ПРЕРВАННЫЙ ПОЛЁТ. ЭПИЛОГ

Эпилог

 

Я всегда завидовал отцу. Он был яркий, лёгкий в общении человек. Всё у него получалось, все его любили. Про себя и маму я не говорю, но и коллеги по работе (он преподавал в том же институте, который закончил), и соседи, и друзья начинали улыбаться, когда видели отца; а студенты, те так просто обожали его. Он был интереснейший собеседник, более начитанного человека я в своей жизни не встречал. То, что для меня чтение привычно и необходимо, — его заслуга. Каждый вечер лет с трёх до тех пор, пока я уже не стал подростком, он читал мне перед сном.

Внешне я похож на отца, но во мне нет его лёгкости, дружелюбия и чего-то такого, что трудно объяснить словами: вот будто внутри огонёк горит. Бывали дни, когда он погружался в себя и словно грустил, но это случалось нечасто и быстро проходило.

Если правда то, что написано в тетради, теперь я понимаю, о чём он грустил. И мне очень жаль его! Он жил ради меня, ради мамы, ради своих студентов, а от своего затаённого и любимого, может быть, главного в жизни, добровольно отказался. Правильно ли он сделал? Думаю, да.

Вот ещё что… Читая третью главу, я вспомнил, как однажды зимой, поздно вечером отец буквально на себе принёс домой какого-то забулдыгу, от которого несло перегаром и испражнениями. Сказал, что это его старый знакомый, у которого не сложилась судьба. Ночевал он у нас, а я помогал отцу его мыть — он был очень тяжёлый! Утром отец одел его в свои старые брюки и свитер и повёз в больницу. Через две недели он сказал нам, что знакомый его умер, и взял на себя все хлопоты, касающиеся похорон. Так вот, когда мы его мыли, я очень хорошо запомнил татуировку на левом запястье в виде чёрного паука. Неужели это был тот самый Воробейчик?

 

Я так до конца и не решил для себя, верить написанному или нет. Может, отец просто открыл в себе писательский талант и сочинил такую необыкновенную историю, в которой его фантазии переплелись с фактами его биографии. Проверить, сами понимаете, невозможно. Но если это всё же правда, надеюсь, в те несколько минут (или секунд) перед тем, как отец упал в воду, он был счастлив.