Лаврик Андрей

I

 

Обнаружив труп жены, Евгений позвонил сестре усопшей, а сам поехал на городскую барахолку, чтобы купить несколько реле и транзисторов, давно снятых с производства. Нашёл всё необходимое у пожилого старьёвщика, дужка очков которого была перемотана синей изолентой. «Мария любит синие гортензии», - подумал вдовец. «Любила», - поправил сам себя, вздрогнув от, казалось бы, очевидной мысли. Смерть - как строгая учительница языка - требует у нас думать и говорить об усопших исключительно в прошедшем времени – преумножая боль утраты. Подлежащее подчёркивай одной линией; сказуемое – двумя; «ж» и «ш» пиши с буквой «и»; об умерших любимых говори так, словно они остались далеко позади. Даже если для тебя они живее всех окружающих, которые пока что топчут траву, а не лежат под ней.

Расплатившись за покупки, вернулся домой. В спальне громко переговаривались полицейский и врач. Евгений разглядел их через приоткрытую дверь.

- Дело ясное, - устало кивнул белохалатный, расписываясь в протянутом протоколе.

- Будете дожидаться её супруга? – голос принадлежал сестре Марии.

- В этом нет необходимости. Поставьте подпись — вот здесь – в самом низу.

Не желая встречаться с чужаками, Евгений, как таракан, шмыгнул в подвал, где у него была оборудована небольшая домашняя мастерская. У токарного станка стояла на своих четырёх деревянных ногах принесённая с чердака радиола «Ригонда 102» - большая прямоугольная коробка из покрытого лаком дерева. Кое-где на корпусе виднелись царапины и сколы. Передняя панель представляла собой обтянутые тканью динамики, выше которых находились функциональные кнопки и шкала частот.

Мужчина протёр раритетную технику салфеткой. Затем открутил заднюю стенку. Внутри оказалось много пыли. Кое-где даже виднелась паутина. Бог весть, как в середину герметичной конструкции мог проникнуть паук. Вопрос отчего-то застрял в голове Евгения: Как туда попал этот грёбаный паук? Чёрт бы его побрал! Почему вообще это так важно? Да! Всё очевидно! Нужно быть честным с самим собой. Иначе просто сойдёшь с ума. Злополучный паук не должен был пролезать в радиолу и вить там сети, так же, как и проклятый рак не должен был появиться и пустить метастазы в организме Марии. Это лишено логики, абсурдно, неправильно, нелепо, бессмысл … БАЦ! Ладонь вдовца молниеносно опустилась на убегающее по крышке радиолы насекомое. Сдув паучьи лапки и вытерев руку о штанину, попытался заставить себя сконцентрироваться на работе.

Дверь за спиной скрипнула.

- Нужно переодеть сестрёнку.

- Возьми, что посчитаешь нужным, в шкафу.

- Жень … Мы договорились с участковым не указывать истинную причину …

- Юля, я занят.

Послышались удаляющиеся шаги.

Мастер принялся аккуратно вынимать одну за другой механические внутренности приёмника. Каждую деталь он тщательно протирал спиртом, после чего выкладывал на большое махровое полотенце.

Когда принялся паять диоды и двухтактный ламповый усилитель, в дом уже вовсю прибывали люди. Удалось различить голоса нескольких соседей и коллег Марии по школе, где она работала учительницей.

От процесса замены транзистора его отвлёк муж Юлии, вошедший в подвал:

- Сейчас будут отпевать. Выйди попрощаться.

- Не видишь, что ли? Я занят!

- Возишься с этой рухлядью? Зачем тебе вообще радио? У тебя есть интернет и кабельное на две сотни каналов.

Евгений не ответил, но посмотрел на родственника как на глупца, который не понимает очевидных вещей.

- Уходи!

Тот повиновался. Вскоре наверху началось движение. Это выносили гроб на улицу. Со двора донеслось противное баранье блеянье попа, отпевающего покойную. Евгений захлопнул подвальное окно, располагающееся под потолком. Принялся собирать механизм в воцарившейся тишине.

Поздно вечером ремонт был завершён. Мастер внимательно осмотрел результат своей работы, подключил механический антиквариат к сети. Нажал кнопку включения питания. Загорелся соответствующий индикатор. Евгений принялся крутить ручку для поиска частот. По шкале радиоволн поплыл ползунок, похожий на парус игрушечного кораблика. Увы, ничего, кроме шумов, услышать не удалось. Мужчина перенёс «Ригонду» из подвала в кухню. Всё равно никакого эффекта. Поняв, что необходимо соорудить более мощную антенну, притащил из гаража металлическую стремянку, на вершину которой примотал колеса от велосипеда, предварительно сняв с них всю резину. Подсоединил провода от радиолы к получившейся конструкции. Снова попробовал поймать волну. Щелчки в динамиках сменились приятными потрескиваниями, словно в комнате медленно разгорался камин. Затем, будто откуда-то издалека, послышалась тихая приятная мелодия. По мере настройки шкалы на нужный диапазон громкость нарастала, музыка становилась всё более отчётливой, пока комнату не заполонил Иоганн Штраус со своим вальсом «Голубой Дунай».

Лишь после того, как Евгений понял, что у него всё получилось, он грузно осел на пол, словно мешок с картошкой, обхватил голову ладонями, и горько разрыдался, дрожа всем телом.

 

II

 

В то утро боль особенно донимала Марию. Всё тяжелее давалась улыбка, призванная обманом вызвать у мужа облегчение.

- Дорогой, подай, пожалуйста, таблетки, - каждое слово покорялось с трудом.

- Родная, ты совсем недавно пила их, - насторожился Евгений.

- Разве? Мне кажется, что это было вчера.

Мужчина знал, что «Оксикодон», который можно принимать каждые шесть-восемь часов, Мария употребила тридцать минут назад. Он взглянул на её иссушенное болезнью тело, достал ещё две таблетки, и вложил их в дрожащие худые ладони супруги. Помог приподняться на подушке, чтобы запить лекарство. Сейчас наркотик подействует, и можно будет поговорить как раньше. Почти как раньше. Выждав нужный интервал, присел рядом с супругой:

- Очень болит?

- Болит? Нет. Я просто притворяюсь, чтобы не ходить на работу, - снова вымученная улыбка.

Чувство юмора – одна из множества прекрасных черт, за которые он когда-то и полюбил эту женщину.

- Шалопаи совсем отупеют без тебя. У них на подмене Неонилла Карповна. Сколько ей? Сто двадцать? Сто тридцать лет?

- Не знаю. Но ходят слухи, что одна из многочисленных дуэлей Пушкина случилась из-за того, что она обещала менуэт ему, но вскоре поэт застал её за этим делом со своим дядей самых честных правил, - попыталась рассмеяться Мария, но лишь закашлялась, жестом попросив воды.

- Да. Мужчины терпеть не могут, когда кому-то достаются обещанные им менуэты. Мне кажется, Неонилла Карповна – вампир. Втихаря посасывает кровь из молодого поколения.

- Кстати, об антиквариате, - перевела тему женщина, которая никогда не любила за глаза обсуждать людей, - Помнишь ту старую радиолу, которую мы спасли от свалки лет десять назад?

- Ту рухлядь? – удивился Евгений. – Да. Должно быть, пылится на чердаке.

После смерти отца жены, они с сестрой продали его дом, перед этим забрав на память несколько безделушек. Более практичной Юлии с мужем достались стулья, мотокоса и дубовый комод. Сентиментальная Мария забрала небольшую родительскую библиотеку и эту-самую «Ригонду».

- Знаешь, ни разу не слышала, как она звучит. Сломалась ещё до моего рождения. Мама накрывала её вязаной салфеткой, используя как предмет интерьера. Под её крышкой отец прятал заначку, а я за её задней стенкой хранила юношеские дневники.

- Интересно было бы почитать.

