести!

- А куда побежала-то? В какую сторону?

- Зачем она тебе?

- Нравится она мне! Спас я ее от колдуна!

- Ой, милок, да хранят тебя небеса! К речке она побежала! Как найдешь, дай мне знать! – заголосила тетка и помахала на прощание рукой.

Май добежал до ворот, сделался невидимым и полетел к реке. На берегу было пусто и Май спросил у цветущего куста: - Девушку видел?

- Видели, видели! – зашептали цветочки и листочки: - К водяному она ушла! Там ее ищ-щ-щи-и-и... – и заколыхали ветками над водой.

- Вот ихтиандром я еще не был! – подумал Май и до предела истончил свое тело, превратил его в энергетическую субстанцию и вторгся в царство Водяного. Пределы подводного мира речки неожиданно оказались безмерными и схожими с океаном. Где искать владыку этого мира была не понятно.

Май сделал под водой несколько кругов и, в какой-то момент, едва различив мелодию и последовал на ее звучание. Вскоре он

увидел мрачноватый омут, в которой крутило воду, как в водовороте. У темного зева пещеры проглядывались два огромных рака-бегемота с чудовищными клешнями. Они таращили глаза, но смотрели мимо гостя.

- Значит, они меня не видят! – подумал Май.

В омут плыть не хотелось, но чувство любопытства перебороло, и он нырнул в сумрачную глубину. В пещерных гротах таились еще несколько чудовищ, ощупывавших усищами воду.

Вскоре открылась подсвеченная сверху водная гладь. Осторожно вынырнув, Май увидел огромную пещеру, стенки которой были усыпаны мириадами светлячков, они и источали загадочный зеленоватым свет.

У дальней стенки, в подобии камина, горел костерок, у которого восседал в жемчужной раковине, его величество Водяной. Он сидел в полуоборот к тайному гостю, грея правый бок. С левой стороны стенка пещеры напоминала экран монитора. Вода стояла стеной в проломе и не выливалась в пещеру, а подсвеченная изнутри являла собой некую волнистую твердь за которой медленно танцевали длинноволосые, большеглазые русалки. Среди них Май увидел и свою нимфу, которая сошла с экрана и начала петь заунывную протяжную песню.

Мелодию выдували из разнообразных раковин отпрыски Водяного. Большеголовые уродцы, с лицами похожими на огромные капли мутной воды, с волосами в виде зеленой тины. Глаза, как силуэты красных рыбок. Пухленькое тельце, с такими же ручками и ножками. Вместо одежды листья и цветы лилий.

Почувствовав чужого, Водяной обернулся, сделал жест рукой, после коего все обитатели разбежались, глянул пылающими рыбками в сторону Мая и спросил булькая: - Буль-буль-кто буль-тута буль-шарится?

Май немного проявил свое тело и ответил: - Я. Мне нужна дева, которая у тебя в подпевках.

- Буль-зачем?

- Люблю я ее!

- Буль-я буль-тоже!

- Но я ее полюбил раньше, чем ты, к тому же я спас ее от жертвоприношения в капище!

- Буль-мне буль-какое буль-дело до буль-тебя?

- Отдай! Все, что пожелаешь для тебя сделаю!

- Буль-уговорил! Буль-достань мне буль-Вечный огонь! Буль-тогда отдам.

- Где?

- У буль-змея Горыныча. Все, буль-буль! – сказал Водяной и отвернулся, и сразу в пещере погасли все светлячки, и огонь в камине.

Май предпринял попытку поискать девушку тонким зрением, но облетев все пределы пещеры никого не нашел: ни девушки, ни музыкантов. Только равнодушный Водяной сидел неподвижно у потухшего камина и тупо смотрел на тлеющие угольки.

Пришлось гостью удалиться не солоно хлебавши, благо, что подводный выход из пещеры подсвечивался со стороны речки Солнышком. Стража и на этот раз в тонком теле его не заметила.

Выбравшись из воды, Май стал раздумывать, у кого бы спросить, где искать Горыныча. В голову приходила только две мысли: спросить у жреца капища или у кого-то из жителей поселения. Пришлось возвращаться к тетке нимфы.

По пути к маю присоединилось и Нутро: - Что, от ворот поворот?

- Угадал! А тебя где черти носили? Что, воды боишься? – хохотнул Май.

- Не, воды не боюсь. А вот, чужеродную нечисть, побаиваюсь!

- Ишь ты, какой разборчивый! А кто тебе свой, Черт?

- Они тоже разные бывают... – улизнул от ответа собеседник.

- Хитришь?

- А как без этого? – честно призналось Нутро: - Без хитрости только камень на дороге валяется, да и то, если его под ноги не черт подложил...

- Ладно, потом договорим о чертях! К тетке подлетаем.

Май опустился на почву за углом дома, сгустил тело до видимости и постучался в дверь.

- Ой, соколик! – воскликнула тетка: - Нашел ли Юту?

- Нашел, и даже видел, только ее Водяной не отдает. Просит взамен Вечный огонь, что у змея Горыныча есть. Не слыхала, где этого повелителя огня искать?

- Ой, не ведаю!

- И зачем Юта к Водяному ушла?

- Сдается мне, порчу на нее навели! – всхлипнула тетка.

- Кто и зачем?

- Не везет девушке с женихами. То колдун привязался. А зачем ей мракобес? То Лунатик по ночам на крыше сидит, любовные песни в трубу поет. А зачем ей слепой? Теперь вот, ты, то нормальный, то, как приведение.

- Не причитай, тетка. Скажи, кто порчу навел?

- Есть тут молодая краля-чародейка, Мымрой звать. Хочет в суженые себе Лунатика заполучить. Поговаривают, что есть у него всевидящее Око. Днем и ночью все видит, и даже в душу заглядывает. Сдается мне, Мымра это Око и хочет заполучить! Да Юта на ее пути! Вот и спровадила ее к Водяному! Юта ведь, когда от колдуна убегала, к ней первой забежала! Видать, и опоила ее Мымра чем-то. Сама бы она по своей воле к нему не пошла!

- Наказать ее как-то надо. Да не знаю как. Подскажи? Ты в этом мире больше моего разбираешься.

- Есть у Мымры сестра, Грымза. Тоже чарами владеет и на Лунатика виды имеет, по той же причине. Скажи ей, что Юта ей не соперница, что теперь Мымра на ее место метит. Пусть сестренки погрызутся. Авось обе без клыков останутся и напоят друг дружку ядом!

- А Грымзу где сыскать?

- У тетки она соей обитает, у Кикиморы, которая знает где Змея Горыныча найти!

- А кикимору где искать? – спросил Май.

- Где-то за рекой в лесу, в самой чащобе, на краю болота ховается.

- Ладно, поищу! – сказал Май: - Но прежде надо Юту еще раз повидать. А пока прощевай, тетка!

- Забегай, коли что узнаешь!

Домовой был на месте, все в том же окружении и почти не удивился появлению Мая.

- Что, буль-передумал искать Вечный буль-огонь? – спросил хозяин речного мира.

- Нет. Просто у меня есть одно условие. Выполнишь ты и я свое слово сдержу!

- Какое?

- Хочу, чтоб Юта не под водой у тебя содержалась, пока я выполняю твою просьбу, а в более подходящем для нее месте. Есть у

тебя местечку не в воде или пещере, а среди цветов, птиц и, чтоб непременно было Солнышко!

- Ладно, буль-уговорил! Но это буль-место я тебе буль-не покажу!

- Тогда как я узнаю, что ты не обманул?

- А ты буль-сам ее спросишь, буль-когда добудешь буль-огонь. Если ей было неуютно, то огонь буль-твой.

- Приведи ее сюда и скажи ей об этом! – попросил Май.

Водяной мотнул кому-то головой, и через минуту появилась Юта.

Май сделал видимым свое тело и спросил девушку: - Узнаешь меня?

- Узнаю. Ты за мной пришел? – спросила Юта в порыве надежды.

- Да, но мне тебя не отдадут, пока я не принесу твоему хозяину Неугасимый огонь. Он обещал содержать тебя до моего возвращения в уюте, заботе, тепле и, чтоб ты могла всегда видеть Солнышко.

- Он буль-верно сказал! – булькнул утвердительно Водяной и снова сделал знак, после чего Юту увели.

Сгущать тело до физической мощи Май не осмелился, ибо стража явно была его сильней и голыми руками с этими панцирными бегемотами с клешнями, справиться было невозможно. Да и неизвестно куда увели девушку, ибо в прошлый раз Май никаких тайных ходов не обнаружил. Пришлось поверить на слово возвращаться на берег речки. Там была ночь.

В небо воткнута копеечка –

Серебриночка Луна.

Полюби же Мая девочка –

Чернобровая Весна!

Звезды, звездочки, забавушки,

Озарите путь к любавушке!

Зазнобила ты, зазнобушка,

Сердце Мая, как воробушка.

На воде дорожка лунная,

Я по ней к любви иду.

Ой, ты сердце многострунное,

В меломанном я в бреду!

Звезды, звездочки, забавушки,

Озарите путь к любавушке!

Зазнобила ты, зазнобушка,

Сердце Мая, как воробушка!

Ну, взгляни очами черными,

Из под нежности ресниц!

Ох, в душе моей лишь вороны,

А хотелось бы синиц!

Звезды, звездочки, забавушки,

Озарите путь к любавушке!

Зазнобила ты, зазнобушка,

Сердце Мая, как воробушка!

Чур! Твое окошко светится!

Не соперника ли ждешь?

Вырву сердце, если встретится,

Ведьме сдам его за грош!

Звезды, звездочки, забавушки,

Озарите путь к любавушке!

Зазнобила ты, зазнобушка,

Сердце Мая, как воробушка!

В небо воткнута копеечка, -

То соперника цена.

Ох, не любит парня девочка –

Будь же Юта век одна!

Звезды, звездочки, разлучницы,

Заберите ввысь меня!

И Луна мне не попутчица –

Нет любовного огня…

Пережив эти противоречивые поэтические всплески к Юте-любавушке, Май полетел на поиски болота, граничащего с дремучестью леса. В чащобу не полез, а полетел над лесом, петляя меж верхушек елей. Огибая одну из них, вдруг столкнулся с какой-то сущностью, с горящими зеленым светом, глазищами. Это нечто, вскрикнуло старушечьим голосом и упало в темень леса.

Май опустился под полог крон и стал всматриваться, не появится ли какой звук или шевеление.

- Ты че, дурак? – вдруг раздался скрипучий старушечий голос.

- Почем дурак? – опешил, не зная, что ответить Май.

- Потому, что Иван! Уронил старушку и дураком прикидывается!

- Не Иван я. Май, меня кличут.

- Май, июнь, июль, август, – бормотала бабка, кряхтя и постанывая: - Че, любовь в голову шандарахнула в мае! Зови своих братьев, пусть помогут мне до избушки добраться!

- Каких братьев?

- Ох, видать и тебя шандарахнуло крепко, что про братьев месяцев забыл! Так тебе и надо! Не будешь скорость превышать в дремучести! И на чем это ты, интересно мне, летаешь?

