ЭТО МОЖНО БЫЛО БЫ НАЗВАТЬ ЧУДОМ (часть 2)
Хочу дать некоторые пояснения к дальнейшему тексту книги Нины Фортунатовой "Мой огненный Ангел".
Александр Мень жил под Москвой в посёлке Семхоз Сергиево-Посадского района, а служил в Сретенском храме в посёлке Новвя Деревня того же района. На службу в этот храм он ездил на электричке. 9 сентября 1990 года по дороге на электричку отец Александр получил сильный удар по голове сапёрной лопаткой, (как выяснило потом следствие), пытался вернуться домой, дошёл до калитки своего дома, и упал замертво.
Отца Александра отпевали и погребли в ограде Сретенского храма 11 сентября 1990 года в праздник Усекновения главы Иоанна Крестителя. Вот так совпало.
"ПОСЛЕДНИЕ ДНИ"
В последние дни жизни отец Александр был окружён водоворотом людей: на приход всё время приезжали какие-то делегации, журналисты, писатели, фотографы. Все его куда-то звали, приглашали, увозили, заводили в кабинет и долго там разговаривали – словом, просто разрывали его на части. Приглашали все: институты, школы, радио, телевидение...
Почему-то я стала думать, что вот она, вершина славы, вот она – победа добра над злом. Вот она – вершина... А на вершине оказался КРЕСТ...
Видно было, что он расстроен. Моя сестра Вера достала для отца Александра билеты в театр на кантату "Иоанн Дамаскин", он мечтал услышать нового дирижёра Евгения Колобова, не раз говорил об этом, поэтому Вера специально для него взяла пригласительные билеты на начало сентября. Вот этот конвертик с билетами я и передала отцу Александру. Батюшка обрадовался, но почему-то странно сказал: "Наверное, уже не успею".
(Отец Александр получал много писем с угрозами, его постоянно вызывали на Лубянку на допросы, приказывали докладывать, кто что говорит на исповедях, склоняли к сотрудничеству, угрожали арестом за просветительские лекции о вере. Своего друга он предупреждал о том, что идёт по очередному вызову на Лубянку, чтобы тот знал, если ему не придётся оттуда вернуться. Ремарка моя)
В последние дни августа я спросила его, нужно ли мне уходить из школы, где я работала, и открывать трудовую книжку здесь, в храме. "Подождите пока", – был ответ. Чего ждать? Начало учебного года...
В последний день, 8 сентября 1990 года, батюшка поехал читать лекцию "Христианство" в Московский дом техники на Волхонке, а я осталась служить Всенощную. После службы пошла пешком к своей крестнице. Сгущался какой-то туман и мне было очень страшно. Спустилась такая кромешная тьма, что я невольно вспомнила слова Булгакова: "Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла город . Пропал Ершалаим – великий город, как будто не существовал на свете". (Булгаков, "Мастер и Маргарита". Ремарка моя).
Меня охватил мистический ужас, не страх одной идти в темноте, а мистический. Опустилось зло, расширилось, охватило меня всю, и я шла, стараясь вырваться из этого вязкого чёрного зла, и никак не могла.
Придя домой, наскоро попив чаю, я села молиться, а потом легла спать. Спала я очень плохо, видела ужасный сон – батюшка весь в крови, с головы до ног, и я не вижу его лица, потому что оно тоже в крови. Я кричу и просыпаюсь от крика и одновременно от звона будильника, поставленного на 6.30.
Это было утро 9 сентября; в это время был нанесён удар по голове отцу Александру сапёрной лопаткой.
Я поплелась в храм, но по дороге никого не встретила и пришла в храм в душевном смятении.
Началась служба. В этот день служил литургию отец Иоанн, а отец Александр должен был исповедовать.
К середине службы , когда должна была начаться исповедь, моё смятение усилилось, батюшки не было, а он никогда не опаздывал. Что могло с ним случиться?...