- Не дождёшься. Я сожгла их перед отъездом в институт. Так что те две сотни убийств никто никогда не сможет на меня повесить, - снова закашлялась. Смех, прежде разливавшийся по округе звонким колокольчиком, теперь стал похож на скрип плохо смазанной калитки.

- Поэтому мы её забрали? Как память детства?

- И да, и нет. В глубине души во мне всегда теплилась надежда услышать, как она работает. Глупо, да?

- Почему же? Наоборот. Хочешь, я починю её? – больше всего на свете Евгений желал хоть чем-то порадовать увядающую с каждым днём супругу.

- Правда? Ты сделаешь это для меня? Отец говорил, там сгорели эти, как их … ретризторы.

- Транзисторы, - хмыкнул Евгений, которому не часто выпадала возможность поправить начитанную супругу. Обычно случалось наоборот. Это он вечно забывал, какого рода слово «кофе» и «клеял» обои вместо того, чтобы их «клеить».

- Да, точно. Смотри, не лопни от гордости.

- Постараюсь, но ничего не могу обещать. Знаешь, я сейчас же полезу на чердак, чтобы откопать твоё древнее сокровище.

- Благодарю, мой спаситель, - женщина протянула руки, чтобы обнять героя. Еле-еле стиснула ему плечи, хоть и давила изо всей силы.

- Я мигом.

- Не торопись. Подай-ка мне перед уходом Гоголевский «Миргород». Его рассказы всегда успокаивали меня остроумием и оригинальностью слога. И, знаешь что? Принеси-ка ещё помаду и маленькое зеркальце. Хочу быть красивой к твоему возвращению.

- Для меня ты и так самая распрекрасная!

- Ой, иди уже, мелкий подхалим, - взглянула на него мутными от действия опиата глазами, которые и раньше выглядели большими, но теперь, на обтянутом кожей исхудавшем лице, казались огромными синими оазисами на безжизненном тусклом песке воскового цвета.

Евгений принёс всё, что попросила больная. Затем отправился на чердак, где под грудой ящиков с тряпьём, запчастями и ёлочными игрушками обнаружил старенькую «Ригонду». Осторожно, боясь уронить, перетащил реликвию в подвал. Поспешил в спальню, чтобы обрадовать жену:

- Приказ выполнен, мой генер …

Услышать вырывающийся наружу крик было уже некому. Но мужчина всё равно зачем-то заткнул рот ладонью, в ужасе прокусив кожу до крови.

Первым, что бросилось в глаза, была ярко красная лужа крови на полу возле кровати. Тут же валялся кусок стекла от разбитого зеркала. С постели свисала бледная рука с глубоким продольным порезом на вене. Рядом с телом любимой женщины лежал раскрытый томик Гоголя, фамилию которого Евгений теперь не сможет слышать без содрогания. На белоснежной внутренней части обложки алой помадой было выведено всего три слова: «СПАСИБО ЗА ВСЁ!».

Именно тогда Евгений позвонил сестре усопшей, а сам поехал на городскую барахолку, чтобы купить несколько реле и транзисторов, давно снятых с производства.

 

III

 

Следующая неделя прошла в тумане смирения с неизбежным. Сложнее всего давалось осознание того, что мир остался прежним. Всё было на месте: так же ласково шумели листья весеннего сада за окном, пушистые белые облака тем же маршрутом плыли по бескрайнему голубому небу, в те же положенные часы открывались и закрывались магазины. Трагедия одного человека потому так и велика, что каждый вынужден переживать её в одиночестве - личный апокалипсис посреди привычного карнавала жизни.

Ещё нужно было перетерпеть банальные соболезнования соседей и бесполезные попытки поддержки со стороны коллег. Отвечая на их вопросы, вдовец делал это таким тоном, словно захлопывал перед ними дверь своей души. Ещё и с такой силой, чтобы стукнуть каждого досужего зеваку по носу.

Евгений работал электриком в главной коммунальной службе города. Вместе с сотрудником Серёгой они выезжали на ремонтные работы. Но чаще просто рубились в карты и в домино с водителями из местного гаража. Люди это были преимущественно пьющие. И любимым их напитком, как не сложно догадаться, была отнюдь не минеральная вода. Правда, с напарником ему повезло. Тот лет тридцать, как завязал с алкоголем. А ещё Серёга оказался едва ли не единственным человеком, который не лез к вдовцу со своими бесполезными соболезнованиями. Товарищ Жени был закоренелым эгоистом. А среди немногочисленных достоинств людей подобного типа есть одно, особенно ценное, - они не пытаются влезть тебе в душу, фокусируя всё внимание на собственных радостях и проблемах. Поэтому престарелый мужичок, как и прежде, бубнил о своих хобби, занимавших всё его свободное от разговоров о них время. Увлечениями этими были охота, рыбалка и пчеловодство. Пусть не по собственной воле, но Евгений точно знал, почём нынче лицензия «на кабана», на что клюёт карась в соседней деревне и сколько мёда можно собрать с одного улья, если подойти к пасеке с нужной стороны.

Однажды во время смены, кажется, это было через месяц после смерти Марии, – даты, от которой теперь вёлся отсчёт остатка жизни Евгения, Серёга повёл себя странно. Почти весь день молчал, но было видно, что его аж распирает от желания поделиться чем-то, что может сулить ему неприятности. Пару лет назад подобное случалось. Тогда заядлый рыбак набраконьерил целую ванну карасей на ставке, который принадлежал прокурору района. Почти целый день в нём боролось желание хвастовства с врождённой осторожностью нарушителя закона. В итоге хвастун победил, и Евгению в мельчайших подробностях поведали о содеянном. На сей раз Серёга с трудом дотерпел до обеда.

- Угадай, что? - подмигнул напарнику так, словно речь шла о чём-то одновременно невероятном, и в то же время очевидном.

- Уверен, сейчас узнаю, - вздохнул Женя, невольно почувствовав себя продавцом в «McDonald’s», только вместо «Свободная касса!», было уместнее «Свободные уши!».

- Помнишь моего сына? – начал повествование собеседник, как всегда, не уловив ноток сарказма.

- Димку? Конечно, помню. Он же у тебя переводчик?

- Бери выше! Работает при нашем посольстве в Африке. Он знает несколько арабо-европейских диалектов и язык африкаанс, на котором говорят в ЮАР, Намибии и множестве небольших стран и даже племён.

Рассказчик остановился, дабы предоставить напарнику возможность восхититься умом отпрыска. Что тот и сделал, повинуясь неписанным правилам приличия:

- Какой молодец! И пользу стране принесёт, и мир посмотрит.

- Польза стране – это, конечно, хорошо. Но сейчас он несёт, а точнее сказать – везёт пользу мне.

- Не совсем понимаю, о чём речь.

- Пчёлы! – выпалил Серёга, заговорщицки оглядываясь по сторонам, - Скоро у меня будет целый рой африканских пчёл. У единственного в стране. Да что там? На всём континенте.

-А как он оформит документы на ульи? Я слышал, что даже кота заграницу так просто не вывезешь.

- В том-то и дело! Дипломаты проходят таможню «зелёным коридором». Им не нужно отчитываться о своём багаже.

- Но всё равно ведь человек с большим количеством жужжащих ящиков может вызвать подозрение.

- Сразу видно, друг мой, что ты далёк от пчеловодства. Ему вовсе не обязательно вывозить целый рой. Достаточно всего одной пчелы.

- Неужели? – не поверил Евгений.

- Так точно. Если эта пчела – матка. Димка был с визитом в какой-то крохотной деревушке. Расследовали локальный конфликт. Он там переводил с тарабарского на человеческий. И увидел, как трутень оплодотворил пчелиную матку.

- Голову сунул в улей, что ли?

- Зачем? У них это дело происходит в воздухе. Они не стеснительные. Самка летит на большой скорости. Самец догоняет её и по-быстрому делает своё дело. Затем королева улетает, прихватив с собой половой орган кавалера. Хе-хе. Прям, как пыталась сделать моя бывшая.