- Ни на чем. Просто, сам по себе, как ветер.

- Ох, Леший тебя возьми! В кои веки духа Ветра повстречала! Помоги-ка старушке! Ногу зашибла! Тут недалеча избушка моя!

- Звала, Яга? – вдруг раздался шуршащий голос из кустов.

- А, это ты, Лешак? Скорый ты на ногу! Помоги-ка мне встать и до избушки доковылять! А ты, дух Ветра, ступу волоки следом за нами! – повелительно приказала Яга Маю.

Леший помог бабке встать, подал ей метлу и они, обнявшись, поковыляли к тусклому огоньку среди деревьев. А Май сгустил тело, взвалил на плечо ступу и потопал следом за ними.

Входя с Лешим в избушку, баба Яга крикнула: - Не дурак, заходи! Поближе знакомиться будем!

- А разве мы не познакомились? Уж ближе некуда! – усмехнулся Май.

- Не артачься, дух Ветра! Поближе тебя понюхать хочу, чтоб понять, чем жив? – кряхтя, ответила Яга и скрылась в дверях за Лешаком.

- Некогда мне! – хотел сказать Май, но подумав, о том, что эта странная парочка может знать, где Кикимора и змей Горыныч обитают, Май, утончив тело, вошел в избушку следом за Лешим.

Когда Май вошел в избушку, то она вся затрепетала, как курица и тревожно закудахтала.

- Успокойся, Ряба! – крикнула Яга и притопнула ногой по полу: - И так все косточки болят!

Избушка встрепенулась еще раз и затихла.

- Не здешний ты! Чужой в этом мире! Ишь, как моя хохлатка встревожилась! Откуда ты? – спросила Яга, присаживаясь к печке, с которой на Мая зло таращил желтые глазищи черный котище.

- Твоя правда, бабушка, издалеча я. И прости, что зашиб тебя!

- Чую, был ты у Водяного! Сыростью и тиной от тебя несет! Чего ты искал у этого лягушатника?

- Дозволь не сказывать? Это мое личное дело и тебя не касается, - ответил Май, покосившись на Лешего, который подкидывал поленья на жаркие угли.

- Эк ты, какой строптивый! Сбил старушку! Пригласила его в избушку, а он крысится, как зверушка! – всплеснув руками, стихотворно молвила с укором Яга.

- Если тебе нужна помощь в чем, скажи, если смогу, помогу! – ответил Май примирительным тоном.

- Есть у Водяного несъедаемая рыбка. Съешь ее, а она снова появляется. Хочу свои косточки укрепить и котика побаловать!

На что кот тут же ответил: - Мя-я-яу! Р-р-рыбка мяу!

- Ладно, уговорили! Только чтоб Водяного ублажить, мне нужно змея Горыныча сыскать! Подскажете, где он обитает?

- Как не помочь? Посади на горбушку к себе Лешего, он тебе и покажет! – предложила вкрадчиво Яга и подмигнула незаметно Лешаку.

- Нет уж, я летающим ишаком быть не хочу! У меня уже есть один мрачноватый пассажир!

- Кто это? – спросила Яга.

- Да Нутро мое! Сбивает иногда с пути истинного и отягощает душу.

- А его можно увидеть? – снова хитро спросила Яга.

- Довольно и того, что ты меня видишь! – отрезал Май: - Так, где змея искать? А то, твой котик уже слюнями давится, так рыбки хочет!

- Проводила бы я тебя на ступе, да ты ее помял! Ступай за Лешим к Кикиморе, она тебе покажет дорожку!

Леший без слов, поклонился бабке Ешке и, шурша листвяной и мшистой одежонкой, выскочил за дверь в темноту леса.

Май полетел за ним. Лешак не бежал, а передвигался рывками, словно исчезал и появлялся в другом месте. Даже с измененным зрением, Май едва успевал разглядеть его в чащобе леса. Май уже начал уставать от постоянной концентрации зрения, когда, как только забрезжил первым лучиком горизонт, Лешак вывел Мая к краю большого болота.

В сотне метрах от тверди, маячил в тумане островок с избушкой с едва светящимся окошком.

- Там, Кикимора! Я туда не могу! Эти две змеи меня не поделили! Грызутся, как росомахи! Лети один! – прошуршал Леший и исчез.

Май перелетел на островок, сгустил тело и постучал в тусклое окошко. На стук вышла длинноносая тетка в старом сарафане и нечесан6ыми волосами и спросила визгливым голоском: - Хто тута?

- Я, тетенька! Май кличут. Не у тебя ли Грымза обитает?

- А на кой ляд она табе, милок? Спит она! – сошла на шепот тетка.

- А ты, как я понимаю, Кикимора?

- Догадливый! Что дальше?

- Может, ты знаешь, где искать змея Горыныча?

- А на што он табе сдался?

- Вечного огонька у него хочу услужить для Водяного.

- Так, так, так, так! – затараторила Кикимора: - А он табе чего обяшал?

- Невесту отпустить из плена, которую Мымра опоила и к Водяному заманила.

- Опять эта Мымра? Чем девка ей не угодила?

- Сватался к ней Колдун, да отворот поворот получила, а потом начал хаживать Лунатик. А Мымра глаз на него положила, вот и опоила девицу.

- От, стерва змеинокожая! А что ей от Лунатика понадобилось? Ведь не замуж же в такие-то лета!

- Всевидящее ночное Око хочет заполучить и помолодеть!

- Так, так, так, так, так… - снова затараторила Кикимора, а потом, встрепенувшись, зашептала: - Проходи в хату. Ничего Грымзе не рассказывай, пока я не возвернусь! Скажи, что к Лунтику дорогу ищешь! Это ведь, она подсказала Мымре, сестренице своей, девку-то опоить! Жди. Потом и дорогу к змею покажу!

Май вошел в жилище, огляделся: внутреннее убранство было скромным. Лавки и шкафчики дощатые. Одну треть избы занимала печь, на которой спала Грымза. Рядом были полати, видимо, на них почевали Кикимора. На столе стояла миска с вареными раками, водяная капуста и прочие корешки. Чтоб скоротать время, Май начал разжигать почти прогоревшую печь.

Когда огонь разгорелся и поленья затрещали от жара, проснулась Грымза. Она сонно и удивленно уставилась на гостя и, протирая заспанные глаза спросила: - Ты откель тута?

- К Кикиморе в гости я. Она и пригласила погреться у огонька.

- А зачем она тебе?

- С Лунтиком хочет встретиться.

- Зачем? – насторожилась Грымза.

- Всевидящее Око хочет попросить для Мымры.

- Вот, ведьма! Меня обойти решила, стерва замшелая! Ну, сетричка, погоди, я тебе устрою ночку в полнолуние! – сказав это, Грымза отвернулась в угол, сгорбилась и замолчала.

Уже совсем рассвело, когда вернулась Кикимора и с порога заявила: - Вот, гостенек, выполнила я твою просьбу, достала у Лунтика вещие глаза для Мымры!

Грымзу, как ветром сдуло с печки: - Отдай их мне! Я первая на Лунтика глаз положила! А эта стерва и мне дорожку перебежала и тебе с Колдуном тоже пересекла!

- Ладно, уговорила! На, любись со своим слепошарым Лунтиком!

С этими словами, Кикимора протянула Грымзе два сросшихся шаровидных глаза.

Та их жадно схватили и приставила к своим глазам и тут произошло нечто неожиданное: Грымза вспыхнула и окуталась дымом. Когда дым утянуло в печь, то в хате Грымзы не оказалось, а там, где она только что стояла, сидела огромная жаба и гортанно

квакала, тараща глаза то на Мая, то на Кикимору!

- Иди, голубушка, погуляй! – сказала вероломная хозяйка избушки и подтолкнула жабу к порогу.

Та, квакая, и плюхнулась в болоту и нырнула под тину.

- Одна получила награду! – сказала ехидно Кикимора и протянула Маю еще одни лягушачьи глаза: - А это для Мымры, подарочек! Видел, как он действует?

- Да, с вами тут не соскучишься! И где ты их взяла?

- У Водяного! Ему Грымза с Мымрой отказали в супружестве. Теперь они явно будут в его гареме! Хих-хи-хи! И за тебя я водяному тоже словечко замолвила. Обещал хорошо содержать твою невесту! Так, что лети к Мымре, а потом возвернешься ко мне. Ступай, милок, ступай, а то глаза высохнут! Вот, положи их в кувшинку с водичкой и в путь! Шкурку Мымры мне принеси! – крикнула Кикимора вдогонку.

Май взял кувшинку с глазами и полетел в селение. Долетел он без приключений. Дверь открыла Мымра без проволочек, словно за ней стояла и сразу же спросила: - Что, очи принес?

- Да, вот, держи! Твоя сестра уже такие получила. Может вперед тебя к Лунтику в доверие втереться!

- Что ты наделал? Вот, стерва пронырливая! Дай сюда глаза!

Мымра выхватила цветок лилии, достала зенки и приставила их к своим злым буркалам. В то же миг, с ней повторилось все, что произошло с Грымзой.

- Квак, квак? Ты меня квак?

- Это тебе за Юту! – теперь квакай до конца дней своих за свое стервозное нутро! Прощай! И привет от Кикиморы!

- Кикимора-квак! Стерва-квак!

Жаба металась по крыльцу и надувалась от злобы, до тех пор, пока не лопнула от злости. Май брезгливо подобрал шкурку и полетел к кикиморе. Та ждала его не крылечке, покуривая длинную трубку.

- Принес?

- На, свое «сокровище», а я пока на мостках руки помою, - сказал Май и бросил к ее ногам шкурку Мимры.

Вернувшись к избушке, Май сказал: - Ну, выполняй свое обещание, веди к змею Горынычу!

- Мне к нем лететь опасно: он староват стал, и плюется огнем когда надо и не надо! Вот, тебе стрекоза, лети за ней, и она приведет тебя к змею.

- Ну и на этом спасибо! Прощай!

Большое насекомое с прозрачными крылышками слетело с руки кикиморы и устремилось к горизонту. Май последовал за стрекозой. Летели долго над лесом. Уже был полдень, а они все летели и летели. Когда вершины деревьев внизу перестали мелькать, из ниоткуда появился коршун, спикировал на стрекозу и проглотил ее.

Май даже возмутиться не успел. Потеряв путеводителя, оставалось или возвращаться обратно, или лететь по намеченному курсу.

Но тут на Мая налетел ураган. Все вокруг померкло в объятиях беснующихся туч, и путешественник потерял направление полета, да и штормило так, что он едва держался в воздухе. Чтоб не унесло к черту на кулички, маю пришлось снизиться к поверхности земли и нырнуть на опушке мятущегося леса в его чащу.

Уставший Май сгустил свое тело и присел на ствол изогнутого дерева и тут же услышал сквозь шум ветра верховика, ехидный смех: - Что, человече, заблудился?

Май глянул в гущу кроны кривого дерева, на стволе которого лежал, и увидел небольшого старичка с растрепанной бородой, как у шведского шкипера. Одет он был в коротеньки зипун из длинных прядей мха, которые шевелились от проникающих струй ветра под полог леса. Пышная шевелюра тоже была словно живой. Да и лица совсем не было видать за огромными усами и бровями. Только белые бельмы глаз с небольшими точками зрачков, в упор, не мигая, глядели на гостя леса.

