Имеет смысл определиться с понятием литературного контекста, которым мы обозначим совокупность явлений литературной жизни в данный момент времени — от других произведений и статей до господствующих идей, известных творческих объединений и отдельных авторов с их взглядами. Самое главное, что нам стоит помнить, так это то, что читатель смотрит на нас и наше творчество сквозь призму литературного контекста. Из этого следует, что если литератор хочет осознанно привносить в культурную жизнь что-то новое и ценное, он должен быть в неё вовлечён.

 

Есть ещё одно, смежное понятие — литературный процесс. Многие исследователи раскрывают его куда более глубоко и полно, но здесь достаточно будет описать его как постоянное изменение литературного контекста в связи с появлением нового культурного материала. Присоединяясь к литературному процессу, мы становимся частью культурного наследия нашего времени. Таким образом, чтобы наши усилия по выражению своих мыслей и чувств способствовали духовному и культурному преображению общества, нам нужно чувствовать литературный процесс и стремиться стать его частью.

 

Именно здесь проходит граница между деятельностью стихотворца, который просто пишет и может не искать критики и развития, и деятельностью поэта, который пишет для всех, для настоящего и будущего. Этой простой логикой объясняется, почему поэту (который пишет для всех) важно:

• Читать книги и иными способами впитывать в себя культурную жизнь;

• Быть в курсе событий литературной жизни города, области, страны, мира;

• Думать, чувствовать и получать новый жизненный опыт и знания;

• Развивать своё писательское мастерство, чтобы выражать себя безупречнее.

 

Всё это подводит нас к необходимости исследовать то, как те или иные культурные элементы влияют на нас и на читателя, и как мы можем использовать это влияние во благо. Центральную роль в этом сыграет понятие, которое можно назвать клише, штампом или шаблоном. В таких видах искусства, как литература, кино или видеоигры, порой встречаются некоторые особенно удачные выражения, идеи, образы, сюжетные ходы и прочие элементы произведения, которые приходятся по нраву читателям, доставляют эстетическое удовольствие или же создают необходимое настроение. Так или иначе они вовлекают читателя глубже в произведение и заставляют его эмоционально участвовать в описываемом сюжете. Естественно, эти элементы, будучи удачными, привлекают внимание других деятелей этого или смежного искусства, и они уже в свою очередь используют их в своих произведениях. Будучи повторенными много раз, удачные ходы теряют свою свежесть и уже не оказывают такого влияния на читателя, хорошо с ними знакомого, а в какой-то момент вообще отталкивают. Таким образом рождаются клише, они же штампы или шаблоны. В данной лекции эти слова употребляются как полные синонимы.

 

Сами они, по своему содержанию, не являются чем-то сугубо плохим. Возьмём традиционный пример с глагольной рифмой. Хотя в душе многие опытные поэты и искушённые читатели зачастую будут закатывать глаза, слыша зарифмованное «кормить — служить — любить — творить», такое восприятие является следствием слепого, самозабвенного использования легкодоступного материала, а не того, что зарифмованы глаголы. Если стихотворец не осознаёт, что образ, ход мысли или технический элемент в его стихотворении был много раз использован в самых разных контекстах и работает только на свой содержательный минимум, он блуждает подобно путнику без карты и ориентиров. Если же он понимает, в какой мере исследовано художественное пространство вокруг того или иного клише и с помощью каких параметров можно им управлять, у него появляется возможность осознанного выбора пути, за который читатель его поблагодарит. Не все клише одинаково и полностью исчерпаны. В самом базовом варианте определения они являются просто устоявшимися и узнаваемыми формами.

 

Прежде чем продолжить разговор о клише, следует определить, о каком контексте и пути идёт речь. Напомню о Кольридже, который назвал драму «той мимолётной добровольной отсрочкой недоверия, которая определяет веру в поэзию». У термина «willing suspension of disbelief» есть множество вариантов перевода — «ощущение правдоподобия», «допущение», «отбрасывание сомнений», но я всё же остановлюсь на своём, почти дословном — добровольная отсрочка неверия. Этим словом обозначают первичный механизм вовлечения читателя в художественный мир автора, подчас фантастичный или даже сюрреалистичный, в результате работы которого произведение может оказывать на читателя эстетическое воздействие. Разберём это понятие по частям.

 

Начиная читать или смотреть что-то, мы, как правило, стараемся забыть о незыблемой границе между нами и происходящем в книге или на экране. Но в конце концов, даже если стихотворение, повесть или фильм были исключительно хороши, мы признаем, что «это, конечно, вымысел», «так не бывает», и вернёмся к своему обычному уровню скепсиса — «неверие» рано или поздно вернётся. Однако кое-что останется — мысли, эмоции, эстетический путь вплоть до катарсиса, — иначе говоря динамика внутреннего мира читателя, вызванная динамикой мира художественного. Добровольность отсрочки предполагает, что читатель принимает условия автора и соглашается отправиться с ним в путь. Это нечто вроде негласного контракта: «ты даёшь мне хорошие образы, мысли, историю, а я принимаю реальность твоего мира, как есть, давая в своём разуме свободу воли твоим персонажам и естественность происходящему».