Пожилой озорник издал коротенький пошленький смешок.

- И что, теперь она даст целый выводок пчёл? – усомнился слушатель.

- Около пятидесяти тысяч приплоду. Плюс-минус десять тысяч. Представляешь? В кармане моего сына внутри спичечного коробка ко мне прямо сейчас летит новый вид пчёл. Скрещу со своими. Может, мне даже орден за селекцию насекомых дадут.

- Ага. Посмертно.

- Типун тебе на язык! Умеешь, Женька, испортить настроение. А, ну тебя.

- Ладно, не серчай. Принесёшь африканского мёда на пробу? – попытался сгладить нанесённую обиду коллега.

- А вот всем принесу, а тебе и ложку облизать не позволю!

- Жаль, конечно. Не знаю, как пчёлы, но, когда мы с Марией ещё в коммуналке жили, тараканы там были – прямо мадагаскарские монстры. Выхожу однажды водички ночью попить, а один с подоконника мне и говорит: «Дай, дядя, закурить!».

Евгений игриво ткнул напарника в бок, впервые с того-самого дня улыбнувшись. То ли от удачной шутки, то ли от светлой памяти об усопшей супруге. Скорее всего, от первого и второго вместе.

 

IV

 

После выходных Серёга явился на работу сияя, как натёртый до блеска медный грош.

- Ты так сверкаешь, что нужно приглядывать, как бы сороки в гнездо не утащили, - заметил Евгений.

- Ещё бы! Вот! Гляди!

Напарник принялся листать на смартфоне фотографии странного насекомого. Создавалось ощущение, что дошкольник разрисовал изображение пчелы в книжке-раскраске по своему усмотрению. При этом он не знал, как выглядит пчела, но недавно смотрел мультик про тигров. Со снимков смотрело яркое насекомое с оранжево-чёрными полосами по всему телу. На спине существо имело четыре сильных крыла, и занимало почти всю спичечную коробку.

- Какая огромная! – присвистнул Женя.

- Королевы всегда значительно крупнее рабочих пчёл. Хоть и не на столько. Она ещё очень странно жужжит. Трудно это передать. Это как … как красивая монотонная мелодия, которая доносится откуда-то издалека. Мимо воли остановишься, чтобы прислушаться. Я вчера прибалдел даже, пока она кружилась по кухне. Тут ещё такой момент: за отложенными яйцами должны ухаживать рабочие пчёлы. Поэтому я изъял из одной семьи королеву, оставив так на сутки, чтобы насекомые почувствовали сиротство. Затем напустил в улей немного дыма, и, пока пчёлы пребывали в растерянности, подсадил новую матку на место старой.

- Ловко.

- Ещё бы, - подмигнул Серёга, довольный своим медовым проектом.

Неделю спустя поведал продолжение истории:

- Поразительно! Развивается рабочая пчела от стадии кладки яйца до созревания взрослого насекомого на протяжении двадцати одних суток. Представь себе моё удивление, когда всего семь дней спустя молодые пчёлы выгнали из улья старую семью, откормившую их. Потрясающая скорость взросления! Никогда такого не видел. Сегодня же возьму отпуск, чтобы описать происходящее для науки.

Явившийся на работу спустя месяц Серёга был сам на себя не похож: впалые щёки, круги под глазами. На расспросы коллег ничего не отвечал, будто пребывая в трансе. Уже под вечер, словно выйдя из спячки, поведал Евгению о произошедшем:

- Через пару дней после захвата своего улья, африканские пчёлы заняли ещё один. Однажды утром я обнаружил множество трупиков во дворе. Они расправились над старой семьёй. Так продолжалось каждые два дня. Пока не заселили двадцать восемь ульев. По моим подсчётам, приплод самки составил не обычные пятьдесят тысяч, а почти миллион насекомых. Но ужасно другое. Всего моя пасека насчитывала сорок пять ульев. Теперь их осталось лишь двадцать восемь. Новые пчёлы убили даже те семьи, дома которых не собирались заселять. Я хожу по двору - как по первому снегу – под подошвами хрустят мёртвые насекомые.

- Какой ужас!

- Ещё этот гул. Я почти не сплю. Всё время в голове мелодичное жужжание. Знаешь, бывает прилипчивый мотив песенки, от которого не можешь избавиться целый день? У меня так уже на протяжении месяца. Чем бы не занимался, внутри головы это «ж-ж-ж-ж-ж». Сперва похоже на музыку, но, стоит прислушаться, - кажется, что таким образом мне отдаются приказы.

А на следующий день Серёги не стало. Евгений на похороны не пошёл, чем спровоцировал в коллективе волну негодования в свой адрес. Относительно смерти сотрудника в коммунальном хозяйстве ходило множество досужих домыслов. Участвовать в их распространении Женя не собирался. Лишь краем уха слышал, что хоронили мужчину в закрытом гробу.

 

V

 

Через несколько дней после потери напарника Евгений был разбужен настойчивым стуком в окно. Вдовец привык крепко засыпать под утро. Вечерами он особенно невыносимо скучал по супруге. В такие моменты казалось, что одиночество превращается в тени, которые спрыгивают со стен, и тянут к его шее свои мерзкие длинные пальцы.

Наверное, поэтому мужчина проснулся не сразу. Было тёплое субботнее утро. Спросонья гостя узнал не сразу.

- Я – Дмитрий – сын вашего коллеги. Звонил в дверь. Вы, должно быть, не слышали.

- Думаю, так и было, - пожал протянутую руку Евгений. – Жаль твоего отца. Душевный был человек. Чашку чая?

- Благодарю. Вынужден отказаться. Спешу. Завтра вылетаю в Мозамбик.

- Понимаю. Отец очень гордился тобой. Бросай-ка эти дипломатические ужимки. Ты ведь не для того приехал, чтобы держать меня в курсе своих передвижений по планете?

- Вы правы. Лучше сразу к делу, - заметно было, что собеседник испытал облегчение от возможности поставить вагон разговора на деловые рельсы.

- После смерти отца остался старый ленивый кот. Его взяла на попечение моя крёстная. Но она уже пожилая. Пасеку ей тянуть не под силу. Насколько мне известно, Вы – самый близкий папин товарищ.

- Я бы с удовольствием выручил тебя. Но невообразимо далёк от всего, за чем нужно ухаживать. У меня даже аквариумные рыбки всплыли вверх брюхом, когда жена перестала ухаживать за ними из-за болезни.

- Понимаете, - замялся Дмитрий, - Другого выбора у меня нет. Вчера вечером, когда пчёлы уснули, я закупорил ульи паклей, а сейчас три грузовых такси стоят у входа. Я взял на себя смелость осмотреть Ваш сад. Места там хватит с лихвой. Надеялся, что в память об отце …

- Как он умер? – внезапно для самого себя спросил Евгений.

- Мы никому не хотели говорить. Я даже полицейскому пригрозил судом за разглашение. Но Вам скажу. Он выстрелил себе в голову из обреза охотничьего ружья.

- Прямо как Хемингуэй, - вспомнил Евгений смерть любимого писателя Марии.

- Или Курт Кобейн, - печально привёл собеседник близкую для себя аналогию. – Никогда не думал, что мой жизнелюб-отец приставит к подбородку дуло любимого оружия, которое я подарил ему на пятидесятилетие.

Евгению вдруг стало невыносимо жалко стоящего перед ним мужчину. И пусть он ничего не знал о промысле пасечников, зато, как никто другой, понимал боль утраты, которая прямо в данный момент миллионами лезвий резала на куски душу Дмитрия.

- Выгружай, - услышал он собственный голос словно со стороны, сам не веря сказанному.

 

VI

 

Когда ошибка уже совершена, вопрос «зачем?» автоматически становится риторическим. Евгений поинтересовался у Серёгиного сына об уходе за пчёлами, не без облегчения узнав, что летом в трепетной заботе они не нуждаются.