- Ты кто? – спросил Май.

- Дед Лесовик. А ты вижу, не совсем простой человече, однако?

- Угадал: я могу быть и человеком, и духом.

- Чего ищешь в нашей безлюдной чащобе? – прошамкал дед.

- Змея Горыныча.

- Не юродствуй! Разрази его гром тут появиться! Спалит все окаянный! А зачем он тебе?

- А просто так не можешь объяснить, где его искать?

Обязательно надо знать зачем?

- Даже если бы и знал, не сказал. О нем и думать-то страшно! Он, говорят, старым стал. Чихает и кашляет и спереди, и сзади. И отовсюду огонь вылетает. Скоро сам себя зажарит!

- А кто говорит-то?

- Ручеек-Балагур. Ему огонь нипочем, вот и зубоскалит над змеем по всей округе.

- Ох, что-то пить захотелось! – вздохнув, сказал притворно Май: - Не подскажешь где напиться можно у этого ручейка?

- Топай за мной, и я испью студеной водицы. От одного только упоминания огня, у меня все внутрях пересохло!

Шли не долго. За цветущей черемухой открылась маленькая речка, говорливая, как ручеек.

- О, Лесовичок! – воскликнул радостно Ручеек.

Он по плечи высунулся на поверхность. С головы водопадиками ниспадала серебристыми струйками прическа, а голубые глаза источали озорство.

- Журчишь, неугомонный? Ну, журчи, журчи! Пои мой лес живицей!

- Дед, а кто это с тобой?

- А леший его знает! Приблудился в непогоду, да вот пить захотел.

- Пусть пьет, мне это в радость!

Когда Май и Лесовик утолили жажду, поблагодарили Ручеек, Май спросил: - Скажи любезный, не ведаешь ли, где обитает змей Горыныч?

- Иди к моему истоку. От истока держи путь, как шел и не меняй направление, там его и сыщешь, если он тебе позволит, - ответил попросту Ручеек.

- Он уже туда сунулся. Падера-то из-за него, видать, случилась! – пояснил Ручейку Лесовик.

- Значит, и теперь не пустит змей к себе не званого гостя, - констатировал факт Ручеек.

- А как получить от него приглашение? – спросил Май.

- Сведи знакомство с нечистью, и добейся, чтоб оно послужило в виде гонца к Змею. Есть такие знакомые у тебя тут?

- Есть: Баба Яга, Кикимора, Леший, - ответил Май.

- К бабке Ешке лети! Ее умасливай! – посоветовал Лесовичок.

- Ага! – поддакнул ручеек.

- Спасибо за совет! Мир вам! – поклонился новым знакомым Май и утончив тело полетел к Яге.

Отыскал ее не сразу, ибо она сменила место дислокации, перегнав избушку на курьих ножках в другое место. Дымок выдал бабкино пристанище. Являться к ней без подарка Май не решился и полетел к Водяному выпрашивать не съедаемую рыбу.

Водяной, как обычно сидел на своем ракушечном троне перед камином, а за водным экраном исполняла танец живота медноволосая русалка.

- Чего надо? - не оборачиваясь спросил Водяной гостя: - Что, уже достал огонь у змея?

- Я к нему пока не могу дорогу сыскать, без его приглашения. Для этого бабке Яге нужна несъедаемая рыба. Тогда она согласится договориться о моем к нему визите. Есть у тебя такая рыбка?

- Пока этого добра хватает! – ответил Водяной и подал кому-то знак. Тут же выполз большущий омар с двустворчатой раковиной, размером с полуметровую супницу и подал ее Маю.

- Там свежая рыбина, - пояснил водяной: - Как вытащите ее, так в раковине появится другая. Бери и ступай! Смолой сосновой от тебя несет! Уходи!

Май не стал себя долго уговаривать, взял раковину и исчез в тоннеле. Вынырнув из воды, он полетел на утес, чтоб очистить в лучах Светила энергетическое тело.

- Ну, и нравится тебе такая жизнь? – спросило Нутро.

- Пока, да! Много интересных сущностей повстречал и еще повстречаю!

- Смотри, с кем поведешься, в того и обернешься! – сказал, вдруг, из неоткуда появившийся Адекват.

- Не нуди! Я тебя не звал! – огрызнулся Май: - Не понимаешь, что мешаешь мне набираться сил? Где умный, а тут не соображаешь? Все, завяньте оба, а то отправлю обоих к Водяному с русалками пупами танцевать!

- А рыба не прокиснет? – напомнил Адекват.

- Сгинь к Водяному! – взревел Май.

Адекват тут же испарился, а Май в негодовании, схватил раковину с рыбой и полетел бабке Яге. Избушку он нашел на прежнем месте. На стук дверь открыл черный кот.

- Явился, не запылился! – кряхтя, молвила Яга с печи: - Никак рыбу приволок?

- Ага! Вот, на, держи!

- Котейка, Васенька, прими гостинец! – сказала бабка, не слезая с печки.

Кот взял раковину, поставил на стол и заглянул внутрь…

- Мя-я-яу! – взревел Васька, выхватил рыбу из раковины и вцепился в нее зубами.

Яга приподнялась, глянула, что в раковине появилась новая рыба и сказала: - Не обманул, соколик! Проси, чего желаешь!

- Да одно у меня желание: поскорей попасть к Горынычу! Покажешь дорогу?

Бабка застонала, закряхтела и молвила жалобным голосом: - Ох, соколик, болят у меня еще косточки-то, тобой отшибленные! Потерпи маненько. Да и ступа не летает: обруч надо выправлять, согнул ты его. Инструмент треба, кой-какой сыскать, да бочку поправить. Тогда и покажу.

- Ладно, жди! Скоро возвернусь! – сказал Май и улетел, не попрощавшись, в бревенчатую крепость.

Как водится, явился к тетке Юты, и та у порога пристала с расспросами, что, да как.

- Жива, жива, Юта! Но пока взаперти у Водяного. Стараюсь, как могу ее освободить, но у вас тут все, баш на баш! Вот, и теперь мне нужен инструмент, что выправить обруч у бочки.

- А чья бочка-то? – спросила тетка.

- Бабы Яги. Я у нее ступу помял нечаянно. Теперь она летать в ней не может, что показать дорогу к змею Горынычу.

- Чур меня, чур! – замахала тетка руками: - Он то тебе за какой надобностью?

- Долго рассказывать. Лучше дай инструмент, чтоб обруч выправить!

- Вона, молоток на печи лежит, забирай, да только верни!

Май взял инструмент, повертел его в руках и спросил: - Что в народе бают про наши дела скорбные?

- Пропала Мымра, кость ей в глотку! Все село обыскали и не нашли. Так хата ее пустая и стоит.

- А Колдун что?

- Беснуется! Подмогу в Мымре потерял. Уходить тебе надо, не ровен час нагрянут его сподвижники.

Но уйти Май не успел. В хату ворвались шестеро дюжих бородачей и кинулись на гостя тетки. Май успел угомонить молотком только парочку бородатых, а остальные навалились скопом на него и, повязав, поволокли на улицу.

Пока тащили пленника за ограду, он утончил свое тело и, выскользнув из путь, взлетел над бородачами.

- Ну, что, взяли? – спросил Май с высоты: - А теперь бойтесь! Ваши рожи я запомнил, и передайте привет Колдуну. Ему тоже зачтется!

Бородачи сыпанули в разные стороны, а Май забрал у обомлевшей тетки молоток и улетел к бабе Яге.

В избушке Яги было полно гостей. Тут тебе и Леший, и Кикимора с парой Русалок, и Лесовик, и Овражник, и махонький, величиной с кота, Домовой избушки на курьих ножках. Стол ломился от жареной, пареной, вяленой рыбы и всевозможных лесных даров.

Испугались появления Мая на пороге только русалки, но их все быстро успокоили и начали приглашать гостя к столу.

- Спасибо за гостеприимство, но я земной пиши не вкушаю! Мне бы со ступой пообщаться. А? – сказал учтиво Май, вопросительно глядя на бабу Ягу.

- Вольному воля! – хмыкнула бабка: - За избушкой она у камня горюет.

Май, вышел, обошел избушку, нашел ступу и начал сбивать с нее обруч. Сбил, перевязал верх ступы веревочкой, что нашел на крыльце избушки, выправил на камне обруч, упорядочил клепки на ступе и набил обруч на место. Подвязал, в добавок, покрепче метлу и пошел к Яге на доклад. Только сунулся за порог, как в глазах все потемнело. Май отшатнулся назад, зрение снова пришло в норму. Гость вопросительно глянул на Ягу и та, оставив гостей, вышла из избушки,

проверила работу и сказала: - Ну, вот, теперь мы с тобой квиты! Ты сломал, ты исправил. Мы в расчете!

- А как же рыба несъедаемая? – возмутился Май.

- А это за моральный и телесный ущерб! Так, что дорогу к змею ищи без меня!

- Ладно, бабуся иди, бражничай со своими гостями, а я подожду пока вы все нагулеванитесь и заснете, так и подпалю твою избушку с четырех улов, и дверь подопру ступой! Или трубу заткну метлой, да травой и не проснетесь к утру! Идет, такой расклад?

У Яги от злости, аж глаза загорелись оранжевым огнем, но она их быстро притушила и ответила, не разжимая губ: - Сейчас не могу, сам видишь, гости у меня. Приходи к завтрашнему полдню, тогда и переговорим!

- Опять обманешь!

- Будет день, будет дело! – уклонилась от прямого ответа Яга и шмыгнула в избушку.

Май остался один со своими мыслями: - Просчитала старая мой блеф! Дубина я! Надо было сначала добиться расположения от змея через бабку, а уж потом рыбу отдавать!

- Да, сглупил, ты батенька, ох, сглупил! – сказало Нутро.

- Не нуди! Где раньше-то был, умник! – огрызнулся Май.

- Сам прогнал, сам укоряешь! – упрекнул Мая голос Адеквата.

- Сговорились? Очень интересно! А может, посоветуете, что мне дальше предпринять, коль вы такие умные, а я Иван дурак?!

- Думать надо, - ответило Нутро.

- Ха, а у тебя есть чем? Мозги-то мои! – хохотнул Май.

- А подсознание наше! – урезонил Мая Адекват.

- Ну, раз так, - жду ваших предложений, как найти змея Горыныча? Ну-с?

- Дык, посоветоваться надо! – сказало Нутро.

- Да, спор рождает истину! – поддержал его Адекват.

- А парламентером, кто из вас к змею полетит? – соркастически спросил Май.

- Как, лететь? Ты же просил только совет? – возмутилось Нутро.

- А ты без меня кто? Сдохну я и тебе хана! А ты доброхот чего молчишь? – обратился Май к Адеквату.

- Союзника искать надо! – посоветовал Адекват: - Мир для нас чужой. Посредник нужен!

- А это уже дельный совет! – воскликнул Май: - И, по каким параметрам его искать, когда тут все: ты мне – я тебе, и то без гарантии?