 

Как можно догадаться, суть в том, что для того, чтобы художественное произведение возымело свой эффект, не только читатель должен принять правила игры, но и автор должен обеспечить соблюдение некоторых правил. Вызвать недоверие читателя несложно, а если мы имеем дело с внимательным, искушённым человеком, то очень просто. Исключив явные нелогичности, сюжетные дыры и несоответствующий произведению слог (в том числе грамматические и пунктуационные ошибки в тексте, а также технические ошибки и неудачные места в стихотворении), мы получим клише. Неграмотное и бездумное употребление штампов приводит к тому, что мы теряем доверие читателя. В то же время грамотная работа с ними позволяет нам вовлечь читателя в увлекательную игру и ещё больше погрузит его в атмосферу произведения.

 

В поэзии штампом могут быть отдельные слова, эпитеты, прицепившиеся к словам, метафоры, отдельные образы, сюжетные ходы и, конечно же, рифмы. Стихотворцу порой сложно на глаз определить степень избитости того или иного элемента, так как это зависит не только от его начитанности, но и от степени участия в современном литературном процессе. Примерами клише могут служить следующие фрагменты:

 

«Первый снег», «синее море», «алая кровь», «золотая осень»; начало с обращения к читателю в стиле «(а,) знаешь...», перечисление действий в виде глаголов в инфинитиве без вопроса, на который идёт ответ («Бежать навстречу, верить в чудо...»); метафоры: времена года, месяца или силы природы в роли художников; в качестве чего-то более глобального, сюжеты и ходы следующих видов: «осень, грустно», «осень, как красиво», «я люблю тебя, но недостоин», «я верю в Бога, поэтому всё хорошо»; в качестве отдельных слов штампами могут выступить многие архаизмы, а также, например, следующие: «сердце», «душа», «небеса», «стезя». Примеры банальных рифм, начиная от «кровь — любовь» и «младость — сладость», вы сможете найти сами.

 

Есть в поэзии отдельная категория сюжетных клише, которые являются частью многих поэтических миров, выступая в виде перекрёстков и связей между фундаментальными темами и позволяя сообщить читателю что-то простое и понятное или создать набросок некоего настроения. Они называются общепоэтическими местами, или просто общими местами. Поэт и критик Леонид Костюков говорит о них, что, это «ситуации, хрестоматийно вводящие нас в то или иное настроение, если угодить в них», но стоит помнить, что это всё-таки клише, и в литературном произведении они навряд ли смогут произвести и десятую долю своего «удельного» эффекта ввиду их затёртости. Л. Костюков же пишет о них следующее:

«Обычно графоман доверчиво эксплуатирует эти самые общепоэтические места, а настоящий, умный поэт бежит от них как можно дальше, понимая, что какой-нибудь перекур рабочих на фосфатном заводе более перспективен и более заряжен поэтическим веществом, чем лунная дорожка на глади озера (потому что лунная дорожка многократно разряжена). Ну, третий вариант — остроумный поэт может намеренно перевернуть, опрокинуть, окарикатурить всех этих роз и соловьев».

 

Именно о том, что можно с ними сделать и пойдёт речь далее.

 

Теоретически любое клише может быть использовано в произведении так, что оно не вызовет мгновенного отторжения, а даже наоборот, в результате исследования какого-либо художественного пространства возымеет эстетический эффект. Ключ к этому — читательское ожидание, как с рифмой. Читатель играет в игру предвидения, и если он ошибается, проигрывает, он получает удовольствие от произведения при условии, что автор не разрушает его доверия. Далее будут приведены варианты трансформации различных штампов с краткой характеристикой и примерами. В этих примерах, конечно же, не предполагается художественная ценность. Они приведены для облегчения понимания.

 

Прямое употребление

 

Использование клише как есть, без какой-либо попытки избежать негативных последствий.

Примеры:

• «Как красива золотая осень...» Употребление эпитета «золотая» по отношению к осени без особого внимания к этому образу, как нечто привычное в поэзии.

• «Снова закипает кровь, / Ждёт меня моя любовь!»

 

Оправданное употребление

 

Использование клише оправдано, так как в образной или сюжетной ситуации это действительно логично.

Примеры:

• Царь Мидас в буквальном смысле превратил осенний парк в золото. Автор описывает это и называет осень золотой.

• «Медсестра, моя любовь, / Возьми же на анализ кровь!»

 

Переворачивание

 

Происходит или описано то, что должно быть согласно клише, с точностью до наоборот. Важное условие: читатель искушён в жанре и готов к появлению клише.