После того, как все двадцать восемь одинаковых пчелиных домиков были аккуратно выставлены в саду, Дмитрий откупорил заткнутые отверстия. Вскоре оттуда принялись осторожно вылетать одинокие насекомые.

- Разведчики, - объяснил дипломат. – Собирают информацию о возможной опасности. Сейчас покажутся остальные.

В подтверждение сказанного, над каждым ульем загудел небольшой рой.

- Это ещё не всё. Внимательно наблюдайте, к примеру, за вот этой особью.

Женя проследил за указанной пчёлкой. Она пролетела метров тридцать вглубь сада, где за кустами росли любимые петунии Марии. На мгновение исчезнув из виду, разведчица взмыла вверх, принявшись выписывать в воздухе замысловатые пируэты.

- Танцует, - пояснил знаток, - Они общаются с помощью таких кульбитов. В этой пляске закодирована информация про расстояние до объекта и количество рабочих самок, необходимое для сбора сырья на данном участке.

И действительно, полтора десятка пчёл тут же вылетели на задание.

- Невероятно! – заморгал от напряжённого наблюдения за миром живой природы Евгений.

- Бьюсь об заклад, знакомство с этими маленькими проказниками дарует Вам ещё множество чудных открытий, - подмигнул сын усопшего коллеги, удаляясь. – Если будут вопросы, не стесняйтесь звонить. Я выписал свой номер телефона.

Новый владелец медоносов сунул протянутую бумажку в задний карман джинсов, провожая нежданного гостя к выходу.

Вернувшись, присел у одного из домиков, наблюдая, как дюжина пчёл выстроилась у входа в роли охранников. Они тщательно проверяли каждого, кто возвращался, перед тем, как пустить внутрь. В остальных ульях происходило то же самое. Евгений сам не заметил, как проторчал с новыми соседями до позднего вечера. Монотонное жужжание трудяг действовало на психику лучше всякого «Прозака». Мысли покидали черепную коробку, растворяясь в приятном мерном гуле. И вот уже проблемы казались далёкими, а единственным, что существовало здесь и сейчас, была эта ласкающая ухо композиция трепетания тысяч пар крылышек.

Поняв, что наступила ночь, мужчина, будто во хмелю, пошатываясь побрёл в дом. И знаете, что? Он впервые с похорон супруги тут же уснул, и проспал до самого утра, не видя кошмаров.

 

VII

 

Весь следующий день прошёл аналогично предыдущему: Евгений проторчал в саду, слушая пчелиный концерт. Вечером перекусил вчерашними макаронами, и провалился в сон.

В понедельник пришлось выходить на работу. Почти всё дежурство пролетело в безмятежном спокойствии, под фоновый ниочёмный трёп нового напарника. Ближе к концу смены ощущение парящей эйфории начало понемногу улетучиваться. С грустью припомнилось, что дома его никто не ждёт. Щемящая печаль от осознания одиночества вдруг уступила место желанию получить новую «дозу» спасительного жужжания.

Получасовой маршрут домой показался страдальцу тридцатью вечностями: по веку на каждую минуту. Но вот он вбежал в сад, сел посреди пасеки, закрыл глаза, и вскоре в него по капле стало проникать умиротворенье. Это слово даже визуализировалось в его сознании большими разноцветными буквами. Почему-то вспомнилась детская сказка про Карлсона. Подумалось, что если бы этот проказник переел сладкого, и его моторчик навсегда заглох, то можно было бы сказать, что толстяк «умер от варенья». Нелепый каламбур рассмешил мужчину.

- Умиротворенье – умер от варенья! - до слёз хохотал Евгений, погружённый в одну из тех абсурдных иллюзий, которые часто возникают при переходе сознания из состояния бодрствования в фазу глубокого сна.

В себя пасечник пришёл затемно. Когда рой уже почивал в своих апартаментах, со стороны похожих на панельные многоэтажки спального района любого из крупных городов мира.

Наш герой не помнил, как вошёл в дом и, тем более, зачем включил ноутбук жены, но, когда он пришёл в себя, в поисковике была открыта статья с громким заголовком: «СОН НА УЛЬЯХ – ЦЕЛИТЕЛЬНЕЕ ВСЕХ САНАТОРИЕВ НА ПЛАНЕТЕ». Ознакомившись с содержанием страницы, Евгений узнал, что этот универсальный вид лечения от всех болезней известен с древних времён, и даже имеет собственное мудрёное название – аэроапитерапия. Латинское происхождение термина прибавляло процессу солидности. Утверждалось, что несколько часов отдыха в компании пчёл заменяет полноценный ночной сон, и способствует оздоровлению всего организма. Гул роя убаюкивает, а вибрации, создаваемые непрерывным движением тысяч крылышек, обеспечивают бесконтактный массаж всего тела.

Действительно, чувствуя себя отдохнувшим и полным сил, мужчина включил на улице свет и всю ночь мастерил над пасекой три больших деревянных стеллажа. Для этого пришлось разбить два книжных шкафа и кухонный гарнитур, чтобы сделать из них лежаки на высоких ножках. Затем поснимал со всех окон тюль и шторы, обтянув материей каркас. Притащил из спальни подушки. Получилось нечто вроде трёх парящих над пчелиными домиками лож с балдахинами. Теперь можно было смело лежать в эпицентре пчелиного улья без риска получить болезненные укусы. С первыми лучами рассвета работа была закончена. Взглянув на плоды ночных трудов, Женя попятился от удивления. Раньше ему понадобилась бы минимум неделя на реализацию подобного проекта.

Затем мастера окутала приятная нега, из которой его вывел вопрос тучной, курносой женщины:

- Так вы будете проплачивать объявление на один выпуск, или сразу на три тиража?

Ошарашенный Евгений принялся оглядываться по сторонам, обнаружив себя в кабинете редактора местной газеты. Хоть убей, он не помнил, как сюда попал. Перечитал написанные на листе слова: «ЛЕЧЕНИЕ ВСЕХ БОЛЕЗНЕЙ ТЕЛА И ДУШИ посредством оздоровительного сна на пасеке. ПЕРВЫЕ ТРИ СЕАНСА – АБСОЛЮТНО БЕСПЛАТНО!!!» Ниже значился адрес Жени и его телефон.

- Я повторяю вопрос …

- Нет-нет. Простите. Задумался. Если можно, на три выпуска.

- Как пожелаете.

Выйдя из здания редакции, мужчина с ужасом уставился на часы. Половина рабочего дня прошла. Он тут же набрал начальника, чтобы извиниться за опоздание, на что услышал удивлённый ответ:

- Евгений, с Вами всё в порядке? Вы сегодня утром сами занесли мне заявление на увольнение без отработки. Я ещё уговаривал Вас остаться. Или Вы передумали?

- Ой, извините, я, кажется, ошибся номером, - пробубнил бывший сотрудник, и уже прервав звонок, обратился сам к себе, - Как сказала бы кэрролловская Алиса: «Всё страньше и страньше! Всё чудесатее и чудесатее!».

 

VIII

 

Газета с рекламой вышла на следующий день. К тому моменту Евгений и думать забыл о прошлой жизни. Предыдущее существование, хоть и опиралось на логику, казалось всего лишь абстрактным сном. Новая же реальность, несмотря на бредовость, походила на правду. Даже больше – на истину.

Вечером на пасеку пожаловала импозантная дама в ярком жёлтом платье с принтом крупных красных маков. Нервно теребя в руках безвкусную синюю сумочку, она опасливо огляделась по сторонам, словно всему миру страх как необходимо подслушать их разговор. Томным голосом произнесла:

- Знаете, гороскоп как раз сегодня сулил мне разительные жизненные перемены.

- Значит, Вы пришли по адресу, дорогуша, - что-то внутри Жени сжалось от этих слов. Они буквально не принадлежали ему. Были чужими. Мало того, что он никогда не стал бы столь скабрёзно называть незнакомую женщину «дорогушей», но и сама беседа с человеком, который на полном серьёзе доверяет гороскопам, противоречила его жизненной философии. Ибо верить в то, что твоя судьба зависит от положения планет и сбегается со жребием миллионов других людей, рождённых в том же месяце, что и ты, - значит быть либо клиническим идиотом, либо двинутым сумасшедшим.