- По совести! – ответил Адекват.

- Да, да! Сегодня одна совесть, завтра другая, а через пять минут и Адекват с Нутром компромисс находят! – одернул внутренние голоса Май: - А мне, где правду искать? Когда один – упрекает, а другой – соблазняет?

- Знаю я кого посредником сговорить! – молвил Адекват.

- Выкладывай! – встрепенулся Май.

- Кто тебе помешал к змею лететь, тот тебе и поможет!

- Ветер? А что, это идея! Только надо момент для переговоров подходящий выбрать!

- Да, да, где только его искать? – скептически пробурчало Нутро.

- А взлетим повыше, да посмотрим подальше, авось и увидим буяна! Где тучки потемней, да быль до небес, там и он! – ответил ему Адекват.

- Быть по сему! - и, уточив до предела тело, взмыл в небесную синь, туда, где и птицы не летают. Глядели, глядели втроем, да так и не углядели.

- Затих, где-то в урочище, ветер, сжался до ветерка и дремлет, легонечко посапывая, - подытожил Май.

- К бабке Яге надобно лететь! – подсказал Адекват.

- Верно! Должна она нам за рыбу! – поддакнуло Нутро.

- А у нас есть выбор? – спросил, усмехнувшись, Май и полетел на поиски старухи.

Но, прилетев на вчерашнее место, избушки не нашли. Попытались по следам куриных лап проследить, но кто-то все тщательно замел все следы.

- Лешаков работа! Прохиндеи бабкины! И печку не топит – дымка во всей округе не видать! Обманула старая карга! Ладно, сочтемся! – возмутился внутри себя Май: - Придется лететь на большой высоте на поиски Змея. Ведь ручеек не двусмысленно намекнул, что за его истоком Горыныч живет. Да и ветер нас туда бурей не пустил. Значит

он там где-то! А на большой высоте ветру нас не достать! В путь!

- Ну, и как мы змея разглядим, с такой высоты? – буркнуло Нутро.

- И то верно! Сидит в какой-нибуть пещере, и не увидим! – поддержал седа Адекват.

- Задрали вы уже меня своими противоречиями! – возмутился Май: - А низенько полетим, нас снова засекут, и опять буря стеной встанет!

- Значит, ночью надо на разведку лететь! – подсказал Адекват.

- Согласен! – сказал Май: - Летим на утес! Погреемся на Солнышке! Только, чур, там не болтать!

На утесе в нише была благодать. Звезда нагрела лучами камни до приятной неги. Тишина и покой лучами устремились в тело Мая, и он задремал, как кот на завалинке.

Часа через два Нутро заныло: - Май, я скоро сгорю!

Май вздрогнул, проснулся и тут, его осенила мысль, неизвестно откуда пришедшая: - Змею Горынычу нужен подарок!

- Адекват, это ты нашептываешь? – спросил Май.

- Нет, я с дремой в обнимку, - ответил тот сонным шепотом.

- Странно, что среди вас внутри меня еще кто-то проявился? А ну посмотрите внимательно!

- Да, нет тут никого, кроме нас! - в голос ответили Адекват с Нутром.

- Ладно, потом разберемся! А пока давайте держать совет, каким подарком можно заинтересовать Горыныча?

- А помнишь, что говорила Кикимора про старость змея? – напомнил Адекват.

- Да, да, да… - задумчиво затараторил Адекват: - Огнетушитель ему нужен! Он же постоянно, что-то, да поджигает своим кашлем!

- Что, опять к водяному нырять? Бр-р-р-р! А придется, - вздохнув, согласился Май.

И вот, снова пещера властителя водной стихии и, как прежде, не оборачиваясь, Водяной спросил: - Чего изволите, буль-молодой буль-повеса?

- За подарочком для змея я пришел, ибо он без него меня к себе не пускает! – ответил Май.

- И что ему буль-нужно?

- Огнетушитель.

Водяной сделал жест рукой и тут же омар принесли рог, похожий на Рог изобилия.

- Как действует? – спросил Май, принимая диковинку.

- Срабатывает ,буль-буль, от мысли!

- Тогда мне надо два!

- Буль – зачем?

- С тылу у Змея установить, - хихикнул Май.

- Что, буль-так постарел буль-Горыныч?

- Поговаривают.

Водяной еще сделал жест и принесли второй рог. Поблагодарив, гость удалился сушиться на утес.

Простояв еще пару часиков под лучами Солнца, Май снова услышал нытье Нутра, что ему жарко и тут же из двух рогов, что дал Водяной, хлынули мощные струи воды.

- Холодно, холодно! – интуитивно заорал Май и поток воды прекратился.

- Леший тебя за язык, что ли дернул? – упрекнул Май Нутро: - Теперь опять сохнуть стоять, если успеем до заката! Как полетим-то, если не просохнем?

- Успеем еще! – примирительно сказал Адекват: - Только выгони подальше эту зануду!

- Пойди, погуляй, нытик, пока не позову! – скомандовал Май Нутру и снова завис в позе просушки.

Когда вечер собрал все вои краски и утащил их за горизонт вместе с солнышком, а небо озарила Луна среди россыпи звезд, Май позвал к себе Нутро и полетел с водяными рогами к ночной речушке, за истоком которой должен был обитать змей Горыныч. И снова, как в прошлый раз, как только вылетели вдоль речки за опушку леса, из черноты ночи на Мая накинулась буря. Пришлось ретироваться под полог леса. Ветер запутавшись в верхушках деревьев убавил свою свирепость и, собрав воздушные струю бороды, улетел в ночную зыбь.

- Такое впечатление, что за мной, кто-то следит! – подумал Май.

- А ты на Луну глянь! - посоветовал Адекват.

- И чего там интересного? Луна, да легкое облачко!

– ответил Май.

- А почему его ветер не сдул, как все остальные тучки? – присоединилось Нутро.

- Хотите сказать, что за облачком есть соглядай?

- Возможно!- ответил Адекват.

- А-а! Понял: Лунатик там, мой соперник, шкодит! Что ж, слетаем в гости, посмотрим. Чем он дышит?

Утончив тело до предела, Май через несколько мгновений оказался у облачка, на котором лежал в позе эмбриона, молочного цвета, полупрозрачный юноша. Глаза у него были закрыты, а лицо освещала полуулыбка.

- Не прикидывайся спящим! – сказал беззлобно Май: - Я ведь вижу, в какую сторону направлена энергетика твоего сознания!

- Ой, все просвещенные, все волшебники! – сказал Лунатик и глянул на гостя бельмами без зрачков.

- Ну и видуха-обалдуха! И этим лицом ты хотел обольстить Юту?

- Что, хамить прилетел? – огрызнулся Лунатик.

- Правда - не хамство. Но у меня есть иные претензии к тебе: за какие коврижки ты служишь Горынычу, что предупреждаешь о вторжении в его пределы незваных гостей.

- Так я тебе и сказал! – ответил Лунатик и повернулся на другой бок.

- У огня он греется Горынычева! – подсказал Адекват.

- Понятно: солнечных лучей боится, а жизненных сил в темноте негде взять! – поддакнул Май.

- А ты не совсем Иван дурачок, как это обрисовал тебя Леший! - хмыкнул Лунатик.

- Май, меня кличут.

- А в этом царстве все люди Иваны и все дурачки! – парировал возражение Лунатик.

- А это уже настоящее хамство, любезный! И что прикажешь с тобой делать за твое хамство?

- Спеленай его облачком! – шепнуло Нутро: - И рот ему заткни, чтоб не верещал.

Май так и сделал, завернул Лунатика в облачко, как в одеяло и уголком рот закляпил. И полетел с этой ношей к истоку речушки. Но

сколько не всматривался в распадок ущелья, так и не мог определить, где обиталище змея. И Лунатик отказывался выказывать его убежище. А открывать рот пленнику было опасно, ибо на его зов мог прилететь ветер и тогда в голых скалах спасения не будет. Пришлось возвращаться вместе с Лунатиком на утес, чтоб ждать утра.

Лунатик почуяв неладное, затрепыхался, как рыба в сетях и заскулил, как двухдневный щенок.

- Сказать, что-то хочешь? – спросил его Май на утесе.

Лунатик, пуча светящиеся бельмы, закивал утвердительно головой.

- Не освобождай ему рот! – посоветовал Адекват: - Заверещит. Как заяц и снова буря налетит, а нам на утесе не удержаться!

- А мы спустимся пониже, там есть небольшая пещерка. Сыроватая, но мы же там долго не пробудем.

Пещерка была не большой, но извилистой. Потому никакой ветер в нее проникнуть не мог. По стенкам текли капли чистой воды, сливались на дне в ручеек, который тихо убегал на свободу под небесный свод дня и ночи.

Май вытащил облачный кляп изо рта Лунатика и спросил: - Дорогу к змею покажешь?

- Нет, он меня иссушит огнем! Мои глаза лопнут, и я навечно останусь слепым! – ответил испуганно пленник и странно протяжно застонал.

Май сунул ему в рот клочок облачка и тот замолк. И в этот миг вход в пещерке осветился лунным светом и появился облик печальной женщины. Она была такого же светящегося молочного цвета, как и Лунатик.

Увидев Мая и пленника, она сказала тихим голосом: - Отпусти сына! Я сделаю все, что ты пожелаешь!

- Ты, Луна? Мать Лунатика? – спросил опешивший Май.

-Да. Отпусти его! Он не причинит тебе беспокойства!

- Хорошо, мать Луна! Я его отпущу, но только после того, как ты покажешь мне логово змея Горыныча. А пока твой сын побудет здесь с моим Нутром и Адекватом. Как увижу Горыныча, так и дам команду, чтоб твоего сына они отпустили. Там вы и встретитесь!

- Понимаю, что выбора у меня нет. Лети за моим лучом! – сказала Луна, вышла из пещерки и исчезла, оставив вместо себя серебряный лучик, который полетел в сторону речки.

Май, оставил Адеквата и Нутро и устремился вслед за лучиком. Сверху за его полетом наблюдал лик печальной Луны. Май понимал материнские чувства и приветливо помахал ей рукой.

Лучик привел Мая к истоку речки, который вытекал из земных недр в небольшом гроте. Но Луна покачала головой и лучик побежал вверх по ущелью. Перевалил через вершину и опустился к подножию горы и тут Май заметил большую пещеру, из которой пробивается колышущийся в дымке свет, как отблеск огня из топки печи.

Май приблизился осторожно к зеву в горе и увидел змея Горыныча.

- Не обманула Луна! – подумал Май и мысленно дал приказ Нутру и Адеквату лететь к нему с Лунатиком.

Вскоре те предстали перед его ясные очи, и они вчетвером возвысились до материнского облика Луны.

- Ты сдержала свое слово, мать Луна! Низкий поклон тебе! Сдержал свое слово и я – принимай своего сына в добром здравии! – сказал Май.

Нутро и Адекват распеленали пленника, и тот кинулся в объятия Луны.

- Лунатик! – обратился Май к непутевому сыну: - Это ты разметал смерчем капище?