Примеры:

• Автор по тем или иным причинам называет золотой весну или осень бронзовой. Может быть множество инверсий у одного клише.

• «Снова закипает кровь, / Ждёт меня любовь моя!»

 

Подмена

 

Автор создаёт условия для появления клише, но обманывает читателя и происходит или описывается нечто другое. Важное условие: читатель искушён в жанре и готов к появлению клише.

Примеры:

• «Листья падают... Красива золотая

Диадема у тебя на лбу».

• «Снова закипает кровь, / Ждёт меня моя свекровь!»

 

Двойная подмена

 

Автор делает подмену, а затем делает подмену ещё раз, в результате чего клише всё-таки имеет место быть. Важное условие: читатель искушён в жанре и готов и к появлению клише, и к подмене.

Примеры:

• «Листья падают... Красива золотая

Диадема, что у осени на лбу».

• «Снова закипает кровь, / Злишься, мечешься... Любовь!»

 

Пародия

 

Клише употребляется в необычном контексте, глупым образом, специально для комического эффекта. Важное условие: читатель искушён в жанре и знаком с клише.

Примеры:

• В осеннем парке взрывается баллон с золотой краской, и автор называет осень золотой.

• «Всюду трупы, кости, кровь, / Вот такая вот любовь!»

 

Деконструкция

 

Намеренное использование и исследование клише, ещё более прямое, чем обычно, помещение его в реалистичный контекст, чтобы показать, насколько оно может быть непродуманным, непрактичным, нереалистичным. Как правило, куда более мрачный вариант, нежели обычное употребление клише. Важное условие: читатель искушён в жанре и знаком с клише.

 

Примеры:

• Осенью с деревьев падают реально золотые листья, и жадные люди выбегают на улицы, дерутся друг с другом за каждый листочек, чтобы сдать его в пункт приёма. Золото обесценивается с каждым годом. Более мягкий и поэтичный вариант: золотая осень наводит на мысли о богатстве и его отсутствии, как бы стимулируя меркантильное мышление и жадность.

• Практически неприменимо. «Если ты мне поёшь «любовь», / Как поэт, я услышу «кровь»!»

 

Реконструкция

 

Деконструкция и последующее воссоздание клише в неком изменённом, но более продуманном виде. Важное условие: читатель искушён в жанре и знаком с клише.

Примеры:

• Листья падают осенью с деревьев и выглядят, как настоящее золото, из них делают украшения, но с наступлением зимы всё осеннее золото исчезает.

• Неприменимо.

 

Навешивание абажура

 

Клише употребляется, но автор даёт нам понять, что он в курсе, и, возможно, герои произведения, если таковые есть, тоже в курсе.

Примеры:

• «Осень, конечно же, золотая...»

• «Снова закипает кровь, / Ждёт, конечно же, любовь!»

 

Избегание

 

Клише просто не употребляется, и нет условий и предпосылок для его возникновения за исключением, быть может, жанра или темы.

Примеры:

• Осень не золотая, или в стихотворении вообще не ведётся разговора о временах года.

• На окончаниях строк нет слов «кровь» и «любовь».

 

Штампы могут быть как нашими союзниками, так и смертельными врагами. Как и в случае с большинством других элементов художественного произведения, всё зависит от нашей осведомлённости и осознанности. Задумываясь о том, какие образы, метафоры и сюжеты мы строим, мы получаем возможность влиять на конечный результат. Более того, рассматривая возможности трансформации привычных клише, мы открываем огромный пласт сюжетов и отдельных элементов, которые сами ещё не стали штампами. В конце концов, работая с ними, мы в определённой мере работаем с литературным контекстом. Но и без штампов и какой-либо игры с ними наш художественный мир может быть ярким, необычным и разнообразным.

 

Вопросы и ответы

 

1. Клише — это так плохо? И о чём мне теперь писать, если всё — клише?

Вспомните аналогию с глагольной рифмой: не злоупотребляйте лёгкостью нахождения и использования клише, и всё будет хорошо. Наш мир даёт нам множество поводов вернуться и переосмыслить что-то устоявшееся, особенно, если у нас есть личный опыт и индивидуальное восприятие какого-либо явления. Важно найти свою точку зрения.

 

2. А что если я пишу о реальных событиях? Причём тут клише, если я ничего не выдумываю?

И всё равно художественная реальность не равна нашей реальности. Подробным документированием событий занимаются люди в других ролях, а поэт переосмысливает что-то и переносит в свой мир через призму своего видения. Поэтому оставим читателю право заскучать и закатить глаза от наших стихов, если они недостаточно интересны.

 

3. То есть я не могу теперь просто так сказать «синее море», я должен обязательно играть с ним?

В стихосложении нет никакой категоричности. Если попытка избежать прямого употребления клише стоит стихотворению ясности, живости или искренности, возможно, стоит просто сказать «синее море», не боясь показаться наивным. В конце концов, у языка есть свои пределы.