Тем не менее, мужчина любезно сопроводил гостью к первому лежаку. По дороге она успела поведать ему об угрозе чипирования через питьевую воду и о том, что все частные телефонные разговоры прослушиваются планетарным правительством масонов.

Спустя каких-то сорок минут дрёмы в компании жужжащих тружениц-пчёл, гостья кардинально преобразилась. Не осталось даже следов былой озабоченности. Ни одна лицевая мышца не транслировала эмоций. Поблагодарив за исцеление, женщина обещала прийти снова. И сдержала слово, вернувшись на следующее утро с тремя подругами, имевшими такой же мозговой вывих, как у неё. Их команде не хватало лишь общей униформы в виде шапочек из фольги, чтобы считаться сборной города по непроходимой тупости. Стоит ли говорить, что каждая из новых клиенток вскоре привела на удивительную процедуру всех близких и дальних родственников.

Городом быстро прокатился слух о чудесах древней медицины, и желающие выстроились в длиннющую очередь. Даже не имея сомнительной радости личного знакомства с людьми, практикующими сон на ульях, их без труда можно было идентифицировать в толпе по абсолютному спокойствию и ровному, бесцветному тону, похожему на голос роботов из плохих фантастических фильмов девяностых годов прошлого века.

Сам Евгений словно плыл по течению мутной реки забвения. Где-то глубоко внутри он апатично наблюдал за происходящим, не чувствуя ничего, кроме вялого интереса случайного зрителя на дешёвом школьном спектакле. Нельзя сказать, что его личность отсутствовала в собственном теле. Скорее, она стала одной из миллиона частей единого слаженного механизма. Доходило до того, что, когда необходимо было поесть, чтобы не плюхнуться в голодный обморок, мужчина отчётливо различал в голове знакомый гул с присвистом: «Ж-ж-ж-женя, ж-ж-ж-жуй з-з-з-апеканку». И он повиновался этой странной заботе.

Тот же голос вскоре велел раздать восьми строго обозначенным клиентам пчелиной терапии по одному улью, и сказать, чтобы они поставили их во дворе, и прикупили ещё три десятка пустых теремков. Это не уточнялось, но пасечник откуда-то точно знал, что в каждом из них уже сидит новая матка. И что пару недель спустя популяция африканских пчёл увеличится ещё на восемь миллионов насекомых.

Указанные люди безропотно повиновались, увозя с собой подаренные ульи. Затем без промедлений мчались на блошиный рынок, чтобы прикупить остальные домики для будущей пасеки. Больше Евгений с ними никогда не встречался. Свою дозу спокойствия каждый теперь получал на дому. А неделю спустя в городе открылось ещё восемь мест, где каждый желающий мог отдохнуть душой и телом под аккомпанемент гула несчётного количества маленьких прозрачных крылышек, навевающих одну и ту же простую мысль: «Ж-ж-ж-жить чуж-ж-ж-жим ра-з-з-з-зумом – з-з-з-замечательно». Что же, в какой-то степени это неприглядная правда для большинства из нас.

 

IX

 

Отцвели каштаны, за ними - ароматные липы, в начале августа пчёлы начали летать в дачные массивы на поля гречихи и рапса. При этом над городом распространялся такой шум, что даже жители, никогда не спавшие во дворах пасечников, теперь пребывали в чарующем полусне. На рассвете, когда полчища рабочих пчёл взмывали вверх, и перед закатом, когда все они спешили вернуться в семью, даже в ясную погоду становилось чуть-чуть темнее от чёрных жужжащих туч, заволакивающих небосвод.

В один привычный умиротворённый вечерок на исходе лета Евгений, как всегда, сидел на лежаке в окружении своих полосатых подруг. Несмотря на то, что ничего не предвещало беды, в знакомой мелодии пчелиного оркестра впервые чувствовалась какая-то тревога. Словно не все инструменты идеально попадали в ноты. Подавленное сознание построило ассоциативный мостик, и мужчина вдруг вспомнил, как они с женой ездили в областную филармонию с классом Марии. Слушали музыку Шопена, Вивальди, Баха. Следом за приятным воспоминанием появилась боль утраты – ощущение, казалось бы, позабытое, и оттого ещё более некомфортное. Что произошло тогда во время концерта? Евгений попытался вспомнить важное послание из прошлого. Ещё находясь в медитативном трансе, отчётливо представил тот далёкий вечер в филармонии. Вот они сидят в просторном концертном зале. Свет приглушён. Звучит «Реквием» Моцарта. Справа слышатся едва различимые всхлипывания супруги.

- Почему ты плачешь? Ты же сама хотела поехать, - шепчет удивлённый муж.

Ответ застигает врасплох. Тогда он так и не смог осознать его. Слова, услышанные много лет назад, обрели смысл только сейчас.

- Боль – часть жизни каждого из нас. Радость и горе – как высота и глубина нашей личности. Веселье позволяет взглянуть на мир с высоты птичьего полёта, но, добывая жемчуг, приходится нырять на самое дно океана отчаянья. Иногда, чтобы оставаться человеком, необходимо поплакать.

- Т-с-с. Дайте послушать, - шикнула на них впереди сидящая бабка, не дав продолжить разговор.

Господи, как невыносимо Евгений скучал по Марии! Вся эта праздность и расслабленность была всего лишь ширмой – тяжёлыми кулисами, за которыми продолжала идти драма - отчаянный спектакль его чувств.

К душевным терзаниям прибавилось осознание вины за то, что изо всех сил пытался забыть то единственное, что стоило помнить.

Пошатываясь, поплёлся в дом. Минут двадцать стоял под ледяным душем. Это слегка отрезвило угнетённое сознание. Но агрессивная сущность тут же попыталась вернуть контроль.

- Ж-ж-ж-женя, не нуж-ж-ж-жно воз-з-з-з-зраж-ж-ж-ж-жать!

В отчаянии мужчина схватил тетрадь, желая сконцентрироваться на проблеме, попытавшись визуализировать её. Пальцы посинели от той силы, с которой он сжал ручку. На бумаге появилась надпись: «Жуж-ж-ж-ж-ж-жание!». Именно так: с множеством букв «ж», каждая из которых была похожа на парящую в воздухе пчелу, образовывая рой, который превращал его – Евгения – в Женю – с большой пчелиной буквы «Ж».

Паническая атака захлестнула мужчину с головой. Он вбежал на кухню, и занёс над венами остриё ножа.

- Ж-ж-ж-ж-женя, поло-ж-ж-ж-жи нож-ж-ж-ж-! – прозвучало в голове.

В глаза бросилась позабытая в свете последних событий «Ригонда», стоящая в углу. Чтобы заглушить гул, несчастный шагнул к радиоле. Вставил вилку в розетку. Вспыхнул индикатор, засветилась шкала волн, зашумела плохо настроенная станция.

- Ж—ж-ж-ж-женя! З-з-з-з-зачем!? – взвыл внутри черепной коробки непрошенный пассажир.

Чтобы не упасть, мужчина схватился за стремянку, с велосипедными колёсами, служащими антенной. И тут что-то произошло! Жужжание на мгновение превратилось в душераздирающий вопль, затем раздался хлопок, и череп пронзила резкая физическая боль, которая тут же сменилась облегчением. Словно вырвали больной зуб.

Немного посидев на полу, он понял, что снова всецело принадлежит себе. Видимо, короткие волны, излучаемые передатчиком, сбили настройку диапазона, на котором его зомбировала королева улья. Слегка откалибровав ползунок радиовещания, Евгений поймал какую-то ненавязчивую мелодию. Передвигаясь по дому со стремянкой в руках, нашёл смартфон. Попытался вспомнить, куда подевал номер телефона Дмитрия, который и «наградил» его злополучной пасекой. Ни в столе, ни на холодильнике клочка с заветными цифрами не оказалось. Штаны! Точно! В тот день он сунул протянутую бумажку в задний карман. Порывшись в шкафу, нашёл застиранный листок. С трудом разобрал надпись. Принялся звонить.