- Не я, а ветер, которого я упросил и который тебя к змею не пускал.

- Втюрился в земную деву, вот и беду себе накликал! С темными силами дружбу завел! Ветра-буяна себе в друзья определил! – упрекнула Луна сына.

- Это моя невеста! – сказал твердо Май: - Оставь Юту в покое, или в следующий раз поймаю и отдам тебя в услужение к Кикиморе! Женит она тебя на русалке, будешь рыбой вонять!

- Нет, нет! – запротестовала мать-Луна! – Я ему присмотрела невесту – одну из утренних Зорек.

- Уж лучше вечернюю! – поправил Лунатик мать.

- Согласна! Завтра и полетим выбирать! А то совсем у меня

избалуешься без женского глаза!

Сказав это, Луна поклонилась Маю и улетела в мгновение ока вместе сыном в звездное небо и там засияла от материнского счастья на всю подлунную округу!

- Интересно, за какие такие коврижки Ветер служил Лунатику? – подумал Май, глядя на улыбающийся лик Луны: - Ну, да черт с ним! Теперь их тандем нарушен, и можно без особой опаски попробовать завязать общение с Горынычем.

Подумав так, Май подлетел к зеву пещеры, положил один водяной рог, на каменную площадку, пролаял несколько раз по-собачьи, повыл волком и спрятался над входом за выступом скалы.

Вскоре раздался топот мощных лап и из пещеры высунулись три головы: - Какой Леший тут расшумелся? А ну, выходь! – рявкнула средняя голова.

- Не видать ни кого! – ответила ему правая голова.

- Щас, подсвечу! – проворчала левая, и выплюнула на площадку струю огня.

В этот же миг, рог Водяного метнул в пламя мощную струю воды и огонь погас.

- Что за чудо? – воскликнула средняя голова, и змей поднял диковинку с камня.

- Откуда она тут взялась?

- Я принес, в подарок от Водяного! – ответил из укрытия Май.

- А ты где? А ты кто? А ты откуда? – забасили головы озираясь по сторонам.

Май вылетел из укрытия, отлетел на безопасное расстояние от змея и уплотнил до видимости свое тело.

- Что за чудо-юдо? Ты дух Ветра? – спросили разом все головы.

- Вроде того. Издалеча я!

- Что, Водяному служишь? – спросил Горыныч.

- Нет. Просто он попросил, чтоб я добыл у тебя неугасимый огонь, а в подарок он прислал тебе водяной рог. Прознал, что ты годами велик и кашляешь пламенем, вот решил тебе помочь избавиться от проблем с огнем. У меня и второй рог есть! Нужен?

- Давай! К хвосту прицеплю – я и там подкашливаю иногда! Хы-хы-хы! – заржали все головы разом.

- Баш на баш: вы мне огонь неугасимый, а я вам второй рог.

Змей ушел в пещеру и вернулся с глиняным горшком в виде супницы с крышкой. Открыл ее – появился огонь в виде костра. Закрыл – огонь исчез.

- Годится? – спросил Горыныч.

- В самый раз! – ответил Май: - Держи и ты подарочек!

- Вот спасибо тебе и Водяному! Теперь я хоть спать буду спокойно, не переживая, что во сне поджарюсь!

- Чем промышляешь и кому служишь? – спросил Май.

- Кощея охраняю, чтоб дочка бабы Яги, Мара, не обольстила Кощея и иглу не сломала! У него смерть в игле! Ох, однако я лишнего сболтнул! А ты откуда такой чудной? – сменил тему змей.

- Я не из вашего мира. Я с неба прилетел.

- Зачем, если не секрет?

- Воевать надоело по чужой указке! Хочу мирно пожить, да не получается. Везде эгоизм, да скаредность миром правят!

- То-то и оно! Я тоже устал от вражды! Всем от меня чего-то надо! Хочется на звезды смотреть, да поразмыслить спокойно над бытием! Ты, первый, кто сначала сказал мне - на, а уж потом - дай.

- А Кощей – это зло или добро? – вернул Май разговор в прежнее русло.

- Что есть добро и что зло? К примеру гонит лиса зайчишку, вот-вот сцапает! А тут охотник появляется и спасает зайца от лисы, одним метким выстрелом стрелой! Добро это или зло?

- Конечно добро! – без тени сомнения ответил Май.

- Да-да… Зайца-то он спас, а у лисы восемь щенков с голоду помрут без мамки! Где же тут добро?

- Да, закавыка у вас тут во всем! – не зная, что ответить, пожал плечами Май.

- Вот, то-то и оно! Кощей – он лицо вечности, он бессмертен! А вечность надо беречь!

- Ладно, Горынушка, спасибо за подарок! Поспешать мне надо! А над твоими словами я подумаю! Прощевай, пока!

Простившись со змеем, Май полетел к Водяному и на лету раздумывал: - Это что же получается: Яга с дочерью хотят уничтожить бессмертие, чтоб властвовала миром смерть? Значит, бабка и есть

сама смерть! А дочь М0йра - орудие в ее руках? Странно тут все, на этой планете!

И тут снова на Мая навалилась Буря и заставила нырнуть с высоты птичьего полета под полог леса. А лететь в лесу было ох, как не просто: то дерево разлапистое надо облететь, то просвет посвободней отыскать, глядишь и направление потерялось!

- Вот, леший тебя возьми! – ругнулся Май на ветер, бушующий над кронами деревьев: - Заблудился я, кажись!

- И тут он услышал девичий зов о помощи. Когда прилетел на голос, то увидел, под сваленным Бурей деревом, девицу с растрепанными волосами. Она стонала и молила, помочь ей выбраться из западни.

Май уплотнил до предела свое тело, подобрал неподалеку сломанный стволик елки и с его помощью приподнял, упавшее на девицу, дерево.

Девушка, со стонами выползла из-под него и упала без чувств. Май усадил ее у ствола. А когда девица пришла в себя и откинула волосы с лица, Май чуть не ахнул от ее красоты.

- Ты кто? – спросил он: - И что делаешь в лесу одна?

- Веснянка я. Дочь Весны. Ягоды собирала. Корзинку мою не видел?

- Да, вот она, даже ягода не просыпалась.

- Благодарю, мой спаситель! Кто ты и откуда? – спросила со страдальческой полуулыбкой Веснянка.

- Издалече я, не здешний, а кличут Май.

- Проводи меня до избушки, тут недалече! – попросила девица.

Май помог ей встать, подал корзинку, взял подарок змея в одну руку, а другой взял под руку девушку.

- А что у тебя корчага такая? – спросила Веснянка.

- Угольки там для костра, - чуток приврал Май.

- Вот, как раз в моей избушке и растопим печку, чтоб просушить ее. А то отсырела за весну. Спать зябко, одной-то! – сказав это, Веснянка кокетливо посмотрела на кавалера.

Избушка оказалась у знакомой речки. Старая, замшелая, навроде полуземлянки с крышей заросшей чертополохом и репейником.

Открыв дверь, Веснянка любезно пригласила гостя войти

первым, но Май, предложил войти первой даме. Шагнув поле девицы в жилище, Май снова ослеп и интуитивно сделал шаг за порог. Зрение тут же вернулось, и он спросил: - А дочь ли ты Весны?

- Да! А почему ты сомневаешься? – с холодным прищуром спросила прекрасная хозяйка.

- Я же не Иван дурак! Кое-что вижу, но не все понимаю, к сожалению. У вас тут все так таинственно и запутанно, что не знаешь, кто тебе друг, а кто враг.

- И что ты увидел?

- Я увидел мрак в твоей избушке! Точно такой же, как и за порогом бабы Яги. Ты не та, за кого себя выдаешь, и об этом теперь очень красноречиво свидетельствуют твои глаза: красивые, но холодные. Взгляд пантеры перед прыжком!

- Ой, какие мы умные! – пропела с издевкой красотка.

- Сдается мне, с поваленным деревом была инсценировка? И ветер тоже в твоем услужении? Чего надобно, красавица?

- Что ж, будем говорить открыто! Помощник мне нужен, чтоб бессмертия Кощея лишить!

- И какая тебе выгода от этого?

- Хочется его корону примерить! Или скажешь, что у меня стать не царственная? – спросила девица, вышла за порог и начала прохаживаться степенно, красуясь статью тела.

- Не спорю, хороша! Только я тебе не помощник, ибо чего-то ты не договариваешь! Мне надо точно знать, что за фрукт Кощей и что принесет тебе его смерть? А пока прощай, красотка!

- А огонька не одолжишь?

- Нет, не для тебя он предназначен! – ответил Май и, утончив свое тело, полетел к Водяному.

Взвился он над кронами деревьев, но путь снова преградил Ветер-Буян. Сразу несколько вихрей стали окружать со всех сторон Мая. Пути было два: или снова нырять под полог леса или устремиться к звездам. Май выбрал последнее. Ветер попытался взлететь за ним, но силенок не хватило. Пришлось Буяну сопровождать беглеца на нижнем горизонте воздушного пространства. Так долетели они до большой реки, где в гроте обитал водяной.

Проникнуть к водяному не представлялось никакой возможности. Ветер все время настырно караулил точку снижения Мая.

- Ну, друзья-товарищи, что будем делать? – обратился Май к Нутру и Адеквату.

- На утес надо лететь и там переждать, пока этот ветродуй из сил выбьется выкуривать нас из пещерки. А потом встанем на утесе и освежим энергию, чтоб стать тоньше телом.

- Верно глаголишь! Видимо, я немного утратил способность утончать тело до невидимки, потому ветер меня видит.

- Явно Мары работа! Повозился с ней и отяжелел! – сказало Нутро.

- Она еще не раз тебе свинью постарается подложить, будь уверен! – присоединился Адекват.

- И корчагу с огнем ветер явно видит! – подсказа новую догадку Нутро.

- Ну, и как я ее Водяному доставлю?

- А думать не пробовал? – укорило хозяина Нутро.

- Не хами, тень моей души! Дай подумать!

Пока так перекидывались фразами, долетели до утеса и зависли над ним на большой высоте. Внизу бесчинствовал от злости Ветер-Буян. Чтоб обмануть хулигана, Май спустился пониже и юркнул за вершину утеса. Ветер погнался за ним. Но беглец сделал вираж вокруг каменного исполина и нырнул в пещерку у его подножия.

- Быстро соображаешь! – похвалило с удивлением Нутро.

- Не умничай! – одернул его Май: - А коли ты такой дерзкий и умный, то ступай из меня вон и войди в Буяна! Повеселись, попудри ему мозги, чтоб он забыл про нас! Все понял?

- Вот, бальзам-то мне на мою спесь! – воскликнуло Нутро: - Ну, сейчас я его встряхну!

Через мгновение Нутро было уже в сердце Ветра и заголосило: - Громи утес, разбей его на осколки!

- Да и так уже все бока отбил об эту каменюгу! – завопил Ветер.

- Не сдавайся! Ты же силен, служа то Горынычу, то Маре! – не унималось Нутро.

- То-то и оно, что я безвольный! Как юнец задиристый, летаю в услужении чужих помыслов! Хватит! Собой быть хочу! Все, улетаю в горы отсыпаться!

И на самом деле, Ветер вдруг сник и улетел, оставив после себя пиль до небес, которая быстро осела. И засияло в бирюзовом небе Солнышко!

- Все! – сказало вернувшееся в Мая Нутро: - Допек я его до донышка! Теперь мы свободны!

- Как тебе это удалось? – спросил Май, взлетев на площадку утеса под Солнышко, чтоб пополнить и очистить энергию тела.

Нутро все в подробности изложил и замолчал, скрывшись в нише утеса за спиной Мая.

- Молодец! Отдыхай! – ответил блаженно Май.

- Хоть какую-то пользу принес! – добавил Адекват.

- Все, братва! Час тишины!

Май завис над площадкой у ниши и улетел в поэтические грезы.

Стрелы Амура.

У Амура я крылья забрал –

Спал, сердешный, в Божественной неге.

Он, проснувшись, стрельнул меня в беге,

И три раза мне в спину попал!

Вот, Летаю на крыльях его!

Три стрелы дивно выросли в розы!

Изменились в душе моей грезы:

Стала нимфа милее всего!

Розу черную отдал я тьме…

Розу белую вынес я Свету!

Роза красная… Милая, где ты?

Я тебя часто вижу во сне!

Подарю я тебе два крыла!

И вплету в косу красную розу!

И взлетят наши души - стрекозы

Где в созвездьях любовь расцвела!

Закончив поэтический диалог, Май позвал Нутро, подхватил корчагу с неугасимым Огнем и полетел к Водяному. И только на берегу реки до него дошла проблема доставки корчаги в пещеру через водный тоннель.

- Вот и приплыли! Как презент Водяному доставить, чтоб вода в него не попала?

- Огонь же неугасимый! – шепнул Маю Адекват.

- Не умничай, Адекват. А лети-ка ты к Водяному, пуст он сам явится за подарочком, да Юту приведет!

- Слушаюсь и повинуюсь! Но мне бы веселей было с Нутром, ему сподручней с нечистью общаться!

- Уговорил – ныряйте вдвоем!

Не прошло и пары минут, как из воды показалась лупоглазая водорослевая голова Водяного: - Буль-принес Огонь? – спросил он, едва выплюнув воду из лягушачьего рта.

- Принес! Вот, в этой корчаге он.

- Покажи, буль-буль!

Май открыл крышку и из корчаги взметнулось пламя.

- А побрызгай на него водицей! – попросил Водяной.

- Пробуй! – сказал Май и поднес к водяному пылающую корчагу.

Тот, набрал в рот воды и выплюнул струей в огонь, но пламя только прибавило жара. Водяной плесканул еще раз, но эффект был все тот же.

- Годится! То, что надо! Давай корчагу!

- В обмен на Юту, аль забыл? – от ступив на пять шагов, сказал твердо Май, закрывая корчагу крышкой.

Водяной хмыкнул и сделал рукой жест, в ответ на который с другого берега реки приплыла лодка с Ютой.

- Май, любимый мой! Как я долго тебя ждала! Дай, я тебя обниму и расцелую!

Май несколько оторопел от такой откровенности. Это ему показалось странным и неестественным, наигранным.

- Ты ли это, Юта? – спросил он.

- Я, миленький, я! – напористо ответила девица, протягивая к нему руки.

Май снял крышку с корчаги и отгородился от настырной визави огнем.

- Ты разлюбил меня? – спросила дама, и в ее глазах мелькнул знакомый холодок.

- Где мы с тобой впервые увидели друг друга! – спросил Май настороженно.

Девица вместо ответа, вдруг схватилась за сердце и упала без чувств.

- Помоги! – сказал Май Водяному, а то у меня руки заняты! Плескани в нее водицей!

Хозяин реки, кряхтя, выбрался на берег и окатил даму водой. Та ойкнула и вскочила, а в это время Май, отрезал их от реки огнем и крикнул: - Водяной, где Юта! Хочу ее видеть немедля, а иначе я вас огнем испепелю! – и направил в их сторону огненный факел из корчаги.

Девица метнулась в сторону, но от огня убежать не смогла: вспыхнула, заверещала и упала на землю подгорелой жабьей шкуркой.

- Ну, чего остолбенел? – крикнул Май Водяному: - Где Юта! Мигом яви ее сюда!

- Вон, она, плывет! – показал водяной на реку.

И действительно, по реке плыла еще одна лодка с плачущей девицей. Причалив к берегу, она затравленно глянула на Мая, и снова заплакала, уткнувшись руками в ладони.

- Юта, не плач! Только скажи, где мы с тобой впервые встретились? – крикнул ей Май.

- Там, у цветущего куста! Я купалась, а ты напугал меня, упав с ветки! Не веришь, что ли мне?

- Верю, Юточка, верю, радость моя! Выбирайся из лодки скорей!

Май, подбежал и помог Юте выйти на бережок. В это время из воды показались несколько огромных омаров и начали окружать Мая с Ютой.

Не долго думая, Май ожег их струей пламени, и те ретировались обратно в реку. Воспользовавшись этим, Водяной

тоже плюхнулся в воду.

- Сбежал! Ну и леший с ним! Пойдем Юта к тетке твоей. В крепости теперь нет ни колдуна, ни Мымры. От Мымры, такая же шкурка осталась! – сказал Май и пнул обгорелую кожицу Мары.

И в этот момент кто-то тихо ойкнул со стоном…

Май огляделся и никого, не увидев, кроме Юты, пробурчал: - Толи показалось, то ли простонал кто? Пойдем отсюда, это, наверное, дух Мойры поблизости мается.

Девушка со страхом глянула на своего спасителя и покорно пошла в крепость.

В ворота пропустили только Юту. Маю пришлось утончить тело и невидимкой лететь за девушкой. Тетки дома не оказалось. Юта пошла к соседке и от нее узнала, что тетка заняла место колдуна и верховодит на капище с утра до вечера, восстанавливая порушенных идолов.

- Вот, бабье, на пустом месте чертей сыщут! – ругнулся Май.

- Я сама в шоке! – тихо молвила Юта.

- Ну, и, куда теперь, со мной или у тетки останешься?

- А с тобой, это куда?

- Ладно, живи пока у тетки, а я постараюсь найти для нас жилье.

- Оставайся со мной! Тетка днем на капище, а ночью в хате Мымры колдовством занята. А мы тут с тобой жить будем, а?

- Нет, в примаках жить не хочу. Да и тетке я твоей не доверяю… Душу она бесам продала и тебя туда же затащит! Не боишься?

- Боюсь! Я уже у Домового бесовщины насмотрелась!

- Тогда, собирай узелок со снедью, и в путь!

- Куда?

- Пока на утес. Там я тебе кое-что покажу и подарю…

Девушка взяла корчагу, а Май подхватил невесту и вскоре, на излете последних сил, он оказались в нише утеса.

До заката оставалось часа два. Май перед Ютой утончил свое тело почти до невидимости, а ее поставил за своей спиной. Солнечные лучи пронизывали его флюиды и вторгались в Юту, постепенно делая ее невесомой.

- Май, что это со мной происходит? Я не чую тяжести своего тела?

- Не бойся! Ты преображаешься и становишься единой со мной и духом, и телом, и помыслами. Теперь, мы вместе сможем летать, как пара ангелов!

- А я боюсь! – сказала с трепетом Юта, прижавшись к спине Мая.

- И птицам страшен первый полет! И мне было страшно! Главное почувствовать гордость в груди и жажду свободы! Но это только завтра, а пока набирайся душевных сил. До заката еще час.

- А ночевать где будем?

- Здесь, на утесе в нише.

- На камнях?

- Через час тебе не нужна будет постель. Давай помолчим! Сама все увидишь!

- Вскоре Юта не заметила, как задремала в неге ласковых лучей вечерней зорьки и очнулась только с первыми лучами утреннего Солнышка.

- Я что, сонная всю ночь простояла на ногах? – спросила Юта, не понимая, что с ней произошли удивительные перемены.

- Очнись, Юта, ты же не стоишь, а висишь в воздухе над каменной площадкой утеса!

Девушка глянула себе под ноги, взвизгнула и ухватилась за Мая.

- Не бойся! Ты же уже летаешь! А есть хочешь? – сменил тему Май.

- Нет.

- Правильно! Ты сыта солнечной энергией! Ты стала другая, Юта!

- Я что, так прозрачной и останусь? – со страхом спросила девушка.

- Нет, все зависит от твоего желания. Захочешь уплотнить тело – пожелай этого. Все просто. Захочешь полетать или спрятаться – сделай по своему желанию тело тонким. Попробуй!

- Ой, получается! Я почти не вижу своего тела! Как чудесно! Я птица! Я летаю!

- Ты счастлива?

- Да, очень! Ты окрылил меня, мой любимый! Теперь нам теткины чары не помеха?

- Да, но только в тонком теле! Но опасайся в прежнем теле!

- Летим к тете? Мне хочется уязвить ее самодовольство! Она все

время меня считала пустышкой и нахлебницей!

- Зачем тебе это?

- Маленькая интрижка – не помешает! Ты забыл, что я женщина? – захохотала Юта и полетела в крепость. Май осуждающе покачал головой и полетел за своей визави, прихватив корчагу.

Как и в прошлый раз, тетки дома не оказалось, и Юта полетела к капищу. Там чародейство было в самом разгаре. Раньше вокруг жертвенного камня Гайда шаманили мужики, а теперь бабы, во главе с теткой.

Гостей над капищем ворожейки не заметили. И когда они воздели руки и лица к небу, Юта шепнула Маю: - Это не тетушка! Глаза у нее чужие!

- Верно, знакомые глаза! Мара это!

- А тетушка где же? – с тревогой спросила Юта.

- Надо поискать ее в доме Мымры!

И верно, когда влюбленные вошли в хату ворожейки, то увидели лежащую на полу тетку, с окровавленной головой.

Юта уплотнила свое тело, бросилась к родственнице и начала ее приводить в чувство, полив ей на лицо воды. Тетка пришла в себя, обвела в испуге глазами Юту с Маем и прошептала: - Мара…

- Мы знаем, что это она!

- Как она ожила, если я ее сжег неугасимым пламенем? – спросил Май.

- К реке я ходила, с духом воды договариваться… - простонала тетка: - Услышала голос, исходящий из обожженной шкурки жабы и по ее просьбе, полила ее водой… Она и ожила. Ударила она меня чем-то…

Тетку влюбленные подхватили под руки и увели в ее хату. Уложили в постель болезную и стали совет держать, как угомонить Мойру.

- Ивана дурака Мара послала, чтоб Кощея жизни лишить, - простонав, сказала тетка: - Перехватить его надо!

- Но, Кощей – это же смерть, тетушка! - воскликнула с протестом Юта.

- Нет, это вечность при земной жизни всего человечества! Чем больше грешат людишки, тем крепче его яйцо с иголкой. А Мара с

бабой Ягой – это преждевременная смерть для каждого человека! Чуешь разницу?

- Да, нюанс весомый! – сказал задумчиво Май: - И в каком направлении искать этого Кощея? Хотя знаю – у змея Горыныча спрошу! Я с ним знаком.