- Алло, - голос в трубке показался вялым и слегка напуганным.

- Здравствуй, Дмитрий! Это Евгений – друг твоего отца.

- Да-да. Я помню Вас. Что-то случилось? У нас в Мозамбике поздняя ночь.

- Прости за беспокойство. Я только хотел спросить. Пчелиная матка. Где конкретно ты её поймал?

- Странный вопрос, - немного помолчав, заметил Серёгин сын. Было слышно, как чиркнула зажигалка, и собеседник на другом континенте затянулся сигаретой.

- Понимаю. Но мне очень важно это знать.

- Я привёз её из глухой деревеньки, у которой даже нет названия. Члены живущего там племени поклонялись пчёлам, как божеству. Местные жители делали что-то вроде природных ульев в твёрдых породах деревьев и даже в скалах. Всё их существование было подчинено культу служения великому улью.

- Они … они не показались вам странными?

- Если честно, была в них некая…

- Покорность! – подсказал нужное слово Евгений.

- Именно так. При этом все они казались …

- Беззаботными! – снова закончил фразу горемыка-пчеловод.

- Да. Единственным, что они у нас попросили, был сахар. И не для себя, а для насекомых. Представляете, не медикаменты, не одежду, не технику. Сахар! Можете в это поверить?

- К сожалению, могу.

- Так что всё-таки произошло?

- Ты всё равно мне не поверишь. Могу лишь сказать, что твой отец не совершал суицида. Его поступок был убийством чужака внутри себя.

Воцарилось молчание. Снова щёлкнул кремень зажигалки – Дмитрий закурил вторую сигарету.

- Евгений, с Вами всё в порядке? Мне кажется, Вы немного … не в себе.

«НЕТ, БЛИН! НИ ЧЕРТА СО МНОЙ НЕ В ПОРЯДКЕ! ТВОИ ГРЁБАНЫЕ ТВАРИ ЗАХВАТИЛИ МОЁ ТЕЛО, И ПРЕВРАТИЛИ ГОРОД В ПРИСТАНИЩЕ ПОСЛУШНЫХ ЗОМБИ! И СЕЙЧАС Я КАК РАЗ ОЧЕНЬ ДАЖЕ В СЕБЕ, БЛАГОДАРЯ СТАРЕНЬКОЙ РАДИОЛЕ ОТЦА МОЕЙ ПОКОЙНОЙ ЖЕНЫ!», - хотел прокричать Евгений, но сдержал себя, сказав только:

- Всё нормально. Прости, что разбудил.

И немедленно положил трубку.

 

X

 

Евгений явственно ощущал, как в его сознание пытается пробиться посторонняя сущность. Он притащил ноутбук на кухню, одной рукой вбивая в поисковик запрос о ведущих специалистах в области насекомых, пальцами же другой руки вцепившись в самодельную антенну с такой силой, с какой цепляется за край обрыва свалившийся в бездонную пропасть альпинист без страховки.

Среди энтомологов нашлось множество дипломированных специалистов. Наш герой выбрал некую Жанну Троенко – преподавателя национального университета. Среди её многочисленных регалий исследования поведения пчёл значились отдельным пунктом. Набрав номер кафедры, он не застал женщину на рабочем месте в столь поздний час. Её лаборант дал номер своего профессора, заметив, что Евгению вообще повезло застать хоть кого-то в нерабочее время.

На звонок ответил уверенный в себе голос с лёгкими нотками учительской надменности:

- Здравствуйте. Мы с Вами не знакомы, но умоляю выслушать мою историю. От этого зависят жизни многих людей.

Жанна согласилась. После удивительного рассказа, она взяла паузу. Уточнила некоторые данные. Сопоставляет факты – понял Евгений. Что-то заклацало в трубке.

- Переводчик с такими данными действительно существует в посольстве нашей страны. Я проверила на их сайте. Не возражаете, если наберу его для подтверждения информации?

- Разумеется, нет. Только, боюсь, он не сообщит Вам ничего нового.

- Факта нелегального ввоза из-за границы нового вида насекомого мне будет вполне достаточно, чтобы приехать.

- Конечно, но …

- Я понимаю, что этот Дмитрий пошёл на преступление. Пообещаю ему полную конфиденциальность.

- Благодарю.

Десять минут спустя профессор Троенко перезвонила Евгению.

- Выезжаем немедленно. Сбросьте свой точный адрес. Пчёлам необходимо спать по пять-восемь часов в сутки. Так что ночью большой угрозы нет. Утром будем сообща решать, что делать дальше.

- Значит, Вы … верите мне?

- Я – учёный. Стало быть, не верю ни во что, что не доказано опытным путём и не подтверждено повторными независимыми экспериментами.

- Но, чисто теоретически, подобное возможно?

- В теории возможно всё, если не доказано обратного. Во многих культурах существуют ритуалы, участники которых вводят общину в транс с помощью повторений одних и тех же слов или звуков. Вам, вероятно, случалось видеть по телевизору шаманские пляски с бубном у костра. Если люди настраиваются на общий лад, их можно убедить в чём угодно. Нужно всего лишь растворить каплю их личности в океане покорных голосов. Отсюда безусловная вера в бессмысленную пропаганду, массовые галлюцинации и прочие парадоксы ума. Соблазн слепо следовать за толпой велик. Из-за этого в нас столько любви к посещению стадионов, карнавалов и митингов. Человек ведь стадное животное. Собственный разум для нас – всё ещё огромная тайна за семью печатями. Возможно, именно нам с Вами вскоре предстоит приблизиться к разгадке. До завтра.

Деловая хватка новой знакомой понравилась нашему герою. Как и то, что теперь их уже двое против девяти миллионов жужжащих врагов.

 

XI

 

В эту ночь Евгений не сомкнул глаз. Он слушал одну радиостанцию за другой, вспоминая Марию.

На рассвете пчелиная королева проснулась. В этот момент в двери его разума словно кто-то бестактно постучался тяжёлым кирзовым сапогом.

- Ж-ж-ж-женя, я уж-ж-же з-з-з-здесь! - промелькнуло где-то на дальних закоулках сознания.

К девяти часам утра у калитки припарковался микроавтобус с логотипом национального университета. Минут десять спустя из него показались две похожие на космонавтов фигуры в защитных костюмах. Когда они вошли во двор, большое количество пчёл принялось летать вокруг, прогоняя непрошенных гостей. Евгений быстро открыл и тут же закрыл дверь, впустив учёных. Лишь оказавшись в помещении, люди науки сняли с голов скафандры, похожие на небольшие телевизоры.

Пчёлы снаружи принялись негромко стучать в стёкла, словно пытаясь влететь сквозь них в дом.

- Я Жанна. Это мой помощник – Марк, – потёртые очки и небрежно стянутые резинкой на затылке волосы позволяли заподозрить в женщине трудоголика.

- Чёрт, да они раза в полтора крупнее обычных особей, - удивился молодой человек.

- Мой коллега прав. А ещё у них яркая тигровая расцветка. Ни о чём подобном никогда не доводилось слышать. Вы говорили, что самка размером почти со спичечный коробок?

- Верно, - кивнул хозяин дома.

- Скажите, что Вы чувствовали, когда рой пытался поглотить ваше сознание?

- Это не так просто объяснить. Было такое ощущение, что с каждым днём во мне остаётся всё меньше меня.

- Тем не менее, вчера Вам на какое-то время удалось освободиться?

- Да. Влияние королевы было каким-то рассеянным. Словно её тревожило и заботило что-то ещё.

- Ну конечно же! Как всякий биологический вид на планете, рой в первую очередь озабочен собственным выживанием.