- Вот и лети к нему, голи знакомец он твой! Не мешкай, а то жизнь на наше планете может разом закончится! Летите вдвоем, а я малость отлежусь.

- А Мара? Она же тебя в покое не оставит! – запротестовала Юта: - Я с тобой останусь!

- Теперь на все не моя воля. Что заслужила, то и приму… - ответила спокойно тетушка.

- Тогда мы тебе оставим эту корчагу с неугасимым огнем. Вот, смотри! – Май открыл крышку, и появилось небольшое пламя: - им можно сжечь Мару! Огонь подчиняется мысли и может увеличиться многократно. Надо только направить его на врага, и оно его испепелит!

- Это ты им поджарил Мару? – спросила тетка.

- Да, - ответил Май.

- А я глупая ее водичкой полила! Вот, теперь она меня и отблагодарила! Оставьте корчагу и летите, не мешкая к змею! Обо мне не беспокойтесь!

Распрощавшись, влюбленные улетели. До змея Горыныча добрались без помех. Тот обрадовался старому знакомому.

- Ой, человече, рад видеть тебя! А кто это с тобой? - спросил добродушно змей.

- Невеста.

- Эх, молодо-зелено! Когда-то и я орлом летал в поисках драконихи, да так на этой грешной земле ее и не нашел. Совет, да любовь вам?

- Спасибо, Горыныч!

- Как, мой подарочек понравился Водяному? А мне его водолеи, ох, как помогают! Стал спать спокойно!

- Не отдал я ему твою корчагу с огнем! Водяной с Марой снюхался! А та Ивана дурака к Кощею послала, чтоб его жизни лишить!

- Это скверно! Правильно сделал, что подарок не отдал гадюке! Что, Мойра задумала на земле очередность поколений прекратить?

- Верно мыслишь, змеюшка! Укажи дорогу к Кощею нам, чтоб Ивана дурака опередить!

- Эх, придется на старости косточки поразмять! Летите за мной!

Ивана настигли они за перевалом в речной долине, на пути к замку Кощея, который громоздился на высоком утесе.

А Иван дурак тем временем бегал вокруг огромной живой головы воина и тыкал в его бороду факелом. Голова ревела громогласно в испуге и, тараща глаза, старалась ухватить языком и губами обидчика. И в какой-то момент голове это удалось: Иван взбрыкнул ногами и исчез в огромном провале меж бородой и усами.

- Все, хана Ваньке! – воскликнула Юта.

- Все так просто? – засомневался Май.

- Верно мыслишь, ибо не с проста этот дурачок тыкал в голов великана факелом и дразнил его… Под головой меч Мертвецов спрятан! – пояснил Горыныч.

И в этот миг, голова великана развалилась пополам вместе с железным шлемом и провалилась сквозь землю, а на ее месте стоял Иван с огромным двуручным мечем.

- Вот, тебе и дурак! Изнутри голову разрубил! – воскликнул Май.

- Не подлетайте близко к нему! – предупредил змей: - У этого меча клинок намного длиннее, чем кажется! И он способен разрубать пространство, а не только плоть

- И как его утихомирить с таким оружием? – спросил Май

- Есть одна хитрость: им нельзя рубить вертикально, а только горизонтально! – пояснил змей: - Этим я сейчас и воспользуюсь! А вы оставайтесь тут и смотрите. А безопасное расстояние я знаю…

Сказав это, змей Горыныч облетел Ивана по кругу, и все время плевал в него струями огня. Вояка махал мечем, обрубая языки пламени и не понимал, что вместе с огнем разрубает и пространство, создавая для себя ловушку из непреодолимых разрубов воздуха, которые становились, вокруг него призрачной стенкой.

Это кольцо из невидимых преград не пропускало струи огня от

змея, но и Ивана заперли в ловушке.

Горыныч вернулся к Юте с Маем и спросил: - Ну, как вам такой маневр?

- Я вижу разрубы пространства! Они стали для дурака ловушкой! И что, он там останется навечно? – спросил Май.

- Все от его соображалки зависит! Если догадается мечем норку в преграде вырезать, то выйдет. А если будет рубить преграду, то только укрепит свой плен.

- А может как-то попытаться его вразумить? - спросила Юта: - А то выберется из западни и снова с ним проблема будет! Тем более, что я его знаю. Авось договоримся.

- Ладно, Юта, пойдем вдвоем с тобой, - сказал Май: - А ты, Горыныч пока к этому вояке не приближайся, а то опять начнет со всей дури мечом махать!

- Могу и совсем улететь восвояси! Дело я свое сделал. Теперь ваш черед! Прощевайте!

Сказав это, Горыныч взмахнул могучими крыльями и улетел.

А Май с Ютой опустились поодаль от пространственной ловушки, сгустили тела до человеческого обличия и Юта окликнула Ивана.

- Ванька! Глянь сюда! Это я, Юта!

Иван повертел головой и, увидев односельчанку, спросил: - А ты не врешь?

- А ты проверь! Спроси что-нибуть!

- Где твои отец с матерью? – крикнул Иван.

- Медведь задрал, в ночь на Ивана Купалу, когда мне три годочка было!

- А как меня селяне кличут?

- Иван дурак!

- Правильно! А почему?

- А потому, что ты еще отроком с лягушкой целовался, думая, что она царевной станет!

- Ага-а-а-! – пробасил Иван: - Все верно!

- Ну, тогда иди к нам! – крикнула Юта.

- А кто это с тобой? – спросил Иван.

- А это мой жених!

- А-а-а! Это тот, который бородачей колдуна напужал?

- Ага! – ответила Юта и снова позвала дурня.

- Не могу я к вам! Я в ловушке! А как выбраться не понимаю!

- А ты мечем прорежь в преграде дырку и стукни в нее рукоятью! – посоветовал Май.

Вояка, немного поразмышлял, а потом крутнул мечем перед собой, словно дырку в стене прорезал, пошарив рукой, вытолкнул помеху наружу и выбрался сам.

- Вот, спасибо! – воскликнул односельчанин Юты и побежал к ним, пряча меч в ножны.

Остановившись пред влюбленными, он спросил: - А змей Горыныч где? Что-то его не видать! И почему она вас не пожег?

- Видишь ли, какое тут дело, Ванек! – стала объяснять Юта: - Давай начнем с того, что тебя Мойра обманула, натравив на Кощея!

- Как это? – удивился дурень.

- А так: убив Кощея твоими руками, Мара захватила бы власть над всем миром и умертвила бы всех разом!

- Дык Кощей же тоже со смертью водится! – возразил Иван в недоумении.

- В том-то и дело, что Кощей, хоть и якшается со смертью, но дает пожить всем тварям до старости, а уж потом смерть насылает на каждого в отдельности! А Мара никому не дает ни пожить, ни родиться! Понял, Ванюша, разницу? А?

Дурень немного помолчал, пораскинул умом и сказал: - Вот, гнида, эта Мара! Вокруг пальца деревенщину обвела!

- Обвела, Ванюха, обвела! Натворил бы ты бед, если бы змей Горыныч не помог нам тебя перехватить! Кончилась бы жизнь на свете! А Мара бы стала владычицей мира мертвых! – поддержал Май Юту.

- Ну, стерва! – воскликнул осерчавший Иван: - Вернусь в крепость, на куски змею изрублю!

- И опять себе ловушку устроишь! – предупредила Юта.

- А я ее меленько пошинкую, не размахивая мечом со всей дури! Иван теперь не дурак, Иван теперь умный! Вы со мной?

- С тобой! Только не пешком! Полетели? – сказало загадочно Юта, и подмигнула Маю.

Май понял намек, облегчил до полетного состояние тела, как и

Юта, подхватил и они вдвоем Ваньку и полете к крепости!

- Не уроните! – всю дорогу скулили он.

Но у самых ворот произошло неожиданное: сверху Ивана таранила ступой баба Яга и скрылась с места преступления. Иван ойкнул, выскользнул из рук Мая и Юты, упал на землю перед воротами и зашиб ногу.

- Сволочи! – заорал он: - Уронили!

- Не роняли мы тебя! – крикнула Юта и, чтоб дурен не махнул с досады мечем, взлетела повыше вместе с Маем.

- Как не уронили? Я тут, а вы там? – вопил Ванька, растирая ушибленное колено.

- Баба Яга нас ступой таранила! – крикнул в свою очередь Май.

- Так я тебе и поверил! – огрызнулся дурень и погрозил кулаком.

- Вон, посмотри, возле тебя метла старухина валяется, с черепом на палке! – крикнула Юта.

Иван огляделся, увидел метлу, схватил ее и, потрясая ею, заорал: - Кочерга старая! Изрублю тебя на куски вместе с метлой!

Май с Ютой опустились перед воротами на землю, обрели человеческий вид и пошли с хромающим Иваном в крепость. А там, где был дом Ютиной тетки, едва дымился пепел, а посреди него изрыгала пламя корчага.

Стоявший вокруг народ пояснил Юте, что тетка ее сгорела вместе с домом, Марой и ее слугами, которая по какой-то надобности пришла к ней в хату.

- Теперь я полная сирота! – заплакала навзрыд девушка и упала на руки Мая без чувств.

- Что теперь делать-то? – заволновался народ: - Кому поклоняться? Кто нас поведет к Верховному Богу?

- А вы, что, стадо, чтоб вас на поводу вести? – возмутился Май: - Вон, Солнышко на вечернюю зорьку наладилось! Его и благодарите за прожитый день! А утром благодарите за новый день!

Не сговариваясь, все жители крепости тотчас упали на колени и начали молиться розовеющему Солнцу.

Помолившись, селяне собрали пепел с пожарища и понесли к реке. На берегу снова затеяли молебен, чтоб пепел по воде развеять, а тут огромные раки из воды повылазили во главе с Водяным.

Увидев Мая с Ютой, он забулькал: - Буль-буль, отдайте корчагу с огнем, тогда и приму пепел в свои воды!

Делать было нечего и Май поставил корчагу на песчаный берег. Водяной открыл ее, проверил, что огонь жив, закрыл корчагу, сунул ее себе в огромный рот и исчез под водой вместе с злобными раками.

Селяне, закончив церемонию, развеяли пепел над водой и отправились в крепость справлять тризну. На поминках пили крепкую брагу все, кроме Мая и Юты. Первым опьянел Иван и начал буянить и грозить, что всех изрубит своим чудо мечем. Чтоб не было беды, селяне связали дурня, а Май забрав меч, улете с Ютой на утес в свое гнездышко, чтоб в лучах Солнышка пополнить энергию.

На площадке перед гротом было тихо и солнечно. Прекрасный вид на реку и благоухающие в весенней неге цветущие просторы умиротворяли души влюбленных.

Когда Солнышко покатилось по небесной сфере к закату, Юта с Маем, вдруг увидели людей идущих от реки. Впереди шла тетка Юты, а за ней четверо бородачей, что сгорели вместе с Марой на пожаре в теткиной хате.

- Тетя! Живая! – воскликнула Юта и, сорвавшись эмоционально со скалы, полетела к воскресшей родственнице.