- Вся популяция, или только матка? – уточнил Евгений.

- Это одно и то же. Понимаете, каждая семья пчёл является коллективным разумом. По своей сути это один организм, органы которого способны выполнять свои функции на расстоянии друг от друга. Это как если бы, к примеру, Ваш желудок отправился в супермаркет за покупками, пока почки остаются в спальне, а лёгкие ушли в лес подышать свежим воздухом, - попытался объяснить на доступном примере молодой лаборант, чем ещё больше запутал нашего героя.

- Но мы ведь сможем их перехитрить, верно?

- Ну, я бы не стала недооценивать соперника. Пчёлы обитают на Земле уже больше ста тридцати миллионов лет. Они успешно пережили динозавров. Не исключено, что смогут пережить и людей. Мне кажется, разгадка нервозности королевы таится в климатических условиях региона. В Африке погода позволяла пчёлам круглый год наслаждаться жизнью. Люди были им нужны разве что для помощи в строительстве убежища, или отпугивания природных врагов. У нас же им предстоит пережить холодную зиму. Можете примерно нарисовать мне карту города?

Евгений начертил на бумаге неровную кляксу.

- А теперь отметьте крестиками жилища тех, кому было велено отдать маток для основания новых ульев.

Получилось так, что в каждом районе города теперь был собственный рой.

- Так я и думала! Внушения одной семьи пчёл хватает часов на двенадцать. Они увеличивают собственную популяцию, чтобы зомбировать рабов на целую зиму.

- Словно делают огромный усилитель сигнала, - наконец-то въехал в суть разговора профессиональный электрик.

- Именно так!

- Вот почему пчелиная матка боится коротких волн. Они отражаются от ионосферы с малыми потерями. Поэтому могут распространяться на большие расстояния, многократно отбиваясь от поверхности Земли.

- Что Вы хотите сказать? – на сей раз недоумевал уже Марк.

- Лишь то, что таким образом сбивается сигнал их влияния на умы людей.

- Парни, взгляните-ка в окно, - попросила Троенко жутковатым тоном.

На улице стояло человек двести. Они смотрели отсутствующими глазами куда-то вдаль.

- Эти люди под контролем пчёл, - понял наш герой.

- Но почему королева не прикажет им атаковать нас?

- Видимо, боится, что магнитное излучение от антенны вернёт их в норму, подойди они ближе.

Внезапно некоторые представители толпы наклонились, подняли с дороги камни, и принялись швырять в направлении дома. Пара булыжников разбили окна, в которые тут же влетело несколько сотен пчёл. Агрессивно жужжа, они набросились на людей. Но стоило Евгению прикрыться антенной, как насекомые замертво посыпались на пол, считанных метров не долетев до цели. Остальные вояки были вынуждены отступить.

Жанна подняла один трупик, пытаясь рассмотреть.

- Чтобы убить человека, обычно требуется укус от двухсот до пятисот пчёл. Судя по размерам этих крепышей, нас убьёт даже сотня жал.

- Но почему сигнал для них смертелен? – недоумевал мастер.

- Думаю, всё дело в том, что связь, которую рой поддерживает с маткой, происходит на определённой частоте, – предположила профессор. - Сбивая базовые настройки, мы создаём организму перегрузку, и он просто перегорает, как лампочка на тридцать ватт при подключении к стоваттному цоколю.

- Есть возможность проскочить мимо них незамеченными? – наивно поинтересовался у профессора Евгений.

- Исключено. У каждой пчелы больше четырёх тысяч мелких глазков и мозаичное зрение. Если бы они смотрели кино, то успевали бы заметить переключение сцен покадрово. Существует ли возможность усилить сигнал коротких волн на большую территорию? Это наш единственный выход.

Немного подумав, электрик вспомнил о своей прошлой работе.

- Пару лет назад мы ремонтировали вышку мобильной связи в Трёх Соснах – это посёлок за чертой города. Я обратил внимание, что раньше там находился объект радиовещания. Теоретически, если переключить усилитель сигнала телефонной сети на старую радиовышку, и правильно настроить сигнал …

- Так и поступим. Нужно лишь придумать, как добраться до нашей машины.

- У меня в подвале есть аккумулятор. Могу запитать от него антенну. Прикроемся ей в качестве щита. Радиолу возьмём для калибровки необходимой волны.

В окна полетело ещё несколько булыжников и кусков кирпича. Толпа зомбированных людей уже топталась на пороге. Это заставило Евгения поторопиться.

Когда переносная антенна была проверена, Евгений надел плотный джинсовый костюм, способный защитить от укусов. Также пригодились сварочная маска, длинные сапоги и резиновые перчатки. Собственно говоря, мужчина надел лишь одну перчатку. Голыми пальцами второй руки крепко схватившись за спасительную антенну. Увесистая «Ригонда» примостилась подмышкой, вместе с аккумулятором в роли батарейки.

Примеру электрика последовали люди науки, тоже сняв по одной перчатке со своих защитных костюмов.

- Готовы? – спросил хозяин.

- Нет! – хором признались учёные, но, не имея альтернативы, шагнули во двор в распахнувшиеся двери.

На пороге их встретило несколько зомбированных насекомыми людей. Но стоило Евгению направить на них магнитное излучение, как каждый из нападавших тут же схватался за голову в приступе ужасной мигрени. Сотни тысяч пчёл окутали нашу троицу со всех сторон. Пронзительное жужжание миллионов пар крылышек буквально оглушало. Усложняло задачу ещё и то, что передвигаться к автомобилю приходилось буквально вслепую – сквозь плотную стену насекомых, которые расступались перед выставленной вперёд стремянкой-антенной, словно волны Красного моря перед пророком Моисеем.

- Господи! Эти чудовища сожрут нас! – запаниковал Марк, когда они уже выходили из калитки.

- Соберись, лаборант! – попыталась привести в чувства подчинённого Жанна.

Сделать это ему помешала некстати попавшая под подошву кочка. Молодой человек споткнулся, растянувшись позади своих товарищей. Рука лишь на мгновение соскользнула со спасительного металла, но целый легион пчёл тут же атаковал несчастного, принявшись забираться в открытый рукав костюма. Истошно замахав ладонью от боли, парень сбил с головы защитную маску, вследствие чего был обречён. Тысячи жал одновременно впились в его лицо. Предсмертный крик боли и отчаяния потонул в оглушительном гуле взбешённого роя, который, секунду спустя, поглотил свою жертву.

Тем временем оставшиеся двое борцов с насекомыми успешно добрались до микроавтобуса. Но когда они примостили антенну и нашли место для радиолы, оказалось, что спереди и сзади их окружает множество людей.

- Я не смогу выехать. Не давить же их?!!! – впервые потеряла самообладание Троенко.

- Дайте мне руль! – перехватил инициативу мужчина, выворачивая баранку в сторону собственного двора. – Ходу! Ходу! Давите на газ!

Мотор испуганно взвыл, и машина, никого не задев, в щепки разнесла деревянный забор Евгения.

- Я ничего не вижу из-за пчёл! – сокрушалась энтомолог.

В этот момент переднее, а затем и заднее колесо наехало на небольшой бугор.

- Боже! Это был …

- Да, это тело Марка! – подтвердил опасения мужчина. – Но он уже был мёртв. Его убили пчёлы!

Тем временем незадачливый водительский дуэт, словно шар в боулинге, выбил страйк из дюжины ульев, разлетевшихся в разные стороны. Вскоре ещё один забор - из сетки рабицы - был так же сметён с пути. Проезжая по участку соседа, они задели клетки с животными. Евгений успел разглядеть в зеркало заднего вида, как белый пушистый кролик подлетел от удара вверх. Но так и не опустился на землю. За беглецами гналось такое количество пчёл, что их плотность позволила подхватить перепуганного зверя, и взмыть вверх вместе с его тушкой. Белый зверёк растворился в тёмном пространстве роя, словно кусок сахара-рафинада в чашке крепкого чёрного чая.

Следующим препятствием были преодолены металлические ворота соседа, разбившие автобусу обе передние фары. Таким образом автомобиль выскочил на параллельную улицу, где сумел разогнаться, и вскоре они уже выехали на автостраду, ведущую в посёлок Три Сосны. Рой неотступно следовал за ними, заволакивая своим растущим телом всё более широкий участок неба. Гул нарастал.

Не прошло и часа, как они подъехали к телефонной станции, острой иглой возвышавшейся над кронами деревьев. Отмахиваясь самодельным оборудованием от полосатых врагов, люди вбежали в трансформаторную комнату, сбив с неё замок куском кирпича.

Евгений подключил «Ригонду» до старого пункта радиопередачи. Всю дорогу сюда он опасался, что по древней народной традиции списанное имущество разворовали. Хвала Всевышнему, что в эпоху смартфонов и супербыстрых процессоров такое старьё никому не понадобилось.

- Скоро Вы там? – нервничала Жанна, из последних сил сдерживая дверь, которую раз за разом пытался выбить огромный жужжащий кулак, состоящий из множества тружениц-пчёл.

- Минуточку, - электрик нашёл на шкале радиолы ту самую волну, которая выгнала из его мозга коварного паразита. Затем отключил усилитель от телефонной сети и перебросил его на механизм радиовышки. – Готово!

- Ж-ж-ж-женя, з-з-з-з-ж-ж-ж-ж-алься! – прозвучал в голове голос роя, с трудом пробиваясь сквозь препятствие радиоволн.

- Иди в ж-ж-ж-ж-ж-жопу! – передразнил врага мужчина, и опустил нужный рубильник.

Жужжание на улице на мгновение превратилось в душераздирающий скрип. Затем послышался шум падения множества маленьких тел, и наступила абсолютная тишина, которая бывает только после внезапного окончания урагана.

- Всё закончилось? – настороженно прислушалась Жанна, по инерции продолжая изо всех сил упираться в дверь.

- Думаю, да.

Путь победителей пчёл к микроавтобусу был устлан метровым слоем мёртвых полосатых насекомых, сквозь которых приходилось буквально пробираться.

- Хрустят под подошвами, словно рассыпанные у дивана чипсы, - заметила Троенко. – Женя, как вы себя чувствуете?

- Всё нормально. Только, пожалуйста, называйте меня исключительно Евгением.

- Понимаю, - улыбнулась женщина.

По дороге домой им попадались дезориентированные люди, пытающиеся понять, что произошло, и куда выпали дни и недели их жизней.

Видимо, подавляющая часть пчелиной семьи была отправлена в погоню, поскольку во дворе бывшего пасечника дохлых насекомых оказалось значительно меньше. Лишь вокруг улья с королевой валялась сотня-другая покойных охранников.

Хозяин велел женщине отвернуться, и поспешил накрыть тело несчастного Марка двумя своими куртками.

- Я позабочусь о том, чтобы Вашего друга забрали в морг. Сможете прислать из столицы катафалк для транспортировки тела?

- Конечно. Кафедра возьмёт на себя все расходы, - с трудом сдержала слёзы женщина. – Скажите, Вы уверены, что он …

- Он был мёртв, когда мы переехали его! – вновь постарался убедить собеседницу мужчина. Он и сам хотел в это верить, как человек, который в тот момент в буквальном смысле рулил процессом.

Африканскую нелегалку обнаружили в груде мёртвых пчёл без признаков жизни.

- У вас есть спичечный коробок? Хочу анатомировать это странное существо в лаборатории.

Евгений принес из ванной комнаты пластмассовую мыльницу.

- Подойдёт?

- Идеально. Спасибо.

Энтомолог аккуратно положила труп главной пчелы в протянутый контейнер. Лицо её при этом выражало одновременно отвращение и восхищение. «Всё-таки эти учёные – странные люди», - подумал Евгений.

Час спустя профессор национального биологического университета Жанна Троенко возвращалась в столицу, пытаясь осознать произошедшее. Если бы она не была столь поглощена раздумьями, то наверняка сразу услышала бы, как из кармана её ветровки, в котором лежала мыльница, послышалось жужжание. Сперва совсем тихое. Затем громче и увереннее, оно будто шепнуло ей:

- З-з-з-з-з-здравствуй, Ж-ж-ж-ж-жанна!

 

XII

 

В один из погожих деньков следующей весны Евгений брёл привычным маршрутом к могиле Марии. За минувшие полгода он бывал здесь регулярно. Историю с пчёлами-убийцами и трупом научного сотрудника во дворе удалось замять. Оказалось, что дотошный молодой человек перед выездом оформил командировку. Так что юристы института признали гибель работника трагической случайностью во время трудовой деятельности. Дело закрыли. Безутешные родственники получили компенсацию. Бывший горе-пасечник несколько раз пытался дозвониться до профессора Троенко, но она не брала трубку и не перезванивала. И он прекрасно её понимал. Даже испытывал чувство облегчения, что не придётся больше говорить о том страшном дне.

Город понемногу приходил в себя. Провалы в памяти списали на магнитные бури и взрывы на Солнце. Люди вообще склонны выдумывать объяснение буквально всему, если это требуется для сохранения их хрупкого душевного равновесия.

Евгений был единственным, кто знал правду. И рассказывал её молчаливому родному психологу, будучи уверен, что она всё слышит. Не с расстояния трёх метров под землёй, но с далёких обетованных небес. Однажды они непременно увидятся. Вдовец не мог точно сказать, когда это случится, но был уверен в своём первом вопросе, при встрече с Марией: «А в райском саду есть пчёлы?».

День, о котором идет речь, выдался настоящим предвестником лета. Евгений присел на лавочку у надгробья, продолжив прерванный дождём в прошлый визит разговор:

- Нет, телевизор я не смотрю. Слушаю твою старенькую «Ригонду». Порой удаётся поймать замечательную мелодию. А если нет – никто не мешает найти подходящую волну. Знаешь, Родная, мне удалось простить тебя за то, что ты ушла. Хоть это и было нелегко. Ещё труднее оказалось простить себя, за то, что не смог удержать, и не захотел попрощаться. Мне важно приходить сюда. И говорить. Человек должен иметь возможность высказаться – чтобы не прийти в отчаяние и для того, чтобы почувствовать своё место в мире. Я долго думал над происшествием с пчёлами. И знаешь, что понял? Нельзя оставлять внутри себя пустоту. Иначе ее тут же заполнят политика, чернуха, и миллионы чужих голосов, которые поведут тебя туда, куда нужно им. Каждый из нас должен иметь право на свои собственные мысли, радости и печали. Они-то и делают нас – нами. Пусть не всегда счастливыми. Зато не похожими больше ни на кого на нашей огромной бекающей, мекающей, крякающей и жужжащей планете.

 

XIII

 

Этот же день оказался солнечным и в городе миллионнике за тысячу километров от мужчины, открывающего душу умершей супруге.

У одного из многоэтажных домов припарковался микроавтобус с логотипом национального университета. По краске другого оттенка и новому блестящему бамперу было заметно, что автомобиль после аварии. За ним подъехало ещё несколько грузовых машин.

Жанна Троенко приказала нести груз за собой. Два десятка мужчин в одинаковых робах последовали за ней на крышу девятиэтажки. Каждый нёс перед собой закупоренный тряпкой улей. Женщина отперла чердачный люк, и велела расставить пчелиные домики по периметру. Затем бережно открыла выход для насекомых. Сначала вверх взмыли разведчики. Заметив вдали цветущие каштаны, они затеяли свои причудливые танцы, и вскоре к ним присоединились тысячи сородичей. Полосатые насекомые летели над похожими на пчелиные соты высоченными домами, в каждом из котором жили люди. Те, у кого были открыты окна, уже услышали умиротворяющее, чарующее, похожее на прилипчивый мотив популярной песенки жужжжжжжание.