Май устремился за ней. А тетка, увидев влюбленную парочку, замахала в испуге руками и заголосила: - Пошли прочь! Я столько от вас натерпелась, что до скончания века не забуду! Изыди, отродья бесноватые! Знать вас не хочу! Видеть не желаю! – визжала в истерике тетка и совала обеими руками кукиши.

Бородачи подхватили ее и поволокли в крепость к дому Мымры. Следом за ними Юта не полетела, а зависла в воздухе и горько заплакала.

- Не, реви! – попытался успокоить ее Май: - Тетушка жива и это уже благостно! Одно огорчает и настораживает, что и Мойра ожила из пепла. Видать, Водяной постарался мертвой и живой водой их окатить. Вот и ожили. Жди теперь Мары козней!

- Надо где-то искать надежное убежище! – всхлипывая сказала Юта.

- И я даже знаю где! У Кощея, в его чертогах, в знак

благодарности к нам, надеюсь, найдет он свободный уголок.

- С ума ты сошел? – воскликнула Юта: - К смерти в гости?

- Это не та смерть, которую надо бояться! Реальные враги нам - баба Яга с Марой!

- Я понимаю умом, а душе страшно! Свое гнездышко надо найти! И от людей отрываться страшно! С ума ведь можно сойти от одиночества!

- Я же не сошел, улетев от своего племени!

- Ты меня нашел! Вот, тебе и не страшно! А я к оторваться от своих не смогу! Как подумаю, так разу тоскливо на душе делается!

- Эврика! У меня есть идея! Построим свой замок на утесе, а чтоб к нам никто не проник, мечем со всех сторон разрубим пространство!

- А входить и выходить как будем? – спросила в недоумении Юта.

- Сделаем небольшой вход, а напротив его положим острием к входу меч, чтоб ни кто не вошел, когда мы будем дома. А если улетим вдвоем, то дом сделаем прозрачным. И отдельно будем жить, и родственники твои будут рядом. Согласна?

- Согласна, а из чего будем строить наш дом?

- Полетели на утес и я там тебе все объясню и покажу!

Влюбленные вернулись на площадку утеса и Май, сказал: - Делай, как я! Зависни с другой стороны утеса на уровне площадки и повторяй все, что я буду мыслить и делать.

Юта согласилась, и Май представив себе энергетическую панель, развел руки в стороны. Юта повторила это и мысленно и жестом. Появилась полупрозрачная часть пола. Следом еще несколько вертикальных энергетических панелей сотворили. Таким же образом возвели стены и крышу.

- И что, так на виду и станем жить? – спросила Юта, оглядывая полупрозрачное жилье.

- Нет, вот, смотри! – Май силой воли уплотнил стены, пол и крышу, и дом стал не прозрачен: - Когда будем покидать жилище, то снова сделаем его прозрачным, что видеть издали, есть ли в нем гости. Ну, нравится?

- Да, но без утвари в доме пусто!

- И это сотворим! Командуй, что, да как, а я помогу!

Вскоре в доме появилась печка, стол, полки, лавки и прочая

утварь. После чего, Май мечом ограничил пространство вокруг жилья, прорезал лаз напротив двери и скомандовал: - Принимай хозяйка жилье!

Юта осмотрела все придирчиво и, оставшись довольной, сказала ласково, обняв Мая: - Солнышко на закат, почевать пора…

Незадолго до утренней зорьки, под сенью ночи за дверями влюбленных раздался женский вскрик. Май схватил меч и выглянул наружу. От подножия утеса доносился едва различимый стон, но в предутренней темноте ничего нельзя было разглядеть.

Пришлось ждать рассвета и только тогда Май увидел, что верхняя часть тела Мойры, со стонами карабкается по скале к нижней своей половине, которая билась в конвульсиях на выступе скалы.

- Вот кто напоролся ночью на меч! Что с ней будем делать? – спросил он у Юты.

- Хоть она и ведьма, но видеть чужое страдание я не могу. Сбрось ей ее половинку! Пусть воссоединится. Может, оценит нашу доброту?

- Святая простота! Ладно, будь по-твоему! – с этими словами Май опустился на выступ и спихнул нижнюю часть тела Мары.

Увидев упавшую половинку себя, Мара злобно глянула на Мая и тоже свалилась к подножию утеса. Там она добралась на руках к отрубленной части, воссоединилась и поползла к реке.

Май догнал ее и рубанул перед Марой мечом, образовав перед ней невидимую преграду. После чего сказал: - В следующий раз я тебя не стану жалеть, а изрублю на куски и раскидаю по свету! Тогда тебя и мать не соберет! Все поняла?

Мара ожгла соперника жгучей злобой кровавых глаз и сказала сквозь зубы: - Да-а-а-а…

Май вырезал для нее проход в преграде, и ведьма, оглядываясь, снова поползла к реке.

- А может, мы и ошибку сделали! – сказала подлетевшая Юта, когда Мойра, добралась до реки и нырнула в воду.

- Поздно спохватилась, любовь моя! От судьбы не уйдешь, а наша доброта послужит нам охранной грамотой. Я так надеюсь.

- И я тоже надеюсь на это. Судьба с нею! А нам пора на Солнышке погреться! – сказала Юта и полетела на утес.

Уже подлетая к утесу, Юта заметила метлу Мары, на которой она прилетала ночью: - Что будем делать? – спросила она у Мая, показывая на метлу.

- Удобный случай, пообщаться с бабой Ягой! Берем мелу и летим к ней на метле, ибо она дорогу знает.

Летели, петляли, то над лесом, то над болотом, пока не нырнули под полог дубравы. Там, возле большого камня, в окружении столетних дубов и притаилась избушка на курьих ножках. Метла подлетела к самой двери и постучалась деревянным черепом в дверь, которая тут же распахнулась и на пороге появилась баба Яга. Она ехидно и зло оглядела гостей и молвила скрипучим голосом: - Явилась, не запылилась, палка хвостатая! Еще и врагов на себе притащила, предательница!

Метла зависла вертикально пред суровой хозяйкой и завиляла прутьями.

- Ладно, подлиза, заходи уж, вон, в углу тебя твоя подружка ступа заждалась! А вы зачем пожаловали? Мало от вас моя Мара пострадала? Чего приперлись?

- Разве дочь твоя не дома еще?

- А вам какое дело до нее?

- Дело в том, что она ночью прилетала к нашему порогу, но напоролась на меч мертвецов и ее разрезало пополам. Я не стал ее добивать, а помог соединиться воедино и отпустил ее в речку. А потом мы нашли метлу, и вот вернули тебе пропажу. Так, что не враги мы тебе, бабуля!

- Дома моя Мара, вон на печи мается! От меня-то чего хотите?

- А чтоб твоя дочь оставила нас в покое. Ну не по зубам мы ей!

- А ты, касатик, думаешь, что мы вас съедим? Глупенький… Как только душа от мертвого тела отделится, тут мы ее цап-царап и в полон!

- А дальше что? Какой прок от них вам? – насупившись, спросил Май.

- А бугаем народ мы ихними же глупостями и суевериями! А чем больше они воют от страха, тем больше нам бальзам на нутро! Хочешь я и тебе твое невежество покажу? Ты ведь у нас в этом мире глупенький еще, как дитя.

- Ну, покажи! – хмыкнул Май.

Бабка сжала свои пальцы левой руки в щепоть и резко растопырив их, сделала пас в сторону лица Мая. Тот, что он увидел, заставило его отшатнуться шага на два от крыльца и выхватить меч для защиты.

- Погодь, милок! – завопила бабка: - А то избушку разрубишь! Я больше не буду!

- И что это было? – спросил Май.

- Глупость это твоя была, в облике зубастой мурены. Каждый порок имеет свой облик. Вот ими мы и пугаем души. А заморочки у каждой души свои.

- И где эти души, которых вы умыкнули?

- Так я тебе и сказала! – ехидно ответила Яга.

- Скажешь! Иначе я твою курятину на ножах, да и тебя с дочкой в лапшу изрублю! – рявкнул Май и замахнулся мечом.

- Ох, дура я дура, замшелая! Совсем из ума выжила! Зачем сболтнула, карга старая?

- Видишь, и на старуху бывает проруха! Показывай, где души прячешь? Далече, аль нет? – приказным тоном заявил Май и снова намахнулся на бабку.

- Да тут они все! В печке! Открой заслонку и сам увидишь! – попятилась бабка показывая на зев печки.

- Нечего мне в твоем вертепе темном делать! Открывай сам!

Трясущимися руками, Яга отодвинула медную закопченную заслонку и Май с Ютой увидели внутри печи огонь, который горел сам по себе, без поленьев, а в пламени метались махонькие оранжевые облики людей и истошно вопили.

- Освободи их! – приказал Май, и для острастки ткнул в черного бабкиного кота острием меча.

Кот хрипло мявкнул и упал с лавки. Бабка схватила ковшик, плесканула сначала на кота – то ожил и шмыгнул за печку, а потом Яга плесканула в зев печи на пламя. Оно погасло и из печки начали выползать живые люди. Они со страхом глядели на старуху и пятились к двери.

- Выходите все и не бойтесь, она вам не причинит никакого зла! Вы свободны! – сказал Май.

Казалось, вереница людей была нескончаемой. Бабу Ягу от злости трясло, как в ознобе. Люди, разного возраста разбегались по лесу и их уносило в родные края, туда, где их подстерегла когда-то Яга-костяная нога.

Когда людской поток закончился, Май с четырех сторон избушки разрубил пространство и еще рассек воздух над избушкой. Таким образом баба Яга и Мойра оказались в западне вместе со своей бревенчатой курицей.

Сделав доброе дело, Май с Ютой улетели в крепость, посмотреть, где нашла приют тетка. А там увидели целое побоище. Селяне разделились на два враждующих лагеря и дубасили друг друга кольями, граблями, да ухватами с косами. Тех, кто был за бога Гайда в капище, возглавляла тетка. А поклонников Солнца возглавлял Иван дурак.

Май встал на сторону солнцепоклонников и, устрашая мечем приверженцев Гайда, помог выгнать их за крепость. Воодушевленные победой, селяне во главе с Иваном порушили идолов на капище. Сложили их на жертвенный камень и подожгли. Когда камень накалился от горящих деревянных идолов, облили его студеной водой из колодца, и он рассыпался на куски. На том власть неведомого и невиданного ни кем Гайда и закончилась.

Утратив жертвенный камень, символ Гайда, идолопоклонники смиренно вернулись в крепость, дав слово, не пытаться возрождать идолов.

Что исключить бунт, Иван собрал дружину для ночного и дневного дозора, и стал воеводой села. Тетку Юты из крепости прогнали к Кикиморе на болото, и в крепости воцарился мир и покой.

Утром помолившись Солнышку начинали работать, а вечером поблагодарив за прожитый день ложились почевать.

А Май с Ютой так и остались жить на утесе в любви и согласии. И пошли у них детки, как яблочки на ветке! В объятиях счастья, в Мае притихло Нутро, и благоухал в молчании Адекват.

На том друзья и сказочка вся!

26. 11. 2019

ВМ Иволин